Текст книги "Любовь жива"
Автор книги: Робин Хэтчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
– Тэйлор, где это ты была? – воскликнула Мэрили. – Джош сказал, что ты поехала провожать Джеффри. Это правда?
– Да, Мэрили, он теперь на пути в Дальтон. Он просил передать, что любит вас всех. Извини меня, Мэрили, – сказала она, и присела на диван. – Я так устала, что собираюсь пойти к себе и лечь спать. Мы обязательно поговорим обо всем позже.
Свежие белые простыни вызвали в ней первые за многие часы приятные эмоции. Изможденная переживаниями и бессонной ночью, она упала в объятия подушек, охотно уступая их предложению и находя таким образом хоть временное укрытие сразу от всех невзгод.
Глава 28
– Тэйлор!
Голос Мэрили проник в нее сквозь глубокую дрему.
– Тэйлор, – повторила та. – Проснись!
Открыв лишь один глаз, Тэйлор посмотрела на приоткрытую дверь и заглядывающую к ней Мэрили. Было уже позднее утро. Комнату заливал яркий солнечный свет. Даже рисунки на обоях, казалось, ожили и горели удивительным золотистым цветом.
– Входи, Мэрили, – еще не совсем проснувшись, пробормотала Тэйлор.
Мэрили громко прошлепала по деревянному полу и ступила на мягкий ковер у кровати. Тэйлор заставила себя приподняться.
– Как ты себя чувствуешь, Тэйлор? Отдохнула?
– Пожалуй, – отвечала Тэйлор, потягиваясь. – А что, уже пора идти в госпиталь?
– Почти так. Но я не за тем… Тэйлор, ты никогда не догадаешься, кто там сейчас внизу, у лестницы. Доктор Рид! Он теперь собирается работать здесь, в Атланте. Но, к сожалению, он принес печальные новости. Миссис Рид умерла. От тифа, он сказал.
– Миссис Рид? Не может быть! – совершенно проснувшись, воскликнула Тэйлор.
– Это еще не все. Элизабет тоже собирается приехать сюда, чтобы быть вместе с отцом. Мистер Мэйсон им обоим предложил комнаты.
– О-о, нет! – простонала Тэйлор, соскальзывая под одеяло.
Мэрили, хихикнув, сдернула одеяло со спрятавшегося лица Тэйлор. Она знала о безумной страсти Элизабет к Джеффри и о том, что Тэйлор не выносит эту довольно странную мисс.
– Трусиха! Не беспокойся, доктор Рид сказал, что они останутся здесь ненадолго – пока не найдут себе подходящий дом.
Свесив с кровати ноги, Тэйлор скорчила недовольную гримасу:
– Но их поиски могут продолжаться до конца войны. А я до этого могу сойти с ума.
Мэрили знова засмеялась:
– Ладно-ладно, давай одевайся. Тебе нужно спуститься вниз и поприветствовать доктора, а твои сенти-менты не имеют ровным счетом никакого значения.
Тэйлор согласилась и, пересиливая себя, поднялась с кровати. Она заметила, что Мэрили все еще весело улыбается, и удивленно подняла брови:
– Что еще?
– Доктор Рид привез немного и хороших новостей. Филип скоро должен получить отпуск, и я смогу встретиться с ним в Дальтоне.
– Мэрили, это же чудесно!
Две пары рук проплыли в воздухе, и подруги обнялись. Они в радостном вихре закружили по комнате. Белое ночное платье и иссиня-черные волосы Тэйлор перемежались с коричневым платьем и белокурыми локонами Мэрили. Освободившись от объятий, Мэрили упала на кровать и смотрела, как Тэйлор ополаскивала водой свое лицо, потом одевалась. Мэрили помогла ей уложить волосы, скрутив их тугим узлом на затылке.
– Ну, ладно, теперь, думаю, можно идти, – сказала Тэйлор, критически осмотрев себя в зеркале.
– Как вы, доктор Рид? – спрашивала Тэйлор, едва справляясь со своим голосом от внезапного шока, вызванного видом ее старого, некогда очень веселого друга.
Лицо доктора высохло и сморщилось, перенесенные жизненные тяготы и постоянное беспокойство прорезали глубокие морщины на лбу и вокруг рта. Зрение его, очевидно, слишком ослабло, потому что он даже через толстые стекла очков вглядывался в Тейлор с большим усилием.
– Я в порядке, Тэйлор. В самом деле. А вы?
– Спасибо, у меня тоже все хорошо.
Они слегка обнялись, и Тэйлор чмокнула его в дряблую щеку. Потом все сели. Мистер Мэйсон и доктор – на диване, Мэрили и Тэйлор – в кресла напротив. Роберту тоже передали, чтобы пришел. Тем временем Софи Мэйсон обслуживала всех, предлагая чай и имбирное печенье. Тэйлор заметила, как дрожали руки доктора Рида, когда он принимал чашку, и подумала, что вряд ли он сможет долго проработать в госпитале, если так слаб уже сейчас.
Да, она терпеть не может Элизабет, но будет ужасно, если та потеряет и отца.
Нервная болтовня Софи, способной разрушить любую тишину, занимала всю компанию. Доктор Рид вежливо отвечал на все вопросы хозяйки, лишь иногда позволяя себе соглашаться чуть заметной улыбкой.
– Тэйлор, – обратилась Софи, – Мэрили сказала вам, что доктор Рид останется у нас на время? И Элизабет тоже…
При этих словах на лицо доктора набежала тень.
– Я буду рад приезду Элизабет. Я очень беспокоюсь за нее с тех пор, как умерла ее мать. Ее письма…
Он осекся. Софи, подлив ему чаю, тотчас затараторила:
– Да, было бы чудесно, если б она находилась здесь, с нами, не правда ли, леди? Ах, какая бы это была славная компания, если бы только это происходило не вследствие ужасной войны. Как тогда было бы всем весело. Все мальчики оставались бы дома. Мы часто устраивали бы вечера. Ах, мой дом просто предназначен для смеха, веселья, музыки… Мы распахнули бы все двери, чтобы впустить чудные запахи весны…
Она замолчала. Лицо ее опечалилось. Собственная память вернула ее к ужасным обстоятельствам настоящей, а не придуманной жизни. Сыновья Мэйсонов теперь сражались на фронте, а сам хозяин долгими часами работал на укрепительных сооружениях вокруг Атланты.
Доктор Рид сочувственно погладил ее по руке.
– Ах, Софи, мы все помним эти счастливые времена. Я боюсь, что еще очень не скоро мы увидим дни, подобные прежним. Но война не может продолжаться вечно, и лучшие времена, даже если они и не будут лучше прежних, мы еще встретим. Придет день, когда мы разобьем этих янки…
Закончил он слабо и как-то неуверенно.
Как раз в этот момент спустился Роберт. Надеясь, что ему удастся поддержать двух старых друзей, Тэйлоо и Мэрили уехали в госпиталь.
В этот день в каждом мужском лице Тэйлор виделся Джеффри – почему-то раненый, не знающий, что она решила остаться с ним. Удивленные ее озабоченным видом больные спрашивали, что случилось. Они ведь привыкли видеть ее веселой и приветливой. Она постаралась взять себя в руки и стала улыбаться, как прежде.
…Они устало, медленными шагами подходили к крыльцу. Тэйлор сейчас думала только о ванне, где бы можно было расслабиться, и о постели, в которую она уляжется сразу же после купания. А завтра утром она напишет Джеффри и будет надеяться, что письмо ее найдет его до получения нового задания, а она получит от него хороший ответ. Глубоко погруженная в свои мысли, она вошла в холл и сразу столкнулась с Софи.
– О, миссис Мэйсон, извините. Я не вижу, куда иду.
– Ничего страшного, я не пострадала, Тэйлор. Угадайте, дорогуша, что случилось? Представляете, Элизабет уже приехала! Она сейчас со своим отцом в гостиной. Пойдите поприветствуйте ее.
Тэйлор и Мэрили обменялись красноречивыми взглядами, Тэйлор нехотя направилась в гостиную, как ей было рекомендовано. Она сразу встретилась глазами с Элизабет. Взгляд, который та послала Тэйлор, отозвался по спине холодными мурашками.
Худая, бледная Элизабет была одета во все черное. Траур еще больше подчеркивал грубые черты лица. Загораживая своего отца от Тэйлор, она опиралась на ручку кресла, в котором сидел доктор Рид. Мэрили держалась за спиной Тэйлор еще в холле, так что на какое-то время Тэйлор и Элизабет оставались один на один. Ненависть, сквозящая в глазах Элизабет, ощущалась физически и парализовывала Тэйлор.
Когда Тэйлор отвела от нее взгляд, лицо Элизабет побелело, но этого никто уже не видел. Элизабет отвернулась, но когда снова посмотрела на Тэйлор, то уже улыбалась.
– Тэйлор, Мэрили! Как приятно видеть знакомые лица!
Элизабет оставила ручку кресла в покое и пошла к ним. Рука ее, обнимая, задерживалась на шее каждой, пока она поочередно целовалась с Тэйлор и Мэрили. Тэйлор большим усилием воли заставила себя выдержать это показное проявление добрых чувств и не съежиться от неприязни. Она искала признаки, которыми эта мисс выдала бы свое лицемерие. Но тщетно. Все было проиграно безупречно. Тэйлор попыталась избавиться от неприятного, отдающего льдом ощущения, возникшего от первоначального обмена с Элизабет взглядами.
– Мы с Мэрили очень огорчились, узнав о смерти вашей матери, Элизабет, – заговорила она. – Мы сочувствуем вам в вашем горе.
– Благодарю вас, Тэйлор. Все произошло так неожиданно. Но теперь, наконец, мой отец в Атланте, и мы можем быть вместе. Я не хочу оставаться дома – там так пусто теперь, без мамы.
– С этим надо смириться, это путь каждого из нас, – вставила Мэрили, когда они расселись по креслам.
Элизабет, повернувшись к отцу, положила руку ему на плечо. И вдруг спросила Тэйлор:
– А как ваша девочка? Подросла, я полагаю?
– Да, она у меня растет очень быстро. Бренетта – просто замечательный ребенок.
– Плохо, что Джеффри даже не довелось увидеть ее и провести хоть несколько часов с вами, своей супругой. Но это понятно: сейчас война должна стоять на первом плане.
– Нет, почему же – он видел Бренетту, – вмешалась Мэрили. – Джеффри только вчера был здесь. Он очень долго играл с Бренеттой, и, надо сказать, она его совершенно покорила, как, впрочем, покоряет всех. Я никогда не видела более любящих друг друга отца с ребенком, чем Джеффри с Бренеттой. А жену свою он просто обожает.
– Джеффри был здесь? – встрепенулась Элизабет. «Как же я прозевала его», – подумала про себя. – Когда же он снова вернется?
– Он… он не знает этого, Элизабет, – ответила Тэйлор, проникшись вдруг жалостью к этой обездоленной, лишенной любви старой деве.
Элизабет бросила на Тэйлор мрачный взгляд и сказала, размышляя:
– Если бы он знал, что я приеду, он обязательно дождался бы, чтоб встретиться со мной.
– Я просто уверена, что он захотел бы это сделать, – быстро ответила Тэйлор. Жалость ушла из ее души. – Но он не мог даже остаться со своей семьей. Мы все очень надеемся, что он скоро вернется к нам. Тогда, возможно, и вам удастся увидеть его.
Ответом Элизабет на это явилась презрительная усмешка.
Тэйлор негодовала и, чтобы не выдать себя, не сорваться, быстро поднялась:
– Прошу извинить меня, но я должна увидеть Бренетту. Приятно было встретиться с вами, Элизабет.
Она пустилась из комнаты так, словно кто-то бежал вдогонку, и скрылась в детской – в их с Бренеттой убежище.
Глава 29
Сентябрьские сражения повлекли за собой небывалый приток раненых, и теперь каждый день Тэйлор подолгу задерживалась в госпитале. Она даже радовалась той огромной усталости, с какою каждую ночь добиралась до постели. Она не позволяла Тэйлор лежать с открытыми глазами подолгу и думать, тревожиться. С того момента, как они расстались, она ничего не слышала о Джеффри, не получила от него ни одного письма в ответ на свои многочисленные послания. Насыщенные часы работы были сейчас более желанны для нее, чем проводимые вне работы, наедине с собой. Госпиталь спасал ее от частого общения с Элизабет Рид. Риды, отец и дочь, все еще оставались в доме Мэйсонов. Глубокое убеждение Тэйлор в том, что Элизабет пылает к ней злобой, временами подтверждалось воочию. Необычное поведение Элизабет понуждало Тэйлор думать, что эта мисс просто рехнулась. Однако своими убеждениями она предпочитала ни с кем не делиться. Даже Мэрили она ничего не сказала по этому поводу.
Оставалось четыре дня до Рождества. Тэйлор находилась одна в своей комнате и усердно вязала кашне, чтобы вручить на праздник Мэрили. Она на день взяла выходной – специально для подготовки к Рождеству. В комнате было довольно прохладно, несмотря на то, что в камине горел огонь. Говорили, что это самая холодная зима за последние десять лет.
Миссис Мэйсон только что закрыла за собой дверь, успев представить Тэйлор отчет о пожаре, случившемся в одном госпитале прошедшей ночью. Разбушевавшийся огонь разрушил двадцать из сорока построек, но жертв, к счастью, за собой не повлек. Однако значительное количество тюков с одеялами сгорело, и уже установлено, что этот пожар будет стоить правительству не одну сотню тысяч долларов. Софи расстроилась от этой неприятной новости так, что у нее разболелась голова. Она сказала, что хочет прилечь, и ушла в свою комнату.
Прошло буквально несколько минут, как Тэйлор уединилась, и вот кто-то постучал в дверь. Просунув голову, заглянула Элли.
– Миссис Стоун, там внизу вас спрашивают.
Тэйлор со вздохом отложила работу. Если ее и дальше так будут прерывать, она никогда не довяжет это несчастное кашне.
Спускаясь по ступенькам, она терла свои озябшие пальцы, чтобы восстановить кровообращение и таким образом уменьшить боль в суставах. У входной двери стоял высокий офицер среднего возраста. Он побелел от мороза, и, чтоб хоть как-то согреться, стучал одной ногой о другую.
– Я миссис Стоун, лейтенант, – сказала Тэйлор и протянула руку. – Чем могу вам помочь?
– Миссис Стоун, мое имя Ричард Адейр. Меня послали к вам из… – Он чихнул раз, потом еще. – Извините меня, миссис. Как я вам уже сказал… – Еще один чих прервал и это начало фразы.
– Лейтенант Адейр, позвольте предложить вам сначала выпить что-нибудь согревающее. Подойдите поближе к огню.
Она заметила, что лейтенант колеблется, крепко взяла его за руку, предупреждая возможные возражения, и, чуть не подталкивая, провела в гостиную. Когда он стал рядом с горящим камином, то вознаградил Тэйлор за оказанную любезность благодарной улыбкой. Она подала ему чашку чая и спросила:
– Теперь вы можете сказать, зачем я вам нужна?
Он замер и, выпрямившись, поставил чашку на полочку над камином. Глаза его не смотрели на Тэйлор.
– Миссис Стоун, меня послал к вам генерал Бейкер. – Его неожиданно официальный тон пронзил Тэйлор. Она сжалась, а лейтенант продолжал. – Генерал с прискорбием сообщает вам о гибели вашего мужа, майора Джеффри Стоуна. Генерал выражает вам глубочайшее сочувствие, а также искреннее уважение и симпатию к вам и вашей дочери.
Тэйлор, как подкошенная, упала в ближайшее кресло и отсутствующим взглядом уставилась на огонь.
– Миссис…
– Да, лейтенант. Я слышала вас и все поняла. Вы… вы знаете, как он… погиб?
– Насколько я понимаю, он спасал раненых солдат обеих воюющих армий.
Тэйлор печально кивнула головой:
– Да, это так похоже на Джеффри.
Лейтенант подошел к ней поближе и протянул пакет:
– Генерал хотел, чтобы это было теперь у вас. Остальные вещи вашего мужа доставят позже.
Ничего не видя от слез, Тэйлор приняла пакет и спросила:
– А его тело? Они пришлют его нам?
– Думаю, да, миссис.
Он оставался рядом с ней – на тот случай, если понадобится помочь прекрасной молодой вдове. Он ожидал, что она забьется в истерике, как это, он уже знал из собственного опыта, делали другие женщины. Но с ее стороны не было ни крика, ни громких рыданий. Тэйлор просто сидела не шевелясь, а из прекрасных глаз ее текли и текли слезы глубокой печали.
Внимание лейтенанта привлек шелест юбок. В дверях он увидел двух молодых женщин. Ближе к нему стояла приятная блондинка; другая, что поодаль, – очень худая, с крупными чертами лица.
– Тэйлор, с какой это стати ты плачешь? – Мэрили быстро подошла к подруге. Она встала перед ней на колени и взяла за руку, но ответа не дождалась.
Тогда повернулась к лейтенанту. – Что произошло, сэр?
– У меня неприятное поручение… Сообщить миссис Стоун, что ее муж погиб.
– Что? Что вы сказали? Джеффри… мертв?
Мэрили прижала лицо Тэйлор к своей груди, стараясь утешить, как ребенка, гладя по волосам и издавая какие-то непонятные тихие звуки.
Тэйлор покрасневшими от слез глазами посмотрела на Мэрили и сказала с болью:
– Я всегда боялась, что с ним произойдет это, Мэрили. Это я погубила его. Он так много мог дать миру. Он был таким добрым, таким замечательным человеком. Это так несправедливо. – Она задохнулась. – Я… я причиняю вред всему, к чему ни прикоснусь!
– Тихо, успокойся. Ты теперь должна успокоиться, – утешала Мэрили. – Ведь это неправда, моя милая Тэйлор. Ты подарила свою любовь Джеффри, и он был счастлив с тобой. Ну, успокойся.
Тейлор сама больше ничего не говорила, позволяя Мэрили продолжать свои мягкие, утешительные речи. Не считаясь с их горем, из своего угла громко пробили старинные часы. Тэйлор, наконец, перестала плакать. Она добродушно протянула лейтенанту свою руку, и уголков ее рта коснулась болезненная улыбка.
– Я знаю, как нелегко вам исполнять подобные поручения. Спасибо вам за ваше участие. Скоро ли вы теперь увидитесь с генералом Бейкером?
– Да, миссис, скоро.
– Тогда передайте, пожалуйста, ему благодарность за заботу, которую он проявил. И скажите, что я всегда буду ему признательна. – Она прошла с ним до двери. – Сожалею, что вы должны ехать в такую холодную погоду, лейтенант. Пусть бог побережет ваше здоровье и сохранит вас при вашем возвращении.
Лейтенант забыл официальные, подходящие для этого случая слова. Глаза его смотрели на Тэйлор с восхищением. Он сжал ее ладони:
– Миссис Стоун, я навсегда запомню вас. Вы настоящая южанка – сильная и твердая перед лицом такого несчастья. Мне кажется, у вас еще все будет хорошо. Вы способны начать все снова. Эти ваши качества так прекрасны. Если… если бы я мог что-нибудь сделать…
– Благодарю вас, лейтенант Адейр, – сказала она и отрицательно покачала головой. – Никто уже здесь ничего не сможет сделать.
– Он был, наверное, очень хорошим, если заслужил вашу любовь.
– Да, лейтенант. Он был редким человеком.
Она, не одеваясь, вышла за ним на крыльцо. Дул резкий, пронизывающий ветер. Отойдя несколько шагов, лейтенант услышал, как за ней захлопнулась дверь, и ускорил ход.
– Мэрили, – тихо позвала Тэйлор. – Останься со мной. Мне кажется, что я сейчас не в силах вынести одиночества.
– Конечно, я побуду с тобой, дорогая.
– Я думаю, мне на минутку нужно подняться к Бре-нетте.
Тэйлор шла медленно, едва передвигая ноги. Мэрили поддерживала ее под локоть. Вместе они поднялись по ступенькам на второй этаж. Дверь в комнату девочки была открыта, и оттуда доносился голос, отличный от голоса Мимы. Тэйлор и Мэрили замерли, увидев склоненную над кроваткой Элизабет.
– Твоя мать дура, – противным пронзительным голосом говорила она. – Думает, что он умер. А я думаю, что это не так. Он жив. Я видела его только что. И он сказал мне, что ненавидит вас обеих. Он намерен заплатить вам за все, что вы причинили ему. Никогда он не станет больше играть с тобой. Знай, он скоро убьет тебя.
Тэйлор стрелой метнулась к кроватке и схватила ребенка.
– Элизабет, что за ерунду вы несете? – закричала она в ужасе.
На лице Элизабет появилась холодная усмешка.
– Вы в самом деле дура. И Джеффри это знал. Он никогда не любил вас. Он хотел только обладать вашей красотой. В действительности же он любил меня. Он не стал бы мне лгать. Он болел вами и хотел только причинить боль и вам. Джефф любит меня…
Мэрили сочувственно дотронулась до руки Элизабет.
– Элизабет, Джеффри умер.
– Нет, он не умер, – завизжала та. – Я знаю, где он, знаю, что он жив.
– Где он? – осторожно спросила Тэйлор. – Скажите же нам, Элизабет.
Безобразное, безумное хихиканье слетело с тонких губ:
– Вы хотите снова отобрать его у меня? Никогда! Он вас ненавидит так же, как и я. И не пытайтесь, Тэйлор Беллман. Никогда даже не пытайтесь найти его.
После этих слов Элизабет спешно оставила комнату.
– Она же сумасшедшая, – прошептала Мэрили.
– Да, действительно, безумная.
Тэйлор крепко прижимала ребенка к себе, пока девочка не заерзала, не заплакала. Тэйлор опустила ее в кроватку. Там Бренетта встала, опираясь на поручни, и улыбнулась.
– Ты думаешь, она способна причинить вред ребенку? – спросила Мэрили.
– Я не знаю, но я не должна допустить такой возможности. Сегодня же заберу ее в свою комнату. Она ни на мгновение не должна оставаться без присмотра, пока Элизабет будет находиться в этом доме. Придется передать другим обязанности Мимы по приготовлению еды для Бренетты и стирке одежды. Она должна будет находиться с ней постоянно. Только так девочку можно обезопасить.
– Тэйлор, – нерешительно спросила Мэрили. – А как с тобой? Очень вероятно, что ты тоже подвергаешься…
– Со мной все будет хорошо, Мэрили. Что и каким образом она может мне сделать? Она думает, что Джеффри с ней, и она будет продолжать так считать, пока я попытаюсь «забрать» его у нее. Она просто забудет обо мне. Хуже всего, что мы не можем сказать доктору Риду о более чем странном поведении его дочери.
Как и было решено, Бренетта и ее вещи переместились в комнату Тэйлор. Мима получила необходимые указания, касавшиеся мисс Рид.
– Можете ничего не говорить мне, миссис, – отвечала Мима. – Я видела, какими страшными становятся ее глаза. В душе этой женщины поселился дьявол, миссис, это точно.
Огонь камина посылал на потолок тени от языков своего пламени. В другое время эти танцующие фигурки могли бы казаться просто веселыми. Этой же ночью они кружились в каком-то зловещем танце. Они словно смеялись над потерей Тэйлор, глумились над ее судьбой дважды неудавшейся жены. Да, Джеффри уже нет. Она предчувствовала это все последние месяцы. Если бы она только смогла поговорить с ним снова, если бы он только получил последнее ее письмо… Он хранил все листочки, написанные ее рукой. Но почему он не нашел времени ответить? Вспомнив о пакете, она села поближе к лампе. Может быть, прочтя то, что сама писала, получит хоть какое-то облегчение… Она тщательно разгладила каждый листок. Несколько конвертов оказались даже не распечатанными. Посланные ею совсем недавно, они, очевидно, пришли в его расположение, когда Джеффри отсутствовал. Он никогда уже не прочтет их… Вдруг из пачки выпала небольшая бумажка, исписанная почерком Джеффри. Да, конечно, это был его ответ, который он так и не успел отправить.
«Моя милая жена! Твое письмо, в котором ты сообщаешь о своем решении, наполнило мое сердце необыкновенной радостью. Клянусь тебе, Тэйлор, я сделаю вас с Бренеттой самыми счастливыми. Теперь, когда моя жизнь, кажется, начинается заново, может показаться странным, что я хочу сказать тебе. Огромное чувство, которое я испытываю к тебе, заставляет меня с опасением думать о возможной смерти. Если случится, что я не вернусь с этой войны, не вздумай считать себя хоть в чем-то виноватой. Знаю, что ты честно любишь меня. Что тут еще можно сказать? За все время, прошедшее со дня нашей свадьбы, нам не довелось и недели провести вместе. Но и эти немногие дни – самые памятные, самые дорогие в моей жизни. Я люблю тебя, Тэйлор. Никогда не забывай об этом. Поцелуй за меня Бренетту. Твой Джеффри».
Милый Джеффри, даже в конце своей жизни он думал только о ней. Даже после смерти он хотел избавить ее от самоосуждения. Да, он освободил ее от чувства вины, но не любви к нему.
Тэйлор погасила свет и легла. Дьявольские фигурки на потолке безвозвратно исчезли.
Прижимая к груди его письмо, Тэйлор думала: «Джеффри, твое место в моем сердце никогда не будет занято другим. Ты всегда будешь со мной, как я всю жизнь буду нуждаться в тебе. Я так хочу… хотела, чтобы все у нас сложилось по-другому…»
