Текст книги "Ронин (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Ронин

Глава 1

Глава первая.

Ноябрь 1993 года.

Конец прекрасной эпохи.

Поселок Волнистый находился в паре километров от границы города, был вполне обжит и примыкал к красивейшему бору и Реке, что сделало его весьма популярным место для загородного проживания богатых и успешных. Правда, в бочке меда присутствовала ложка дерьма – городские очистные сооружения находились здесь же, но это были уже придирки. Машину с недовольным Демоном я бросил на въезде в новую часть поселка – любой посторонний звук за городом разносился очень далеко, а мне не хотелось портить ночной отдых Князя.

Мне повезло, что я нашел дом с Карлсоном очень быстро, не заплутав и не сбившись с дороге, а вот дальше начались проблемы. Высокий, гладкий забор не давал возможности бесшумно забраться на него, темные окна второго этажа дома входили во все стороны, а на соседском участке, за таким же глухим забором, молча бегала какая-то собака, периодически громко принюхиваясь, очевидно крупная, опасная и умная. Делать мне было нечего, я обошел дом с Карлсоном, плотно прижимаясь в высокому забору, со стороны леса, нашел там несколько тонких стволов погибших деревьев и прислонив их к забору, сделал нечто вроде подставки под ноги, которая позволила мне заглянуть через забор.

Участок представлял собой вытянутый прямоугольник покрытой снегом поверхности. От забора на границе леса до дома было около пятидесяти метров открытого пространства. Единственным укрытием на этом огороде была небольшая будочка, судя по, идущим от нее к дому, ярко-желтым трубам, предназначенная для безопасного хранения газовых баллонов или баллона. В подтверждении того, что я на правильном пути, возле крыльца дома, напротив ворот, стоял большой темный джип, без госномеров. Ворота были откатные, судя о кабелю, проброшенному от дома, на электротяге. Не смотря на бинокль и белый снег я не смог определить марку джипа, но решил, что я, все-таки, угадал и эта та машина, на которой передвигался Князь. Осталось только определится, как взять штурмом укрепленный коттедж, чтобы при этом не пострадала заложница. Думать о том, что Наташа уже пострадала я не хотел. Снег, набившийся в невысокие ботинки уже растаял и ноги начали замерзать, а я никак не мог определится с планом действий. Всякие героические прыжки из супербоевиков и кувырки в сугробе отпадали, так как не давали Наташе ни одного шанса на выживание. В дом я не попаду, так как сомневаюсь, что бывший старший опер оставил дверь на ночь не запертой. Вызывать сюда спецназ, который начнет осаду дома, потом пойдет на штурм? Не знаю. Князь уже столько накуролесил, что приговором будет только смертная казнь, но чтобы до нее дожить… Я очень сомневаюсь, что его не достанут в СИЗО, больно много желающих задать беглому капитану нелицеприятные вопросы и получить откровенные ответы. На месте Олега я бы предпочел получить пулю в голову в лихой пострелушке с ОМОНом или СОБРом. Но тогда зачем ему живая Наташа? То, что Олегу дадут уйти на машине вместе с заложником я не верил, он же не автобус с детьми захватил… Кстати, надо будет завтра написать письмо в бывшее КГБ о том, что в Ростове, в декабре, планируется захватить детей с целью выкупа, и этот захват высветит полнейшее отсутствие наработок на противодействие таким действиям со стороны силовых структур. Про лохматую и бородатую братву с Кавказа и Средней Азии я ничего не помню, но то, что в банде был русак, спившийся отставной военный летчик из Свердловска, я помню четко, за месяц КГБ, как бы они сейчас не назывались, должны разобраться и установить, кто такой, тем более, что он за несколько дней до захвата попадал в милицию за пьяную драку.

План действий в голове сложился внезапно и четко, он базировался на знание реалий и типичных алгоритмов действий органов на сообщение о происшествии или преступлении.

Тук-тук. – я постучал в окошко, стоящей на трассе заправки, а когда оно распахнулась, сунул в него раскрытое удостоверение.

– Доброй ночи, милиция. Можно вашим телефоном воспользоваться… – и только успел отдернуть руку от стремительно закрывающегося окошка. Ну почему вежливость многие люди воспринимают, как возможность покуражится, показать свою значимость?

Я присел к зарешёченному окошку и встретился с торжествующими глазами тетки лет сорока, сидящей в кресле оператора. И что с ней делать? Поджечь заправку? Стук ствола пистолета-пулемета по стеклу не склонил женщину к сотрудничеству с правоохранительными органами – она просто смотрела на него, не слыша или не слушая меня и не шевелилась. Пришлось надавить чуть сильнее, стекло лопнуло наискосок, одна половинка, выпала из рамы и со звоном шлепнулась на стол оператора.

– Телефон сюда, быстро!

– Да, да, сейчас. – старый, перемотанный синей изолентой, телефон, звякнув, полез в мою сторону через мгновенно распахнутое окошко.

– Алло, милиция. Пришлите скорее наряд, у нас в соседнем доме женщина громко кричала, а потом что-то грохнуло и крик оборвался. – я четко назвал адрес дома с флюгером в виде Карлсона: – Кто звонит? Соседи.

Разговор я оборвал, после чего вырвал телефонный провод из аппарата, а трубку выбросил в сугроб – мне надо, чтобы наряд местной милиции приехал к крайнему дому поселка, на семейный скандал. С возможным бытовым убийством, а не рыскал по окрестностям, разыскивая автоматчика, пытавшегося «обнести» автозаправку.

Демона с собой я не взял, оставил в машине. Я не уверен, что пес выдержит столько времени, не разу не гавкнув. К сожалению, даже самые умные собаки иногда дают волю эмоциям.

Через забор я, все-таки перебрался, навалив еще сосновых веток и старых стволов, после чего сел в снег за домиком, с выходящей из него газовой трубой, стараясь не думать о мокрых насквозь ногах, которые стало прихватывать холодом. Шум ветра в кронах мачтовых сосен старательно убаюкивал меня, а я разгонял в себе адреналин, представляя себе, что Князь все-таки разглядел в окно редкую цепочку следов от забора и теперь крадётся ко мне с пистолетом в руке. Картинка с зловещим человеком-циркулем горячила кровь и не давала задремать. Местные коллеги, как я и рассчитывал, приехали где-то через час, по моим расчетам, уже было около семи часов утра. Я не зря сообщал неопределенно, то ли был выстрел, то ли не было, чтобы не примчались всем поселковым отделением, конно, людно и оружно, но и, не переложили выезд на следующую смену, которая могла заявится часов в двенадцать, когда я в своей засаде превращусь в ледяного ходока, а Князь успеет позавтракать, под выпуск кулинарного шоу «Смак» с кудрявым Макаревичем, и, посмеиваясь под непритязательные шутки Стоянова с Олейником из свежего, юморного «Городка», прикончить пару десятков заложников.

У забора участка затормозил вездесущий «УАЗик», хлопнула одна дверь, после чего по металлу глухих ворот энергично заколотили, оглашая, еще дремлющую, загородную улицу криком «Открывайте, участковый».

Участковый попался упорный, барабанил долго, понимая, что если он уедет, а в доме действительно произошло убийство, то его по головке, мягко говоря, не погладят.

Наконец раздался скрип, который я определил, как звук открываемого окна и раздался голос Князева, который я прекрасно помнил.

– Что случилось, лейтенант? Что вы орете, ребенка разбудили.

– Хозяин, открывайте, я должен дом осмотреть.

– И на каком основании? У вас постановление на производство обыска имеется?

– Постановления нет… – с некоторой заминкой произнес, невидимый мне, участковый: – У нас вызов на семейный скандал и соседи выстрел слышали. Вы с кем в доме проживаете?

– Жена и ребенок. – Князь говорил уверенно и напористо: – Только ребенок болеет, только под утро уснул, я бы не хотел, чтобы вы его своим обыском разбудили.

– Пусть к нам выйдет жена, мы с ней поговорим, а там посмотрим… – неопределенно ответил участковый.

– Хорошо, сейчас спустимся. – окно снова скрипнуло, очевидно, закрываясь.

Я приготовился. Весь вопрос был в том, кого сейчас выведет к милиции Олег Князев. Если местную хозяйку, как ее там, а, вспомнил, Зоя, и они выйдут из ворот, я пойду в дом. Если же выведет Наташу… Я не знаю, что я буду делать конкретно, но в дом придется идти все равно.

Из дома Князь вывел Наташу, к моему удивлению, со связанными за спиной руками, приставив к лицу нож, осторожно открыл заднюю дверь джипа и забросив девушку в багажное отделение, медленно, чтобы не хлопнуло, замкнул ее, после чего, крича, что сейчас откроет ворота и выйдет к милиции, открыл водительскую дверь и забросил в салон какую-то сумку и, очевидно, сунув в замок зажигания ключ, двинулся в сторону ворот.

Я понял, что сейчас произойдет. Он не собирался разговаривать с милицией. Сейчас он пойдет на прорыв. Успокоенный, что хозяин дома сейчас выйдет на улицу, милиционер будет спокойно ждать, пока ворота не откроются, не слыша, от шума мощного электродвигателя и цепного привода откатного устройства, как заводиться двигатель джипа, после чего, Князь просто выкатится из ворот и, пользуясь преимуществом «японца» в скорости, просто уедет от раздолбанного ульяновского вездехода, в укромном месте на трассе, просто сменит машину и, в очередной раз, растворится на просторах Западной Сибири. Уверен, что милицейская «тачанка» не перегораживает выезд со двора, а культурно стоит на обочине, в чем Князь убедился, разговаривая с милицией через окно второго этажа, иначе он придумал бы иной план спасения.

Бегущего меня Олег заметил не сразу, не ожидая никакого подвоха со стороны унылого, безжизненного огорода, или что там росло под снегом у хозяев местного особняка? Торопливо подойдя к машине и взявшись рукой за скобу в кабине, чтобы рывком забросить в салон свои искалеченные ноги, Олег Князев, очевидно услышал хруст, сминаемого моими, окоченевшими ногами, наста, поднял глаза и встретился со мной взглядом. Единственное, что он успел сделать – это поднять руку к карману, после чего длинная очередь из пистолета – пулемета перечеркнула его тело и многогрешную жизнь, на этот раз навсегда.

За забором тарахтел, троящий двигатель «УАЗика» и стояла тишина, в тонком металле ворот виднелись несколько дырок от девятимиллиметровых пуль, разминувшихся с телом беглого капитана. Я открыл заднюю дверь джипа и встретился взглядом с, лежащей на каком-то тряпье, Наташи.

– Лежи, не вставай пару минут, а то можно под выстрелы попасть. – надеюсь, что она меня услышала и поняла, и не будет сейчас дергаться пока я буду сдаваться в руки родной милиции.

– Милиция, слышите меня? – ворота уже отъехали в сторону, путь был свободен. К моему облегчению, в створе ворот не валялось, зацепленное моим «friendly fire» тело участкового, пятен крови и следов волочения перед воротами я тоже не видел.

– Милиция! – громче крикнул я, так как ответа не услышал: – Я свой, коллега из Дорожного РОВД, сейчас застрелил мужика, что перед вами комедию ломал и хозяином претворялся. Я сейчас выхожу с поднятыми руками, держа в руках удостоверение. Автомат и табельный пистолет оставляю на капоте джипа, что стоит перед воротами. Услышали меня?

– Выходи! – кто-то, невидимый мне, от волнения дал петуха, и я пошел, сложив оружие на капоте и подняв руки с раскрытым удостоверением.

Ожидаемо, милиционеры, лейтенант и старшина укрылись за металлической будкой ободранного вездехода с синей полосой поперек белого борта, направив на меня один «Макаров» на двоих – водитель, судя по всему, уже разоружился, готовясь к сдаче смены. Стоило мне остановится, участковый бросился ко мне, замерев за моей спиной и, с силой, уперев ствол пистолета мне в затылок. Замершую в нетерпении, тупоголовую пулю, приготовившуюся покинуть хромированный ствол оружия, я чувствовал каждой клеточкой своего организма.

– Еб… – водитель видимо добежал до лежащего на снегу тела Князя и его замутило.

– Хорош рыгать! Оружие его возьми и иди сюда.

– Сейчас. – водитель прибежал и встал передо мной, воинственно направив пистолет – пулемет на нас с участковым. Рукоятка моего пистолета торчала из кармана черного милицейского тулупа. Если бы я не знал, что я отстрелялся до упора, пока затвор «Кедра» не встал на затворную задержку, я бы, конечно, нервничал.

Убедившись, что я под прицелом, участковый наконец убрал свой пистолет от моей головы и принялся изучать мое удостоверение.

– Прочитал? – через минуту спросил я: – А то у меня руки затекли так стоять.

– И зачем ты его убил? – хмуро спросил участковый лейтенант.

– Там, в багажнике джипа девушка лежит, заложник. – я опустил руки, я их реально, уже не чувствовал. Водитель угрожающе дернул стволом.

– Ой, прекрати. – я отмахнулся от старшины: – Магазин пустой.

– Иди, машину посмотри. – кивнул водителю участковый.

– Только руками не лапай там сильно.

Несколько раз подозрительно оглянувшись на меня, как будто боялся, что я в его отсутствие нападу на его напарника, старшина дошел до джипа, чтобы через несколько секунд показаться из-за его кормы, ведя под руку, по-прежнему связанную, злющую как кобру, Наташу.

– Может развяжите девушку? – предложил я, но милиция не спешила воспользоваться моим советом.

– Вы вообще кто и как в машину попали? – лейтенанту понадобилось срочно допросить Наташу, но только ожгла меня ядовитым взглядом и отвернулась.

– Лейтенант, ты, вообще, что делаешь? – я не выдержал, шагнул к девушке, и, несмотря на ее сопротивление, попытался стянуть с нее веревку, стянувшую ее кисти так, что они были белыми.

Я достал из кармана нож – "выкидуху' и нажав на кнопку, перепилил веревку, сорвав с рук Наташи веревку сунул ее комок в руки опешившему лейтенанту.

– У тебя заложница чуть без рук не осталась, а ты решил тут в следователя поиграть, допросы устраиваешь. – я ухватил Наташу за рукав пуховика и подтолкнул к водителю: – Отведи ее в машину и пусть сидит, греется.

Тут участковый отошел от потрясения. Он вскинул свой пистолет, вновь наводя его на меня и заорал:

– Брось нож! Бросай!

– Ты что, дурак? – я сложил ножик и сунул его в карман: – У тебя мое удостоверение в руках, и ты выстрелишь в старшего по званию, который ликвидировал убийцу и…

Я ехидно улыбнулся и продолжил: – Скорее всего, вам, придуркам, жизнь спас. Давай, стреляй, вон как раз свидетели собрались.

У соседних домов, пока держась на почтительном расстоянии, стояло несколько местных жителей. Один, видимо самый любопытный, осторожными шажочками приближался к нам, а два солидных дядек, опершись на снеговые лопаты, курили, то и дело поглядывая в нашу сторону.

– Да ну вас на хрен. Вы офицеры, разбирайтесь сами…– старшина сплюнул на снег желтой табачной слюной и подхватив Наташу под руку, повел ее к задней двери «УАЗика». Что интересно, ему она не сопротивлялась.

– Нож отдай. – уже спокойнее сказал участковый, продолжая держать меня на мушке.

– Не отдам. И вообще, я в лесу три часа провел, я ног совсем не чувствую. Я в вашу машину пойду греться, а ты давай, организовывай охрану места происшествия, вызывай следственно –оперативную группу, прокурорского «следака». Кстати, в этом доме жили три человека, парень молодой по имени Сережа, девушка Зоя, и их сын, совсем маленький, Вадик, кажется, и джип этот они недавно купили. Только я их, почему-то, не вижу. Наверное, спят очень крепко, а ты как думаешь? Кстати, этот участок твой? – я топнул ногой по заснеженной дороге: – Не помнишь, что там по приказу положено делать с участковым, когда на его участке убийство двух и более лиц происходит? Сразу увольняют, или еще и садят?

Пока участковый переваривал новую для себя информацию, я подошел к «дежурке», молча забрал у старшины свой автомат и пистолет, после чего мы трое молча сидели в «УАЗике», глядя на стоящего у раскрытых ворот участкового и молчали. Я пару раз пытался взять Наташу за руку, но она каждый раз вырывала свою ладонь, что-то зло шипя. В мою сторону она так и не посмотрела.

Глава 2

Глава первая.

Ноябрь 1993 года.

Шаг вперед.

Локация – Прокуратура Городского сельского района

– Громов, вы что, спите? – надо мной склонилось, надоевшее до оскомины, лицо следователя районной прокуратуры.

– Мой адвокат прибыл? – я сбросил руку мужика в синем кителе с плеча.

– Нет.

– А вы его хотя бы взвали?

– Мы передали сообщение. – судя по честным-честным глазам прокурорского, ничего он не передавал. Да и, если рассудить здраво, кому он мог передать сообщение, если, в арендованном Заводом офисе, мой адвокат Софья Игоревна Прохорова сидит в гордом одиночестве, то кому могли передать сообщение? Или экономная, да, даже, если смотреть правде в глаза, жадная до денег и вечно голодная, Софа наняла себе помощника, за свой собственный кошт? По-моему, звучит, как сказка. Я улыбнулся и, постаравшись устроится поудобнее на жестком стуле, буркнул: – Ну, когда мой адвокат появится, тогда и продолжим допрос.

Честно говоря, мне уже давно не смешно, но я еще пытаюсь улыбаться. Самой большой моей ошибкой было попадаться в руки моих коллег на территории сельского поселения. В чем ошибка, спросят меня пытливые слушатели? Объясняю. В городе, тем более, таком огромном, как Город, в котором я живу, множество людей и, соответственно, множество преступников. И каждый милиционер знает – сколько не сделай работы, завтра тебе подкинут еще больше, поэтому, попавшиеся в поля зрения жулики отрабатываются, как на, несущемся с большой скоростью, конвейере, строго по технологическим картам – получил свое и вперед, или в ИВС или под подписку о явке, так как начальник, получив с тебя «раскрытие», уже топочет ножкой, требуя следующие, а под дверью кабинета стоит несколько злых потерпевших, которые требуют, чтобы т не медленно нашел его забытый в троллейбусе баул или расследовал, куда делась зарплата мужа, который вчера пришел домой пьяный и с синяком на роже.

А в сельской местности все гораздо сложнее – людей мало, потерпевшие, зачастую не едут в милицию за сто километров, а разбираются с обидчиками самостоятельно, по мере своих сил, а штатная численность правоохранителей достаточная, а начальники требуют результат, не меньше, чем у городских, и поэтому, если ты попался сельским милиционерам, то тебя они отработают от и до. Вот и меня пригородная прокуратура отрабатывала по полной, так как кому-то показалась, что версия, что я расстрелял Князя из личных неприязненных отношений, так как не могли поделить между собой платиновую блондинку Наташу, очень даже привлекательна. И теперь, весь местный правоохранительный ресурс отрабатывал эту версию, как основную. Нет, меня пока не били, так как прокурорским сотрудникам это не в масть, они руки такими вещами не марают, а попытку местных оперов «поработать» со мной я пресек сразу. Во– первых, сообщил им, что с милиционерами я разговаривать даже не обязан, а на попытку воздействовать на меня физически, пообещал разнести им кабинет, и разбить свою морду о оконное стекло, написав жалобу прокурору, что коллеги пытались выкинуть меня в окно, прямо через металлическую решетку, так как по морде я получу в любом случае, но так хоть будет приятно, а они на ремонте разорятся.

Затем мне предоставили адвоката, мужичка, лет сорока, веселого и компанейского, который долго уговаривал меня признаться в том, что мы с Князем просто «не поделили бабу», и тогда он, адвокат, мне гарантирует, что я сегодня поду домой, под подписку о явке, а не попаду в ужасную тюрьму, где меня, обязательно, по ошибке, посадят в камеру к уголовникам, которые будут регулярно проводить мне массаж простаты и прочие опасные манипуляции. Избавится от этого «защитника» было сложнее всего. Когда он, в своих уговорах, стал повторятся, я попросил его уйти, так как в его услугах я не нуждаюсь, мужичок делал вид, что меня не слышит, вновь и вновь рассказывая о том, что я буду уже сегодня кушать мамины котлеты, если не буду дураком и подпишу признание, что Олега Князева я убил непреднамеренно, и даже в состоянии аффекта, а у него, у адвоката, есть знакомый профессор психиатрии, с которым они, в два счета, сделают мне заключение, что я не осознавал, что я делаю и не отдавал отчета…

– А что вы там пишете? – прервался «защитник» на середине фразы: – Давайте, я вам сам продиктую, как правильно написать…

– Давайте. – покладисто согласился я: – Защитник… как там ваша фамилия, я забыл…. Манкировал своими профессиональными обязанностями, склоняя подзащитного взять вину на себя за преступление, которое он не совершал, преднамеренно вводил подзащитного в заблуждение, рассказывал о своих коррупционных связях в местной психиатрической больнице, а именно с профессором…

Я не успел спросить фамилию коррумпированного профессора, как мой защитник грубо схватил лежащий на столе лист, недописанного заявления, тщательно изорвал его в очень мелкие клочки и, не прощаясь, вышел из кабинета.

Не знаю, куда увезли, и как сейчас допрашивают сейчас Наташу, но у местных с их богатой фантазией, вряд ли что-то получится. Я уверен, что бухгалтер Настя, отсидев свою попу на жестком стуле в моем кабинете, или отлежав ребра на письменном столе, уже попала к начальнику Дорожного РОВД с моим ежедневником, и представители Левобережного РОВД уже примчались за потерпевшей по статье похищение и свидетельницей вчерашнего убийства возле общежития, и уже допрашивают ее, а значит, мне просто надо немного продержаться, не идя на контакт с «местными» и не подписывая ничего.

А почему эти ребята старательно пытаются меня подставить? У меня есть только один ответ на этот вопрос. Скорее всего, в доме или его окрестностях, уже нашли тела членов незадачливого семейства, скорее всего, в неживом виде. И сейчас районная прокуратура находится перед дилеммой – или у них случилось убийство двух и более человек, а преступника задержал, правда с фатальными для последнего последствиями, какой-то залетный «городской», или же имел место другой вариант – банда милиционеров из города, после совершенного массового убийства не поделили женщину, наверное, тоже входящую в банду, и один убил другого, но при попытки скрыться с мета преступления, остатки банды были задержаны местными милиционерами. Тут не о премиях речь уже идет, а о орденах, по крайней мере. Возможно, что сейчас десяток непричастных, в поте лица пишут справки и рапорта, отражающих трудный ход расследования, досадных неудач, в конце концов, завершившихся блистательной победой. И самое главное, мне даже не за что злится на коллег – люди работают над раскрытием особо тяжкого преступления, имеют право отрабатывать все версии, тем более, что с жертвой – Олегом Князевым я был близко знаком, репутацию имею не самую безупречную, а доказательств, что я не причастен к убийству жителей загородного поселка я предоставить не могу, и вряд ли Князь оставлял следы своей причастности к этому жуткому деянию, скорее всего, наоборот, он их тщательно скрывал, и только совокупность всех фактов поможет мне выскочить из этой ситуации. Но, для этого требуется только время, очень много времени.

Декабрь 1993 года.

Локация – крыльцо Дорожного РОВД.

Принимали меня на службу больше месяца, а вот уволили одним днем. После того, как прокуратура Городского сельского района промурыжила меня в течении недели, каждый день чередуя допросы и очные ставки, эти упорные ребята сдались, поняв, что не стыкуются у них концы с концами. Парочка свидетелей – Настя и Наташа, которые, невзирая на все уловки следствия, твердо стояли на своих показаниях, что с Олегом Князевым до момента своего похищения они знакомы не были, Наташу Князь держал в доме убитой семьи, стрелял у общежития тоже Князев, а я в загородный дом даже не заходил, и избавится от этих свидетелей не получалось никак. Показания милиционеров, что я пытался скрыться на японском джипе и был задержан только благодаря их смелым и умелым действиям, из материалов уголовного дела бесследно исчезли, как и протоколы очных ставок с ними, в которых они настаивали на своих первоначальных показаниях – ну, так иногда бывает, возможно, что это мне вообще приснилось, так как первые трое суток меня допрашивали практически круглосуточно, сменяя друг друга. Мой адвокат, Софья Игоревна Прохорова, которую на третьи сутки, все-таки, допустили до участия в деле, так как в ее отсутствие я просто молчал или посылал всех… за моим адвокатом, сейчас цвела и пахла. Еще бы, в своем портфолио, или что там, у адвокатов бывает, она, на голубом глазу, может смело заявлять, что вчистую отмазала от уголовного преследования гражданина, которому вменяли групповое убийство. Где жила все это время Наташа, я не знаю, встречались с ней мы только при производственных действиях. Со мной она не разговаривала, отвечала только на вопросы следователя и уходила. При попытке остановить – просто обходила, как пустое место, глядя сквозь меня и удалялась не оглядываясь. С завода она уволилась, в отношении института я не выяснял, честное слово, просто надоело. Я просто отпустил ситуацию, посчитав, что любой мой шаг, какой бы он не был, лишь только усугубит наши отношения. И завтра Наташа улетала в Москву утренним рейсом – система «Сирена» вовремя проинформировала меня об этом, а сегодня я стою на крыльце, бывшего родного, РОВД держа в руках справку о том, что до сегодняшнего дня я здесь работал, после чего был уволен по собственному желанию с должности старшего оперуполномоченного УР и специальным званием «капитан». Да, да! Сам в шоке. Оказывается, что моя бывшая любимая начальница, Ольга Борисовна Супрунец, слов на ветер не бросала и все-таки пробила внесение моей фамилии в приказ о поощрении, и начальник областного УВД успел этот приказ, что готовили к Новому году, подписать до того, как я нажал на спусковой крючок «Кедра», совместив мушку пистолета-пулемета с силуэтом бывшего капитана милиции Олега Князева. Поэтому получилось, как получилось.

Написать рапорт на увольнение меня заставила прямая и недвусмысленная фраза полковника Дорофеева, что его главная задача на новый, 1994 год будет мое увольнение по любой, компрометирующей меня, причине. Я подумал и решил, что против ветра писать не стоит, да и написал рапорт. Да и устал я, честно говоря. Буду пытаться теперь жить, как простой гражданин, не имея костылей в виде служебного удостоверения и табельного пистолета. Правда, удостоверение в отдел кадров я не сдал, написав рапорт о его утери в недрах пригородной прокуратуры и даже успел получить за это выговор. Пистолет вот было жалко, свыкся я с ним, как с родным, да и был он моего года рождения, что я считал символичным знаком, но к сожалению, боюсь, за рапорт о его утери я бы выговором не отделался.

Я последний раз оглянулся на знакомое, до самой значительной выщербинки, крыльцо РОВД, пыльную, бордового цвета вывеску слева от входа и двинулся на автостоянку, которой, очевидно, я воспользовался последний раз – халявы здесь больше не будет. Правда, трудовую книжку и денежный расчет мне не дали, сказали, что позвонят позже из городского управления, но у меня этот вопрос не горел.

У белого «Ниссана», с требующими замены, передним и задним, бамперами, стояла невысокая, худощавая фигура оперуполномоченного Снегирева.

– Ну что решил? – я, не глядя на бывшего коллегу, открыл водительскую дверь и завел двигатель.

– Я, Паша, согласен.

– Ну, поехали тогда, пообедаем. – мое настроение немного поднялось: – Садись, я сейчас позвоню по телефону и поедем, поедим и не хмурься, я угощаю.

Я подошел к будке охраны платной стоянки 9 до сегодняшнего дня для меня эта услуга была бесплатной), поздоровался со знакомым сторожем и попросил телефонный аппарат.

– Алло, Софа? – я знаю, как ее бесит такое обращение, но не могу отказать себе в таком удовольствии: – Через час жду тебя в нашем кафе. Да, угощаю, а то кровью сердце обливается глядеть, как мой адвокат салатом из капусты давится. Все, жду.

Софья постоянно боролась с лишними килограммами, хотя я с этой оценкой фигуры моего адвоката был категорически не согласен. По-моему, девушка обладала вполне органичными выпуклостями во всех положенных местах, но моя бывшая одногруппница мои доводы не слушала, продолжая потреблять овощи и прочую дрянь. Уж не знаю, что она ела по ночам, не включая свет у своего холодильника, но кода обед в ресторане оплачивал я, она, с удовольствием поедала, вполне калорийные котлетки «по-киевски» и жаренную картошечку, полируя это десертом в виде пирожного или мороженного.

Сорока минутами позже.

Локация – Дорожный район.

– Ну что, Вася, вздрогнем для согрева? – я протянул свою рюмку мы чокнулись, выпили по пятьдесят грамм водки и молча набросились на мясные салаты.

– Ты с кем-то еще разговаривал? – закончив с салатами мы с бывшим коллегой откинулись на высокие спинки удобных стульев, в ожидании появления официанта.

– Говорил. С Кисловым Мишей и Коробовым Антоном.

Ну да, два разгильдяя и залетчика, вечно стреляющих тысячу-другую, «до зарплаты», потому, что их жены, не доверяя своим благоверным, какими-то своими, неведомыми путями, узнавали день выдачи заработной платы и прямо у кассы изымали у своих благоверных заработную плату, пока те ее не пропили и не прогуляли в одном из модных казино, что одно за другим, открывались в Городе. Парни готовы на многое ради заработка, но поручения им надо давать с большим разбором, дабы не получилось гораздо хуже. Но, в принципе, на подхвате, для выполнения, простых и ясных, заданий, парни вполне годились. Только надо их все время держать на жестком контроле, потому что, они, вместо выполнения порученной им работы, вполне могли самостоятельно отложить дело на следующий день, потому что «Хорошо сидим». Об этой особенности рекрутов я не преминул сообщить своему собеседнику, на что Снегирев досадливо поморщился.

– Ну а что я могу сделать? Хочешь с Наглым переговорю, или с братьями Тимониными?

– Не, такого добра мне не надо… – я даже замахал руками. Наглый был просто редкая сволочь, которая сдала бы нас с Снегирем ровно через пять минут после того, как мы бы предложили ему хоть что-то, не входящее в должностные инструкции опера уголовного розыска, а братья –близнецы были слишком хитрыми ребятами, крутя, какие-то свои, темы полузаконного заработка.

– Давай с этими попробуем поработать, только, ты парням не говори, что я заказчик, пусть это останется нашей маленькой тайной. – Снегирь понимающе усмехнулся. С недавних пор моя личность стала «токсична» для некоторых моих, уже бывших, коллег, которым было особо неинтересно, что на самом деле натворил харизматичный парень Олег Князев, тем более, что руководство это тщательно скрывало. А вот, то, что его убил я, очень быстро стало достоянием моих коллег, и вокруг меня выросла, мягко говоря, стена отчуждения. Оправдываться и рассказывать гадости про бывшего капитана я посчитал для себя излишним, но все это тоже повлияло на мое желание написать рапорт на увольнение.