Текст книги "Агент особого назначения. Школа призраков"

Автор книги: Роман Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

XVI

Шиаду прочитал письмо при мне. Временами он отставлял мизинец с длинным ногтем и поглаживал бровь. Но выражение его лица не менялось. Кончив читать, он улыбнулся уголками рта и сказал: все правильно – у меня настоящий талант детектива. А что касается похищения трупа старика, то он непричастен к этому – возможно, это организовал Лян. Ворвавшись в комнату Фу, он сговорился с телохранителями, и они дружно провели эту несложную операцию. Очевидно, им было известно, что у старика зашиты драгоценности в набрюшнике или в одежде.

Шиаду вынул из кармана зажигалку, чиркнул ею и поджег письмо.

Спустя две недели он сообщил мне: из Китая прибыл представитель тайной организации «Цюлуншэ» – «Община рогатых драконов». Сегодня ночью я вместе с ним вылечу в Китай. Нужно связаться с «рогатыми драконами» и информировать базу о положении дел в пунктах «Азалия», «Лотос», «Пион» и «Орхидея». После этого члены экспедиции будут направлены в эти пункты.

Я спросил: а как дела Уикса, он не может опередить нас? Шиаду усмехнулся. Уикс ждет визу из Пекина. Только вряд ли получит. Китайские власти уже получили анонимные, но вполне достоверные сведения, подкрепленные фотодокументами о том, какую роль сыграл Уикс в истории с самолетом «Принцесса Кашмира» в 1955 году. Сотрудник гоминдановской разведки Чжоу Цзе-мин через Уикса устроился механиком на гонконгский аэродром и смог осуществить диверсию. Словом, визы Уикс не получит.

Шиаду сказал, что меня хочет видеть начальник базы, вице-адмирал в отставке, очень крупная персона.

В самом дальнем углу поля, среди пальм, на газоне стоял домик с зелеными дверями, окруженный высокими столбами с колючей проволокой. У прохода стояли три молодца, в спортивных рубашках, широко расставив ноги. Они были такого же роста, как и столбы.

Толстый, седой, похожий на епископа вице-адмирал сидел в гамаке у костра, разведенного перед самой верандой. От костра шел едкий дым, отгонявший москитов. Он сперва спросил меня о моем прошлом, о родственниках в Китае и о моих жизненных планах. Я сказал ему, что все мои помыслы направлены на то, чтобы завершить дело Майрона Трэси.

Вице-адмирал говорил медленно, подчеркивая каждое слово, будто диктовал. Он много слышал обо мне хорошего, знает, что в Гонконге я раскрыл какое-то запутанное дело об убийстве старухи или еще кого-то. Но в Китае меня ждет работа, в сравнении с которой любая криминальная история покажется детским лепетом. Я должен буду действовать решительно, не теряя самообладания ни при каких обстоятельствах. Меня ждут слава, деньги, почет…

Он поднял руку, хотел сделать благословляющий жест, но вместо этого поморщился и шлепнул себя по заду – дым костра не действовал на москитов.

В полночь я и посланец «рогатых драконов» – Кан Бо-шань, полуседой, сутулый субъект с впалыми щеками, сели в геликоптер. Шиаду передал мне четки фиолетового цвета. Если будет угрожать арест, разгрызть одну бусинку, и готово – яд действует моментально.

Прощаясь с ним, я отвел взгляд в сторону. Дело в том, что я решил перехитрить Шиаду и вице-адмирала. Моя цель – найти микропигмея. Это главное. С Шиаду меня ждут трудности и опасности. Самый легкий и, следовательно, самый разумный путь – это явиться к китайским властям с повинной, выдать им людей Фу, сказать, что в пункте «Пион» находятся бумаги Трэси и предложить организовать экспедицию для поисков «покетмена». А когда он будет найден, весь мир наградит аплодисментами китайскую науку. И высшей наградой для меня будет сознание того, что я в какой-то мере способствовал триумфу китайской культуры.

Мы долго летели над Бирмой и только после долины Иравади повернули на северо-запад – к Китаю. Вперед – к цели!

XVII

Приземлились мы удачно – спустились на маленькую площадку среди скал, отвесных, как ширмы. Геликоптер сейчас же улетел обратно. Нас встретили члены общины. Было решено, что я проеду прямо в «Азалию».

Итак, я вернулся на родину. Но вернулся не с парадного хода, а с черного. Скорей через окошко, как вор. Но без намерения совершать что-либо дурное. Наоборот – чтобы принести пользу нашей науке, прославить ее.

Мы ехали на лошадях по дну ущелья. Уже светало. На скалах были высечены изображения десятиликого Авалокитешвары и шестирукого Махакалы. Среди камней росли ели и сосны, а по обочинам горных тропок – колючие кусты боярышника и барбариса.

Когда мы выехали из ущелья и увидели вдали зеленое горное озеро, Кан сказал, что за озером идет дорога, по ней он в свое время проехал с ученым иностранцем – тем самым, который умер в монастыре Гюньцин. У меня часто забилось сердце, а во рту стало сухо – речь шла о Трэси.

Я спросил Кана: значит, он видел в горах крошечных людей? Кан мотнул головой. Он доехал с иностранцем только до «Лотоса». А дальше в горы с ним пошел Цэрэн – тибетец. Через несколько дней они вернулись. В чемодане у иностранца были священные камни. Затем он снова пошел в горы, только в другую сторону. Там его завалило камнями во время обвала, и он умер.

Кан покачал головой и добавил: ученый иностранец был хороший человек, подарил ему на память мягкую кожаную куртку. Она хранится у Кана дома в «Азалии». И отдельно он бережет автограф ученого – листочек из записной книжки, оказавшейся в кармане куртки. На листочке начертана карта с непонятными иероглифами. Кан обещал мне показать автограф.

Я посмотрел вверх на тропку, которая вилась среди лысых скал. По этой тропке Майрон Трэси проследовал в бессмертие и проложил путь к славе и для меня.

Я узнал, что проводник Цэрэн – знаток местных гор, работает сейчас шофером на грузовике в «Лотосе». Надо будет его разыскать и расспросить. Нужно собрать все сведения для докладной записки, которую я представлю китайским властям, чтобы убедить их организовать экспедицию.

«Азалия» – так условно именовался небольшой городок у горного перевала. Мы подъехали к домику Кана, стоявшему в углублении, выдолбленном в скале. На плоской крыше лежали большие камни. Рацию я укрыл хворостом в углу сарайчика. Там же спрятал кодовую книжку.

Каморка с земляным полом, устланным циновками, была заставлена ящиками с лекарственными травами. Кан вынул из клеенчатого кисета грязный тщательно расправленный листочек с картой, набросанной карандашом. На карте были начертаны какие-то странные иероглифы и рядом латинские буквы, обозначающие чтение этих иероглифов.

Все они имели общий ключевой знак «металл». У одного справа стояло «иметь» – читался этот иероглиф «ю». У другого справа шел знак «затем» – читался иероглиф «най». А третий имел справа «прятать» и читался «чжа». Судя по всему, это были условные обозначения.

Кан сказал, что ученый иностранец, заглядывая в этот листочек, нарисовал большую карту на толстой бумаге и спрятал ее в чемодан. Значит, среди документов, находящихся сейчас в «Пионе», имеется и эта карта.

Я ничего не хочу скрывать – говорю только правду, не приукрашивая себя. Прибыв в «Азалию» и убедившись, что все сошло благополучно, я заколебался. Может быть, не стоит идти к китайским властям? Неизвестно еще, как меня примут. А вдруг не поверят и отправят на тот свет? Не стоит торопиться, надо действовать осмотрительно. Не лучше ли сперва разыскать Цэрэна, пойти с ним в горы, словить «покетмена» и поставить китайские власти перед свершившимся фактом? Человека, нашедшего микропигмея и внесшего ценнейший вклад в мировую науку, вряд ли будет удобно сажать в тюрьму.

Мы решили пройтись по городу. Пройдя базар и кривой переулок, вышли на главную улицу – это был старинный тракт, пересекавший город. И вдруг меня будто хлестнули кнутом по глазам – на каменной стене висел большой плакат. Крупные иероглифы: «Выходите из подполья и начинайте новую жизнь». Под ними фотографии – даоистские монахи и солидные мужчины в очках, хорошо одетые. Все они улыбались. Под фотографиями текст: эти улыбающиеся люди были главарями крупных подпольных банд. Они поняли бесцельность своей деятельности, сдали оружие и принесли повинную. Народная власть проявила к ним великодушие.

Рядом с плакатом висел ящик – на нем четко вырисовывались три белых иероглифа: «цзян цзю сян» – ящик для расследований. Оказывается, эти ящики висят во всех городах. Туда опускают заявления на имя народной контрольной палаты о взяточниках, мошенниках и противниках народной власти.

Кан показал мне обратную дорогу к дому, а сам пошел в местный штаб общины. Не успел я, придя домой, разжечь печку, как пришел Кан. Он сел в углу, обхватил голову руками и стал покачиваться. Затем протяжно вздохнул и сообщил, что местный штаб провалился, все, кто был ночью в харчевне, – схвачены. Под мусорным ящиком нашли оружие. Вероятно, кто-то из «рогатых драконов», желая заслужить прощение, выдал всех.

Кан встал и посмотрел в окошко. Вдруг он отшатнулся и сдавленно крикнул. Я вскочил и кинулся к двери. По улице в сторону нашего дома шли трое мужчин в плащах защитного цвета, у одного была повязка на глазу. Их догнала женщина – тоже в плаще. Сперва Кан принял их за сотрудников гунанбу – управления общественной безопасности, но тут же поправился – нет, это из общины. Решили расправиться с нами. Так уже делалось много раз – как только происходит провал, уцелевшие устраняют сообщников, чтобы замести следы.

Я бросился к окну, выходящему в сторону сарайчика. Поздно. С этой стороны показался человек с каким-то узелком. Внутри, наверно, револьвер. Женщина остановилась у соседнего дома. Она не пошла дальше – будет стоять там, чтобы мы не побежали вниз по улице. Она подошла к мусорному ящику и подняла крышку.

Кан сидел в углу, втянув голову в плечи. Я прижался к стене. За дверью послышались крадущиеся шаги. В окне промелькнула тень. Очевидно, кто-то встал у окна. Дом окружили.

Я не двигался с места. Перед тем как убить, вероятно, будут мучить. Я поднес руку с четками ко рту. Закрыть глаза, затаить дыхание и разгрызть бусинку. Убегу от всех мучений.

В дверь постучали. Затем еще раз. Выждав немного, человек кашлянул и стал осторожно открывать дверь. Я прижал четки ко рту и задержал дыхание. Показалась голова в черной кепке. Увидев нас, человек с широким носом улыбнулся и, извинившись, спросил: где у нас выгребная яма?

Кан что-то пробормотал. Тогда человек в кепке спросил как с крысами? За дверью раздался строгий женский голос: пусть сперва покажут мусорный ящик.

Кан медленно встал, касаясь рукой стены, с трудом перешагнул порог и вышел. Я продолжал стоять в напряженной позе. В ушах у меня звенело и стучало. Может быть, женщина произнесла пароль? Она вызвала Кана – спросят обо мне, потом войдут и убьют.

За дверью тихо разговаривали. Потом послышались шаги – все стихло. Через несколько минут вошел Кан и обессиленный опустился на пол. Это приходили из районной комиссии по борьбе за чистоту.

Мы долго сидели и молчали. Наконец Кан ударил кулаком по колену и выругался. Надоела такая жизнь – все время трястись, девять лет подряд, изо дня в день. И виноват во всем его побратим, который втянул его в эту общину, пропади она пропадом.

Он встал с решительным видом и сказал, что пойдет советоваться. А если побратима взяли – он тоже пойдет и сдастся.

После ухода Кана я выкурил подряд четыре сигареты и тоже принял решение. Не стоит больше испытывать судьбу. Я хочу найти микропигмея. А Шиаду, судя по всему, интересуется главным образом бумагами Трэси, в первую очередь картой с иероглифами – картой месторождений минералов.

Мне не по пути с Шиаду. Надо избрать другой путь, который приведет меня к желанной цели.

Я вышел из дома, спросил дорогу, миновал базар, переправился на другой берег речки по веревке – способом, который был придуман, наверно, еще во времена синантропов, – и подошел к одноэтажному зданию.

Часовой показал мне на дверь сбоку. Я вошел в небольшое помещение, пахнущее карболкой, постучал в окошечко и объяснил в чем дело молодому человеку в очках, с нарукавной повязкой. Он позвонил по телефону кому-то и провел меня через маленькую дверцу в тускло освещенный коридор. На стенах пестрели плакаты, призывающие довести до конца борьбу с воробьями, мухами, комарами и крысами. Молодой человек, увидев, что я с удивлением взираю на плакаты, поправил очки и сказал без улыбки, что это тоже враги народа. Мы остановились перед последней дверью в коридоре. Молодой человек постучал в нее. Меня ввели в продолговатую комнату. За столом сидел начальник городского бюро гунанбу, Сяо Чэнь. Он быстро повернул лежавшие на столе папки лицевой стороной вниз и показал на табурет, стоявший посреди комнаты. Я снял с левой руки фиолетовые четки и положил их на край стола.

Мне было предложено написать заявление. Затем начальник сказал, что оно будет проверено, запросят моего дядю, а пока я буду находиться у них в гостях.

Я объяснил, где находится радиоаппаратура, и попросил дать мне бумаги, чтобы я мог рассказать о том, как по прихоти судьбы был вовлечен в некоторые события и каким образом и с какой целью вернулся на родину.

Моя просьба относительно бумаги была удовлетворена, и я написал эту исповедь. Пусть она послужит доказательством моего чистосердечного желания зачеркнуть запутанное прошлое и начать жизнь сначала.

Часть третья
РАЗГАДКА

1. Горы на горизонте

Они шли по берегу небольшого озера, в котором отражались сине-зеленые горы с белыми вершинами и высокие ели.

– Я совсем не подозревал Шиаду, – сказал Ян обходя небольшой темно-серый валун, – а он-то и оказался убийцей. Столько перечитал детективных книжек и должен был знать, что виновным обычно оказывается тот, на кого меньше всего падает подозрение. Забыл это правило.

– Ты подозревал Вэя с самого начала? – спросил Сяо Чэнь, начальник городского бюро гунанбу.

– Да, мне сразу показалось, что он двуличный, что у него что-то на душе… и я решил, что это тайна убийства. А теперь выяснилось, что у него была тайна… но другая. Тайна микропигмея. – Ян постучал себя пальцем по лбу. – А я-то воображал, что у меня тонкое чутье и проницательность. Болван.

– Ты не особенно ругай себя. Вэй действительно что-то скрывал, и ты правильно почувствовал это. Когда я дал Вэю прочитать твое заключение, он заплакал. Благословлял тебя за то, что ты поверил ему…

Ян кивнул головой.

Он написал обо всем правильно и честно. Его записки интереснее любого детективного романа, потому что все, о чем он рассказывает, случилось на самом деле.

Дело об убийстве старика Фу представляет большой интерес, потому что применен новый трюк с закрытой изнутри комнатой. Убийца расправился с жертвой сквозь стены и двери…

Эта тема не особенно интересовала Сяо. Закурив сигарету, он сказал:

– Я не думал, что дело так быстро решится. Не успел послать в Чамдо докладную записку вместе с исповедью Вэя и твоим заключением, как пришел ответ. Приказали освободить Вэя и подготовиться к поездке в горы – проверить маршрут Трэси. Поедем вместе?

– Мне надо скорей вернуться в Шанхай.

– Ты должен остаться на время. Дело вот в чем… местный филиал контрреволюционной общины мы разгромили, но кое-кто все-таки успел спрятаться. И, возможно, они попытаются убить или украсть Вэя. Я хочу поручить тебе охрану его. Понял?

– А ты?

– У меня будет много хлопот. Из Чамдо сообщили, что сюда едут советский ученый и польский журналист, они уже побывали в Тибете. К нашей группе они не будут иметь отношения, но мне приказано помочь им во всем.

– Советский ученый по специальности геолог?

– Нет, востоковед, знаток тибетской литературы. Затем сюда едет профессор Вэй Дун-ан, пекинский ученый. Он возглавляет специальную экспедицию. По особому заданию правительства. Это – дядя Вэя.

Ян остановился.

– Постой. Дядя Вэя едет сюда? Получил письмо от племянника?

– Нет. Мы послали ему в Пекин извещение о том, что его племянник явился с повинной. Но профессор был уже в пути. Он ничего не знает.

– А Вэй знает?

– Я ему сказал. Он очень обрадовался, не видел дядю около пятнадцати лет…

– Все-таки странно… – Ян наклонил голову набок. – Такое совпадение… Вэй появляется здесь, и его ученый дядя тоже направляется сюда…

– Вэй Дун-ан – крупный специалист, знаменитый ученый. Он не вызывает никаких подозрений.

– Наименее подозрительный человек – наиболее подозрителен, – многозначительно произнес Ян. – Я считаю, что этот профессор заслуживает серьезного внимания.

Сяо поднял камешек и, размахнувшись, швырнул его в воду.

– Если считать подозрительными всех, кто не внушает подозрений, то придется заподозрить и Вэя. Так ведь?

Подумав немного, Ян тряхнул головой, будто отгоняя какие-то мысли.

– Я просто хочу сказать, что человек, замышляющий темное дело, должен вести себя так, чтобы в отношении его не возникало никаких сомнений. – Помолчав немного, Ян спросил: – Значит, «рогатых драконов» не всех взяли? А Кан Бо-шань, который был с Вэем, сдался?

– Да. Мы его проверили и устроили на работу в государственную торговую компанию. Он ведь знаток лекарственных трав.

– А его побратим?

– Кан взялся уговорить его, чтобы тот сперва принес повинную у себя на работе, в мастерской. – Сяо улыбнулся. – Пусть покается, как член профсоюза.

Ян ударил ногой по камню.

– Какая гадина! Значит, платил членские взносы одновременно и в профсоюз, и в свою банду. Я бы не простил его.

– Между прочим, бандитам удалось провести одну операцию в местечке, которое у них именуется «Пионом».

– Этот пункт упоминается и в записках Вэя, – подтвердил Ян, – там хранятся бумаги Трэси.

– Они были в подвале монастыря. Их украли.

Ян вскрикнул:

– Когда?

– Еще до того, как мы узнали о них из показаний Вэя.

– А он уже знает об этом?

– Пока нет. И ты тоже не говори.

– Правильно. А то еще хлопнется в обморок.

Сяо покачал головой:

– Вряд ли. Он умеет держать себя в руках.

Они подошли к окраине города. Здесь строились гидроэлектростанция и мост через горную речку. На берегу работали строительные бригады. Одни рыли землю и разбивали камни, другие везли тачки, третьи тащили на коромыслах корзины с землей и щебнем. На каменистых склонах гор торчали треугольные флажки с лохматой каймой – боевые знамена бригад. На скале стояли девушки-картографы с шестами и флажками.

Сяо хлопнул Яна по спине.

– Оставайся здесь. У нас еще много мест, о которых знали до сих пор только стервятники и леопарды. А теперь будем везде прокладывать дороги, строить электростанции, добывать руду – работы хватит на десять тысяч лет.

Ян покачал головой:

– Я учусь в вечерней школе, а потом пойду в институт иностранных языков.

– Как раз пригодишься нам. Здесь будут нужны кадровые работники со знанием иностранных языков. У нас начинают работать ученые и инженеры из дружественных стран, будем выписывать литературу на всех языках. Словом, работа найдется.

– А где будет жить Вэй?

– Возьмешь его к себе и будешь присматривать за ним.

– Подозреваешь его?

– Надо опасаться «рогатых драконов», они могут убить Вэя.

Ян обвел взглядом горы на горизонте.

– А край, наверно, очень богатый?

– Если там, за океаном, узнают о здешних богатствах, сдохнут от зависти. Золото, платина, сурьма, вольфрам, магнезит – все есть. А какие гигантские запасы гидроэнергии! За границей ходит легенда, будто бы у нас мало нефти. Это брехня.

Ян усмехнулся.

– Они, наверно, боятся поверить правде.

– Полтора года назад здесь был маленький горный поселок, а теперь настоящий город. Нам уже стыдно, – Сяо показал в сторону веревочного моста, – за эту штуку. Она больше подходит для обезьян.

Они прошли мимо крошечных лавок, торгующих термосами, авторучками, спиночесалками, жевательными резинками, велосипедными седлами и баскетбольными мячами.

– Выпьем по чашечке, – предложил Сяо.

Они присели перед табуретом с чашками, на обочине мостовой. Старушка налила горячий чай из большого жестяного чайника.

Из Дома культуры дорожных строителей, на той стороне сквера, выходили люди – кончился сеанс. Ян и Сяо подошли к плакату у входа. На плакате были изображены люди с носами, как у снежных грифов, с оскаленными зубами, они целились из громадных револьверов. Со всех сторон их окружали улыбающиеся солдаты с винтовками, на их погонах и рукавах были изображены красные звезды. Шел румынский фильм «Тревога в горах».

Рядом с плакатом висело объявление: «Проводятся дополнительные приемные испытания в оркестр народных инструментов при Доме культуры – по лютне, пиба, ручному барабану, трехструнке и свирели». Ограда сквера была заставлена велосипедами, а к столикам были привязаны мулы. В фойе танцевали в ожидании следующего сеанса. Девушек не хватало, только немногие из них умели танцевать танго. Половина танцующих пар состояла из юношей. Они чинно двигались, делали повороты, кружились, но лица у них были скучающие. Они с явной завистью посматривали на тех, кто танцевал с партнершами.

– В баскетбол не играешь? – спросил Сяо, когда они проходили мимо баскетбольной площадки, перед зданием Народного банка. – Вступай в нашу команду. Играл в Гонконге?

– Нет. Мог бы научиться боксу, но не успел.

Сяо толкнул Яна локтем. Навстречу им шел Вэй Чжи-ду – чисто выбритый, в синей кепке и синем костюме – одетый, как обычный кадровый работник. Он остановился, снял кепку и отвесил учтивый поклон.

Вэй с благодарностью принял приглашение Яна переселиться к нему – в комнату сотрудника гунанбу, уехавшего в командировку.

Сяо сделал строгое лицо и сказал:

– Возможно, что уцелевшие бандиты из общины следят за вами. Будьте осторожны, ходите всегда с Яном.

– Лучший способ избежать опасности,– спокойно ответил Вэй, – это как можно скорее поехать в горы. Если буду долго торчать здесь, бандиты, конечно придумают что-нибудь. Вполне вероятно, что им уже дана директива расправиться со мной.

– Когда выступим? – спросил Ян.

– Прежде всего следовало бы разыскать Кан Бо-шаня, – заметил Вэй. – Он знает, где проводник Цэрэн.

Сяо кивнул головой.

– Я схожу к Кану и узнаю адрес Цэрэна. Надо дождаться приезда иностранцев и профессора Вэя Дун-ана. Выясним, какие у них маршруты, распределим проводников и охрану.

На краю сквера стоял домик на каменном фундаменте с большой вывеской: «Предсказание судьбы». Открылась дверь со стеклом, оклеенным красной бумагой, и вышла старушка с маленьким мальчиком – его косичка была разукрашена разноцветными лентами. Очевидно, приводила внучонка, чтобы узнать его будущее.

Вэй улыбнулся уголком рта.

– Интересно, что скажет мне гадальщик?

– Вы верите? – удивленно спросил Ян.

– Конечно, нет. – Вэй усмехнулся. – Но сейчас хочется верить во что угодно… Обычно гадальщики предсказывают хорошее. Пусть он скажет, что у меня… то есть у нас, выйдет дело.

Вэй вдруг замолк и с испугом уставился на паломника, который поравнялся с ними. Через каждые три шага паломник растягивался на земле во весь рост, потом вставал и, сделав три шага, снова растягивался. На руках у него были дощечки, на груди – кожаный фартучек, на коленях – наколенники. Он напоминал огромную гусеницу.

Проводив его взглядом, Сяо сказал:

– Вот таким способом он будет добираться до Лхассы. Суеверий у нас еще достаточно. И в гадальщиков еще верят, правда, клиентура у них постепенно уменьшается.

Сяо пошел в бюро, а Ян и Вэй направились в гостиницу на тракте – за вещами Вэя.

– Чувствую себя, как Марко Поло, – произнес Вэй, оглядывая толпу около базара. – Он, наверно, тоже поражался всему, когда попал в Китай…

Навстречу им шли женщины в брюках, большей частью подстриженные, мужчины почти все в синих костюмах, и монахи – в темно-красных или коричневых хитонах. У одной старушки на груди красовался пышный красный бант, на котором было написано: «Участница совещания передовиков животноводства». Шли тибетцы в меховых шапках и длинных халатах, тибетки в шапочках из разноцветных лент, у некоторых щеки были вымазаны черным, и люди горных племен в головных уборах, похожих на чалмы, в разрисованных сапожках.

Вэй с любопытством разглядывал вывески и объявления – «Государственно-частный обувной магазин», «Скупочный пункт лекарственных трав», «Государственный магазин одежды», пассаж «Драконье облако», «Лечение уколами. Лечение желудочных болезней, астмы и гипертонии», «Народный банк», ресторан «Вечный мир», «Пункт предупреждения зубных болезней». На окнах ресторанчиков и закусочных были наклеены бумажки: «Образцовый дом по чистоте», «Нет мух».

Он остановился перед дверью, у которой висела лакированная дощечка с белыми иероглифами: гуа-гуань – кабинет гадальщика.

– К тому гадальщику, около Дома культуры, я постеснялся зайти… из-за Сяо Чэня. Давай зайдем сюда, полюбопытствуем.

Они открыли скрипучую дверь и вошли в маленькую каморку с низким потолком. Сидевший за столиком лысый старик с белой узкой бородой привстал, теребя двумя пальцами бороду, поклонился и отодвинул на край стола малахитовую тушницу.

Ян прочитал надписи на стенах: «Сокровенное учение о началах Ян и Инь указывает путь заблудшим» и «Проверяй и изучай свои промахи, подвергай себя самокритике». Около столика была вывешена такса: составление гороскопа – один юань пять цзяо, предсказание по чертам лица и линиям руки – один юань, гадание «лю яо» – пять цзяо.

Вэй полросил погадать ему по способу «лю яо»: Старик взял три старинные монетки с дырочкой посередине, зажал их в кулаке, пошевелил губами, крепко зажмурился и бросил монеты на стол. Две из них легли лицевой стороной с иероглифами, а одна – обратной, на которой не было никаких знаков. Гадальщик прошептал «тань» и, со свистом втянув в себя воздух, еще раз бросил монеты – все три легли обратной стороной, старик сказал: «шу». Потом взял кисточку, написал что-то на бумажке, перелистал замусоленную книгу и стал говорить, закрыв глаза:

– Предзнаменования вполне благоприятные – шан-шан. Если начнете дело, оно будет обязательно прибыльным. Все замыслы осуществятся. Друзья у вас хорошие, верны вам. Могилы ваших предков будут находиться в отличном состоянии, согреваемые солнцем. Если надумаете переменить место жительства, направляйтесь на юг или юго-восток, но ни в коем случае не на запад, там вас ждет опасность. Из ремесел лучше всего заняться изготовлением глиняной посуды. Лекарства принимайте только те, которые употребляют в теплом виде. Если у вас есть корова или птица, не убивайте их, иначе навлечете на себя беду. Скоро получите хорошие вести.

Старичок открыл глаза и поклонился. Вэй положил перед ним деньги и повернулся к Яну.

– Хочешь знать, что тебя ждет?

– У меня все будет хорошо, – сказал Ян. – Я уже выбрал интересное ремесло и буду убивать подряд всех мух и воробьев.

Они вышли на улицу.

– Я не верю этому шарлатану, – тихо сказал Вэй, – но все-таки его предсказание подбадривает. Хочется верить в успех нашего дела. В случае удачи мы прославимся на весь мир.

Ян рассеянно кивнул головой. На той стороне узенькой улицы у входа в книжный магазин стояли две девушки, одна – не китаянка, в ярко-зеленом тюрбане, с большими серьгами, другая – китаянка, с круглым лицом, в штанах. Держа под мышкой книги, китаянка бойко разговаривала на каком-то неизвестном Яну языке.

– Похоже на бирманский, – заметил Вэй. – В этих горах живут племена из группы лоло. У них еще родовой строй и всякие там старейшины и колдуны, как у папуасов…

– К ним уже ездят кинопередвижки, – сказал Ян, – и, наверно, они слушают радиопередачи на своем языке.

– А что если у микропигмеев тоже родовой строй? Хотя нет, они, наверно, еще в стадии дикости… Пожалуй, не дошли до семьи. – Вэй вздохнул. – Все время торчат перед глазами… Скорей бы добраться до них, иначе я сойду с ума.