Текст книги "Хроники Амбера. Книги Корвина (авторский сборник)"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 52 страниц)

– А я – нет, – возразил он, стараясь не отставать. – Мне совсем не хотелось влюбляться. Ты же знаешь – мы были пленниками. Разве это жизнь для женщины?

– Зато теперь – худшее позади. Тебя ведь арестовали за то, что ты решил отомстить за меня и попытался убить Эрика?

– Да. Виала захотела разделить мою участь.

– Я никогда этого не забуду, Рэндом.

Мы уже не шли, а бежали, и фонари, расположенные в сорока футах один от другого освещали нам путь. Бесконечные ступеньки… Лестничные пролеты… Мы находились в гигантской пещере естественного происхождения, которую никто и никогда не исследовал. Я невольно подумал об узниках, томящихся в мрачных подземельях, и пообещал себе, что выпущу их на свободу или назначу им не такое суровое наказание.

Минута уходила за минутой; далеко внизу виднелись слабые отсветы факелов.

– Есть на свете девушка, – сказал я, – по имени Дара. У меня были веские основания верить, что она – праправнучка Бенедикта, и не только потому, что я услышал об этом из ее собственных уст. Я объяснил ей в нескольких словах, что такое реальный мир, отражения и Лабиринт, и она загорелась желанием немедленно попасть в Эмбер, чтобы пройти испытание, которое прошли все мы. Видишь ли, до некоторой степени Дара уже умеет управлять отражениями. Когда я видел ее в последний раз, она загоняла коня, стремясь как можно скорее попасть в Эмбер. Но Бенедикт поклялся, что у него нет никакой праправнучки. Я не хочу подпускать Дару к Лабиринту на пушечный выстрел. Я должен допросить ее.

– Странно, – задумчиво произнес Рэндом. – Очень странно. Ты прав. Надо выяснить, в чем тут дело. Думаешь, она уже в Лабиринте?

– Если нет, ждать придется недолго.

Наконец мы спустились в полутемный зал пещеры, и я пошел к боковому тоннелю. В это время Рэндом воскликнул:

– Корвин! Подожди!

Резко остановившись, я оглянулся, увидел, что он остался на нижней площадке лестницы и быстро подошел к нему.

Мне не пришлось задавать лишних вопросов. Рэндом склонился над высоким бородатым мужчиной распростертым на полу.

– Убит. Только что. Прекрасный удар шпаги. Очень тонкий клинок.

– Пойдем!

Мы побежали по тоннелю, в самый его конец. Седьмая дверь направо… Я выхватил Грейсвандир из ножен, увидев, что эта громадная, каменная, обитая металлом дверь распахнута настежь.

Рэндом не отставал от меня ни на шаг.

Мы очутились в большой комнате, похожей на танцевальный зал. Черный гладкий пол блестел, как стекло. На полу был выложен узор, который назывался Лабиринтом. Холодный огонь дрожал, сверкал и переливался, непрерывно меняя очертания. Его ажурный рисунок почти целиком состоял из кривых линий. Мы остановились на пороге, затаив дыхание.

По Лабиринту кто-то шел. Как всегда, у меня по телу пробежали холодные мурашки. Дара? Невозможно было различить фигуру, над которой поднимались фонтаны искр. Но кем бы ни был человек, уже прошедший Великую Дугу и приближавшийся к серии сложных поворотов, в жилах его текла королевская кровь, потому что любого другого Лабиринт давно уничтожил бы.

Огненная фигура того, кому осталось пройти Последнюю Вуаль, непрерывно меняла очертания. Какие-то странные необъяснимые чувства нахлынули на меня, сонмы образов промелькнули перед моим внутренним взором. Потом Рэндом судорожно вздохнул, и я словно очнулся от летаргического сна.

Оно казалось то громадным, заполнившим собой всю комнату, то крохотным и совсем незаметным. На мгновение оно стало хрупкой девушкой – может быть, Дарой – со сверкающими распущенными волосами, но волосы превратились в большие изогнутые рога на квадратной голове, и слышался лишь стук копыт, когда их кривоногий обладатель преодолевал поворот за поворотом. Затем оно превратилось в огромную кошку… безликую женщину… крылатое существо изумительной красоты… горсть пепла.

– Дара! – закричал я. – Это ты?!

Мне ответило эхо. Тот, кто был в Лабиринте, тратил остатки сил, срывая Последнюю Вуаль. Мышцы мои невольно напряглись, словно я чем-то мог ему помочь.

И наконец оно появилось.

Да, это была Дара. Высокая и прекрасная. Величественная и ужасная в одно и то же время. Мне показалось, что мозг мой разрывается на части. Руки ее были подняты в страстном порыве, с губ лился нечеловеческий смех. Я хотел отвернуться, но не смог пошевелиться. Неужели я действительно обнимал, целовал, ласкал… это? Я не мог понять, что со мной происходит.

Затем Дара поглядела на меня.

– Милорд Корвин, теперь ты владыка Эмбера?

Сам не знаю, как я нашел в себе силы ей ответить.

– В определенной степени.

– Хорошо! Тогда посмотри на меня! Се судьба твоя!

– Кто ты? Что ты?

– Этого ты никогда не узнаешь. Слишком поздно. Ты опоздал.

– Не понимаю. Что ты имеешь в виду?

– Эмбер будет разрушен.

И Дара исчезла.

– Какого черта! – воскликнул Рэндом. – Кто она такая?

Я покачал головой.

– Не знаю. Но должен узнать во что бы то ни стало, потому что теперь нет для меня ничего важнее на свете.

Он сжал мою руку.

– Корвин… оно… она… говорила искренне. Думаешь, Эмбер можно разрушить?

Я кивнул.

– Да.

– Что ты собираешься делать?

Я вложил Грейсвандир в ножны и отвернулся.

– Укреплять мощь государства. Теперь у меня есть все, о чем я мечтал, и я не собираюсь ждать, когда на нас нападут темные силы. Нет, я постараюсь найти и уничтожить врага, прежде чем он сможет причинить вред Эмберу.

– Где ты собираешься его искать?

Мы покинули помещение Лабиринта и зашагали по тоннелю.

– Там, где начинается Черная Дорога.

Мы пересекли пещеру, подошли к спиральной лестнице, на нижней площадке которой лежал мертвец, и, окруженные полумраком, стали подниматься по широким ступенькам.

Роджер Желязны
Знак Единорога

1

Не обращая внимания на вопросительный взгляд конюха, я снял с седла свой страшный груз и отдал ему коня. Плащ почти не скрывал того, что в нем было завернуто. Я перекинул его через плечо и тяжелым шагом прошел к заднему входу во дворец. Скоро ад потребует расплаты.

Я обогнул плац и пошел по тропинке, ведущей в южный конец дворцового парка. Чем меньше глаз, тем лучше. Все равно меня заметят, но идти через главный вход, где всегда полно народу, еще хуже. Черт!

Провались оно все! Будто мне до сих пор было мало хлопот! Но правду говорят, наверное, что беда не ходит одна. Так сказать нарастание процентов в нематериальной сфере.

Вокруг фонтана, в дальнем конце парка, околачивалось несколько бездельников. За кустами вдоль тропинки шагали двое стражников. Увидев меня, они перекинулись парой слов и уставились в другую сторону. И правильно сделали.

И недели не прошло с тех пор, как я вернулся. Почти ничего еще не ясно. Королевский двор Эмбера полон подозрений. И теперь эта смерть, которая еще больше усложнит короткое и несчастное царствование Корвина I. Мое царствование.

Пора сделать то, что необходимо было сделать с самого начала. Но с первых минут меня захлестнули дела. Не сказал бы, что я все это время дремал. Просто я попробовал расположить свои дела в порядке их срочности и действовал соответственно.

Я пересек парк, вышел из тени под косые лучи солнца и поднялся по широкой, изогнутой лестнице, войдя во дворец. Стражник у входа вытянулся в струнку. Я направился к задней лестнице, поднялся на второй этаж, а затем и на третий.

Из своих апартаментов в коридор вышел мой брат Рэндом.

– Корвин! – он вглядывался в мое лицо. – Что случилось? Я увидел тебя с балкона и…

– Зайдем к тебе! – ответил я, делая ему знак глазами. – Поговорить надо. Прямо сейчас.

Он колебался, рассматривая мою ношу.

– Пойдем в другую комнату, ладно? – предложил он. – Здесь Виала.

– Согласен.

Рэндом пошел первым и распахнул дверь. Я вошел в маленькую гостиную, отыскал подходящее местечко и положил тело на пол.

Рэндом пристально смотрел на меня.

– Ну, и что ты от меня хочешь?

– Разверни и посмотри, – проронил я.

Он встал на колени и откинул плащ, после чего снова набросил его.

– Покойник, – заметил он, – ну и что из этого?

– Ты плохо смотрел. Оттяни веко. Открой рот и взгляни на зубы. Пощупай наросты на тыльных сторонах рук. Пересчитай фаланги пальцев. Потом сам скажешь мне, в чем тут дело.

Он проделал все, что я подсказал. Посмотрев на руки, он замер и кивнул:

– Да, припоминаю.

– Припоминай вслух.

– Тогда, в доме Флоры…

– Тогда я увидел их впервые, – перебил его я. – Но нужен-то им был ты. Я так и не понял, зачем.

– Все верно. Я не успел рассказать тебе. Просто времени не было. Странно… Откуда этот свалился?

Я медлил, не зная, вытягивать ли из Рэндома его историю или рассказать ему свою. Моя победила, потому что дело не терпело отлагательств, да и своя рубашка всегда ближе к телу.

Я вздохнул и опустился в кресло.

– Только что мы лишились еще одного брата. Убит Каин. Я чуть-чуть опоздал. Эта тварь… человек… уже добрался до него. Конечно, я хотел взять его живым, но он дрался как черт. У меня не оставалось выбора.

Рэндом тихо присвистнул и опустился в кресло напротив меня.

– Понятно, – почти беззвучно прошептал он.

Я внимательно посмотрел ему в лицо. Кажется, в уголках его глаз притаилась улыбка, которая могла стать явной, если первым улыбнусь я. Вполне вероятно…

– Нет! – решительно возразил я. – Будь это моих рук дело, я бы все устроил так, чтобы самому остаться в стороне. Я рассказал тебе все, как было.

– Верю, верю, – поспешил ответить он. – Где Каин?

– Под дерном, возле Рощи Единорога.

– Это подозрительно. Для других, по крайней мере.

Я кивнул.

– Знаю, пока что придется помалкивать. Труп я спрятал. Не могу же я притащить его во дворец и отвечать на вопросы, пока мне не известны все важные факты. Кстати, они у тебя в голове.

– Ладно. Не знаю, важны ли эти факты, но они в твоем распоряжении. Но ты мне тоже расскажешь все, ладно? Как это все произошло?

– Это случилось сразу после обеда. Я поел в гавани с Жераром. Потом Бенедикт через свою Карту доставил меня наверх. В своей комнате я обнаружил записку, которую, очевидно, просунули под дверь. В записке просили о тайной встрече, чуть позже в Роще Единорога. Записка была подписана – «Каин».

– Записка у тебя?

– Да, – я вынул ее из кармана и протянул Рэндому. – Вот она.

Он внимательно изучил записку и покачал головой:

– Не уверен. Почерк, может быть, и его… Похоже, особенно если он торопился. Но вряд ли…

Я пожал плечами, забрал записку, сложил ее вдвое и засунул в карман.

– Как бы то ни было, я попробовал связаться с ним через его Карту, чтобы не ездить зря, но он не отвечал. Я догадался, что он не хочет показывать, где находится. Видно, это ему было очень важно. Я взял коня и поскакал вниз.

– Ты говорил кому-нибудь, куда едешь?

– Ни единой живой душе. Я решил дать коню размяться и скакал очень быстро. Я не видел, как это произошло. На опушке с перерезанным горлом валялся Каин, а в кустах неподалеку что-то мелькнуло. Я догнал этого парня, бросился на него, завязалась драка и мне пришлось его прикончить. На разговоры у нас не было времени.

– Ты уверен, что это его рук дело?

– Тут не ошибешься. Его след вел от Каина, на одежде была свежая кровь.

– Может, это его кровь?

– Сам посмотри. Ран нет, я сломал ему шею. Конечно, я не забыл, где я видел таких раньше, вот и притащил его к тебе. А пока ты еще не начал рассказывать, вот тебе еще кое-что. На сладкое. Бери.

Я вытащил вторую записку и передал ее Рэндому. – Обнаружил ее на теле этого гада. Наверняка, он забрал ее у Каина.

Рэндом прочел записку и отдал ее мне.

– От тебя Каину с просьбой о встрече в том же месте. Дела, что и говорить.

– Да, говорить нечего. И почерк похож на мой. По крайней мере, с первого взгляда.

– Я вот думаю, что было бы, если бы первым приехал ты?

– Скорее всего, ничего. Они хотят выставить меня убийцей, а для этого я им нужен живым. Все дело в том, чтобы он оказался на месте раньше меня. Если бы я приехал раньше Каина, все дело сорвалось бы.

Рэндом кивнул:

– Для того, чтобы все так точно рассчитать, кое-кто должен быть на месте действия, во дворце. У тебя есть подозрения?

Я хмыкнул, взял сигарету, закурил и хмыкнул еще раз.

– Я только что вернулся. Ты все время был здесь. Кто сейчас больше других ненавидит меня?

– Нескромный вопрос, Корвин, – заявил Рэндом. – Каждый что-то против тебя имеет. Я бы выбрал Джулиана, но тут это отпадает.

– Почему?

– Они с Каином много лет были в прекрасных отношениях. Жаль ты не видел их вместе. Друг без друга шагу ступить не могли, всюду вместе. А если и по отдельности, то ненадолго. Водой не разольешь. Джулиан ничуть не изменился, такой же холодный, мелочный и злобный. Но если он кого-то и любил, то это Каина. Нет, он не пожертвовал бы им, даже чтобы добраться до тебя. В конце концов, если уж ему стало невтерпеж, он мог найти кучу других способов.

Я вздохнул.

– Кто следующий?

– Не знаю, честное слово, не знаю.

– Хорошо. И что теперь будет, как ты думаешь?

– Ты попался, Корвин. Что бы ты ни утверждал, все подумают, что это сделал ты.

Я кивнул в сторону трупа. Рэндом отрицательно покачал головой.

– Подумаешь, вытащил из Тени какого-то болвана, чтобы все свалить на него.

– Понимаю, – промолвил я. – Странно, что я возвратился в Эмбер в самое выгодное для себя время.

– Это точно, лучше не придумаешь, – согласился Рэндом. – Даже Эрика убивать не пришлось. Тут тебе повезло.

– Да. И все-таки: ни для кого не секрет, зачем я сюда явился. Очень скоро на моих солдат начнут посматривать косо. Чужаки. Странно вооруженные, да еще и расквартированы в самом городе! Пока меня избавляла от неприятностей внешняя угроза! Да кроме того, меня подозревают в грязных делишках, совершенных до возвращения, например, в убийстве слуг Бенедикта. А теперь еще и это…

– Да, – вздохнул Рэндом. – Все это я понимаю. Когда вы с Блейзом несколько лет назад атаковали Эмбер, Жерар развернул часть своего флота так, чтобы не оказаться у вас на пути. А Каин со своими кораблями напал на вас и разбил. Я думаю, что после его смерти всем флотом будет командовать Жерар.

– А кто же еще? Кто еще с этим справится?

– И тем не менее…

– Согласен. И тем не менее. Если бы для укрепления своих позиций мне понадобилось отправить на тот свет кого-нибудь, то по логике вещей это был бы Каин. Это чистая правда, черт бы ее побрал!

– Ну и что ты собираешься делать?

– Рассказать всем, что случилось и попытаться узнать, кто за этим стоит. Можешь предложить что-нибудь получше?

– Я думал, как бы тебе обеспечить алиби, но что-то не получается.

Я покачал головой.

– Ты слишком близок ко мне. Как бы ты ни старался, эффект будет прямо противоположным.

– А может, признать, что это твоя работа?

– Я думал об этом. Но о самозащите тут говорить не приходится. Глотки перерезают из-за угла. Пришлось бы сколачивать доказательства того, что он замышлял какую-то гадость и объявить, что я сделал это на благо Эмбера. Мне это глубоко противно. На таких условиях я категорически отказываюсь признать вину за то, чего я не совершал. Да и все равно, запашок от меня останется препротивный.

– Да и репутация опасного противника тоже.

– Такая репутация мне как раз и не нужна. Я не собираюсь этим заниматься. Нет, это исключено.

– Тогда мы закруглились. Почти…

– Что значит почти?

Прищурив глаза, Рэндом тщательно изучал ноготь большого пальца своей левой руки.

– Как тебе сказать… мне сейчас пришло в голову, если ты не прочь убрать со сцены еще кого-нибудь, то самое время вспомнить о том, что вину можно переложить на чужие плечи.

Я поразмышлял об этом, докурил сигарету и произнес:

– Неплохо. Но в данный момент у меня больше нет лишних братьев. Даже Джулиан не лишний. Да его и не подставишь.

– Необязательно брать кого-нибудь из семьи, – ответил Рэндом. – Вокруг полно эмберских дворян, у которых есть мотив. Например, сэр Реджинальд.

– Хватит, Рэндом! Это тоже исключено.

– Ну, тогда серые клеточки в моем мозгу истощились.

– Надеюсь, те, что заведуют памятью, остались?

– Ну что ж…

Он вздохнул и потянулся. Затем он встал, перешагнул через тело и подошел к окну. Открыв портьеру, он долго смотрел вдаль.

– Ну что ж, – повторил он, – у меня есть, что рассказать.

И Рэндом начал вспоминать вслух:

– Хотя секс у многих главное в жизни, но у каждого есть любимое дело, которым он занимается в свободное время. Для меня, Корвин, это игра на ударных, полеты и карты – в любом порядке. Ну, может быть, чуть больше я люблю летать – без моторов, на воздушных шарах, планерах, но это уже от настроения зависит, сам знаешь. Спросишь меня в другой раз, так я могу по-другому ответить. Все зависит от того, чего тебе в этот момент больше всего хочется. Ну вот несколько лет назад я был здесь, в Эмбере. Так, ничем особо не занимался. Отец еще был здесь, и когда я заметил, что он вот-вот опять разворчится, я решил, что пора прогуляться. Куда-нибудь подальше. Я давно заметил, что могучая сила его обожания и любви ко мне пропорциональна расстоянию между нами. На прощание он подарил мне изогнутую рукоятку для плетки. Наверное, чтобы его любовь крепла как можно быстрее. Но рукоять была прелесть – с серебряной отделкой, прекрасно сделанная. Мне она очень пригодилась. Я решил, что в одном укромном уголке Тени смогу предаться всем своим маленьким удовольствиям сразу. Ехать мне пришлось долго, не буду надоедать тебе деталями, потому что от Эмбера это достаточно далеко. На сей раз я не искал места, где бы я был какой-нибудь шишкой. Это быстро надоедает или утомляет – в зависимости от того, какую меру ответственности взваливаешь на себя. Я хотел побыть безответственным ничтожеством и вволю повеселиться. Тексорами был открытый настежь портовый город – знойные дни, долгие ночи, много хорошей музыки, карточная игра утром, вечером и, вообще круглый день. Дуэли каждое красивое утро, а в промежутках – драки и увечья для тех, кому невтерпеж. У меня был маленький красный планер и я чуть не каждый день летал. Отличная была жизнь! Ночь напролет я барабанил в подвальчике у реки, где стены потели не меньше посетителей, и дым плавал вокруг фонарей, словно струи молока. Закончу играть, иду развлекаться. Обычно это была женщина или карты на весь остаток ночи. Чертов Эрик! Опять вспомнил… ты знаешь, он однажды заявил, что я передергиваю карты! Карты – это единственная вещь, где я никогда не мухлевал. Игра – дело серьезное. Просто я хороший игрок, да и везет мне. В отличие от Эрика. Он был лучшим почти во всем, и даже сам себе не мог признаться, что кое в чем другие посильнее. Если ты все время побеждаешь его, значит ты жульничаешь. Однажды вечером, он чуть в драку не полез по этому поводу. Могло плохо кончиться, но Жерар и Каин замяли дело. Надо отдать должное Каину. В тот раз он встал на мою сторону. Бедняга… Какая мерзкая смерть, а? Глотка… Ну ладно, торчу я в Тексорами, занимаюсь музыкой и девочками, выигрываю в карты и ношусь по небу. Пальмы и цветущая по ночам желтофиоль. Добрые портовые запахи-пряности, кофе, деготь, соль и все такое прочее… Дворяне, купцы и крестьяне – то же самое, что почти повсюду. Моряки и разнообразные путешественники появляются и исчезают. Люди вроде меня, ни во что особенно не суются. По-настоящему. С остальными я почти не общался. Изредка что-то вроде поздравительных открыток через Карты и все. Я почти не думал об Эмбере. Все изменилось в одну ночь. У меня на руках был большой шлем, и парень напротив меня никак не мог решить, блефую я или нет.

В этот момент со мной заговорил бубновый валет.

Да, с этого все и началось. Я и так был как пьяный. Мы только что сыграли парочку горяченьких партий и я еще не остыл. Да и физически я очень устал: весь день летал, ночью не выспался. Потом я решил, что из-за нашего семейного карточного фокуса такое могло происходить, если кто-то вызывал меня, а у меня в руках были любые карты, даже обычные игральные. Само собой, обычно мы обходились без помощи Карт, если только сами не вызываем кого-нибудь. Должно быть, мое подсознание, которое в это время вырвалось у меня на свободу, ухватилось за привычный реквизит, хотя позже у меня появились причины сомневаться, не знаю уж, что там было на самом деле.

Валет сказал: «Рэндом». Потом его лицо затуманилось и он добавил: «Помоги мне». К этому времени я начал смутно догадываться, кто это. Связь была очень слабой. Затем лицо возникло снова и я понял, что не ошибся. Это был Бранд. Выглядел он просто ужасно. Мне показалось, что он был к чему-то прикован или привязан. «Помоги мне», – вновь произнес он. – Я слушаю, – ответил я. – Что случилось?

– …в плену, – сказал он и еще что-то добавил. Я не смог разобрать что.

– Где? – спросил я.

Он покачал головой.

– Не могу помочь тебе. Нет Карт, да и я слишком слаб. Тебе придется идти в обход, длинным путем.

Я не спросил, как он смог меня вызвать без моей Карты. Важно было узнать, где он. Я спросил, как его найти.

– Смотри внимательно, – ответил он. – Запоминай каждую мелочь. Скорее всего, я смогу показать тебе лишь один раз. И прихвати оружие.

И тут я увидел пейзаж за его плечами. Через окно или парапет – я так и не понял. Это было далеко от Эмбера. И Тени сходили с ума. Не хотел бы я забраться туда. Что-то резкое, с изменяющимися цветами. Огненное. День, но солнца в небе не было. Скалы, скользившие по земле, словно парусные корабли. Бранд был в какой-то башне, которая казалась крохотной неподвижной точкой в этом беспрерывно меняющемся пейзаже. Я запомнил, что вокруг основания башни обвилось что-то сверкающее, словно состоящее из призм. Я решил. что это сторож. Существо блестело так, что невозможно было определить его форму, его настоящие размеры. И тут все погасло. Мгновенно. И я опять смотрел на валета бубен, и парень напротив меня не знал, то ли обозлиться на меня за длинную паузу, то ли решить, что мне вдруг стало плохо.

Я сорвал банк и пошел домой. Растянувшись в постели, я курил и думал. Когда я отбыл из Эмбера, Бранд был еще там. Но когда я справлялся о нем, то никто понятия не имел, где его черти носят. На него накатил очередной приступ меланхолии и однажды он сорвался с места и уехал. И все. И никаких вестей ни от него, ни для него. Он не выходил на связь и никому не отвечал. Я постарался обдумать положение со всех сторон. Он был умен. Чертовски умен. Может быть, даже умнее всех в семье. Он попал в беду и вызвал меня. Наши герои, Эрик и Жерар, возможно, с радостью пустились бы на поиски приключений. Каин мог бы пойти из любопытства, Джулиан, чтобы показать отцу, что он лучше всех нас. Да, Бранд мог бы вызвать самого отца. Это было бы проще всего. Уж отец бы что-нибудь придумал. Но он вызвал меня. Почему?

Мне пришло в голову, что кто-нибудь из нас мог подстроить нашему Бранду ловушку. Скажем, если отец стал выделять его… ну, дальше сам понимаешь. Устранить угрозу… А свяжись он с отцом, выглядеть ему слабаком.

Поэтому я решил не звать никого на помощь, хотя в первый момент подумал об этом. Он вызвал меня, вполне возможно, что если я дам об этом знать кому-нибудь в Эмбере, то тем самым перережу ему глотку. А какая мне от всего этого выгода?

Если дело касалось трона, и Бранд на самом деле попал в фавор к отцу, то совсем не помешает оставить у него приятные впечатления от себя. А если нет… Всякое может случиться… Да и любопытно мне было, как это он попытался связаться со мной и ухитрился обойтись без Карт. Можно сказать, что я попытался спасти его в одиночку именно из любопытства.

Я стряхнул пыль со своих Карт и снова попытался вызвать его. Сам понимаешь, ответа не было. Я хорошенько выспался, а утром попробовал еще один раз. Опять ничего. Ну и ладно, дальше ждать нет смысла.

Я почистил меч, хорошенько поел и получше оделся. Еще я прихватил черные очки-поляроиды. Я не знал, как они там будут действовать, но страж был чрезвычайно яркий. Излишняя предосторожность никогда не повредит. На всякий случай я взял и пистолет. У меня было предчувствие, что толку от него там не будет. Так оно и вышло. Но пока не попробуешь, не узнаешь.

Попрощался я лишь с другим ударником, да и то потому, что перед отъездом отдал ему свою установку. Я знал, что у него она будет в полном порядке.

Затем я направился в ангар, подготовил свой планер, взлетел и поймал подходящий поток. Мне нравился этот способ путешествия.

Не знаю, летал ли ты когда-нибудь через Тень? Ну ладно, я летел над морем до тех пор, пока земля не превратилась в тонкую полоску на севере. Потом воды подо мной стали кобальтово-синими, вздыбились и начали трясти сверкающими бородами. Я повернул. Я несся в темнеющем небе к земле над самыми волнами. Когда я вернулся к устью реки, Тексорами исчез, и на его месте тянулись обширные болота. Я летел вдоль реки, пересекая все новые ее излучины. Пристани, дороги, транспорт – все исчезло. Деревья были очень высокими. На западе собрались розовато-жемчужные с желтым тучи. Солнце из оранжевого стало красным, почти желтым. Качаешь головой? Солнцем я расплачивался за города. Когда я тороплюсь, то избегаю людей, иду путем стихий. На такой высоте все искусственное отвлекает. Оттенки и свойства становятся для меня всем. Это я и имел в виду, когда говорил, что летел через Тень – совсем не то, что путешествовать по земле.

Так вот, я мчался на запад до тех пор, пока леса не перешли в степи. Их зелень быстро потускнела, покрылась бурыми, рыжеватыми, желтыми пятнами, потом стала светлой и какой-то рыхлой. Ценой этого была гроза. Я летел до тех пор, пока рядом со мной не стали бить молнии, а порывы ветра не стали слишком сильными для маленького планера. Тут я быстро сбавил скорость, но в результате подо мной появилась зелень. Я вновь превратил землю внизу в пустыню, застывшую и холмистую. И все же, когда я вырвался из грозы, желтое солнце светило мне прямо в спину. Затем солнце съежилось, облачные пряди проносились по его диску, постепенно стирая его. Прямой путь завел меня слишком далеко от Эмбера. Давненько я сюда не забирался.

Солнце исчезло, но было светло, как и прежде. Светло и жутко, словно все стороны света исчезли. Глаза обманывали меня, искажая перспективу. Я спустился ниже, ограничив поле зрения. Вскоре показались большие скалы, и я принялся искать знакомые очертания. Постепенно они появились.

Сделать так, чтобы все текло и перемешивалось, тут было легче, но физически очень неприятно. Управлять планером стало еще сложнее. Я спустился ниже, чем хотел и чуть не врезался в скалу. Наконец, все окуталось дымом и пламя заплясало почти так, как я помнил – беспорядочно появляясь тут и там из расщелин, ям, зияющих пещер. Цвета стали необычными. Это я тоже запомнил. Затем и скалы пришли в движение. Они плыли, словно лодки, без руля там, откуда появляются радуги.

К этому времени воздушные потоки посходили с ума: один восходил за другим, словно фонтаны. Я боролся с ними, как мог, но было ясно, что в этой Тени на такой высоте мне долго не удержаться. Я поднялся немного выше, забыв на время обо всем, и попытался выпрямить планер. Когда я снова посмотрел вниз, мне показалось, что я на гонках черных айсбергов. Скалы мчались, сталкиваясь, пятились, снова ударялись друг о друга, вертелись на месте, закладывали виражи, проскальзывали одна мимо другой. Тут меня начало швырять вниз и вверх, и я увидел, что распорка не выдержала. Я в последний раз подтолкнул Тени и снова взглянул вниз. Вдалеке показалась башня. У ее основания что-то сверкало ярче льда и алюминия.

С последним толчком я добрался до места. Только я об этом подумал, как ветры совсем сорвались с цепи. Лопнули сразу несколько тросов, и я начал снижаться со скоростью щепки в водопаде. Я приподнял нос планера. Он несся над самой землей, словно дикий зверь. Я вовремя увидел, куда мы направляемся, и в последний момент выпрыгнул. Один из бродячих монолитов стер мой бедный планер в порошок. Это опечалило меня куда больше, чем все мои шишки, синяки и царапины вместе взятые.

Тут мне пришлось взять ноги в руки, потому что на меня несся холм. Мы оба свернули и к несчастью, в разные стороны. Я понятия не имел, что движет скалами, и вначале не увидел в их суете никакой закономерности. Почва под ногами была то просто теплой, то почти раскаленной. Вместе с дымом и языками пламени из многочисленных отверстий вырывались зловонные газы. Я торопился к башне, поневоле то и дело петляя.

Я шел долго. Сколько именно я не знал. Часов у меня не было. Постепенно я стал замечать интересные закономерности. Во-первых, большие скалы двигались быстрее, чем маленькие. Во-вторых, они вращались одна вокруг другой, та вокруг третьей и так далее, без конца. Большие скалы вертелись вокруг маленьких и ни на секунду не останавливались. Вполне может быть, что первичным двигателем была какая-то пылинка или молекула. Не знаю, где она находилась – ни времени, ни желания искать центр этой карусели у меня не было. Но все это я намотал на ус и ухитрился заранее предсказать несколько столкновений.

И вот к черной башне Чайльд Рэндом идет… с мечом в одной руке и с пистолетом в другой. Очки болтались у меня на шее. В этом дыму, при сумасшедшем свете я не собирался надевать их до тех пор, пока не станет совсем туго.

Не знаю почему, но скалы не приближались к башне. Издалека казалось, что она построена на холме, но когда я подошел поближе, то понял, что скалы вырыли перед ней огромный ров. С моей стороны не было видно, стоит ли башня на острове или полуострове.

Я проскочил сквозь дым и кучи камней, лавируя между языками пламени, вырывавшимися из трещин и ям. Наконец, я взобрался по склону. Не доходя до вершины, я на несколько секунд остановился, перевел дух и одел очки. Приготовившись, я выскочил на площадку и припал к земле.

Да, очки действовали. И зверь ждал.

Ох, и страшен же он был! Особенно потому, что в чем-то чудовище было красиво. Змеиное туловище величиной с бочку, голова словно молот-гвоздодер, сужавшаяся к морде. Светло-светло-зеленые глаза. И все прозрачное, как стекло, очень тонкие, еле заметные линии – что-то вроде чешуи. То, что текло в его венах, тоже было прозрачным. Все внутренние органы были как на ладони, матовые или словно затуманенные, мутные. Наблюдая, что происходит у него внутри, можно было забыться. На голове и вокруг шеи зверя росла густая грива из стеклянной щетины. Увидев меня, чудовище подняло голову и скользнуло вперед, словно поток воды – ожившей воды. Река без русла и берегов. Но когда я увидел, что у него в желудке, я словно к месту прирос. Это был полупереваренный человек.

Я поднял пистолет, прицелился зверюге в глаз и нажал на курок.

Я уже говорил, что пистолет не сработал. Я отшвырнул его, вскочил на ноги и прыгнул вправо, целясь мечом ему в глаз.

Сам знаешь, как трудно убить любую рептилию. Я тут же решил попытаться ослепить чудовище и в первую очередь отсечь ему язык. После этого, поскольку я был подвижнее, мне было бы нетрудно хорошенько поработать над головой, пока я не оставлю чудище без головы. Я надеялся, что чудовище окажется вялым, ведь оно недавно кого-то слопало.