Текст книги "Ничего личного (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

На генерального директора подали в суд. Его предшественник, в надежде вернутся на хлебную должность, обновил свои старые связи, раздав лицам, принимающим управленческие решения, немыслимые авансы и теперь мы имеем то, что имеем – в районном суде, на рассмотрении, находиться иск, поданный Министерством топлива и энергетики к моему шефу о его увольнении за прогулы. Да, именно так, трудоголика Соколова, что приперся на рабочее место, как только он смог уверенно передвигаться на костылях, государство в лице министерства пытается уволить за прогулы, по части третьей статьи тридцать третьей Кодекса законов о труде. Уже было два судебных заседания, на которых, несколько уволенных в этом году с Завода, человек, привлеченных в качестве свидетелей, единообразно, как по бумажке, поведали участникам гражданского процесса, что с декабря месяца директора ни на территории предприятия, ни на его рабочем месте, они не видели, вместо него заводом руководили непонятные люди и заместители директора, что, безусловно, повлекло, и без того тяжелое, ухудшение положения трудового коллектива предприятия.

Глава 21

Глава двадцать первая.

Творчество Льва.

Июнь 1993 года

С Аней и ее подельниками я встретился на допросе в городской прокуратуре, на очных ставках, причем девушка была единственная из их банды, кто признательные показания на тот момент не дала. Парней сломали на непрерывных допросах, на вторые сутки, и они показали полуразрушенный барак, расположенный в ста метрах от псевдо-нотариальной конторы, где, под слоем мусора раскопали три полуразложившихся трупа незадачливых продавцов авто. С установлением личностей погибших проблем не было – все они числились пропавшими без вести, причем, вместе с автомобилями.

Вывеска нотариальной конторы была самой настоящей. Нотариус, женщина преклонного возраста, умерла, а отдел юстиции занимался более интересным делом – оформлением и распределением лицензий частнопрактикующим нотариусам, поэтому с выемкой документов, бланков и печатей конторы возникла некоторая заминка. Вневедомственная охрана, не получив платеж за апрель, объект с охраны сняла, чем воспользовались вездесущие местные детишки. На пацанов, ставящих печать на угол дома обратил внимание один из парней, который обменял печать на пару пачек сигарет и бутылку пива. Ну а, временно оставшуюся бесхозной, контору, троица посетила уже следующей ночью, вынеся оттуда компьютер, принтер, номерные бланки и книгу регистрации нотариальных актов, а также вывеску.

Банда успела продать две похищенные машины из трех, выдавая покупателям доверенности от имени покойного нотариуса, сроком на три года, причем сервис у ребят был поставлен на высоком уровне – покупатель выдавал бандитам свои паспортные данные, а через несколько часов, в обмен на деньги, получал автомобиль со всеми документами и доверенность, заверенную нотариусом, с правом продажи, и все это без хождений по инстанциям и стояния в очередях.

Полные данные покупателей оставались в памяти компьютера, изъятого в квартире, что снимала злополучная троица, ток что с «доказухой» по данному делу у правоохранителей было все в порядке. На что рассчитывала барышня, отказываясь давать показания, я не знаю, если только, на то, что в суде парни откажутся от своих признательных показаний. Мне, пока следователь допечатывал протокол допроса, Аня успела, еле слышно, прошептать, что обязательно вернется, чтобы я ее ждал.

Локация – Районный, имени Основоположника, суд.

– Представители сторон, ваши документы и полномочия.

Юрист из министерства подал судье через секретаря свое служебное удостоверение и доверенность. На мою доверенность, где подпись генерального директора заверила начальник отдела кадров, председательствующий судья посмотрела без особой приязни. Еще на первом заседании мы с ней сцепились – дама не могла поверить, что подпись на доверенности, заверенная по мусту работы или жительства, приравнивается к нотариально заверенной. Хорошо, в процессуальном кодексе об этом написано недвусмысленно – попытка судьи как-то иначе интерпретировать закон успехом не увенчались.

– Слушается дело по иску Министерства… – начала судья формальную часть заседания: – Стороны встаньте. До начала судебного заседания ходатайства имеются?

– Да, уважаемый суд. – я встал со стула: – Просим приобщить к материалам дела выписку из клиники, где проходил лечение мой доверитель, а также нотариально заверенный перевод этой выписки.

Честно говоря, не знаю, на что надеялось министерство. Либо оно не на что не надеялось, а просто пошло на поводу старого директора, который занес куда надо денежный эквивалент своих богатств. Во всяком случае, московский юрист лишь имитировал бурную деятельность, не проявляя ни малейшего полета фантазии. Да и сложно моему оппоненту что-то противопоставить нашим аргументам.

В первые два заседания перед судом предстал десяток свидетелей, которые со слезами на глазах рассказывали, как тяжело им было работать и кормить свои семьи при нынешнем директоре. Посмотрев, как сочувственно кивают головами две пенсионерки – народные заседатели, подпирающие, сидящую с равнодушным лицом судью, тут-же выкатил свою правду. Несколько, представших перед судом свидетелей была в свое время уволена ответчиком за употребление спиртных напитков причем к их увольнению было трудно прицепится – по отрицательным мотивам без моей визы с Завода никого не увольняли. Следовательно, такие свидетели должны испытывать личные неприязненные чувства к ответчику и их объективность должна быть поставлена уважаемым судом под сомнение. Двое свидетелей, уволившихся по собственному желанию с нашего ужасного Завода и помыкавшись на вольных хлебах, пытались вновь трудоустроится, во всяком случае их заявления о приеме на работу суду я предоставил.

А в довершении всего в потребовал приобщить выписки из статистических исследований, как по стране, так и по нашей области, где, по сравнению с падением экономических показателей промышленности, наш Завод выглядел вполне прилично, а, в очень левой федеральной газете «Ночь» обнаружилась даже статья, где наш завод называли флагманом производства, сохранивший свои социальные обязательства перед трудовым коллективом. И обошлась газета совсем недорого, потому что написали там исключительно правду.

С нарушением контракта со стороны генерального тоже вышло интересно – костяк трудового коллектива и соц-куль-быт директор сохранил, зарплату выплачивал регулярно, уменьшение производственного травматизма, благодаря ненависти к алкашам добился, а денежная составляющая плановых показателей была вообще указана в ценах позапрошлого года, без каких-то указаний о корректировке, так что по этому пункту планы заводы перевыполнял в десятки раз.

На оглашение решения министерский юрист даже не остался – вяло, но вежливо, сунул мне ладонь на прощание, буркнув, что опаздывает на самолет и покинул здание провинциального суда, так что решение суда о отказе в иске министерства я заслушивал в одиночестве.

Следующий день.

Локация – окрестности «Колизея».

– Привет, Лев! Что у нас с деньгами? – я сбежал по ступеням в подвал под вывеской – «Деньги есть всегда. Финансовая корпорация 'Southern Cross».

– А? – Вечно грустное лицо Левы исчезло в окошке, лязгнул замок, заскрипела дверца сейфа.

– Немного есть, тысяч пятнадцать, наверное, наберу…

– Блин, да где деньги? Ты их кушаешь, что ли, Лева?

– Сегодня большой залог выдал. – Лицо Льва осветилось сдерживаемой гордостью: – Квартиру в залог принял, за полтора миллиона.

– Что? –я почувствовал, что холодная волна прокатилась по мне от выбритого в больнице затылка до пяток: – Что ты сделал?

– Да что ты психуешь? – напрягся мой соучредитель: – Сейчас все так делают, я узнавал. Да я все документы у него забрал. Куда он денется?

У обхватил себя за виски – Господи, ну за что мне все это? Очередной придурок, которому кто-то сказал, что «так можно, все так делают, все будет пучком».

– Лева, а где ты вообще читал, что можешь недвижимостью заниматься?

– Так я точно знаю, что мои знакомые…

– Лева, пошел ты в попу вместе со своими знакомыми. – я бросил на стол папку с документами на квартиру, из которого выходило, что Левин клиент является гордым собственником одной пятой доли в двухкомнатной «хрущевке»: – Ты просто выбросил сегодня полтора «лимона» на ветер. Ты их никогда обратно не получишь, можешь ты это понять?

– Посиди здесь десять минут… – Фролов, с побледневшим лицом вскочил и уронив стул, бросился на улицу.

Я пожал плечами, поднял стул и уселся на место приемщика.

Лев появился совсем скоро. Лицо его было по прежнему бледным, но он нежно поддерживал под локоток какого-то потасканного мужичка, рассказывая ему, что он немного ошибся и дал своему любимому клиенту не миллион семьсот тысяч рублей, а всего полтора миллиона, и он, Лев, просто уснуть сегодня не сможет, пока не выдаст уважаемому Александру Петровичу его законные двести тысяч рублей.

Судя по залоговому билету и «Договору передачи», этот субъект и являлся получателем неподъемной суммы наличности в нашем кредитном заведении.

– Этот? – если лев был готов стать отцом родным для клиента, мне оставалась только роль злого… банкира, наверное?

– Да, Александр Петрович у нас сегодня почти все деньги из кассы получил…

– И где ты его нашел?

Оказалось, что клиент Александр Петрович, в довершении всего, еще и игрун, и Лев нашел его в ближайшем гастрономе, где он увлеченно проигрывал наши деньги в игровом автомате.

– Мужчина. – я показал удостоверение: – К нам заявление от гражданина поступило, что вы при оформлении залога ввели ломбард в заблуждение.

– Какое заблуждение? – мужик зло уставился на Льва: – Я все правильно…

– Заблуждение в том, что вы сдали в залог квартиру, не получив согласие остальных сособственников.

– Каких остальных? – Александр Петрович, в гневе, как будто, стал выше: – Моя квартира, я ответственный квартиросъемщик!

– Да я не спорю… – я положил руку на ватное плечо потертого пиджака клиента: – Квартиросъемщик вы, может быть, и ответственный, но вот собственник вы не единственный. Но ничего. Вам эти юридические тонкости адвокат разъяснит…

– Какой адвокат?

– Ну как какой? Подсудимому положен адвокат, как под суд идти без адвоката.

– Да при чем тут адвокат? – мужчина вырвался из моего захвата и попытался уйти: – Что за обман такой? Сказали, что еще денег мне положено, а сами милицией пугают. А на вас завтра прокурору заявление напишу…

Погрозив мне пальцем, Александр Петрович попытался уйти, но я его перехватил возле самой двери.

– Вот только дернись. – я ухватил в кулак толстую ткань пиджака: _ Тебе кроме мошенничества еще и сопротивление сотруднику при исполнении припишут.

– Какое мошенничество? – залогодатель дернулся пару раз, но понял, что ухватил я его крепко. Перешел к более цивилизованному общению: – Какое мошенничество? Я свою квартиру…

– Стоп. – я приложил палец к губам: – Потерпевший, бумажку вашу с подписью гражданина, подайте, будьте любезны.

– Смотри. Подпись твоя?

– Ну, моя.

– Здесь тоже твоя? – я перевернул лист и ткнул на закорючку ниже убористого текста.

– Ну моя.

– Здесь что написано? Что ты сдаешь под залог лично свою вещь, не принадлежащую никому другому, то есть третьим лицам. А ты сдал квартиру, у которой еще куча собственников. Как это называется? Натуральное мошенничество.

– Но я же ответственный квартиросъемщик…

– Братишка…– я проникновенно заглянул в глаза игромана: – Я не должен тебе правовой ликбез проводить – у меня другая задача. Я же тебе сказал – придет адвокат, он тебе все объяснит, если он конечно платный будет. Ну, а если бесплатный – сам должен понимать, никто тебе ничего рассказывать не будет. Пошли скорей в отдел, чтобы тебя еще сегодня в ИВС успели отвезти.

– А это…может мы как-то сможем на месте все разрулить?

– Ты со мной что ли разруливать собрался? Не надо мне этого. Вон хозяин стоит, он заявление писал, с ним и разговаривай. Вам пять минут на все-про все, иначе в отдел идем, у меня времени нет с вами тут развлекаться.

Через пять минут шушуканья, перекладывания денег и бумаг, ко мне подошел Лев.

– Павел, он того, большую часть денег вернул, а на сто тысяч, что успел проиграть – он мне расписку написал. Можно его отпускать?

– У вас претензии есть к гражданину? – громко спросил я, показывая на выглядывающего из-за угла, Александра Петровича: – Нет? Ну тогда вы можете идти.

Дождавшись, когда хлопок входной двери известил нас, что мы остались наедине, я не стал себя сдерживать:

– Лев, ну ты натуральный олень. Ты хоть понял, почему я это сделал?

– Честно говоря, не до конца…

– И что молчишь, спрашивай, если что-то не понимаешь. Ты, кучу денег отдавая этому придурку, на что надеялся?

– Ну, парни, когда так делали, потом семья расплачивалась, так как не хотели квартиру терять…

– Лев, а что за парни тебе это сказали?

Оказалось, что «знакомые парни» Льва, что поделились с ним бесценным опытом работы с «недвижкой» никто иные, как Яков и Семен, совладельцы нашего конкурента – «Империума», еще совсем недавно, колотившие Льва по утрам и вечерам, с целью регулирования рынка финансовых услуг на нашем микрорайоне.

– И давно ты с ними задружил?

– Ну они меня пару раз приглашали пива попить, предложили все забыть, что раньше было, сотрудничать, информацией делится. А ты знаешь, какие они крутые?

– Лев, ты почему себя ведешь, как ребенок? Да эти бандиты, когда будет удобный момент, тебя в этом самом пиве утопят, жену твою… в извращенной форме, и заберут все до копейки! Какая у вас может быть дружба? Я с ними…

И тут я заткнулся – если я сейчас расскажу, как «обул» новых друзей Льва, готов поставить хоть что в заклад, Лева проболтается, и после этого меня ждут большие неприятности. Не надо моему соучредителю знать какие-то подробности разборок с «Империумом», не стоит.

– Ты что замолчал?

– Короче, Лев, не общайся с этими людьми, хорошо? Посылать грубо не надо, но и встречаться тоже с ними нельзя. И делится информацией. Короче лев, не будь лохом. А с квартирой у тебя ничего бы не вышло. Ты этому мужику дал много денег. Он лично никогда с тобой не рассчитается. У него в квартире сособственники жена с двумя малолетними детьми и ее мать – пенсионерка? Кто, по-твоему, должен был возвращать тебе твои деньги? Они что ли? А как-то завладеть их жильем у тебя бы тоже не получилось, чтобы не говорили тебе твои новые друзья. Ты людей из квартиры не высадишь, а если попытаешься силой это сделать, поднимется такой скандал, что тебе мало не покажется. Скорее всего, тебе придется закрыться. И представь, когда ты закроешься, как твои новые друзья обрадуются, Яков с Семеном? Они тебя даже еще раз пивом угостят, на прощание. Короче, Лев, думай в следующий раз, куда лезешь и с кем связываешься. А сто тысяч, которые ты сегодня этому игроману подарил. Будь любезен, в течении месяца в кассу верни, хорошо? Из своих, личных средств. И вообще, постарайся к концу месяца мне какую-то сумму отдать из набежавших дивидендов. Ты, со своей квартирой, мне хорошую мысль. Будем с тобой в квартиры вкладываться, на стадии котлована, а потом продавать.

Я прекрасно помнил, что до девяносто шестого года жилье будет непрерывно расти в цене в долларовом эквиваленте, потом на несколько лет чуть-чуть просядет, продолжая расти в цене в рублях, пока не придет страшный для многих девяносто восьмой год, когда «Дорогой Гарант» Борис Николаевич забыл сунуть руку под поезд или еще как ее отсечь, если допустит падение рубля.

К сожалению, у нашего Президента память станет очень короткая, и эпичного зрелища по превращения алкаша в инвалида страна не увидит. Но я лично успею к этому приготовится и выйду из этой ситуации без особых потерь, ну а пока я, со скандалом выбив у руководство свой последний учебный отпуск, готовился в сдаче государственных экзаменов.

Уговоры начальника уголовного розыска, что по «пацанским понятиям» и следуя оперской чести я должен хотя-бы на суточные дежурства выходить, я оставил без внимания, по причине того, что стоит руководителям позволить ухватить тебя за мизинчик, сам не заметишь, как останешься без руки. Поэтому. На ближайшие двадцать дней я занимаюсь исключительно учебой, не обращая внимания на иные раздражители. Ну, во всяком случае. Я так думал.

Локация – Квартира Громовых.

– Паша, мне надо уехать, надолго.

– Не понял, Наташа, куда ты собралась? Решила в культурную столицу поехать? Я категорически против.

Оказалось, что, хотя мою подругу и тянет в Северную Пальмиру, но ехать необходимо совсем в другое место. В Подмосковье у Наташи умерла тетя, владелица немаленькой недвижимости, и ближние и дальние родственники делят оставшееся имущество. Наследство открылось три месяца назад, родня Наташу о печальном факте безвременной кончин сестры матери не известила, и моя подруга подозревает. Что это произошло не просто так, так как до своего отъезда из Питера, Наташа частенько у тетки гостила, числилась ее любимицей и намеки на завещание в свои пользу неоднократно получала.

– Наташа, ты бы одна не ездила. Если тетка твоя умерла в марте, ку тебя еще три месяца в запасе, чтобы заявится к нотариусу. Давай я диплом получу, как-то извернусь и с тобой на несколько дней слетаю в Москву. А можем вообще, на машине съездить, если будем рулить по очереди. То за два дня спокойно доедем.

– Нет, Паша, я сейчас поеду. Да и не монстры мои родственники, не будут же они меня убивать, в конце концов. Как-никак, родная кровь. Сядем, поговорим и разделим полюбовно, что тетя оставила. Тем более, что там особо нуждающихся и нет, никто последний кусок хлеба с солью не доедает.

Самолеты в столицу из Города летают каждый день, как автобусы, утром туда, вечером обратно. Я проводил свою девушку на рейс в семь утра и поехал в сторону города, уверенно успевая на первую консультацию.

Глава 22

Глава двадцать вторая.

На распутье.

Июнь 1993 года.

Если я загорелся какой-то идеей, то готов, ради ее воплощения, разбиться в лепешку, и биться до тех пор, пока не пойму… что уже охладел к данной идее.

Но, купить квартиру в небольшом кирпичном доме Спокойного центра – это была очень привлекательная идея. Квартиры на окраине Города мне были не интересны, а вот жить в пятнадцати минутах неспешной ходьбы от Сердца Города и главной станции метро – это в условиях мегаполиса стоило очень дорого. Конкурентом у этой строй площадки выступал только один дом – многоэтажка возле Главного рынка, но строили в том районе военные, для себя и своими силами. И если внешне здания выходили весьма интересными, то насчет качества всего остального, обустроенного руками военных строителей – у меня возникали большие сомнения.

Интересующая меня стройка представляла собой подсохшую, огороженную деревянным забором, яму, прижавшуюся к старой, кирпичной «хрущебе». В яме лениво ковырялись несколько человек, выполняя какие-то манипуляции, которые я почему-то посчитал изготовлением обвязки, даже не знаю, что это такое.

В старом вагончике на спущенных колесах я застал двух мужиков в спецовках. Один из них спал, положив голову на ободранный канцелярский стол, второй, задрав к низкому потолку голову в оранжевой каске, задумчиво выпускал вверх табачные кольца.

– Здравствуйте.

– Здоров. – мужик с дымными кольцами скосил на меня взгляд, потом бросил взгляд на зажатый в толстых, сильных пальцах окурок, замеряя его длину, после чего сделал две глубокие затяжки, спалив сигарету до самого фильтра и аккуратно затушил «бычок» о край банки из-под пива.

– Слушаю вас?

– Хотел узнать, где у вас можно заключить договор?

– Договор о чем?

– Покупки квартиры.

– А! Так это вам надо…

Написав мне на клочке бумаги адрес отдела продаж, прораб вопросительно посмотрел на меня.

– Не подскажете, когда сдача дома комиссии ожидается.

– Ну там же на щите, у ворот все сроки указаны…

– Нет там сроков, нижний угол вашего щита отломали…

– Да вы что! – прораб вскочил из-за стола и бросился на выход.

Его я нашел у ворот строительной площадки – мужчина старательно прилаживал оторванный кусок оргалита к информационному щиты.

– Вот видите, написано «первый квартал 1995 года». – мне показали небольшой крашенный кусок шита, с какими-то цифрами: – Соседи, сволочи, протестуют, что нам здесь участок выделили, вот и пакостят помаленьку.

Я сочувственно покивал головой, прекрасно понимая соседей – кому понравится, что половину твоего двора от тебя отгородили. А теперь строят дом, который закроет инсоляцию твоего дома во второй половине дня?

Отдел продаж квартир располагался в центре, в том же здании, где в свое время занимал пару этажей, не к ночи помянутый, центр молодежных инициатив, или технического творчества, названия уже не припомню, только лица персонажей из этого «гудочника» стоят перед глазами. Хорошо, что нужный офис находился в другом крыле, воспоминания были не самые приятные.

Судя по табличкам на кабинете, это юридическое лицо занималось не только строительством, а всем, что приносило возможность быстрого обогащения. В другое время бы в такую подозрительную контору и не пошел бы, но я точно помню. Что этот дом был благополучно построен в это время и никаких скандалов, связанных со сроками сдачи здания или двойными-тройными продажами, я не припоминаю.

– Чем могу вам помочь? – молодой человек, к которому меня привело блуждание по кабинетам, был одет в хорошо пошитый, солидный, серого цвета костюм, приятно пах и смотрел на меня с благожелательностью.

– Я хотел бы заключить договор на долевое строительство в вашей стройке…

– Да? – клерк удивился: – То есть вы хотите вложится в нашу стройку?

Его удивление я понимал. Мы жили в немного наивном времени, когда железная машина все еще оставалась главным мерилом человеческого успеха. Бывшая общность советский народ все еще не отвык от, впитанного с молоком матери, аксиомы, что жилье можно получить бесплатно, а вот машину можно приобрести только за большие деньги. Не знаю, как сейчас обстоят дела в замусоренной Москве, только –только начавшей отходить от правления демократа Попова, но в нашем Городе можно было обменять однокомнатную квартиру на отечественную машину, особенно, когда речь шла о рабочей окраине. Да и по возрасту мне должен был присущ интерес к юрким и мощным иномаркам, а скучным квартирам.

– Образец договора можно посмотреть?

– А? да-да, конечно. – профессионализм возобладал в клерке и мне протянули образец договора долевого строительства.

– Скажите, а кроме денег вы что принимаете?

– В каком смысле?

– Ну вот у вас написано, что 'Инвестор вправе вносить свою долю либо денежными средствами, либо строительными материалами по согласованным сторонами ценам.

– У вас есть доступ к строительным материалам?

– Есть. – я посмотрел в глаза менеджеру: – Вопрос только, по какой цене вы их примете?

Были ли у меня строительные материалы? У меня не было, а вот у Завода… тоже не было, но вот должники, которые были хоть завтра закрыть свой долг кирпичом, цементом, бетонными изделиями и прочими шлакоблоками – были, и довольно таки много.

– Нет, это несерьезно. – я отодвинул от себя лист с, только что отпечатанным, прайсом: – Вы тут сколько накрутили себе – сорок процентов? Аппетит свой умерьте пожалуйста. Я был на вашей стройке, там, кроме ямы, извините, ни хрена нет. И с чего к вам люди пойдут заключать инвестиционный договор, когда у вас там три калеки в яме проволочку крутят и больше ничего не делают? А ведь вы рекламируете постройку семиэтажного кирпичного дома. Да у вас вся площадка должна быть заставлена поддонами кирпича в три ряда, а там кроме вагончика, туалета и десятка плит перекрытия, ничего нет.

И, кстати, я прекрасно знаю розничную цену на кирпич, слава Богу, половина Города завешана плакатами двух крупнейших производителя кирпича Западной Сибири.

В общем, мы договорились. Заплатив символическую сумму «наличкой», я брал на себя обязательство «внести инвестиционный взнос в срок до окончания третьего квартала текущего года, путем внесения денежных средств в кассу предприятия, либо передачи Исполнителю в собственность строительных материалов, согласно согласованного сторонами договора прайса».

Строители брали обязательство передать мне во втором квартале девяносто пятого дома двухкомнатную квартиру на третьем этаже, общей площадью в пятьдесят пять квадратных метров.

Локация Завод, помещения коммерческого отдела.

Начальник коммерческого отдела, молодой мужчина, пришедший на работу две недели назад, когда комиссия по работе с дебиторами пришла к выводу, что не стоит тупо судится с контрагентами, а потом безнадежно ждать, когда на, арестованных по десять раз, расчетных счетах организаций появятся деньги – дело неблагодарное и сомнительное. Люди бы и готовы с нами рассчитаться, но, только деньги им нужны самим, а вот товар мы можем взять, причем даже с доставкой силами продавца до склада покупателя. Пока же усилия коммерческого отдела были скромными, да и сотрудников, кроме начальника отдела, пока не было, но наш генеральный верил в успех и постоянно приговаривал, что необходимо во всех проявлениях работы стремится к новому, передовому, а Завод уже дозрел до приема на работу заместителя директора по финансам.

Коммерческий начальник встретил меня насторожено.

– Здравствуйте. Что-то хотели?

– Да, Алексей Федорович, хотел. А есть ли у вас кирпич на продажу?

– И сколько вам кирпича надо?

Я назвал количество, мне озвучили цену. Я призвал к остаткам совести Алексея, он смутился, но лишь слегка, по цене «подвинулся» еще меньше. Я сходил в кабинет и распечатал на «черновиках» соглашения с парой наших дебиторов, которые я сам и готовил, с согласованными ценами на кирпич. «Коммерсант» потупил взгляд, но остался на своем, ссылаясь на распоряжение директора.

– То есть, если шеф мне подпишет продать кирпич по цене, указанной в этом соглашении, с вашей стороны вопросов не будет?

– Ну, если только генеральный…

– Хорошо. Доставка чья?

– Алло, Надежда Константиновна, здравствуйте! – я радостно заорал в телефонную трубку через мгновение. Как услышал голос начальника канцелярии Завода: – Не подскажите, шеф на месте? А как его настроение? Нет, я завтра тогда к нему пойду.

На следующее утро

Локация – Завод.

Шефа я встретил в половине седьмого утра, стоя у дверей, еще запетой, приемной.

– Я тебя разве вызывал? – по лицу директора не было понятно его состояние и настроение, но мне отступать не хотелось.

– Нет, не вызывали. У меня вопросы появились. Мне представитель Флейшмана с «Алтайснабсбыта» позвонил, сказал, что они готовы подписать с нами мировое соглашение….

– Это что такое? Присаживайся.

Судя по лицу, сегодня настроение шефу испортить не успели.

– Мировое соглашение, чаще всего, предлагает сторона, которая чувствует, что дело проиграет. Они предложили сумму в два раза больше, чем по номиналу, то есть пятьсот двадцать тысяч, а когда я отказался, сказали, что им проще порешать вопросы по-другому.

– Это что? Они мне угрожают?

– Не думаю, Григорий Андреевич. Мне кажется, что та женщина-следователь, что вам звонила и к себе вызывала, им не сказала, что я, от вашего имени ей отказал в явке по вызову, и они думают, что вы, испугавшись возбуждения дела, откажитесь от иска.

– Паша, а вдруг завтра она приедет?

– Григорий Андреевич, вы сторожам на воротах зачем платите? Уж, минут тридцать-сорок они должны дамочку на проходной удержать, а там глядишь, я подскачу, пообщаюсь с ней…

– Ладно, я тебя понял. У тебя все?

– Нет, только бумажку вот эту подписать осталось. – я положил на стол перед директором свое заявление об отпуске мне… тысяч единиц кирпича.

– Зачем тебе?

– Квартиру в новостройке хочу приобрести на стадии котлована, а потом, когда стройку заканчивать будут, продам раза в два дороже. Это если в долларах считать.

– Что, хороший дом? – авторучка директора зависла над моим заявлением.

– Хороший, кирпич, один подъезд, семь этажей, на улице Октябрьского переворота находится. Правда там метров триста до железной дороги, но место престижное, вот, кстати, план квартиры – площадь, по-моему, весьма неплохая.

– А что, это выгодно получается? – директор отложил ручку в сторону.

– Мне кажется да.

– Тогда подожди. – рука директора окончательно отодвинула мое заявление и потянулась к телефонному аппарату.

В общем, на следующий день я, действуя по доверенности, заключил еще три договора на долевое участие в строительстве, оформив по квартире на директора, главного бухгалтера и заместителя по экономике.

Зачем мне это было надо? Начальник коммерческого отдела, ставя свою визу на моем заявлении, накрутил к цене кирпича десять процентов, а когда я принес ему стопку бумаг от нашей компании, накрутка уменьшилась до пяти процентов. Пять процентов экономии – вроде бы совсем не много, но, когда речь идет о стоимости квартиры, разница получается совсем неплохая.

Локация – квартира Громовых.

– Я тоже скучаю, скоро увидимся. – я положил телефонную трубку у грустно улыбнулся своему отражению в стекле книжного шкафа. Уже неделю я живу в квартире совершенно один. Кристину я увез на дачу к матери, Демон отправился вместе с дочерью – май и июнь стояли очень жаркими, толстые стену дома прогревались под летним солнцем, и пес страдал от жары в душной квартире.

У Наташи дела шли не очень хорошо. Вначале, ничего не предвещало неприятностей – визит вежливости в родственникам, торжественный прием, ритуальное посещение места упокоения тетушки, а затем все стало хуже – родня, вначале намеками, а потом и прямо, заявила, что Наташе тут не рады и наследство уже поделено самым нуждающимся, поэтому, самое правильное, что может сделать Наташа – это подать заявление нотариусу о своем отказе от наследства (если конечно тетка тебя вообще упомянула, ты же, в принципе, ее плохо знала, бывала редко, стакан воды не подавала) в пользу… – а тут мнение семьи разделилось, две Наташины тети ратовали за своих кровиночек, поэтому в вопросе, в пользу какой ветви семейного древа Настя должна поступится неправедно полученным, произошел новый конфликт, в ходе которого питерская блондинка что-то кому-то уступать отказалась, чем способствовала восстановлению семейных уз – тетки, вновь объединившись, изгнали отступницу из дома.

Хорошо, что советская эпоха уже безвременно ушла, и найти частный отельчик в подмосковном поселке удалось без особых проблем. Правда, около полуночи в кафешке при отеле началась разборка местной братвы, с битьем посуды, женским визгом и пятнами крови на сером асфальте, так что Наташа благоразумно выключила свет и к окну номера на втором этаже не подходила.