Текст книги "Хроники Амбера. Книги Корвина (авторский сборник)"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 52 страниц)

– Мы высылали машину, – ответил он.

– Почему? Кто сообщил о катастрофе? Как?

– Понимаю. Скорую вызвала полиция. Если память мне не изменяет, кто-то видел, как все произошло, и сообщил в участок. Они по радио связались с бывшей поблизости патрульной машиной и те помчались к озеру, удостоверились, что сообщение не ложное, оказали вам первую помощь и вызвали нас. Вот и все.

– А кто звонил в полицию, неизвестно?

Рейли покачал головой.

– Такие вещи в историю болезни не записывают. Разве ваша страховая компания не рассматривала дело? Вы не обращались за страховкой? Может быть, они знают.

– Сразу после выздоровления мне пришлось покинуть Штаты. Я не обращался за страховкой. Но ведь должен быть полицейский рапорт.

– Конечно, но я понятия не имею, сколько времени они сохраняются, – усмехнулся он. – Конечно, если тот торговец заехал и к ним, но… по-моему, дело начинать уже поздно. Мне кажется, что срок обращения за страховкой ограничен законом. Ваш друг Рот скажет вам точней.

– Я не о страховке. А просто захотелось узнать, что же произошло. Все эти годы я частенько об этом думал. Видите ли, я все еще страдаю ретроградной амнезией.

– Вы никогда еще не говорили с психиатром об этом? – спросил он, и что-то в его тоне мне не понравилось. И тут же сработала моя интуиция. Уж не исхитрилась ли Флора официально объявить меня сумасшедшим, прежде чем меня перевели в Гринвуд? Было ли это зафиксировано в моей истории болезни? Прошло много времени, а я ничего не знал о законах, действующих в таких случаях. Однако, если с тех пор дело обстояло именно так, то откуда им было знать не признал ли меня другой суд юридически нормальным? Благоразумие заставило меня наклониться вперед и взглянуть на руку врача. Подсознательно я помнил, что, проверяя мой пульс, он смотрел на часы с календарем. Да, так оно и есть. Я прищурился. Ага, день и месяц: двадцать восьмое ноября. С помощью моего коэффициента – два с половиной к одному – я быстренько высчитал год. Как он и сказал, прошло семь лет.

– Нет, никогда, – ответил я. – Я считал, что повреждение органическое, а не функциональное, и просто описал этот период, как потерянное время.

– Понятно, – проронил он. – Вы очень легко бросаетесь такими фразами. Иногда так говорят люди, которые когда-то лечились.

– Я знаю – много читал об этом.

Он вздохнул и встал:

– Послушайте. Я позвоню мистеру Роту и сообщу, что вы очнулись. Вероятно, так будет лучше.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что ваш друг – адвокат. Может быть, вы захотите что-нибудь обсудить с ним, прежде чем встретитесь с полицией.

Он открыл папку, в которой записал мой возраст, поднял авторучку, наморщил лоб и спросил:

– А, кстати, какое сегодня число?

Мне позарез нужны были Карты. Мои вещи наверняка лежали в шкафу, рядом со столиком, у кровати, но чтобы дотянуться до них, надо было повернуться, а я не хотел беспокоить швы. Да и не так уж это срочно. Восьмичасовой сон в Эмбере – это почти двадцать часов здесь, так что пока все благополучно отдыхают. Но мне необходимо было связаться с Рэндомом, чтобы он что-то придумал относительно моего отсутствия утром. Ладно, это подождет.

В такое время мне не хотелось навлекать на себя подозрения. Кроме того, нужно срочно узнать, что скажет Бранд. Узнать и действовать соответствующим образом. Я быстренько прикинул все за и против. Чем меньше я буду прохлаждаться в Тени, тем меньше времени я потеряю в Эмбере. Придется тщательно рассчитать время, чтобы не влипнуть в какую-нибудь историю здесь. Я надеялся, что Билл приедет быстро. Очень хотелось знать, как же все-таки обстоят дела в этом месте.

Билл родился в этих местах, учился в Буффало, вернулся, женился, стал партнером в семейной фирме – вот и вся его история. Он знал меня, как отставного армейского офицера, который иногда путешествует по каким-то своим непонятным делам. Мы оба были членами местного клуба. Там я с ним и познакомился. Мы были знакомы больше года и не разу не сказали друг другу больше нескольких слов. Но в один прекрасный вечер, я случайно оказался у стойки бара рядом с ним и выяснилось, что он помешан на военной истории, особенно на наполеоновских войнах. Когда мы пришли в себя, бар закрывался. С того дня и до тех пор, пока я не угодил в заварушку, мы были близкими друзьями. Время от времени я вспоминал его. Когда я в последний раз проходил через эту Тень, то не навестил Билла лишь потому, что он наверняка засыпал бы меня вопросами о том, что со мной случилось. У меня и так было дел по горло, не мог я ему и складно врать и получать при этом удовольствие от встречи со старым другом. Пару раз я даже подумывал о том, чтобы возвратиться и повидать его, когда в Эмбере все успокоится. К сожалению, до спокойствия в Эмбере было далеко, и об этом я жалел больше всего. На втором месте было то, что я не смог встретиться с Биллом в клубной гостиной.

Он приехал через час, невысокий, плотный, румяный, улыбнулся и кивнул мне. Седины у него на висках чуть прибавилось. К тому времени я сел, откинувшись на подушки, попробовал несколько раз вздохнуть, и решил, что слишком поторопился.

– Прошлой ночью ты меня до смерти напугал, Карл, – произнес он. – Я думал, что это призрак.

Я кивнул:

– Еще чуть-чуть и я бы им стал. Спасибо тебе. Как жизнь?

Билл вздохнул.

– Дел по горло, сам знаешь. Все по-прежнему, только работы больше.

– А Элис?

– У нее все в порядке. У нас два новых внука – двойняшки Билла младшего. Подожди минутку.

Он вытащил свой бумажник и нашел фотографию.

– Вот, смотри.

Я внимательно посмотрел на снимок и отметил семейное сходство с дедом.

– Трудно поверить, – сказал я.

– А ты выглядишь ничуть не хуже, чем прежде.

Я хмыкнул и похлопал себя по животу.

– Ну, я не это имел в виду, – поправился он. – Где ты был?

– Бог мой, где я только не был! – воскликнул я. – Объездил столько стран, что даже счет потерял.

Выражение его лица не изменилось. Поймав взгляд, он продолжал смотреть мне в глаза.

– Карл, во что ты влип? – спросил он.

– Я в полном порядке, – улыбнулся я. – Если ты боишься, что я не поладил с законом, то успокойся. Все мои неприятности остались в другой стране, куда мне скоро придется вернуться.

Лицо Билла приняло обычное выражение. Глаза за стеклами очков блеснули.

– Ты там вроде военного советника?

Я кивнул.

– Нельзя узнать, где это?

Я отрицательно покачал головой:

– Не обижайся, Билл.

– Да, я все понимаю. Доктор Рейли передал мне твой рассказ о вчерашнем. Между нами, это связано с твоей работой?

Я вновь кивнул.

– Тогда дело немного проясняется, – заметил он. – Не то, чтобы очень, но нам этого хватит. Не буду спрашивать тебя, чьих это рук дело или кто в этом замешан. Я всегда считал тебя джентльменом и разумным человеком, поэтому, когда ты внезапно исчез, мне это показалось немного странным, и я начал копаться в этом деле. Было страшно неудобно, я чувствовал, что суюсь не в свое дело, но твое гражданское состояние было просто загадочным. Я хотел узнать, что же с тобой случилось. Главным образом потому, что беспокоился за тебя. Надеюсь, ты не обидишься.

– Обижусь? Не так много на свете людей, беспокоящихся за меня. Я благодарен тебе и очень хочу знать, что же ты раскопал. Ты знаешь, у меня так и не нашлось времени это выяснить. Так что давай, выкладывай.

Он открыл портфель и вытащил папку. Раскрыв ее на коленях, он вынул несколько листков желтой бумаги, исписанных аккуратным почерком, взял один из них, посмотрел на него и начал:

– После того, как ты сбежал из больницы в Олбани и попал в катастрофу, Брендон, видимо, сошел со сцены и…

– Стоп! – прервал я, поднимая руку и пытаясь сесть.

– Что такое? – спросил Билл.

– Ты все перепутал. Сначала была авария, и Гринвуд находится не в Олбани.

– Знаю. Я говорю о Портеровской психбольнице, где ты пробыл два дня и сбежал. В тот же день ты попал в аварию и сбежал, то есть, угодил сюда. Тут появилась твоя сестра Эвелина. Она перевела тебя в Гринвуд, где ты провел две недели и снова исчез по собственному желанию. Все верно?

– Частично. Я уже говорил доктору, что память отказала мне за пару дней до аварии. Я начинаю что-то припоминать насчет больницы в Олбани, но все очень смутно. Что-нибудь еще тебе об этом известно?

– Конечно. Вполне возможно, что это имеет отношение к твоей потере памяти. Тебя доставили туда со справкой о невменяемости.

– Кто ее подписал?

– Твой брат, Брендон Кори, лечащий врач – ХилариБ.Рэнд, – прочел он. – Что-нибудь проясняется?

– Вполне возможно, – протянул я. – Давай дальше.

– Так вот, на основе этого был выписан полицейский ордер. Тебя признали недееспособным, взяли под стражу и перевели в психбольницу. Что касается твоей памяти…

– Ну-ну?

– Я не очень разбираюсь в психиатрии и в том, какое влияние все это может оказывать на память. Короче, в Портеровской больнице тебя лечили электрошоком. На третий день, как я уже говорил, ты сбежал. Очевидно, ты где-то нашел свою машину и, направляясь сюда, угодил в аварию.

– Все сходится, – заявил я, – все сходится.

Когда он начал свой рассказ, у меня на мгновение мелькнула дикая мысль, что я попал в другую Тень, где все очень похоже на мою старую, но не все совпадает. Но теперь я понимал, что это не так. Я подсознательно среагировал на его рассказ.

– Теперь об этом ордере, – продолжал Билл. – Он был выдан на основании лжесвидетельства, но в то время суду это было неизвестно. Настоящий доктор Рэнд в то время находился в Англии. Когда я потом связался с ним, выяснилось, что он никогда не слышал о тебе. Но пока его не было, его офис был ограблен. Что самое странное, его второе имя начинается не с буквы Б. И он никогда не слышал о Брендоне Кори.

– Что случилось с Брендоном?

– Просто исчез. После того, как ты сбежал из Портера, с ним несколько раз пытались связаться, но безуспешно. Потом ты угодил в аварию, тебя доставили сюда, лечили. В это же самое время в дирекцию госпиталя обратилась женщина по имени Эвелина Флаумель. Она назвалась твоей сестрой, сообщила, что ты находишься под опекой, и что твоя семья хочет, чтобы тебя перевели в Гринвуд. В отсутствие Брендона, которого суд назначил твоим опекуном, она оставалась твоей единственной близкой родственницей, и ее инструкции выполнили. Так ты попал в Гринвуд. Через пару недель ты сбежал и оттуда, и на этом моя летопись заканчивается, милорд.

– И каково сейчас мое юридическое положение? – осведомился я.

– Ты снова дееспособен. После нашей встречи с доктором Рэндом, он явился в суд и дал обо всем свидетельские показания. Ордер аннулировали.

– Тогда почему здешний врач вел себя так, словно я псих?

– О, черт, вот это мысль! Вот об этом я и не подумал! В их деле, вероятно, записано, что ты клиент психбольницы. На обратном пути я переговорю с ним. У меня с собой копии старого судебного распоряжения. Если понадобится, покажу ему.

– Сколько времени прошло с того дня, как я смылся из Гринвуда, и до того, как дело в суде уладилось?

– Месяц. Прошло несколько недель, прежде чем я заставил себя сунуть нос не в свое дело.

– Не могу передать, как я рад, что ты в него сунулся. Кое-что из того, что ты мне рассказал, чрезвычайно важно.

– Приятно иногда помочь другу, – ответил Билл, закрывая папку и засовывая ее в портфель. – Да, еще одно… Когда все кончится, ну, то, чем ты сейчас занят… если можно, расскажи мне всю историю.

– Билл, я не обещаю этого.

– Это понятно, просто так, на всякий случай. Имей это в виду. Кстати, что ты собираешься делать с домом?

– С моим? Он все еще принадлежит мне?

– Да, но, по всей вероятности, в этом году его продадут в счет неуплаты налогов, если ты не займешься этим делом.

– Удивляюсь, что его до сих пор не продали.

– Ты же предоставил банку право оплачивать твои счета.

– Я никогда об этом не думал. считал, что это распространяется лишь на всякие мелочи. Услуги и все такое прочее.

– Ну, так вот, на твоем счету почти ничего не осталось, – сообщил мне Билл. – Я только на днях разговаривал с Макнелли. Если ты ничего не предпримешь, то на следующий год дом продадут с торгов.

– Сейчас он мне не нужен. Пусть делают с ним все, что хотят.

– Тогда ты мог бы продать его и реализовать все, что можно.

– Не успею. Мне скоро уезжать.

– Я могу заняться этим. Деньги перешлю, если захочешь.

– Идет. Я подпишу все, что требуется. Из этих денег оплати мой больничный счет, а остальное оставь себе.

– Да как я могу!

Я пожал плечами:

– Ну, как желаешь, но обязательно возьми свою плату и не стесняйся.

– Я положу остаток на твой счет.

– Хорошо. Спасибо! Да, кстати, пока я не забыл, посмотри-ка в ящике стола, нет ли там колоды карт? Я не могу дотянуться до них, а чуть позже они мне понадобятся.

– Сейчас.

Билл протянул руку и открыл ящик.

– Большой коричневый конверт. И очень пухлый. Наверное, они положили сюда все, что нашли в твоих карманах.

– Вскрой его.

– Ага, вот и колода, – он заглянул внутрь, – ух ты, прелесть какая! Можно посмотреть?

– Я…

Что я мог сказать?

Билл развернул колоду.

– Просто чудо, – прошептал он. – Какие-то особенные… старинные, вероятно.

– Старинные.

– Холодные, как лед… Никогда ничего подобного не встречал. Слушай, да это же ты! Разодет, точно рыцарь! Для чего они?

– Для одной сложной игры.

– А ты-то как на них угодил, если они старинные?

– А я говорил, что это я? Ты сам это сказал!

– И правда. Какой-нибудь предок?

– Что-то вроде этого.

– Ого, какая красотка! Да и рыженькая ничего!

– Билл…

Он сложил колоду, положил ее в конверт и протянул мне.

– И единорог красивый, – добавил он. – Кажется, мне не следовало на них смотреть?

– Да нет, все нормально.

Билл вздохнул и откинулся на спинку стула, сцепив руки на затылке.

– Ничего не могу с собой поделать. Карл, в тебе есть что-то очень странное, кроме этой секретной работенки. А меня всегда влекли тайны. И я никогда не был так близок к настоящей загадке.

– Это потому, что ты только что увидел холодную колоду карт?

– Нет, это просто еще один штрих. Признаю, что то, чем ты занимался все эти годы – не моего ума дело. Но есть один недавний случай, который я не в силах понять.

– Какой именно?

– После того, как я отвез тебя сюда, а Элис – домой. Я вернулся к твоему жилому дому, надеясь получить хоть какое-нибудь понятие о том, что произошло. Снег к тому времени прекратился, хотя потом пошел опять. Я четко видел твой след. Он шел вокруг дома и вниз ко двору.

Я кивнул.

– Но следа, ведущего в дом, не было. Непонятно, как ты туда попал. И, если уж на то пошло, то не было и других следов. Следов уходящего преступника.

Я усмехнулся.

– Ты что, думаешь, я сам себя ранил?

– Нет, конечно! В доме даже оружия не было. Я прошел по кровавому следу в спальню, к твоей постели. Конечно, у меня был лишь фонарь, но то, что я увидел – это что-то жутковатое. Такое впечатление, что ты откуда-то появился на постели, весь в крови, затем поднялся и выбрался наружу.

– Ну это, конечно, невозможно.

– И все же, почему нет следов?

– Может быть, их замел ветер.

– А твой след оставил? – он пожал плечами. – Нет, не в этом дело. Если ты когда-нибудь захочешь рассказать мне обо всем, не забудь и об этом, ладно?

– Не забуду.

– Да. И все же… У меня старческое предвидение, что я тебя больше не увижу. Очень странное чувство. Словно второстепенный персонаж мелодрамы, которого убирают со сцены, даже не дав ему узнать, чем кончится пьеса.

– Могу понять твои чувства. У меня самого такая роль, что иногда хочется придушить автора. Но не забывай, что правдивые истории редко оправдывают ожидания. Обычно это грязные шутки и, когда знаешь подоплеку, все сводится к самым подленьким мотивам. Догадки и иллюзии обычно куда интереснее.

Билл улыбнулся:

– Ты говоришь, как и раньше. И все же, я знавал моменты, когда ты впадал в добродетель. И не раз…

– Как это мы перекинулись со следов на мою персону? – заинтересовался я. – Я как раз хотел сказать, что вспомнил. Я пошел из дома по той же тропинке, по которой добирался до него. Очевидно, на обратном пути я стер след, ведущий в дом.

– Неплохо, – одобрил Билл. – А преступник тоже ушел тем же путем?

– Вероятно, так оно и было.

– Очень неплохо, – признал он. – Умеешь ты заставить человека сомневаться. И все же преобладают улики, указывающие на то, что тут какая-то тайна.

– Тайна? Да нет. Возможно, странность. Все дело в том, с какой стороны на это смотреть.

– Или какое слово употребить. Ты читал полицейский рапорт о твоей аварии?

– Нет, а ты?

– Читал. Что, если в нем еще больше странного? Тогда ты признаешь, что я был прав, говоря о тайне?

– Что ж, идет.

– И ответишь на один вопрос?

– Ну, не знаю.

– Очень простой вопрос. Да или нет. И больше ничего.

– Ну ладно, по рукам. Что же было в рапорте?

– Когда полиция получила сообщение об аварии, на место происшествия отправилась ближайшая патрульная машина. Там они обнаружили странно одетого человека, который оказывал тебе первую медицинскую помощь. Он заявил, что вытащил тебя из разбитой машины, упавшей в озеро. В это можно было поверить, потому что он был тоже насквозь мокрым. Среднего роста, телосложение хрупкое, волосы рыжие. На нем был одет зеленый костюм. Один полицейский сказал потом, что он вышел из фильма о Робин Гуде. Неизвестный отказался себя назвать, следовать за ними и давать какие-либо показания. Когда полицейские начали настаивать, он свистнул, и, откуда ни возьмись появился красивый белый конь. Неизвестный вскочил на него и ускакал прочь. Больше они его не видели.

Я расхохотался. Было очень больно, но я не мог удержаться от смеха.

– Будь я проклят! – громко воскликнул я. – Все начинает вставать на свои места.

Билл удивленно уставился на меня, не говоря ни слова, а потом спросил:

– В самом деле?

– Похоже на то. Ради того, что я сегодня узнал, стоило получить удар ножом и вернуться.

– Какая-то странная последовательность событий, – заметил Билл, потирая подбородок.

– Согласен, странная, но я начинаю видеть последовательность там, где раньше ее не было. Одно это уже окупает все.

– И все из-за парня на белом коне?

– Отчасти, отчасти… Билл. Скоро я вновь исчезну отсюда.

– Пока ты никуда не уедешь.

– Все равно. Я об этих бумагах. Лучше я подпишу их прямо сейчас, если не возражаешь.

– Хорошо. Я пришлю их к вечеру. Но не наделай глупостей.

– Поверь, с каждой секундой я становлюсь все осторожнее, – успокоил его я.

– Надеюсь, – ответил Билл, захлопывая свой блокнот. – Ну ладно, отдыхай. С доктором я все улажу. Бумаги сегодня будут у тебя но ближе к вечеру.

– Еще раз большое тебе спасибо.

Я пожал ему руку.

– Кстати, – произнес он, – ты обещал ответить на мой вопрос.

– И правда, обещал. Что за вопрос?

– ТЫ ЧЕЛОВЕК? – спросил Билл, все еще сжимая мою руку. Его лицо было таким же, как всегда.

Я хотел улыбнуться, но передумал.

– Ну, не знаю. Хотелось бы думать, что да… Но я… конечно, человек! Что за глупый… а, черт возьми! Ты ведь серьезно спрашиваешь, Билл? Я обещал ответить честно… – я закусил губы, секунду подумал, затем ответил: – Я думаю, нет.

– Я тоже так думаю, – промолвил он и улыбнулся. – Для меня это не имеет никакого значения. Я просто подумал, что это может иметь значение для тебя – знать, что кому-то это известно, и что этот кто-то относится к тебе так же, как и раньше.

– Я этого тоже не забуду, – вырвалось у меня.

– Ну, до встречи!

– До встречи!

8

Полицейский только что ушел. День кончился. Я лежал, мне стало лучше, и, оттого, что мне стало лучше, мне становилось еще веселее. Я лежал и размышлял об опасности жизни в Эмбере. Обоих нас – и Бранда и меня – уложили излюбленным семейным оружием. Я не знал, кому из нас пришлось хуже, но, наверное, ему. Нож мог достать до почек Бранда, а он и раньше был в неважном состоянии, бедняга.

До того, как клерк Билла принес бумаги, я дважды прошел, спотыкаясь, туда и обратно по комнате. Это всегда полезно. Поскольку все на мне заживало в несколько раз быстрее, чем у жителей этой Тени, я знал, что, по идее, должен вставать и ходить, через полтора-два дня. Эксперимент показал, что я не ошибался. Правда, рана болела, в первый раз сильно кружилась голова, но во второй – уже слабее. Ну что ж, это уже кое-что. Поэтому я пребывал в хорошем настроении.

Несколько раз я разворачивал Карты веером, раскладывая свои личные пасьянсы, читая по знакомым лицам не вполне ясные судьбы, и каждый раз сдерживая себя, подавляя желание связаться с Рэндомом, рассказать ему о случившемся, узнать о происходящем в Эмбере. Они еще спят, каждый час для них – это два с половиной твоих часа. Каждые два с половиной твоих часов здесь равны семи-восьми для простого здешнего смертного. Жди. Думай. Набирайся сил.

И посему, вскоре после обеда, когда небо снова начало темнеть, я был весь измочален. Я уже рассказал молодому накрахмаленному полисмену все, что считал нужным. Понятия не имею, поверил ли он мне, но он был вежлив, тактичен и скоро ушел. Через несколько минут после его ухода все зашевелилось.

Итак, я лежал, чувствуя себя лучше, и ожидал, что вот-вот зайдет доктор О"Рейли, чтобы проверить, не рехнулся ли я за время его отсутствия. Лежал и оценивал все, что рассказал мне Билл, как сочетаются новые факты с тем, о чем я знал или догадывался, хотя и смутно…

Контакт! Меня опередили. Кто-то в Эмбере любил вставать пораньше.

– Корвин!

Рэндом: он был обеспокоен.

– Корвин! Вставай! Открой дверь! Бранд очнулся и зовет тебя!

– Ты стучал в дверь? Пытался меня разбудить?

– А как же!

– Ты один?

– Да.

– Хорошо. Меня нет в комнате. Ты нашел меня в Тени.

– Ничего не понимаю…

– Я тоже. Я ранен, но неопасно. Потом тебе все расскажу. Так что с Брандом?

– Он только что очнулся с коликами в боку и сказал Жерару, что должен немедленно поговорить с тобой. Жерар позвонил слуге и послал его за тобой. Он не смог разбудить тебя и пришел ко мне. Я только что отослал его к Жерару и передал, что сейчас приведу тебя сам.

– Понятно, – произнес я, медленно потягиваясь и усаживаясь на кровати. – иди куда-нибудь, где тебя никто не увидит. Я перейду к тебе. Мне понадобится халат или что-то в этом роде. Я не совсем одет.

– Тогда я вернусь в свою комнату.

– Хорошо, давай.

– Через минуту встретимся.

Тишина.

Я осторожно свесил ноги, сел на край постели и собрал Карты. Я чувствовал, что в Эмбере не должны знать о моем ранении. Даже в нормальные времена не стоит демонстрировать свою уязвимость.

Я глубоко вздохнул и встал, держась за спинку кровати. Моя тренировка пригодилась. Я задышал нормально и отпустил спинку. Не так уж больно, если двигаться медленно, не утомляться и ограничиваться лишь необходимыми движениями, чтобы они ничего не заметили. Нужно продержаться до тех пор, пока мои силы в самом деле не восстановятся.

И именно в этот момент я услышал шаги, и в дверях появилась доброжелательная сестричка, свеженькая, симметричная, крутобедрая и чуть ли не хрустящая. От снежинки она отличалась лишь тем, что была похожа на других сестер, как две капли воды. Между снежинками различий больше.

– Ложитесь в постель, мистер Кори! Вам нельзя вставать!

– Мадам, – поклонился я осторожно, – мне просто необходимо встать. Мне надо пройтись.

– Могли бы позвонить, я принесла бы утку, – прощебетала она, входя в комнату и надвигаясь на меня.

В этот момент я снова почувствовал вызов Рэндома и устало покачал головой. Интересно, как она сообщит об этом? Заметит ли она мое призматическое изображение, после того, как я исчезну? Еще одна страничка в растущей книге легенд, которые я постоянно оставляю после себя.

– Моя дорогая и нежная, – обратился я к ней, – в конце концов, наши отношения с самого начала были чистой физиологией. У тебя были другие… много других… Адью, мой одуванчик!

Я поклонился, послал ей воздушный поцелуй и шагнул в Эмбер, оставив ее хватающейся за радугу. Сам я ухватился за плечо Рэндома и пошатнулся.

– Корвин! Что за чертовщина?

– Если, как говорится, за победу надо платить кровью, то я только что закупил небольшое сражение. Дай мне какую-нибудь одежонку, пожалуйста.

Рэндом набросил мне на плечи длинный тяжелый плащ, и я наощупь застегнул его на шее.

– Полный порядок, – заметил я. – Пошли к Бранду.

Он повел меня через зал к лестнице. Я всем телом наваливался на него на ходу.

– Рана опасная? – спросил Рэндом.

– Нож, – ответил я, прижимая рану рукой. – Кто-то ударил меня прошлой ночью в моей спальне.

– Кто?

– Ну, явно не ты, потому что мы только что расстались. А Жерар находился в библиотеке с Брандом. Вычти нас троих и начинай гадать. Больше мне сказать нечего.

– Джулиан, – предположил Рэндом.

– Да, против него многое. Только вечером Фиона выложила против него кучу улик, да и не секрет, что я не хожу в его любимчиках.

– Корвин, его нет, смылся ночью. Слуга, приходивший ко мне, сообщил, что Джулиан уехал. Ну, каково?

Мы добрались до лестницы. Одной рукой я держался за брата, другой – за перила. На первой же площадке пришлось остановиться, чтобы немного передохнуть.

– Не знаю, – ответил я. – Иногда не знаешь, что хуже: использовать презумпцию невиновности слишком часто или вообще отказаться от нее. Но, сдается мне, что если бы он думал, что убрал меня, то он бы остался здесь и разыграл бы изумление при этой новости. На черта ему понадобилось уезжать? Это и в самом деле выглядит подозрительным. Я склонен думать, что Джулиан уехал потому, что опасался Бранда. Того, что он скажет, когда очнется утром.

– Но ты же остался жив, Корвин! Ты ускользнул от убийцы, кто бы им ни был, и он не был уверен, что прикончил тебя. На его месте я был бы уже за тридевять земель.

– Тут ты прав, – признал я, и мы снова зашагали вниз по лестнице. – Да, вполне возможно, что так оно и есть. Ладно, пока это несущественно. Но никто не должен знать о моем ранении.

Он кивнул.

– Как скажешь. Будем говорить об этом только в туалете, предварительно спустив воду.

– От твоих шуточек, Рэндом, ноют не только раны. Вот тебе задачка: как этот тип проник в мою комнату?

– Окна?

– Закрываются изнутри. И сейчас закрыты. На двери новый замок с секретом.

– Тогда все ясно. Можно лишь только предполагать, что этот кто-то из нашей семьи.

– Ну-ну, выкладывай.

– Кто-то настолько зол на тебя, что смог заставить себя ради этого пройти Лабиринт. Он спустился вниз, прошел его, перенесся в твою комнату и напал на тебя.

– Все было бы очень хорошо, но есть один маленький недостаток в твоих рассуждениях. Все мы разошлись почти одновременно. Покушение произошло не ночью, а сразу же после того, как я вошел в комнату. Ни у кого из нас не было времени спуститься в подземелье, не говоря уже о том, чтобы пройти Лабиринт. Убийца ждал меня. Поэтому, если это был кто-то из нас, то он попал в спальню иным путем.

– Значит, он просто открыл твой замок со всеми его секретами.

– Вполне вероятно. Может, одному из нас отдохнуть, Например, мне, – пошутил я. Мы прошли площадку и продолжали спускаться. – Отдохнем на углу, чтобы я смог войти в библиотеку без твоей помощи, братец.

– Ну, конечно.

Так мы и сделали. Я собрался, с ног до головы завернулся в плащ, подошел к двери и постучал.

– Минутку.

Голос Жерара.

Шаги, приближающиеся к двери.

– Кто там?

– Корвин. Со мной Рэндом.

Я услышал, как он спросил: «Рэндом тебе тоже нужен?» И тихий ответ: «Нет».

Дверь отворилась.

– Только ты, Корвин, – сказал Жерар.

Я кивнул в ответ и он пошел обратно. Я вошел в библиотеку.

– Сними плащ, Корвин! – приказал Жерар.

– Это лишнее, – промолвил Бранд. Я взглянул в его сторону и увидел, что он сидит в постели, опираясь на подушки, и улыбается.

– Извини, но я не так доверчив, как Бранд. – возразил Жерар. – И не желаю, чтобы все мои усилия пропали даром. Давай заглянем, нет ли у него чего-нибудь под плащом.

– Я же сказал, это лишнее, – повторил упрямо Бранд. – Это не он пырнул меня.

Жерар быстро повернулся к нему:

– Откуда ты знаешь?

– Все очень просто, Жерар. Я знаю, кто это сделал, не будь ослом. Если бы я опасался Корвина, я не позвал бы его сюда.

– Когда я притащил тебя сюда, ты был без сознания. Ты не мог знать, чья это работа.

– Ты уверен?

– Ну… да почему ты не сказал мне?

– У меня есть для этого достаточно серьезные основания. А теперь я хочу поговорить с Корвином наедине.

Жерар опустил голову.

– Я все-таки надеюсь, что ты не бредишь, – буркнул он, подошел к двери и снова открыл ее. – Я буду неподалеку, – добавил он и вновь закрыл за собой дверь.

Я подошел к Бранду. Он протянул руку и стиснул мою в крепком пожатии.

– Рад, что ты добрался домой, – проговорил он.

– Взаимно, – проронил я и взял кресло Жерара, прилагая все усилия, чтобы не рухнуть в него.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.

– С одной стороны – препохабно. Но с другой – лучше, чем когда-либо за последние годы. Все относительно.

– Как почти все на свете.

– Но не Эмбер.

Я вздохнул:

– Ну, ладно, не будем углубляться в подробности. Что с тобой случилось, черт возьми?!

Он напряженно вглядывался в меня, словно что-то искал. Что? Наверное, то, что я знал. Вернее, то, чего я не знал. Отрицательные факты оценивать труднее, поэтому его мозг, должно быть, работал на полную мощность с того самого момента, когда он пришел в себя. Я знал Бранда и был уверен в том, что то, чего я не знаю, интересует его гораздо больше, чем известное мне. Добровольно он ничего не расскажет. Теперь ему необходимо знать, какой же свет – как можно более слабый – следует пролить на события, чтобы получить желаемое. Больше он ни ватта тратить не собирается. Таков его характер и, конечно же, ему что-то нужно. Если только… в последние годы я все настойчивее пытался убедить себя, что люди в самом деле меняются, что время не просто подчеркивает то, что уже есть в человеке, что то, что человек делаеТ, видит, думает, чувствует, иногда вызывает в нем качественные изменения. Это дает хоть небольшое утешение во времена, когда все остальное летит ко всем чертям. Не говоря уже о том, как это оживляет мою светскую философию. А Бранд, каковы бы ни были его мотивы, кажется, спас мою жизнь и память. Что ж, прекрасно! Я решил на сей раз придерживаться презумпции невиновности, но не подставлять ему спину. Небольшая уступка, отход от простой психологии нравов, которая обычно управляет дебютами наших игр.

– Никогда в жизни не происходит так, как нам это кажется, Корвин, – начал он. – Сегодня друг, завтра враг и…

– Стоп! – прервал его я. – Карты на стол! Я благодарен Брендону Кори за то, что он сделал для меня. А фокус, которым мы нашли тебя и вернули в Эмбер – моя идея.

Он кивнул.

– Полагаю, что для рецидива братских чувств после столь длительного перерыва имеются веские основания?

– Я также могу предположить, что у тебя были дополнительные, особые причины помочь мне.