Текст книги "Мятеж (СИ)"

Автор книги: Роман Корнеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 2
Рекомбинация

«Джайн Аву» трясло.

Мелкая дрожь то переходила в горячечный трепет, то снова превращалась в судорожные конвульсии.

Сервомехи лицевой маски не справлялись, глаза Дайса разъедал заливающий их пот, но куда больше его беспокоило состояние энерговодов – они и так дышали на ладан, а с такой вибрацией были готовы окончательно пойти вразнос. Если это случится, тут станет действительно жарко, и не то что пот, сама материя испарится в единой вспышке, развалившись на коацерватные капли[110]110
  Коацерватные капли – капли или слои с большей концентрацией вещества, чем в остальной части раствора. Здесь употребляется иносказательно.


[Закрыть] кваркового супа. Впрочем, на этом закончатся и проблемы Дайса, а он слишком устал, чтобы не порадоваться столь заманчивой перспективе.

Предыдущий заход получился настолько выматывающим, что сил не оставалось даже потянуть жидкость из раздатчика, чтобы смочить пересохшее горло. Так и лежал тряпичной куклой в ложементе.

– Что-то ты рано, дайвер, сдаваться…

К немалому удивлению, Дайс услышал это собственным слухом, знакомый голос продрался сквозь весь свист и пение кровоточащих перепонок.

Он попытался повернуть голову, и, кажется, ему это удалось.

– Коммандер, сорр?

Как старик смог перебраться в рубку, вот бы ещё узнать.

– Я тебе сейчас по башке отвешу, «сорркает» он мне.

Тайрен в своём духе.

– Как там Эй Джи?

– Хуже тебя. Но пока держится, только жалуется на глюки в оптическом канале. Вас, молодых, будто из каши варят. Позор дайверского сообщества. Я вон как огурец.

Дайс уже успел рассмотреть – лицо коммандера от перегрузки превратилось в один заплывший синяк, тот ещё вид, не чемпионский.

Поворочавшись слегка в ложементе, Дайс всё-таки сумел приподняться чуть повыше, так было удобнее разговаривать.

– Сколько у нас времени, как думаешь?

– Времени у нас полный бак, а вот с энергией совсем плохо. Кто бы мог подумать, что эта крошка окажется такой неповоротливой?

Потрескивающий сухой смешок, больше похожий на кашель.

Тайрен был прав, подвела их «Джайн Ава». Как коммандер и предупреждал, проделанное ими «качание на волнах», конечно, требовало определённого мастерства, но было вполне доступным к исполнению, однако пока они ковырялись, саб всё больше сносило тёмным течением в сторону местной седловины, к счастью – подальше от спасательной капсулы с остальным экипажем – и пока это всё тянулось, по уши занятым удержанием саба на плаву навигаторам было совершенно недосуг вовремя перебрасывать якоря.

Как результат – обрыв третьего и последнего, стремительное падение энерговооружённости и запаса эксаджоулей на воротах накопителя. Решение выходить в субсвет было единственно возможным в сложившемся положении, и так уже, не без помощи Тайрена, совершили невозможное. И они бы три раза как вышли, вслепую, без сколько-то достоверной привязки, хоть как, но, дип её забери, седловина оказалась глубже, чем они в текущем положении могли себе позволить.

– В предыдущий заход же почти получилось, да?

– Ты меня как будто уговариваешь. Почти – не считается.

– Может, попробовать другую тактику?

Тайрен скривился.

– Какая «тактика», из пузыря нас по всем расчётам должно выбрасывать само, иначе чего бы мы мучились втроём?

Дайс вновь прислушался к болезненному дребезжанию саба.

– Болтаемся тут, как астероид в точке Лагранжа.

Дайс-шутник. Три раза «ха». Если бы всё было так просто. Гравитационные колодцы покидать учат даже операторов трёпаных рудовозов. Здесь, у самой границы субсвета, всё обстояло куда сложнее. Дробная размерность, фазовые переходы третьего рода, так вашу растак. Навигаторы поголовно ненавидят всю эту мозголомную заумь.

От неловкого движения в горло Дайсу плеснуло из трахеи фтороганикой, так что он прилично хлебнул этой дряни и сейчас с отвращением продолжал ощущать её сладковатый привкус на языке. Теперь в шипении аспиратора, который и позволял дайверу при залитых лёгких с горем пополам разговаривать, прибавились булькающие звуки.

– Пожрать бы.

Старик снова каркнул.

– Эк тебя. Пока не сольёмся, негатив. Да и не прихватил я, извини.

– Ты как сюда сумел добраться?

– А ты не помнишь? Перед предыдущим заходом ты так хрипел в канале, что я подумал, всё, сервомехи накрылись, и наш Дайс там уже подыхает в рубке с осколком ребра в диафрагме.

– Значит, спасать прибежал?

– Ага, только скорее приполз. Помнишь, как нас полоскало? И в коридоре было ещё хуже.

И ведь это он ещё ни на секунду не оставлял управления. Железный старик, тьма его задери.

– Ладно врать-то, признавайся, тебя сюда фрог притащил?

Большой палец вверх. То-то он такой бодрый.

Вот бы ещё Эй Джи сюда, что-то он притих совсем, молча слушает старших по званию, впитывает суровые крупицы дайверской премудрости. Ну, хоть пульс у него немного выровнялся, судя по биометрии. Впрочем, самочувствие навигатора было их самой несложной из проблем.

– Квол, расчёты по энергетике.

– У нас осталась одна попытка.

И замолк. Понимает, что не время попусту болтать. Вот молодец, только надолго ли. Если бы только хорошим поведением квола можно как-то выправить их положение.

– Коммандер, твоё слово?

– Если топология сколь угодно принципиально не изменится – текущего запаса на накопителях для полноценного выхода всё равно недостаточно. Эмиттеры раньше заглохнут.

Дайс невольно поморщился. Он думал, ещё попытки две у них в запасе есть.

– А если попробовать подпитаться извне? Квол, расчёты.

– Вам нужно закрепить якорь за три десятых секунды, потом саб уйдёт обратно в седловину.

Повисла пауза.

– Тайрен?

– За такое время можно хоть три якоря забросить, только куда? У нас нет привязок, а в субсвете – гремучая декогеренция. Максимум, который у нас есть – это что-то вроде пары тиков диаметра, всё, что больше – приедет как раз к нашим похоронам.

– Так чего предлагаешь делать, пробовать?

Старик помолчал немного.

– Для начала я предлагаю перестать пороть горячку. Нас испаряет потихоньку, но непринципиально. Засели мы тут крепко, так что никуда «Джайн Ава» отсюда без нас не денется. Давай спокойно всё обдумаем, отдышимся, и если других идей не будет, будем пробовать ещё один выход.

– Ага, а нас пока пусть сносит дальше.

– Негатив, нас двно перестало сносить, седловина же, приехали. Да и чего гадать, мы всё равно не знаем, куда именно нас снесло, может, на корм дипу, а может, прямиком на протопланетную туманность, где нас на выходе в субсвет сразу и изжарит.

– Предполагаемая вероятность такого…

– Заткнись.

Опять квол невпопад решил подать голос. Чтоб тебя.

– Дайс, ты тут полежи пока, отдыхай, а я доставлю сюда Эй Джи.

«Полежи». Будто он уже куда-то засобирался. Ты не торопись, Тайрен, торопиться больше некуда.

Опустевший саб окружала теперь не привычная бешеная энергия фрактальных каскадов дипа и даже не холодное мерцание звёзд субсвета, а одна лишь всеобъемлющая пустота локального пузыря, растерявшего к этому моменту последние остатки диссипированной эмиттерами энергии. Отсюда просто так не сбежишь, даже если очень захочешь. Это была крошечная вселенная, замкнутый на себя балб пространства-времени с положительной космологической постоянной[111]111
  Космологическая постоянная – космология изучает формирование макроструктуры Вселенной в целом – как следствия ранней истории её существования и базовых свойств пространства-времени. Одной из важнейших характеристик Вселенной в целом является так называемый лямбда-член или «космологическая постоянная» в уравнениях Общей теории относительности. В нашей вселенной космологическая постоянная с высокой точностью равна нулю, что является отдельной загадкой космологии.


[Закрыть] диаметром в жалкие несколько километров.

И пузырь этот стремительно остывал. Ещё пара часов у них есть, но потом начнётся необратимая деградация физического вакуума, пузырь начнёт дефлировать, всё быстрее сжимаясь в размерах. И процесс этот неминуемо завершится полным коллапсом, всё давно посчитано, разве что никому ещё не удавалось проверить этот процесс на опыте и суметь при этом уцелеть. Свидетелей дефляция не оставляла. Впрочем, стоит верить теоретическим расчётам мозголомов, перспектива дальнейшего пребывания здесь была вполне очевидной.

Дайс ещё раз взглянул на гемисферу. Забавная картинка – вместо подсознательно ожидаемой черноты за бортом теперь повсюду вокруг блестели ребристые покачивающиеся ленивыми волнами стены, саб словно окружала мерно колышущаяся вторая оболочка, во всём подобная его собственному внешнему корпусу, только как будто растянутая гигантской линзой «рыбьего глаза». Глядя наружу, Дайс по всем направлениям видел лишь искажённую перспективой внешнюю шкуру саба. Или того, что от него осталось после безумного трепыхания у границы файервола.

Замкнутый пузырь де-ситтеровского пространства[112]112
  Де-ситтеровское и анти-де-ситтеровское пространство – модели, предложенные нидерландским астрономом Виллемом де Ситтером, соответствуют моделям ОТО с положительным (замкнутая Вселенная) и отрицательным лямбда-членом (открытая Вселенная). Согласно современным космологическим теориям считается, что на ранних этапах сразу после Большого взрыва пространство было замкнутым, в настоящее время оно балансирует на грани замкнутости и разомкнутости с очень большой точностью приближения.


[Закрыть] смотрелся банальным сферическим зеркалом. Фотоны, которым некуда было бежать, возвращались обратно со сдвигом в полфазы, любопытным образом подтверждая математический парадокс Хаусдорфа[113]113
  Парадокс Хаусдорфа – теорема в теории множеств, утверждающая, что трёхмерный шар равносоставлен двум своим копиям.


[Закрыть]. Разбитая и склеенная вновь ёлочная игрушка, дурацкая логическая забава, в которой сфера чудесным образом превращалась в две собственных точных копии, не нарушая при этом равносоставности. Пузырь реальности, в котором напрочь засела «Джайн Ава», чудесным образом превращал поверхность саба в своеобразную бутылку Клейна, у которой наружная поверхность топологически была одновременно и внутренней.

Кха!

Дайс снова закашлялся, проклятая фторорганика в лёгких.

От математических забав у него всегда начинала трещать голова. Пусть мозголомы вволю размышляют над местными парадоксами. А нам надо отсюда выбираться, пока не поздно.

Кстати, где там застрял старик с его фрогом? И зачем ему вообще понадобилось тащить сюда Эй Джи?

– Сейчас расскажу, погоди.

Даже вокорр Тайрена звучал сейчас так, будто коммандер тратил на звукоизвлечение последние силы. И откуда только они у него берутся. Вон Дайсу сейчас не хватало концентрации даже не думать вслух. Хорошо штатные мозгоправы сейчас его не слышат, списали бы подчистую.

– Коммандер, ты где там?

– Да тут я.

Сервомехи фрога аккуратно просунули кокон Эй Джи сквозь перепонку, а потом показался и сам Тайрен.

Незрячие уже лет пять глаза Эй Джи по обыкновению таращились в никуда, но сейчас смотрели особенно мёртво. Привычные металлические сканнер-накладки куда-то делись.

– Мы тут загнёмся, да?

– Отставить, капитан. Не время ныть.

– Апро, сорр.

Прозвучало как-то слишком вяло.

– Эй Джи ещё с нами?

– Эй Джи отдыхает. Глюки в транскарниальном индукторе перешли в опасную стадию. Я его отрубил от греха, только свихнувшегося навигатора нам не хватало на борту для полного счастья.

Хорошо ему, отдохнёт теперь.

– Значит, вдвоём будем выходить?

– Мы справимся. Выход – это просто.

Кха!

– Вот не повезло нам с этой седловиной.

– Отставить разговорчики, дайверы не полагаются на везение. Только строгий расчёт и отличная подготовка.

– На дырявом корыте с четырьмя процентами номинала выходить в субсвет… ты оптимист, Тайрен.

– Дайс, смотри на меня.

Синяя маска смерти надвинулась на него, загораживая собой остальную вселенную. Так себе достижение – не так уж та была нынче и велика.

– Сейчас мы вдвоём подготовим рубку к отделению, ты понял меня?

Дайс прислушался к собственным мыслям. Мысли молчали и отказывались следовать логике коммандера. Это уже апатия.

– Да? А зачем?

– Дайвер, соберись и слушай. Мы подготовим рубку к экстренному отделению, а сами постараемся всплыть. На пике баллистической, как сказал квол, попробуем отдать якорь. Если не получится, мы отстреливаемся, понял?

Дайс тряхнул головой.

В голове отчаянно зашумело.

– Так. И чем нам это поможет?

– Нас тянет в седловину масса покоя саба. Рубка лёгкая, её после отделения должно выкинуть в субсвет как из пращи.

Коммандер явно перегрелся. Где это видано…

– Квол, такое кто-нибудь проделывал?

– Неоднократно.

И, после паузы:

– На испытаниях, без экипажа.

Твою же галактику.

– Коммандер, бесполезно, нас изжарит каскадом на границе файервола.

– Ты забыл, мы растеряли всю диссипацию, там просто нечему будет фонить.

А он прав. Пустой балб мог оказаться их союзником.

Дайс мутным взглядом обвёл рубку. Значит, «Джайн Ава» всё. Ну, мы честно пытались спасти свой саб. Никто не сможет упрекнуть их в том, что они сдались без борьбы. И всё-таки это будет чистым безумием.

– Ладно. Квол, обрубить вспомогательную периферию рубки, подготовить прочный корпус к отстрелу центрального отсека, всю оставшуюся энергию – на третий накопитель, в том числе снять всю статику с брони, проверить эмиттеры и подготовить якоря. Выполнять.

И, подумав:

– Подготовить резервный маяк для сброса. Залить туда свежий дамп бортового журнала.

Тайрен хмыкнул.

– Хочешь всё-таки остаться в истории, Дайс.

– Почему нет. Хоть что-то.

– Мы в наше время такими категориями не мыслили. Мы боролись за физическое выживание расы.

– Мы тоже боремся, здесь и сейчас.

– Да-да.

Не одобряет. Ну и тьма с тобой, старый хрен.

– Думаешь, у Эй Джи есть шанс?

– Не меньше, чем у нас с тобой.

Но и не больше. Понятно.

– Ты зачем пошёл в дайверы, Дайс?

– Вообще я из спецсерии. Меня как бы и не спрашивали.

– Нельзя заставить человека делать то, что он делать не хочет. А ты хоть и «из спецсерии», но такой же человек, как я.

– Ну… да, наверное. Мне всегда нравилось быть навигатором, а навигатор саба – это не вся эта мура про «командный спорт», тут ты как правило один на один с дипом, а не тупая «консерва».

– Сам себе капитан, да?

– Вроде того. А к чему ты это?

– Ты когда в следующий раз помирать соберёшься, вспомни, что мне только что ответил. Тебе же на самом деле нравится эта игра со смертью, Дайс. И не делай впредь вид, что это не так.

Позитивное мышление, ничего не скажешь.

– Экстренное отделение рубки подготовлено.

Вот и славно.

– Коммандер, займите ложемент и закрепитесь, готовимся к попытке выхода. Экипаж готов?

– Апро, капитан.

– Квол, состояние седловины?

– Стабильное до четырёх знаков.

– Приступаем к манёвру.

Никому не нужная акустическая сирена пронеслась по пустому сабу.

– Полная премедикация.

С лёгким шипением ушли помпы. Который это раз за последние сутки, пятый? За это придётся расплачиваться – деградацией префронтальной коры, ранней деменцией, идущим вразнос обменом, провалами в памяти, внезапными судорогами и не проходящими жуткими кошмарами. Но это всё неважно. Если совсем станет туго, можно всегда сказать этому проклятому миру последнее «прощай». Пусть дальше воюют другие. Это можно сделать хоть сейчас, никто его не осудит. Но тогда за твою слабость придётся расплачиваться Эй Джи и Тайрену.

Пока химия заливала неокортекс, Дайс по привычке прислушивался к замедляющемуся сердцебиению. Тук-тук. Тук. Такой себе аутогипноз.

В действительности его пульс сейчас галопировал до 180 ударов, подстёгивая обмен, питая разогретые стимуляторами нервные волокна, не давая вскипеть плазме в синаптических щелях. Ему нужно отдавать команды с той скоростью, с какой квол будет отгружать ему исходные. На время стать волевым придатком машины, не умеющей одного – принимать за тебя решения.

Холодная отрешённость привычно выморозила Дайса до самого дна будто распираемой изнутри черепной коробки.

– Квол, принимаю контроль.

Саб послушно шевельнулся в пустоте балба.

Маневровые, ходовые, силовой каркас прочного корпуса, оголённая сейчас обтяжка внешнего, якоря, эмиттеры.

Саб готов.

– Тайрен, жди и не вмешивайся. Твоя задача – манёвр на параболической. Вытащи «Джайн Аву» из седловины, остальное на мне. Подключайся на место секунда только если почувствуешь, что я всё.

– Апро, примар.

Излучатели послушно приняли мощность, поползли вверх индикаторы напряжённости поля, квадрупольный момент уже был визуально заметен по кривизне балба – по носу и корме ребристое зеркало начало стремительно вытягиваться в веретенообразный провал, это факельная зона словно раздвигала собой замкнутую топологию де-ситтеровского пространства по оси крафта вдоль носа и кормы, постепенно выворачивая балб наизнанку.

Пузырь стремительно вытягивался в тоннель, по которому уже начала бежать в продольном направлении знакомая волна топологической ряби. Это кажущееся движение давало человеческому сознанию интуитивное чувство направления вперёд, впрочем, в действительности саб сейчас никуда не двигался, несмотря на все израсходованные эксаджоули, рябь эта была следствием несовершенства конструкции излучателей, не более того.

Сама проекция субсвета сейчас простиралась по всем направлениям вокруг них, покуда отделённая от Дайса с Тайреном местным горизонтом событий, замкнутым седловиной в двумерное кольцо, но оттого не становившимся для них более достижимым.

Формально, вся энергия, утекавшая каждую секунду в голодные пасти разрядников, тратилась сейчас лишь на то, чтобы на ничтожной площади с ребром в две планковских длины волны продавить поверхность балба на топологическую бесконечность, а после пропихнуть в получившееся игольное ушко весь их ставший таким неповоротливым саб.

– Есть максимальная на воротах.

Саб снова начал трепетать.

Да что ж такое-то.

– Поперечный флаттер[114]114
  Флаттер – вид автоколебательных возбуждений, являющихся частными решениями некоторых дифференциальных уравнений, характерное полоскание флага на ветру – проявление флаттера.


[Закрыть], выплески тридцать «же» за миллисекунду и растут.

Дайс почувствовал, как у него отключился левый глаз, видимо, кровоизлияние от перегрузок. Но кортикальный[115]115
  Кортикальный, нейро-кортикальный – буквально: корковый, здесь: подключённый к коре головного мозга.


[Закрыть] мост продолжал успешно сдавать данные на гемисферу.

Ничего, переживём.

Серебристое мельтешение по курсу начало стремительно темнеть и смещаться в синий спектр.

– Коммандер, готовность к манёвру.

Генераторы взвыли, резко меняя квадрупольный момент.

Саб как бы нехотя начал описывать расширяющуюся прецессионную спираль, всё больше и больше набирая обороты. Ископаемый кит волчком вставал поперёк канала, едва не касаясь при этом собственного отражения. Стоит замкнуть таким образом метрику, Дайс помнил теорию, балб тут же скоагулирует[116]116
  Коагуляция (от лат. свёртывание, сгущение) – здесь: схлопывание в материальную точку сингулярности.


[Закрыть]. На деле запаса ещё хватало, но даже сквозь холод премедикации Дайс почувствовал сейчас горячие клещи страха.

– Есть разворот оверштаг, отключить реверс, начинаю всплытие в субсвет.

Теперь вся мощность маршевых ходовых генераторов обрушилась на треклятый балб, проминая его всё более широкой воронкой.

Вот уже знакомым образом начало блекнуть, как бы растворяясь в черноте пространства зеркало стенок канала, вот уже забрезжили за кормой первые дохленькие радиоволны от далёких квазаров, это нехотя показался долгожданный субсвет.

Но тут снова началась знакомая фигня.

Саб принялось отчётливо тащить обратно, это трёпаный флаттер искажал вектор напряжённости поля, засасывая «Джайн Аву» назад в гибельные недра седловины.

Всё как в прошлый раз. Но мы ещё живы, а значит, сдаваться рано.

Три десятых угловых секунды, вот и всё, на что хватило всего их запаса энергии.

– Тайрен, выходим на параболу. Приготовиться.

Медленнее, медленнее, и вот они уже совсем останавливаются, если не добыть ещё мощности, это конец.

– Маяк пошёл. Тайрен, якорь!

– Апро.

Ну же, хоть что-нибудь!

– Якорь не закрепляется.

– Пробуй ещё.

– Негатив. Там пусто, мы вне Плеяд. Пора принимать решение, примар.

Дайс напоследок взглянул оставшимся глазом на обезображенную перегрузкой маску лица Тайрена. Да, вариантов теперь у нас не осталось.

– Квол, разрешаю экстренный сброс рубки.

– Фатальное разрушение прочного корпуса требует подтверждения старшего члена экипажа.

Очень, твою растак, вовремя.

– Квол, подтверждаю.

Вокорр Тайрена захлёбывался сильнее обычного. Заброс якоря дался ему из последних сил.

– Выполнено.

На какое-то мгновение вспышка разрываемых синаптических связей с размаху ударила по натруженным зрительным центрам, но слепящая волна тут же сменилась полной чернотой. Если бы не биометрия в углу гемисферы, Дайс подумал бы, что окончательно ослеп.

– Квол, где мы?

– Я, как и вы, лишился внешних рецепторов.

– Внутри корпуса есть контрольная аппаратура, я не знаю, радиационный фон, температура, перегрузки.

– Перегрузка ноль, радиационный фон находится в соответствии с источниками внутри рубки, полная разгерметизация не позволяет измерить температуру.

– Дайс, оставь его в покое. После выхода в субсвет автоматически будут выброшены буи, внешний обзор будет после фиксации первых внегалактических реперных маяков.

– Ты хотел сказать «в случае выхода». Если нас втянуло обратно в балб…

– Если нас втянуло в собственный балб, он бы уже скоагулировал, у нас тут жалкие ноль три килотонны.

– А если в балб «Джайн Авы»?

– Я не уверен, но там сейчас должен быть такой флаттер, что об этом мы бы узнали первыми. Так что дыши спокойно. Так или иначе, финал этого затянувшегося балагана уже близок.

Дайс промолчал.

– Каково это, капитан?

– Каково что?

– Потерять свой саб.

– Не знаю, я по-прежнему в рубке. Видимо, я слишком тупой, и до меня ещё не дошли свежие новости.

– Ничего, ещё дойдёт. И знаешь, если совсем накроет, лучше сам ложись в фугу[117]117
  Диссоциативная фуга – болезнь, в которой пациент в стремлении избежать травмирующих воспоминаний, придумывает себе новую личность. Здесь: защитное беспамятное состояние.


[Закрыть], как Эй Джи, не дожидайся края, так будет всем проще.

– Угу, учту.

И тут Дайс почувствовал какое-то движение, рубка словно начала вращаться, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее.

– Квол, ускорение?

– Так точно, датчики поймали кориолисову силу. Это означает…

– Что мы вращаемся и движемся, я понял. Где буи, тьма тебя задери?

Дайс с рычанием бросился листать спецификации контролов в директориях ослепшей гемисферы. Кольца своей дробью звучали как-то особенно жалко, по костям звук ходит иначе, когда вокруг вакуум. Свихнуться, о чём ты думаешь вообще.

– Если мы ещё не всплыли в субсвет, то преждевременное отделение буёв…

Ну, квол, только дай отсюда выбраться. Я тебя самолично ресетну, вот этими самыми руками.

С глухим уханьем где-то в глубине внешних оболочек рубки сработали пиропатроны.

Повисла пауза.

– Стабилизирую положение крафта.

Это доходяга квол, как ни в чём не бывало, всё-таки сумел первым поймать картинку.

К людям вожделенное чудо пришло лишь парой секунд позже, когда измученные затылочные доли наконец стабилизировали визуализацию.

Вокруг них, насколько хватало глаз, простиралась привычная мерцающая бесконечно далёкими призрачными огоньками кристально ясная пустота космического пространства.

Так.

Интересно, где это мы. Не хватало ещё заблудиться, ко всем неприятностям. Как говорится, только не в мою вахту. Никаких близких звёзд, выступов туманностей, даже свечение галактического балжа[118]118
  Балж, центральное вздутие – центральный эллипсоидальный или веретенообразный компонент спиральных и линзообразных галактик, для Млечного пути это плотное эллиптическое скопление с большой полуосью в 4 килопарсека.


[Закрыть] с этой проекции было едва заметно – колено внутреннего рукава Ориона загораживало его свет своими молекулярными пузырями. Благодатная пустота, какой её любят «консервы» – их неповоротливым крафтам всегда не доставало свободы.

Дайверы были более привычны к тесноте дипа, но в этот момент Дайс был готов променять все свои дайверские понты на глоток этой долгожданной свободы. Обычное, пустое, медленное, вязкое пространство субсвета.

И пустота вокруг.

Ну ничего, скоро реперные экзогалактические пульсары в точности скажут нам, где мы и когда мы.

– Условия за бортом?

– Магнитное поле в норме, плотность сто на кубометр, температура шесть Кельвинов. И нас продолжает равноускоренно сносить.

Дайс с Тайреном переглянулись.

– Гравитация?

– Нет данных, но если это вообще скалярное поле, то его дивергенция…

– Другие крафты в пределах досягаемости? Заметные космические тела? Хоть что-нибудь, доступное нашим детекторам?

– Мои возможности сейчас ограничены, я пытаюсь интерпретировать поступающую информацию.

Бесполезная железка.

– Тайрен, не молчи.

– Я не знаю, что нас тащит.

– Ну хоть предположения есть?

– А какая разница, мы всё равно сейчас беспомощны.

– Нет, можем. Квол, у нас должна быть пищалка, она активирована?

– Не было команды.

Твою ж консерву.

– Активировать сигнал бедствия!

– Выполнено.

Кажется, последние события даже на когнитивные способности квола повлияли не лучшим образом, хотя, казалось, бы, что ему, болвану, сделается. Был болваном, останется болваном.

Так, отставить.

– Квол, займись пока ресурсами. Энергия, жизнеобеспечение, воздух, запасы питательных смесей, рециркуляция жидкостей и газов, утечки, комплексная оценка возможностей по борьбе за живучесть рубки.

А самому отстегнуться.

Дайс пополз к Тайрену и Эй Джи. Последний лежал в своём коконе кучей мятого-ломаного мяса, но был всё ещё жив. Тайрен героически отхаркивал из глотки остатки фтороганики и сдаваться по-прежнему не собирался, хотя выглядел не лучше.

Погодите, а чего мы мучаемся, собственно?

– Квол, режим микрогравитации[119]119
  Микрогравитация – в состоянии свободного падения на тело продолжают действовать различные инерционные силы, так что для описания невесомости в открытом космосе принято употреблять термин «микрогравитация».


[Закрыть].

– Выполнено.

Так дело пошло лучше. Как только компенсаторы замолчали, Дайс двумя движениями добрался до экипажа и начал реанимационные мероприятия, как учили. Спустя пару минут Тайрен уже полулежал в сторонке, пристёгнутый магнитным карабином, а у Эй Джи на лице был новенький лицевой щиток и респиратор из спаскомплекта. Водитель ритма вроде справляется. Так, остальное потом.

– Квол, доклад!

– Пока не все данные проверены, многие датчики замолчали ещё до аварийного всплытия, координаты выброса ещё не получены, но в целом у нас минимум полторы сотни часов, прежде чем начнутся заметные проблемы с жизнеобеспечением. Начинаю попытки восстановительных работ.

В углу тут же услужливо заворочался фрог.

Прелестно. Теперь мы, по крайней мере, не изжаримся в случайном выбросе из-за прогоревшей экранизации фидера. Если Дайс правильно помнил расположение коммуникаций, энергоканал же вот тут, буквально в метре, за стеночкой. Ждёт своего часа.

– Осталось понять, куда же это нас сносит.

Тайрен в ответ на это уверенно протянул свой скрюченный палец и указал на что-то за спиной Дайса. Лишь обернувшись, он понял, куда показывает старая жаба.

В поле гемисферы возник значок, обозначавший некогда «Джайн Аву», или тот огрызок, что от неё сейчас остался, за ним потянулась прочь тонкая нить траектории. Это интеграторы квола реконструировали информацию с датчиков квантовых гироскопов обратно по шкале времени, превращая её жалкое подобие мировой линии. Невесть что, но в отсутствие нормальных внешних ориентиров и так сойдёт.

Квол был прав, скорость останков саба росла, но это было не главное – траектория явно закручивалась, причём трёхмерно вычерчивая не привычные кривые из классической задачи двух тел, нет, рубка описывала сейчас на фоне звёзд отчётливо сужающийся конус, километров в десять диаметром у широкого основания и уже процентов на 20 плотнее в текущем сечении. Это было что угодно, только не скалярное поле, даже с возможными поправками на релятивизм.

– Вортекс[120]120
  Вортекс – здесь: нечто в форме вихря, спиральной воронки, все задачи движения в скалярных полях дают плоские траектории, воронка принципиально трёхмёрна.


[Закрыть]! Быть этого не может!

– Может, очень даже может.

Тайрен откинулся навзничь и глупо засмеялся.

Совсем старик сдурел.

– Чего смешного?

– А ты молодец, что «вопилку» догадался врубить. Может, успеют среагировать.

– Кто успеет, ты о чём вообще?

– Да ты расслабься, от нас теперь уж точно ничего не зависит.

– Коммандер, я тебя очень прошу, говори дело, а не то выкину за борт и сходи там с ума в одиночестве, без меня.

– Ты смотри внимательней. Это же «обратный» вортекс, салага. Нам кто-то валится прямо на голову.

– Что-о… – протянул Дайс и тут же заткнулся. Проекция послушно отобразила вершину воображаемого гиперболического конуса обратно в пустоту.

Вот они откуда прут.

– Квол, перенормировать датчики буёв на фон.

Гемисфера опять тоскливо почернела, но если присмотреться, там, внутри, уже бежала по метрике пространства знакомая каждому дайверу рябь.

Дайс машинально отдал команду закрепить экипаж, как будто в этом оставалась какая-то дополнительная необходимость.

Если эта штука окажется достаточно большой, их походя разотрёт в космическую пыль.

– Твою же галактику…

Дайс едва смог сдержать истерический смешок. Кажется, это и называется из огня да в полымя.

В голубом плазменном ореоле на них сейчас вываливалось из субсвета нечто, больше всего похожее на солнце с детских рисунков – золотая сфера с чёткими насечками вдоль экватора полированной поверхности. И огненное гало вокруг. Выжить в аду фрактального пламени глубинных бомб и быть раздавленным вывалившимся тебе на голову из дипа самым нелепым предметом во вселенной.

На них проецировалась трёпаная астростанция.

В капитанском канале «Тимберли Хаунтед» царила тишина, и каждый, кто хоть раз подключался к нему во время обычного дежурства, сразу понимал, что вся цепочка управления флагшипа от джуна-аналитика до майора Акэнобо включительно сейчас не просто погружена сейчас в текущий инфопоток – она была измотана им до последнего предела, так что не оставалось сил даже на короткие реплики.

С объявления боевой тревоги прошло уже одиннадцать субъективных часов, и за это время контр-адмирал из своей рубки не дал им ни секунды передышки.

Энергетики, навигаторы, акустики, аналитики топологического пространства, операторы зенитных и физических орудий, все они, разогнанные премедикацией, пропуская через пятое и семнадцатое поля своей коры предельный поток тактической информации, всё это время держали под контролем ключевые оборонительные рубежи, выделенные перворанговому ПЛК сектора пространства и файервола, управляли ориентацией и картой насыщенности силовых полей километрового крафта массой покоя 52 мегатонны.

В таких условиях сама необходимость направить хоть часть нейронных импульсов в зону Брока, чтобы активировать вокорр, уже казалась чем-то запредельным. Если кто-то что-то и сообщал остальным, то делал это коротко и веско, чтобы обратить внимание на ослабленный участок поля или новую переменную в этом гигантском уравнении, чьё верное или неверное решение включало в себя чьи-то жизни.

– Тангенциальная-б.

В любое другое время этот призвук на конце привёл бы майора в бешенство, он не терпел у себя в экипаже любого рода развязность, но сейчас точность любых коммуникаций была важнее каких бы то ни было правил.

– На шесть. Негатив, на семь!

«Тимберли Хаунтед» была чрезвычайно непроста в управлении. Даже в походных условиях крафт представлял собой сложнейшую машину из сотен различных подсистем, каждая из которых принимала участие в борьбе за живучесть и не могла быть оставлена вниманием даже на мгновение.

К тому же, Акэнобо в действительности не был полноценным командиром «Тимберли Хаунтед» – обычное неудобство службы на флагшипе, формально и неформально его роль в командовании была больше похожа на роль старпома, по сути он был хоть и выше по званию того же главного аналитика Крыла штаб-капитана Сададзи, но в реальности майор всегда оставался на подчинённых ролях, и потому был вынужден наравне с остальной командой погружаться в тактическую текучку. А также, соответственно, с пониманием относиться к её трудностям.

В этом были свои карьерные недостатки – флот всегда был очень чувствителен в вопросах старшинства, но зато должность старшего офицера «Тимберли Хаунтед» позволяла Акэнобо до сих пор оставаться настоящим полевым капитаном, пусть и с шевронами майора на кителе, да и подчинялся он напрямую всё-таки только контр-адмиралу Финнеану.

Вот и сейчас, передав маневрирование капитану Коё, Акэнобо переместился в слот акустиков, разматывая по гемисфере бесконечную ленту грависпектрограмм.

Плохо дело.

– Контр-адмирал, сорр, потерян ещё один каскад по ту сторону файервола. Такими темпами мы скоро получим зеркальный слой и будем вынуждены прекратить зенитный огонь.

Финнеан в ответ молчал, только мигнуло подтверждение. Да ему, скорее всего, и Сададзи уже доложил.

Ладно, мы не гордые.