Текст книги "А потом пришла любовь"

Автор книги: Роберта Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Наконец они добрались до машины, но только Мэтью занял место водителя, как в окно просунул голову Тед:

– Рад, что все прошло так спокойно, Мэтью. Сегодня утром я слышал, что несколько бригад вышли на тропу войны. – Он повернулся к Джесс: – Как насчет того, чтобы поехать к нам выпить чаю? Жена просила привести вас.

– Спасибо, Тед, но я не…

– Поехали, Джесс! – Он подмигнул Стелле, – Такой удобный случай для Мэтью… остаться наедине с женой.

Джесс покраснела:

– Хорошо. Но я ненадолго.

Под одобрительные аплодисменты Тед проводил даму к своему автомобилю, а Мэтью включил зажигание и по ухабистой дорожке стал медленно выбираться к шоссе.

С вздохом облегчения Стелла откинулась на спинку сиденья:

– Я рада, что все кончилось. Я так нервничала.

– Ты хорошо держалась. Спасибо, что осталась до конца.

– Что Тед имел в виду, когда говорил, что некоторые бригады вышли на тропу войны?

– Кое-кому не нравится новая фабрика. Всегда находится кто-нибудь, кому не по нутру идеи остальных. Он опасается, что могут начаться неприятности.

– Слава богу, ничего не произошло.

Мэтью пожал плечами:

– Я не против честной борьбы, но возражаю, когда бьют ниже пояса.

Она опять услышала горечь в его голосе:

– Все равно ты уродился бойцом. Ты никогда не сдался бы.

– Не сдался бы, если бы это стоило борьбы.

Они были уже возле старой фабрики, и Стелла положила ладонь на его руку:

– Чуть медленнее, пожалуйста. Я хочу посмотреть на нее.

Мэтью удивленно взглянул на нее, но снял ногу с акселератора. Она с любопытством смотрела на огромные конструкции с бесчисленными окнами, слепившими ей глаза бликами солнца. Значит, это здесь Мэтью проводит большую часть своей жизни, здесь его власть и его ответственность. И снова Стелла почувствовала, как много в нем того, что она безуспешно старается понять.

Они миновали последнее здание, и Мэтью прибавил скорости:

– Ну а на второй взгляд она производит внушительное впечатление?

– Более чем. Похоже на государство в государстве.

– А я, значит, его диктатор?

– Я не это имела в виду. Я просто хотела сказать, что раньше не сознавала, как много лежит на твоих плечах.

– Довольно неожиданно, не так ли? Я представлял…

Раздался треск, зазвенели осколки разбитого стекла.

– Мэтью! – закричала она. – Они бросают, кирпичи!

Но было уже поздно. Огромный камень влетел в водительское стекло, и Мэтью с хриплым стоном упал лицом на рулевое колесо.

Стелла отчаянно старалась отодвинуть его от руля, но Мэтью был слишком тяжел, и машину, словно пьяную, повело в сторону, она поползла вниз по откосу и зарылась носом в насыпь. Стелла, ошеломленная, полусидела-полулежала на своем сиденье.

Ее привел в сознание зловещий треск, и с ужасом она увидела, что капот машины лижут языки пламени. Стелла кричала, звала его, отчаянно тянула Мэтью за руку, но он оставался недвижим. Тогда она попыталась поднять его голову с рулевого колеса, чтобы заглянуть в лицо. А когда ей это удалось, Стелла увидела, что по бледному лицу Мэтью со лба через щеку стекает струйка крови.

Она рвала передние двери, но их заклинило, тогда она перегнулась через сиденье, чтобы проверить, не откроется ли какая-нибудь из задних. К счастью, одна из них поддалась, и Стелла почти выпала на траву. Машина, освобожденная от части груза, угрожающе накренилась. Огонь уже подбирался к салону, а Стелла все пыталась снаружи открыть дверь Мэтью, но ручка не поддавалась, тогда она влезла обратно и попробовала перетащить его через спинку сиденья, но ее сил, как она ни старалась, не хватало. Стелла выскочила опять и подбежала к дверце со стороны своего сиденья и заплакала от облегчения, когда дверь распахнулась.

Но через нее тащить Мэтью было еще труднее, и, когда она в конце концов вытащила его и он всем телом навалился на нее, Стелла, потеряв равновесие, рухнула на траву. Прошло долгое, кошмарное мгновение, прежде чем она сумела высвободиться из-под него и подняться. Наконец, собрав остатки сил, она оттащила Мэтью как смогла дальше от огня, а потом откатила его, безопасности ради, ниже по откосу.

Автомобиль пылал уже весь. Убедившись, что искры до Мэтью не долетают, Стелла медленно, прихрамывая, выбралась на обочину шоссе. Дорога была пустынна. Она опустилась на землю и заплакала.

Ее привел в чувство визг тормозов и голос Теда:

– Что случилось, миссис Армстронг? Где Мэтью?

– Они попали в него. – Она все еще всхлипывала. – Машина съехала с дороги и загорелась. Он за насыпью.

– Успокойтесь, девочка. Все будет в порядке! Джесс, приглядите за Стеллой, она на грани обморока, а я поймаю машину, чтобы отвезти его в больницу.

Через двадцать минут Мэта уже везли в лидскую больницу, а Стелла лежала на заднем сиденье в машине Теда.

– Мы отвезем вас домой, – сказал Тед.

– Я хочу поехать в больницу.

– Вы больше ничем не можете помочь Мэту, – прервала ее Джесс. – А если вы сейчас же не ляжете в постель, у нас на руках окажется еще один пострадавший.

О том, как они приехали в «Грей Уоллс», Стелла помнила плохо. Пришел врач, перебинтовал ее вывихнутую лодыжку и дал успокоительное, но она была так возбуждена, что лекарство почти не действовало, и ночью Стелла металась в кошмаре.

Едва забрезжило, как в дверях появилась Джесс в халате.

– Удивительно, что вы уже проснулись, – охрипшим голосом сказала она. – Вам небось приятно будет узнать, что я звонила в госпиталь. Мэт был без сознания всю ночь, но рентген ничего страшного не показал, и врачи думают, что это сотрясение. Во всяком случае, они говорят, что через несколько дней он будет в порядке.

Слезы опять потекли по щекам Стеллы, и она спрятала лицо в подушку:

– Когда он упал на руль, я подумала, что они его убили. Это было ужасно… я так испугалась… машина горела… я боялась, что не успею его вытащить!

– Ну, вы успели, так что не волнуйтесь. – Джесс склонилась над ней. – Вы были прекрасны, Стелла… Мэт обязан вам жизнью. Теперь усните, еще слишком рано. Попозже я принесу вам чашечку чая.

Прошло два дня, прежде чем врач разрешил Стелле вставать, и все это время она раздумывала, что делать. Отношения между ней и Мэтью не изменились: стало даже еще хуже, потому что теперь он мог почувствовать себя в долгу перед ней. Ради него Стелла должна уехать, даже если мысль о том, что она больше никогда его не увидит, наполняла ее печалью столь же необъяснимой, сколь и неожиданной.

Когда на третье утро Джесс зашла проведать ее, Стелла была уже одета, упакованный чемодан ждал возле двери.

– Все-таки после всего вы собираетесь уехать? – спросила Джесс. – Удивительно, что вы не переменили своего решения.

– Случившееся не изменило положения дел.

– Разве не стоит подождать и сначала поговорить с Мэтью?

Стелла не подняла глаз от безделушек на туалетном столике:

– Я думала, вы будете рады тому, что я уеду.

– Не буду отрицать. Но если это что-нибудь изменит для вас и Мэтью, то я хотела бы переехать. Мне пришла фантазия поселиться в Клиторпе, около моих друзей.

– Слишком поздно, чтобы это что-нибудь меняло, – твердо ответила Стелла, – Мэтью станет счастливее, когда меня не будет.

Джесс пожала плечами:

– Смею сказать, вы тоже будете счастливее с кем-нибудь из своего круга. Повидаете Мэтью перед отъездом?

– Нет.

– Что-нибудь ему передать?

– Только мою надежду, что ему скоро станет лучше.

– Хорошо, я передам. – Джесс протянула руку. – Жаль, что дело так повернулось, Стелла, но спасибо вам, что спасли Мэтью жизнь. Он, наверное, захотел бы поблагодарить вас сам… Вы уверены, что не измените свое решение?

– Разумеется, уверена.

Закончив собираться, Стелла спустилась в холл. Попрощалась с ней только Элси, помахав рукой вслед увозившему Стеллу такси. Когда Стелла обернулась, чтобы бросить последний взгляд на дом, он показался ей намного теплее и приветливее, чем в день приезда, а яркие цветы на газонах придавали ему красочность, недостающую зимой. Но там не осталось ее следов, и через несколько коротких часов все будет выглядеть так, будто она никогда в нем и не жила.

Ей удалось найти место в уголке вагона, Стелла села и невидящим взглядом смотрела в окно, прислушиваясь к перестуку колес набиравшего скорость поезда. Как эта поездка отличалась от предыдущей: конец вместо начала! На память пришли случаи, когда она сама не понимала Мэтью, и Стелла отвернулась, чтобы скрыть слезы. Конечно, он должен был вернуться, чтобы справиться с забастовкой, – он рожден бойцом! А она, его жена, которой следовало бы приложить все силы, чтобы помочь ему, оказалась как раз тем, кто нанес ему поражение. Не стоит и удивляться его нежеланию ее видеть!

Стелла сообщила матери о своем прибытии, но, когда вышла на вокзале Кинг-Кросс, встречавших не увидела и взяла такси прямо до Найтсбриджа. Дверь в квартиру была такой же потрепанной, как и всегда, и Стелла вставила ключ в замок с нелепым ощущением финала. Она была дома, но прежнего чувства принадлежности к нему не испытывала. Пересекая холл и подбадривая себя, она смотрела вокруг критическим взглядом постороннего человека.

Мать раскладывала пасьянс.

– Дорогая моя, как я счастлива тебя видеть!

Стелла бросилась к ней и так горячо обняла, что миссис Перси удивленно отстранилась:

– Ну, дорогая, в чем дело?

– Все, мамочка! – Стелла расплакалась. – Я ушла от Мэтью… навсегда!

Глава 12

Мэтью, обложенный подушками, полулежал на узкой белой госпитальной койке, когда открылась дверь и вошла Джесс.

– Рада видеть, что ты уже похож на самого себя, – сказала она, целуя брата в щеку. – Как ты себя чувствуешь?

– Неплохо. – Мэтью коснулся повязки на голове. – Это из-за нее я выгляжу хуже обычного.

– Я просто пошутила, так что тебе лучше не торопиться вставать. Я принесла тебе фрукты и книги.

– Спасибо. – Его глаза не отрывались от лица Джесс. – Я надеялся, что с тобой придет и Стелла. Как она?

– Прекрасно. Она надеется, что тебе скоро станет лучше.

Мэтью опять откинулся на подушку:

– Перед тобой заходил Тед и сказал, что она спасла мне жизнь. Попроси ее зайти навестить меня. Я хочу поблагодарить ее.

– Ты ей напишешь, – безучастно произнесла Джесс, – она уехала.

Он застыл, лицо его внезапно посерело.

– Куда уехала?

– В Лондон. Может быть, мне не следовало рассказывать тебе это так скоро, я не думала, что это может стать сюрпризом. По крайней мере, теперь ты знаешь, что она уехала.

– Когда я услышал, как она действовала, я думал… я надеялся… – Мэтью вздохнул. – Большая глупость с моей стороны.

– Я знаю, на что ты надеялся, – неловко сказала Джесс, – но Стелла помогла тебе так же, как помогла бы любому другому.

– Ты считаешь, что она сделала бы то же самое, будь вместо меня кого-нибудь чужой? – Мэтью закрыл глаза. – Наверное, ты права. Кажется, я никогда не научусь…

– Мне жаль, что все так повернулось.

– Тебе? Я думал, ты скажешь: «Я тебе говорила!» Имеешь полное право… ты предупреждала меня с самого начала.

– Знаю, но ведь тогда я еще не понимала, как много она для тебя значит.

– Ну, теперь понимаешь.

– Тогда почему ты сделал такую глупость? – выпалила Джесс. – Это же с ума сойти – поссориться со Стеллой и отправиться к Белл! Ты, может быть, и знаешь толк в бизнесе, но ничего не понимаешь в женщинах! Не останется женщина со своим мужем, если знает, что, стоит только им поссориться, и он отправится к другой!

– Стелла не любила меня, когда выходила за меня замуж, – тихо произнес Мэтью.

– Согласна.

Он замялся:

– Мы никогда не были мужем и женой.

У Джесс перехватило дыхание.

– Так вот в чем дело! Ну что ж, даже если бы она и захотела переменить свое решение, после того, как ты был у Белл, гордость не позволила бы ей этого. Она была не права, дав тебе причину уйти к другой, но и ты был не прав, воспользовавшись этим. Не многие женщины простили бы тебя – для этого нужно очень любить мужчину. А вот когда не любишь его, тогда ждешь от него многого.

Кривая улыбка тронула уголки его губ.

– Значит, она и в самом деле должна была очень мало меня любить.

Наступило молчание, и Джесс поднялась:

– Лучше всего выбросить ее из головы и начать все сначала.

– Я не намерен жениться на какой бы то ни было другой женщине, если ты это имеешь в виду! – Лихорадочные пятна выступили на щеках Мэтью. – Я уже не юнец, чтобы позволить себе такое еще раз.

– Ну, еще и не старый! А как ты собираешься провести остаток своей жизни? С Белл?

Мэтью отрицательно покачал головой:

– Я потерял интерес к любым женщинам. Либо та, что устраивает, либо вообще никакой.

– Ну что ж, чем скорее ты поправишься, тем скорее чем-нибудь займешь голову. Вот и постарайся поправиться.

В следующие дни Мэтью не мог думать ни о чем другом – только о Стелле. Ее лицо постоянно стояло перед его мысленным взором, когда он печально раздумывал над последними несчастливыми месяцами. На что он надеялся, когда бросил ее одну в «Грей Уоллс»? И как быстро взаимное недопонимание привело их к концу! Изменилось бы что-нибудь, если бы они уехали на медовый месяц, или она в любом случае отвернулась бы от него? Права ли Джесс, когда говорила, что его похождения с Белл сделали невозможным пребывание здесь Стеллы, даже если бы она этого хотела? Однако как ни посмотри, они со Стеллой не подходили друг другу с самого начала: только его слепая любовь мешала ему это понять.

А еще Мэтью никак не мог избавиться от воспоминаний о том, как держал ее в своих объятиях, как после первого испуга она прижалась к нему и ответила на поцелуй, желая его так же сильно, как он желал ее. Но глупо было принимать это за подлинное чувство; ее отклик только доказывал его любовный опыт, на который Стелла и попалась. Он запретил себе думать о ней. Нужно начинать жизнь сначала.

Мэтью так упорно спорил с врачом, что через десять дней после несчастья уже сидел за своим столом в офисе и работал с такой яростью, что служащие начали бояться его утренних появлений.

Никто, даже самые близкие друзья, не знал, что Стелла бросила его, а если кто-нибудь и удивлялся ее отсутствию, то слишком уважал его частную жизнь, чтобы задавать какие бы то ни было вопросы. Только Нэд осмелился спросить его, когда они однажды вечером сидели вдвоем за кофе и бренди.

– О вас со Стеллой ходят слухи, – небрежно сообщил Нэд. – Не думаешь ли ты, что с этим что-то надо делать? Люди всякое болтают.

– Пусть болтают! Пока сплетничают об одном, не будут болтать о другом.

На лице Нэда появилась неловкая усмешка.

– Ну что ж, последние несколько месяцев ты даешь им достаточно поводов для сплетен. Я думаю, это не мое дело, но если тебе поможет разговор на эту тему…

Мэтью потер рукой глаза:

– Когда-нибудь я расскажу тебе, Нэд… но предпочел бы не говорить об этом сейчас.

Когда-то Мэтью смеялся над домыслами, что присутствие женщины еще долго может ощущаться после того, как она ушла, однако, когда он возвращался в «Грей Уоллс», там все напоминало Стеллу. Трудно было предположить, что человек столь неопределенных достоинств способен оставить такой глубокий след… Но ваза с букетом цветов на темном столике в холле, открытая крышка рояля или даже пламя камина в затемненной комнате так живо напоминали о ней, что Мэтью невыносимо было долго оставаться дома, поэтому, когда не было дел в офисе, он на многие мили уходил за город и возвращался настолько измученным, что засыпал в тот же миг, как голова его касалась подушки.

Для Стеллы время тоже тянулось и медленно, и скучно. Жить так, как она жила до свадьбы, оказалось невозможно. Встречи с замужними подругами заставляли ее чувствовать двусмысленность собственного положения, и, хотя неделя проходила за неделей, она не участвовала в обычном круговороте лондонской жизни. Тяжело было выносить и предположения матери, что дочь бросила Мэтью ради Чарльза. Правда, сначала Стелла была слишком удручена, чтобы спорить с матерью, но постепенно ее душевное потрясение от бегства домой проходило, и возвращалась былая способность к сопротивлению.

– Я знаю, что ваш брак не был удачным, – благодушно говорила миссис Перси. – Я предчувствовала, что судьба что-то готовит Чарльзу, но, когда это произошло, ты была уже связана с этим грубияном.

– Не называй Мэтью грубияном! И я уже говорила тебе, что мой уход от него никак не связан с Чарльзом.

– Ты можешь сама не сознавать, но я уверена, что в глубине твоей души это было. Знаешь ведь, что тебе достаточно слово сказать и он сделает тебе предложение.

– Это будет затруднительно, поскольку я пока еще замужем за Мэтью.

– В самом деле, Стелла, Йоркшир обострил не только твой аппетит, но и твой характер.

– Извини, мамочка, но это твоя собственная ошибка. Не надо носиться с мыслью о моем бракосочетании с Чарльзом.

– Но он так тебе верен.

– Я не свободна, – уклонилась от прямого ответа Стелла.

– Это можно легко поправить. Уверена, что Мэтью не будет пытаться удержать тебя. Он всегда производил впечатление человека, который быстро утешается.

– Может быть, ты и права, – сказала Стелла, – но решать это я буду с ним. К тому времени я позабочусь найти работу.

– Какая нелепость! Мэтью должен материально поддерживать тебя.

– Вот уж не обязан! С одной стороны, ты не можешь сказать о нем ничего хорошего, а с другой – была бы счастлива, если бы он содержал меня!

– Одно с другим никак не связано. Некоторые мужья – сущие чудовища, но их жены купаются в роскоши.

– Мэтью не чудовище, а я не хочу купаться в роскоши! Я уже достаточно от него получила, и больше мне не надо.

– Вздор! Только справедливо…

– Эй, вы двое, привет! Я помешал ссориться?

Они оглянулись на вошедшего в комнату Адриана, совершенно нелепо выглядевшего в голубом свитере и слаксах.

– Хочешь чаю? – спросила мать.

– Хотел бы немного, а то мне не придется ужинать допоздна – собираюсь в театр.

– Тогда я сделаю тебе и несколько сандвичей.

Миссис Перси поспешила вон, а Стелла удивилась про себя, почему матери больше балуют сыновей, чем дочерей.

Адриан развалился в кресле:

– Почему ты так серьезна, старушка?

– Я думаю о том, как было бы хорошо, если бы ты ушел из дома и стоял на собственных Ногах.

– А на какие деньги? Пособие Мэтью только-только покрывает мои расходы, и то пока я живу дома. Это, конечно, не свалит прилежного студента.

– Скоро тебе вообще придется обходиться без его пособия.

Он сразу встревожился:

– Шутишь?

– Нет. Я ушла от Мэтью, и меня устроило бы, если бы ты не брал у него деньги.

– Твое настроение вдруг изменилось, а? – сказал он. – Одной из причин, по которой ты вышла за него замуж, была помощь мне.

– Только однойиз причин, – отозвалась Стелла. – Я, между прочим, думала, что мы будем счастливы вместе… что мой брак будет удачным. К сожалению, не получилось, и я считаю, что нам очень неудобно принимать от него какую бы то ни было помощь.

– Забудь про «нас», – перебил Адриан. – Ты можешь не принимать от него никакой помощи, если хочешь, а мне не неудобно ее принимать.

– Я не хочу, чтобы ты брал у него деньги!

– Не могу, – коротко ответил Адриан, у него сразу испортилось настроение. – Черт возьми, Стелла, ты не можешь предлагать мне сейчас уйти из Академии. Я только что начал получать какое-то… признание. Я не сделаю этого… тем более в порядке спасения твоей гордости! Тебе следовало бы подумать об этом, прежде чем затевать все. Ты не имеешь права теперь отступать.

– Все изменилось.

– Для тебя – может быть. Но не для меня. Пианино – вот единственное, что меня заботит.

– И азартные игры!

– Да, можешь издеваться надо мной. Но я давно уже ничего у тебя не просил, не так ли?

– И надеюсь, не будешь!

– И не буду. – Он был серьезен. – Эта часть моей жизни кончена. С некоторых пор – только музыка. Поверь мне, Стелла, я говорю то, что говорю.

Гнев Стеллы растаял, стоило ей только заглянуть в глаза брата.

– Я постараюсь и оплачу твое обучение. Я найду работу и буду отдавать тебе каждый пенни.

Адриан тихо присвистнул:

– Тебе действительно так не хочется брать у Мэтью деньги? Я и не думал… – Он пожал плечами. – Но дискуссия эта чисто теоретическая. Он уже оплатил весь курс обучения за все время, что мне захочется там быть, и плюс мое содержание тоже.

– Что? Но когда?

– Сегодня утром я получил письмо из конторы биржевых маклеров. Они сообщают, что он перевел в их контору кое-какие деньги и оформил их на меня. С процентов на них я и буду учиться и жить следующие пять лет. Я догадываюсь, что он, должно быть, знал, чтоты хочешь сделать. Такой у Мэтью способ показать тебе, что он делает это не вынужденно.

Не сказав ни слова, Стелла закрыла лицо руками. Адриан подошел к ней и погладил по голове:

– Не расстраивайся, Стел. Если бы Мэтью не захотел помогать мне… если бы он подумал, что мы обманули его, он мог бы тут же, одним махом, прекратить оплату моей учебы. Я не знаю, почему ты бросила его, – то есть настоящей причины, – но, во всяком случае, ясно одно, он все еще хочет помогать тебе и дает тебе это знать.

– И я так думаю, – вздохнула Стелла. – Но это значит, что я буду у него в долгу.

– Может быть, он чувствует себя твоим должником.

Появление миссис Перси с накрытым сервировочным столиком прервало дальнейшее обсуждение, и Стелла пошла в свою комнату, чтобы побыть в одиночестве. Разговор о муже вызвал в ее памяти настолько яркий его образ, что Стелла почти осязала присутствие Мэтью. Подойдя к окну, она широко распахнула его, по привычке ожидая вдохнуть чистый, свежий воздух верещатников и услышать грубоватые звуки Йоркшира. Каким теплым и настоящим был Мэтью по сравнению с мужьями ее подруг, каким земным и естественным! Прижав к лицу занавеску, она старалась унять слезы.

– Что я бросила? – плакала она. – Что мне делать с моей жизнью?

Открылась дверь, и вошла миссис Перси с чашкой чая:

– Выпей, дорогая. Тебе это полезно. – Она с сочувствием посмотрела на дочь. – Адриан только что рассказал мне о том, что сделал Мэтью. С его стороны это очень… очень славно…

– Да, – машинально ответила Стелла.

– Ты не должна мучиться по этому поводу. Он легко может себе это позволить. – И поспешила добавить: – Я имею в виду, как доволен он будет, когда к Адриану придет успех. У него появится возможность говорить, что именно он помог Адриану достичь славы.

Вот уж это – последняя инвестиция в мире, имеющая значение для Мэтью.

Сколь мало ее мать понимала его подлинную доброту!

– Адриану сначала следует добиться успеха, – сухо ответила Стелла.

– Добьется.

– Почему ты так уверена?

– Потому что я его знаю, – защищалась мать от саркастических замечаний дочери. – Подожди, вот появится у тебя собственный сын, тогда ты поймешь.

Стелла поставила чашку. Она никогда не думала о детях. В ее воображении отчетливо возник маленький крепенький мальчик с характером Мэтью и синими отцовскими глазами.

– Стелла, я с тобой разговариваю.

– Прости, я не расслышала.

– Я говорю, что сегодня вечером придет Чарльз, он хочет повидаться с тобой.

– Чарльз? Откуда он знает, что я дома?

– Девочка моя дорогая, не хочешь ли ты, чтобы я хранила это в секрете, а? Он позвонил, чтобы узнать, как у меня дела, и, естественно, я ему рассказала, что ты бросила Мэтью.

– Не следовало этого делать.

– Почему нет? Было время, когда он знал все. В самом деле, Стелла, не собираешься же ты вести жизнь отшельницы.

– Может быть, и нет. Но не думаю, что благоразумно начинать ее опять с Чарльза.

– Ты изменишь свое мнение, когда увидишь его.

Позже вечером, когда Чарльз входил в комнату, Стелла поняла, что имела в виду мать. Он был копией сказочного принца! Не слишком мускулистый и энергичный, но с безупречными манерами и такой же безупречной речью – да о таком идеальном муже мечтала любая девушка!

Вспоминая последнюю встречу с Чарльзом и то, что потом произошло с ней, Стелла приветствовала его несколько чопорно, но его явное удовольствие от того, что он снова видит ее, сгладило возникшую было неловкость, и вскоре Стелла так же легко, как когда-то, болтала с ним. Только когда мать оставила их наедине, неуклюже сославшись на то, что хочет посмотреть какую-то телевизионную программу, она опять почувствовала себя скованно.

– Не смотри так тревожно, – успокоил ее Чарльз. – Если не хочешь, можешь не рассказывать мне, почему ты оставила Мэтью.

– Нечего рассказывать. – Он смотрел так недоверчиво, что Стелла неохотно продолжила: – Мы оба поняли, что наш брак был ошибкой. Ни один из нас не был счастлив, и потому… казалось, что лучше будет расстаться.

– Ты приняла правильное решение. Я рад. Очень рад.

Она облизнула губы. Чарльз, конечно, предполагал, что услышит больше, чем услышал, но Стелла не могла сказать этого:

– Мое мнение не изменилось. То, что я сказала тебе в нашу последнюю встречу… что я не люблю тебя… Я и теперь так думаю. Ты нравишься мне, Чарльз, больше всех, кого я знаю, но я не люблю тебя.

Если он и был разочарован, то никак этого не показал:

– Откуда такая уверенность? Ты все еще расстроена тем, что ушла от Армстронга. Даже притом, что ты не любишь его, расстроившийся брак – дело нелегкое. Я предлагаю пока не говорить о будущем.

Стелла поднялась и беспокойно заходила по комнате:

– Ты ошибаешься, Чарльз. – Она решительно взглянула ему в лицо. – Я не люблю тебя и не хочу выходить за тебя замуж. Было бы нечестно с моей стороны позволить тебе верить в обратное.

Чарльз осторожно положил ногу на ногу:

– Если бы я не знал тебя лучше, я сказал бы, что ты влюбилась в Армстронга.

– А если бы и так, это что, так невероятно?

Он глубоко вздохнул:

– Тогда почему ты его бросила?

– Потому что есть вещи, о которых ни один из нас не сможет забыть.

– Значит, вместо этого вы собираетесь забыть друг друга!

– Да.

– А если ты не сможешь? Вернешься к нему?

– Он меня не принял бы.

– Понятно. – Чарльз подошел и, пальцем приподняв ее подбородок, заглянул Стелле в лицо. – А ты уверена, что не творишь из Армстронга этакого романтического, несправедливо обиженного героя? Я не знаю, что тем вечером произошло между вами после того, как я ушел, но, что бы там ни было, не позволяй себе запутаться в этом. Армстронг знал, что ты чувствуешь к нему, когда женился на тебе. И если он в конце концов получил ссадину, то сам в этом виноват. Ты жалеешь его… и ничего больше.

– Ты очень уверен в том, что говоришь.

– Я знаю, о чем говорю, – сухо сказал Чарльз, – в этом моя единственная надежда.

Он отпустил ее и пошел к двери:

– Я оставлю тебя одну на несколько месяцев. Если захочешь увидеться, ты знаешь, где меня найти.

– Спасибо, Чарльз, ты всегда все понимал.

– Это может стать хорошей эпитафией для меня, – сказал он и вышел.

Заплакав, Стелла опустилась на стул. Может быть, Чарльз прав, предполагая, что она путает жалость с любовью? Может быть, ее чувство к Мэтью – просто мечта загладить свое низкое с ним обращение? Если это так, его поход к Белл снимал с нее вину. И все-таки даже несмотря на то, что Стелла знала о другой женщине, ей хотелось успокоить Мэтью, хотелось, чтобы из его глаз исчез стыд, а плечи распрямились. Да, то, что она испытывала к Мэтью, называется жалостью, но это не означает, что она не любит его! Ведь каждой женщине, когда-нибудь любившей мужчину, известно, что в чувстве, достойном называться любовью, есть сострадание и что, несмотря на всю свою силу, мужчина очень нуждается в ласковой женской руке.

Она всей душой жаждала отдать Мэтью всю нежность, которую никогда не показывала прежде. Если бы только она могла позволить себе быть естественной! Если бы она не была так слепа, то за его манерами увидела бы человека. Но она, как ребенок, глупо надеялась, что можно и в самом деле прожить жизнь с выдуманным героем, дав своему воображению затмить реальный образ мужчины, за которого она вышла замуж.