Текст книги "Записки Подмастерья или Перед прочтением сжечь!"
Автор книги: Роман Серебрянцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Сталин был страшным тираном, но наши бабушки до сих пор ворчат, когда расстроены: " Сталина на вас нет"... Верно. Нет. Нет сильного человека.
Нужен царь! Монархия – (снова по Аристотелю) – необходима в те тёмные времена, когда необходимо выжить, встать на ноги, занять своё место под солнцем. А разве ныне у нас не такое время?
Нужен царь! Человек, который сам принимает решения и сам отвечает за последствия. При республиках и федерациях ответственности нет. Нет ответственности – нет закона! Нет закона – нет государства! Монархия – единственный путь, выводящий нас из первобытного хаоса. А посему – Viva de la Imperia!
* Да здравствует Империя!
Нам не нужна война!
Ещё в 1250 г. в период раздробленности Руси, новгородский воевода, боярин Борок, произнёс фразу, которую и в современном мире по сей день (в разных интерпретациях), повторяет каждый человек:
" Взять бы всех, кто войны желает, связать за ноги, да и в Волхов»! Моя коллега, Рената Юрьева, – написала мне как-то:
« Я недавно прочла, что за всю историю человечества(!) едва ли наберётся 30 лет, когда бы НИГДЕ не шла война! Это ужасно!»
Да, это ужасно, немыслимо, нечеловечно…
… Когда мне было лет 19-20, к моему деду, – участнику Великой Отечественной,– неожиданно приехал его кунак-фронтовик чеченец Алихан Асланбеков. Стоит ли описывать встречу двух фронтовых друзей? Я старался по возможности не мешать их беседам, но однажды, – (они ругали войну во всех её проявлениях) – я спросил гостя со всем возможным уважением (до сих пор надеюсь, что не обидел тогда дедушкиного друга):
« А как же война в Афганистане? В Чечне?»
Вопрос. наверное, был бестактным, но старый боевой товарищ деда ответил (с глубочайшей убеждённостью). Я запомнил его слова...
" Джигит, – сказал он. – Ни один нормальный, здравомыслящий человек не хочет войны. Не хотели её афганцы, не хотят и чеченцы. Чеченцы не воюют с Россией. Воюют бандиты. Те, что сидят в больших кабинетах и считают кровавый калым, и те, что, прикрываясь Аллахом грабят народ в горах. Приходят в аулы с оружием, сгонят наших стариков и женщин на площади и требуют: « Мы за тебя воюем! Кровь проливаем! Так что давай баранов, шашлык, бензин… Иначе, сожжём аул!»
Женщин, детей стреляют… как и фашисты… Мы, (кивок в сторону деда), – думали, что выжгли эту заразу, а она опять лезет… Не справились, значит… Прости нас, джигит!"
… Я ушел, крайне смущённый тем, что старый солдат просит у меня, – сопляка – прощения…
Во многих источниках – и просто книгах и фильмах о ТОЙ войне, – часто упоминается о том, что горцы были крайне ненадёжны, но теперь, – после той встречи со старым Алиханом, – я уверен, что эти источники, мягко говоря, «ошибаются».
На Лит. сайте, я выложил не так давно свою статью « Обращение к славянам!» и мой коллега Жарес Коргамбаев (умнейший и уважаемый мной человек), сказал:
« Эмоции! Нужны исследования»...
Нужны! Только зачем? Разве не исследовано уже, что в конце 30-х годов прошлого века мы дружили с немцами, а результатом этой дружбы стало 22-е июня 41-го?
Теперь мы « дружим» с Западом и Запад убивает и разобщает нас чужими руками. Старым « немецким» способом – пятой колонной!
( Ни в коем случае не хочу оскорбить Жареса, которого искренне уважаю. Просто продолжаю нашу с ним дискуссию).
Мой друг Игорь, – тоже автор Лит. сайта, сказал, что не сможет писать ни о чём кроме событий на Украине, пока враг не уйдёт с его земли. Я поддерживаю тебя, казак, но снова хочу напомнить – это НАША ОБЩАЯ ЗЕМЛЯ – ведь как бы мы не звались: русские, украинцы, белорусы и т. д… – мы один народ – СЛАВЯНЕ! Более того! МЫ БРАТЬЯ И СЁСТРЫ ПО КРОВИ! Той самой крови, что проливали наши отцы и деды на полях Великой Отечественной! Все вы – мои братья и сёстры и я от всего сердца желаю вам здоровья, любви и МИРА!
Хочется, – от лица всех, – задать вопрос главе Соединённых Штатов:
« Ты ратовал за мир во всём мире, а утопил весь мир в крови! Ради чего?»
… Может ответит…
Закончить же хотелось бы ВЕЛИКИМИ строками Самуила Яковлевича Маршака:
" Чёткая в утреннем свете
Каждая буква видна.
Пишут советские дети:
" Мир всем народам на свете!
НАМ НЕ НУЖНА ВОЙНА!
Коллеги, давайте прислушаемся к МАСТЕРУ!
С искренним уважением к каждому
Р. Серебрянцев.
Обращение к славянам!
Славяне!
Да, я всё ещё обращаюсь этим гордым и славным именем, от звука которого трепетал Восток и трусливо вжимал голову в плечи Запад, к остаткам моего некогда великого народа, который, (хоть и живёт теперь отдельными от целого частями), всё ещё называет себя славянами!
Славяне! Что творим мы, безумные???!!!!
Опять и опять на радость врагу – (о, простите, Запад же теперь у нас « заклятый друг») – убиваем мы подобных себе, продавая остатки былого величия за грязно-серые бумажки (именуемые долларами), напрочь забыв о том, что ещё (слава Богу) живы те, кто создавал – своим потом, кровью, жизнью – это грозное величие!
Граждане президенты!
Да, именно граждане, а не господа! Господа для рабов, а мы – славяне и у нас нет и никогда не будет господ! Возможна аристократия, но господа – никогда! ибо славянин никогда не будет рабом! (На аристократию вы тоже не тянете, ибо аристократизм есть способность быть впереди своего народа и отвечать за свои решения и действия головой, каковой способностью вы не обладаете).
Так вот, граждане президенты…
Не вы ли наши СЛУГИ? Слуги народа? Не вы ли присягали и клялись служить и защищать, когда занимали свои посты и кабинеты?? Но вы не сдержали клятв, нарушили присягу, и скоро настанет тот день, когда НАРОД спросит у слуг своих отчёта, и горе вам, ибо вам нечего ответить народу!
Лже – патриоты!
(даже слова для вас не подобрать… Гражданами вас назвать противно, товарищами – позорно, а господ у славян нет и не будет)!
Не вы ли кричали (и кричите) с разновеликих трибун « Не отдадим! Не допустим! Не позволим!» – отдавая, допуская и позволяя всё и вся? Не вы ли – просматривая репортаж в выпуске вечерних новостей о событиях на Украине – лицемерно вздыхаете: « Ах, бедные наши славянские братушки!» – думая в это время о «сволочуге»-соседе, который вот уже 2 дня как занял у вас 100 рублей – и до сих пор не отдал – и изобретая для него страшные кары забыв о том, что и он тоже славянин....
Да, хорошо осуждать ( сидя в тёплой квартирке с банкой пива в руке, особенно, если ЛИЧНО НАД ТОБОЙ! не каплет) тех, кто из последних сил пытается сохранить твою свободу, твоё право быть, и возможность называться гордо – СЛАВЯНИН!
Люди – одумайтесь!
Хочется, также обратиться к администрации и коллегам литераторам.
Уважаемые литераторы!
Вы ведь тоже славяне! А перо в умелых руках – острее любого меча, точнее всякой пули! Давайте же вместе остановим братоубийственную войну! Прекратим истребление славян – славянами!
Да хранит нас всех Бог!
А судьи кто?
А судьи мы, мой дорогой читатель. А точнее, ты! Да, да, ты! Ведь именно ты будешь судить – на основе имеющейся у тебя информации – и автора этой книги и Ленина, и Сталина и Государя Императора и многих других. И точно также как теперь ты, потом будут судить тебя.
Кто и по какому праву, спросишь? Отвечаю – потомки. И твои, и мои. Но! Мы с тобой читатель, живем сейчас, и по нынешним реалиям тебе и придется судить.
Ведь твои предки дали тебе это право, заявив:
«Потомки нас рассудят», – налагая тем самым на тебя нелегкое право вынесения приговора.
Советую тебе, читатель, быть по возможности, справедливым судьей, и, вынося приговор, отдавать себе отчет в таких вопросах как, к примеру, такие:
«Если монархия – это плохо, а коммунизм (социализм, демократия и любой другой строй), хорошо, то почему нет не одного святого коммуниста, а святой Царь есть?
«Если Иосиф Джугашвили был так плох, то почему по всей России стоят до сих пор его памятники и улицы, и целые города названы его именем, а портреты нынешних лидеров народ забрасывает грязью»?
«Если Запад наш друг, почему он грабит и унижает нас, но при этом до сих пор до ужаса боится четырёх русских букв – СССР?
И самые главные русские вопросы: Кто виноват? и Что делать?
По мнению автора, ответ один. – Империя! Ведь при монархии, сиречь Империи, был конкретный человек – Царь, который нес ответственность за страну, и с которого можно было, при необходимости, потребовать отчета. Его и потребовали в 1917году. Жестокого, кровавого отчета. И он не стал прятаться, а отдал стране и народу, которому служил, этот отчет. (Ибо не Россия для Царя, а Царь для России). Жизнь свою отдал. (Возможно, поэтому и вознесен в Лике святых.) А кто из нынешних правителей отчитается перед тобой, читатель?
Или Иосиф Джугашвили, (Сталин, Коба, Хозяин). Да – коммунист. Да – тиран. Но сильный, целеустремленный тиран, поставивший «железный занавес», собравший страну в железный кулак, не допустивший ее морального разложения Западом, а потому победивший фашизм. Красный Царь, тоже знающий аксиому: «Не Россия для Царя, а Царь для России» …
Если же Запад нам друг, почему он кусает нас?
Из зависти и страха. Да страха. Сама История дала ответ на этот вопрос устами первого министра Франции, маркиза де Шетарди (18 в.).
«Нам не нужна сильная Россия. Сильная Россия – это упрек и угроза всем народам Европы. Нам нужна та Россия, где пьяное, неграмотное быдло будет жить в черных избах и хлебать кислые щи лаптем. Тогда старушка-Европа сможет спать спокойно».
И Запад до сих пор пытается вернуть нас в сие скотское состояние всеми силами. И не зря они до сих пор боятся аббревиатуры СССР. Ведь СССР – Красная Империя с сильным лидером, – принявшем страну, как говорится, «от сохи», и оставившим ее сверхдержавой с ядерным оружием.
Кто виноват и что делать? – извечные вопросы. Не стоит искать ответ в глубинах Истории. Виноваты мы с тобой, читатель. Мы, и все ныне живущие, ибо теперь мы несем ответственность за свою страну. Ведь мы – русские.
Что делать? Всеми силами восстанавливать единственную природную форму правления в России – монархию и, следовательно, – Империю!
Так судит автор этой книги, которую ты сейчас держишь в руках. Ведь он тоже – потомок своих предков, а значит имеет право судить.
Теперь очередь за тобой, читатель. Будь справедлив и помни: от тебя зависит будущее страны. И лишь тебе решать, какой завет ты оставишь своим потомкам. Человеческий – «Потомки нас рассудят» – или божественный – «Не судите, да не судимы будете!» Будь справедлив!
Закон страха.
«Морской разбой, чинимый частными лицами, по частному почину, и с корыстной целью против чужой собственности.»
Определение термина «пиратство» по «Военной энциклопедии».
История, о которой будет сейчас рассказано, достаточно известна. Обилие жертв делает ее в какой-то степени исключительной, но герои этой саги Семнадцатого века типичны, и их поступки характерны для той обстановки, которая сложилась в это время в Индийском океане.
«Батавия» была одним из самых больших кораблей голландской Ост-Индской компании – ближайшими аналогами ее можно считать португальские карраки. В начале1629 года она вышла из Амстердама, имея на борту шестьсот пассажиров и членов команды, а также грузы и крупные суммы денег. Среди пассажиров были чиновники и купцы, их семьи, отряд солдат. Командовал «Батавией» капитан Якобс, но действительным начальником экспедиции был старший фактор и доверенное лицо совета Компании Франциск Пелсерт, который отвечал за сохранность груза и ценностей на сумму более двухсот тысяч гульденов (примерно триста тысяч русских царских червонцев). До Явы «Батавия» шла в составе небольшой эскадры.
Идея захватить судно возникла, очевидно, и у капитана Якобса и у многих его подчиненных: уж очень соблазнительной была добыча. Капитан, вероятно, не собирался стать после этого профессиональным пиратом, а предполагал перейти на службу к португальцам. Пелсерт подозревал Якобса в опасных замыслах, но прямых улик не имел. Рассчитывать на команду он в такой ситуации не мог, зато в его распоряжении было несколько служащих Компании и тридцать солдат, в том числе десять французских наемников. На стороне капитана были второй компанейский фактор и суперкарго Иероним Корнелис, старший боцман и большинство матросов. Часть команды предпочитала до поры до времени держать нейтралитет.
Чтобы было легче претворить в жизнь задуманное, заговорщики решили после выхода в Индийский океан отстать от эскадры и затеряться в океане. Пелсерт не скрывал, что не доверяет капитану, и настоял на том, чтобы ночная вахта состояла из преданных Компании людей. Но вскоре, после того как корабли обогнули мыс Доброй Надежды, Пелсерт свалился в лихорадке, и капитану удалось осуществить свой план: в тумане «Батавия» оторвалась от эскадры.
Ободренные болезнью Пелсерта, заговорщики отложили переворот до того момента, когда фактор умрет. Неизвестно, насколько болезнь Пелсерта была действительной, а насколько – дипломатической: каждый вечер ему становилось так худо, что он не надеялся пережить ночь, но по утрам принимал доклады офицеров, хотя и не покидал постели. Так прошли две недели. Вот-вот могли показаться берега Явы, и это побуждало заговорщиков к действию. Но люди Пелсерта были начеку, а часть экипажа, как уже говорилось, предпочитала соблюдать нейтралитет. Тогда решено было пойти на провокацию.
На корабле находилась состоятельная голландская дама Корнелия Лукреция Янс, которая ехала в сопровождении служанки Жанте к своему мужу в Батавию. Капитан Якобс еще в начале путешествия обратил на нее внимание, но дама отвергла его ухаживания; тогда он переключил свои усилия на служанку и быстро добился взаимности. Теперь Иероним Корнелис должен был распустить слух, что Лукреция Янс ведьма, и подговорить матросов вымазать ее дегтем (капитан даже предложил изрезать ей лицо бритвой, но Корнелис его от этого отговорил). Расчет был на то, что Пелсерт вынужден, будет принять суровые меры против участников этой операции. Тогда за матросов вступятся остальные члены экипажа – между солдатами Пелсерта и моряками отношения были натянутыми.
Вечером, когда Пелсерт лежал у себя в каюте, матросы во главе со старшим боцманом ворвались в каюту Лукреции (дверь была не заперта – об этом позаботилась Жанте) и вытащили ее на палубу. Надругавшись над Лукрецией, они затем вымазали ее дегтем и грязью. Священник, оказавшийся поблизости, бросился к Пелсерту, который поднялся с постели и вызвал стражу. К тому времени, когда он добрался, поддерживаемый помощниками, до палубы, солдаты уже разогнали матросов, а пассажирки помогли Лукреции вернуться в каюту.
Пелсерт не сомневался, что капитан, несмотря на свое показное возмущение, происшедшим и клятвенные обещания строго наказать виновных, является зачинщиком всей этой истории. В ту же ночь Пелсерт пригласил трех верных офицеров на совет. На палубе, требуя утопить ведьму, шумели матросы. Арестовать их значило сыграть на руку капитану, оставить безнаказанными – подорвать дисциплину, предать заговорщикам уверенность.
Пелсерт не успел прийти к какому-либо решению. Той же ночью «Батавия» налетела на рифы у небольшого архипелага, состоящего из скал и голых песчаных островков, в нескольких десятках миль от северного берега Австралии.
Якобс сообщил Пелсерту, что немедленной опасности кораблю нет и, что он продержится на плаву, по крайней мере, до утра, однако пассажиров и солдат предложил перевести на берег. Первую спущенную шлюпку разбило волнами о борт, за места в других шла драка. Наконец спустили благополучно шлюпку, в которую поспешили сойти Пелсерт и его офицеры; вслед за ними на берег отправился капитан. Старшим на тонущем корабле остался Корнелис. Пока матросы, разбив бочонки с вином, пировали, Корнелис поднял люк в полу каюты Пелсерта и спустился в кладовую, где хранились деньги и драгоценности. Там он взломал сундуки, надел на шею массивную золотую цепь, украшенную изумрудами, и позвал матросов. Те в восторге набивали монетами карманы. Это входило в планы Корнелиса. Теперь матросы были связанны круговой порукой, так как совершили одно из самых серьезных преступлений – запустили руку казну Компании.
Не ведая о том, что творится на борту «Батавии», Пелсерт приказал в поисках воды обследовать остров, на который высадились потерпевшие кораблекрушение. Воды на острове не оказалось. Была послана шлюпка на соседний клочок земли, также оказавшийся безводным. Тогда несколько солдат, сколотив плот, поплыли к большому острову, видневшемуся на горизонте.
Поняв, что расправиться с Пелсертом сейчас нельзя (тот все время находится в окружении верных людей), капитан предложил ему отправиться на поиски воды на боте. План Якобса заключался в том, чтобы убить Пелсерта, как только остров скроется из виду, а самому направится к Яве. Там он должен был сообщить, что «Батавия» погибла, а Пелсерт остался сторожить груз. Следующим шагом было получить корабль для спасения груза и людей и привести к месту катастрофы, где Корнелис все должен был подготовить для его захвата. Потом можно будет забрать ценности и отправиться в плавание.
План был связан с определенным риском, но имел и шансы на успех. Впрочем, Пелсерт, соглашаясь плыть с Якобсом, также надеялся как можно скорее добраться до Явы. Его беспокоила судьба сундуков с деньгами, а поиски воды были только предлогом.
Команду бота подбирали капитан и старший боцман. Пелсерту команда не понравилась, и он под предлогам малочисленности экипажа бота взял с собой двух верных офицеров и пятерых солдат. Это не испугало капитана, потому что на боте у него было пятнадцать верных людей. На счастье Пелсерта, по пути им встретился возвращавшийся с большого острова плот с десятью солдатами. Несмотря на протесты Якобса, Пелсерт приказал солдатам перейти в бот. Так рухнули планы капитана.
На большом острове воды не нашли, да, видно, и не очень старались найти. Бот тут же пошел на север, к Яве. В пути Якобс и не пытался убить Пелсерта. Охрана была надежна, и капитану пришлось смириться. Он даже начал заигрывать с Пелсертом, уверяя его, что не имел злых умыслов.
Путешествия до Явы оказалось очень трудным. Они прошли в открытом, переполненном людьми боте более полутора тысяч миль. В двух днях пути от цели бот повстречался с кораблем «Саардам» из эскадры, сопровождавший «Батавию» до мыса Доброй Надежды.
Прибыв в столицу Нидерландской Индии – Батавию (основанную незадолго до этого на месте яванского города Джакарты), Пелсерт тут же направился к генерал-губернатору и доложил о случившемся и о своих опасениях. В тот же день были арестованы боцман и матросы, виновные в нападении на Лукрецию Янс. Капитана Якобса оставили на свободе, но сообщили ему, что он находится под следствием по подозрению в подготовке мятежа и пиратского захвата корабля. Однако доказать это было пока невозможно, так как против капитана не было улик, а имелись лишь показания Пелсерта. Пелсерт же мог обвинять капитана в заговоре, чтобы оправдать свое бегство. Кстати, Пелсерт получил от генерал-губернатора строгий выговор за то, что не пресек бунт в самом начале, а затем уплыл, оставив команду и пассажиров без начальника.
В команду «Саардама», направленного в спасательную экспедицию, включили водолазов для подъема груза и отряд солдат; во главе экспедиции поставили Пелсерта. Через пятьдесят дней «Саардам» подошел к месту катастрофы. На островке где Полсерт оставил потерпевших кораблекрушение, никого не было, однако с «Саардама» увидели столб дыма, поднимающийся над большим островом. Направились туда. Навстречу выскочила лодка, в которой было четыре человека. Двое гребли; двое, раненые, лежали на дне. В одном из гребцов Пелсерт узнал солдата Хейса; поднявшись на борт корабля, тот сообщил, что на «Саардам» готовится нападение, что власть на островах находилась до последнего дня в руках Корнелиса, но сейчас перешла к некоему Лаосу…
Хейс не успел закончить рассказа, как показался большой плот с двумя десятками человек, увешанных драгоценностями и разодетых, словно на маскарад. Плот приблизился к «Саардаму». По знаку Пелсерта Хейс спрятался. Пелсерт сам подошел к борту и спросил у людей на плоту, где все остальные. Ему ответили, что все на дальнем острове, где нашли воду и устроили лагерь. На вопрос с плота, где капитан Якобс, Пелсерт ответил, что он остался в Батавии.
Убедившись, что на «Саардаме» готовы к бою, Пелсерт неожиданно для пассажиров плота приказал им сдаться. Те попытались было отойти от борта, но после первого же выстрела из пушки побросали оружие. Их связали, и «Саардам» направился к малому острову, где остальные мятежники ждали, когда их сообщники приведут захваченный корабль. Взяв под стражу и этих, стали искать остальных потерпевших крушение. И велико было изумление Пелсерта и голландцев с «Саардама», когда они узнали, что из нескольких сот пассажиров «Батавии» – чиновников, купцов, женщин, детей – в живых осталось только сорок.
Из допросов мятежников и бесед с оставшимися в живых солдатами и пассажирами удалось выяснить, что произошло за три с небольшим месяца, миновавших со дня ухода бота.
Первые три недели прошли мирно: в устройстве жилищ, поисках воды и перевозе с обломков «Батавии» кое-какого добра. Потерпевшие крушение избрали совет, во главе которого встал Иероним Корнелис. Именно он через три недели начал проводить в жизнь план, задуманный им совместно с капитаном Якобсом.
4 июля один из солдат украл бочонок вина и напился пьяным. Корнелис потребовал смертельной казни для провинившегося. Совет отказал, тогда Корнелис разогнал его и собрал новый, из послушных ему людей. Солдата казнили. На следующий день Корнелис отправил на поиски воды плот, а в команду включил десять верных матросов и четырех солдат, которым не доверял. Через несколько часов плот возвратился, и матросы доложили новому совету, что все четыре солдата, к сожалению, утонули.
Так началось истребление пассажиров «Батавии». Вскоре для этого была выработана простая процедура. Намеченную жертву отправляли куда-нибудь в сопровождении двух-трех верных людей и одного «нейтрала». Возвратившись, они докладывали, что с их спутником случилось несчастье – упал со скалы или утонул в море. Исполнителем приговора всегда назначали «нейтрала». Если он отказывался, его самого убивали, если он соглашался, то становился одним из членов пиратской шайки, ибо кровавая порука связывала крепче денег или клятв.
Как-то в палатку к Корнелису вбежал юнга и сообщил ему, что только что видел, как два матроса убили третьего. Корнелис выслушал мальчика и сказал своему помощнику: «успокой ребенка». Матрос вывел юнгу и одним ударом заколол его.
Пока шли первые убийства, Корнелис приказал привести к нему в палатку Лукрецию. Двенадцать дней она отказывалась стать любовницей диктатора острова. Тогда Корнелис решил показать ей, что шутить, не намерен. Помощник Корнелиса притащил в его палатку сына одного из солдат и на глазах у Лукреции перерезал ему глотку, объяснил ей, что если она будет упрямиться, ее ждет та же участь. Сам Корнелис в это время ужинал в соседней палатке с отцом и матерью мальчика и поднимал тосты за их здоровье и здоровье их сына.
Лукреция сдалась.
Постепенно пираты перестали таиться. Однажды Корнелис пригласил на ужин священника и его старшую дочь приглянувшуюся одному из матросов. В это время несколько человек вошли в палатку, где оставалась жена священника и три его младшие дочери, и всех задушили. Когда пираты вернулись и доложили, что приказание исполнено, Корнелис велел священнику идти домой, а старшую дочь тут же передал матросу.
С каждым днем на острове оставалось все меньше людей. Здесь действовал таинственный закон страха, который через сотни лет заставлял людей послушно собираться в гетто и верить в то, что именно их помилуют; закон страха, который позволял подлецам всех времен безнаказанно истреблять свои жертвы, даже если последних было намного больше, чем преступников. Люди старались убедить себя, что жертвы пиратов в самом деле тонут или падают со скал, а если кого-то казнят значит этот человек заслуживает смерти. Безнаказанность делала Корнелиса и его помощников все более наглыми. Они уже верили в то, что никто не посмеет объединиться против них, и изобретали казни одна страшнее другой, чтобы окончательно запугать и без того покорных пассажиров. Однако случилось непредвиденное: эскалация убийств, натолкнулось на сопротивление. И это было началом конца пиратского ада. Несколько десятков человек, решивших не сдаваться бандитам, смогли выстоять.
Солдат Хейс, впоследствии добравшийся на шлюпке до «Саардама», в разгар террора был на большом острове, где с несколькими товарищами искал воду, в которой всегда ощущался недостаток. Он уже собирался вернуться обратно, когда ночью через пролив переплыл юнга и рассказал солдатам, что чудом спася от Корнелиса, который всех убивает. Оружия у Хейса и его друзей почти не было, но на острове с каждым днем собиралось все больше людей. Все, в ком еще теплилось человеческое достоинство или хотя бы воля к жизни, преодолевали пролив на плотиках, на бревнах, а то и просто вплавь и присоединялись к Хейсу и его товарищам. Вскоре этих людей стало больше тридцати.
Наступил день, когда на острове, где правил Корнелис, остались только пираты и несколько женщин, да еще священник во всем покорный пиратам, умоляющий лишь об одном – чтобы не убивали его последнюю дочь.
В это время Корнелис узнал, что на маленьком островке по соседству нашли убежище десятка два женщин и юнг. В тот же день пираты снарядили туда карательную экспедицию и перерезали всех обитателей островка. Один из участников этой расправы впоследствии рассказал, что среди жертв была беременная женщина. Увидев ее, помощник Корнелиса отвел ее в сторону и сказал: « А ведь тебе, милая, тоже придется умереть». Женщина бросилась ему в ноги, умоляла не губить еще не родившегося ребенка. Пират вонзил ей в грудь кинжал.
Обшарив весь остров, пираты нашли трех юнг, спрятавшихся в кустах. Их взяли с собой и придумали такую казнь: тот из них кто выкинет за борт товарищей, останется в живых. Один юнга оказался сильнее своих товарищей, и ему сохранили жизнь.
Наконец пираты заметили, что над большим островом поднимается столб дыма, и поняли, что там тоже скрываются беженцы. Корнелис предполагал, что среди них есть мужчины, и потому решил прибегнуть к хитрости. Он высадился на берег в сопровождении телохранителей и предложил спустившимся с холма Хейсу и его товарищу перейти на сторону пиратов, обещая сохранить им жизнь. Хейс отказался. Тогда Корнелис приказал своему телохранителю застрелить Хейса. Но тот не успел вскинуть мушкет, как из-за скалы вышло более двадцати мужчин. Корнелис испугался, так как не ожидал встретить здесь столько людей, способных дать отпор. Он стал отступать к воде, уверяя, что пошутил. Но ему не поверили. Солдаты набросились на телохранителей и перебили их, самого Корнелиса связали и увели с собой. Остальные пираты, наблюдавшие за событиями с плота, не пришли на помощь своему вождю, а поспешили обратно к своему островку, избрали «императором» матроса Лооса и, вооружившись, начали готовить штурм большого острова.
Судьба почти безоружных защитников острова была предрешена. Пираты медленно оттесняли их в холмы, но тут Хейс увидел паруса «Саардама» и успел отплыть на лодке ему навстречу.
Несколько дней водолазы доставали с «Батавии» сундуки с ценностями, которые не успели захватить мятежники. Одновременно с этим шел суд над пиратами. Большинство из них быстро во всем созналось, только Корнелис вел себя на допросах упрямо и лишь под пытками давал показания. Пелсерту важнее всего добиться, чтобы Корнелис назвал вдохновителем заговора капитана Якобса, и эти показания он в конце концов получил.
Корнелиса и еще семерых пиратов повесили. Двоих высадили без пищи и воды на берегу Австралии, и они стали, таким образом, первыми европейскими колонистами на материке и положили начало традиции посылать туда преступников. Остальных пиратов приговорили к различным наказаниям: протаскивали под килем, пороли плетьми, но оставили в живых, потому что Голландии были нужны матросы и солдаты. Правда, по возвращению в Батавию генерал-губернатор пересмотрел приговор, и еще нескольких пиратов повесили уже там. Причем юнги как несовершеннолетние, должны были тянуть жребий, кому умереть на виселице, а кому получить двести плетей, что тоже было равносильно смерти.
Хейс был произведен в прапорщики, остальные защитники большого острова получили не в зачет двухмесячное жалование. Лукреция Янс, муж которой не дождался ее прибытия, скончался от болезней, вскоре вышла замуж снова. Капитан Якобс был заключен в тюрьму; дальнейшая его судьба неизвестна. Пелсерт, так и не вернувший себе расположения компании, погиб через год в одном из походов. Деньги и грузы, поднятые с «Батавии», пошли на закупку пряностей и ведение войн.
Правда, деньги были подняты не все. Из двенадцати сундуков два остались на дне. Один из них разбился во время катастрофы, и часть серебряных монет попали в руки матросов. Второй сундук остался цел, но водолазам с «Саардама» поднять его не удалось – он лежал, придавленный якорем и пушкой. Так как в сундуке оставалось больше двадцати тысяч монет, правительство Батавии не желало примириться с потерей. В 1644 году Тасману, отплывшему исследовать Австралию, было приказано этот сундук поднять. Тасман сундука не нашел.
Прошло более трехсот лет, прежде чем была предпринята следующая попытка. В 1963 году краболовы случайно нашли на рифах у одного из прибрежных островов бронзовую пушку с «Батавии». Так удалось вновь отыскать место гибели корабля. Экспедиция, работавшая там следующим летом, отыскала множество предметов с корабля, в том числе больше ста серебряных немецких талеров начала Семнадцатого века. Исследователи полагают, что это монеты из разбитого сундука. Целый же сундук погребенный в песке, возможно, дожидается более удачливых охотников за кладами.
Ну, читатель, что скажешь? Старая, красивая, – (хоть и жутковатая), – история времён капитана Флинта и небезызвестного сейчас Джека Воробья… Но смысл её отнюдь не в том, чтоб пощекотать тебе нервы окунув в атмосферу романтики «Весёлого Роджера». Её смысл в том порядке вещей, который установил Корнелис и его приятели на своём острове. И этот гнусный закон – закон страха – действует по сей день. И не где-нибудь, а в нашей с тобой России. Люди пропадают и погибают средь бела дня повсеместно, но мы пытаемся уверить себя, что всё нормально, всё в порядке…. Разве не так?
