Текст книги "Тридцать три несчастья (ЛП)"

Автор книги: Робин Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 31
НОВЫЙ ОРЛЕАН ВРЕМЕНАМИ ПРОСТО БОЛЬШАЯ ДЕРЕВНЯ

У меня было ощущение, что это какое-то восхитительное дежавю ^{24}. Мы с Хейли провели утро, завтракая в постели. Пушинка лежала у нас в ногах и терзала подаренную мной игрушку. Все в точности так, как я себе и представляла, только газеты не было. Мы то смотрели кино, то занимались любовью. Пушинка смотрела кино вместе с нами, но выходила из комнаты в другом случае.

Мой телефон в -надцатый раз зазвонил из кармана пиджака, грудой лежавшего на полу, где я его бросила предыдущим вечером. Хейли застонала, потянулась и глянула на меня.

– Ты вообще собираешься брать трубку?

– Неа, – ответила я с лукавой усмешкой. – Это мама и Кален хотят узнать, как прошло наше свидание. Я с большим удовольствием их игнорирую.

Хейли перекатилась и опустила голову мне на плечо. Тепло ее обнаженного тела, прижавшегося к моему, вызвало у меня вздох. Это было все, о чем я только могла мечтать.

– Твоя семья много для тебя значит?

– Да, мы очень близки, особенно девочки. Кроме того, что они хотят знать, как я провела ночь, они, скорее всего, планируют обед. Надеюсь, ты не сильно испугаешься, но они захотят видеть тебя, потому что мама через несколько дней уезжает.

– Твоя мама такая милая, – Хейли кончиками пальцев бесцельно скользила по моему животу, выводя невидимые узоры, и смотрела, как подрагивают мышцы. – Как они восприняли то, что ты гей?

Я взяла ее за руку и задержала в своей, потому что мое тело пробуждалось от ее прикосновений.

– Мама удивилась и расстроилась, хотя старалась не подавать вида. Я рассказала ей сразу после свадьбы Кален и я так думаю, она мечтала однажды устроить и мою свадьбу. Папа об этом много не распространялся, но всегда обращался со мной и с теми, кого я приводила домой, с уважением.

– А Кален? – Хейли попыталась освободить руку, но я держала ее крепко. Она бросила эту затею и начала щекотать меня пальцами ноги. Я рассмеялась, а она водила и водила по моей ступне, пока я не выпустила ее руку.

– Продолжай,– сказала она, и ее пальцы снова заплясали над моей кожей.

– Кален сначала была не в восторге, но со временем привыкла, как и всегда.

Хейли принялась целовать мою ключицу, а я спросила о ее семье. Она снова положила голову мне на плечо и обняла за талию.

– Я сказала им в тот же день, когда и о разводе, – она вздохнула и прижалась ближе. – Как ты можешь себе представить, они не очень хорошо восприняли эту новость. Некоторое время это было действительно больной темой, а теперь они просто не спрашивают меня о личной жизни, а я ничего не говорю.

– Извини, пожалуйста, – я чмокнула ее в макушку.

– Они со временем привыкнут, как Кален, – сказала Хейли, но в ее слова прозвучали пусто и неуверенно. Она поднялась на локте и улыбнулась мне. – Я не хочу больше о них говорить.

– А о чем хочешь? Может, о ланче? Или о том, где мы будем ночевать – у тебя или у меня? – я пошевелила бровями для усиления эффекта.

– О твоем бедре, – ответила Хейли и передвинулась ниже. – Я бы хотела его немножко покусать.

Я подскочила и оттолкнула ее.

– Не смей этого делать, Хейли! Мне там щекотно! Мне везде щекотно!

Хейли бросилась за мной вдогонку, когда я рванула к ванной.

– Твоя задница особенно боится щекотки! Я заметила, как ты ерзала, когда я провела по ней ногтями!

Я взвизгнула и запрыгала по комнате, пытаясь увернуться от нее. Пушинка залаяла и стала бегать вокруг нас, а Хейли все пыталась меня поймать. Мой телефон внес свой вклад в эту какофонию, когда заиграл рингтон Кален.

– Ответь уже наконец! – усмехнулась Хейли, шагнула назад, вытащила телефон из кармана пиджака и подала мне.

– Да, Кален, – я подозрительно посмотрела на Хейли, пока они с Пушинкой кружили вокруг меня, как две акулы. – Мы с Хейли бегали, – я закатила глаза и улыбнулась. – Мы любим поупражняться.

Хейли сделала выпад, и я нырнула в ванную.

– В шесть, хорошо. Нам что-нибудь принести? Ладно, мне пора. Люблю тебя, пока.

Я захлопнула телефон и прижалась спиной к стене ванной.

– Мы, значит, бегали? – Хейли провела пальцами мне по ребрам. – Какая же ты врушка.

Я прижала руки к бокам и захихикала, как ребенок.

– А мы и бегали. Ты за мной гонялась. Я вот как найду твое слабое место и буду его безжалостно использовать! Если ты не прекратишь.

– Ладно, перемирие, – Хейли подняла руки. – Никакой щекотки, я обещаю.

Она наклонилась ко мне и прикусила мочку уха.

– Я заметила, что ты сказала «нам», когда говорила с Кален.

– Ты приглашена на обед, и если ты не остановишься, тебе придется идти одной и объяснять моей семье, что ты залюбила меня до смерти.

Хейли настояла, чтобы мы пришли не с пустыми руками, хотя Кален и говорила, что ничего не нужно. Она хотела выбрать что-то, чему Кален смогла бы порадоваться, поэтому мы отказались от вина в пользу выпечки.

– Чизкейк? – Хейли оглядела холодильник в кондитерском отделе, – или лимонный добош? ^{25}

– Все, в чем есть шоколад, пойдет за милую душу. Как насчет французского шоколадного пирога?

– Хейли, я так и думала, что это ты!

Мы обернулись, и я с ужасом увидела, как по лицу окликнувшей нас женщины разливается узнавание. Мы молча уставились друг на друга. Хейли недоуменно переводила взгляд с нее на меня и обратно.

– Что-то не так? – спросила она.

Если бы взглядом можно было убивать, я бы уже лежала бездыханной.

– Послушайте, у меня тогда был по-настоящему плохой день, – начала объяснять я.

– Вы знакомы? – спросила Хейли.

Женщина яростно выбросила руку вперед и ткнула в меня пальцем.

– Вот эта самая женщина, это она нахамила мне в спортклубе, куда ты меня уговорила пойти! Слава Богу, я еще не успела купить абонемент, когда столкнулась с ней!

Она оторвала взгляд от меня и посмотрела на Хейли.

– Увидимся в понедельник! – выплюнула она и зашагала прочь.

В полной тишине мы заплатили за пирог, молчаливо согласившись не обсуждать стычку, пока не окажемся в машине. Я открыла для Хейли дверцу и заметила, что ее щеки покраснели. Не спеша, я подошла к водительской стороне, глубоко вздохнула, залезла внутрь и приготовилась к неизбежному.

– «Шевели копытами отсюда, сестренка» – вот на что она обиделась сильнее всего. Два дня об этом трещала, никак не могла успокоиться, – Хейли провела рукой по волосам. – Ну что ж, теперь ты знакома с моей начальницей. Полагаю, мне не придется представлять вас друг другу на банкете в будущем году.

Я сползла на сиденье пониже и закрыла лицо руками.

– Это просто был такой паршивый день, – пробубнила я приглушенным голосом.

В машине повисла тишина. Сначала я подумала, что Хейли плачет. Исполненная стыда и сожалений, я повернулась к ней и обнаружила, что она запрокинула голову и трясется от смеха. Руки прижаты к груди, она силится вдохнуть, но не может.

– О господи, мы несколько недель ржали у нее спиной! – выдохнула Хейли, кашляя и отфыркиваясь. – Она такая стерва, и было так здорово знать, что кто-то дал ей укорот! – Хейли смахнула слезы с глаз. – Это стоило того разгона, который она мне устроила за то, что я уболтала ее сходить в этот клуб.

Смущение отпустило меня, и я сама почти рассмеялась.

Хейли схватила меня за плечо и поцеловала в щеку.

– Ты – герой нашего офиса. Дождаться не могу, когда расскажу всем, что это моя девушка нахамила Сью Келлерман!

Какое облегчение! Она даже не хочет меня придушить! А то, что она назвала меня своей девушкой, вообще полный улет!

Дом Кален встретил нас запахом домашнего соуса. Мой желудок забурчал, предвкушая спагетти. Мы вошли в кухню, мама стояла у плиты, а Кален сидела за столом, подняв ноги на стул.

– Ах ты, бедняжка, – поддразнила я. – Наша дражайшая мать горбатится у плиты, а ты тут прохлаждаешься!

– Заткнись и положи хлеб в тостер, – Кален показала на чесночный хлеб рядом с тостером.

Я водрузила пирог прямо перед ней.

– Подарочек от Хейли.

– О, Хейли, ты мой герой по меньшей мере на час, – сказала Кален и принялась рассматривать пирог.

Мама улыбнулась, поцеловала меня в щеку, потом быстро подошла к Хейли и повторила процесс.

– Садись, солнышко, – сказала она и пододвинула ей стул. – Давай-ка я налью тебе вина.

– Могу я чем-то помочь? – спросила Хейли.

– Нет, нет, сиди-сиди, – ответила мама и силой усадила ее.

Я только улыбнулась, глядя, как мама ее обхаживает, а потом обняла Кален, которая задержала меня в объятиях чуть дольше, чем обычно.

– Ты в порядке? – спросила я, глядя на ее отекшие ноги.

– Она обпилась Gatorade ^{26}, – мама обвинительно ткнула ложкой в сторону Кален. – Ты можешь в это поверить? Меня чуть удар не хватил, когда я увидела, как она хлещет его прямо из бутылки!

– А что не так с Gatorade? – я глянула на Кален, которая сползла на стуле в точности, как я недавно в машине.

Мама посмотрела на меня так, будто я не в своем уме.

– Да там же полно натрия. Поэтому у нее такие сильные отеки в последнее время. Жидкость не выводится.

– Меня же все время тошнит! – вскинула руки Кален. – Я подумала, мне нужно восполнить недостаток электролитов.

– Она на строгой бессолевой диете, так что если увидишь, что она пьет что-нибудь, кроме воды, можешь ее стукнуть.

Мама вернулась к плите и помешала спагетти.

– Шеннон, разливай вино, пожалуйста.

– Я рада снова видеть тебя, Хейли, – сказала Кален и облокотилась на стол. – Я бы тебя обняла, но я наказана и мне нельзя вставать с этого стула.

– Очень жаль слышать, что тебя лишили свободы передвижения, – улыбнулась Хейли. – Что тебе принести, чтобы тебе стало полегче?

– Принеси мне ложку и передвинь мой стул в гостиную. Пирог я возьму сама.

– Нечего с ней миндальничать, – сказала я. – Ее же наказали. И даже близко не подпускай ее к пирогу!

– Хейли, позволь мне дать тебе совет, – шутливо сказала Кален. – Никогда не беременей. Все пристают с советами, что тебе делать. Мама с Тоддом говорят, что мне есть, а чего не есть. Доктор твердит то же самое, а ребенок говорит, чтобы я ела все, до чего могу дотянуться.

Хейли просто улыбнулась в ответ.

– Девочки, вы вчера хорошо провели время? – спросила мама, сливая макароны.

Хейли бегло глянула на меня, прежде чем ответить:

– Да, хорошо. Ужин был замечательный.

– Дааа, – протянула Кален, – они, наверное, объелись, потому что пошли побегать с утра. Конечно, моя сестрица никогда не бегает, разве что я приглашу ее походить по антикварным лавкам, но это другой случай.

Хейли покраснела, а я пнула стул Кален.

– А где Тодд? – я подмигнула Хейли.

– У него мальчишник, – ответила Кален. – Они с приятелями завалились в какой-то спортивный бар, объедаются там жареными крылышками и хлещут пиво, – тут Кален погладила себя по животу. – Терпеть не могу пива, но сейчас меня к нему так и тянет.

– Вы уже знаете пол ребенка? – спросила Хейли.

– Не, мы хотим, чтобы это стало неожиданностью. Хотя, это несколько усложняет оформление детской. Кстати, я бы с удовольствием тебе ее показала, если мама разрешит мне встать с этого стула.

Мама посмотрела на меня и закатила глаза.

– Пять минут, и обед будет на столе. На все про все у вас пять минут.

Кален встала и потерла поясницу.

– Шеннон, идем с нами. Ты тоже еще не видела детской.

Мама кивнула.

– Иди, я тут сама справлюсь. И проверь комнату на предмет запрещенной еды. Я недавно нашла в детском комодике пачку чипсов.

Стены детской были выкрашены в мягкий зеленый цвет, большую часть пола покрывал ковер с алфавитом.

– Это самая крутая кроватка, – Кален похлопала по светлой деревянной раме, которая в точности соответствовала цвету паркета. – Когда ребенок вырастет из колыбели, ее можно переделать в подростковую кровать.

Я открыла ящички комода, все были пустыми, кроме самого нижнего. В нем лежали детские пеленки с вышитыми медвежатами, щенками и котятами. Я попыталась представить себе, как в них запеленают моего новорожденного племянника или племянницу.

– Ой, какие миленькие, – услышала я голос Хейли.

Она взяла игрушечного жирафика с полки, на которой сидело не меньше животных, чем в Новоорлеанском зоопарке.

– Раз мы не знаем, какого пола ребенок, мы решили украсить детскую мягкими игрушками, – Кален с любовью погладила свой животик. – С ними не ошибешься. Я так думаю, Шеннон их скоро все обслюнявит, и нам придется покупать ребенку новые.

– Вот зараза! Ну ничего, я тогда расскажу маме, что нашла под пеленальным столиком пакет шкварок!

– Ой, нет, не смей! – Кален схватила меня за рубашку. – Она замучила меня своей диетой! Ко мне в рот ничего не попадает без ее проверки! – глаза Кален расширились. – Ты не представляешь, как жутко может чего-то хотеться! Я вела себя хорошо, если не считать инцидент с Gatorade. И чисто для справки, чипсы в комоде принадлежали Тодду, но она же мне ни за что не поверит!

– Тогда тебе пора начать обращаться со мной очень нежно, – я по одному отцепила ее пальцы от своей рубашки. – Мама ожидает, что я буду представлять ей полный отчет о твоем рационе, когда она уедет, и я могу серьезно осложнить тебе жизнь, сестренка.

Пока мы с Кален подтрунивали друг над другом, Хейли, казалось, погрузилась в свой мир, рассматривая детские вещички. Мама позвала меня, и я вышла, оставив их вдвоем. Кален в последнее время была дружелюбной с Хейли, но я все равно беспокоилась.

– Вынимай хлеб, солнышко, – сказала мама, когда я вошла. Она уже разложила все по тарелкам и почти накрыла на стол. – Детская такая красивая, правда?

– Да, – согласилась я. – Я так думаю, вы уже распланировали и вечеринку для будущей мамочки? ^{27}

Я с нетерпением ожидала рождения младенца, но не сопутствующих празднеств. Я в жизни не была ни на одном девичнике, если не считать Кален, а теперь вот придется идти на вечеринку для еще не родившегося младенца.

– Если ты обдумываешь, как отвертеться от этого праздника, то даже и не мечтай, – сказала мама, читавшая меня, как раскрытую книгу.

– Я как раз думала, как соскочить с этого поезда, – я положила хлеб на разделочную доску и нарезала его.

– Я же знаю, что ты в любом случае улизнешь к папе и Тодду, – мама игриво подтолкнула меня. – Но поклясться могу, что Хейли останется с нами, девочками.

– Судя по тому, как она вьется над детской, я не стану с тобой спорить.

Я положила хлеб на тарелку и переставила ее на стол. Мама кивнула и оглядела сервировку.

– Все готово. Иди, зови девчонок.

Когда я вошла в детскую, Хейли и Кален крепко обнимали друг друга, и у обеих глаза были на мокром месте.

– Кален, если ты решила сменить ориентацию, пойди и найди себе другую женщину. А эта – моя, – поддразнила я.

– Я надеюсь, ты найдешь на нее управу, – Кален отпустила Хейли. – Ты знаешь, что она – приемная? Мои родители нашли ее на капустной грядке неподалеку от Чернобыля.

– Я думаю, я с ней справлюсь, – улыбнулась Хейли. – А если нет, я позову на подмогу тебя.

– Обед на столе.

– Слава Богу! – Кален протиснулась мимо меня и припустила по коридору.

– Ты в порядке? – спросила я, когда Хейли подошла к дверям.

– Ага, – кивнула она. – Мы с Кален обнаружили, что у нас есть кое-что общее. Я расскажу тебе позже.

Я быстренько поцеловала ее и повела вниз.

Кален уже приготовила стул.

– Та, что принесла пирог, садится рядом со мной, а ты с мамой там.

Мама передвинула солонку ближе ко мне.

– Я все равно не собиралась ее просить! – с вызовом сказала Кален.

Все стихло, и мы принялись за салаты. Мама первой начала спрашивать Хейли.

– Откуда ты родом, солнышко?

– Я родилась в Луисвилле, Кентукки, но мой папа был военным, и мы там недолго оставались. Мы кочевали почти по всей стране, но школу я окончила в Вашингтоне.

– А родственники? – спросила Кален. – Типа вредной и противной младшей сестры?

Хейли промокнула губы салфеткой и улыбнулась.

– Хотелось бы, но нет, я в семье единственный ребенок.

– Тогда тебе повезло, – Кален скорчила мне рожу, – я держала весь мир в своих крохотных пальчиках, и тут появилась она и все испортила.

– Не позволяй этим двоим одурачить тебя, – сказала мама. – Они были не разлей вода с того дня, как родилась Шеннон. Вместе спали в одной кровати, хоть у каждой была собственная. Вместе купались и ели с одной тарелки, пока Кален не пошла в садик. Это чуть не убило Шеннон, когда мы каждое утро стали увозить Кален.

– Да, моя любящая сестричка, которая так сокрушалась, когда я уходила, а потом возвращалась домой и красила всех моих кукол в зеленый цвет, – Кален глянула на меня.

– А ты всегда оставляла открытым мое тесто для лепки, и оно пересыхало!

– Такие сладкие воспоминания, – задумчиво вздохнула Кален. – Я думаю, мое самое любимое, это когда мы были в колледже, и Шеннон…

– Кален, заткнись! – я замахала на нее вилкой. – У меня тоже есть что порассказать.

– Туше, черт возьми. – Кален повернулась к Хейли. – А как насчет тебя, Хейли? Не хочешь ли рассказать нам какую-нибудь смешную историю из колледжа?

Хейли рассмеялась.

– Нет, вы, наверное, решите, что я – невероятная зануда. Я получила академическую стипендию в Джорджтауне и мечтала о медицине, но быстро обнаружила, что не потяну этого. Тогда я перевелась на фармакологию.

– Не представляю тебя фармацевтом, – сказала Кален.

– И я тоже не смогла, только мне понадобилось проучиться год, чтобы это понять. К большому сожалению своих родителей, я пошла работать в отдел продаж фармацевтической компании. Стоять за прилавком в аптеке – это не для меня.

Мама с Кален разговаривали с Хейли, а я сидела, слушала и узнавала все больше нового о женщине, с которой я прошлой ночью разделила самые сокровенные тайны. Я поняла тогда, что многого о ней не знала, прежде чем прыгнула с ней в постель и стала мечтать о совместном будущем. Я не узнала ничего такого, что разочаровало бы меня, но у меня было такое ощущение, что я вручаю свое сердце той, кого знаю только наполовину.

Хейли настояла на том, что уберет посуду, и я была более чем рада ей помочь. Чем быстрее мы отсюда выберемся, тем быстрее мы окажемся в ее постели, или в моей. Плевать, в чьей, главное, чтобы мы обе были при этом голыми. Мне пришлось отложить свои намерения, когда Кален вдруг стукнула по кухонному столу и буквально завопила:

– Боже ты мой! Я совсем забыла вам сказать, что мне прислала Зои Мартинес!

Я сделала вид, что не услышала ее восклицания, и тогда маме пришлось спросить:

– Что?

– Она засняла выступление Шеннон. Вы же не можете уйти, пока мы его не посмотрим?

– Как раз можем, – я бросила посудное полотенце на стол. – Я уже прошла через это один раз и не хочу переживать это снова.

– Кален говорила, что ты отлично справилась, и Анджела была в восторге, – возразила мама. – Останьтесь, я хочу посмотреть.

– Я устала. Хейли, а ты не устала? – спросила я, надеясь, что она мне подыграет.

– Я бы тоже хотела посмотреть, – ответила она, честно глядя на маму.

Так я узнала еще одну вещь о Хейли. Она не очень-то хорошо понимает мои тонкие намеки. Придется над этим поработать, если она все еще захочет видеть меня, когда посмотрит запись.

– Ух ты! – хором воскликнули мама с Кален, когда камера отобразила меня на подиуме.

Кален посмотрела на меня с удовлетворенной усмешкой.

– Сестренка, я и думала, что ты красивая, но Марвин сделал из тебя супермодель.

Я поблагодарила ее за комплимент и съежилась, не зная, чего ожидать дальше. Мои воспоминания о том вечере были весьма смутными, и я боялась, что вот-вот опозорюсь. Камера наехала, и стало видно, что у меня глаза размером с блюдца, а на губах играет кривая усмешка.

– Леди и джентльмены, для меня большая честь…

Зои с кем-то шепотом разговаривала за кадром, и их голоса заглушали мой. Кален остановила запись, и поймала меня с полуприкрытыми глазами. С приоткрытым ртом я выглядела так, будто сейчас упаду в обморок.

– Я ее придушу! Она сплетничает прямо во время речи Шеннон! – Кален нажала на кнопку воспроизведения.

– … четыре успешных салона в Новом Орлеане.

Тот, с кем разговаривала Зои, произнес:

– А, так это вторая сестра Брайсен.

– Ага, – прошептала Зои.

Поверх разговора Зои мы могли слышать только обрывки и кусочки моей речи, но камера, направленная мне в лицо, не оставляла никаких сомнений в том, что я наполовину не в себе.

– … специализированные услуги, предоставляемые Анджелой Кеннеди…

Кален снова нажала на стоп.

– Ты что, напилась? Ты почему хихикаешь и тычешь пальцем?

– Я нервничала, – огрызнулась я.

Хейли пришла мне на помощь.

– И совсем неплохо, особенно для того, кто ни разу не выступал публично.

Мама согласилась, и Кален снова нажала чертову кнопку.

Наверное, Зои и ее собеседник чуть отодвинулись от камеры, но микрофон все еще улавливал их голоса поверх моего, который теперь звучал размытым фоном. Зои явно не просматривала видео перед тем, как послать его Кален, потому что следующим пунктом мы услышали:

– Мне всегда было интересно, есть ли что-то между Кален и Анджелой, хотя обе они клялись и божились, что они натуралки. Должна признать, я ошибалась насчет того, кого из сестер Брайсен обслуживает Анджела. В тот вечер они были полностью поглощены друг другом в туалете бара. Если бы я тогда не вошла, Анджела взяла бы Шеннон в оборот.

Экран телевизора потемнел. Я посмотрела на Кален, она ответила мне печальным и мрачным взглядом. Потом я поглядела на маму, сидевшую с приоткрытым ртом и, наконец, на Хейли, чье лицо вообще ничего не выражало.

– Все было совсем не так, – я надеялась, что Хейли поверит мне.

– Конечно, не так, – поддакнула Кален. – Зои обиделась, что Шеннон ее отшила и не хотела выглядеть неудачницей.

Я могла только представить, что сейчас чувствует Хейли. Она слабо улыбнулась.

– Мы тогда даже не встречались, так что у меня нет права расстраиваться, даже если это правда.

– Ну так это неправда! – заявила Кален.– Вот ведь поганка! Ну, я до нее доберусь!

И это стало завершением нашего мирного вечера.

Оглядываясь назад, я поняла, что реплика Зои сослужила нам добрую службу – именно из-за нее у нас с Хейли начался очень откровенный разговор по дороге домой. Я рассказала ей, как целовала Анджелу и почему это произошло. Хейли это позабавило, но она захотела знать, кто такая Анджела.

– Она – натуралка, торговый представитель Natural Beauty и подруга Кален. У меня к ней никакого интереса и могу тебя заверить, что я интересую ее еще меньше.

Хейли сжала мою руку.

– Это хорошо, потому что я сама не хочу больше ни с кем встречаться и хочу того же от тебя. Тебя это устраивает?

– Официально объявляю нас парой, – улыбнулась я.

– Но я не ищу ничего серьезного, – сказала Хейли и улыбнулась мне в ответ.

– Черта с два ты не ищешь! – ее смех заворожил меня.

– Я должна рассказать тебе, о чем мы говорили с Кален. Наверное, нужно было сказать тебе первой, но я так увлеклась разговором о ребенке, что все как-то само собой вышло, – ее голос стал серьезным и мрачным.

Я молча ждала, пока она продолжит.

– У меня был выкидыш, вернее, внематочная беременность на втором году замужества. Врачи говорят, что мне будет очень сложно забеременеть.

– Хейли, мне очень жаль.

Если бы она рассказала мне об этом дома, я бы уже обнимала ее.

– Жаль, что я не знала. Мы бы не пошли смотреть детскую.

– Нет, – Хейли замотала головой. – Если я буду частью твоей жизни, тогда Кален будет частью моей, и я не хочу, чтобы вы ходили вокруг меня на цыпочках. Беременность – удивительное время, и если мне доведется стать частью этого, я буду счастлива.

Я действительно с нетерпением предвкушала, как буду баловать племянницу или племянника, но мой собственный бутуз на тоненьких ножках? Нет уж, спасибо, разве что это будут четыре пушистых лапки. И тут пугающая мысль поразила меня. А что, если Хейли действительно хотела ребенка и захочет, чтобы я его выносила? Моя ладонь на руле немедленно вспотела и вторая, за которую держалась Хейли, наверняка проделала то же. Нет, лучше мы отложим этот разговор, желательно до тех пор, когда у меня начнется менопауза.

На следующее утро мы с Кален провожали маму. У всех нас слезы наворачивались на глаза, когда мы прощались. Кален пообещала внимательнее читать этикетки на том, что она ест и пьет. Мама повернулась ко мне.

– Береги свою сестру и свою новую девушку, – подмигнула она. – Ты права насчет Хейли, она – особенная.

Мы с Кален остались стоять и смотреть, как мама проходит охрану. Она обернулась, послала нам воздушный поцелуй и пошла к выходу. Кален шмыгнула носом.

– Как бы я хотела, чтобы она жила не так далеко, особенно теперь.

– Когда ты родишь, они будут навещать вас так часто, что ты забудешь, что они здесь не живут,– я взяла ее за руку и повела через зал. – Тогда ты будешь умолять их вернуться во Флориду.

Кален вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Хейли расстроилась из-за того, что сказала Зои?

– Нет, после того, как я объяснила ей, что на самом деле произошло, – я открыла и придержала дверь парковки для Кален. – Спасибо, что возмутилась и защитила меня.

Кален искоса посмотрела на меня и прошла вперед.

– Она мне нравится, хоть я и была настроена против нее. Она милая и кажется, очень искренняя.

– Спасибо, я рада, что она получила твое одобрение. Посмотри на это вот еще с какой стороны, – сказала я с улыбкой, – теперь у вас с Тоддом целых две няньки.