Текст книги "Агент особого назначения. Школа призраков"

Автор книги: Роман Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

V

Мы переправились на ту сторону бухты – в Коулун, наняли рикш на пристани, проехали мимо обсерватории и недалеко от Кингс-парка свернули на тихую узенькую улицу. Рядом с ломбардом мы увидели маленький особняк со скромной дощечкой у входа: «Комиссионная контора «Лучезарное процветание». Это была та самая частная сыскная контора.

Уикс вручил китайцу-клерку визитную карточку, написав что-то на ней. Клерк поклонился и исчез за дверью с матовым стеклом. Через минуту он распахнул дверь и пригласил нас.

Мы прошли в кабинет, обставленный по-европейски: никель, стекло, полированное желтое дерево, двухцветные серо-оливковые гардины, на стенах абстрактные картины. Из-за стола поднялся щупленький, элегантно одетый старичок в светло-сером пиджаке без отворотов, в синих брюках.

Хозяин конторы, как сообщил мне Уикс, во время войны был посланником чунцинского правительства где-то в Южной Америке. Потом его уволили за растрату казенных денег. В прошлом году он прибыл сюда и открыл это предприятие. Его звали Антуан Чжао, он был католиком.

Уикс объяснил хозяину конторы: нам нужны сведения о наиболее состоятельных китайцах в Гонконге.

Бывший посланник, положив маленькую руку на стол, шевельнул мизинцем с ногтем, который был длиннее самого пальца, и осведомился, для чего именно нужны эти сведения.

Уикс сказал, что мы думаем начать интересное дело и ищем богатого компаньона.

Чжао почесал бровь длинным ногтем и ответил: если сведения нужны только для этого, то лучше адресоваться в местную китайскую торгово-промышленную палату. Там дадут нужные справки.

Уикс нахмурился и, слегка повысив голос, сказал, что ему нужны сведения о некоторых богачах. А для какой цели эти сведения – это не важно. Разве контора дает сведения об одном и том же объекте в разных вариантах в зависимости от намерений ваших клиентов? Истина должна быть одна.

Бывший дипломат спокойно возразил: у истины разные аспекты. Контора дает разные сведения в зависимости от того, для чего они требуются. Если, например, вы наследник богатого родственника, то вас будет интересовать не его политическое и философское кредо, а его кровяное давление, состояние аорт, печени и всего прочего. Вас прежде всего будет интересовать вопрос: сколько придется ждать? А если вам нужны сведения о компаньоне, которого вы собираетесь перехитрить, то вы должны собрать данные о том, насколько искушен ваш компаньон, обманывал ли он сам кого-нибудь в прошлом, и так далее. Разные цели, разные сведения. Понятно?

Уикс усмехнулся и кивнул головой. Чжао попросил быть откровенным с ним, как с духовником или как с врачом-венерологом, без ложного стыда. Может быть, господину Уиксу нужны не сведения, а кое-что другое? Он посмотрел на Уикса, потом на меня и прищурил глаз. Может быть, надо пошантажировать кого-нибудь? Или устроить небольшую неприятность? Скандальчик?

Уикс спросил, какой, например, «скандальчик» может предложить контора.

Чжао пожал плечами. Есть разные варианты. Можно, например, наклеить на окнах и дверях дома вашего знакомого бумажки с нехорошими надписями. Или швырнуть в окна его дома во время званого ужина труп собачки. Или пустить в его сад змей. Или в день его рождения положить у ворот его дома гроб – и тому подобное.

Уикс заинтересовался: можно ли заказать пощечину? Чтобы ее закатили кому-нибудь в людном месте. Чжао ответил, что это будет стоить недорого, но надо будет оплатить не только работу, но и стоимость штрафа, который наложит суд на исполнителя.

Чжао посмотрел на настольные часы, потом на свои ручные и слегка качнул головой – дал понять, что его время измеряется на вес бриллианта. В это время вошел клерк и прошептал несколько слов хозяину на ухо. Тот постучал ногтем по столу и приказал передать, что контора никогда не торгуется, цена окончательная. А если без фотографа, тогда можно уступить до семидесяти пяти, и ни цента меньше.

Как только клерк вышел, Чжао сообщил нам с улыбкой, что один почтенный человек уезжает надолго в Европу по делам и просит вести конфиденциальное наблюдение за его женой. В случае чего, просит фотографировать, чтобы было доказательство.

Уикс закурил трубку и сказал, что ему нужен не скандальчик и не слежка за женой, а совсем другое. Пусть контора в самом экстренном порядке соберет все сведения о Фу Шу, старике богаче, который прибыл сюда из Шанхая. Можно ли иметь дело с ним, умеет ли этот богач держать рот на замке и есть ли у него размах и фантазия?

Чжао согласился принять заказ. Насчет вознаграждения можно поговорить потом – контора представит счет. Могут быть непредвиденные расходы, например, на угощение или подкуп людей из свиты богача.

Уикс вынул трубку изо рта и погрозил ею. Пусть контора имеет в виду, что это поручение очень секретное – ни одна посторонняя душа не должна знать.

Чжао торжественно поднял два пальца и заявил, что тайна клиентов для него священна, он клянется честью.

Мы попрощались с ним и вышли. Перед зданием конторы чинно расхаживал индус-полицейский с седой бородой. Я толкнул локтем Уикса. Интересно, принимает ли это почтенное предприятие, охраняемое блюстителем порядка, более сложные заказы? Например, на похищение кого-нибудь или на устранение? В Америке ведь есть анонимное акционерное общество, которое берется за такие дела.

Когда мы проходили мимо ресторана, порыв ветра сорвал со стены большой деревянный фонарь с длинным красным хвостом. Фонарь с шумом упал на край тротуара, чуть не задев тележку продавца лапши.

Уикс посмотрел наверх и, сойдя с тротуара, высказал предположение, что господин Чжао, вероятно, берет заказы на самые простые операции: например, устроить так, чтобы что-нибудь рухнуло на чью-нибудь голову. Наверно, эта операция стоит не так дорого – не больше пятидесяти гонконгских долларов.

Я не согласился. Это стоит дороже – пятьдесят единовременно за выполнение поручения и всю жизнь по сто долларов ежемесячно за молчание.

VI

Контора экс-дипломата работала быстро. Через два дня к Уиксу явился служащий конторы – молодой китаец с подчеркнуто церемонными манерами, весь в черном, похожий на монаха. Назвал себя – Хенри Фын.

Он показал листочек со сведениями о старике Фу и попросил переписать. Контора не оставляла никаких документов у заказчиков.

Сведения, о Фу Шу

1. Состояние здоровья

65 лет от роду. Атеросклероз. Нервная система расшатана. Жалуется на головные боли, острый ревматизм, плохой сон и отсутствие аппетита. Серьезных неврологических симптомов пока нет. Наблюдается только повышенная раздражительность. Два месяца тому назад был случай обморока после бессонной ночи.

2. Прошлое

Фу Шу был одним из крупнейших богачей в бассейне реки Янцзы. Жил в Чэнду. Владел разными торговыми предприятиями на тракте Сикан – Тибет. Транспортировал товары по этому тракту и на Янцзы.

До войны несколько раз привлекался к суду, приговаривался к тюрьме, но каждый раз приговор отменялся высшей инстанцией.

Ему удалось спасти большую часть капиталов во время войны перевел крупные суммы за границу – в Индию и Австралию. Уже в течение многих лет держит деньги в Индо-Китайском банке и в Коммерческом банке Голландской Индии. После переезда в Гонконг стал пайщиком нескольких местных китайских предприятий, ведущих торговлю с Таиландом и Бирмой.

3. Образ жизни

Сейчас живет в китайской гостинице «Южное спокойствие» в номере-люкс из четырех комнат, на третьем этаже. Ведет затворнический образ жизни. Выходит из дома крайне редко и то только в сопровождении секретаря и телохранителей. Проводит все время в своей комнате. Окна его комнаты выходят на улицу и на отвесную скалу позади дома. С наступлением темноты старик не подходит к окнам. Не принимает никого – все дела с посторонними ведет секретарь.

4. Удовольствия

Не пьет никаких вин. Только настойку из ящериц – но с лечебной целью. Уже давно бросил курить опий и табак. В прежние годы любил играть в маджонг. Единственная женщина около него – это служанка Каталина, весьма благообразная, 39 лет от роду. Она ему нравится, но служит ему только объектом внешнего любования, так же как орхидеи на ширме и черепаха, выгравированная на медной вазе.

5. Штат служащих у старика

1. Секретарь – Лян Бао-мин, бывший помощник начальника уголовного розыска в Нанкине во времена гоминдановской власти. 50 лет, женолюб, быстро пьянеет, играет в карты весьма азартно, обожает покер, особенно две его разновидности: «Дикая вдова» и «Плевок в океане».

2. Телохранители – китаец Чжан Сян-юй, индус Мангал Рай и малаец Азиз.

3. Служанка – христианское имя Каталина, полукровка. Исполняет по совместительству обязанности переписчицы. Дальняя родственница жены хозяина гостиницы.

Когда я кончил переписывать сведения, Хенри Фын сказал, что по мере поступления новых сведений контора будет пересылать их нам.

Уикс задал два вопроса:

1) какие товары возил Фу Шу в Тибет и по Янцзы?

2) не является ли обморок зловещим признаком? Может быть, не стоит вступать в деловые отношения со стариком ввиду его слабого здоровья?

Фын поклонился и, отведя глаза в сторону, сказал, что первый вопрос связан с тайной коммерческих операций, а второй вопрос связан с профессиональной тайной врача, осматривавшего недавно Фу Шу. Для получения сведений по этим двум вопросам надо будет сделать отдельные заказы по особой таксе.

Перед тем как уйти, Фын отвесил еще два поклона. Антуан Чжао обучил своих служащих весьма изысканным манерам.

Через несколько дней Уикс получил сведения из других источников – из колониального секретариата и от инспектора уголовного розыска Фентона.

Старик Фу, оказывается, был большой шишкой. В бытность свою в Китае, он входил в число лаотоуцзы – главарей «Цинбана» – синдиката преступников, который, так же как и другой бандитский синдикат «Хунбан», возник еще в эпоху владычества маньчжуров.

«Цинбан» и «Хунбан» развивали свою деятельность в крупнейших городах Китая, в основном на морском побережье и в бассейне Янцзы. В состав этих синдикатов входили уголовники-профессионалы разных категорий: бандиты, воры, мошенники, подделыватели денег, контрабандисты, торговцы женщинами и детьми и торговцы наркотиками. И не только профессиональные уголовники, но и разные чиновники, начиная с судей и таможенников, полицейские, торговцы, ремесленники и лодочники.

«Цинбан» и «Хунбан» насчитывали по нескольку сот тысяч членов и представляли собой подпольные государства. У них были свои законы, свои правительства, администрация, органы юстиции, даже своя почта и транспорт. Подданные этих государств – члены синдикатов – приносили присягу, соблюдали строжайшую дисциплину и конспирацию.

Итак, старик Фу был одним из заправил «Цинбана». Под его властью в течение нескольких десятилетий находились провинции Сычуань и Сикан. Он распоряжался жизнью и имуществом всех цинбанцев на вверенной ему территории, взимая дань с предприятий, владел гостиницами, харчевнями и постоялыми дворами на Сикан-Тибетском тракте. В общем, он был одним из самых могущественных тайных властителей Китая.

Несколько лет тому назад пекинское правительство объявило о том, что оба синдиката разгромлены. В частности, было сообщено о ликвидации уголовного подполья в Шанхае. Но можно было полагать, что кое-какие филиалы уцелели и продолжают функционировать, так как эти синдикаты, существовавшие на протяжении нескольких столетий, очень широко разветвлены и глубоко законспирированы.

Я сказал Уиксу, что надо непременно выяснить, почему старик Фу ведет затворнический образ жизни. Он боится чего-то. Но чего именно?

Уикс ответил, что постарается выяснить через Фентона и контору Чжао. Но нельзя полагаться только на других, самим тоже надо действовать.

VII

И Уикс начал действовать. Во время утренней прогулки в Счастливой долине, около кладбища парсов, я увидел его в машине. С ним ехали толстый китаец с усами и две девицы европеянки. Машина шла со стороны участков для игры в гольф.

Вскоре Уикс ворвался ко мне в номер. Он похвастался успехом – познакомился с Лян Бао-мином, секретарем старика Фу. Судя по всему, Лян – деловой, понятливый человек, с ним можно говорить, называя вещи своими именами, без фиговых листочков. В общем, прохвост, но вполне респектабельный.

Уикс перелистал мои блокноты, лежавшие на столе, и вдруг набросился на меня. Он работает, как кули, с утра до вечера, совсем измотался, а я валяю дурака, занимаюсь никому не нужной ерундой.

Я решительно возразил, что это вовсе не ерунда. Нам придется лазить по горам Северной Бирмы и Сикана. На некоторых из них вечные снега и ледники. Надо заблаговременно подумать о снаряжении. Например, о приспособлениях для перехода через трещины. Члены гималайской экспедиции Ханта, например, употребляли не веревки, а лестницу из алюминиевого сплава. Такие лестницы надо заказать заранее.

Затем надо подумать о сетках, с помощью которых можно будет захватить живьем «покетменов». Надо взять за образец сетки, которые употреблялись гладиаторами в Риме. Кроме того, я составил список поливитаминов в капсюлях, необходимых для путешествия в горах. Кроме витаминов «А» и «Д», необходимы ниацинамид, рибофлавин и прочие препараты.

Уикс перебил меня, затопав ногами. К черту сетки и поливитамины! Все это чепуха. Он выбивается из сил, как рикша, забывает даже о еде, а его компаньон нахально бездельничает.

Я сказал, что видел, как он выбивался из сил в машине. На его коленях сидела небесная дева.

Уикс объяснил: надо было закрепить знакомство с Ляном. Позавтракали в одном клубе, потом прокатились до Тайтамского резервуара в обществе двух приятельниц, затем пообедали. Стоило все это сто семьдесят гонконгских долларов. Деловые расходы.

Уикс предложил мне немедленно заняться делом: встретиться с Шиаду и постараться узнать, какие у него планы, съездить лично в Коулун в контору Чжао, спросить, есть ли какие-нибудь новые сведения о старике.

Я решил сейчас же направиться в Коулун, но, выйдя из гостиницы, заметил человека, который стоял за колясками рикш и читал газету. На нем была панама. Я перешел улицу и оглянулся. Человек в панаме шел за мной, прикрывая лицо газетой. Он остановился перед мясной лавкой и стал рассматривать висящих рядом с осьминогом лягушек, которые были привязаны друг к другу за лапки. Я ускорил шаг и, дойдя до перекрестка, вдруг повернул обратно. Человек в панаме быстро отвернулся и стал разглядывать объявления на телеграфном столбе. Через несколько кварталов я окончательно убедился, что за мной установлена слежка.

Я узнал филера. Это был тот самый высокий длиннолицый гоминдановский террорист, который охотился за Шиаду. В прошлый раз он тоже был в панаме. Газету он держал в левой руке, а правая засунута в карман. Вероятно, там был револьвер.

За мной следят, наверно, хотят убить. Нет, сперва хотят похитить, потом убить, очевидно, решили, что я красный. Может быть, поступил донос на меня, этому доносу поверили, в Гонконге довольно часто расправляются с красными, английская полиция смотрит сквозь пальцы на действия гоминдановцев.

Ехать в контору Чжао опасно, могут схватить в Коулуне около китайского квартала – там удобнее проводить подобные дела. Меня хотят убить. Надо скорей добраться домой.

Я пошел к гостинице, филер не отставал от меня. И по той стороне улицы тоже шел какой-то субъект и держал правую руку в кармане.

В любой момент они могли открыть стрельбу. Может быть, выстрелят, когда я подойду к гостинице, прямо в спину. Там они легко могут скрыться в толпе у трамвайной остановки или в переулке, ведущем к базару.

Я вошел в вестибюль гостиницы и взбежал по лестнице. На площадке первого этажа я столкнулся с Шиаду. Он разговаривал с Каталиной, служанкой старика Фу. Я кивнул головой и помчался вверх, но Шиаду нагнал меня и схватил за рукав.

Я посмотрел вниз – в вестибюле филеров не было. Они остались на улице. Шиаду с любопытством посмотрел на меня. Я выдавил улыбку и показал глазами на Каталину, медленно спускавшуюся по лестнице, и шепнул: «Подбираетесь к ней?»

Шиаду с улыбкой ответил, что, судя по всему, мой друг Уикс гораздо предприимчивей. Я сделал вид, что не понимаю, о чем идет речь. Тогда Шиаду известил меня: он поселился в семнадцатом номере, на втором этаже. Будет рад, если я зайду к нему.

Простившись с Шиаду, я немедленно позвонил Уиксу и в иносказательной форме сообщил ему о слежке за мной и о том, что Шиаду уже подкатился к служанке старика.

Уикс категорическим тоном заявил, что никакой слежки за мной нет, я просто трус, у меня типичная мания преследования и начальная стадия травматического слабоумия. А контакт Шиаду с Каталиной заслуживает самого серьезного внимания.

Вечером Уикс явился ко мне. Он побывал в конторе Чжао. Там ему сказали, что дополнительных сведений о президенте нет. Судя по всему, Антуан Чжао больше не намерен сообщать что-либо о главаре цинбанов. Боится. Ну и черт с ним. Если с Лян Бао-мином все пойдет хорошо, то можно будет выжать из него интересные сведения. Он – самый осведомленный источник.

Нам нужно скорее подобраться к старику Фу. Он может оказать нам решающую помощь. Во-первых, он может дать деньги. Во-вторых, через него можно узнать о судьбе Трэси. Ведь лама, доставивший его письмо в Рангун, сказал, что оно было написано в одном из монастырей на тибетском тракте. А на этом тракте остались подчиненные старика Фу. В общем, все зависит от старика. Надо скорей получить у него аудиенцию и установить деловые отношения.

Я включил электрический веер и стал ходить взад и вперед по комнате. Мне стало душно, я подошел к окну, но сейчас же отпрянул назад. Уикс расхохотался и заявил, что у меня просто так называемый галюциноз, вызванный гипертрофированной трусостью. Он вытащил из кармана кусочек тканой ленты с воткнутыми в нее разноцветными перьями и протянул мне. На мой вопрос: что это? – он ответил, что эти перья колибри раньше были деньгами у карликовых племен на островах Меланезии, а он сделал из этой ленты талисман и носил под шлемом на корейском фронте.

Я поблагодарил Уикса за подарок и сказал: талисмана мне не надо, я не суеверен и никаким галюцинозом не страдаю. У меня эта штука будет книжной закладкой.

С этими словами я засунул ленту в верхний карман пижамы. Затем я поставил Уикса в известность о том, что Шиаду, по-видимому, уже знает о его знакомстве с секретарем Ляном.

Уикс с тревогой посмотрел на меня и предложил непременно зайти к Шиаду и прощупать его как следует. За ним надо следить в оба.

Номер Шиаду находился в конце коридора второго этажа, в тупике. Я подошел к двери. Из номера доносились голоса. Я стал прислушиваться.

Говорили мужчина и женщина по-английски, их заглушала музыка, нельзя было разобрать слов. Потом они вдруг запели. И сразу же после них заговорил китаец, отчеканивая каждое слово:

«…Сун Цзян наклонился через перила моста и увидел драконов, прыгающих в воде. И вдруг девушки толкнули его… он вскрикнул и проснулся. Он лежал на полу в кумирне, луна стояла высоко, был час, когда сбываются сны. И в руке у себя Сун Цзян увидел три финиковые косточки, а в рукаве благоуханный свиток небесной книги…»

Я сразу понял, что кто-то читает отрывок из романа «Речные заводи» – то место, где, говорится о встрече Сун Цзяна с богиней девятого неба, угостившей его вином и подарившей священную книгу.

Я постучал в дверь. Никто не отозвался. За дверью заговорила женщина, протяжно, по-французски: «Наполните шейкер льдом и одеколоном, подбавьте две капли зубного эликсира, одну ложку шампуня, взбейте все это, налейте в стаканчик для полоскания рта и выпейте, пока не исчезла пена. Этот коктейль изобретен французским поэтом Жаном Кокто и называется «Отчаяние».

Я еще раз постучал. Голос женщины смолк. За дверью послышались шаги, ее приоткрыли. В щелке показалось лицо Каталины.

Я спросил: дома ли Шиаду? Она открыла дверь и, поклонившись, сказала, что он сейчас вернется, пошел менять деньги.

Оглядев комнату, я поинтересовался, куда делись гости, которые только что разговаривали. Я ведь слышал их голоса.

Подойдя на цыпочках к пологу, закрывавшему угол комнаты, я отодвинул его. Там никого не было. Я опустился на колени и заглянул под кровать.

Каталина тихо рассмеялась и, покачав головой, сказала, что все гости уже умерли, только голоса остались. И голоса можно хранить сколько угодно – не портятся.

Она забралась с ногами на диван, где лежали в беспорядке фотожурналы. На письменном столе стояли бронзовое распятие, крошечный радиоприемник и два ящика, вероятно патефон и пишущая машинка. Книжный шкаф был забит замусоленными книжками карманного формата, судя по цветистым обложкам – детективными романами. А на самой верхней полке стояли книги в дорогих сафьяновых переплетах.

Я сел в кресло. Через некоторое время Каталина спросила, не хочу ли я послушать что-нибудь. Может быть, певца Бинга Кросби? Или актрису Грэйс Келли? И тут же пояснила: Грэйс не так давно снималась в кино, а теперь она королева, сидит на троне.

Я поправил ее. Не королева, а только принцесса. Монако не королевство, а простое княжество. По количеству жителей в сто раз меньше Гонконга. Каталина мотнула головой. Все-таки Монако княжество, а Гонконг простой портовый город, и в нем в сто раз больше злых людей.

В комнату бесшумно проскользнул Шиаду. Он приветливо улыбнулся мне и, бросив взгляд на Каталину, еле заметно качнул головой. Она молча собрала журнальчики, положила их на этажерку и, поклонившись мне, вышла. Шиаду постучал себя пальцем по лбу и сказал, что она ужасная врунья. Придурковатая особа. С ней ни о чем нельзя говорить. Пристально посмотрев на меня, он поделился новостью. В город Пунакху прибыл тибетец и сообщил, что какой-то европеец два месяца тому назад умер в одном монастыре. По словам тибетца, у этого европейца были разные глаза. Один серый, другой коричневый. Из-за этого все в монастыре решили, что этот европеец в прошлом существовании был каким-то священным зверем.

А у Трэси были как раз такие глаза. Судя по всему, он умер. Да сияет в веках его имя! Надо как можно скорей пробраться в Сикан и разыскать записи Трэси. В них спрятан ключ к тайне микропигмея!

Шиаду сел на ручку кресла и тихо заговорил. Ему известно, что мой друг Уикс свел знакомство с Лян Бао-мином. Их видели вместе в одном клубе. Это ловкий ход. Но Уикс зря старается. Дело в том, что старик совсем плох. Может умереть в любой момент. С ним нельзя иметь никаких дел. Вытянуть деньги у него не удастся.

Я вытащил из кармана платочек и вытер им глаза. Ни слова о наших делах, но всячески вынюхивать планы Шиаду – так наставлял меня Уикс. Я ждал, что дальше скажет Шиаду. Но он вдруг перевел взгляд на карман моей пижамы. Вытаскивая платочек, я вытянул из кармана кончик ленты с перьями – подарок Уикса.

Он спросил, что это за штука. Я ответил, что это деньги, которые имели хождение у пигмеев Океании, а у меня будут служить книжной закладкой.

Шиаду заговорил о предстоящих состязаниях по теннису на кубок Дэвиса, затем стал рассказывать о правилах игры в хайалай и о знаменитом певце Жане Пирсе. Я несколько раз делал попытки повернуть разговор на деловые темы, но ничего не получилось. Шиаду вел беседу с ловкостью классного пингпониста.

Я просидел у него почти три часа. Вернувшись к себе, я обнаружил, что забыл у Шиаду только что начатую пачку сигарет, и пошел к нему. Подойдя к двери, я опять услышал голоса в комнате. Я приложился ухом к двери. Женщина напевала что-то и смеялась. Это был голос Каталины. Я повернул обратно – неудобно мешать им.

Навстречу мне по коридору шел толстый китаец в светлом спортивном костюме. Я узнал его по подстриженным усам – это был Лян, секретарь старика-миллионера.

На площадке лестницы я увидел Каталину. Она медленно поднималась на третий этаж, вытирая рукавом глаза. Она плакала. Я невольно вздрогнул. Только что слышал ее звонкий смех в комнате Шиаду, а она, оказывается, здесь. И плачет. Может быть, я действительно галлюцинирую? Может быть, это привидение?

Я окликнул ее. Она не ответила. Продолжала подниматься по лестнице. Медленно и совсем беззвучно. На правой ноге на чулке у нее спустилась петля. Нет, это не привидение. У них не бывает чулок со спущенными петлями.