Текст книги "Тридцать три несчастья (ЛП)"

Автор книги: Робин Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 26
ТЫ НЕ БОЙСЯ, ЭТО ГУСЬ! Я САМА ЕГО…

На следующий день Хейли вышла на работу, но продолжала каждый вечер приносить мне ужин. Иногда мы вместе смотрели телевизор. Иногда сидели во дворе и развлекали Пушинку. Мне с каждым днем становилось лучше, и у Хейли больше не было причин ночевать у меня. Мы были ближе друг к другу, чем когда-либо, но дружба стояла между нами нерушимым барьером.

– У тебя есть планы на субботу? – спросила я однажды вечером, когда мы были во дворе.

– Нет, но хотелось бы, чтобы были. Обещают, что будет тепло и солнечно, – с улыбкой сказала Хейли.

– Я думала пойти прогуляться в парк. Можем взять с собой ланч и провести там хоть целый день, – я стала бросать мячик Пушинке. – Может, это понравилось бы нам всем троим?

– Я бы с огромным удовольствием. Что мне принести?

Ее глаза заблестели, и меня бросило в дрожь.

– Только себя, Пушинку и теннисные мячики.

Я наполовину ожидала, что метеорологи отрекутся от своих пророчеств и скажут, что нам предстоит дождь и холодный ветер. Зимы в Луизиане всегда были непредсказуемыми. В один день бывало так тепло, что вы могли щеголять чуть ли не в шортах, а на следующий день – бац! – извольте надевать пальто. Однако на этот раз прогноз стоял на своем, и я надела шорты, шлепанцы и спортивный свитер на тот случай, если похолодает.

Хейли посетила та же идея, поэтому, когда я ее подобрала, на ней были короткие штаны с накладными карманами и футболка, а через руку переброшена кофта с капюшоном.

– А что в пакете? – спросила я, когда мы покатили в парк.

– Полбуханки черствого хлеба для уточек.

Я посмотрела в зеркало заднего вида и улыбнулась Пушинке. Она ехала на заднем сиденье и выглядывала в окно. Ее ноздри раздувались, когда она принюхивалась к запахам вокруг.

– А как Пушинка относится к уткам?

Хейли подняла солнечные очки на макушку в попытке угомонить развевающиеся волосы.

– Теперь она достаточно умна, чтобы оставить их в покое. А вот когда она была щенком, это был кошмар. Пришлось водить ее к дрессировщику, чтобы он обучил ее основным командам. Она так увлекалась попытками поймать птичку, что совсем меня не слушалась.

– А утки что, едят у тебя из рук?

Хейли ехидно улыбнулась:

– Ты что, никогда не кормила уточек?

Я покачала головой.

– Моя мама не просто не умеет плавать, она панически боится воды. Так что мы в детстве и близко не подходили к озерам в парке.

– Тогда ты кормишь уток со мной, – удовлетворенно улыбнулась Хейли.

Мы выбрали местечко на солнышке неподалеку от озера и расстелили одеяло. Пушинка повторно освоила фрисби , и мы гоняли ее до тех пор, пока она не растянулась на травке и не прогрызла в пластмассе дыру.

Мне удалось впечатлить Хейли ланчем – салат из курицы, сендвичи, фрукты и бутылка хорошего красного вина, хоть оно и абсолютно не подходило к еде.

– Лучшего денька и пожелать нельзя, да? – Хейли откинулась назад и нежилась на солнышке. – Отличный день, отличная компания, все просто отлично.

– Рада, что тебе нравится, – я растянулась на одеяле, опираясь на локти.

Хейли глянула на меня и посерьезнела.

– Вся прошлая неделя… она была необычной, особенной, – она резко повернулась, когда воскресшая Пушинка ткнула ей в руку мяч.

Справа от меня раздался какой-то шум, и я увидела, что к нам спешит одинокая утка. Я взяла хлеб, отломила кусочек, и птица прибавила ходу.

– Вспомни о гадком утенке, – я вытянула руку с хлебом.

– Ой, Шеннон, – что-то в голосе Хейли заставило меня посмотреть на нее. – Это гусь, а они вообще довольно подлые. Брось хлеб подальше от нас.

Я отвела руку для броска, а когда повернулась, гусь уже стоял рядом со мной. И его явно обидело исчезновение хлебушка. Я остолбенела, а он опустил голову и начал шипеть. Момент промедления дорого мне обошелся – гусь клюнул меня в ногу.

– Ох ты, черт!

Он снова пошел в атаку и, когда я заслонилась рукой, ущипнул меня за руку.

Когда мы с Кален были детьми, наша мама была чемпионкой по метанию тапочек. Как-то Кален что-то не то сказала насчет нежелания идти купаться, и мама поразила ее точным броском с той стороны гостиной. А так она нас даже пальцем не трогала, не говоря уж, чтобы отшлепать.

Наверное, годы наблюдений за тем, как мама орудует тапочком, не прошли даром. Прежде чем я сообразила, что я делаю, я стащила шлепанец и от души треснула гуся. В тот же миг я поняла, что это объявление войны. Крылатая сволочь налетела на меня, как фурия. Я уклонялась, гусь шипел, вино с фруктами весело разлетались по сторонам. Если бы не Пушинка, мне бы там и пришел конец, я в этом уверена.

Пушинка вмешалась в наш ближний бой и прогнала гуся обратно к воде.

– Какого черта это было?! – выдала я и бухнулась на одеяло.

Лицо у Хейли было кирпично-красного цвета.

– Ты в порядке? – почти шепотом поинтересовалась она. – Боже, вот бы это заснять!

Она смеялась чуть ли не полчаса.

– Идем, Шеннон, они милые. Посмотри на их клювики! Видишь, они закругленные, они не клюются, – Хейли стояла у края водоема, кишевшего утками. Некоторый брали хлеб у нее прямо из руки, другие подхватывали его с поверхности воды.

– Я так не думаю, – мы с Пушинкой стояли позади на безопасной дистанции и выглядывали гусей.

– Смотри, утята! – Хейли показала на маму-утку, которая осторожно подходила к нам со стайкой птенцов, колонной маршировавших за ней. – Ну не будь ребенком, иди сюда!

Я послушалась и встала рядом. Она сунула мне в руку кусок хлеба и велела разломать его на части. Мама-утка держала своих деток на расстоянии, но глядела на нас с надеждой, так что я бросила им несколько кусочков. Хейли не удовлетворилась моими дальними бросками и велела мне покормить птичек с руки.

– Они не такие бешеные, а? – сказала я, когда одна из уток выхватила хлеб их моих пальцев.

Хейли кивнула и заулыбалась.

– Они шумные, но милые. Совсем не такие, как гуси.

И абсолютно беспринципные. Как только закончился хлеб, закончились и утки. Хейли взяла меня под руку, и мы пошли к одеялу.

– Я тобой так горжусь! Я думаю, ты готова посетить Глобальный фонд дикой природы. Я о нем читала, это недалеко. Может, выдастся еще один погожий уикенд, и мы сможем туда поехать.

Я видела рекламу. Они засовывают вас в фургон и волокут по полям и лугам, где сидят дикие животные, которые знают, что у вас для них есть еда. Ничего более кошмарного я и вообразить не могла, особенно, после моей схватки с гусем.

– Конечно, солнышко, звучит здорово.

Хейли, кажется, удивило мое ласковое обращение, но она не выпустила моей руки. Застенчивая улыбка вспыхнула у нее на лице. У меня возникло искушение испытать судьбу и спросить, не передумала ли она насчет того, что мы просто друзья, но тут у меня зазвонил телефон. Мне никто никогда не звонил, кроме Кален и Марвина. Поэтому я ответила, не глядя на экран.

– Привет, Марси, а ты как? – брякнула я, удивленная ее звонком. И зажмурилась, когда рука Хейли выскользнула из моей.

– Я просто хотела узнать, как ты поживаешь и сказать, что у нас «день приемных зверей». Я подумала, может, ты хочешь завести домашнее животное? Я могу дать тебе адрес клиники, если ты захочешь подъехать.

– Эээ, в общем-то я и так дружу с собакой своей соседки.

Хейли отошла в сторону, но я знала, что она должна услышать то, что я говорю.

– И я не думаю, что готова принять такого рода обязательства.

– Что ж, если ты передумаешь, то это будет в следующее воскресение с одиннадцати до четырех.

Марси говорила очень быстро, будто нервничала, и это меня раздражало, потому что я не знала, только ли приемные животные были причиной ее звонка.

– И все-таки, как у тебя дела?

– Хорошо. Выздоравливаю от фарингита, а так все в порядке. А ты как?

– О, у меня все хорошо. Много работаю, – повисла неловкая пауза. – Если ты вдруг захочешь встретиться снова, позвони мне.

– Хорошо, обязательно. Приятно было тебя слышать.

Я чувствовала себя паршиво, когда закончила разговор. Я была искренне уверена, что Марси знает: я ей звонить не собираюсь. И Хейли ушла… отдалилась от меня во всех смыслах.

– Вы с Марси снова видитесь? – небрежно спросила Хейли. Она не повернулась ко мне и продолжила бросать Пушинке мячик.

– Нет, она позвонила, чтобы сказать, что у нее в клинике день приемных зверей. Наверное, она решила, что раз у меня нет домашнего животного, то я могу хотеть его завести, – я исторгла из себя смех. – Я сказала ей, что у меня есть полсобаки.

Да, шутка явно дошла только до меня.

Хейли искоса глянула на меня.

– Вроде как холодает. Давай на этом закончим?

Она была права. Ближе к вечеру ветер стал холоднее, и воздух остывал с каждой секундой. Мы почти не разговаривали, собрали наши вещи, и пошли к машине. Мне показалось, что это хороший знак. Хейли явно задел звонок Марси. Для того, кто хочет быть просто друзьями, она как-то слишком сильно ревновала. Вот он, момент, когда я могла бы надавить и заставить Хейли признать, что она хочет большего, но… я перетрусила. Как бы сильно я ее ни хотела, еще больше я боялась, что она меня отвергнет.

– Хочешь, подберем что-то на ужин? – спросила я, когда мы ехали домой.

– Давай не сегодня, если ты не возражаешь, – Хейли отвернулась к окну. – Мне нужно поработать, и я совсем не хочу провести целое воскресенье за ноутбуком.

– Без проблем, – я постаралась говорить небрежно, но такой поворот событий действовал мне на нервы. Меня обижало ее отношение, а еще я просто злилась на себя за то, что побоялась бросить ей вызов.

Глава 27
НЮНЯ И РАЗМАЗНЯ

Мы с Кален не виделись почти две недели, то из-за моей болезни, то из-за ее утренней тошноты. В понедельник она позвонила и пригласила меня на ланч, но я была не в настроении. И все же мы встретились в салоне Rampart после того, как она пригрозила выволочь меня из квартиры за волосы.

Моя обычно живая и энергичная сестра выглядела грузной и уставшей. Она обняла меня и тяжело облокотилась на прилавок.

– А у меня для тебя сюрприз.

– У тебя двойня? – пошутила я.

– Господи, нет! Из меня и один ребенок уже все соки высосал, – устало улыбнулась Кален. – Угадай, кто приехал тебя повидать?

Кто-то обнял меня за плечи, я развернулась и увидела маму. Она улыбалась от уха до уха.

– Сюрприз, – и она обняла меня еще крепче.

– Ты когда прилетела?

– Вчера позно вечером. С папой все хорошо, и я захотела побыть с моими девочками.

Она взяла мое лицо в свои ладони и поцеловала в нос, а потом снова обняла.

– Я так рада тебя видеть. Я очень по тебе соскучилась, – я тоже ее обняла.

– Это так чертовски трогательно…

Мы повернулись и посмотрели на Кален. У нее по лицу струились слезы. Она высморкалась и глянула на нас.

– Я вся такая тонко чувствующая сейчас, – пожала она плечами. – И кто-то должен меня накормить, а не то я грохнусь в обморок.

Мама повела нас в свое любимое местечко в Орлеане – «У Масперо». Она всегда считала, что сендвич «Бедный мальчик» ^{23}– это панацея от всех несчастий и болезней, включая утреннюю тошноту Кален, которая в ее случае продолжалась круглосуточно.

Я съела половинку своего бутерброда и почувствовала, что объелась. Кален слопала свой и утащила остаток моего. Потом она рыгнула и залилась краской.

– Извините, это не я, это все ребенок.

– Да ты была порядочной свиньей и до того, как подобрала пассажира, – съязвила я.

Кален замотала головой.

– Я себя больше не контролирую. На днях я складывала постиранное белье, и меня стошнило прямо в корзину. Потом я долго рыдала, что испортила стирку.

Мама похлопала Кален по плечу.

– Когда я была беременна тобой, меня тошнило почти постоянно. Мятные конфетки очень помогали.

– И как ты решилась на второй заход? – спросила я. – Я бы сдалась после первого ребенка.

– Я рада, что она не сдалась, – Кален потянулась и сжала мою руку. – Я не могу представить свою жизнь без тебя.

– Что это на тебя нашло? – спросила я Кален с притворным отвращением. – Ты стала вся такая ласковая, и добрая, и пушистая. Это омерзительно!

– Сама удивляюсь. С тобой мне все время хочется обниматься, а вот Тодда все время хочется придушить.

– Это потому, что тебе уютно и спокойно рядом с твоей младшей сестрой, – сказала мама.

Меня это слегка ошеломило. Ведь это мне всегда было уютно и спокойно в присутствии Кален. А теперь мы поменялись ролями. Как странно…

Мама склонилась ко мне и положила руку поверх моей, а Кален ухватила меня за вторую руку:

– Не поворачивайся, но там, за столиком у окна сидит симпатичная молодая женщина и все время на тебя смотрит.

– Меня больше не интересуют женщины, – решительно заявила я. – От них никакого толку, одна только головная боль, – тут я улыбнулась маме. – К тебе это не относится.

– Шеннон, – Кален придвинулась поближе и понизила голос, – это же Хейли.

Я невольно обернулась. Точно, это была Хейли. Я смотрела на нее, и мышцы моего живота напряглись сами по себе. Она изумительно смотрелась – темно-синий костюм, вьющиеся волосы рассыпались по плечам… Я так понимаю, они с коллегами заглянули сюда на ланч. Всего их было шестеро, если считать и Хейли. Все что-то живо обсуждали, а Хейли глядела в окно, пока вдруг не повернулась и не заметила меня. Она улыбнулась и тихонько помахала. Я кивнула, улыбнулась и отвернулась к столу.

– Так что, у вас с ней ничего не вышло? – спросила мама.

Я замотала головой.

– Мы просто друзья.

Мама глянула в ее сторону и улыбнулась.

– Так, а ну-ка все прекратили на нее пялиться! – рявкнула я. – Это неприлично!

– Это она ухаживала за Шеннон, когда у нее был фарингит, – Кален пожевала соломинку и посмотрела по сторонам.

– Перестань туда смотреть, – прорычала я. – Она подумает, что мы о ней разговариваем.

– Я знаю. Я говорила с ней по телефону, когда звонила тебе, – сказала мама.

– Да? – удивилась я.

– Ты тогда спала. Она рассказала, что они с Марвином возили тебя к врачу, и что она следит, чтобы ты вовремя пила лекарства.

– Она не говорила мне, что ты звонила.

– У нее, наверное, и без того было полно забот с тобой, – иронично улыбнулась мама. – Ты ведешь себя, как ребенок, когда болеешь.

– Она ведет себя как нюня и размазня! – Кален стащила из маминой тарелки креветку.

Мама снова посмотрела в сторону столика Хейли.

– Она совершенно очаровательна, и она идет сюда.

Я повернулась как раз в тот момент, когда Хейли подошла.

– Я подумала, что нужно подойти поздороваться, – застенчиво улыбнулась она.

– Я рада, что ты так подумала, – я умудрилась улыбнуться в ответ. – С моей сестрой Кален ты уже знакома, а это – моя мама, Джилл, и она только что сказала мне, что вы уже общались.

Хейли нахмурилась.

– Ох, да, а я и забыла сказать тебе, что она звонила. Прости, пожалуйста.

– Выбрось это из головы, милая, – мама потянулась и взяла Хейли за руку. – Так приятно встретиться с тобой лично и поблагодарить тебя за то, что ты позаботилась о нашей…

– О нашей нюне и размазне, – вмешалась Кален.

Хейли усмехнулась, подмигнула Кален, а потом перевела взгляд на маму, которая до сих пор так и не выпустила ее руку.

– Я очень рада познакомиться с вами, миссис Брайсен. И мне очень понравилось заботиться о вашей, – Хейли ехидно глянула на меня, – о вашей… девочке.

Мама засияла навстречу Хейли:

– Не хочешь ли выпить с нами кофе?

– Я бы с удовольствием, но, к сожалению, мне нужно возвращаться в офис. К нам приехало начальство, и вся контора буквально на ушах стоит, чтобы их ублажить, – Хейли снова посмотрела на меня. – Было очень приятно всех вас повидать.

– Да, здорово, что увиделись, – тупо ответила я и стала смотреть, как она уходит. Потом я развернулась в сторону Кален:

– Ах ты, зараза!

Она сделала вид, что не услышала, взяла еще одну креветку и стала ее рассматривать.

– Как ты думаешь, они знали, что их поймают в сеть и разлучат с их семьями? И только для того, чтобы они закончили жизнь у нас на тарелках?

Ее глаза наполнились слезами, и она с уважением опустила креветку на лист салата.

– Пора баиньки, – мама жестом показала, чтобы принесли чек. – Мы возьмем тебя домой и уложим в кроватку…

Голос мамы звучал, как в детстве. И Кален до ужаса походила на ребенка, когда она зарылась поглубже в кровать и укуталась одеялом до подбородка. Мама ласково погладила ее по голове.

– Может, у тебя и будет собственный ребенок, но ты навсегда останешься ребенком для меня, – сказала она и выключила свет.

Я вышла из комнаты вслед за мамой, и перед тем, как закрыть дверь, прошептала:

– Маменькина дочка!

– На себя посмотри! – отозвалась Кален из темноты.

Я улыбнулась. Вот такую сестру я знаю и люблю!

– Шеннон, дорогая, я не знаю, как включить кофеварку Кален, – позвала мама. – Ты можешь сделать нам по чашечке?

Я выполнила ее просьбу, а она уселась за кухонный стол.

– Так что, просто друзья, а? – с усмешкой спросила мама.

– К сожалению, – я прислонилась к столешнице и скрестила руки на груди.

– Я так не думаю, – мама покачала головой. – Ее глаза говорят совсем другое. И твои тоже.

– А вот ее губы говорят, что она просто хочет быть друзьями, – я налила маме кофе и поставила на стол.

– Эта женщина без ума от тебя, а у тебя от болезни, видимо, зрение вместе с мозгами отшибло.

Я резко обернулась и уставилась на маму:

– Кто тебя научил так выражаться?

– Кален. Она так говорит про Тодда, когда сердится на него. Ты должна еще раз пригласить Хейли на свидание.

Я наполнила свою чашку и присоединилась к маме.

– Я не могу, – пробормотала я и стала размешивать сливки в кофе.

– Почему нет?

– Потому что я – нюня и размазня, и я не хочу еще раз услышать, как она говорит мне, что не хочет ничего серьезного.

– Ох, милая моя, – сказала мама с понимающей улыбкой, – да у вас все уже серьезно.

Я рассказала ей, как Хейли отреагировала на звонок Марси, и мама закатила глаза.

– Ты неправильно истолковываешь сигналы. Она, может, и говорит, что не хочет серьезных отношений, но на самом деле она дает понять, что боится.

– Да она, в общем, уже призналась в этом раньше.

– Я знаю, ты тоже боишься, учитывая то, что ты мне рассказала о ее прошлом, – мама отхлебнула кофе и сморщилась. – Сливки, дай мне сливки! Я совсем забыла, какой крепкий кофе пьют в Новом Орлеане.

Она добавила в чашку хорошую порцию сливок, отпила глоток и вздохнула.

– Она обожает тебя, Шеннон. Спроси ее снова.

По дороге от Кален я купила цветы. Не для Хейли, для Марвина. Он заулыбался, как школьница, когда я вручила ему букет.

– Спасибо за заботу и поддержку. И когда у тебя выдастся свободный вечерок, я бы с удовольствием угостила тебя ужином.

Марвин захлопал глазами.

– Если бы ты была мужчиной, я бы уволок тебя в подсобку и… ну ты знаешь.

– Ммм, спасибо? – я отступила на шаг.

Он ухватил меня за руку.

– Иди сюда! Дай-ка я погляжу на твои волосы, – он пропустил пряди сквозь пальцы и скорчил рожу. – Она так быстро отрастают, что их нужно подровнять, рыбка моя. И у меня как раз окно в расписании. Ты пришла вовремя!

Прежде, чем я поняла, что происходит, он уже вымыл мне голову и усадил в кресло.

– Ну что, – начал Марвин с ехидной усмешкой, – Хейли хорошо о тебе позаботилась?

Я кивнула.

– Она…

Пальцы Марвина плотно охватили верхнюю часть моей головы.

– Не кивай, не шевели головой, когда я тебя стригу!

Я кивнула. Рефлекс.

– У тебя что, тайное желание стать лысой?! – Марвин завращал глазами.

Я хотела помотать головой, чтобы подразнить его, но не стала.

– Нет, я буду сидеть тихо-тихо.

Марвин громко выдохнул и вернулся к работе.

– Не шевелись. Она осталась у тебя той ночью? Потому что она сказала, что осталась.

– Да. И на следующую ночь тоже.

– О, она такая милая, – Марвин обошел вокруг меня. – Держу пари, она согласится, если ты снова пригласишь ее на свидание.

Марвин позволил фразе повиснуть в воздухе, а потом закатил глаза, пока я сидела там, как перепуганный кролик.

– Смотри в чем дело. Я слишком боюсь и пригласить ее, и не пригласить, – я поборола желание пожать плечами, и не шевелилась, пока Марвин щелкал и чикал ножницами. – Я думаю, она хочет большего, но если я на нее надавлю, она опять спрячется. Я… черт, я не знаю что мне делать. Догонять или убегать, это все так сложно, но я должна сделать хоть что-то, а не то я с ума сойду.

Когда я посмотрела на Марвина в зеркало, он улыбался во все тридцать два зуба.

– Что? – спросила я в досаде от того, что он считает мое безвыходное положение забавным.

– Я не думаю, что кто-то из вас понимает, что вы уже проделали практически весь, – он поднял палец и показал кавычки, – «ритуал ухаживания». Вы на тернистом пути к любви, и одна из вас должна сделать следующий шаг, который переведет вас на следующий уровень, – он наклонился и прижался щекой к моей щеке, глядя в глаза моему отражению. – Кто-то должен сделать шаг, и это будешь ты.

Марвин продолжил меня стричь, пока я обдумывала его речь. Я припомнила свои прежние отношения и поняла, что я всегда была пассивной стороной, всегда ждала, что кто-то другой сделает первый шаг. В случае с Хейли, первый шаг сделала я, когда поцеловала ее во дворе. И что мне это принесло? Через несколько дней она отдалилась от меня. Эта игра в перетягивание каната стала меня утомлять. Я все ждала, когда Хейли потянет за свой конец веревки, но все, что я получила – это несколько слабых подергиваний.

– Она боится, она сама в этом призналась, да и ты боишься, но не того, что она тебе откажет. Я думаю, ты больше боишься того, что у вас может получиться, если все пойдет хорошо, – Марвин склонил голову набок и подмигнул.

Я с трудом сглотнула. Он был прав. Пришло время сразиться с давним страхом, который продолжал прятаться в тайниках моей памяти.

– Мой отец… он изменил маме.

Марвин опустил руку мне на плечо:

– Лапушка, мне очень жаль.

– Кален до сих пор не знает. Только я и мама. Я думаю, я поэтому такая застенчивая, а она такая открытая. Я так боялась, что кто-то займет мамино место… Как будто папа мог ее выгнать, и привести кого-то другого, – я горько улыбнулась. – Я привыкла цепляться ей за ногу всякий раз, когда к нам приходили гости. Если она уходила, я шла с ней.

Марвин выглядел так, будто сейчас расплачется.

– А Хейли обманывала мужа. Она мне сама рассказала.

– В глубине души я знаю, что у нас все может быть хорошо, но я боюсь, что я все испорчу своим страхом, что однажды она может меня… заменить.

– Парикмахер, как и бармен, часто в курсе чужих тайн, – Марвин легонько сжал мое плечо. – Я слышал и мужчин, и женщин, – он понизил голос. – Даже те, кто здесь работает, хвастают своей неверностью так, будто это последний писк моды. А вот Хейли стыдится того, что она сделала. У нее глаза полны боли, когда она об этом говорит. – Марвин покачал головой. – Измену нельзя оправдать, но она разрушила свой брак не потому, что ей было скучно, а потому, что пыталась сладить со своей ориентацией.

Я пыталась переварить то, что сказал Марвин, пока он сушил мои волосы. Возможно, я не так уж и сильно тянула за свой конец веревки. А может, я просто думала, что тяну. Что ж, пришло время взяться за дело более серьезно.