Текст книги "Ничего личного (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Да нету зятя дома уже второй день. И техпаспорт на машину пропал, нигде найти его не могу…

– Вы что, этого алкаша к себе в дом еще пускаете? После того, как он вашу машину сдал и вас в долги такие вогнал? – сказать, что я был поражен до глубины души – это ничего не сказать, такой степени всепрощения я представить себе не мог.

Мужик, понурившись, сидел, вперив тяжелый взгляд в пол.

– Ладно, давайте паспорт. – я потянулся за папкой с чистыми бланками: – Надеюсь, ваш паспорт зять никуда не сдал?

Через пару часов мне пришлось выдержать грандиозный скандал со следственным отделом. Попытка пропихнуть на возбуждение уголовного дела материалы с выпивохой зятем и сданной в ломбард машиной предпенсионного возраста, вполне обоснованно, следствием было гневно отвергнуто.

– Пока не будет доказательств, что зять сдал машину в ломбард, я с тобой, Громов, даже разговаривать не буду. И поверь, ничего личного тут нет. – подполковник Рыбкина, начальник следственного отдела подпихнула в мою сторону стопку бумаг и углубилась в какое-то уголовное дело, делая вид, что для ее я перестал существовать.

При всем моем желании сказать, что Нинель Павловна не права я не мог, даже сам себе, поэтому я молча забрал свои опусы и двинулся в свой уголок, в темном и сыром подвале. Идти, допрашивать сотрудников ломбарда я считал делом зряшним – они мне на голубом глазу скажут, что впервые слышат о сданной к ним в залог машине. И, вообще, у меня было стойкое ощущение, что их плотно опекает кто-то с большими звездами на погонах – ну не могут «коммерсы» без поддержки со стороны властных структур, без оглядки творить такую дичь, без оглядки на закон, не могут. Поэтому, светится возле этих отчаянных ребят пока я категорически не хотел. Оставшуюся половину дня я сидел, бездумно рисуя каракули на оборотной стороне листа какого-то черновика, критически прогоняя через себя десяток вариантов вероятных действий. Злости мне прибавил звонок от юриста Валентины, которой начальник канцелярии Завода, капельку злорадно передала пожелание главы районной администрации видеть меня на завтрашнем заслушивании по поводу уборки отведенной нам прилегающей территории.

Придя к очередному, криминальному плану, я взял несколько бумаг и двинулся в дежурную часть, где, дождавшись, когда в помещении никого не будет, открыл ящик стола помощника дежурного и вытащил из него несколько паспортов, что находили и приносили граждане. В кабинете я выбрал один подходящий, остальные паспорта, уходя домой, бросил обратно в ящик.

Виктор Брагин, моими стараниями, устроенный в Вождиский РУВД, квартировал на последнем этаже бывшего общежития Социалистического Городка. Жилье нового типа для коммунаров (отсутствие кухонь и санузел один на этаж), построенное в период Великих строек, для переделки в отдел милиции потребовало самых минимальных изменений в проект. Брагин своим перемещением был весьма доволен. Его, как опытного сотрудника, не отправили в маленькое отделение на окраине города, посадили в кабинет на четырех сотрудников в самом центре района и даже выделили комнату в рабочем общежитии в пяти минутах ходьбы от места службы. Но ложка меда не бывает без бочки дегтя. Территорию Брагину нарезали самую удаленную – ремонтную базу речного флота вкупе с одноименным поселком, добираться до которых было на машине, как минимум, минут сорок, а на редко ходящем автобусе –час –полтора. И теперь Виктор страдал от дежурного отсутствия денег в кармане, а также адекватного транспорта.

– Здорово, братан…– я оглядел просторный кабинет: – Один?

– Да, все усвистали по каким-то делам. – опер поставил чайник: – Ты что прилетел? Что-то случилось?

– Помощь твоя нужна, но это терпит. – я не хотел говорить в стенах служебного кабинета, АСБ или ФСБ, или черт его знает, как их сейчас называют, как птица феникс, возродилась из пепла августа девяносто первого года и уже начала щемить самых наглых ментов, используя при этом современные средства аудио– и видео фиксации.

– Давай, жалуйся. – местные опера откуда-то притащили огромную упаковку одноразовых стаканчиков, и я пил чай, особо не задумываясь, кто до меня пил из этой чашки и оставил ее грязной.

Жалобы Брагина были ожидаемы – местное сообщество человека с мутной историей восстановления пока не приняло и чуть-чуть сторонилось, информацией делилось очень дозированно, поэтому Брагин пока был «один на льдине», барахтаясь и рассчитывая только на себя.

– Понятно, брателло. – я бросил стакан в переполненную корзинку для мусора: – Пойдем, я тебя до общаги твоей провожу.

– Я, Вить, на тему одну вышел, перспективную…– мы стояли возле круглосуточного ларька на улице Братства и смотрели на, медленно падающие из свинцового цвета туч, хлопья снега: – туда войти не так дорого, но перспектив лет на десять– пятнадцать хватит. И мне твоя помощь нужна, но, как говорится, сопряженная с риском. Мы можем или пойти официально, согласно закона об ОРД, или не официально, но, в этом случае, есть риск и одновременно, возможность заработать.

– Риск большой? – глаза Брагина сверкнули сдержанным интересом.

– Минимальный. Подумаешь, попробуешь сдать мою машину в ломбард по чужому паспорту.

– Ну да, ерунда какая…– хмыкнул мой приятель: – А… денег то сколько?

– Сколько выторговать сумеешь, столько на карман и положишь.

В общем. Мы договорились. Единственное рационализаторское предложение, которое внес мой подельник было использование в нашей афере не оригинала паспорта, так как гражданин на фотографии несколько от физиономии Брагина отличался, а ксерокопии документа, где эти досадные мелочи скрывались за темными пятнами. В общем мы договорились, назначив проведение операции на завтра.

Следующий день. Локация – здание Администрации Вождисткого района, второй этаж.

Для посещения заместителя главы районной администрации я не стал облачатся в костюм, поехал в своем обычном оперско-бандитском виде (кожаная куртка, турецкий свитер, джинсы, кроссовки) и особо не прогадал. Новые времена выбрасывали на поверхность новых людей – в приемной половина посетителей сидела в такой-же униформе, как и я. Единственное, чем я отставал, так это отсутствием золотых изделий на руках и шеи, что сразу ставило меня на нижние ступени пищевой цепочки, вершину которой, безусловно, занимало тело в малиновом пиджаке, сапогах-казаках из кожи крокодила и двумя цепями на толстой шеи, каждая, на вид, граммов по пятьдесят. Пухлая рука сжимала плоский аппарат сотового телефона с тоненькой выдвижной антенной, и дядя искоса поглядывал по сторонам – все ли оценили его модную штучку?

Учитывая, что сотовой связи в Городе еще не было, это был или гость из столицы, или просто местный уникум носил при себе неработающий сувенир.

– По поводу уборки территории, заходите, господа. – внезапно гаркнула секретарь и распахнула дверь в начальственный кабинет.

Я встал и, пропустив перед собой несколько пожилых дядек в костюмах от фабрики «Сибирячка», вошел в просторный кабинет.

– Вы молодой человек откуда?

– Я с Завода, а что?

– Да нет, ничего…– заместитель главы администрации сокрушенно помотал головой, наверное, жалел о канувших в лету временах: – Рассаживайтесь господа. Давайте начнем наше совещание с Завода. Позавчера мы с главой администрации объезжали территорию района и мне было стыдно, что по улице Деповской пройти невозможно, все снегом завалено. Когда, молодой человек, примете меры? И второй вопрос – согласно постановлению главы администрации за вашим предприятием закреплена территория вокруг туберкулезной больнице, так как за всю зиму никто не разу не убирался. Что можете сказать по данному проводу, молодой человек?

– Вы меня юношей еще назовите, уважаемый…– окрысился я: – Дорогу на Деповской почистим, как только трактор из ремонта выйдет, думаю, что на следующей неделе.

– А больница? С территорией, прилегающей к больнице, что? От здания администрации до больницы всего пятьсот метров, а там все сугробами завалено, люди ежедневно жалобами нас закидывают…

– Вы товарищ заместитель не перебарщивайте. Какая туберкулезная больница? У нас задержка заработной платы шесть месяцев, народ в последней стадии раздражения, и вы считаете, что я смогу людей вывести дворниками поработать? Тем более, в таком месте, где у вас бывшие зеки с открытой формой ТБЦ десятками каждую неделю мрут? Даже не смешно…– я поднялся: – Если у вас все вопросы, то я, наверное, пойду.

– Можете идти, но директору передайте, чтоб в следующий вторник прибыл на административную комиссию за нарушение санитарных норм.

– Директор в длительной командировке, в Москве решает вопросы приватизации, а решение комиссии можете прислать нам почтой, а мы подумаем, что выгодней – обжаловать решение или штраф заплатить. – Я замер в дверях, приветливо улыбаясь заместителю главы районной администрации: – Сколько там сейчас штрафы – двести рублей? (Тут я конечно немного переборщил, но фактом оставалось то, что административные штрафы никак не могли угнаться за галопирующей инфляцией и временно меры административного воздействия вызывали только истерический смех у граждан и должностных лиц).

Не знаю, какие отношения у генерального директора с районной администрацией – возможно сегодня я их испортил, но это не моя печаль, надо было подробнее инструктировать меня, прежде, чем кидать на управленческую баррикаду.

Глава 5

Глава пятая.

Январь 1993 года.

Скользкая дорожка.

Локация – Дорожный район, окрестности дворца культуры Дорожников.

Оперуполномоченный отделения уголовного розыска Вождисткого РУВД старший лейтенант Брагин, дал слабину, поддавшись на удочку змея искусителя Громова и ступил на путь криминала и морального разложения, из трех дорог (заложить Громова, сделать все по закону или выбрать деньги), пошел по самой неправильной.

Подогнав мою любимую «Ниву» к ломбарду «Империум», он спустился в подвал, чтобы чрез пять минут выйти на улицу с парой крупных парней.

Мою «ласточку», как лошадь на базаре, долго осматривали, заводили, после чего все трое вновь спустились в подвал. Брагин вышел на улицу минут через десять, проходя мимо меня, незаметно сделал знак «о Кей», после чего скрылся за углом ближайшей многоэтажке. Минут через пять из ломбарда поднялся один из, ранее виденных мной, парней, сел в МОЮ! машину и, не торопясь, поехал на ней в сторону аэровокзала «Норд». Белый «блюберд», незримой тенью, мягко тронулся с места, держа безопасную дистанцию. Чтобы не потерять мою машину в потоке, я заранее наклеил на заднее стекло какую-то резиновую игрушку, в виде осьминога, купленную с лотка на Главном рынке.

Красное пятно регулярно мелькало в потоке машин, «японец» с коробкой-автоматом уверенно держался на заданной дистанции, а белый цвет кузова делал его неотличимым от десятков его собратьев, хлынувших в Город в последнее время. Водитель вел «ниву» аккуратно, заранее подавая сигналы «поворотниками», следовать за ним было легко и приятно. «Нива» прошмыгнула мимо кольца у аэровокзала, после чего свернула с трассы и переваливаясь на снежных ухабах, двинулась среди многочисленных хозяйственных построек и складов, так что мне пришлось отстать, держась на самой границе видимости.

Путешествие завершилось у большого гаража на два десятка боксов для грузовых машин, с двухэтажной административной пристройкой.

Мой фигурант припарковал машину у самого крайнего бокса, отпер висячий замок на воротах, после чего, загнав «Ниву» в бокс, двинулся в пристройку, поручковавшись с каким-то типом, курящим на крыльце. Кроме курильщика, в окрестностях никого не было, только мелкая собачонка, выбежавшая из-за угла, истерично обгавкала водителя «Нивы», после чего, задрав хвост, деловито скрылась за сугробами. Минут через тридцать, что я провел в паре сотнях метров, загнав «Ниссан» за кучу бетонных блоков, сваленных у оплывшей от времени ямы под фундамент, к гаражу подъехало такси, и мой фигурант уехал на нем в неизвестном мне направлении – преследовать его я не стал, а поехал в сторону Вождисткого РУВД, мне надо было срочно узнать у Виктора, как прошла сделка.

Локация – третий этаж Вождисткого РУВД, один из кабинетов ОУР.

Судя по цветущему виду Брагина, сделка прошла на отлично. За мою машину он получил восемьсот тысяч рублей. Ожидаемо, жулики из «Империума», бумажек ему никаких не дали, но сообщили, что машину он может выкупить обратно в течении недели, больше держать ее они не собираются, но если он принесет еще и техпаспорт от моего автомобиля, то получит еще двести тысяч сверху.

– Ну что, ты доволен?

– Паша, а может быть еще и техпаспорт им сдадим? Я бы на двести тысяч…– аппетит к моему аморальному другу приходил во время еды, но я его жестко «обломал», посоветовав умерить запросы и готовится к ночной работе.

– Что надо делать?

– В каком смысле что⁈ Машинку мою обратно вызволять. Поедем ночью, вскроем замки на боксе, и заберем мою машину. Ну, и еще там должен быть «Москвич» старенький, его тоже утащить надо. Или ты думал я машину тебе отдал, чтобы ты свои финансовые дела поправил?

– А если попадемся?

– Кому? Моя машина – это моя машина, то, что ее сдал в ломбард какой-то Барыгин не моя вина, а моя беда. А «москвич» в розыске, как угнанный находиться, и я инициатор розыска, так что, если нас «ночная рота» ГАИ задержит, то мы герои будем и молодцы.

Брагин недоверчиво покрутил головой, но явных изъянов в логике моих рассуждений не нашел и поэтому был вынужден согласится.

Ночь. Локация – окрестности аэровокзала «Норд», неизвестный проулок.

К сожалению, до навигаторов еще лет двадцать, а ночью все выглядит совсем не так, как днем, поэтому я тупо заплутал. Машина беспорядочно крутилась по хаотичным проулкам и тупичкам, мощные фары бессильно высвечивали, похожие на друга друг, бетонные стены и деревянные сараи. Виктор Брагин начал ныть, что ему завтра на работу, только сидящий на заднем диване Демон сохранял философское спокойствие и невозмутимость.

– Стоп. – внезапно скомандовал я сам себе и сдал назад, внимательно глядя в зеркало заднего вида: – Демон вперед!

– Ты зачем собаку выпустил? – не понял Брагин.

– Сейчас увидишь…

Из-за угла, с истошным гавканьем выскочила давешняя шавка, как вдруг заткнулась, когда к ней, огромными прыжками, метнулась черная тень. Дворняга взвизгнула от страха и, припав к земле, замерла, а Демон вежливо понюхал ее где-то, в районе хвоста.

– Вот теперь пошли.

Честно говоря, выпросив в отделе главного сварщика Завода, на сутки, круто выглядящие, ножницы-болторезы, я рассчитывал на несколько иной эффект – одно движение могучих плеч и дужка замка, жалобно звякнув, в моих мечтах повисала на дужках. Реальность оказалась гораздо более суровой. Несмотря на все мои усилия, ножницы перекусить дужку не смогли, оставив на ней глубокое, но, не сквозное, углубление. Пришлось нести чудо иностранной техники назад, в багажник, и пользоваться старым, проверенным способом, с помощью обломка пилки по металлу, обмотанной с одной стороны чудесной синей изолентой.

Сорок минут работы, и дужка с толстый палец толщиной, распалась. Мы с Виктором навалились на створки ворот и они, заскрипев, распахнулись.

Слава Богу, моя машина была на месте. Я достал из кармана ключ и распахнул дверь, уселся на водительское сидение, подвинул его ближе к рулю и ключ в замке. Рокотнул стартер и мотор завелся, я подождал пару минут и выкатил машину из бокса. Старый «Москвич» стоял рядом с моей ласточкой. От него ключей у меня не было, но было приспособление для жесткой сцепки, поэтому я подал «Ниву» задом и с помощью Брагина зацепил ветерана советского автостроения к своему вездеходу.

Кроме двух машин в боксе стоял, накрытый чехлом, японский мотоцикл, очевидно, любимый чоппер одного из владельцев «Империума», но пакостить и курочить дорогую технику я не стал, о чем, впрочем, впоследствии, не раз пожалел.

Тащить «Москвич» на буксире было тяжело, короткую «Ниву» постоянно мотало из стороны в сторону, поэтому я дотащил его до освещенного кольца у аэровокзала и оставил там, приткнув к высокому, двухметровому сугробу, слегка закидав престарелый автомобиль снегом.

Брагин уже усвистал домой на «Ниссане», клятвенно пообещав мне завтра пригнать «японца» к Дорожному РОВД, а я покатил к своему дому – спать оставалось только пару часов.

Следующий день.

– Тебе вчера какой-то Григорий Андреевич звонил. Слышно было плохо, но я поняла, что примерно через десять дней он приедет в Город, только просил об этом никому не говорить. Ты кушать будешь? – этими словами встретила меня Наташа, когда я, даже не открыв глаза, ввалился на кухню.

– Положи пожалуйста что-нибудь пожевать, а то я не проснусь… – я тяжело плюхнулся на табуретку.

– Ты вчера во сколько приехал, а то я тебя ждала-ждала, но не заметила, как уснула…– девичья ладошка взлохматила мне волосы, и я замурлыкал от удовольствия.

– Я в четыре приехал…– я попытался уронить тяжелую, мутную голову на прохладную столешницу, но в последний момент замер, чуть не упав лицом в, быстро подставленную, миску с горячей пшенной кашей.

– Паша! – Наташа присела передо мной, и я скосил взгляд на грудь и бедра, выглядывающую из-под короткого халатика, прихваченного поясом на талии: – Ты же убиваешь себя такой работой! Ну остановись, выбери что-то одно, все равно всех денег не заработаешь. Нам же хватает, живем нормально, особенно по сравнению со многими.

– Солнышко встань, а то я не сдержусь, а сейчас Кристинка из ванной придет… А насчет денег – пока рано, я не могу остановится. Пока есть возможность, надо заработать столько, чтобы до конца жизни жить, как при социализме – с уверенностью смотря в будущее. Лет через десять все устаканится, таких как мы от всех кормушек отожмут, и останется только то, что заработаем за эти несколько лет. Так-что придется пока потерпеть.

– Ну хорошо. – Наташа встала, нервно оправила халат, начала разливать кофе по чашкам: – Но ведь твой бизнес приносит в месяц раз в десять больше, чем твой милицейский оклад, а времени на это ты тратишь гораздо больше. Может быть уволишься? Зачем тебе эта служба? Что ты на ней хочешь добиться? Пенсию в сорок пять лет? Но это смешно! Сейчас даже на военные пенсии выжить невозможно, мне на работе ребята рассказывали, как их родители прозябают.

– Нет, Наташа, пока не получается. Во-первых, мне моя работа нравится…

– А во-вторых?

– Во-первых достаточно. Спасибо за завтрак, давайте, собираться, я пока Демона выведу…

– Но ты пообещай подумать, что от одной работы надо отказаться.

– Подумать обещаю.

Дядьку с усами – владельца «Москвича», я вызвал по телефону, после чего мы, заехав за экспертом в их лабораторию, находившуюся в трехстах метрах от РОВД, поехали в сторону аэровокзала. К моему облегчению, заснеженный «москвич» так и стоял в уголке площадки перед зданием аэровокзала – никому до него не было денег. Ожидаемо, никаких отпечатков криминалист найти не сумел, а может быть не захотел возиться в, промороженном от ночного холода, салоне старого автомобиля. Потом мы долго тянули старого «москвича» до какого-то гаража, где у хозяина были знакомые, так как я рассказал ему запутанную историю, о том, что его машину хотят вывезти за границу, уже продав за валюту какому-то миллионеру – коллекционеру, и лучше будет до поры, до времени, машину спрятать в надежном месте, пока все не утрясется.

Как результат все эти хлопоты со старым автомобилем закончились отказным материалом, то есть принесли мне только моральное удовлетворение и осознание того, что жулики из ломбарда «Империум» понесли материальные потери, наше следствие эту фантастическую историю, о сданном в ломбард и чудесным образом, найденным на стоянке автовокзала не приняло бы ни под каким видом.

Тот же день. Локация – окрестности «Колизея».

Я тихонько спустился в подвал под вывеской «Комфорт плюс» и пристроился в спину пенсионерки, которая выкупала у, сидящего за зарешеченным окошком, мужчины по имени Лев золотое колечко. Пока бабушка долго и многословно благодарила Льва за его работу, что у него всегда можно перехватить немного денежек до пенсии, я стоял молча, ничем не выдавая своего присутствия. Стоило клиентке удалится, я выпрыгнул, как черт из коробки.

– Привет. Скучал?

– О е… – Лев отшатнулся и испуганно выругался: – Не скучал. Век бы вас не видеть.

– И зря. Давай, открывая закрома, разговор есть.

На лице владельца ломбарда разыгралась нешуточная борьба между желанием послать меня подальше и необходимостью выполнить полузаконные требования сотрудника органа внутренних дел.

– Я сразу говорю, за «крышу» платить не буду, хоть режьте меня. – Лев распахнул дверь подсобки и встал на пороге с бледным, но решительным лицом: – Мне все равно терять нечего.

– Ты будь правильным хозяином, чаем гостя угости… – я протиснулся в закрома «Комфорта плюс» и устало плюхнулся на стул: – А то у меня на фоне борьбы с бандитизмом сил не осталось. Кстати, ты мне должен, я тебя от рэкетиров спас.

Мне показалось, или у гражданина Фролова Льва Григорьевича за последние пару месяцев на слово «должен» выработалась стойкая аллергия, во всяком случае чашку с чаем на стол он поставил с такой силой, что чуть не обдал меня кипятком, после чего встал напротив меня, плотно сжав, до белизны, губы и скрестив руки на груди.

– Ты на меня, Лев, так не смотри. – я отхлебнул глоток чаю: – Все равно, не подействует. Я сейчас тут присутствую, как представитель фирмы «Немезида» с коммерческим предложением. Мы вкладываемся в твой бизнес, после его оценки, естественно, живыми деньгами, за соответствующую долю участия в компании.

– Нет! – Лев, от избытка чувств, даже ножкой топнул.

– И почему? Ты что-то теряешь? Директором, или кем ты тут числишься– генеральным?, ты останешься, доля наша будет сорок девять процентов, согласно оценки того, что у тебя тут в залогах лежит. Но, зато, представь, себе, что под вывеской ты напишешь – «Деньги есть всегда». И вопросы с «крышей» решать больше не придется. В общем, надумаешь – звони. – я сделал последний глоток, бросил на стол бумажку с телефоном моего кабинета на заводе: – Чтобы тебе лучше думалось, я зайду в местную жилищную контору и управляющему оставлю свое предложение, на аренду твоего помещения, когда тебя отсюда вынесут, место то ты, худо-бедно, прикормил.

Февраль 1993 года.

Отзвенели стылостью крещенские морозы, наступил последний месяц зимы. Тихо и незаметно вернулся из германской клиники генеральный директор, оформив больничный по поводу воспаления легких и засевший в своем доме. Мое местоблюстительство закончилось вполне благополучно – бодрящие звонки генерального на телефон главного инженера и прочих начальников цехов свели их фронду на нет, оставив только помахивание хвостиками. Где-то в столице, по сплетням, еще трепыхался, выехавший в министерство энергетики и топливной промышленности, Арнольд Францевич Бриль, уверовавший в свои силы и не оставивший надежду поруководить Заводом в период грядущей приватизации, подбадривающий своих сторонников обещаниями, что вот-вот из Златоглавой в Сибирь выедет представительная комиссия, которая погонит поганой метлой нынешнего директора и восстановит директора старого.

В общем жизнь текла по устоявшемуся руслу, народ нищал, рубль продолжал крутиться в головокружительном штопоре, магазины ломились от товаров, а цены на все, кроме продуктов короткого срока хранения, плотно увязывались с УЕ и СКВ.

Локация – Завод, кабинет главного бухгалтера.

– Григорий Андреевич поставил задачу кардинально сократить дебиторку

– Князева Елена Анатольевна, главный бухгалтер Завода, обвела присутствующих строгим взглядом поверх очков: – Он вчера приказ подписал, о создании постоянной комиссии, куда включил всех вас, дал команду еженедельно собираться, принимать все меры, но задолженность контрагентов перед нами сокращать каждый месяц не меньше, чем на десять процентов…

– Лен, ну что я буду с вами сидеть… – сидящий рядом со мной, заместитель по экономике Завода Евстигнеев Юрий Петрович, сердито хлопнул по столу пачкой бумаг и решительно поднялся: – У меня своей работы хватает, я не знаю, зачем меня Андреевич еще и сюда включил. Нужен буду – позовете.

Мы проводили взглядами сердитую спину, уходящего, зама по экономике и переглянулись.

– Как я понимаю, ответственность за это, в основном, ляжет на мой отдел? – я иронично улыбнулся главному бухгалтеру и ее заместителю, похлопав по копии приказа.

– Ну ты же понимаешь, Паша…

– Да все я понимаю, Елена Анатольевна, только не знаю, к чему это приведет. К примеру, я подам в арбитраж на условную Усть-Катавскую ТЭЦ, которая нам двести миллионов должна, а они, в качестве ответной любезности, с нами в апреле новый договор на ремонты не заключат, и кто будет крайний? Претензии предъявить и иски отправить – вообще не проблема, мы с Валентиной за две недели всех стопроцентно охватим, только конверты давайте, да госпошлину оплачивайте. Вопрос – будет ли толк с этого?

– Ну а что ты предлагаешь? – Светочка, свет Владимировна, заместитель Князевой, решила изречь банальность: – Вообще ничего не делать?

– Света, я не говорил, что ничего не делать. – Я улыбался, улыбался и улыбался: – Я говорю, что я на себя ответственность за это дурдом персонально брать не буду. Вы, бухгалтерия, мне в ближайшее время подготовьте пояснения к списку должников, у кого с нами в будущем будут взаимозачеты и кто, худо-бедно, платит, а мы начнем с Валентиной формальные претензии готовить, чтобы нас, на следующей неделе, Григорий Андреевич не тыкал, что мы на его поручение забили, а я пока буду с начальниками цехов встречаться, о каждом контрагенте информацию собирать. Для начала будем судиться с теми, с кем у нас в будущем никаких взаимоотношений не предвидится, а там будем думать, как с постоянными контрагентами взаимоотношения строить.

Светлана что-то еще мне говорила, абсолютно правильного, но, также абсолютно бесполезного, а я впал в глубочайшую задумчивость. Сейчас не было проблем выиграть дело, если ты конечно, прав по закону. Всего год –полтора усилий и решение суда у тебя на руках. Но, в большинстве случаев, этим решением можно было подтереться, если бумага мягкая. Моя расправа с смутьянами, желавшими через решение трудовой комиссии получить заработанное – яркий тому пример. Решение о взыскании с Завода денег есть, а самих денег нет и не предвидится, зайдите в первом квартале следующего года, когда ваши деньги полностью обесценятся. И не смотря на угрозы со стороны прокуратуры и судебных приставов, которые пока близко не похожи на страшное ФССП, которой, в России будущего, будут пугать непослушных детей и злостных алиментщиков, ничего эти люди не получили, пока не сдали в бухгалтерию завода свои бумажки из трудовой комиссии и не согласились получать наряду со всем коллективом, на общих основаниях.

Кстати, судебные приставы… Несмотря на всю их бесправность и беспомощность, при определенной степени поддержки и стимулирования творческого подхода к делу, именно пристав может мне помочь в сокращении дебиторской задолженности, а значит, мне нужно очень срочно найти друга –пристава.

– Дамы! – я встал и коротко поклонился руководству бухгалтерии: – Я вас услышал и проникся. Светлана Владимировна, жду от вас списки и начнем работать, не можем же мы расстраивать генерального.

Совещание было вечерним, поэтому я подхватил у проходной Наташу и повез по улице Деповской в сторону огромного завода, где в глубине огромной, заброшенной территории, среди зарослей молодых кленов, прятался наш цех про производству мясных деликатесов.

Проезд через ворота (не главная проходная, там требовался пропуск), обошелся в купюру в пятьсот рублей, что было эквивалентно стоимости пяти сигарет «Космос» или двух с половинкой сигареты «Магна».

– Привет! – из небольшой комнаты вышла Тамара, держа в руках кусок какого-то меха: – Молодец, что приехала, пойдем твою шубку мерить.

– Ты откуда здесь? – Наталья вопросительно посмотрела на меня, но я махнул ей рукой, чтобы шла мерять обновку, а все вопросы потом.

Тамару я перевез с частью оборудования в наш цех, благо места было полно, а цена на этой промышленной площадке, в зависимости от удаленности корпуса, доходила до трех сигарет «Космос» за метр квадратный, не считая, постоянно дорожающего, энергоснабжения.

Комната в центре, арендованная в помещении ателье, за Тамарой сохранилась – за долю малую одна из швей ателье готова была продать посетителям шапки, варежки и шубки с куртками, висящие в застекленной витрине. Для любителей обеспечить охрану хрупкой женщине я оставил визитку со своим служебным телефоном, установленным в Дорожном РОВД, для понятийности и исключения излишних разговоров – первые цифры милицейской АТС знали в Городе все около криминальные личности.

А в цеху, куда Тамара привезла пару мощных машинок и какой-то станок, с кучей деревянных болванов и парочкой манекенов, никто ее не беспокоил, кроме ненавязчивого заигрывания одного из рабочих, работающих у Димы Ломова.

– Здорово! – я пожал руку старому приятелю: – Ну, показывай, как у нас дела…

Дела у нас с производством колбасы шли не очень– мясом в окрестностях города становилось все хуже и хуже. Колхозное крестьянство, в условиях галопирующей гиперинфляции, не торопилось забивать своих хрюшек и буренок, ожидая более выгодных предложений. За доллары они готовы были заколоть свою живность в любую минуту, но это было невыгодно нам, а отправлять машину и заготовителя в соседние области или кроя мы не могли себе позволить, слишком малы были наши обороты.

Подумав некоторое время, мы с Димой сбросились и, за недорого, купили в бывшем Устинове оборудование для закатки жестяных банок, во всеми автоклавами, парогенераторами и прочими стерилизаторами. И теперь Дима с работягами устанавливали наши покупки, чтобы полностью перейти на тушенку, отставив в сторону мясные копчености и колбасы, требующие особых условий хранения и коротких сроков реализации.

– Всем привет… – мужики, пристреливающие к бетонному полу автоклав из блестящей нержавейки, обернулись и замерли в восхищении – замершая на пороге стройная фигура, в приталенной короткой шубе с кожаными вставками и распущенными поверх пушистого воротника, платиновыми волосами, выглядела как фотография из журнала мод.

В установившейся тишине я подошел к Наташе, повертел ее вокруг оси, после чего повернулся к замершей в коридоре Тамаре:

– Надеюсь, у меня хватит денег рассчитаться за это чудо. Пойдем, пока я добрый, обговорим еще наряд на девушку на весну и осень.

Через несколько дней. Локация – Дорожный РОВД, подвал.