Текст книги "Восхождение Черной Воды"
Автор книги: Роман Артемьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Глава 3
От обещания написать главе другого Священного Дома до момента отправки послания может пройти много времени. Непростое это дело – дипломатическая переписка.
Начали мы, то есть я, Феба и примкнувшая ради учебы и какой-либо движухи Мерри с того, что составили список сородичей, способных помочь в решении возникшей проблемы с дефицитом товаров. У кого-то вассалы занимаются изготовлением или выращиванием ингредиентов, кто-то имеет доступ к уникальным ресурсам Изнанки, третьи сами давно хотели бы пробиться на наш рынок, да конкуренты мешали. С последней категорией проще всего – имперские Дома и их союзники ушли, достаточно подать весточку, что место освободилось. Формальное приглашение позволит в будущем говорить, что мы оказали им услугу, предоставив возможность заработать.
Следующим этапом стало вычеркивание. Из многостраничного перечня безжалостно удалялись враги и друзья врагов, в ту же категорию попали наиболее известные враги союзников. Как бы я не дистанционировался от Исполненных Покоя и Золотых Пчел, определенная зависимость от них существует, не стоит портить с ними отношения. Блэкуотеры переживают один из худших периодов в своей истории, мы никогда прежде не были настолько слабы, поэтому сейчас приходится вести себя очень осторожно и постараться не оттолкнуть тех, кто может быть полезен. С другой стороны, прогибаться слишком сильно тоже нельзя.
Осталась примерно половина списка, требовавшая более тщательного изучения. Предки ведь и во время самоизоляции умудрялись находить, с кем поругаться. Особенно на данном поприще отличился дед Корнелий, известный охотник и не менее известный бузотер. Он, к примеру, довел до поединка конфликт с представителем Священного Дома Сияющего Пера, и великое счастье, что дело обошлось без трупов. Вот их обязательно надо пригласить, или хотя бы просто написать, чтобы выяснить, не держат ли зла. Случаи были разные, от простых и анекдотичных до жестоких, кровавых, требующих осторожного подхода. На свет из архивов выплывали инциденты, которые и длинной палкой-то трогать было страшновато – они, несмотря на прошедшие века, до сих пор могли рвануть последствиями. Впрочем, что такое века для Священных Домов? От рождения ребенка до его ухода к Старейшим двести пятьдесят – триста лет проходит.
Короче говоря, прошла неделя, прежде чем к первому возможному партнеру отправилось первое же письмо. Надо сказать, начинал я не с нуля. Перекресток, помимо того, что является крупнейшим независимым магическим рынком Европы (сравниться с ним может только Монако, и то независимость там условная), вдобавок считается своеобразной достопримечательностью. Многие путешествующие или прибывающие по делам в северные страны считают своим долгом навестить его. Ну а так как Черная Вода является официальным покровителем места, без уведомления о визите обходится редко. Кто-то ограничивается письмом или магическим вестником, другие просят свести с нужным торговцем, достать эксклюзивный товар, посоветовать, к кому обратиться за информацией и тому подобным. Раньше, пока «лицом» Дома являлся Лотарь, к нему обращались редко, с моим взрослением ситуация изменилась. Та история с прямым призывом наделала шуму, на умудрившегося выжить вундеркинда хотели взглянуть многие. Оказывается, у меня масса знакомых! То есть когда сородич обращается за содействием, мы же не в пять минут укладываемся. Этикет требует посидеть, пообщаться, обменяться сплетнями, обсудить последние новости из тех, что не выходят за пределы довольно узкого круга потомков богов и их приближенных. Иногда короткое знакомство перерастает в постоянный контакт. До дружбы, конечно, далеко, но возможность обратиться с вопросом и получить ответ сама по себе дорого стоит.
В жизненном потоке дел образовалась пауза. Я ждал ответов, читал старые хроники, не спеша готовясь к походу в лес Влажных Костей, и до автоматизма отрабатывал известные заклинания. Любопытства ради и с целью проверить собственные знания прошелся по школьной программе Олдоакс, удивился и призадумался. То ли я такой гений, то ли программа откровенно слабая. Безусловно, по части предметов отставание очевидно, те же бытовые чары мне практически неизвестны, но никаких сложностей с их освоением в процессе не возникло. Они простенькие, не больше десятки узелков, и тем не менее изучаются на последнем курсе. Очередное свидетельство превосходства над смертными?
Впрочем, нельзя сказать, что никаких событий не происходило вообще. В один из дней от Атаульфа Зеленогривого пришло приглашение посетить его в любое удобное время, на которое я ответил немедленным согласием. Лица высокого статуса обычно маринуют просителей пару деньков, прежде чем дать положительный ответ, но, во-первых, от Блэкуотеров досконального соблюдения этикета не ждут, мы – существа непредсказуемые, а во-вторых, мне стало интересно. Что понадобилось великому затворнику? В тот момент я обедал в «Клевере», планов на вторую половину дня не строил и потому спокойно сообщил, что прибуду через пару часов.
Вопрос «почему я к нему, а не он ко мне», в данном случае не возникал.
Принадлежащий Атаульфу магазин расположен в Новой части – втором по возрасту квартале Перекрестка. Домен сразу появился в текущих размерах и значимо объём или форму не корректировал, но заселялся неравномерно. Первым возник Рынок, затем к нему начали пристраивать Белые стены, причем землю поначалу хапали себе богачи и сильнейшие маги. Одновременно торговцы строили склады и лавки на территории, безыскусно называемой новым местом. Название прижилось. До сих пор почти всю территорию здесь занимают разного рода хранилища или оптовые магазины, поэтому посторонние или просто люди, недостаточно хорошо знакомые с Перекрестком, сюда заходят редко. А зря. Некоторые лавки в Новой существуют с момента основания домена, причем принадлежат они одним и тем же хозяевам.
Стоило мне войти в широкие, тяжелые дубовые двери, как из-за прилавка колобком выкатился непонятно по какой причине оказавшийся там старший приказчик.
– Мистер Блэкуотер! – он низко, насколько позволяла комплекция, поклонился. – Счастлив видеть вас! Такая честь! Уф! Уверяю, мы приложим все возможные усилия, чтобы выполнить любое ваше пожелание! Уф!
Толстяк утер огромным белоснежным платком крупные капли пота с круглого лица.
– Успокойтесь, Паркер. Я к вашему хозяину, он просил о встрече, – я обвел взглядом непривычно пустой холл. Обычно здесь как минимум два продавца ждут клиентов, сегодня – ни одного. – У вас что-то случилось?
– Ничего особенного, мистер Блэкуотер! Яков внезапно заболел, остальные в командировках или заняты! Вот, пришлось самому принимать клиентов! И как удачно! Уф!
– Что ж, не буду мешать.
Кивнув, я прошел вглубь магазина, в помещения, предназначенные для персонала и только него. Ну и для тех немногочисленных клиентов, с кем Атаульф пожелал договариваться лично. Пришлось немного попетлять, прежде чем неприметный коридор вывел меня к невысокой широкой арке, прикрытой чем-то вроде занавески. Я остановился в шаге от нее, провел рукой в воздухе, позволяя считать свою ауру. Спустя мгновение неподвижно висевшая тряпка качнулась от потока воздуха.
Вот теперь проход открыт. Можно идти.
Обиталище Атаульфа соединено с Перекрестком стабильным вторичным переходом. Один из известнейших гербологов и друидов Британских островов заодно является крупнейшим торговцем ингредиентами, отдельный проход для него жизненно необходим, он в коротком пути кровно заинтересован. Он бы задолбался, простите за выражение, таскать свою продукцию, как остальные торговцы – такие у него объёмы. Впрочем, стоимость каждой партии тоже не стоит недооценивать.
Арка выходила прямо в лес. Густой, дремучий, словно оставшийся от тех времен, когда кроманьонцы и неандертальцы при встрече незатейливо раскалывали друг дружке головы каменными топорами. Идти можно было исключительно по узкой тропинке, якобы протоптанной животными, но на второй взгляд оказывалось, что на ней ни следов копыт или лап, ни иных, менее приятных отметок жизнедеятельности. Да и ветки окрестных кустов подозрительно аккуратно растут, не мешая путнику.
Спустя десять минут я оказался в дубовом бору… Да, я знаю, что бор – это хвойный лес и дубовым он быть не может. Правильного слова не подобрать. Просто в тех дубовых лесах, где мне бывать доводилось, кустарники не росли и другие деревья выглядели мелкими, чахлыми. Здесь же я видел можжевельник, прошел мимо широкой рябины, полюбовался высоченным стройным ясенем… Тем не менее, именно дубы задавали тон и встречались чаще всего.
В центре рощи, служащей домом и телом старому отшельнику, тоже рос дуб. Огромный, раскидистый, настоящий царь среди деревьев. Мне потребовалось около половины минуты, чтобы дойти от края широкой поляны, накрытой его ветвями, до ствола и, запрыгнув на корень, усесться рядом с хозяином этого места.
– Здравствуй, юный лорд.
Атаульф слегка наклонил голову, что в его положении являлось максимумом возможного. Двигаться больше он не мог. Друид по грудь врос в ствол, его руки плавно перетекали в дерево, а волосы превратились в единый колтун, больше похожий на корневую систему или пучок ветвей. Насколько я знаю, последние лет тысячу он точно пребывает в подобном состоянии. Скорее всего, дольше, но в более ранних летописях упоминаний о старце нет. Вообще-то говоря, Атаульф – имя готское, до Британии они не доходили. Как он вообще стал друидом? Возможно, однажды я спрошу у него. Сейчас мы не в тех отношениях, чтобы старик со мной откровенничал.
– Здравствуй, Атаульф. Что у вас случилось, что Паркер так напуган?
– Он напуган?
– Настолько сильно, что не смог состряпать убедительную ложь. Приказчик хоть жив?
– Да. Он ранен, держу его в целебном трансе, – равнодушно сообщил древний. Что ему однодневки? Лечит, потому что о своих слугах надо заботиться, а особых эмоций они у него не вызывают. – На меня напали, пытались убить. Одна из групп нападавших прошла со стороны Перекрестка.
– Я не заметил там следов боя.
– Они откуда-то знали ключи к переходу. – Вздохнул Атаульф и вдруг пожаловался. – Вот чего им всем надо? Ясно же, что найду и убью. Нет – лезут, лезут…
– Они думают, ты целитель и сидишь здесь, потому что устал от людской суеты. – предположил я. - И вообще пацифист.
– Глупость какая! Кто в эту чушь поверит?
– Находятся уникумы.
Различного рода инциденты вроде попыток грабительских нападений случаются с Атаульфом регулярно. Раз в пять-десять лет находятся альтернативно одаренные типы, прослышавшие о живущем в одиночестве отшельнике и решившие его пощипать. Умишко отключается, едва слышат слова «богатый» и «нет охраны» в одном предложении. В последние лет сто влияние также оказывает литература смертных, на волне романтического национализма приписывающая друидам совершенно невнятные качества. Да, они лечили людей, да, в определенном смысле любили природу – если ментальный поводок на хищниках считать любовью. Но человеческие жертвоприношения друиды любили намного больше и практиковали чаще! То, что Атаульф слился со священной рощей для достижения бессмертия, ничего не значит. Это всего лишь один из возможных путей, он мог бы пойти по десятку других, если бы захотел.
Видимая охрана отсутствует, потому что она не нужна. На своей земле маг чудовищно могущественен, чему имеется масса летописных подтверждений и свидетельств очевидцев. В начале шестнадцатого века церковь на него натуральный крестовый поход устроила. Чего-то они от него требовали, а он отказался, вот и собрали святых воинов со всей Британии. Результат? Куча трупов и Английская Реформация. Если бы священники не потеряли значительную часть силовиков, Генрих Восьмой не рискнул бы обвинить духовенство в посягательстве на королевскую власть и тем самым начать процесс создания англиканской церкви.
Серьёзные люди и нелюди обо всех этих обстоятельствах прекрасно осведомлены. Обычно Атаульфа тревожат дурачки, которые далеко вглубь рощи не проходят, быстро превращаясь в кучки ценных ингредиентов на продажу или в удобрение для кустов. Сейчас ситуация совершенно иная. Нападение совершили профессионалы, сразу несколькими группами, с разных направлений, причем они откуда-то знали некоторые нюансы защиты и были неплохо экипированы. Налицо хорошая подготовка.
– Так чего ты от меня хочешь? – выслушав подробности ночного побоища, спросил я. – Вмешиваться в междоусобицы магов мой Дом не станет.
– Я хотел бы объединить усилия в поисках заказчика, – улыбнулся друид. И, прежде чем я заявил, что искать никого не собираюсь, так как оно мне совершенно не надо, уточнил: – У одного из нападавших было это.
Из расступившейся земли на свет вылез длинный ствол, оканчивающийся плотно сжатым бутоном. Растение подтянулось поближе ко мне и бутон развернулся, показывая содержимое – небольшой медальон. Хмыкнув, я осторожно поднял его телекинезом на десяток сантиметров в воздух, бросил проверочное заклинание, удивленно ощутил результаты и создал ещё одно, более сложное. Аккуратно положил медальон обратно и недовольно повернулся к Атаульфу.
– Скажи откровенно – ты хочешь воспользоваться мной, чтобы достать кого-то из своих врагов.
– Одно другому не мешает, – ничуть не смутившись, согласился маг. – Ты же всё равно будешь искать создателя. Так почему бы не помочь друг другу?
Подавив недостойное высшего существа желание сплюнуть и вообще напомнив себе, что надо держать лицо, я призадумался. По всему выходило, что Атаульф прав. Священные Дома обязаны блюсти Закон, в данном случае однозначно требовавший от меня вмешаться. В связи с возможным нарушением четвертой статьи.
– Мало ли, откуда наёмник его взял? Медальон мог попасть к нему сотней путей, – без особого напора возразил я.
Удивительно, но Атаульф сохранил человеческую мимику.
– Брось, – поморщился он. – Сам понимаешь: такие вещи кому попало не доверяют.
И опять он прав. Всё, связанное с чуждыми силами, хранится пуще зеницы ока и передаётся исключительно самым близким, под смертные клятвы.
На первый взгляд в медальоне ничего особенного нет. Работа средняя, в лучшем случае – чуть выше, драгоценных камней или металлов нет, функционал неясен, но вроде какой-то защитный. Любой мастер сделает нечто похожее. Однако если приглядеться внимательнее, то окажется, что артефакт, фактически, является хранилищем для неизвестной подавляющему большинству магов энергии.
Сами по себе так называемые чуждые силы не страшны. Тут надо уточнить, что под этим термином подразумевается сборная солянка из самых разных сил, некоторые из которых весьма благотворно сказываются на человеческом организме и при правильном использовании могут быть очень полезны. Однако есть у них общее качество, вызывающее пристальный интерес Священных Домов, в девяноста девяти процентов случаев фатальный для носителей – согласно воле Старейших, в человеческом мире дозволены только внутренние источники энергии. То есть либо грубая физика, либо Изнанка, либо крохи, вырабатываемые организмом чародеев. И больше ничто. А чуждые, как понятно из названия, происходят из внешних реальностей. Причем вовсе не обязательно они являются результатом деятельности разумных существ, они могут быть и природного происхождения.
Нет. Запрещено.
Четвертая статья Закона многогранна, трактуется по-разному. Один перевод означает «защищать человечество от внешних угроз», другой – «закрывать людей от чуждых сил». Каждый Священный Дом придерживается своей трактовки. Мы, Черная Вода, довольно либеральны. Мы не считаем нужным вырезать семью и близких тех, кто неосознанно прикоснулся к внешним силам, из-за чего репутация среди своих у нас не самая лучшая. В смысле, не только поэтому, но в том числе. Тем не менее, мы признаём, что благодушие в данном случае невозможно и в случае сознательного нарушения запрета действуем без сострадания.
– Откуда ты знаешь, что это? – кивнул я на медальон.
– Возраст. Я многое видел в своей жизни.
– Не виляй, Атаульф, – сам не знаю, попросил или приказал ему. – Нарушен Закон. Мне нужны все детали, знать их – мой долг.
– У Этельреда был советник из этих, – указал взглядом друид. – У того, который Неразумный. Священные Дома зубами скрежетали, а поделать ничего не могли – Незримая Власть запрещала. Я тогда при дворе часто появлялся, чувствовал, чем от того типа разит. Он, правда, особо не наглел, потому и продержался довольно долго, пока Этельреда не свергли. Мне интересно было, за что его старая кровь так невзлюбила, я потом ваших поспрашивал и много чего интересного узнал. Эта сила и впрямь настолько опасна?
– Она непредсказуема. Непонятна. Если уж мы сущностей Изнанки, с которыми тысячелетия общаемся, понять не можем… Любая попытка взаимодействия с чуждыми силами до сих пор заканчивалась плохо. Иногда раньше, иногда – позже, но конец был один.
Абсолютная правда. Попытки изучения неизбежно приводили в лучшем случае к смерти экспериментаторов, в худшем Священные Дома разгребали последствия натуральных катастроф. Эпидемии, образование пустынь на месте цветущих царств, поголовно сошедшее с ума население Мадагаскара, ценой серьёзных потерь разрушенный Фонтан Вечной Юности, превращавший людей в кремниевую форму жизни – перечислять можно долго.
– Люди слишком любопытны, – заметил древний маг. – И непослушны. И жадны. Они не прекратят попытки заполучить то, что возвысит их над другими. Не разумнее ли позволить некоторым избранным изучать неизвестную, пусть и опасную, область высокого искусства? Под вашим присмотром.
– Одно время Священные Дома пытались вести описанную тобой политику. Мы были вынуждены отказаться от нее. Даже под нашим присмотром вероятность человечества пережить это изучение колеблется в районе десяти процентов. После того, как пророки дружно подняли вой, запрет принял окончательную форму.
А ещё контроль Домов не помог избежать нескольких разрушительных инцидентов, после последнего из которых из-за Врат явился посланник с указанием прекратить эксперименты. Вопрос был закрыт.
– У тебя есть предположение, кому служили нападавшие? – перевел я тему.
– Думаю, кто-то служил, а кто-то работал, – уточнил Атаульф. – Действовали они слишком по-разному, снаряжение тоже отличается. Та пятерка, что почти до меня дошла, очень хорошо подготовлена была и артефакты у них качественные. Остальные два десятка – наёмники, правда, неплохие. А вот кто их послал… Сам пытаюсь понять. Враги у меня есть, но они сейчас, вроде как, своими делами заняты.
– Кого-нибудь живьём взял?
– Как почуяли, что в плен попадут, с собой покончили. От тел только пепел остался. Хотя пару наёмных голов я сумел сохранить.
– Отдай их мне. Попробую выяснить, из какого они отряда, и кто их нанял.
– Призывать будешь?
Старшей некромантией, сиречь призывом отражений живых из ноосферы планеты, мне пока заниматься рано. Наука эта не для новичков. Хотя, если других вариантов не останется, придётся и её осваивать.
– Для начала схожу в Кровавый квартал, может, там их опознают.
Глава 4
Я не собирался прыгать перед Атаульфом на задних лапках, поэтому в тот день никуда не пошёл. Что бы он там ни думал, Черная Вода не станет решать его личные проблемы. Создателя артефакта я найду, но сделаю это так и тогда, когда сам сочту нужным. Время терпит. Кроме того, отряд Эдди «Бобра» вернется с контракта только в субботу, а по поводу двух покойников лучше беседовать с ним. Головы обладали явно азиатскими чертами, так что Бобер, долгое время проживший в Китае и прекрасно разбирающийся в тамошней наёмной братии, может их опознать или хотя бы подскажет, у кого имеет смысл спрашивать. Кличку ему, кстати, дали за любовь постоянно что-то грызть: спички, деревянные палочки и всё такое.
Следующий день тоже посвятил своим делам. Сидел в общем зале «Клевера» под отводом глаз, расслабленно цедил черный чай и без стыда подслушивал чужие разговоры:
– Милый, помнишь, мы были в Турине, и ты обратил внимание на белое платье с таким забавным бантом сзади?
– Да, дорогая.
– Вот именно! Задницу девицы, виденную один раз десять лет назад, ты помнишь, а о том, что я просила купить новый ковер, ты забыл!
Семейная пара. Муж с обреченным видом не отрывает глаз от стола, справа жена упоённо и привычно выносит ему мозг. Неужто и меня не минует чаша сия? Не, исключено. Хремет настаивал, да и сам я в принципе против брака ничего не имею, но перспектива получить в спутники жизни вот такую дамочку стимулирует не спешить с выбором.
– Рынок и без нас переполнен. Из Шотландии приходит оружие гоблинского изготовления, рядом Швеция с её мастерами, миланцы хорошо представлены. А испанцев местные не любят, при слове «Толедо» кривятся.
– У них напряженные отношения с имперцами, практически ничего не приходит из Аугсбурга и Золингена.
– Не имеет значения. Белое оружие теряет актуальность, с каждым годом его берут всё реже…
Смуглый кабальеро прав и не прав одновременно. Если рассматривать простой холодняк, все эти палаши, сабли, рапиры с минимальным зачарованием, изготавливаемый в крупных центрах для многочисленных европейских армий, то да – следует признать, что спрос на подобного рода оружие падает. Во всяком случае, он не растет. Простые люди предпочитают огнестрел, профессионалы при первой же возможности обзаводятся чем-то серьёзным. Клинки мастерской работы являются полноценными боевыми артефактами, с незачарованными собратьями их роднит только форма и традиции общества. До тех пор, пока человечество не ударится поголовно в пацифизм, их создатели не останутся без работы.
– И здесь появились эти новомодные ценники! То ли дело раньше – поторгуешься с продавцом, обсудишь новости, выскажешь своё мнение о качестве товара, поругаешь одних поставщиков, других похвалишь… Глядишь, цену едва ли не на треть скинули!
– Ну, не знаю. Некоторые продавцы бывают очень назойливы. От них без покупки не уйдёшь, даже если случайно в лавку зашел.
– Так в том-то вся и прелесть! Эх, что-то не то американцы придумали.
– Чего ж вы хотите от бунтовщиков из колоний?
У нас, конечно, большинство лавок работает по старинке, но парочка магазинов самообслуживания тоже появилась. В последних продают всякую дешевую фигню. Торговцы Перекрестка чутко держат нос по ветру и быстро осваивают новые способы втюхивать товар доверчивому покупателю.
Наконец, появился человек, которого я ожидал. За пятнадцать минут до назначенного времени. Он оглядел заполненный зал и уже собирался обратиться за помощью к разносчице (официантов здесь не было, нет и не будет, пока жив Глен), однако ощутил посланный мной легкий ментальный толчок. Развернулся, недоуменно шаря по столикам взглядом. Пришлось слегка изменить структуру полога, чтобы мужчина заметил поднятую в приветствии руку.
– Простите, мистер Блэкуотер, не увидел вас сразу, – подойдя поближе, он глубоко поклонился. – Надеюсь, я не опоздал?
– Ничуть, мистер Дикенс, это я пришел раньше. Присаживайтесь, – я жестом указал ему на стул, после чего снова поднял руку, подзывая Дану.
С Дикенсом мы встречаемся уже не первый раз. Он богат, занимает приличный пост в Министерстве финансов и является председателем Лондонского клуба гурманов. Познакомил нас Синклер, лечивший Дикенса от неприятной болячки и попутно высмотревший редкое проклятье, справиться с которым самостоятельно не смог. Проклятье я снял и думал, что больше забавного финансиста не увижу, пока неделю назад он не прислал письмо с просьбой о встрече.
– Юный лорд?
Я кивком указал Дане на гостя.
– Эээ… – тот покрутил головой, пытаясь разглядеть, что едят соседи. – Ваше фирменное. Не очень жирное.
– Каре из ягненка с лавандой почти готово.
– Да, давайте его. На гарнир…
Заказывал он долго. Дана смотрела скептически, но записывала – раз уж сел за стол, обслужат по высшему уровню. С некоторых пор в «Клевер» так просто не попасть, «чужие здесь не ходят». Ресторан превратился в полузакрытое заведение после избрания Глена мэром Перекрестка, сюда приходят либо свои, либо по приглашению. Исключением является расположенный на первом этаже общий зал с вынесенной на площадь верандой, привлекающие внимание фланирующей по рыночной площади публики. Правда, большую часть потенциальных посетителей отпугивают высокие цены. Я обычно занимаю отдельный кабинет, просто сегодня что-то захотелось по старой памяти послушать, о чём люди говорят между собой.
Наконец, закончив, Дикенс повернулся ко мне.
– Простите, мистер Блэкуотер. Всякий раз, когда волнуюсь, много ем.
– У вас есть какой-то повод для тревог? – наплевав на правила этикета, требующие минут пять поговорить на нейтральные темы, спросил я.
– Не тревог! Я чувствую себя оскорбленным и униженным! Нет, не только я один – весь наш клуб получил омерзительную пощёчину!
– Вы имеете в виду клуб гурманов?
– Да-да, тот самый, чьим председателем я имею честь являться вот уже восемь лет! Он существует больше ста лет и никогда прежде не оказывался в центре столь грандиозного скандала! Даже когда…
Следующие минут десять Дикенс распинался о всяких забавных, с моей точки зрения, случаях, происходивших в возглавляемом им обществе. Сам-то он считал инциденты полноценными трагедиями и ничего смешного в них не видел. Лично мне стоило большого труда удержать лицо, выслушав о неудачном испытании индийского рецепта, окончившегося дружным походом десятка джентльменов ко врачу и забившимся стоком в туалете.
Прервался он однажды, когда Дана принесла заказ. Никогда не видел, чтобы человек так ел – медленно, смакуя каждый кусочек, с некой терпеливой придирчивостью и наслаждением в каждом жесте. Наблюдать за ним было настоящим удовольствием. Отведав примерно четверть блюда, Дикенс похвалил повара, хотя и сказал, что готовка несколько простовата. По его мнению, в блюдах недостаточно пряностей.
– Повар «Клевера» предпочитает старые, неизменные рецепты. Из тех времен, когда пряности ценились дороже золота, а потому использовались редко.
– Верность традициям можно только приветствовать, но ведь кулинарное искусство со временем развивается, совершенствуется! Правильно добавленные специи подчеркивают вкус блюда, делают его ярче и насыщеннее!
– Некоторые, наоборот, любят попреснее. Для них чем проще, тем лучше.
– Именно, – помрачнел Дикенс. – Из-за одного такого я к вам и обратился, мистер Блэкуотер.
Если ты делаешь нечто, что нравится всем, обязательно найдётся кто-то, кому это нечто не нравится. Кому, спрашивается, могли помешать безобидные гурманы? А вот нашёлся такой. Недавно в клубе должно было состояться торжество по случаю юбилея сразу нескольких видных членов, сопряженное с демонстрацией ресторанных новинок. Очень важное мероприятие, к нему долго готовились, закупали продукты, собирали почтенных патриархов общества и даже ожидали кого-то из дальних родственников короля. Родственник и в самом деле пришел – хотя лучше бы он не приходил. Некий мистер Джеймисон подкупил часть прислуги. В результате его продуманного саботажа половина блюд, сохраняя правильный внешний вид, была напрочь испорчена, а вторую подменили на вульгарный фаст-фуд незнакомого типа!
Конечно же, разразился скандал.
– Позор! – вытирал раскрасневшееся лицо Дикенс. – Какой позор! Руководство клуба подало в отставку, перевыборы на следующей неделе. Самое обидное, что негодяй ничуть не раскаивается, он называет происшедшее «невинной шуткой»!
– Отвратительный поступок.
– Вы абсолютно правы, милорд! Отвратительный! Заслуживающий самого строгого наказания!
Похоже, мы наконец-то перешли к делу.
– Какого конкретно? Я правильно понимаю – вы хотите, чтобы я его проклял?
– Так оно и есть, мистер Блэкуотер, – решительно кивнул Дикенс. – Мы с коллегами долго сомневались, стоит ли идти на столь сомнительный с этической точки зрения шаг, но в конечном итоге решили – преступление не должно остаться безнаказанным!
– Ну, насчет этичности вы не правы. В конце концов, месть вполне укладывается в человеческую мораль и даже поддерживается подавляющим большинством религий. Впрочем, неважно. О каком проклятье идет речь?
– О носках во рту.
– Тогда зачем вам я? – мне не удалось сдержать удивление. – Его любой третьекурсник из приличной магической школы наложит.
– Да, но он же его и снимет! А нам, мистер Блэкуотер, нужно, чтобы никто не снял! Чтобы навсегда!
– Ну, чтобы совсем никто не снял, так не бывает. Просто иногда условия исчезновения проклятья настолько сложны, что обеспечить их невозможно. Ладно, я вас понял… Дайте подумать минут пять.
Значит, общество любителей вкусно покушать хочет, чтобы их обидчик всякий раз, принимая пищу, ощущал во рту незабываемый вкус грязных мужских носков. Понять их можно, вопрос в том, по силам ли мне обеспечить выполнение данной просьбы. Я впал в легкий транс, вспоминая, нет ли в арсенале Черной Воды чего-то подходящего. Обязательно должно найтись – предки за тысячелетия чего только не разработали. В основном, конечно, пакости всякие.
Ментальное упражнение помогло, выцепив из памяти упоминание о заклятье с нужными условиями. Правда, оно не совсем удовлетворяет требованиям.
– Мистер Дикенс. Я могу предложить вам два варианта. В первом я накладываю проклятье, его замечают при обследовании в тех же Палатах Мидаха и снимают посредством ритуала очищения. Ритуал стоит тысячу фунтов, вам же мои услуги обойдутся всего в сотню.
– А каков второй, мистер Блэкуотер?
– Во втором случае мне придётся модифицировать существующее проклятье под определенный объект. Модификацию ритуал не возьмёт. Вернее, структура проклятья будет повреждена, однако через какое-то время она восстановится – может, через неделю, может, через месяц. Не дольше двух полнолуний точно. Стоит это будет в пять раз дороже и мне потребуется время на разработку.
– Мы выбираем этот вариант, милорд! – кровожадно сверкнув глазами, сообщил Дикенс. Его круглое добродушное лицо приняло торжественное выражение. – Деньги не важны, когда на кону стоит честь!
Надо сказать, он изрядно меня позабавил. Обычно ко мне обращаются с просьбами проклясть зажившихся на этом свете родственников или слишком удачливых конкурентов, в том числе на любовном фронте. Примерно на половину предложений я отвечаю согласием. Нестандарт вроде сегодняшнего появляется редко, чем и ценен.
– В таком случае, мне потребуется фотография обидчика и принадлежащая ему вещь. Будет совсем прекрасно, если найдётся образец ауры.
– Даже лучше, мистер Блэкуотер! – горделиво выпрямился Дикенс. – У нас есть его зуб!
– Зуб?
– Зуб! Мы ему выбили!
