355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роксана Гедеон » Край вечных туманов » Текст книги (страница 6)
Край вечных туманов
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 01:15

Текст книги "Край вечных туманов"


Автор книги: Роксана Гедеон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Звезда Шаретта сияла все ярче. Мне было непонятно, почему ему так везло. Я не замечала в нем ни хитрости, ни военного мастерства – ничего, кроме жестокости и безрассудства. Их он демонстрировал неустанно. Захватив в мае маленький городок Порник, он дошел до того, что приказал запереть жителей в домах и сжег их живьем, даже не разбираясь, республиканцы они или роялисты по убеждениям.

Главным и опасным соперником Шаретта, объектом его постоянной ненависти был республиканский генерал Лешель. Именно последний мешал полному воцарению Шаретта в области Маре. Но и тут богиня победы была на стороне вандейца. Спустя некоторое время после сожжения Порника Шаретт встретился с 26-тысячным отрядом Лешеля в ландах Круа-Батайль и разгромил его. Венцом этой победы была весть о том, что Лешель с горя покончил с собой.

В то время как слава Шаретта росла, я чувствовала, что мое терпение истощается.

Почти два месяца я жила с этим человеком, и уже весь отряд открыто величал меня «шлюхой Шаретта», хотя, надо сказать, я старалась как можно реже появляться там, где он останавливался ночевать, будь то дом или палатка. Впрочем, меня приводили к нему по первому требованию. И, главное, я не видела этому конца.

Он не был чрезмерно похотлив и ненасытен, кроме того, он имел еще нескольких женщин для удовлетворения своих прихотей. Он был просто мерзок и жесток, и каждая близость с ним была для меня пыткой. Ему доставляло удовольствие делать мне больно, унижать, издеваться, и он использовал для этого всевозможные способы, хотя каждая попытка завладеть мною целиком заканчивалась для него безуспешно. Он дарил мне золото, пытаясь убедиться, что я продажна, но я демонстративно отдавала все его подарки Мьетте. Он пытался своей жестокостью запугать меня, но с каждым разом я боялась его все меньше, а ненавидела все больше. Овладевая мною, почти насилуя меня, он хотел утвердить свою победу, но, как только его руки оставляли меня, я снова становилась свободна. Я никогда ни о чем с ним не разговаривала; он принимал это за высокомерие и таинственность, и именно эта тайна больше всего его бесила. Хотя тайны, по существу, не было.

Я смертельно устала от такой жизни, от присутствия герцога де Кабри. Мне нужно было поскорее вырваться. Я думала теперь только об этом.

25 мая вандейские военачальники соединились и взяли Фонтенэ-ле-Конт. В этот город понемногу съезжались белые генералы на Высший военный совет. Ожидалось объявление маленького Людовика XVII королем Франции. Шаретт надеялся, что на этом собрании получит чин генерал-лейтенанта королевских войск и Большой крест святого Людовика.

В Фонтенэ-ле-Конте Шаретт сделал своим жилищем бывший просторный дом республиканского прокурора, убежавшего вместе с синими. Мне отвели комнатку на втором этаже, недалеко от лестницы. В этот же вечер я впервые за много дней увидела Брике.

Он появился так же внезапно, как и исчез, и известил меня о своем появлении, бросив камешек в окно.

– Кажется, вы в почетном плену, мадам? – спросил он весело, прищуривая один глаз.

Я, конечно, обрадовалась его появлению, но настроение было такое мрачное, что я лишь невесело улыбнулась.

– Да, в почетном плену, Брике, который становится все менее почетным. Где ты был все эти недели?

По его виду можно было сказать, что жил он неплохо, был одет во все новое и даже засунул за пояс тяжелый пистолет.

– Я был во многих местах, мадам. Знаете, какая интересная штука эта война!

– Но ты же обещал служить мне, маленький обманщик!

– Потому-то и пришел, мадам. Вам нужна моя помощь?

Его легкомыслие и жизнерадостность были невыносимы.

Я гневно захлопнула окно.

Брике крикнул мне со двора:

– Я приду завтра вечером, мадам! Кто знает, может быть, вы что-то надумаете.

Я не обратила особого внимания на его слова.

7

Утро следующего дня началось как обычно. Я знала, что еще целую неделю Шаретт будет занят в Военном совете, и, таким образом, ему будет не до меня. Я хотела развеяться, выйти из мрачной комнатки, угнетающей меня уже тем, что я была под одной крышей с этим негодяем. Вода для умывания и завтрак на подносе стояли уже здесь – видимо, позаботилась Мьетта. Мне не хотелось есть, я с трудом заставила себя выпить чашку пенистого сидра. Потом быстро направилась к двери.

Для меня было неприятным сюрпризом обнаружить, что она заперта. Я толкнула ее сильнее, потом налегла всем телом, но результат был тот же – дверь не поддавалась. Видимо, меня заперли на замок. Уяснив это, я принялась что есть силы колотить в дверь.

Все напрасно. Ладони у меня заболели скорее, чем кто-то откликнулся на мой стук. Я бросила свое безуспешное занятие и подбежала к окну. Двор был пуст, если не считать солдата, дремлющего под кустами можжевельника.

Я в бешенстве швырнула в него песочными часами. Вандеец вскочил, озираясь по сторонам, и заметил в окне меня.

– Ты, видать, вконец рехнулась, женщина! Швыряться часами!

Он говорил на наречии Пуату, которое я с трудом разбирала.

– Ступай сюда и открой мою дверь! – приказала я по-французски. – Кто-то запер меня на замок, я не могу выйти.

Солдат уставился на меня в недоумении.

– Я? Чтобы я тебе открыл? Ну уж нет, этому не бывать.

– Почему же этому не бывать? Я хочу выйти отсюда!

– Хотеть можно чего угодно. Да только его светлость Шаретт приказал запереть вас. Никуда вам не выйти.

– Почему? – снова спросила я, уже догадываясь, что запертая дверь – это не просто недоразумение.

– А это мне неизвестно. Вот придет толстяк, который вас охраняет, от него-то вы все и узнаете.

– Куда же он пошел, этот толстяк?

– Не знаю. Может, отправился выпить стаканчик, а может, и в другое место.

Я была в ярости. Это уже слишком! Я и так была почти лишена свободы, а теперь, значит, меня будут запирать на замок. Но почему, черт побери? И почему так неожиданно, без всякого предупреждения? Боже мой, я ненавижу, ненавижу этого проклятого Шаретта больше всего на свете и, была бы рада, если бы кто-то всадил ему пулю в лоб!

Не владея собой, я швырнула за окно поднос с завтраком и все мелкие вещи, которые только были в комнате. После этого, утолив немного свой гнев, слегка успокоилась. Надо было сохранять трезвость ума и спокойно все обдумать, найти выход. Но как его найдешь, если дверь заперта, а под окном сидит солдат?

Весь день я просидела у окна, надеясь увидеть что-то такое, что принесет мне спасение. Все было тщетно. К вечеру двор счал наполняться людьми. Появились денщики Шаретта и кухарка, обслуживавшая всю эту ораву. Поужинав, денщики принялись пьянствовать, потом привели откуда-то девок и отплясывали с ними фарандолу под визгливые звуки скрипки. Я в бешенстве металась из угла в угол. Впервые мне хотелось, чтобы появился Шаретт. Мне хотелось узнать причину, побудившую запирать меня в комнате, как пленницу. Но Шаретт не появлялся. В Фонтенэ-ле-Конте проходил Высший военный совет, и, разумеется, он был там. Нет гарантии, что этот мерзавец придет ночью. Наверняка останется пировать с другими вандейскими военачальниками.

Уже совсем стемнело, когда я услышала на лестнице тяжелые шаги. Герцог де Кабри подошел к моей комнате и заглядывал в замочную скважину. Я отошла в сторону, чтобы он меня не заметил.

– Ну что, моя принцесса? Сбежать вам не удалось? Вы уже пришли в себя после изменения вашего положения?

– Принесите мне ужин! – грубо крикнула я, решив не вступать с ним в объяснения.

Хотя мне очень хотелось узнать, почему меня заперли, было выше моих сил спрашивать об этом у герцога. И выслушивать его тяжеловесные насмешки.

– Сию минуту, моя принцесса, – издевательски проговорил он.

Ужин мне принесла Мьетта. Герцог впустил ее в комнату, а потом снова запер дверь на замок. Мьетта быстро расставляла на столе ветчину с подливкой, яйца, картофельное пюре и кофейник.

– Зачем ты выбросила завтрак за окошко? – шепнула она. – Без еды все равно не обойдешься.

– Вот уж не ожидала, – сказала я, задыхаясь от гнева, – что и ты станешь моей тюремщицей. Такова твоя плата за мои подарки?

Мьетта строптиво повела плечами.

– Сюзанна, разве я могла отказаться? Мне приказали. Да я и не причиняю тебе вреда, я только приношу тебе поесть.

– Ты заодно с ними, и в этом весь вред!

– Я не заодно. Но не я командую Шареттом, а он мною.

Она оглянулась на дверь, а потом сделала мне знак, чтобы я ела. Рассерженная, я начала резать ножом ветчину. Мьетта наклонилась ко мне, ее губы почти коснулись моего уха.

– Знаешь, почему тебя заперли? Это все из-за Военного совета.

– Не понимаю, – произнесла я. – Совет был и вчера, однако вчера я могла ходить по городу.

– Я тоже не понимаю. Может быть, сегодня приехали такие люди, что Шаретту не выгодно, чтобы ты с ними встречалась?

Это объяснение показалось мне неправдоподобным.

– Ну и кто же сегодня приехал?

– Утром – Боншан, Буленвилье, Жоли. А еще ночью – Ларошжаклен и Тальмон…

Кусок застрял у меня в горле. Я медленно отложила вилку и пораженно смотрела на Мьетту.

– Кто, ты говоришь, приехал? Ну-ка, повтори последнее имя!

– Тальмон, – удивленно произнесла она.

– Принц де ла Тремуйль де Тальмон?

– Не знаю, принц или не принц. Он приехал из Шато-Гонтье.

Из Шато-Гонтье! Одного из наших замков! У меня перехватило дыхание.

– Боже мой, Мьетта, это же отец! Мой отец здесь.

Теперь мне стала очевидна вся подлость Шаретта. По-видимому, он и не думал выполнять свое обещание и помогать мне. Мой отец находится в Фонтенэ-ле-Конте, в одном городе со мной, и Шаретт запер меня, спрятал от его глаз! Ну и сволочь же этот Шаретт, ну и сукин сын!

Мьетта смотрела на меня с недоверием.

– Твой отец – принц?

– Ну еще бы! У меня первый муж был тоже принц, и я сама принцесса, хотя сейчас об этом не часто хочется вспоминать.

Я взглянула на Мьетту с решительностью, от которой она слегка попятилась.

– Я хочу убежать, Мьетта. Слушай, мне это совершенно необходимо. Если я упущу этот шанс, я буду последней дурой на свете.

Мьетта принялась лихорадочно собирать тарелки на поднос.

– Меня в это не вмешивайте, мадам. Мне жизнь еще дорога. Шаретт прикажет меня четвертовать, если я чем-то вам помогу. Или привяжет к лошади и пустит гулять по ландам.

Я схватила ее за руку. У Мьетты были недостатки – жадность и страсть к приключениям. Почему бы не сыграть на этом?

– Послушай, если ты поможешь мне, мой отец озолотит тебя. Я возьму тебя к себе, ты будешь жить как у Христа за пазухой. Намного лучше, чем здесь. Ну, что ты теряешь? В отряде Шаретта с тобой обращаются как с подстилкой. Не может быть, чтобы это тебе нравилось. И вовсе не обязательно, чтобы Шаретт тебя четвертовал. Мы будем в безопасности у моего отца. У тебя будут красивые платья, всякие золотые вещи – и все только за то, что ты поможешь мне!

– Нет, об этом и говорить не стоит, – твердила Мьетта, но я чувствовала, что упрямство ее тает. – Разве только.

– Что? – горячо спросила я.

– Вы подарите мне изумрудное колье? Я всю жизнь мечтала о нем. Как-то раз к Шаретту приезжала мадам де Ларошжаклен, у нее было такое ожерелье. Я думала, что сойду с ума от зависти.

– Черт побери, конечно, я подарю тебе это колье, только помоги мне!

Мьетта деловито блеснула серыми глазами.

– Ну и что нужно сделать?

Я поспешно сняла с шеи запаянную ампулу.

– Возьми. Это яд, цианистый калий. Герцог де Кабри, который сторожит за дверью, непременно попросит тебя принести ему вина. Ну а ты подсыпешь туда яду.

Мьетту волновала вовсе не моральная сторона вопроса.

– Ага, я подсыплю, а он как начнет вопить. Сбегутся все, кто есть в этом доме.

– Да нет же, дурочка! Он вздохнуть не успеет, подохнет сразу же. Туда этой свинье и дорога. Такой яд убивает мгновенно, я знаю…

Я вспомнила барона де Батца, который дал мне его. Все-таки нашелся случай, чтобы пустить ампулу в ход. Ей-богу, совесть меня не будет мучить.

– Но перед этим, Мьетта, тебе надо разыскать Брике. Ты знаешь его?

– Да. Такой худой хитрый мальчишка… Он бродил где-то поблизости.

– Он обещал появиться сегодня вечером. У него ловкие руки, пусть украдет лошадей. Одну для меня, другую для вас обоих. Я не собираюсь пешком метаться по Фонтенэ-ле-Конту, разыскивая отца.

Мьетта с суеверным страхом взяла в руки ампулу.

– Не бойся. Тебе яд не причинит вреда. Спрячь его за корсаж и отправляйся.

– А вы не забудете про ожерелье? – настороженно спросила она.

– Да не забуду, не забуду, ступай!

Она постучала в дверь. Герцог де Кабри подозрительным взглядом окинул комнату и только тогда дал Мьетте переступить порог. Она сделала шутливый реверанс, плутовски улыбаясь.

– Видит Бог, господин герцог, мне вас жалко. Вы все один да один. Может быть, принести вам стаканчик горячего вина из Бордери и ломтик сыра?

– Я сам хотел попросить тебя об этом.

Ключ со скрежетом повернулся в замке, и я снова осталась одна.

8

Начал накрапывать дождь. Я стояла, прижавшись лбом к стеклу, изо всех сил пытаясь умерить дрожь, пробегающую по телу. Напряжение было так велико, что я боялась, что могу чем-то выдать себя.

Капли дрожали на стекле и, сливаясь в струйки, сбегали вниз. Трепетали на ветру листья осин. Вместе с ночной темнотой на Фонтенэ-ле-Конт надвигалась свежая майская гроза. Пыль лежала на дороге, прибитая дождем, а еще несколько минут назад тучами носилась в воздухе, подгоняемая порывами ветра.

Какая-то тень мелькнула во дворе. Я напряженно вглядывалась в темноту, но все было тщетно. Оставалось надеяться, что тот темный силуэт принадлежал Мьетте. Я прислушалась. Так и есть – на лестнице раздались ее легкие быстрые шаги.

– Долго же ты ходила! – раздраженно бросил герцог, сидевший под дверью.

Я услышала, как Мьетта ставит на пол поднос с вином.

– Простите, господин герцог. Я так боюсь грозы, что едва решилась перебежать через двор. Вот, берите сыр. Это сыр бри, он остался еще от прежнего хозяина дома, прокурора.

После этих слов наступило молчание. Я представила себе все, что там происходило: искаженное ужасом лицо Мьетты, предсмертная гримаса на лице герцога… Раздался сильный стук, словно что-то упало, а потом хриплый стон. Даже не стон, а рычание.

Ключ повернулся в замке. Мьетта стояла на пороге, делая мне знаки.

– Все кончено. Скорее!

Я переступила через труп. На лице герцога застыла такая странная гримаса, что я невольно вздрогнула. Ведь это я убила его. Я уже дважды убийца. Но думать об этом, как всегда, было некогда. Я преодолела страх, наклонилась к герцогу и выдернула у него из-за пояса пистолет.

– А теперь идем. Нам надо спешить.

– Все уже спят, – прошептала Мьетта, когда мы спускались по лестнице. – Мальчишка ждет нас за воротами…

– А солдат? Тот, который был во дворе?

– Кто же будет во дворе в такой дождь?

Я остановилась перед дверью, осторожно выглянула во двор. Из-за дождя ничего нельзя было разглядеть.

– А собаки – они не будут лаять?

Мьетта пожала плечами.

– Не знаю. Я думаю, со мной они уже знакомы.

Взявшись за руки, мы опрометью пересекли двор. Я была в одном платье и вымокла так, что оно прилипло к телу. Мьетта живо проскользнула в калитку. Я последовала за ней и оказалась лицом к лицу с Брике, держащим под уздцы двух лошадей. Решительно, он незаменим, этот Брике… Едва успев подумать об этом, я вскочила в седло и что было силы погнала лошадь прочь от дома. Юбки у меня задрались до колен, и я только потом обнаружила, что потеряла одну туфлю.

Я мчалась по улице верхом на лошади, сама не понимая куда. Дождь, теплый майский дождь струями омывал меня, забирался под платье, щекотал ключицы. Прическа моя уже давно развалилась, и мокрые волосы прилипли к спине. Я давно не помнила такого бурного теплого ливня. Может, поэтому я слегка забылась.

Оказавшись на площади перед Отель де Виль,[3]3
  Отель де Виль – ратуша.


[Закрыть]
я резко осадила лошадь.

– Брике!

– Я здесь, мадам, за вашей спиной.

– Я это слышу. Мне надо знать, где заседает Совет.

– И вы еще спрашиваете? Мы уже приехали.

– Ты хочешь сказать, что Совет заседает в ратуше?

Я спешилась, схватила лошадь под уздцы. Площадь не была вымощена камнем, и моя босая нога утонула в грязи. Камешки больно покалывали ступню. И как меня угораздило потерять туфельку.

Я шла прямо к ратуше. Окна там были ярко освещены. Конечно, Военный совет вандейских генералов может проходить только там. К тому же я заметила над ратушей знамя. Оно было мокрое, обвисшее, но я видела, что его цвет – белый, да еще с золотыми королевскими лилиями, стало быть, в ратуше заседают роялисты.

– Эй, там, с лошадью! Стой, а то стрелять буду.

После этих слов я услышала громкое щелканье затвора.

Я остановилась. Голос донесся из темноты. Чуть позже я разглядела темный мундир с вышитым белым крестом – знаком повстанцев. На моем платье был совсем другой знак – красное сердце Иисуса, но это тоже считалось роялистским отличием.

– Назови пароль!

– Я… я не знаю, – произнесла я прерывающимся голосом. – Послушайте, сударь! Я такая же роялистка, как и вы, но я не знаю пароля. Мне необходимо видеть принца де Тальмона.

Я интуитивно догадывалась, что передо мной не простой крестьянин, а офицер, значит, дворянин, и, кажется, моя догадка была верна.

– Боже, да это же женщина, – произнес офицер, подходя поближе.

– Ну-ка, стойте, не шевелитесь, а то я пристрелю вас! Я стояла спокойно, пока он обыскивал меня.

– Зачем у вас пистолет? И к чему пистолет, если нет ни пуль, ни пороха?

Он был прав. Я только теперь вспомнила, что, забрав у герцога пистолет, забыла обо всем остальном.

– Но, сударь, ведь это только доказывает, что у меня не было дурных намерений.

– Это верно.

Он свистнул, подзывая каких-то солдат.

– Ну и кого же вы хотите видеть?

– Принца де Тальмона.

– Зачем?

– У меня есть сообщение, да-да, очень важное сообщение, сударь! Принц здесь, не так ли?

– Не знаю. Я служу генералу Стоффле, другие военачальники меня не интересуют.

– Но ведь вы сможете проводить меня к принцу, не правда ли, сударь?

Я говорила умоляюще и выглядела такой беспомощной. К тому же офицер был намного выше меня ростом. Я видела, что он не прочь помочь мне.

– Хорошо. Солдаты, постерегите этого мальчишку и женщину! – скомандовал он, имея в виду Брике и Мьетту. – А вы, сударыня, следуйте за мной.

Я повиновалась. Мы вошли под низкие каменные своды ратуши, углубились в какой-то темный коридор. Я видела свет, пробивающийся из-за одной из дверей. К этой двери и подвел меня офицер.

– Имейте в виду, – предупредил он, – что если вы обманули меня и явились с каким-то пустяком, здесь найдется виселица даже для женщин.

– Это будет решать только человек, к которому я пришла, сударь.

Офицер отстранил часового и, распахнув дверь, втолкнул меня внутрь.

– Прошу прощения, господа! – произнес он, отдавая честь. – Эта дама говорит, что должна передать какое-то важное сообщение, и просит о встрече с его сиятельством принцем де Тальмоном.

Ослепленная светом люстры, я слышала, как смолкли голоса присутствующих. В большом зале в два ряда стояли столы, заваленные бумагами. За столами сидели генералы – вандейские военачальники – и внимательно смотрели на меня.

Дрожа от волнения, я обвела их глазами. Где же мой отец? Вопреки ожиданиям, никто не бросался мне навстречу. Тогда я принялась по очереди смотреть на каждого. Первый, пятый, десятый… И тут – о ужас! – я осознала, что среди них нет моего отца.

Я поняла это еще раньше, чем закончила осмотр. Поняла и увидела, как из-за стола поднимается мой самый страшный враг – граф де Шаретт де ла Контри – побагровевший, дрожащий от бешенства.

9

– Господа! – произнес он, указывая на меня пальцем. – Это измена! Страшная, коварная измена! Я знаю эту женщину. Она – республиканская шпионка!

Я – шпионка! Мне захотелось зажать уши. Будет ли конец подлости этого человека?

– Вы негодяй! – крикнула я в свою очередь. – Вы заперли меня на замок, вы, аристократ, посмели захватить в плен меня, аристократку, и теперь еще заявляете, что я шпионка! Вам нет названия, господин Подлец!

Я обратилась к остальным генералам, умоляя о защите.

– Господа, я не шпионка. Я дочь принца де ла Тремуйля де Тальмона, и я никогда не была республиканкой! Я даже пыталась помочь королеве бежать. И теперь я хочу встретиться с моим отцом, с человеком, который вместе с вами сражается за Бога и короля.

Еще не договорив, я поняла, что мне не верят. У меня не было доказательств. Ах, вот бы сюда кольцо с прядью волос Марии Антуанетты! Или хотя бы ее письмо. Но у меня ничего не было, и кольцо забрали бандиты виконта де Маргаделя. А Шаретт, яростно размахивая кулаками, кричал:

– Это шпионка, господа! Я дают вам слово! Кому вы верите – ей или мне, генерал-лейтенанту королевских войск?

Я зажмурилась. Ни в одном из вождей повстанцев я не видела сочувствия. Поднялся ужасный шум. Те, кто были одеты по-крестьянски, без долгих разговоров сразу предлагали меня расстрелять. Другие склонялись к тому, чтобы вернуть меня Шаретту, – ведь это он первый меня разоблачил…

– Что здесь происходит? – раздался среди шума очень громкий твердый голос.

Я машинально обернулась и увидела…

Я увидела маркиза де Лескюра! Господи Иисусе! Сначала я не поверила собственным глазам. Потом мне захотелось броситься ему на шею.

– Мадам?! – пораженно произнес он.

Я сбивчиво стала объяснять ему ситуацию. Он все понял с первых двух слов и с яростью уставился на Шаретта.

– Ах, так это вы, милостивый государь, утверждаете, что эта дама – республиканская шпионка?

Он говорил так твердо, так решительно, он казался мне таким благородным и надежным защитником, что я вцепилась в его рукав, дав себе слово ни в коем случае его не отпускать.

– Господа, я бы простил Шаретту его ошибку, если бы он искренне заблуждался. Но это оговор, господа. Граф нарочно пытался опорочить принцессу де Тальмон, и ему не должно быть места среди аристократов! Я клянусь всеми святыми, что эта женщина – не шпионка. Она действительно пришла к своему отцу, и я не вижу в этом ничего преступного. Более того, мы, как аристократы, должны помогать ей. Мадам де Тальмон еще задолго до начала нашей священной войны была доверенным лицом королевы, она рисковала жизнью ради нашего правого дела, и мне очень стыдно, что вы выказали ей недоверие!

Я видела, очень ясно видела, что Лескюру генералы верят охотнее, чем Шаретту. У маркиза, наверное, была более чистая репутация. Он раскланялся со своими слушателями и, повернувшись к Шаретту, на глазах у всех швырнул свою перчатку ему в лицо.

– Получите, сударь! Если у вас хватит смелости потребовать сдачи, я всегда буду к вашим услугам.

С этими словами он взял меня за руку и повел по коридору.

Я шла за ним очень покорно, ошеломленная всем происшедшим и не в силах высказать ту благодарность, которую чувствовала к нему. Я до сих пор еще не верила, что все кончилось. Капли дождя упали на мои волосы, скатились на щеку. Я нетерпеливо смахнула их.

– Что с вами, мадам? – спросил он мягко.

Ах, зачем его голос звучал так доброжелательно! Со мной очень давно никто так не обращался. Не выдержав, я уткнулась лицом ему в грудь и расплакалась. От его шершавого мундира, пахнущего конской сбруей и порохом, исходил еще какой-то запах. Может быть, аромат благородства?

– Вы не понимаете, что вы для меня сделали. Я была на волосок от смерти. Вы один захотели меня спасти, только вы один.

– Я сделал то, что когда-то сделали вы, мадам. Разве я могу забыть тюрьму Ла Форс и ту цену, которую вы заплатили за бутылку спирта?

Я замерла в его объятиях. Он крепче привлек меня к себе, ласково погладил влажные волосы.

– Откуда вы узнали об этом, маркиз?

– Но ведь я не слепой. Я проклинал себя, что из-за меня вы так унизились. Впрочем, разве можно вас унизить? Вы выше самой Марии Стюарт. Вы святая.

– О нет, я просто женщина.

Он вытирал слезы, катившиеся по моим щекам. Я, наверно, неважно выглядела в ту минуту, но не страдала от этого. Я чувствовала, что этот мужчина питает ко мне нежные чувства, какой бы я ни была.

– Тогда, в доме Тристана Отшельника, мне надо было взять вас с собой, мадам. Что с вами случилось, как вы оказались у этого мерзкого Шаретта?

Я всхлипнула.

– Послушайте, маркиз, я еще не готова все вам рассказать. Да и вспоминать мне не хочется. Я так счастлива, что нахожусь рядом с вами.

– Судьба все время сводит нас, мадам. Это хорошо, не так ли?

– Хорошо, но не называйте меня мадам. Помните, в Ла Форс вы называли меня Сюзанной? Это звучит гораздо лучше. А как зовут вас?

– Меня называют маркиз де Лескюр.

– Вы хотите сказать, что у вас нет имени?

Он улыбнулся.

– Луи-Мари, Сюзанна.

– Будем знакомы, Луи-Мари. Надеюсь, вы отвезете меня к отцу? Ни за что не поверю, что вам не известно, где он находится.

Лескюр взял меня за руку и повел к лошадям.

– Мы поедем к вашему отцу вместе, Сюзанна. Я буду сопровождать вас, пока не передам в его руки. Никогда не прощу себе, что тогда оставил вас одну.

Да, мое положение изменилось, я это сразу почувствовала. Вандеец помог мне вскочить в седло, а затем заботливо накинул на плечи легкий плащ, защищающий от дождя. Было странно видеть чью-то заботу. Я давно привыкла заботиться о себе сама. А теперь даже Мьетта, осознав, что я приобрела новый статус, протянула мне несколько своих шпилек, чтобы я могла собрать распустившиеся волосы.

– Куда мы едем? – осведомилась я. – И почему отца не оказалось на совете?

– Он рассорился со всеми, Сюзанна, и отныне будет действовать в одиночку. Впрочем, как и я. Вам известно, что мы с вашим отцом почти соседи по войне? Наши области находятся совсем рядом. Только сейчас принц де Тальмон отправился не в Шато-Гонтье и не в Иль-и-Вилэн.

– А куда же?

– В Англию. Он отплывает из Ла-Рошели за оружием. Если мы пришпорим лошадей, то, может быть, нагоним его в Баньярском лесу.

Только когда мы оставили Фонтенэ-ле-Конт и я, оглянувшись, увидела, что нас сопровождает большой вооруженный отряд, я, наконец, уверовала в то, что выскользнула из рук графа де Шаретта.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю