Текст книги "Из ложно понятых интересов службы (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Тамара! Подождите!

– Что? – Тамара Александровна испуганно выглянула из калитки.

– Самое главное то я забыл. – я шагнул к забору, протянул женщине папку с бумагами и, подышав на хвостик, шариковую ручку: – Вот здесь распишитесь.

– За что? – Тамара даже спрятала руки за спину. Судя по всему, больше всего на свете ей хотелось убежать и запереться в домике, с густым столбом белого дыма, поднимающегося из кирпичной трубы.

– Расписывайтесь, не думайте о плохом.

Тамара пыталась хоть что-то разглядеть в тексте, густо заполнявший казенного вида бланк, но на этом коротком переулке уличное освещение отсутствовало. Наконец, она решилась и быстро начертила подпись возле моего, указующего пальца.

– Хорошо. – теперь я пытался рассмотреть ее подпись: – Секунду.

Я бросил папку с документами в салон, после чего достал из багажника «Нивы» здоровенный баул из мешковины и сунул его оторопевшей девушке.

– Что это? – с трудом, но Тамара сумела высунуть голову из-за здоровенного мешка.

– Ваш мех. Тут конечно не все, что я изымал, но большая часть, в отношении которых Соколов дал показания, что они ваши. Административное производство мы открывать не стали, документы я при вас порвал, поэтому те шкуры, что принадлежат вам я возвращаю, о чем вы и расписались. Теперь уже окончательно до свидания.

Пока я разворачивал машину, Тамара так и стояла у распахнутой калитки. Саму ее я не видел, только из-под огромного мешка торчали тонкие ноги в остроносых сапогах.

– Вот и карму улучшил сегодня. – я выехал на развязку по Заводской: – Женщине приятно, а мне оно ничего не стоило.

Очевидно, что я невнимательно читал раздел о преступлениях в отношении природных богатств Родины. Год тюрьмы, которым я пугал Тамару при ночном осмотре дома, что снимал Соколов, можно было получить, если тебя за несколько месяцев перед этим уже оштрафовали за незаконно приобретенные шкуры. А так, как мастер меха ранее была чиста перед законом, то я просто вернул ей меховую рухлядь. Может быть и правда, обращусь к ней, пошить какую-нибудь эксклюзивную куртку, да и девушка мне понравилась.

Следующий день я просидел на заводе, отбирая из огромного количества договоров, актов и накладных, что стопками таскал из бухгалтерии, те, что вызывали слишком много вопросов.

Моя новая подруга – заместитель главного бухгалтера, была мне просто родной материю, постоянно угощая меня горячим чаем, какими-то конфетками и кусочками вафельного тортика.

Я конечно к уродам себя не относил, но такая теплота со стороны молодой, симпатичной женщины, вызывала у меня настороженность. Тем более, что Светлана Владимировна живо интересовалась постоянно растущей стопкой документов, что я откладывал в сторону.

– Это что? – нежная рука с изящно обработанными ноготками кроваво-красного окраса лениво перелистывала желтоватые страницы дешевой бумаги.

– Договора неправильно оформлены… – я снова уткнулся в документы, куча которых постоянно увеличивалась.

– И в чем не правильно?

– Да по-разному… – я махнул рукой: – Где-то подписал непонятно кто, где-то получал товарно-материальные ценности не кладовщик. В общем, будем разбираться…

– Что тут разбираться? Оплата прошла, все получено, значит все нормально. – девушка снисходительно улыбнулась и стала собирать чашки с блюдцами.

– Света, мне это без разницы. Мне ваш директор платит деньги, причем хорошие. Он мне сказал отобрать договора, которые мне не нравятся, я это делаю. Если тут нет отметки, что медная проволока или стальные прутки приняты на склад, а подпись в получении выполнил непонятно кто, то я пойду на склад и возьму справку, что этот пруток или проволока на склад приняты и вопрос закрою.

– Понятно. Ладно, до завтра. – Светлана Владимировна, держа перед собой посуду, открыла дверь носочком изящной туфельки и вышла в коридор, оставив меня в полнейшем недоумении. Она явно что-то хотела узнать, узнала, перестала беспокоится и ушла. Что же узнала главный бухгалтер.

Минут через десять, противная трель телефона разрезала рабочую тишину, стоящую в кабинете.

– Здравствуйте…– опять этот вкрадчивый голос.

– Алло! Алло! Вас плохо слышно! – прокричал я в зажатую ладонью телефонную трубку и вернул ее на рычаг.

В течение следующего получаса телефон звонил еще раз десять, а в довершении всего в кабинет ворвалась раскрасневшаяся от быстро ходьбы Светлана Владимировна:

– Павел, ты что трубку телефонную не берешь?

– Не знаю, не слышал, наверное, в туалет выходил. А что случилось7

– Тебе Сергей Геннадьевич дозвонится не может!

– Кто такой Сергей Геннадьевич?

– Ну как же! Это юрисконсульт, что здесь последние пять лет отработал.

– Светлана Владимировна, а подскажите… – я хотел спросить, какое мне дело до Сергея Геннадьевича, если только вопрос не касается забытых в кабинете любимых тапочек или семейных фотографий, но тут телефон разразился новой трелью.

– Да! – я выплеснул в неповинную телефонную трубку все раздражение.

– Павел Николаевич? – опять этот бархатистый голос, что так меня раздражает: – Это Сергей Геннадьевич вас посмел побеспокоить, ваш предшественник в этом кабинете.

– Слушаю вас внимательно, уважаемый Сергей Геннадьевич…– к сожалению, таким обволакивающим голосом, как мой собеседник, я разговаривать не могу.

Света, поняв, что я наконец то соединился с ее протеже, вышла из кабинета, держа прямо напряженную, выражающую мне свое неудовольствие, приятную мужскому взгляду спину.

– Нам с вами, Павел Николаевич крайне обязательно сегодня встретится. Приглашаю вас на ужин в кафе «Затейница». Не волнуйтесь, вам ничего не угрожает. – покровительственно закончил фразу мой собеседник, чем меня и поймал. Если бы не последние его слова, я бы нашел повод отказаться.

– Во сколько встречаемся? – выдавил я из себя.

Глава 22

Глава двадцать вторая. Моральное падение.

Март одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Кафе «Затейница» была типичным заведением общепита начала девяностых, с пролетарским колоритом рабочего Левобережья Города.

Солидные и неторопливые официанты советской эпохи исчезли, сменившись молодыми и шустрыми девчонками с шалыми глазами, что носились по полутемному залу, расточая направо и налево белозубые улыбки. У барной стойки возвышались два могучих тела охранников, с трудом втиснутые в импортные пиджаки с фирменными лейблами на рукавах. Обладатели тел сурово оглядывали посетителей, стараясь не встречаться глазами с большой компанией бритых ребят, занявших два сдвинутых стола в дальнем углу зала. Но пока ребята вели себя прилично, особо не орали и официанток за попы, обтянутые коротенькими мини-юбками, не хватали.

Я тщательно проверил карманы, переложив все необходимое из куртки в джинсы. Пусть и выгляжу нелепо, с торчащими из американских штанов бумажником и ключами, но так надежнее, вид швейцара – гардеробщика доверия не внушал.

Хостес, блондинистая деваха, почему-то в красном платье, расшитом золотистыми китайскими драконами, бросилась мне навстречу, а узнав, с кем я встречаюсь, повела к, находящемуся в уютном закутке, небольшому столику на троих, из-за которого мне приветливо махал дорого упакованный дядя в пиджаке из темно-синего бархата.

– Добрый вечер. – мужик встал и протянул мне руку с широким браслетом, как пишется в официальных документах, из желтого металла и такой-же печаткой с черным агатом: – Вы Павел Николаевич? А я Сергей Геннадьевич, я вам звонил.

– Здравствуйте, взаимно. – я коротко пожал широкую ладонь и уселся за сто, после чего тревожно оглянулся – за столами лысых бандюганов начались какие-то разборки.

– Я себе уже заказал. – мужчина барственно кивнул на меню в дорогой обложке натуральной кожи: – Не стесняйтесь, заказывайте что хотите, я, как лицо, пригласившее вас, с удовольствием все оплачу.

– Благодарю. – я ткнулся в меню: – Что-то посоветуете, а то я, честно говоря, по ресторанам редко хожу.

Я и правда последние несколько лет в подобных заведениях появлялся только по делам службы, или разнимая драки, или расследуя преступления, поэтому на отдых в общепите у меня пока аллергия, которая закончится только к началу двух тысячных годов. Но, мой собеседник, судя по взгляду, которым он окинул мой любимый серенький свитер из Стамбула и потертые «Вранглеры», пошитые где-то в Юго-Западной Азии, сделал совершенно иные выводы.

– Рекомендую вам заказать министерский салат, котлету по-киевски, ну и под водочку давайте возьмем гренок с селедочкой.

У меня было ощущение, что я сижу за одним столом с русским барином Михалковым Никитой Сергеевичем, а я, в лучшем случае, управляющий его поместьем, вышедший из разночинцев и допущенный к столу из показательной демократичности.

– Как вам работа? – улыбнулся мне собеседник, когда шустрая девочка приняла заказ и упругой походкой двинулась в сторону кухни.

– Интересно. Познавательно. Хорошая оплата. – я откинулся на удобную спинку стула.

– Вы раньше где работали? – продолжил расспросы мой предшественник, выбивая по скатерти пальцами такт зажигательной мелодии «Два кусочека колбаски».

– На госслужбе, но сами понимаете, там зарплаты даже на колбаску не хватает. – я горько улыбнулся.

– И какая специализация у вас была?

– Природоохранная деятельность и экология. – зачем-то сказал я.

– Ну да, очень сейчас актуально. – понимающе покивал головой Сергей Геннадьевич: – Наверное трудно, с непривычке, в договорную работу погружаться.

– Вы абсолютно правы. – я увидел быстро приближающуюся к нам официанточку, несущую на подносе запотевший графинчик с прозрачной жидкостью, стопки и мисочки с поджаренным черным хлебом, селедочкой и лучком. Я даже облизнулся и на официантку, и на ее ношу. Сегодня на заводе, в столовой, рабочих потчевали слипшимися макаронами и отварным минтаем, так что, кроме Светиного тортика, у меня во рту крошки с утра не было.

– В чем я прав? – с усмешкой посмотрел на меня Сергей Геннадьевич.

– Очень, очень трудно начинать. Все эти договора, переуступки прав, кто кому чего переуступает, кто и что гасит. Я от актов сверки с ума схожу. – пожаловался я и потянулся к графинчику: – Вам налить7

– Да, половинку.

– За знакомство. – я сделал маленький глоточек, чтобы был запах, и налились кровью глаза, они у меня с первой рюмки краснеют. Оставшаяся часть водочки, да простит меня Создатель, тихо скользнула по серому, машинной вязки, рукаву и упала брильянтовыми каплями на серый бетонный пол вместе с моими слезами.

Поджаренные с чесночком кусочки «Бородинского», с кусочками жирненькой селедочки и хрустящим, «не злым» лучком, были чудо как хороши. А следом девочка с блестящими глазами, ставшая за последние пять минут еще красивей, уже расставляла на столе хрустальные салатницы.

– Повторим? – горлышко графина повисло над моей стопкой, и я кивнул, глядя как прозрачная струйка потекла по стеклу. Очевидно, что Сергей Геннадьевич не хотел терять время зря.

Вторую стопку водки я, с сердечной болью, отправил мимо рта, по проложенному маршруту, и третью тоже. Ничего, дома у меня в морозилке дежурная бутылка водки всегда остужается, приеду, выпью с горя.

Я старательно занюхал рукавом четвертую стопку, пронесенную мимо рта и с дурацкой улыбкой попытался сосредоточится на лице моего собутыльника.

– Так что вы хотели, уважаемый Сергей Геннадьевич?

– Говорят, что вы старые договора проверяете? – настолько равнодушно ответил вопросом на вопрос мой предшественник, что я понял, что это именно тот вопрос, из-за которого этот мужчина решил стать моим спонсором.

– Я много чего делаю. И договора проверяю. А что? Вы говорите, говорите, я открыт для взаимовыгодного сотрудничества. – я попытался удержать серьезное выражение лица, но оно расплылось в похотливую улыбочку, которой я проводил пробегавшую мимо официантку.

– Просто ко мне люди обратились, по старой памяти. Попросили с вами поговорить, как с коллегой, чтобы вы не обращали внимание на некоторые шероховатости в договорах. Вы меня понимаете?

– Вы говорите, говорите, я слушаю…– я вошел в роль, что даже язык у меня стал сам собой заплетаться.

– Да я, собственно говоря, все сказал. – мужчина улыбнулся.

– Да? – я поморщился: – Подскажите, а мой интерес в чем?

– Одну секунду. – Сергей Геннадьевич деланно огляделся вокруг, после чего вытащил из нагрудного кармана бархатного пиджака почтовый конверт самого дешевого вида и сунув его под тарелку, стал подталкивать в мою сторону.

Я с радостным предвкушением вытянул конверт из-под блюдца, под столом отогнул клапан конверта…

Разочарование на моем лице было вполне искренним, после чего конверт, небрежно всунутый под миску, вернулся к хозяину.

– Это вот что было? – я с отвращением кивнул на конверт.

– Это деньги.

– Извините, но это не деньги.

– Да? Судя по вашим словам, еще неделю назад, вам надо было месяц работать, чтобы получить эту сумму в вашем отделе по экологии. – Сергей Геннадьевич на мгновенье потерял все свое благодушие.

– Может быть неделю назад так и было, но теперь у меня все по-другому. – я невзначай оттянул ворот свитера, чтобы мой собеседник увидел желтый блеск цепочки на двадцать грамм (серебро, но позолота качественная, многие покупаются).

Мужчина открыл рот, чтобы поставить меня на место, но тут-же захлопнул его, и, с прежней, ласковой снисходительностью, произнес:

– И сколько вы хотите?

– Ну, по крайней мере, в сто раз больше.

– Сколько⁈ – вальяжный барин побагровел, но быстро взял себя в руки, помолчал, после чего встал и со словами «Мне надо посоветоваться с заказчиком», отошел к барной стойке.

Вернулся Сергей Геннадьевич минут через пять, уже в более взвешенном состоянии, с улыбкой предложил мне повторить по водочке под фирменную горячую закуску, но я отказался, рукав свитера был уже весь мокрый.

– Такую сумму заказчики смогут собрать только послезавтра. Но все реально. – улыбка моего визави была доброй, а глаза злыми, как будто деньги мне будут переданы из его личного кармана.

– Два дня потерпеть я готов. – я слюняво улыбнулся: – Но не больше.

И пальчиком так погрозил перед носом у сжавшего губы юриста.

А потом за окошком кафе появились странно– знакомые фиолетовые отсветы, и Сергей Геннадьевич, извинившись, сказал, что ему надо на пару минут отойти.

– Да идите, если надо. А кофе с мороженным здесь подают? – я удобнее устроился на стуле и опустив голову, смежил глаза, следя из-под ресниц, как широкая спина в бархатном пиджаке скрывается в тамбуре входной двери. После чего я бодро встал, и уточнив у пробегавшей официантки, где туалет, вышел из кафе через кухню и подсобные помещения.

Свою «Ниву» я припарковал у соседнего дома, метрах в пятидесяти от входа в «Затейницу», поэтому Сергей Геннадьевич и два милиционера, стоящие у патрульного УАЗика даже не смотрели в мою сторону, пока я садился в свою машину и заводил двигатель. Опыт не пропьешь, и я не ошибся – фиолетовые отсветы на стенах кафе исходили от «мигалки» на крыше «лунохода», видимо юрист позвонил в местный РОВД, вызвал милицию по какому-то пустяковому поводу в кафе, а крутящийся радом автопатруль, по взаимной договоренности, вызов на происшествие принял, и подъехав, всполохом мигалки вызвал моего собутыльника.

Сейчас Сергей Геннадьевич, уверен, описывает мои приметы и где я сижу, после чего отойдет куда-нибудь, а милиционеры зайдут в кафе меня «принимать», а дальше будет все по полной программе – медицинский вытрезвитель, протокол за появление в общественном месте в нетрезвом состоянии, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность. А в довершение, как вишенка на торте – сообщение на работу, для принятия мер общественного воздействия. И хотя я на ПО «Энергоспецремонт» официально не работаю, я думаю, что сообщение обязательно придет и попадет на стол лично генеральному директору. А зная его отношение к выпивке, можно даже не сомневаться, что вылечу я с завода вперед собственного визга. Очень жадный товарищ оказался Сергей Геннадьевич. Уверен, милиция была простимулирована на выполнение своего служебного долга любой из половин от суммы, что мне пытались всучить в сереньком конверте из дешевой бумаги.

Между тем разговор юриста и правоохранителей был закончен, Сергей Геннадьевич дружески похлопал милиционеров по спинам и зашел в соседний гастроном, а патрульные шагнули в кафе.

Уверен, что Сергей Геннадьевич не откажет себе понаблюдать через немытую витрину гастронома, как меня, бестолково орущего и вырывающегося, будут садить в «собачник» патрульной машины.

Заговорщики собрались у машины минут через десять. Очевидно, патрульные, не обнаружив меня за нашим столиком, выяснили, что я отошел в туалет, после чего прождали какое-то время, затем установили, что в уборной я отсутствую. И теперь, два усатых сержанта что-то зло объясняли выбежавшему из магазина юристу, тыча его пальцем в бархатную грудь. Потом юрист забежал в кафе, видимо, хотел убедится, что я исчез. Затем они что-то долго втроем обсуждали, в растерянности разводя руками. В завершении милиционеры уехали, получив от юриста тот самый конверт, а минут через десять злой Сергей Геннадьевич в кашемировом черном пальто нараспашку прошел мимо моей машины и скрылся в за углом.

Посидев в машине еще несколько минут, я вошел в кафе, взял свою куртку по номерку и спокойно поехал домой, раздумывая, какие следующие шаги предпримет мой недоброжелатель по моей дискредитации.

Следующие утро, семь часов утра.

– Шеф, разрешите? Пять минут найдете? – я засунул голову в кабинет генерального. Говорят, что он приезжает на работу в половину седьмого утра, а начальников цехов собирает на планерку в семь часов двадцать минут, не всем это нравится.

– Заходи, что у тебя?

– Докладываю. Вчера, ближе к вечеру… – я коротко рассказал работодателю о своей вчерашней встрече.

Когда я закончил свой рассказ, директор несколько минут молчал, барабаня пальцами по полированной столешнице, потом поднял на меня глаза.

– А если бы тебе согласились дать озвученную тобой сумму?

– Не согласились бы. Он или они жадные. Не зря два моих предшественника отсюда очень быстро были уволены. Уверен, по цене не договорились, вот и случились у них неприятности. Кроме того, пока вы хорошие деньги мне платите, я работаю только на вас, у чужих ничего брать не буду. Это принципиальная позиция.

– Хорошо. Что предлагаешь дальше делать?

– Пока не знаю, Григорий Андреевич, ждем следующего их хода и работаем. Вы делаете вид, что я вам ничего не говорил, а я изображаю, что жду деньги и продолжаю договора просматривать. Если вы не против, то я пойду.

Спустившись по пустой лестнице, я быстрым шагом дошел до своего кабинета и запер дверь на ключ. Не надо никому видеть, что я настолько рано приехал на работу.

В запертую дверь пару раз кто-то стучался, но я птица вольная и к восьми часам утра приезжать не обязан, поэтому дверь не открыл. В половине десятого утра я услышал знакомый стук каблучков, звонко разносящийся по пустому коридору и успел на цыпочках подбежать к двери и щелкнуть замком.

– Привет. – в кабинет заглянула Светлана Владимировна: – Чай будешь?

– Буду, заходи, я сегодня чайник свой из дома принес и чашки с ложками. – я сделал приглашающий жест: – Присаживайся, сегодня я за тобой поухаживаю.

Крадучись, подойдя через пять минут, с наполненным водой чайником, к входной двери кабинета, я через щель в неплотно прикрытой двери разглядел, что моя гостья склонилась над стопкой с отложенными мной вчера документами.

Пришлось скользнуть на два шага назад, а потом вернутся, громко топая ботинками.

Света сидела на стульчике, в паре шагов от стола, сложив ладошки на круглых, аппетитных коленках, изображая примерную девочку.

Я включил чайник, стал сервировать стол, не забыв вытащить из портфеля коробку с шоколадными конфетами «Птичье молоко».

Разливая по чашкам с чайными пакетиками кипяток, почувствовал движение за своей спиной, после чего мягкая женская грудь ткнулась мне в спину, а по волосам на затылке пробежали нежные пальчики.

– Ты что такой лохматый? Где вчера был?

Мою короткую, «модельную» стрижку, вряд ли можно было взлохматить, но прикосновения молодой женщины были весьма-весьма…

– Так твой же знакомый меня вчера в кафе зазвал…– внезапно охрипшим голосом, ответил я, замерев и желая, чтобы приятное мгновение длилось подольше.

– А Сергей Геннадьевич сегодня позвонил, сказал, что ты вчера куда-то пропал, беспокоился, все ли с тобой в порядке? – Света, не отстранившись от меня, да еще, чтобы не убежал, наверное, ухватила меня за локоть сзади, а второй рукой старательно разглаживала, якобы взлохмаченные, волосы.

Я почувствовал себя офицером германского генштаба, у которого на коленях, танцует свой приватный танец Мата Хари.

– А! А я то думал он куда то пропал! – я сумел справится с голосом и дальше говорил уже вполне нормально: – Да там ребята гуляли, из бандитов. Ну и один одноклассником моим оказался, за свой стол позвал. Я вроде-бы не долго там сидел, а когда вернулся, мне девочка-официант сказала, что мужчина, что со мной за столом сидел, уже рассчитался за все и ушел.

Светлана наконец закончила возиться с моей прической и снова превратилась в пай-девочку – выпила пол чашки чаю, откушала шоколадную конфетку и откланялась, наверное, выполнила задание моего вчерашнего собутыльника.

Я проводил взглядом стройную фигуру и снова уткнулся в опостылевшие договора и соглашения, а в бухгалтерии меня ждало еще несколько килограмм такого-же увлекательного чтива.

Перед обедом я позвонил в компьютерный салон.

– Да, Павел Николаевич, факс прислали. – бодро доложил мне Алексей: – Почему не позвонил раньше? Так он вот только-только пришел…

Бестолковка на той стороне телефонного провода явно врет, не зная, что время приема факсимильного сообщения автоматически печатается в конце сообщения, но искать сейчас нового сотрудника мне некогда, а Руслан, который вроде бы является моим компаньоном в этом проекте со своей подружкой – генеральской дочуркой, явно будет против замены своего родственника… Я махнул рукой и побежал на второй этаж, в канцелярию.

С пятого раза Алексею удалось отправить документ на факс завода. Я оторвал документ от ползущей из аппарата бумажной полосы, не дав любопытной начальнику канцелярии рассмотреть содержимое, пообещал опешившей женщине вечную любовь на небесах и шоколадку завтра, после чего вернулся на свое рабочее место.

– Здравствуйте! – у моего кабинета стояло несколько человек инженерно– технического облика, парочка даже в очках, а один с окладистой бородой: – Вы же новый юрист? Мы вас давно ждем!

– Заходите господа и не надо меня грузить– я отсутствовал ровно пять минут, будучи в канцелярии по служебным делам. – господ инженеров надо сразу ставить на место, а то будут по предприятию рассказывать сказки, что меня в кабинете застать невозможно.

– Присаживайтесь – я махнул в сторону пары стульев, стоящих у двери: – Чем могу помочь?

– Вы нам вчера договор вернули на переделку, но мы с вами не согласны.

– Да? Давайте договор.

На стол передо мной легла затасканная, смутно знакомая бумажка с кучей виз на обороте.

– Ну правильно, вернул. А с чем вы не согласны?

– Вы написали, что у нас написано в заголовке «Договор оказания услуг», а надо написать «Договор подряда»…

– Ну правильно, я так написал.

– Мы с вами не согласны. – на стол шлепнулась увесистая брошюра из серии «Составь договор сам»: – Тут подходит договор оказания услуг.

Молодец с бородой иронично смотрел на меня, ожидая, что против печатного слова мне будет тяжело выгребать.

– Господа, вы же из литейки?

– Да, оттуда.

– Вы знаете разницу между… – я задумался: между бронзой и латунью?

– Конечно знаем. – иронии в глазах у инженеров прибавилось.

– Ну так и я знаю разницу между договором услуг и подряда. Меня этому учили. Ну а если кто-то из вас настойчиво желает узнать разницу между этими договорами, то я готов, для всех добровольцев, в обеденный перерыв устроить занятия по юридическим вопросам. Кого из вас записать?

В обед, по всем бытовкам завода либо гремели кости домино, либо стучали шары, перемещаясь по зеленым биллиардным столам, отдельные интеллектуалы играли в шахматы. Предлагаю устроить курс лекций в обеденный перерыв я ничем не рисковал, зная, что желающих записаться будет ровно ноль. Так оно и получилось. Ссылаясь на сильную занятость, инженеры поспешили ретироваться.

Желая закрепить успех, я крикнул в спину уходящим специалистам, что могу договорится с директором о проведении курса лекций после рабочего дня, но никто даже не обернулся.

– Привет! Что от тебя люди бегут? – в кабинет заглянул высокий, усатый парень в мохнатой ушанке из чернобурки.

– Привет. Пришли меня юриспруденции поучить, но почему-то убежали.

– Ты новый юрист? Я, когда в отпуск уходил, вроде другой мужик здесь сидел. Я, кстати, председатель профсоюза местного, Костя Герлингер.

– Громов Павел. – я встал из-за стола и пожал протянутую руку.

* * *