Текст книги "Дворянин великого князя"

Автор книги: Роберт Святополк-Мирский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава девятая
«МЕЧ НЕ ДУМАЕТ
О ЗАВТРАШНЕМ ДНЕ»

Медведев нашел Андрея с Иосифом в условленном месте. Иосиф приветствовал Василия благословением, и тот протянул ему пергамент, отнятый у Илейки.

– Спрятавшись в той телеге, мне удалось расслышать, как ты говорил Антипу, что это расписка в получении церковных ценностей. Решив, что она тебе нужна, я отнял ее у разбойников.

Пусть он еще раз утвердится в мысли, что я не знаю, от кого и где им получена эта тайнопись на самом деле. «Береги свои тайны, но избегай чужих, – учил когда-то отец, —ибо можешьневольно нажить себе смертельных врагов».

Василию очень не хотелось нажить врага в лице Иосифа.

Монах не мог укрыть радости.

– Благодарю тебя, это действительно очень ценный для меня список! Теперь я обязан тебе вдвойне – и жизнью, и этим документом. Сидя в темнице этих мерзких татей, я непрерывно горячо молился о твоем спасении, и Господь услышал мои молитвы. Рад также и тому, что тебе удалось избежать тяжкой доли, – обернулся он к Андрею. – А сейчас, если позволите, я немедля двинусь в путь, ибо уже на сутки опаздываю на ветречу с медынским архимандритом. Примите мое благословение, и да поможет Господь во всех благих делах ваших!

И, осенив их знамением креста, Иосиф быстро зашагал вдоль пустой теперь просеки в сторону медынской дороги.

Начинало светать.

Вдруг со стороны лагеря раздался какой-то шорох, и в сером сумраке рассвета из клочьев мглы появились два человека, которые крадучись приближались к поляне. Одним из них был Никола, а вторым…

Медведев с Андреем изумленно переглянулись.

Варежка, десятилетняя девочка, дочь Антипа, со всего разбега бросилась к Андрею и повисла на нем, обхватив руками и ногами, тихонько, радостно хихикая.

– Ты что здесь делаешь в такую пору, безумная девчонка? – отбивался от ее объятий Андрей.

– Я не знала, – горячо шептала она, – я, честное слово, не знала, что они хотели с тобой сделать, иначе я бы ни за что не позволила… Да я бы сама их всех поубивала за это… Ты мне веришь?

Нет, скажи, ты мне веришь?

– Ну конечно, я тебе верю, Варежка, – смущенно говорил Андрей, пытаясь освободиться от ее цепких объятий; – Ты как здесь очутилась?

– Не серчай, хозяин, – поклонился до земли Никола, – только я не мог с ней Ничего поделать.Она тайно выскользнула из землянки, выследила меня и пристала как банный лист: веди, говорит,меня к Андрею и Медведеву, и все тут! Я, говорит,точно знаю, что ты с ними в сговоре…

– А что я – дура совсем, что ли?! – воскликнула Варежка. – Да ты же смотрителем был на дороге в Березки. Медведев мимо тебя пройти незаметно в лагерь не мог – ну так ведь? Не мог… И все думали, что он тебя убил, но когда я тебя живым увидела – ты с Епифанием в кустах шептался, – я сразу все поняла. Значит, ты его пропустил, и, стало быть, вы теперь заодно? А ты, Медведев, вообще-то – молодец! Ты славно с этим сбродом разделался. Я заметила – батюшка на тебя всегда посылал самых злых, кого недолюбливал. Он часто говорил, что надо половину отряда разогнать. Мы с отцом бедных не обижаем. Мы только у злых людей добро и деньги забираем… А многие в округе сами нам помогают. Мы тут на нашей стороне Угры со всеми дружим. Правда, батюшка на ту сторону давно уже собирается. Так что скоро никто тебе тут мешать не будет. А я, вообще-то, – она обернулась к Андрею и-взяла его за руку, – пришла с тобой попрощаться. Ты мне много интересного рассказывал, и я твоих уроков никогда не забуду, Я уже могу немного по-литовски говорить и по-польски, как ты меня учил… Батюшка собирается отдать меня в какой-то дорогой монастырь в Литве, чтобы меня дальше учили всему. Но если там будет очень скучно, то я…

–  Варежка! – раздался вдруг совсем недалеко взволнованный голос Антипа.

–  Ну вот, – с досадой сказала Вар^ежка, – заметили все же„. А я думала вернусь тихонько… —

И вдруг неожиданно закричала звонким детским голоском на весь лес: – Да здесь я, батюшка, здесь!

Медведев мгновенно закрыл ей рот, прижав к себе, но было уже поздно.

Из белого утреннего тумана на поляну выплыла большая группа вооруженных людей во главе с Антипом.

– Всем стоять! – резко скомандовал Антип. —

Не стрелять! Варежка! Ты где, доченька?

Медведев вздохнул и посмотрел на Андрея. Андрей кивнул и придвинулся к нему, встав плечом к плечу. Никола побледнел и перекрестился.

Медведев поправил Варежкины волосы, будто погладил по голове, и сказал негромко:

– Ну что ж теперь делать… Ответь батюшке.

– Я здесь, – крикнула Варежка, и они вышли из кустов на открытое место.

Антип и его люди застыли неподвижно.

В десяти шагах от них стояла* Варежка, за ее спиной – Медведев, держа руки на ее плечах, а по обеим сторонам Андрей и Никола – с обнаженными саблями.

Несколько секунд никто не шевельнулся и не произнес ни звука,

– Какого выкупа ты хочешь за мою дочь? -г- сурово, но спокойно спросил, наконец, Антип.

– Никакого, – ответил Медведев. – Она пришла сюда по своей воле – по своей воле и уйдет.

Он убрал свои руки с ее плеч. Варежка повернулась к Андрею, бросилась ему на шею и поцеловала его. Потом кулачком вытерла слезы, улыбнулась и побежала к отцу.

Антип своей единственной рукой обнял дочь.

– Ну что ж, Медведев, – сказал он с легкой иронией, – считай, что победил ты злых лесных разбойников… И остаешься тут теперь полным и единовластным хозяином. А мы отправляемся на ту сторону. Некоторые из моих людей решили остаться с тобой. Дай нам пару часов на сборы, и перед уходом я хотел бы с тобой поговорить. Жди нас с миром у себя дома в полдень. А пока отпусти Николу.

Никола вопросительно взглянул на Медведева, тот кивнул, и парень направился к бывшим товарищам.

Взошло солнце. /

Медведев с Андреем отыскали оставленных в лесу лошадей и после часа неторопливой езды по солнечному утреннему лесу подъехали к полуразрушенному медведевскому дому.

– Что это? – удивился Андрей.

– С недавних пор моя усадьба и родовое гнездо всех будущих Медведевых.

– Вижу, тебе предстоит хороший кусок работы. Я погощу у тебя до полудня – мне хотелось бы убедиться, что Антип действительно покинет

эти места, – а потом с твоего разрешения двинусь в путь.

– Как пожелаешь. А пока, я думаю, неплохо бы вздремнуть часок-другой после бессонной ночи, если, конечно, дадут; я заметил, что эти места обладают странной особенностью – только собираешься уснуть, непременно что-нибудь начинает происходить.

И точно. -Не успели молодые люди задремать, расположившись на сене в бывшей баньке, как из лесу послышался глухой топот. Не было сомнений – к дому на всем скаку приближался довольно большой отряд всадников.

Молодые люди вскочили на ноги и приготовили оружие.

Но на этот раз тревога оказалась напрасной. Во главе неплохо вооруженного отряда из двух десятков людей скакал Федор Лукич Картымазов.

Уже в первый день своего пребывания здесь Медведев обратил внимание на забавную особенность. Вдоль дороги, ведущей от монастыря к Картымазовке, изгороди не было, и только каким-то чудом уцелевшие ворота нелепо торчали напротив бывшего крыльца бывшего дома. Тем не менее все, кто въезжал во двор, вместо того чтобы ехать напрямик, упорно объезжали дом по дороге и' въезжали не иначе как через эти широко распахнутые одинокие ворота.

Вот и Картымазов сейчас влетел во двор, лихо повернув коня, но тут же осадил его, увидев перед собой Медведева.

– Здравствуй, дорогой Федор Лукич, – широко улыбнулся Медведев. – Не иначе как на охоту куда собрался? Ну что ж, если ты заехал меня пригласить, я, пожалуй…

– Шутить изволишь? – Картымазов спрыгнул с коня и цепко схватил Медведева за плечи. —А ведь я собрал всех, кого мог, в округе и скакал сюда во весь дух, моля Господа, чтобы еще застать тебя в живых. Впрочем, ты ведь еще не знаешь, какое это горе – хоронить соседей… – Лицо у него по-прежнему выглядело уставшим, а глаза стали еще тоскливее.

Медведев устыдился.

– Прости, Федор Лукич, не хотел тебя обидеть; я действительно благодарен за добрые намерения.

– Ладно, Василий, ты жив и здоров– это главное. Видишь ли, вчера днем у моих людей спрашивали о тебе> вечером я сльшал в лесу грохот, а мужики видели вдали .огромный шар огня, который поднялся к небу. Мне доложили, что в Татьем лесу ночью было много шума, и я стал беспокоиться о тебе. Но теперь вижу – все обошлось?

– Разумеется. Все именно так, как я тебе обещал, помнишь – не пройдет и недели, как Татьего леса не будет. Нынче начинается третий день, а Татьего леса больше нет. Через несколько часов Антип навсегда покидает наши места.

Картымазов с недоверием взглянул на Медведева.

– Ты шутишь?! Что же заставило его сделать это?

– Я доказал ему свои права.

– Каким образом?

– Единственным хорошо мне известным. Который, кстати, является путем наиболее простым, коротким и убедительным. Путем меча.

– И он… не спорил?

– Спорил. Но, потеряв полторы дюжины людей, признал мои доводы достаточно вескими.

г– Полторы дюжины?* И ты сделал это один?

– Не совсем. Вот, позволь тебе представить – князь Андрей Святополк-Мирский. Мой добрый сосед Федор Лукич Картымазов.

Андрей учтиво поклонился.

– Василий преувеличивает. Он все сделал один и попутно спас мне жизнь.

Картымазов вежливо поклонился в ответ.

– Все это звучит невероятно. Постой, как ты сказал? Святополк… Случайно, не сын князя Ивана?

–   Совершенно верно, – подтвердил Андрей.

–   Мы познакомились с твоим отцом лет пятнадцать назад, и произошло это как раз здесь – вон на той стороне Угры. Твой батюшка гостил у своего доброго друга Алексея Бартенева, который также и мой друг.

–  Вот как? – воскликнул Андрей. – А ведь именно к Бартеневу я и направлялся, когда эти разбойники схватили меня. Надеюсь, Алексей Петрович здоров?

–  И я надеюсь, – отвечал Картымазов. – Дело ,в том, что несколько дней назад он отправился в Москву по каким-то делам, связанным с наследством. Да! Это было как раз утром того дня, когда на нас напали…

–  Так это, наверно, его я встретил, когда ехал сюда?! – Медведев вспомнил всадника, который почему-то странно запомнился ему. —

Такой крупный, седой мужчина,; благородной осанки на сером коне с расшитым татарским седлом…

–  Совершенно верно! – подтвердил Картымазов.

–  Какая досада! – воскликнул Андрей. – Значит, я не застану его!

–  Ну почему же? Он должен через неделю вернуться. А ты тем временем погости у меня и познакомься с детьми Алексея – они замечательные ребята. Василий уже знаком с Филиппом – он сейчас, правда, ранен…

–  Как его здоровье? – спросил Василий.

–  Ты знаешь, то ли благодаря твоему чудодейственному бальзаму^ то ли его мощному здоровью – но он быстро идет на поправку. Горячку сняло как рукой. Вчера мы перевезли его в свой дом на ту сторону, и он уже начал ходить.

– Спасибо за приглашение, – отвечал Андрей. – Но, к сожалению, я не смогу столько ждать,хотя день-другой погощу у вас.

– Что слышно о твоей дочери? – спросил

Медведев.

Картымазов нахмурился.

– Ничего. Есть новые косвенные подтверждения, что она в Синем Логе. Молю Бога, чтоб была жива, и жду требования выкупа. Два года назад у Савелова – это мой сосед с северной стороны – сына малолетнего увезли. Две недели никаких вестей, а потом письмо подбросили – куда и как, значит, деньги доставить. Савелов выполнил все, как было сказано, и сына вернули живым и здоровым. Тут ведь никак не докажешь, кто увез.

Вот я почти наверняка знаю, что Кожух – управляющий Синим Логом, а как доказать? Чуть что —убьют девочку и никаких следов! Раньше хоть была надежда, что… – Он не договорил и махнул рукой.

– Какая надежда? Договаривай, Федор Лукич.

– Да неважно. Теперь уже неважно. Значит, говоришь, Антип уходит… Да-а-а… – Федор Лукич тяжело вздохнул.

Медведев внимательно глянул на негр.

– Ты как будто не рад этому?

–  Как тебе это объяснить… Путь меча – он действительно самый простой и короткий. Но всегда ли верный? Понимаешь, Василий: меч жи вет хмельной минутой схватки. Меч не думает о завтрашнем дне.

–  Я тут чего-то не понимаю… – начал было Медведев.

– Вот это верно! – перебил его Картымазов. – Это верно. Погоди немного… Позже поймешь… Ладно, оставим это. Надо, работать, молиться, и все будет хорошо. Я вижу, господа мои юные; у вас красные глаза – вы, верно, всю ночь не спали. Ложитесь-ка, а я постерегу ваш сон. Подождем, пока Антип уйдет, коль он и вправду так решил. А пока пусть мои люди отдохнут, укрывшись в дубняке по ту сторону дороги. На всякий случай – мало ли что. Береженого Бог бережет.

Глава десятая
«САМОЕ ГРЯЗНОЕ И КРОВАВОЕ ДЕЛО..:»

Медведеву показалось, что еще не успел сомкнуть глаз, как его уже разбудили, хотя на самом деле прошло около шести часов.

Со стороны Картымазовки к дому медленно приближался большой обоз, и его никак нельзя было принять за разбойничий – казалось, просто богатый литовский вельможа переезжает на лето с семьей и слугами из одного своего имения в другое. Впереди на черном коне в дорогой сбруе степенно и неторопливо ехал одетый богато и нарядно Антип, за ним двое молодых людей в роли оруженосцев, потом изящная, запряженная четверкой лошадей карета, изготовленная, несомненно, одним из лучших фряжских каретников, а в карете – Варежка, казавшаяся намного старше из-за прически и роскошного парчового платья, которое не постыдилась бы надеть королевская дочь, и рядом с ней какая-то разбойничья жена, ни дать ни" взять, придворная дама. Следом чинно двигались две дюжины всадников, одетых как мелкие дворяне и слуги, затем с десяток груженных доверху тяжелых возов с каким-то скарбом, плотно упакованным и тщательно прикрытым от любопытных глаз плотной декоративной тканью, и совсем позади, отстав на приличное расстояние, тащились как бы ничем не связанные с богатым караваном пять скромных крестьянских телег, телег же, впрочем, нагруженных доверху и тщательно прикрытых; на телегах этих кроме скарба находи лись еще женщины и дети, некоторые из них держали в руках плетенные из прутьев клетки с домашней птицей, а в одной такой клетке, на коленях у девочки, Медведев увидел даже кошку с целым выводком котят. К телегам были привязаны вожжи, или неторопливо двигались верхом небогато, но добротно одетые, вполне приличные и  почтенные бородатые мужики, которых никак нельзя было бы заподозрить в каких-либо незаконных, нечестивых или не угодных Господу делах.

 Вот эти-то пять телег и въехали во двор медведевского дома – разумеется, через ворота – и скромно расположилась тут же, как бы опасаясь подъехать ближе, в то время как основной обоз миновал двор и остановился подальше на дороге.

 Антип отдал какие-то распоряжения и спешился у колодца.

 Он вежливо поклонился Картымазову, который  ответил на его поклон сдержанным кивком, и обратился к Андрею:

– Я хочу попросить у тебя прощения за все неудобства, которые тебе пришлось перенести, – сказал он. – Знакомство с тобой – честь и удовольствие; из всех пленников, которые когда-либо у меня были, ты оказался самым мужественным, порядочным и благородным. Кроме того, ты оказал мне огромную услугу, занимаясь с Варежкой, – тебе известно мое намерение отдать ее на учебу и воспитание в хороший женский мона– стырь и теперь, благодаря тебе, она к этому блестяще подготовлена. Позволь мне отблагодарить тебя за это, – Антип зубами снял с пальца своей единственной руки золотой перстень с ярко блеснувшим на солнце камнем и лротянул Андрею. – Это один из пяти самых дорогих камней во всем Литовском княжестве, оправленный в чистейшее золото, остальные четыре находятся в королевской казне. Прими его от меня в знак признательности.

– Твоя дочь – умная, способная девочка с тонкой и чувствительной душой. Я хотел помочь ей лучше понять окружающий мир, чтобы она могла вырваться из того ужасного окружения, в котором она сейчас живет и где ей совершенно не место. А что до этого, – Андрей небрежно кивнул в сторону протянутой с перстнем руки Антипа, – я не считаю для себя возможным принимать какие бы то ни было подарки от вора и убийцы, единственно достойное место которого – виселица.

Антип несколько секунд внимательно смотрел в суровые глаза Андрея, потом медленно отвел притянутую руку в сторону.

– Насчет единственно достойного места ты,быть может, и прав, – сказал он, – но все же я хочу, чтобы ты поверил, что моя благодарность по отношению к тебе искренна и столь же глубока, как этот колодец.

Он разжал пальцы, и в наступившей тишине было слышно, как из глубины колодца донесся легкий всплеск.

Антип улыбнулся князю Андрею и повернулся к Медведеву.

– А теперь, если позволишь, Василий Иванович, я хотел бы переговорить с тобой наедине.

– Прошу, – указал Медведев на крыльцо и поднялся первым. Тяжелая стрела все еще торчала в дверном косяке, и с нее белыми сережками свисали две ленточки бересты.

– А ты, я вижу; не прочел ответ на свое послание, – лукаво прищурившись, сказал Медведев.

Антип размотал обе ленточки и прочел вслух поочередно:

– «Если до рассвета ты навсегда не покинешь этих мест, следующего восхода тебе уже не видать. Антип Русинов». «Когда наступит следующий восход, Татьего леса уже не будет. Василий Медведев». – Антип покивал головой и снисходительно улыбнулся. – Мне не нужно было это читать. Я был уверен, что ты поступишь именно так. Ну, не ужели ты всерьез думаешь, что мы успели собраться за эти несколько часов? Да мы уже месяц как готовились к отъезду, но мне мешали некоторые люди в моем отряде. Одни – слишком мягкие, другие слишком жестокие. Надо было как-то решить эту проблему. И ты блестяще справился с этим. Ты избавил меня и от тех  и от других.

Медведев ощутил острый укол самолюбия.

Неужели это правда? Неужели так легко можно просчитать наперед все мои действия. Нет,не мог он знать, не мог! Просто проиграл, а теперь оправдывается…

Они вошли в единственную комнату дома с дырой в потолке, сквозь которую теперь падал пыльный луч полуденного солнца. Василий жестом предложил Антипу сесть на лавку, но тот отрицательно покачал головой, и Медведев тоже остался стоять.

– Один вдовец, один холостяк , четыре семьи, – сказал Антип. – Зге те, кто захотел остаться здесь и служить тебе. Они все вольные люди в большинстве с разоренных порубежными войнами окрестных земель и пришли в мой отряд добровольно, но их тяготило наше ремесло, а потому они охотно приняли твое предложение. Я знаю, что ты человек словами посему прошу, чтобы ты пообещал мне следующее: пусть никто и никогда не узнает о том, что они были со мной, ибо их может ждать серьезное наказание вплоть до пыток и смерти. Кроме тебя, об их прошлом будут знать только Картымазов и князь Андрей, но я уверен, что они сохранят эту тайну.

– Да, разумеется, – кивнул Медведев, – насчет меня ты можешь быть спокоен, я уже передавал им такое обещание через Николу.

- Спасибо,- сказал Антип и протянул Василию несколько свернутых в трубку листов пергамента. – Здесь ты яайдешь подробные сведения о каждом из этих людей, кто они, откуда и так далее, а кроме того, мои наблюдения и советы, как и где их лучше использовать.

– Благодарю, с удовольствием прочту. – Медведев принял сверток и спрятал за пазухой.

– И последнее, – сказал Антип. – Каждому из этих людей я справедливо выделил его долю добычи, которая заработана тяжелым трудом и постоянным риском своей жизнью. Чтобы избежать кривотолков, я выдал каждому его долю золотыми монетами. Ни у кого из них нет ни одной вещи,которую можно было бы опознать как похищенную. Кроме личного имущества, лошадей, кое-какой домашней живности и этих денег, у них ничего мет, Я надеюсь, ты не будешь возражать, —

Антип окинул взглядом -запущенную полуразрушенную комнату, – деньги вам сейчас очень пригодятся,

– Мы поговорим с ними об этом, – сказал Василий. – А теперь я просил бы тебя ответить на несколько моих вопросов.

– Слушаю.

– Кто напал на Картымазова?

– Ян Кожух Кроткий со своими людьми.

– Что это за человек?

– Разбойник и тать, – невозмутимо ответил Антип. – Дворянин князя Семена Вельского и управляет имением от его имени.

– Есть у него там некий Степан. Что ты о нем знаешь?

– Степан? Нет, не слыхал про такого.

– В ту ночь, когда я приехал, ты был у них?

– Да. Нам донесли, что Кожух со своими лучшими людьми куда-то отправился, и мы решили немедленно воспользоваться случаем. Я не знал,что он двинулся в Картымазовку, и примерно в тоже время, когда они были здесь, мы напали на Синий Лог. Там остались не лучшие люди из его отряда, кроме того, многие были пьяны. Мы без особого труда перебили тех, кто сопротивлялся, остальных заперли и хорошенько потрясли имение.

Правда, там ничего особо ценного не было. Так,мелочи. Плывем обратно на пароме, тихо вокруг,луна иногда выглядывает, и вдруг видим: переправляются люди Кожуха вплавь через Угру в двухстах саженях. Не заметили нас. Не знал я тогда, что они дочку у Картымазова увезли. А как узнал наутро, сразу понял: все! Надо немедля отсюда уходить. Началось.

– Что началось?

– Самое грязное и кровавое дело на свете. Политика.

– Не понимаю,

– Уж будто бы! Не видать Картымазову дочки,пока не перейдет со всей своей землей на службу к Семену Вельскому. А потом и к тебе с этим придут. На то ведь и дают такого покроя людям землю на рубеже, чтобы они у соседей по кусочку отщипывали и себе добавляли.

– Вот как?

Антип насмешливо прищурился.

– Будя прикидываться. Сам-то каков? Думаешь, я не знаю, зачем тебя сюда великий князь Иван Васильевич, государь наш родимый, прислал?! Да ведь за тем же. Я сразу это понял, как только ты ручей пересек и мне донесли, что ты там натворил. И то удивляюсь, что так поздно спохватились московиты. А ты думаешь, почему я так вольготно тут жил? Неужто всерьез можно поверить, что я был так неуловим в этих болотах? Да стоило им послать из Медыни один хорошо вооруженный отряд – и мне конец. А почему же они не посылали, не слыша многочисленных жалоб на бесчинства и грабежи этих злых разбойников, поступающие с той и другой стороны? А? Угадай.'Им было выгодно мое здесь присутствие! Так что хочешь не хочешь, а выходит теперь таю я – на ту сторону в Литву, а ты, стало быть, потихоньку за мной.

Ссора за ссорой, стычка за стычкой, имение за имением, глядишь, и как-то незаметно рубеж верст  на двадцать уже отодвинулся. Вот какая политика уже много лет царит в этих краях. А будешь неисправно действовать, чуть что неловко исполнишь – пожалуется на тебя король Казимир великому князю, великий князья тут же тебя как разбойника и убивца на плаху, а сам лицемерно обнимать короля – да ведь братья мы с тобой,ибо все короли– братья, и никакого зла я против тебя не держу,:да вот людишки мне скверные попались – видишь, что творят, негодные. Но мы их накажем, ох, накажем. Двадцать лет назад я был точно таким, как ты сейчас, Василий. И это, – Антип потряс обрубком руки, – на службе великому князю. И жену любимую потерял тоже на службе, а за то, что дочь, когда еще младенцем была, спас – казнить собирались. Но в последнюю минуту удалось мне бежать, и тогда я поклялся, что больше никому, кроме себя самого и своей дочери, служить никогда не буду. Ну да ладно, пора мне. А тебе теперь, Василий, за подвиги, которые ты тут ежедневно творил, самому расплачиваться придется. Я ухожу, и отныне Яна Кожуха Кроткого и ему подобных ничего больше удерживать не будет. Так что – держись.

Медведев слушал Антипа очень внимательно.

Неужели он прав? «Убежден, что Господь нашвсемилостивый вразумит заблудших, и они вскоре сами поймут, где и с кем им надлежит быть.А если рядом с ними в трудную минуту выбораокажется добрый человек, который поможетмудрым советом,.,» И неужто Картымазов тоже прав? *Меч живет хмельной минутой схватки, меч не думает о завтрашнем дне. Погоди немного, позже сам все поймешь…*

Много лет спустя, вспоминая эту минуту, Медведеву пришло в голову, что, наверно, именно тогда он впервые начал понимать, что весь его огромный воинский опыт, его искусство убивать, оставаясь самому живым, весь неисчерпаемый арсенал хитростей, уловок и приемов оказывается порой совершенно беспомощным перед ежедневной будничной обязанностью обыкновенно по-человечески жить в этом невероятно сложном, запутанном и полным противоречий мире, где все на самом деле оказывается совсем не таким, каким кажется на первый взгляд.

– Я подумаю обо всем, что ты сказал, – произнес Медведев, – И знай* если тебе или твоей дочери понадобится помощь, рассчитывай на меня.

– Давно я не слышал добрых слов и, честно говоря, от тебя их ждал меньше всего. Вдвойне спасибо. И ты на меня всегда можешь положиться. Никогда не известно, что может произойти в этой жизни. А пока прощай.

– Я провожу тебя до парома, но сперва поговорим с людьми, которые остаются.

Они вышли из дома и приблизились к телегам у ворот. Мужики сняли шапки и поклонились в пояс, некоторые женщины взволнованно перекрестились. Медведев внимательно оглядел своих первых подданных и негромко заговорил:

– Я еще раз подтверждаю свое обещание сохранить в тайне известную часть вашей жизни,никогда не попрекать вас за нее и не упоминать о ней. В ответ я хочу, чтобы вы все присягнули мне на верность и безусловное выполнение всех-моих приказов.

– Будем тебе на том торжественно крест целовать, государь наш, —от имени всех ответил, низко поклонившись, Епифаний.

– С сегодняшнего дня вы начнете новую жизнь. Быть может, опасную – вы лучше меня знаете, что это за место; наверняка полную тяжелого труда – оглянитесь и увидите, сколько предстоит сделать; но, безусловно* открытую, честную и благородную. Однако вы, кажется, намерены начать ее с помощью золота, добытого разбоем. Хорошо ли это?

Медведев поймал себя на том, что повторил риторический вопрос великого князя.

Лица мужиков вытянулись, и они напряженно переглянулись. Медведев продолжал:

– Полагаю – так негоже. Я совсем не против богатства, но оно праведно лишь тогда, когда нажито честным трудом, без ущерба ближним нашим. Потому первое мое для вас испытание такое:со мной останутся только те, кто откажется от своей разбойной доли.

Наступила мертвая тишина.

Наконец высокий чернобородый мужик крепкого телосложения, которого Василий раньше не видел, сделал несколько шагов вперед.

– А ты куда это, Гридя? – взволнованно спросил его Епифаний.

Гридя вынул из-за пазухи довольно объемистый тяжелый кожаный мешочек и, бросив его на землю, вернулся к телегам. За ним последовали остальные. Епифаний, кряхтя и сопя, последним избавился от своего мешка и виновато развел руками.

– Видишь, вот оно как выходит, Антипушка…

Так что извиняй да забирай наши доли обратно, – он горестно вздохнул. – Пущай робятам больше будет. – И вернулся на место, вытирая глаза полой длинного кафтана.

– Нет, – спокойно сказал Антип. – Это ваши деньги, и вы вольны делать с ними что угодно.

Хоть в Угру бросьте.

И вдруг в голове Епифания забрезжила мысль.

– А позволь, государь наш хозяин Василий Иванович, слово молвить. Что ж это у нас тут получается, ежели рассудить? Вроде как ничьи выходит деньги-то немалые эти? А ничьи деньги –они ведь чьи? – Он огляделся, но никто не ответил. – Вот то-то. Ничьи деньги – деньги Боговы.

Давайте мы Господу нашему да пресвятой заступнице Богородице и Сыну и Духу Святому их и отдадим. Давайте-ка наймем мастеров едавных, и пусть они нам прямо вот тут на холме, на берегу Угры, добрую церковь для спасения душ наших сирых построят. Чтоб было нам где грехи наши тяжкие замаливать да за будущее детей наших заступников святых просить.

– Ну что ж, – после секундного колебания сказал Медведев. – Может, это и неплохое решение, тем более что служителя нам уже обещали. Назначаю тебя, Епифаний, казначеем. Деньги пересчитай при всех, сложи вместе да храни как зеницу ока, потому что, как ты сказал, они уже не ваши – Боговы. А теперь попрощайтесь с Антипом и разгружайтесь, а я провожу его до парома.

 Те, кто оставался с Медведевым, гурьбой подошли вместе с женщинами и детьми, и каждого крепко обнял и расцеловал разбойничий атаман. Тем временем, отойдя чуть в сторону, Медведев увидел издалека другую, не менее трогательную сцену прощания. Дверцы роскошной кареты распахнулись, оттуда стремительно выбежала одетая, как маленькая принцесса, Варежка и помчалась через луг, увидев гуляющего там князя Андрея. Он присел на корточки, открыв ей навстречу объятия, она бросилась в них и что-то горячо говорила, а он улыбался и кивал головой. Следом за Варежкой из кареты выкатилась кругленькая пухлая женщина; сердито крича и размахивая руками, она бросилась к ним, а Варежка, в последний раз крепко обняв за шею Андрея и весело, звонко смеясь, побежала обратно, увертываясь от толстушки, и так они бегали по лугу, пока не раздался резкий разбойничий свист и все поняли, что настала окончательная пора ехать.

Через час Медведев с Антипом были уже у парома возле монастыря. Василий обратил внимание, что, несмотря на все угрозы Иосифа, игумен беспрепятственно пропустил за рубеж весь разбойничий отряд, который был так тяжел и многочислен, что парому пришлось совершить пять ходок. Правда, еще не успел паром отчалить от берега в третий раз, как из монастыря выехал верхом монах и спешно отправился по медынской дороге. Наблюдая за всем этим и вспоминая разговор Иосифа с игуменом, Медведев подумал, что Иосиф очень скоро узнает о том, что Антип Русинов "я его люди покинули земли Великого княжества Московского.

– У нас в лесу землянки остались, – сказал на прощанье Антип. – Могут тебе когда-нибудь пригодиться. Из моей есть подземный ход за линию просек. И еще – там, у болота, кладбище наше.

Хоть грешники да разбойники – а все ж люди были. Я просил тех, кто с тобой остался, чтоб присмотрели за могилками, так ты им в том не препятствуй.

– Будь спокоен.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом оба кивнули головой, и Антип присоединился к своим людям, поджидавшим на пароме.

Медведев наблюдал, как паром медленно переплыл Угру, Антип выехал вперед во главу колонны, и теперь это снова был обоз богатого литовского вельможи, которому вздумалось по весне перебраться в другое имение.

Медведев, стоя на вершине холма, еще долго различал красный платочек, которым махала ему Варежка, высунувшись из окна кареты, и долго махал ей в ответ рукой, пока не поглотил эту маленькую алую точку дремучий и таинственный синий лес на той стороне…