Текст книги "Записки Подмастерья или Перед прочтением сжечь!"
Автор книги: Роман Серебрянцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Так что многих официозным литераторам, от кого ежедневно зависит судьба нашей русской лиры, надо еще выдавливать и выдавливать из себя раба.
Раба общепринятого в своем кружке мнения, – раба своего только жизненного и литературного опыта. Любой редактор – Интернетовский ли провайдер, журнальный ли, пока, по всему видно, не освободился от советов и даже окриков своего круга. Но ведь поэзия – то – не масонское ложа!
Пока же видишь в бумажной поэзии только стихи закрытой касты литераторов (гораздо чаще просто прозу, рядящуюся в шелка Музы) – та же история, как и в СП СССР. Именно потому масса читателей стихов от толстых журналов давно отвернулась – журнальные стихи быстро приедаются своей однотипностью, вторичностью, третичностью и, главное своей серостью, не глубокой мыслью, боязнью пространства и всей жути обыденной России.
В Интернете же, по моему мнению, более-менее свободным сайтом, где не тонешь в куче всяких стихов, пока является сайт Парнас « (WWW. parnasse. ru) .
Другой сайт, – профессиональный интернет-журнал «Пролог» уже, похоже, стал несвободным и также отражает одну только точку зрения и вкус редакции – как говорится «Мы отражаем точку зрения Конгресса Соединенных Штатов!». Притом « Пролог» опять-таки только для «молодых» авторов.
Тут, кстати вспомним, сколько лет было Лермонтову или Бунину, когда они писали профессионально, и сколько – Фету.
Но если зайти в любую провинциальную библиотеку в маленьком уездном городе, поселке, селе, можно увидеть, что русская классика по – прежнему в цене! Даже если вы там, на полках и найдете превозносимого либеральной чернью Бродского или какого-нибудь Слуцкого, поэта тоже посредственного, не глубокого, вы увидите, что нашего вдумчивого читателя не провести даже псевдо интеллектуализмом, вы увидите, что их книги никто не читает. Россия – не московская интеллигентская тусовка, всегда тянущая свою куриную шею на Запад.
Нечего и говорить и об известных в узком кругу нынешних толсто журнальных корифеях, – народ их и не знает, а когда если и читает – зевает. Их поэзия, кроме всего прочего, скучна и муторна.
Так народ хоронит эту бездуховную, не русскую поэзию. Вкус и нюх он не потерял. Вообще, что есть современная либералистская поэзия известных и прославленных. Это – кукла, разрисованная рожица, этакий заводной терминаторчик, похожий на человека. Дроид. Стихи «цеховые», которые их творцы все, по очереди, выпекают в одной и той же форме. Потому то творчество у них называется теперь «литпроцессом».
Увы, такая же примерно ситуация создается и в патриотическом стане. Тут свои критерии, свои понятия о стихах – к сожалению, унаследованные от говорливой и нудной советской лирики, когда многие писали километрами.
Чаще всего то, что прозывается стихами – просто рифмованная публицистика или проза. Даже если взять и стихи, которые у большинства признанно считаются хорошими, все же, по счету русской классики и особенно Пушкина – это просто проза. Александр Сергеевич так бы и пометил на полях «Проза»!
Но, возможно, большие «поэты» наши обидятся, прочитав это мнение? Тут должно заметить по восклицанию Пушкина: « Хорошие стихи, господа поэты, не так легко писать!» Получаются они редко.
Спросят: какую поэзию тогда взять за абсолютный образец, за чистую поэзию?
Да хотя бы и знаменитое, хрестоматийное и школьное: « У Лукоморья дуб зеленый».
Скажут тут: «Ну-у, куда уж там сравниваться?»
А почему бы и не оценить критически все собой написанное?
А может, все – таки лучше жить и писать нам всем без лишних авторитетов? Ближних – может рассудить только время.
Скажем, лет 50-70 не менее.
И на этом классическом фоне настоящей дореволюционной поэзии видно воочию – советская и теперешняя поэзия с 1917-го приснопамятного года – все потеряла!
Впрочем, в советской поэзии был короткий период, когда ощущался всеми всплеск прекрасных стихов – Отечественная Война…
И выходит тогда – поэзии нужны именно великие страдания? В мирное время, сытое, похоже, хороших стихов не дождаться? Знаменательный для каждого что – то пишущего вопрос. Пусть об этом помыслят сами пишущие и читающие.
Так что, пока рынок торгашит, пока соловьи в поэзии щелкают себе, радуются чему-то и свиристят. Пока поэтические либеральные летучие мыши ловят мошку и насекомых, ловко переворачиваясь на филологическом лету и делая сальто и пируэты на страницах журналов и книг, перелетая туда– сюда, истинный поэт продолжает страдать. Как Пушкин. Как Рубцов. Как Анненский, которого при жизни за поэта то и не считали.
У каждого поэта, – свои страдания, не всегда, впрочем, всем и каждому видные. Особенно нынешнему литературному бомонду, погрязшему в зависти к талантам, в мещанских сплетнях, о нынешней мещанской жизни «культуры» Я дурак, а ты-то брат еще дурнее.
И тут не важно, как сняли, к примеру, Есенина в последнем телефильме. Важно, что страдал то он невидимо: может, потому, всякое бывает, и дебоширил, и пил горькую? Не важно – нам всем важны стихи.
Нам важна на этой трактирной и шумной почве «Русь кабацкая» – поэта.
Остальное – забудется, как забудут и всякую мелкую серость, кусачих мух, снимающих о поэте абсолютно бездарные фильмы. Для денег. Не ради искусства и не ради девяти строгих муз бдящих над всяким, кто с рукописями или фильмами вваливается неумытый теперь на Олимп. К ревнивому богу искусств Аполлону, чью лиру, как известно не кому из смертных так и не переиграть.
Давайте представим себе на этом фоне современной поэзии и на этих технологических нормах и гос – стандартах стихосложения, что Пушкин родился в 1930-м году. Году к 45-му, где бы он публиковался со своей эпатажной и свободолюбивой лирикой? Или – Лермонтов со своей «страной рабов, страной господ»? Ведь, так или иначе, при любой государственной системе, есть и те и другие и рабы и господа и челядь и сатрапы. Всякая власть дает слишком много свободы стать полубогом – и часто людям мелким, ничтожным, корыстным, недалеким, серым.
В том числе и в литературе.
Был ли тогда у нас при всем этом у нас Пушкин или Лермонтов?
А родись он в 1950 году? А в 1960-м?
Сейчас бы его стихов и не заметили – даже если бы кто-то и стал публиковать. Даже хлесткие и дерзкие эпиграммы вызывали бы малое удивление – да и то в Интернете. Эпиграмм теперь не публикуют. И, вероятно почти не пишут.
Если только не считать эпиграммами стихи Дормидонта Народного.
«Нет ни креста на вас,
Ни полумесяца,
Веревки даже нету
Чтоб повеситься».
Впрочем, это стихи тех, про кого они написаны, не заденут. Предметы старины их даже в глаза не увидят на своей вилле в Ницце. Бесстыжих и нечестных поэзией не проймешь.
Притом, что толпа, чернь, определяет теперь, что ладно ныне в стихах, а что – нет. Лит – чернь – те же жадные и завистливые мещане, говорю здесь о лит. критиках, восхищающимися ничего незначащими для общества лингвистическими выкрутасами очередной летучей мыши.
Среди же патриотов многие пытаются продолжать традиции Есенина – полностью оторвавшись и от России и от деревни.
Но зачем поэту вообще повторяться? Если сам Есенин категорически и пророчески заявил: « Я последний поэт деревни».
Да и в деревне поэты теперь не живут. Ибо жить на селе в наше время и остаться там человеком – это подвиг, знаете ли, граничащий с затворничеством и одиноким подвижничеством.
Но как бы ни были многолюдны, шумны, бойки, столичные залы поэтических и писательских собраний, конкурсы в Липках, куда неизвестно кто кого выбирает, какая бы не шла в журналах и издательствах подковерная возня за премии и гранты, меткости места в литературе и крепости кресла в поэзии, – а муза живет сама по себе вдали от сборищ и толп. В Михайловском, на хуторе Бутырки, в Шахматово или Ельце, в деревне Никола, или в каком-нибудь бога забытом Мухоморске, на окраине в дырявом домушке. Кто знает!
И если у нас сейчас есть 5-6 настоящих поэтов, пока в литературных журналах не видно их стихов с «лица необщим выражением», то вероятно, проявятся их стихи потом.
Но у всех есть Интернет. У большинства наверняка – только пишущая машинка. Может быть, как и Рубцов, они, эти поэты, даже нигде не работают – влачат жалкое существование. Страдают.
Страдания некоторых, особенно поэтов, очищают. Это древняя византийская истина.
А, возможно, мы их стихов так и не прочитаем до самой старости – рукописи сожалению, в этом мире и горят, и мокнут, их выбрасывают на помойку этакие провинциальные разбитые Верки Сердючки. А в бумажной литературе нашей лит чернь стрижет поэтические кусты по ранжиру – чтобы не слишком то выделялся из общей массы. Как кусты в Версале.
Может быть, для кого-то и красиво, ровно, аккуратно, причесано, без шероховатостей – но мертво. Мертво.
И возникает глобальный, очень щепетильный, неуютный вопрос: где теперь в России русская литература?
Не литжурналы ли виноваты со своими критериями и шаблонами в том, что ее нет?
Где у нас теперь Николай Глазков? Где Северянин? Соловьев? Где у нас «великий русский классик» Лев Толстой со своими шумными и спорными проповедями «кельи под елью»? Все равно, актуально, тихо, гладко. Мертвое болото!
Нет теперь ни «Философского общества», ни журнала «Нива», ни «Отечественных записок», ни множества центральных газет, публикующих рассказы, стихи и поэмы. Не 1812год, господа! Все – измельчало, опошлилось, опустилось.
Вот и не видно в журналах ни «Анны Снегиной», ни «Воскресения», ни «Руднина», ни тем паче – «Евгения Онегина». Все мелко плавают, неглубоко дышат, боясь, проговорится.
Боясь шиканья лит тусовки вокруг – тупой чавкающей, крикливой, суда лит салона или своего диссидентского кружка.
Нет не одного полностью свободного журнала – от идеологий и привычных доморощенных теорий.
И уж никто из наших литераторов не сидит месяцами в Михайловском, никто не живет по гостиницам в Орле или Ельце, никого ни сослали куда-нибудь в Парзи или Камбарку. Россию наша нынешняя официозная литература знает наездом.
Получает себе Кремлевские зарплаты – и «скорбит вместе с народом». Как Президент, депутаты Госдумы, Кремлевские министры и поп-звезды – в тяжелые моменты истории.
Давайте допустим, что Пушкин всю жизнь просидел в квартирке на Мойке, никуда бы не выезжал. О чем бы он писал? О виде из окна электрички или поезда – по пути на песочек в Сочи? О пляже в Адлере? О том и пишут «поэты» и писаки демократического лагеря!
Это – русская литература? О чем бы писал не высланный Салтыков-Щедрин? О чем бы писал Федор Михайлович, не побывав в Казахстане на каторге?
Это – тоже очень большой, колючий и не каким «Мазевым» критикам не замечаемый вопрос! Сиди себе в Лит салоне в Москве или в роскошном, мягком купе «Красной Стрелы», а то в бархатном салоне «Боинга» по пути в свою квартиру на Брайтоне или в Иерусалиме – и будешь ты, брат, русский Пушкин!
То-то и оно!
Это к проблеме о том, почему у наших великих такая на первый и мало мудрый кухонный взгляд обывателя беспутная и жестокая судьбина. А может, холеные господа от литературы, это вовсе не рок, не слепая дура Мойра,… а все-таки воля и рука Божия!
Которая вас – то и не коснулась никак. Тепло, приятно, уютно, мягко. Чего ж таки еще в жизни хотеть?
Воистину: «Многие скорби праведному, и от всех избавит его Господь».
Обычно – поэта избавляет смертью: на дуэли, или в пьяной драке в недавно полученной уютной квартирке на первом этаже, или еще как…
Какая разница? Умирать, знаете ли, всегда и при любой смерти тяжело, неуютно, холодно, и вообще как-то так одиноко. Коньячка из бара и лимончик на вилочке не поднесут! Неуютно помирать – как и жить, точнее, дрожать, мучатся, зябнуть и скукоживаться на рынке жизни поэту. Особенно в этой нерусской нынешней не литературной России.
Не 1912 год, господа!
А скажут, пожалуй: «Не хватило воздуха».
Бедная русская литература!
Вначале было Слово…
На протяжении всей моей жизни, (а я, к сожалению, не настолько юн, как хотелось бы), я часто слышу уже довольно избитую и затасканную фразу: «Книга – лучший подарок!» Не стану с этим спорить. Но…
Скажите, в чем смысл любой книги? Не произведения под обложкой (возможно, даже и гениального), – а именно книги!?
Книга должна учить! Юным пытливым умом она должна показать основу основ, объяснить аз и буки!
Людям постарше, показать новые горизонты, пробудить желания чего-то добиться и достигнуть, а людям зрелого и преклонного возрастов показать, чего добились их потомки, их «смена» с того момента, как они сами открывали для себя эти горизонты.
Где сейчас такие книги?
Сейчас, в основном, на прилавках, в Интернете, журналах и газетах, те, кто именует себя литераторами, либо скандируют затверженные с детства лозунги, либо пропагандируют (за деньги) чужие и чуждые идеи, либо пытаются навязать свое, плоское и серое видения мира массовому читателю. (Ах, да, существует еще довольно новое направление в так называемой «литературе» – фэнтези. Выдуманный мир полный ярких красок и «захватывающих» приключений). Люди, зачем вам погружаться в какой-то выдуманный мир, когда мир реальный столь велик, прекрасен и не изведан. Имя этому миру – Русь!
Кто то скажет: «Э, куда хватил! Да чтоб ты знал, в России у нас на каждом углу насилие, несправедливость, убожество и серость».
Да, все так, к сожалению, но разве не долг литератора – (если он действительно литератор), попытаться прорвать эту серость, показать истинное лицо, истинную суть страны, которую до сих пор называют Великой и Святой Русью! Объяснить, мы – дети ее Русичи, а не те, кто сидит в высоких кабинетах, определяем какой же ей быть – серой, забитой и продажной, или Святой и Великой? Русь наша мать, и, как любая мать будет такой, какой хотят видеть ее дети. Уверен, каждый скажет, что хотел бы видеть Россию великой, а не такой как сейчас, но что сделал ты, русич, чтоб добиться этого?
И если литератору удастся достучаться хотя бы до 1-2 , значит он действительно литератор, и жизнь свою определил верно, возложив ее на алтарь Музы. Но вернемся к книге.
Книга должна просвещать! Предчувствую дружный хохот отовсюду, – и от литераторов всех мастей и направлений, и от читателей. Дескать, о каком просвещении он талдычит? В стране грамотные все поголовно! И не просто грамотные! Самый последний опустившийся бомж, может на поверку оказаться профессором или академиком.
Что ж. Все верно. Так может быть не в книге дело? Не в книге.
Дело в Слове. Ибо сказано в Ветхом Завете: « Вначале было Слово, и Слово было – Бог».
Познать Слово это более чем умение и наука. Это величайшее из искусств!
Вот уже 15 лет, как минимум, я пытаюсь разгадать тайну Слова, но продвинулся пока что (да и то с огромной натяжкой), лишь до подмастерья.
Я – монархист. В рецензии к моей последней книге мой (литературный) Учитель, – выдающийся художник и литератор, – И. А. Сорокин, написал: «Жанр книги определить затруднительно, – это, скорее всего, «Книга» в ее первоначальном понимании, – литературный труд, защищающий позиции автора в определенном вопросе».
Значит ли это, что я автор монархической Библии? Ибо, что есть Библия?
По древнегречески «библия» означает «Книга». Да, это только книга написанная мужами древних времен. В книге сей, вернее во многих книгах ее составляющих, даны научные знания, достойные внимания ученых. Разве не помогает нам Псалтырь познать основы грамматики, то есть искусство правильно читать и говорить? Разве, изучающий логику не найдет для себя полезного в посланиях апостола Павла или в Книге Иова? Вспомним Книги Соломоновы или Екклесиаст. Не помогают ли они нам овладеть риторикой, иными словами искусством красноречия и складного письма? Взглянем на такие науки как математика и астрономия. Люди, лишенные света знаний, видят в явлениях природы часто лишь чудо. Но человек обладающий знанием, (должен хоть и для себя), объяснить их с точки зрения астрономии.
Мы извлекаем из Библии познания о любви к родной Земле, к воле и счастью своего народа, и многое другое, не менее нужное и важное. Вот почему Библия, составлена в незапамятные времена, не устаревает, не «выходит в тираж», не теряет своей «нужности».
Потому что это Книга! Но кроме этого Библия еще и слово Божье!
Слово! Основа основ для любого пишущего, читающего индивидуума, но не просто Слово, а Слово Божье, что прямо указывает на то, что Учителем авторов сей Книги был сам Господь! Могла ли она после такого получиться плохой. Скучной, серой и пресной? Разумеется, нет!
Значит, учитель, настоящий учитель, не менее важен в литературе, чем сам литератор или даже читатель!
А кто, (или что) учит наших современных литераторов работать? Ибо талант это еще далеко не все. Требуется умение! Мне повезло (кажется, я вообще везунчик, не смотря на мои жизненные обстоятельства). Мой Учитель, – выдающийся литератор и истинный Мастер Слова! (Не споткнуться бы на сем пути, именуемом «литературой», не подвести Учителя)! А кто учит остальных?
За примерами далеко ходить не буду. В моем родном городке существует литературное общество. (Я – слава Создателю, в него не вхожу). Члены сего общества люди пожилые, пожившие (за редким исключением), но не мне судить, когда в писателе или поэте должен пробуждаться талант. Но суть не в том.
Руководит сим обществом (а, следовательно, и обучает будущих литераторов), Л.П. Бочкарева. Она библиотекарь! Вникните в суть, друзья! В этой профессии нет ничего зазорного, но… чему может научить литератора библиотекарь? Каталогизировать книги? Это все равно, если б настройщик взялся учить Баха или Моцарта музыке! Вроде бы близко, а не то!
Так что же, – могут спросить, – нет поэта в твоем Отечестве?
« Ошибаетесь, – отвечу я. – Земля Русская не скудеет талантами. Есть у нас мастер! Он молод, (много моложе моего Учителя), – но он истинный Мастер! Имя ему (хотя я подозреваю, что это псевдоним), – Роман Эсс!
Я бы и сам с удовольствием учился у него, если б он только позволил…
Не надо искать его имя в толстых журналах, (если только в Интернете случайно наткнетесь), он, (не знаю уж, увы, или, слава Богу) – не знаменит. Однако он есть истинный Мастер!
« Что ж ты его так превозносишь, коли он, не знаменит? – могут спросить. – «Может он твой друг или родственник?» Нет, не родственник, и, к сожалению, мы не подружились, хотя, возможно, и встречались – (городок у нас маленький).
Но начнем сначала. Моя мама, (а первым главным и вечным учителем и наставником для каждого человека всегда является, и будет являться мама), всегда говорила, когда я проказничал в детстве, или делал глупости в более старшем возрасте: « Сынок, прежде чем что-то сделать подумай! Мозг самое мощное орудие человека. Затверди себе: «Мысль,– действие – результат».
Это коротенькая на первый взгляд цепочка, – прекрасное средство к достижению успеха. Тем более в литературе. Изначально, как и многие другие до меня (и не дай Бог, после) я считал эту цепочку такой: Мысль – решение стать поэтом, писателем, драматургом. (Нужное подчеркнуть). Действие – посещать различные библиотеки, лито и лит рауты с целью набраться опыта и пр. Результат – публикация, или, если повезет, книга.
Грубейшая ошибка!
На самом деле эта цепочка выглядит так:
Мысль – решение стать поэтом (ты стал им в тот момент, когда накарябал 2-3 рифмованные строчки. Даже если твое творение настолько сыро, что с него «капает» – ты уже поэт).
Действие – публикация. (Заметка в газете, стихотворение, или даже роман – результат твоего труда как литератора).
Результат, ( самое трудное, сложное, но также и самое важное для обеих сторон и автора и читателя – оценка читателем твоей работы). Ведь, согласитесь, если тебя читают, спорят, цитируют – сие есть лучший из результатов.
Но вернемся к Роману Эссу.
Он первый из известных мне литераторов применил эту цепочку (исключения составляют Пушкин, Гоголь, но они, увы, не мои современники) – и применил гениально.
Судите сами!
Я не знаю, кем был или является Роман в повседневной жизни, но однажды он решил стать литератором. И эта была – Мысль.
Я не знаю, также, сколько, без сомнения гениальных работ вышло из – под его пера. Мне попала в руки лишь его статья «Частное мнение». Она перевернула мою жизнь и взгляды на литературу, стала настольной. И это было – Действие.
Завершением же его цепочки, ее результатом, стала книга, «Записки подмастерья или Перед прочтением сжечь!», та самая которую вы держите в руках. Автор ее я, но написана она под впечатлением и на основе статьи «Частное мнение», автором которой является Роман Эсс.
Так скажите не теперь, кем является человек, на основе статей и заметок которого (менее одаренные Музой в данном конкретном случае – я), пишут книги? Ответ однозначен. Мастером!
Вот этот человек – скромный и незаметный, скорее всего, мог бы научить, тех из членов лит общества нашего городка, что такое настоящий литератор и как им быть.
Мог бы, если б захотел, но я сомневаюсь, что захочет – ибо поэт, – истинный поэт, – есть существо внетусовочное и свободное!
Еще хочу сказать спасибо маме, Роману Эссу и Учителю; за то, что я есть, что я творю и за то, что есть поэт в моем Отечестве, и я могу гордиться тем, что он мой земляк!
Так же я хочу сказать литераторам будущего (ибо те, кто сейчас в России именуется литераторами – суть плагиаторы, графоманы и вообще букашки), – людям не нужны ваши рассуждения о высоком или простом. Людям нужны, правда и доброе слово. Несите это слово людям и ваши имена останутся в веках.
Ибо – вначале было Слово. Будет оно и в конце…
Последний Легион.
У римлян пал в атаке,
Последний легион…
Но не спеши победно восклицать;
Рим никогда не будет
Тобою покорён,
Поскольку Рим – воюет до конца!
В. Высоцкий.
Аве тебе, читатель!
Кем бы ты ни был в жизни – (даже либеральным лит критиком… бррр!), но взяв в руки книгу, ты становишься читателем.
Позволишь поговорить с тобой? Скажи, как называется страна, в которой ты живешь?
Уверен, если ты еще не захлопнул книгу), – ты фыркнешь и подумаешь: «Вот дурак! И этот… индивидуум еще пытается что-то писать, что-то пояснять, не зная элементарных вещей? Россия она называется! Россия!»
Дурак? Пусть, дурак. Может быть, ты не откажешься поговорить с «дураком» о России? Уверен снова – ты захохочешь, но, все же, отсмеявшись, возможно, снисходительно махнешь рукой:
« Ну, давай поговорим!»
И я снова повторяю:
Аве тебе, читатель!
Ты удивишься. Эпиграф к данной записи – концовка песни Владимира Семеновича «Последний легион», приветствие – римское… Итальянец, что ли? И говорить о России! И о чем с ним говорить? О матрешках, буденновках и водке? Бред собачий!» Не спеши читатель, не спеши! Я такой же русский, как и ты, и миллионы наших соотечественников. И «римский привкус» в разговоре о России, отнюдь не случаен.
Неужели ты думаешь, что Москву, – нашу древнюю, гордую столицу, – называют Третьим Римом из чистого бахвальства? Нет.
Я, конечно, не историк, но полагаю, – не без оснований, что любой из них подтвердит мою «гипотезу».
Падению Великой Римской Империи (как и падению любых империй и государств) – предшествовал раскол. Во времена этого раскола Империя разделилась на Западную (столица, собственно – Рим), и Восточную (столица Константинополь, или по нашему, по-русски – Царь – Град). Восточная Империя, – которую мы, Русичи, знаем как Византию, пала в 1353 году под натиском турок-осман. Однако, она на несколько веков, (приличный срок), пережила свою Западную соседку.
Из-за того, что Западная Империя пала ранее, византийские Императоры (с 1261-го 1353-й Византией правили Палеологи), – решили что Господь избрал их для того чтобы они возродили всю славу Великой Империи и встав в ее главе, привели ее к тому величию и расцвету как при Цезаре и Константине Великом. Они избрали своим гербом двуглавого орла. Одна голова орла смотрела на Запад, другая на Восток – символизируя тем самым, что хоть Западная Империя и пала, но род императоров – палеологов уцелел, и ныне именно они, Палеологи, являются Императорами и Востока и Запада, а значит и всей Римской Империи!
С двумя головами ясно. Но почему именно орел?
Орел – (обычный, одноглавый) – являлся знамением и символом легиона – главной составляющей мощи Великой Римской Империи. Так что и тут выбор не случаен.
Когда в 1353-м году Византийская Империя пала, наши предки – славяне, жившие по другую сторону Русского (Черного) моря, сначала вздохнули с облегчением. Исчез неудобный, хищный, алчный, опасный сосед – слава Богу. Но потом и призадумались… И было отчего… Во-первых, исчез Великий (и богатый) Царь-Град, с которого со времен Олега Вещего русичи привыкли брать контрибуцию: либо «прибивая к вратам Царь-Града щит» (т е осаждая его), либо служа в гвардии Императоров (оплата 1 золотая монета за человека в день). Во-вторых, на землях обоих Империй, как грибы после дождя, выросли новые государства, для которых Русь оставалась богатой восточной соседкой, (что, в принципе, не могло не льстить,) но оставалась также страной варваров!
Варвар! Это грубое (и по сей день) слово, как дикая кошка царапала душу русских князей! Особенно задевала эта ситуация князя Червонной Руси, Галиции и Волыни – Даниила Романовича родного праправнука потомка византийских кесарей – Владимира Мономаха.
Потому, после того, как папа Римский Сикст Шестой, утвердил на землях былой Византии Священную Римскую Империю, (под властью Германии), князь Даниил отправил туда посольство – поздравить со вступлением на престол императора Гельмута фон Гогенштауфена. Однако сие посольство имело и еще одну – тайную – цель. Отыскать, и доставить на Волынь знак истинного и неоспоримого императорского ранга, что позволило бы потомкам Мономаха аргументированно возражать европейской политике, пытающейся представить Русь – страною варваров, и на равных говорить с европейскими правителями. Глава посольства – Афанасий Шуба – княжеский приказ исполнил, и доставил в Галич (столицу Червонной Руси) каменный столб с каменным же навершием в виде двуглавого Орла.
(По легенде сей столб стоял ранее во дворе Византийского Палатия, символизируя власть Императора, (Даниил Романович повелел установить его на границе своих земель, где Орел сей олицетворял «божественную» власть потомков Императоров. Сей столб упоминается и в записках ди Плано Карпини – полномочного посла и легата папы Климента Четвертого в Сарае – Берке от Ватикана). Древний каменный столб с двуглавым орлом стоял на границах Карпатской Руси до 1475 года, до тех самых пор, пока Великий Князь Московский Иван Васильевич, женившись на дочери последнего Византийского Императора Константина – Софье Палеолог, – не объявил себя царем. Грозный царь приказал перевезти столб с орлом – этот древний символ императорской власти в свою столицу – Москву, аргументируя это тем, что «жена моя бысть августа ромейская, аз же, яко муж ее и господин, есть басилевс. Знамо – Русь прямая и законная наследница славы Ромейской.
Тогда и записали летописцы в свои летописи, знаменитые слова, которые и по сей день помнят, и повторяют русичи.
«Москва еси – Третий Рим, а четвертому не бывать!»
25-го июня 1682 года византийский двуглавый орел был коронован одновременно с Петром Алексеевичем (Петром Первым и его братом соправителем (Иоанном Шестым ) и «повинен бысть отныне и до веку охранять крылами своими Царство Русское». (т.е. изображаться на государственном гербе). Идея принадлежала Никите Зотову (воспитателю Петра Первого), Льву Кирилловичу Нарышкину и его сестре Наталье Кирилловне – (матери обоих государей)
усмотревшей в двуглавости древнего византийского символа добрый знак (т.к. византийский император бысть равен богам – да и Петр с Иваном сидели на престоле одновременно) и защиту от «правительницы» Софьи.
С тех пор легионный римский орел (пусть и двуглавый) – стал символом русской государственности. До того момента на русских знаменах (темного тона) красовалось изображения Христа Спасителя.
В 1696 году со смертью Иоанна Шестого, началось единодержавие юного (24 –года) Государя Петра Первого которого история по праву называет Великим) и парил гордо древний царь птиц, защищая и одобряя наследницу и достойную преемницу его славы – Россию.
У дельного всегда много друзей. Однако, много у него и врагов. Грянул кроваво-красный 1917-й год, и пал на землю древний гордый орел – и пропал с небосклона.
Заходился в дьявольской радости Запад, – нет более гордой птицы, нет Руси защиты! По лисьи подползли со льстивыми улыбками Юг и Восток. Глубоко запустили они когти свои в самую душу России.
Но не погиб орел. Не зря римских солдат, – а тем паче легионеров, – называли лучшими солдатами мира! В 1988 году он вернулся вновь! Но переломаны его крылья. Слаб орел. И мы – все мы, те, кто еще помнит о русской истории и славе, те, кто остался русским (не по записи в паспорте, а по состоянию души) – есть последний легион, последний заслон на пути хамства, алчности предательства невежества, что идет на Русь со всех сторон.
А литераторы, настоящие литераторы, – есть авангард этого легиона! Кто-то спросит: «почему?».
«Настало время, мой калам!
Отныне стань острей меча!
Это начало стихотворения Джамбула Джбаева, – поэта из Казахстана, напечатанного в «Правде» в 1942 году. Нужно ли напоминать, что переживала Русь (или, если хотите СССР), в этот период?
Перо во все времена было и будет острей любого меча, мощнее самого совершенного оружия. Посему литератор (истинный поэт и истинный сын Родины) всегда будет возглавлять авангард. И посему – ( хоть я и не являюсь легатом, ни тем паче Государем) я говорю Вам – авангард последнего легиона:
– Silecium!!!
– Toor-da!!!
– It morqena! Seq Rene!!!!
Это – стандартные фразы ввода легиона в бой. В переводе они означают буквально следующее:
«Молчать!»
« Слушать команды!!»
« Держать строй!!»
Я, отнюдь не легат. Я – рядовой легионер, – такой же, как все. И потому я выполню приказ, но лишь тот, который отдаст мне Родина!
А посему:
Аве, тебе, читатель!
Притча.
Книга Книг – Библия изобилует притчами и сказаниями. Возможно, за то, что здесь написано Святейший Сенод предаст меня анафеме. Но, возможно, это тоже станет притчей. Притчей тех, кто еще не понял, что за явление такое – поэт. И, возможно, эти впопыхах накарябанные строчки, помогут будущим поэтам сделать верный выбор и вернуть литературе, – русской литературе то, что она потеряла с того приснопамятного и зловещего 1917 года.
Жил некогда поэт. И был богохульник, пьяница игрок и развратник. Все семь смертных грехов ходили у него в приятелях и всюду следовали за ним.
Паны сановные терпеть не могли поэта, – ибо в стихах и песнях своих воспевал он красу родной земли. Каждый звук в его песнях был пронизан любовью к Родине, – били и гнали его отовсюду.
