Текст книги "Тридцать три несчастья (ЛП)"

Автор книги: Робин Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14
ШИЛА В МЕШКЕ НЕ УТАИШЬ

Когда мы прибыли в кардиологическое отделение интенсивной терапии, мама дремала в комнате ожидания. Мы не стали ее будить и отправились на поиски того, кто ввел бы нас в курс дела.

– Пациент чувствует себя хорошо, – сообщил нам медбрат. – Примерно через час у него запланирована операция по установке стента .

И он пустился объяснять нам что-то о тромбах и закупорке сосудов, используя медицинский жаргон, который никто, кроме самих медиков в жизни бы не понял.

– Я смогу сказать вам больше после проведения процедуры, – сказал он, глядя в карточку. – Ваш отец сейчас не спит. Вы можете зайти к нему на пять минут, не больше.

Я разнервничалась, когда мы вошли в палату, и я увидела, сколько в папу понатыкали проводов и капельниц. Нам повезло – хоть годы и брали свое, наши родители обладали отменным здоровьем, и это был первый раз, когда кто-то из них очутился в больнице по серьезному поводу.

– Смотри, я – биоробот, – сказал папа, показывая на циферки на кардиографе. – Они сделают меня быстрее, выше и сильнее, чем я был до сих пор.

Мы с Кален по очереди поцеловали его.

– Мама спит? – сосредоточенно спросил он.

– Да, она там, в комнате ожидания. Мы не стали ее тревожить, – ответила Кален.

– Заставьте ее поехать домой и хорошенько отдохнуть. Женщине в ее возрасте негоже торчать в таком месте, как это.

Мы рассмеялись.

– Пап, она уедет, когда посчитает нужным. Что бы мы ей ни сказали, ее отсюда не вытащишь, – сказала я.

Папа редко бывал серьезным. Обычно он отпускал одно едкое замечание за другим, особенно, когда нервничал. Вот и сейчас он пригладил свои густые седеющие волосы и выдал:

– Скажите ей, что у Мейси – распродажа, ее и след простынет!

– Я так понимаю, они посадят тебя на специальную диету, когда выпишут отсюда, – сказала Кален. – И ты уж, пожалуйста, выполняй все указания, потому что мне нужно, чтобы у меня был папа, – ее голос дрогнул. – Особенно сейчас.

Как и мама, Кален всегда была очень сдержанной. Мало что могло ее растрогать, и я удивилась такому проявлению чувств. Мы с папой недоуменно переглянулись.

– Папа, я беременна.

Мы оба судорожно выдохнули, и папин сердечный ритм на мониторе ускорился.

Кален вытерла лицо.

– Может, это и не лучшее время, чтобы сказать тебе, но если мы для тебя – недостаточная причина, чтобы хотеть жить, тогда подумай о том, что скоро у тебя будет внук.

Отец улыбался от уха до уха.

– Интересно, старина Тодд заделал наследника или он бракодел?

– Ну, об этом мы не узнаем, пока он или она не родится, потому что мы с Тоддом решили не узнавать пол ребенка заранее, – Кален повернулась ко мне. – Ты можешь в это поверить? После всех этих лет, после всех попыток, когда мы уже совсем отчаялись, в тридцать восемь лет я стану мамой!

Я расплакалась, как ребенок и обняла ее изо всех сил. Мы стояли и всхлипывали, когда в палату зашла мама.

– Боже милостивый, что случилось? – встревоженно спросила она.

– Черт возьми! – папа стукнул по кровати. – Кален в положении!

От этого монитор запищал еще сильнее, и в палату прибежали две озабоченные медсестры. Они разрешили нам обнять и поцеловать папу, а потом всех выгнали в коридор. Уже уходя, я услышала, как он спрашивает, можно ли ему будет через девять месяцев выкурить сигару.

– Как долго ты уже знаешь? – спросила я, когда мы вернулись в комнату ожидания.

– Четыре месяца. – Кален застенчиво посмотрела на нас. – Я хотела спокойно отходить первый триместр, прежде чем кому-нибудь рассказывать. А лишний вес прятала под зимней одеждой.

Мы с мамой согласно закивали. Никто не хотел вспоминать предыдущие два выкидыша, чтобы ничего не сглазить.

– Поверить не могу, что у меня будет внук, – мама опустилась на стул. – Боже милостивый, что за ночь… вернее, уже день. Никогда не была так напугана и восхищена одновременно.

Ее слова привели нас в чувство.

Я села рядом с ней и похлопала ее по руке.

– Он выкарабкается. Закупорка сосуда совсем маленькая, а стентирование стало обычной процедурой в наши дни.

Мама улыбнулась и кивнула.

– Да ты посмотри на себя, – сказала она и погладила меня по щеке. – Я не видела тебя всего-навсего с Рождества, а ты выглядишь совершенно другим человеком!

– И все это, – Кален обвела меня рукой, – все это приключилось за две недели, пока меня не было. И у нее есть две женщины, которые проявляют к ней интерес.

– Ты снова с кем-то встречаешься? – спросила мама. – Что, с двумя сразу? – она выглядела так, будто у нее закружилась голова. – Может, мне стоит ждать не одного внука?

– Тебе не нравится, как я выгляжу? – спросила я, желая сбить ее со следа.

У нее на лице появилось выражение «хватит вешать мне лапшу на уши».

– Я от тебя в восторге.

– Эй, а вы не забыли про бедную больную толстую беременную меня? – Кален ткнула себя большим пальцем в грудь. – И кто-то должен накормить этого ребенка, пока он не довел меня до голодного обморока. Он из меня все соки высасывает, а я его еще даже не родила.

После этого разговор переключился на еду, но я знала, что при случае мама отведет меня в сторонку и клещами вытащит из меня информацию обо всем, что произошло, пока мы не виделись.

Папино стентирование прошло без сучка и задоринки. Его пообещали выписать на следующий день, а пока оставили для наблюдения. Мама, наконец, сдалась и согласилась поехать домой с нами. Я сомневаюсь, что она оставила бы свой пост, если бы не Кален, которая каждые полчаса совершала налет на торговый автомат, а потом дремала на стуле, обложившись закусками. По дороге домой мы затарились курицей-гриль на ужин, раз уж теперь маме придется соблюдать диету вместе с папой. Она всегда была сторонницей здорового питания, но время от времени любила побаловаться жареной курочкой.

– Надеюсь, мы теперь будем питаться правильно, – улыбнулась мама, когда все уселись вокруг стола на застекленной веранде.

– Точно, я с завтрашнего дня и начну, – ответила Кален.

Она сняла со своей курицы кожу и вместо жареной картошки взяла пюре. В качестве компенсации за столь здоровую еду, она на закуску проглотила сникерс, который выудила из своей сумочки.

– Я так думаю, что мне нужно наслаждаться возможностью спать, сколько угодно, потому что скоро всеэто закончится.

– Поверь мне, оно того стоит. С вами двумя так и было, – устало улыбнулась мама. – Я родила вас с разницей в год. И я не думаю, что мы с папой по-настоящему спали, пока вы не покинули отчий дом.

Я извинилась и вышла в ванную. Там я послала Хейли смску, в которой сообщала, что с папой все в порядке. Она тут же ответила, что рада моей весточке и тому, что все хорошо.

Я оперлась на раковину и погрузилась в воспоминания о нашем вчерашнем поцелуе. Те же самые губы, которые сказали, что единственное, что она может мне предложить – это дружба, несли совершенно другой посыл, когда прикоснулись к моим. Под завесой дружбы полыхала страсть, грозившая спалить нас обеих дотла, если мы дадим себе волю.

После ужина я занялась посудой. Пришлось немного поспорить с мамой и Кален, пока я уговорила их сесть и дать мне заняться уборкой. Им нужно было отдохнуть, а я хотела спокойно поразмышлять, что же Хейли скажет мне, когда я вернусь домой. Даст ли она нам шанс или продолжит держать меня на расстоянии вытянутой руки?

Кален пошла спать первой. Мама приняла душ и застала меня в гостиной. Я сидела и перещелкивала телевизионные каналы.

– Расскажи мне об этих двух женщинах, которых упомянула Кален, – сказала она и села рядышком.

– Вообще-то это только одна женщина. С другой я больше встречаться не собираюсь.

– Это ты так решила?

Я кивнула.

– Я подумала, будет неправильно внушать Марси ложные надежды, потому что Хейли – единственная, к кому мне хочется стать ближе.

Я посмотрела в мамины темные глаза. Удивительно, но с годами мама и Кален становились все более похожими друг на друга. Ее темные вьющиеся волосы были влажными после душа, мама зачесала их назад и, хоть она и была уставшей, она выглядела гораздо моложе своих шестидесяти трех лет.

Она откинула голову на спинку дивана и посмотрела на меня.

– Твоя сестра встречалась бы с ними обеими, пока не решила бы, кто ей нравится больше, – улыбнулась мама. – Как ты познакомилась с Хейли?

– Она переехала в наш дом. Есть в ней что-то… какая-то необъяснима связь.

– Я хотела бы с ней познакомиться, – мама сжала мою руку.

– Надеюсь, до этого дойдет.

Кончиком пальца мама коснулась моего носа.

– Я рада, что ты нашла человека, который заставляет твои глаза сверкать. Вот так, как сейчас.

– А я сверкаю?

– Да. А твоя сестра сияет, – мама зевнула. – То, что мои девочки приехали, очень много значит для меня.

– Папа тебя до смерти перепугал, да?

– Это точно. Бывают дни, когда от него – сплошная головная боль, но я не могу представить себе жизнь без него. Когда ты найдешь свою половинку, ты почувствуешь связь, почувствуешь, что вы – единое целое. Однажды ты поймешь, что я имею в виду.

Я подумала, что уже начинаю понимать.

– У меня в спальне есть ДВД-плеер, а в нем диск с «Лодкой со стеклянным дном» . Хочешь свернуться калачиком на кровати и посмотреть фильм, пока не уснем? Как в старые добрые времена?

Мне удалось дожить до любимого момента, когда пылесос засосал тапочек Дорис Дэй. Мама уснула задолго до того, как я выключила фильм. Я поставила свой телефон заряжаться и послала Хейли пожелание спокойной ночи и еще одну благодарность за то, что она заботилась обо мне.

«Всегда пожалуйста и сладких снов» – пришел ответ.

Я улеглась и некоторое время смотрела на спящую маму. Интересно, какие сны ей снятся? Что заставляет ее хмуриться даже во сне? Я вспомнила давно прошедшие дни и тот раз, когда мы впервые смотрели кино вместе, и у нее было такое же выражение лица.

Я думаю, мне было лет шесть, и в тот день мои родители устраивали вечеринку. Нас с Кален уложили в кровать, но я все равно слышала смех, доносившийся со двора, и не могла заснуть. Я вылезла из кровати, подошла к окну и стала смотреть, как взрослые стоят группами во дворе, выпивают и разговаривают. Я тоже хотела быть большой и пить то, чего они там намешали в блендере.

Я вспомнила, что на кухне стоит большой поднос, полный сендвичей с отрезанной корочкой, моих любимых. Я выскользнула из комнаты и тихонько пошла по коридору. Я уже почти добралась до подноса, когда услышала из гостиной женский голос.

– Роджер, это слишком рискованно.

А потом папин голос что-то прошептал, но я не разобрала, что. Женщина рассмеялась. Это был не мамин смех, и я заглянула в гостиную. Она стояла к папе лицом, но я видела, что он обнимает ее за талию, и они целуются, как всегда делали папа и мама.

Я отшатнулась к стене, когда услышала, что кто-то открыл дверь кухни. Дядя Джимми что-то пробормотал про лед.

– Ты почему не спишь? – прошептала мама мне на ухо. Она глянула в гостиную, прижала палец к губам, взяла меня за руку и повела обратно по коридору к своей спальне. Она подняла меня на руки и усадила на кровать, а потом опустилась на колени передо мной. Я никогда не забуду ее глаза. Я не понимала тогда, но они были полны боли.

– Почему ты не в кровати, Шеннон?

– Я хотела сендвич без корочки.

Как будто это могло что-то исправить, я показала ей своего игрушечного кота.

– Царапка тоже хочет бутерброд, он очень голодный.

Мамины глаза подзрительно заблестели, но она улыбнулась.

– Я принесу тебе и Царапке сендвич, а ты побудь здесь.

– Мамочка, а кто была та тетя, которая целовала папу? – спросила я, когда она встала.

Она снова опустилась на колени и погладила Царапку по голове.

– Это папина особенная подружка. Это секрет, и его знаем только ты и я. Ты не проболтаешься?

– Нет, мамочка.

Мама шмыгнула носом и поцеловала меня в макушку.

– Я сейчас вернусь. Оставайся здесь.

Вот тогда мы первый раз лежали вместе с мамой в кровати и смотрели фильм с Дорис Дэй. Прошло некоторое время, пока я поняла, кем была папина особенная подружка, и почему у мамы было такое лицо в тот вечер. Но когда до меня дошло, я затаила на отца обиду и долго переживала, что в один прекрасный день мы перестанем быть семьей. Секрет я сохранила, не призналась никому, даже Кален. Уже будучи взрослой, я поняла, что мама нашла в себе силы простить его. Со временем я тоже его простила. В тайне.

Глава 15
КОШКА НА РАСКАЛЕННОЙ КРЫШЕ

– Роджер, ты должен их принять.

Мы еще не уехали с больничной стоянки, а папа уже бурчал, что не хочет пить таблетки. Я радовалась, что сижу за рулем и могу сделать вид, что занята дорогой, если он попытается привлечь меня на свою сторону.

– Папа, ты должен быть здоровым, – сказал Кален. – Ты что, не помнишь, почему?

Это его угомонило.

– Ты назовешь его в честь меня? – спросил папа.

– Это с таким же успехом может быть и девочка, – сказала мама. – Так что готовься.

Папа фыркнул.

– У Тодда двое братьев. Мальчики доминируют по его линии, так что это будет мальчик.

Едва мама открыла рот, чтобы возразить, он выдал:

– И не поднимай мне кровяное давление, Джилл, ты же знаешь, что сказал доктор: «тишина и покой».

– И я так понимаю, ты будешь разыгрывать эту карту при малейшей возможности, – огрызнулась мама.

Отец расхохотался.

– Ты шутишь? Это же мой туз в рукаве.

Мама пробормотала что-то вроде того, что она сама его засунет в рукав.

Мы приехали домой, мама с папой принялись обсуждать его новую диету, Кален прилегла вздремнуть, а я пошла прогуляться по пляжу и позвонила Хейли. Она была еще на работе, но нашла время со мной поговорить.

– Я рада, что ты позвонила. Я беспокоилась, как у вас там дела, – весело сказала она.

– Папа как-то не очень хочет принимать новые лекарства, – сказала я.

– Кажется, у него приступ хандры. Засунь пилюлю ему в глотку, сожми челюсти, а потом гладь по шее, ока он не глотнет. Я всегда так делаю с Пушинкой.

Я представила себе это и рассмеялась.

– Сегодня я дала нескольким сотрудникам визитки Марвина, а потом позвонила ему, чтобы предупредить. Можно подумать, что я дала ему миллион долларов. Он пригласил меня сегодня вечерком пойти выпить с его друзьями.

У меня чуть сердце не остановилось. Интересно, а среди этих «друзей» будет Алисия?

– А тебе завтра не на работу? Марвин и его приятели – ночные пташки.

Должно быть, что-то в моем голосе выдало мой дискомфорт.

– Ну да, я и не собиралась засиживаться допоздна, – неловко сказла Хейли.

Мне не хотелось, чтобы в моем голосе прозвучали ревнивые нотки, но я знала, что Алисия набросится на Хейли в ту же минуту, как только ее увидит.

– Один из его друзей, вернее, одна… она… очень агрессивная и напористая… прямо на людей кидается. Я чувствую, что должна вроде как предупредить тебя.

– Ты это испытала на собственном опыте? – игриво спросила она.

– К сожалению.

– Как ее зовут?

– Алисия.

– Тогда я буду держать ухо востро.

– Лучше держи под рукой бейсбольную биту. На всякий случай, – я не шутила.

– Ты хочешь сказать, ты думаешь, она может найти меня привлекательной? – спросила Хейли.

– Ты чрезвычайно привлекательная, – я сделала ударение на слове «привлекательная». – Но Алисия из тех теток, кто западет и на телеграфный столб.

Она понизила голос:

– Ты находишь меня привлекательной?

– Разве это не очевидно? Я поцеловала тебя тогда… вечером… на тот случай, если ты не помнишь.

От ее вздоха меня бросило в дрожь.

– Я не забыла. Ты… ммм… ушла от ответа, когда я спросила, нашла ли ты искру.

Я пнула песок ногой и выпалила то, что думала, прежде чем успела испугаться:

– К этому времени ты уже должна знать, что я чувствую искру с тобой. Весь вопрос в том, чувствуешь ли ты ее со мной.

– Мне нужно было услышать, как ты это скажешь, – голос Хейли был чуть громче шепота. – Я тоже это чувствую. Я просто… Привет, Келли, проходи, присаживайся! Я сейчас закончу, – голос Хейли переключился в деловой режим. – Шеннон, мне жаль прерывать наш разговор, но у меня посетитель. Мы договоримся о встрече, когда ты вернешься в город.

– Буду ждать с нетерпением, – ответила я столь же официально. – Я бы попросила тебя прислать мне смску вечером, чтобы я знала, что ты благополучно добралась домой. И да, я знаю, что ты сейчас не можешь со мной спорить, потому что у тебя в офисе кто-то посторонний. Так что просто сделай так, как я прошу.

– Я рассмотрю твое предложение. Спасибо за звонок, – вежливо сказала Хейли перед тем, как положить трубку.

Я захлопнула телефон и улыбнулась, а потом нахмурилась, когда представила Хейли в компании Марвина и его друзей. Интересно, а обо мне они вспомнят? Раз уж я их общая знакомая? И расскажет ли Алисия о нашей катастрофе? И что Хейли хотела сказать мне, пока ее не прервали? От всего этого мне стало как-то нехорошо.

Аппетита за обедом у меня не было. Все, что я могла видеть своим внутренним взором, так это Хейли с Алисией на танцполе. И мне хотелось домой. Мама, папа и Кален увлеклись разговором о том, какую из комнат лучше переоборудовать в детскую и как огородить забором задний двор, раз у них появится малыш на свободном выгуле. Никто и не заметил, что я едва прикоснулась к еде.

После обеда отец устроился в кресле, а Кален улеглась на диван. Мы с мамой прибрались на кухне, а потом налили себе кофе и вышли во двор.

– Мам, можно задать тебе личный вопрос?

Она посмотрела на меня и вздернула бровь.

– Почему ты не ушла от него? – негромко спросила я.

Сначала она удивилась:

– Я думала, ты и забыла о той ночи.

Хотела бы я забыть.

Она вздохнула и произнесла:

– Сначала я не хотела разрушать наш дом. Я была домохозяйкой, без образования и с двумя дочками, которые только-только пошли в школу. Поэтому, когда вы перешли в старшую школу, я пошла в школу красоты, – она грустно улыбнулась. – Я подождала, пока вы обе поступите в колледж, а потом раскрыла карты.

– И что он сказал?

– Он был в шоке от того, что я все знала и столько лет молчала. Умолял меня простить его и божился, что это был единственный раз.

Мама поставила чашку на стол и сцепила руки на колене.

– Я представления не имею, сказал ли он мне правду, но решила это принять.

Я и представить себе не могла, каково ей было жить все эти годы, молча справляясь с предательством.

– Но почему?

– Я любила его и не могла заставить себя выключить это чувство, – сказала она, как будто это было так просто. – После того, как я сказала ему, что знала, все последующие годы он старался загладить свою вину. Я не могу сказать, что его интрижка стала тем самым худом, без которого нет добра, но с тех самых пор наши отношения были замечательными. Мне иногда интересно, были бы они такими же хорошими, если бы все пошло по-другому.

– Когда я припоминаю своих женщин… вряд ли бы я смогла простить за такое любую из них.

Мама наклонила голову и пристально посмотрела на меня.

– Я знаю, что ты любила тех, с кем у тебя были серьезные отношения, но мне интересно, а была ли ты по-настоящему влюблена?

– Я была удовлетворена. Здорово, когда рядом есть кто-то, с кем ты можешь разделить свою жизнь, – я завертела в руках чашку. – Я знаю, что это не похоже на те чувства, которые описываются в книжках и фильмах, но это было то, чего я хотела.

Мама рассмеялась.

– Да, они никогда не скажут и не покажут тебе, что происходит после того, как счастливая парочка уезжает в закат. Но кому-то приходится заниматься стиркой, выносить мусор и оплачивать счета.

– Я знаю, что это прозвужит жалко, но на данном этапе моей жизни даже эти обязанности звучат романтично, – сказала я с улыбкой. – Если та, для кого я это делаю, заставляет мое сердце сбиваться с ритма всякий раз, когда она входит в комнату.

– А Хейли заставляет твое сердце сбиваться с ритма?

– С той самой секунды, когда я увидела ее.

– Чем она так отличается от остальных?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Между нами есть связь и, как бы глупо это ни прозвучало, я чувствую, что нам суждено быть вместе.

– Интересно, что думает о ней Кален, – сказала мама.

Я вздрогнула. Уж я-то знала, что Кален думает и что она без колебаний скажет маме.

– Ей она не нравится.

Мама удивленно подняла бровь:

– Правда?

– Хейли в разводе, – сказала я. – Она изменила мужу с женщиной.

Мама долго смотрела на меня.

– Мне трудно что-либо сказать после того, как мы только что обсудили твоего отца.

– Она глубоко сожалеет об этом, – сказала я, сомневаясь, стоит ли упоминать еще и нашу онлайн-переписку. Каких бы открытых взглядов ни придерживалась мама, она, скорее всего, приняла бы сторону Кален, если бы узнала о том, как Хейли поступила со мной. Честно говоря, я бы отреагировала в точности, как Кален, если бы мы поменялись местами. Мною овладели мелочные сомнения и страх.