Текст книги "Любовь жива"

Автор книги: Робин Хэтчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Глава 6

Тэйлор уже давно сидела в ванне, надеясь теплой ароматной водой снять с себя усталость и напряжение. Закрыв глаза, она вновь было погрузилась в свои мысли, но стук в дверь заставил ее спуститься на грешную землю.

– Кто это? – выдохнула она, сожалея, что пришлось выйти из блаженного состояния.

С большим полотенцем в руках вошла Дженни.

– Миссис, мистер Дэвид послал меня сказать, что его сын здесь. Они ждут вас в гостиной.

«О, нет, – подумала про себя Тэйлор, – сейчас это так некстати. После всего я не смогу разговаривать с этим узколобым янки».

Тэйлор нетерпеливо ждала, пока Дженни оставит ее в покое. Но та не уходила, продолжая молчаливо настаивать на окончании купания. Она подошла к ванне и решительно протянула своей госпоже полотенце.

– Ну, хорошо, ты победила, – недовольно буркнула Тэйлор, вылезая из воды.

Промокнув капельки со своего бледного тела, она вытащила из волос шпильки, и смоляные волосы каскадом скатились на ее лицо и плечи.

– Подай мне все голубое, – сказала она служанке.

Потом Дженни старательно вплела ей в волосы атласные ленты. Надев платье цветом точь-в-точь как ее глаза, Тэйлор стала придирчиво разглядывать себя в зеркале. Пожалуй, она осталась очень довольна своим внешним видом. «Ну, что ж, – мысленно обратилась она к своему отражению, – теперь можно и в клетку со львом. В конце концов, не может же он быть хуже, чем я о нем думаю».

Спускаясь по лестнице, она услышала из гостиной смех Дэвида, поддерживаемый другим. Мозг ее неотступно сверлила мысль, как не спасовать перед Брентом и одновременно сохранить свое благородство. Она вовсе не хотела разрушить установившееся расположение между отцом и сыном, чтобы, не дай бог, не поранить любящее сердце Дэвида. Изобразив на лице улыбку, она вошла в гостиную.

– О, наконец-то вы здесь, моя дорогая! – воскликнул Дэвид.

Он стоял неподалеку от двери, и она остановилась прямо перед ним. Быстро наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Сожалею, что заставила вас долго ждать, но вы же знаете нас, женщин…

Она тихо засмеялась, а он взял ее за руку и повел через комнату. Она намеренно не сводила глаз с Дэвида, давая понять не замеченному пока гостю, как она преданно любит его отца.

– Познакомьтесь, Тэйлор, это мой сын Брент, – с гордостью в голосе произнес Дэвид, когда они остановились.

Тэйлор медленно перевела глаза с мужа на поднимающуюся из кресла навстречу ей фигуру. Она почувствовала, как пол медленно уходит из-под ее ног. Бледная, с помутневшим взором, она уставилась в крепкий подбородок, чувствуя, как холодеет ее душа.

– Брент, это и есть Тэйлор, моя жена, – улыбался Дэвид, не замечая наступившего замешательства.

Тэйлор посмотрела в глаза Бренту и прочла в них настоящее изумление. Она поняла, что он окончательно расстроился, увидев ее здесь. Она же, в свою очередь, была поражена его способностью сохранять спокойствие, когда, казалось, это совершенно невозможно. Брент нашел в себе силы добродушно улыбнуться.

– Очень приятно, что я, наконец, встретился с вами, миссис Латтимер, – сказал он и поцеловал ей руку, слегка сжав при этом. – Или я должен буду называть вас мамой?

Его ирония больно задела Тэйлор, которая все еще слабо осознавала происходящее. Тэйлор знала только, что в любом случае должна отвечать доброжелательно. Она вдруг поняла, что давно уже следовало отнять свои горящие пальцы от его губ. Она еще помнила его прикосновения к ее губам, шее, и ею овладело неуемное желание еще раз вернуться с ним туда, к реке…

– Брент, как ты насчет хереса? – Дэвид, отойдя к столу, наполнил два бокала.

Брент отпустил ее руку и, дождавшись, пока она сядет на диван, уселся в кресле поодаль. Но расстояние мало помогало. Тэйлор старалась взять себя в руки и, подобно Бренту, найти силы казаться спокойной. Она слегка вызывающе подняла подбородок:

– Дэвид и я счастливы видеть вас в нашем доме. Тем более приятно, что вы сможете принять участие в большом празднике по случаю годовщины нашего бракосочетания. Думаю, вы неплохо проведете время, намереваясь пробыть в Дорсет Халле.

Говоря это, она злилась на себя, что не может унять болезненную дрожь в своем голосе.

– Благодарю вас, миссис Латтимер. Мне только остается сожалеть, что не попал на вашу свадьбу. – Помолчав, он взял бокал из рук отца. – Когда я заезжал сюда в прошлый раз, вы тяжело болели. И после этого вы так прекрасно выглядите! Удивляюсь, как это отец отпускает вас без себя в разные поездки…

Вновь ирония, вновь укол. В ответ Тэйлор метнула в его сторону колючий взгляд. Неужели он действительно всего лишь неотесанный, напыщенный янки? А как же тогда понимать его того, у реки? Очевидно, то была просто фальшивка. Он жестокий и властный человек…

Тэйлор не смогла разглядеть в нем сейчас сбитого с толку молодого неудачника, успевшего полюбить жену своего отца и не знающего, как защитить себя от рока судьбы.

Инстинктивное чувство самосохранения заставило ее вновь вздернуть подбородок. С притворной любезностью Тэйлор парировала:

– Благодарю вас за столь приятный комплимент. Своим выздоровлением я обязана исключительно вниманию моего мужа. А что касается… Мы полностью доверяем друг другу.

– Я так и думаю.

«Деревенщина, неотесанный бродяга», – кричали ее глаза.

«Кокетка», – нашептывал ему его внутренний голос.

– А вот и Дженни с чаем для нас, – обрадовался Дэвид, начавший уже понимать, что разговор приобретает неприятный оттенок.

Стараясь говорить как можно ласковее, Тэйлор спросила:

– Вы все еще намереваетесь остаться у нас на несколько недель, мистер Латтимер?

Он ответил с той же подчеркнутостью:

– Да, мне хотелось бы этого. Чувствую, что я неплохо проведу здесь время.

Она повернулась к служанке:

– Дженни, подготовь, пожалуйста, комнату для гостей. И посмотри там, что у нас с обедом.

– Да, миссис.

Брент глазами проводил Дженни.

– Чай, мистер Латтимер?

– Что? О, нет. Нет, благодарю вас, – отвечал он задумчиво. – Скажите, это та служанка, которую избили тогда?

– Да, это была Дженни.

– Это… очень плохо.

Заметив вопросительный взгляд Тэйлор, он продолжал:

– Это ужасно, что случилось с ней. Конечно, если бы о ней думали и заботились как о человеке, а не как об… имуществе, этого бы не случилось. По крайней мере, хоть бы виновного наказали.

– Брент, – предупредительно остановил Дэвид.

Но, кажется, уже было поздно. Брент говорил резко, запальчиво, как бы бросая вызов здешнему рабовладель-честву. Тэйлор, чьи эмоции сегодня были уже обнажены, не смогла удержаться.

– Мистер Латтимер, – начала она ледяным голосом, – а вы используете какую-нибудь прислугу в своем доме в Нью-Йорке?

Брент кивнул утвердительно.

– Тогда скажите, достаточно ли вы им платите, чтобы они могли обеспечить себя добротным жильем, хорошей одеждой, едой и прочим необходимым? Хватает ли у них средств, чтобы они могли пригласить хорошего доктора, когда заболеют? Да вы, пожалуй, даже не знаете, где они живут, – на чердаке или в подвале… – Она подалась вперед, ее глаза горели от нарастающего гнева. – Вы, конечно, увольняете их, если не удовлетворены их работой, но что вы им даете взамен для дальнейшего выживания? И как насчет того, если они постареют и уже не смогут служить вам, как раньше? Продолжаете ли вы заботиться о них, давать им деньги и крышу над головой? – Она помолчала, а потом продолжала дрожащим от волнения голосом. – Остается предположить, мистер Латтимер, что вы ничего не знаете о нашем институте рабства. Мы заботимся о людях. Ваш отец сумел добиться большого уважения и преданности своих рабов. И они знают, что им не следует бояться за свое завтра. Мы не так глупы, чтобы не понимать проблем, которые несет рабство, и мы против какой бы то ни было несправедливости, но сохраняем за собой право прожить жизнь достойно и без вмешательства янки. – Она подошла к двери, остановилась и посмотрела на него. – Спуститесь на землю с вашего места судьи, мистер Латтимер. Теперь, если вы оба позволите, я хочу уйти. Надеюсь скоро увидеть вас за обедом.

В комнате воцарилось тягостное молчание. Ни Дэвид, ни Брент не знали, что в данном случае лучше всего сказать друг другу.

Тэйлор же прошла на веранду и уселась в одно из стоявших здесь плетеных кресел. Ее одолевали самые разные эмоции. Сверкание ее глаз выдавало силу чувств, родившихся с появлением в доме Брента. У нее засосало под ложечкой, когда она вспомнила о своем поведении у реки… Зачем она отвечала на его объятия, поцелуи? Как это могло случиться у нее именно с сыном Дэвида? Потом она стала вспоминать его коварные слова, сопровождаемые насмешливым взглядом, и в глубине ее души стал подниматься гнев: как он смеет вести себя с ней так после всего, что произошло?! Его несносный характер станет для них барьером на все время его пребывания в отцовском доме. Но тут же Тэйлор поймала себя на мысли, что хочет общения с ним и боится только одного – чтобы чувства, которые он привнес в ее жизнь, не вспыхнули с новой силой, не стали бы очевидными для окружающих, для Дэвида. Тэйлор закрыла лицо руками и, поддавшись слабости, тихо заплакала.

Проводив Тэйлор взглядом, Брент с восхищением подумал: вот это женщина! Каков характер! В ярости она была так же прекрасна, как и в страсти. В нем все еще горело желание любить и ласкать ее. И… обладать.

Дэвид кашлянул.

– Извини, сын. Это, конечно, не то приветствие по поводу твоего приезда, как я ожидал. И я должен был тебя предупредить, как чувствительна моя жена. Особенно, когда задевают ее человеческое достоинство. Подобно многим южанам, она чувствует, что рабство – это пережиток времени, но еще не понимает, как обойтись без этого.

«Моя жена», – мысленно повторил Брент слова отца. А вслух продолжал:

– А вы, отец? Что вы думаете об этом? Вы не чувствуете себя виноватым?

Дэвид изучающе посмотрел на Брента: смогут ли они обсудить этот вопрос без ссоры? Способен ли Брент понять, что заставило его, старого бизнесмена, вернуться на эту землю, к этим людям?

– Брент, нет, пожалуй, такого человека, который когда-либо не почувствовал за собой вину за что-то или за кого-то. Да, иногда я переживаю, что рабы столь бесправны, но ведь они – часть Юга, где иного пока не дано. Они живут пока такой жизнью, которую мы им предоставляем. И я, по возможности, стараюсь быть по отношению к ним добрее и отзывчивее, чем владельцы заводов и фабрик к своим наемным рабочим. Я искренне желаю спокойствия моим людям, и они знают это.

– И все же это ярмо. Скажи, отец, разве они, даже в твоих условиях, переносят рабство добровольно? Что ты ни говори, они не свободны.

– Не знаю, что вам ответить на это, Брент. Возможно, скоро все изменится, если республиканцы заявят о себе.

И оба замолчали, погрузившись каждый в свои мысли.

Брент находился в Дорсет Халле уже второй день. Он постоянно думал о Тэйлор. И чем дальше, тем сильнее и решительнее. В мыслях своих он заходил довольно далеко. Ему представлялось, как ее черные волосы разбросаны по подушке, одна рука над головой, а другая медленно поглаживает атлас стеганого одеяла. Тэйлор улыбается во сне… Все это виделось ему так реально, что вызывало желание видеть ее и говорить с нею вновь и вновь. Он вспомнил, как яростна она была в своем гневе, когда распекала его за неумение оценивать людей. Но он вспомнил и другое: ее застенчивость и кротость там, у реки, когда он делал ей комплименты. И ее по-девичьи чистую страсть в ответ на его поцелуи. Он любил ее, он хотел ее! Но… она ведь жена его отца.

В тот первый день за обедом Брент попытался было принести извинения за свои столь резкие выпады при разговоре с Тэйлор, но она предпочла, не дослушав, перевести разговор на другую тему – о посевах хлопка и прочих домашних заботах. Брент ее хорошо понял, и с того времени они были взаимно холодно вежливы.

В день праздника первой приехала Мэрили. Она появилась в Дорсет Халле с утра, чтобы разделить с Тэйлор подготовительные хлопоты. Тем временем Дэвид предложил Бренту до прибытия гостей объехать верхом ближние поля. Следя глазами, как они направляются к конюшне, Мэрили с улыбкой говорила своей подруге:

– Ах, боже мой! Если бы я только не была влюблена в твоего брата, то непременно подарила бы сердце этому янки. Твоему… пасынку.

– Мэрили! – воскликнула Тэйлор. – Щеки ее горели. – Что ты такое говоришь? И потом… это же совершенно не твой тип.

Заглянув на кухню, обойдя сад, девушки решили немного отдохнуть. Они прилегли в комнате Тэйлор, но ни та, ни другая не могла заснуть. Мэрили загадочно улыбалась в предвкушении торжества, на каких еще не бывала, а Тэйлор молчала в задумчивости – станет ли их бал поистине балом года?

В комнату, постучав, вошли Дженни и Сильви. Очи принялись одевать Тэйлор. Платье получилось великолепным. Низкий вырез, открывавший белоснежную шею и плечи, доходил до груди. Стянутое в талии платье мягко облегало довольно женственные бедра, свободно спадая вниз. Сильвия, поколдовав над пышными волосами, уложила их в замысловатую прическу и украсила маленькими брызгами топаза, выглядывавшими из-за каждого локона.

– Как здорово! – восхищенно говорила Мэрили. – Ты прямо как… как француженка. Ты просто очаровательна!

– Ты действительно так считаешь или же преувеличиваешь? – спросила Тэйлор, не чувствуя уверенности в себе.

Ей так хотелось выглядеть в эту ночь взрослой и загадочной. Мэрили, несколько обидевшись, набросилась с укором:

– Как ты можешь так думать? Зачем бы я преувеличивала? Это совершенная правда, Тэйлор, ты будешь королевой бала. Все будут смотреть только на тебя.

Раздался стук в дверь. Не входя, Дэвид проговорил:

– Тэйлор, гости уже прибывают. Вы готовы встречать их?

Тэйлор, не в силах унять волнение, обняла Мэрили и направилась к двери. Увидев ее, Дэвид застыл в восхищении. И лишь потом только смог высказать жене свою высочайшую оценку и ее наряду, и ей самой. Он понимал, что сегодня она должна будет доказать всем, но больше – самой себе, кто она есть. Он взял ее руку и положил на свой локоть – так, вместе, они двинулись по лестнице.

– Моя дорогая, – говорил он горячо и нежно. – Я самый счастливый мужчина на свете. Я благодарю бога, что он помог мне жениться на самой умной и самой красивой женщине. Спасибо вам, Тэйлор, за счастье, которое вы мне подарили в этот последний год.

Проходя между гостями под руку, Дэвид и Тэйлор улыбались, радушно приветствуя друзей и знакомых. Женщины остолбенели от платья Тэйлор. Перешептываясь, одни из них говорили, что ничего прекраснее не видели, другие находили его чересчур откровенным, если не скандальным. Мужчины восхищались ослепительной красотой хозяйки дома молча, и, без сомнения, каждый в эту минуту мечтал лишь о том, чтобы ее рука опиралась на его руку…

Гости стали собираться в небольшие группки поближе к яствам с тем, чтобы поскорее поднять бокалы в честь виновников торжества. Всего здесь было в изобилии, к тому же приготовлены и расставлены закуски были на высшем уровне – как могло быть только у Латтиме-ров. Все довольно улыбались и от души благодарили Дэвида и Тэйлор за необыкновенное гостеприимство.

Как только заиграла музыка, Тэйлор впервые сегодня увидела Брента. Он разговаривал с Эудженией Джонсон. Голова его близко склонилась к ее голове. Это почему-то затронуло Тэйлор, и она быстро перевела глаза на гостей. «Почему я должна нервничать? – старалась сдержать свои эмоции Тэйлор. – Мне нет никакого дела, с кем он любезничает».

– Мы с вами начнем танцевать, дорогая? – Дэвид взял ее за руку. – Гости ждут нас.

– Да-да, конечно.

Они прошли к центру площадки и медленно закружились в такт музыке. К ним тут же присоединились другие пары. В процессе танца дамы переходили к новым кавалерам. Тэйлор обошла всех, а закончила танец с Джеффри Стоуном. Она едва держалась на ногах, но была весела и хотела порхать и кружиться еще и еще.

– Могу я иметь честь? – глубокий голос заставил ее повернуться. Перед ней стоял Брент.

Тэйлор слегка кивнула в знак согласия, и его сильная рука уверенно легла на ее талию. Его глаза цепко держали ее в своем очаровании. Она пыталась призвать на помощь свое внутреннее презрение к этому человеку, но ничего не получалось. Она не услышала, как закончилась музыка, и очень удивилась, когда он отпустил ее. Перед тем как передать ее Дэвиду, Брент слегка поклонился. Она слабо улыбнулась своему мужу и села на скамейку под деревом, приглашая его сесть рядом.

– Приятно видеть, как вы радуетесь своему вечеру, – сказал Дэвид.

– Нашему вечеру, – скорее машинально поправила Тэйлор, провожая взглядом Брента, направившегося в общество все той же Эуджении. Он пригласил эту девушку на следующий танец, и Тэйлор почувствовала какое-то странное подергивание в груди. Она быстро повернула голову к Дэвиду:

– Вы не хотели бы снова потанцевать со мной?

– Я боюсь, что слишком стар, чтобы заменить вам в этом ваших ровесников.

Тэйлор несколько задела его откровенная ссылка на столь заметную разницу в возрасте. Она извинилась и быстро вышла в сад. Мягкий свет фонарей придавал ночи мечтательность. Однако Тэйлор была погружена в глубокую депрессию. Все на нее действовало с большой силой, особенно прогуливающиеся по аллеям пары молодых влюбленных. Тэйлор посмотрела на ночное небо, усеянное яркими звездами, среди которых пристроилась и бледная половинка луны, оно манило к себе своей загадочностью. Тэйлор уходила все дальше и дальше, пока не ступила на знакомую тропинку. Подойдя к реке, она молча любовалась отражением в ней небесных фонариков, как бы размываемых течением и проявляющихся вновь и вновь.

Тэйлор вдруг подумала, что почему-то всегда она находит у реки утешение. Когда она была еще ребенком, отец вот так, у реки, поведал ей о своей любви к Кристине. Здесь вот, на этом месте, где она стоит сейчас, обнажил ей свою душу Дэвид, и с тех пор в их отношениях наступил счастливый перелом. Здесь же держал ее в своих крепких объятиях… тот, о котором она невольно думает все последнее время.

– Вы заранее знали, что наденете на бал именно это чудесное платье?

У нее перехватило дыхание. Лишь быстро взглянув на Брента, она вновь перевела глаза на воду.

– Вы всегда подходите ко мне крадучись, мистер Латтимер. Это меня очень смущает.

Она сказала это незлобиво, мягко, и ветер, подхватив ее слова, тут же унес их прочь. Тэйлор и Брент несколько минут просто стояли, вглядываясь в даль ночи, ничего не говоря друг другу и не делая никаких движений. Наконец Брент повернулся к ней.

– Почему вы вышли замуж за моего отца? – спросил он тихо, но возбужденно, пытаясь уловить содержание ее взгляда, чтобы получить более полный ответ.

Тэйлор посмотрела на его красивое даже в лунном свете лицо. Волосы его мягко шевелились от легкого ветерка, глаза были серьезны.

– Потому что я должна была это сделать, – ответила она без каких-либо эмоций.

– Из-за денег?

Тэйлор отрицательно покрутила головой:

– Нет, не из-за денег. Из-за Спринг Хавена. – Она помолчала, а потом, решившись, слегка коснулась его руки. – Но теперь я делаю для Дэвида большое дело. И мы действительно вполне счастливы друг с другом.

После этих слов она убрала руку и отвернулась в сторону.

– «Действительно»… – недоверчиво протянул Брент. – Как же – вы счастливы! Но ведь ни для кого не секрет, что это не настоящий брак, как у других. Разве не так? Я это вижу, я не слепой. Вы такая молодая, а он так стар…

Тэйлор ничего не отвечала. Молчание ее становилось все более угнетающим для Брента. Он вдруг схватил ее за плечи и, сжав, повернул к себе так, что Тэйлор почувствовала боль. Она по-прежнему молчала, пристально глядя ему в глаза. Брент разжал руки и пошел прочь, говоря на ходу:

– Почему, почему это должно было случиться со мной?

Тэйлор осталась одна, по-своему переживая его слова: «Очевидно, он меня так ненавидит…»

Когда она, спустя некоторое время, вернулась к дому, сразу увидела обеспокоенные глаза Дэвида. Он подошел, взял ее за руку:

– Где вы были, Тэйлор? Я повсюду искал вас.

– Извините, Дэвид, я на некоторое время спустилась к реке. Там так приятно, что я несколько забылась.

– Нет-нет, не стоит извиняться. Просто… Пойдемте со мной.

Он подвел ее к площадке, где размещался оркестр, и поднял руку. Музыка стихла, все повернулись к Латтимерам. Дэвид, полуобняв Тэйлор, нежно привлек ее к себе и радостно улыбнулся.

– Друзья мои! Я пришел в эти края чужаком, однако скоро обрел здесь теплое, истинно южное расположение. Я очень благодарен всем вам за щедрое гостеприимство и не нахожу слов, чтобы сказать, как высоко я ценю вашу дружбу. – Он стал серьезным, внимательно посмотрел на Тэйлор и чуть понизил голос. – Но больше всего дала мне в жизни эта женщина, моя жена. Она принесла в мой дом счастье, какого я прежде не знал. – Дэвид улыбнулся. – Я очень долго думал о достойном подарке для миссис Латтимер в честь нашей первой годовщины и остановился на решении устроить настоящий медовый месяц, которого у нас, можно сказать, еще не было. Через несколько дней мы отправляемся с Тэйлор в путешествие по Штатам!

Тэйлор от неожиданности открыла рот, а гости громко зааплодировали. Дэвид обнял ее и долго держал так, заглядывая в глаза.

– Вы довольны, моя дорогая?

– О, да, Дэвид, конечно. Я даже не представляла себе подобного. Я очень, очень рада. Это просто здорово!

Она протянула к нему свои руки, обняла за шею и прижалась так сильно, как только смогла.

В тайнике души Тэйлор внезапно шевельнулось: это здорово хотя бы потому, что есть возможность избавиться от нахлынувших в последнее время эмоциональных перегрузок.