Текст книги "Дворянин великого князя"

Автор книги: Роберт Святополк-Мирский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Филипп, мертвенно побледневший при словах Леваша о пленных, едва сдерживаясь, спросил:

– Леваш… А что ты сделал с пленниками Кожуха?

– Черт побери, мой мальчик, конечно же, я их немедля выпустил – ведь это наши люди, раз Кожух держал их взаперти! Сейчас их, бедняг, откармливают в доме. Я велел уложить их в лучшие постели! Сам-то я всегда ночую на воздухе…

Филипп вскочил на ноги и радостно обнял Леваша:

– Ты освободил их? И Настеньку?!

– Какую Настеньку? – поразился Леваш.

– Как?! Разве среди пленников Кожуха не было девушки.

– Клянусь сатаной, нет! Разве что мне об этом не доложили, негодяи! Эй, Митрофан! – свирепо рявкнул Леваш, и тут же появился один из толстяков, что недавно сидели за столом.

– Кажется, это твои люди занимали двор? Ну-ка, скажи мне, кого вы там отбили у Кожуха? Ты что-то говорил о пленниках?

– Да, это были двое людей князя Федора.

– Оба мужики?

– Не понял? – вытаращил глаза Митрофан.

– Я спрашиваю, куда вы дели девицу?

– Леваш, ты, видно, хватил лишнего на голодное брюхо! Какую девицу!

Леваш взглянул на Филиппа:

– Среди узников Кожуха была девушка, —дрогнувшим голосом объяснил Филипп.,

– Не было, – твердо заявил Митрофан.– Когда я с ребятами подбежал к пристройке, она горела и оттуда кто-то истошно орал. Мы вышибли дверь. В одной комнате было пусто – я еще, помню, велел заглянуть под кровать, – а в Другой уже начинали поджариваться двое отощалых парней – обоих я видел раньше среди людей князя нашего Федора…

– Ну-ка приведи их сюда! – распорядился Леваш, и когда Митрофан бросился выполнять поручение, спросил:—А что за девица, Филипп?

– Моя невеста!

– Как?! – взревел Леваш. – Эта паршивая вонючая крыса, эта беспородная шавка по имени Ян Кожух Кроткий посмела украсть у тебя невесту?

Постой – ничего не понимаю?! Да ведь у него жена здесь! Он бросил ее вместе с двумя малыми детьми, а сам сбежал! Я захватил их, и не будь это последний двор, который мне надо взять, – им бы не уцелеть. Кстати, совсем еще недурно выглядит, эта… как ее… ну, жена Кожуха. Я велел посадить ее в погреб. Там, правда, сыровато и крысы бегают, но зато потом она…

Леваш не договорил. Митрофан привел двух изможденных людей.

– Вот что ребята, говорят, с вами сидела девка.

Не знаете, часом, что с ней сталось?

Бывшие узники Кожуха переглянулись, и один сказал:

– Ее увезли, как только началась драка. Мы глядели в щелку двери. Когда частокол загорелся и наши люди уже вбежали во двор, влетел Кожух, а. с ним какой-то маленький паренек. Они забрали девушку, и этот паренек связал ей руки. Кожух вынул саблю и хотел прикончить нас, но паренёк его остановил: «Некогда* – говорит, – сейчас не до этого, и так сгорят». «И то правда»,-сказал Кожух. Так что, парнишка, считай, спас нам жизнь.

– Ну а дальше что?

– Они вывели ее и бегом кинулись к дому. Кожух по дороге крикнул кому-то: «Бейтесь до по следнего, а я сейчас ударю на них с тыла». Вот и все. Больше мы их не видели.

– Ладно, ребята, идите, – сказал Леваш и, когда пленники ушли вместе с Митрофаном, похлопал Филиппа по колену. – Держись, мой мальчик! Я послал за Кожухом добрую погоню. Ему не уйти! Ну, а если все же в дороге Кожух ее… ну сам понимаешь, тогда… Тогда знаешь что: я отдам тебе этого Кожуха вместе со всей его семьей, и ты сделаешь нам большое удовольствие, если распорядишься ими прямо вот тут, посреди Синего Лога! Ты не огорчайся, – утешал он, – уж мы придумаем Кожуху такую смерть, что сердце твое утешится…

Филипп молчал.

– Да-а-а-а… – покачал головой Леваш. – Не та нынче молодежь пошла. В наше время люди были покрепче." Когда у меня в первый раз случилось такое, а было мне тогда восемнадцать, я изловил мерзавца, и знаешь, что я с ним сделал?

Я посадил его на кол, а сам сел напротив и целый день, пока он подыхал, рассказывал ему о ней. Понял?! Я отомстил сполна, и, представь,мне стало легче…

Леваш замолчал, погрузившись в свои воспоминания.

Пожар затухал, и на смену ему разгоралась заря.

– А чего это я тебя пугаю? – вдруг оживился Леваш и обнял Филиппа за плечо. – Все еще обойдется, сынок. Может быть. Потерпи. Погоня вот-вот вернется.

Филипп усилием воли вернул спокойствие.

–Леваш, скоро за мной приедут мои люди, так я пошлю к ним навстречу этого парня, чтобы они не волновались.

Егор похрапывая под деревом, но лишь только Филипп подошел, сразу открыл глаза.

– Ты все слышал?

– До единого слова.

– Скажи нашим, пусть ждут. Я задержусь до возвращения погони. И передай слово в слово все, о чем тут говорили.

Егор уехал.

Леваш взял Филиппа под руку и, пытаясь развлечь его, повел по всему двору, рассказывая, как был взят тот или иной участок. Они вместе допросили заплаканную жену Кожуха Ядвигу, но она не видела мужа с момента нападения и до последней минуты ждала его с детьми, пока дом не захватили люди Леваша и бежать стало некуда. Она уверяла, что не имеет понятия, куда мог скрыться ее муж. Скорее всего, он направился к князю Семену, а где князь находится, она не знает.

Потом Леваш рассказывал Филиппу о своей молодости и о войне с крестоносцами, но Филипп не слушал и мучительно ждал возвращения погони.

Перед самым восходом солнца в Синий Лог прискакал отряд падавших от усталости людей. Погоня не имела успеха.

Леваш строго расспрашивал своего десятника.

– Сбились со следа, – сокрушенно оправды

вался тот, – ночь темная, ничего не видно, гна

лись по дороге, думали, он поедет на тот двор, что

мы захватили перед этим, но он, видно, понял,

что вся его земля уже в наших руках, и где-то

свернул в лес. Теперь уже не догнать…

– Вот что, .; – решил Филипп. – Дай мне, Леваш, опасную грамоту, что, мол, я и мои друзья —твои люди и едем по делам "князя Федора, чтобы нас не трогали подальше на Литовских землях. Я сам поеду искать Кожуха.

– Вот это дело! Вот это молодец' – обрадовал-ся Леваш. – И если найдешь, пожалуйста, не стесняйся с негодяем! Да скажи ему, пусть перед смертью утешится, что не попал в мои руки!

Леваш вызвал своего писаря, и тут же была написана и скреплена личной печатью грамота, подтверждающая, что Филипп Бартенев и четверо людей с ним (следуют имена) едут по срочному делу князя Федора Вельского, а всех, читающих данную грамоту, просят помочь им в том, что они укажут.

Филипп вернулся к друзьям.

.—: Алеша несомненно ушел с Кожухом, – сказал Медведев, – Что-то помешало ему спасти Настеньку во время набега, и он решил остаться в доверии у хозяина. Он действует правильно, и теперь, куда бы Кожух ни двинулся, Алеша оставит нам знак, где их искать. Я предусмотрительно дал ему вчера все указания на такой случай.

..– Но прошло уже шесть часов с тех пор, как они бежали! – сказал Картымазов. – Даже на скверных лошадях это восемьдесят верст! Они уже давно выбрались из земель, захваченных Ле-вашом, и теперь им нечего бояться!

– Я не уверен, что они выбрались. Все-таки им приходится ехать лесом, их тормозит пленница, да и Алеша, я уверен, замедляет их продвижение изо всех сил. Скорее всего, они прячутся где-нибудь поблизости. Алеша знал, что мы вот-вот явимся, он знал, что мы пустимся в погоню, и поэтому отправился сними. Он непременно оставит знак, где их искать. Но здесь я не знаю ни местности, ни дорог – это усложняет дело.

– Я знаю, да и Федор Лукич бывал в этих краях, – ответил Филипп. – С этим все в порядке, но вот где искать Алешины знаки…

– Положитесь на меня, – уверенно заявил Медведев, – я их найду.

Пятеро всадников двинулись в обход Синего Лога и вскоре отыскали место, где на плане Алеши была помечена калитка. Медведев, стал продвигаться в глубь леса по вытоптанной лошадьми тропе.

– Ничего не видно, – вздохнул он. – Все затоптала погоня Леваша.

Картымазов внимательно осматривал ветки.

– Вот! – радостно воскликнул он и снял с куста шиповника несколько темных длинных волос, запутавшихся в колючках, – это волосы Настеньки.

– Сюда! – позвал Медведев, и Они медленно двинулись дальше по тропе. – Тут они выехали на дорогу, а погоня шла по пятам, – бормотал

Медведев, – и вот то, что я ищу! Они свернули в лес, а погоня промчалась прямо. Теперь все ясно. Вот их отчетливые следы. Пятеро всадников. Один – с тяжелой ношей. А самый легкий из них замыкает шествие. Это, конечно, Алеша. А вот и его знак.

Медведев показал надломленную, указывающую на запад верхушку елочки на высоте поднятой руки всадника.

Вскоре они выбрались на узкую лесную дорогу, по которой давно никто не ездил. Следы копыт были видны настолько четко, что можно было перейти на галоп, не опасаясь их потерять. Так они проехали еще несколько верст, петляя по едва приметным глухим дорогам и старым просекам. Наконец следы вывели их на большую "утоптанную дорогу.

– Куда она ведет? – спросил Медведев.

– В Смоленск! – хором ответили Филипп и Картымазов.

– Я ошибся! – вздохнул Василий. – Кожух не стал дожидаться ночи и прятаться. Он мчится без отдыха.

– Ясно! Они избавились от погони и теперь хотят объехать захваченные Левашом земли се вернее, – сказал Картымазов.

– Верно, и сейчас мы отстаем от них не меньше чем на четыре часа. Кажется, не зря мы все собрались в дальнюю дорогу. Вот что это означало, – пробормотал про себя Медведев. – Теперь остается ждать, когда запоет железная птица.

– Кто-кто? – хором спросили Филипп и Картымазов.

Медведев рассказал им о ворожбе Надежды.

– А что? – сказал Филипп. – Я верю. Это здорово, – по крайней мере, как только увидим железную птицу, так сразу будем знать, что дело идет к концу. .

– Значит – вперед? – спросил Василий.

К полудню они углубились в земли Великого княжества Литовского на двадцать верст.

По пути им встретилась деревушка, где рано утром видели пятерых всадников, один из которых вез впереди себя в седле девушку. Это было шесть часов назад.

К середине дня лошади падали от усталости, но "Медведев настаивал на дальнейшем преследовании. Он указал на широкую борозду на повороте, которая, изгибаясь, вела влево, и, тщательно обследовав дорогу в этом месте, покачал головой.

– Алеша начинает нервничать. Смотрите:здесь отряд поворачивает, стараясь держаться середины утоптанного пути. Но Алеша на повороте держится ближе к обочине и, свесившись набок,прочерчивает ногой полосу. Правда, он едет последним, однако любой может обернуться и случайно заметить странный маневр. Мне не нравится, что мальчик теряет спокойствие. Куда ведет эта дорога?

–   В Рославль, – отвечал Картымазов. – Они поворачивают к югу.

–   Но где-то же они должны остановиться, —сказал Медведев. – Там все и узнаем.

Действительно, вскоре следы свернули в лес. Лужайка подле ручейка в двадцати шагах от дороги была вытоптана, а посередине ее чернело пятно недавнего костра.

– Наконец! – обрадовался Медведев. – Не подъезжайте-близко, чтобы не затоптать следов.Пусть Егор и Аким займутся обедом, а мы осмотрим поляну.

Медведев бросился на лужайку. Он переходил с места на место, что-то приговаривая, наклонялся к земле и даже забрался на дерево, но первым самый важный след нашел Филипп. Несколько сухих веточек, как бы оброненных человеком, который нес хворост для костра, представляли собой стрелку, указывающую в глубь леса."Трое друзей осторожно пошли в этом направлении и очутились на полянке, окруженной кустарником. Здесь не видно было никаких следов, но Медведев уверенно двинулся к обросшему мхом валуну.

– Молодец! – воскликнул он. – Я знал, что

мальчик запомнит все, чему я его учил.

Он откатил валун. На аккуратно расчищенной земле под валуном было нацарапано: «Росл. д.Быка. 6.9».

–  Они едут в Рославль, остановятся в доме ка

кого-то Быка и были здесь сегодня в девять часов

утра, – сказал Медведев. – Теперь все намного

проще. Сколько отсюда до Рославля?

–  Сотня верст будет, – Картымазов помор

щился от усталости. – Шесть часов разрыва. Мы

не догоним их до самого Рославля.

–  Но мы настигнем их там! Сотня верст – это

каких-то восемь часов верхом! – утешил Медве

дев. – Сейчас мы обедаем, потом три часа спим, и

без остановок – до Рославля. Они прибудут туда

на рассвете, и леший меня раздери, если мы не

появимся там же спустя час!

Глава пятая
АПОСТОЛЫ ТАЙНОЙ ВЕРЫ

Всего один-единственный двухэтажный дом был в городке Рославле, и жил в нем самый богатый купец всей округи Елизар Бык Несмотря на то что сам хозяин не часто бывал в родных местах, дом постоянно поддерживался в порядке дюжиной верных и вышколенных слуг.

Елизар Бык, который всегда возвращался из дальних странствий с неизменной удачей и новыми богатствами, пользовался всеобщей любовью и снискал репутацию человека щедрой и широкой души. Не было ни одного именитого горожанина в Рославле, который не задолжал бы купцу ту или иную сумму, и ни один из должников никогда так не любил своего заимодавца, как рославляне любили Елизара. У него не было врагов – только друзья. А все потому, что купец Елизар Бык раздавал золото налево и направо, никогда не брал расписок и никогда не требовал возвращения долгов. Со временем все настолько привыкли к этому, что, если вдруг кому-нибудь приходила в голову сумасбродная мысль вернуть Елизару деньги, весь городок потешался над чудаком. Кто-то из досужих грамотеев, которые всегда находятся даже в самом маленьком городке, подсчитал, что сумма, которую задолжали за последние десять лет Елизару горожане, превышает стоимость постройки всех городских укреплений. И когда кто-то из досужих скептиков, которые тоже находятся везде и всегда, попробовал многозначительно намекнуть, что тут кроется какая-то тайна, ибо нигде не слыхано, чтобы человек, как бы он ни был богат, даром раздавал такие деньги, – все возмутились, потому что добрейший нрав Елизара в сочетании с неслыханным богатством достаточно красноречиво и убедительно объясняли его поведение.

Рославль любил Елизара, и Елизар платил Росл авлю взаимностью. Она выражалась не только в денежных суммах, но и в грандиозных великолепных приемах, которые купец устраивал всякий раз, когда приезжал в родной городок или когда покидал его. А так как Елизар Бык редко бывал в Росдавле дольше месяца и редко отсутствовал больше трех – сограждане пировали в его огромном доме не меньше шести раз в год.

В то утро, когда Медведев и его друзья въехали в городок через восточные ворота, в Рославле царило веселое оживление. Разнеслась весть о том, что вчера вечером Елизар Бык вернулся из далекого путешествия в Италию, где ему удалось неслыханно выгодно продать свои товары, и сегодня вечером он приглашает сограждан в гости, чтобы поделиться рассказом о длинной, полной опасности поездке. Для именитых сословий будут накрыты столы в доме, а люди попроще приглашаются пировать на огромном купеческом дворе, куда хозяин велит выкатить десять бочек первоклассного вина и выставить закусок на триста человек.

С самого рассвета в доме Елизара шли пршч> товления к ночному пиршеству. Огромная кухня в глубине двора напоминала кузницу – там вспыхивало пламя, поднимались клубы дыма, доносились шипение пара и лязг металла.

Несмотря на ранний час, купец Елизар Бык, аккуратно и с обычной скромностью одетый, стоял у окна в большой светлой комнате второго этажа, наблюдая за суетой во дворе.

Посреди комнаты находился богато убранный стол, а возле него хлопотал Олекса, молчаливый слуга Елизара.

Олекса закончил приготовления, последний раз окинул стол внимательным взглядом и тихо доложил:

– Все готово, хозяин.

– Сейчас ты выйдешь через заднюю калитку,

встретишь там Симона Черного и проведешь сю

да, как обычно – чтобы никтр этого не видел.

Проследишь, чтобы нашему завтраку не мешали.

Кто бы ни пришел – меня нет дома. Если что-ни

будь понадобится Яну или его людям, доложишь.

Олекса ушел, а Елизар по-прежнему смотрел в окно до тех пор, пока не услышал за своей спиной тихий стук закрывшейся двери и мягкие шаги. Тогда он обернулся.

Посреди комнаты стоял Симон Черный.

Стройность его высокой тонкой фигуры подчеркивал серый костюм дорогого бархата такого же скромного и простого покроя, как и костюм Елизара. Несколько пряжек черненого серебра в одном стиле с инкрустированными шифрами на мягких сапогах серой замши служили единственным украшением. Длинные серебристые волосы Симона Черного свисали на плечи, а платиновая седина бороды и усов странно не соответствовали моложавому лицу и живым глазам. Зато эти волосы, удивительно гармонируя с серебристо-серым цветом одежды, казались одним из самых изысканных предметов украшения. Это был человек без возраста. Ему с одинаковым успехом можно было дать и тридцать лет, и шестьдесят.

Елизар шагнул навстречу Симону, они обнялись и на долю секунды застыли неподвижно в крепком объятии, как люди, встретившиеся после долгой разлуки.

Елизар, коротко стриженный, с черной окладистой бородой, казался прямой противоположностью Симону, и в то же время что-то неуловимое, спрятанное в глазах и в выражении лица, делало этих людей похожими.

Они молча подошли к столу, подняли две золотые чаши, наполненные душистым венецианским вином, и, посмотрев друг другу в глаза, как будто молча произнесли им одним известный тост, —выпили. Потом еще немного помолчали, и Симон спросил: -

– Он отказался?

Елизар чуть слышно вздохнул.

– Я был лучшего мнения о человеке, обладающем такой властью и таким могуществом. Папа римский, глава церкви, раздающий титулы королей, имеющий влияние почти на всех монархов Европы, оказался слишком осторожным, слишком нерешительным и недоверчивым человеком.

–Что же он сказал?

– Разумеется, у него загорелись глаза, когда он узнал, что речь идет о возможности Рима получить влияние на Московский престол, но они тут же потухли и заметались, как только он понял, что для этого Риму придется оказать нам некоторую помощь.

–  Ты назвал сумму?

–  Нет. Я упомянул, что речь идет всего лишь о нескольких жалких миллионах, и тут же понял, что мы не придем к соглашению. По крайней мере, сейчас. Он совершенно несведущ в делах на Востоке и, хотя в самой Москве имеет постоянных агентов, не делает выводов из их донесений.

Он, похоже, все еще воображает, что существует некий способ внедрить в русские княжества латинский закон в чистом виде, и совершенно не отдает себе отчета, что привести в католичество русских, пятьсот лет преданных православию, просто невозможно. Короче говоря, нам придется самим найти необходимые деньги.

–  Я был готов к этому, – после некоторого молчания сказал Симон. – Без римских миллионов осуществить наш план будет труднее. Но… Если вспомнить о двух начитавшихся книг бедняках, какими мы были еще пятнадцать лет назад, и сравнить их положение с нашим теперешним, эта трудность представляетея мне ничтожным пустяком. В нашем распоряжении пять тысяч человеческих душ, рассыпанных на огромных просторах трех княжеств, нам известна не одна государственная тайна, мы невидимы, но все видим… И мы найдем нужное нам золото, как нашли когда-то Схарию с его миллионами… «

–  У него было кое-что подороже, – задумчиво возразил Елизар. – Великий дар ^проповедника.

Слушая его, я понял, почему Христос был иудеем.

Расскажи, как он умер.

– Бредил… Беседовал с Богом. И, кажется, перед концом сам поверил в то, что он действительно – Великий Пророк.

Симон умолк, и оба задумались.

– Знаешь, Симон, – сказал Елизар, – я часто думаю о том, что слабый разум человека не может самостоятельно рождать такие гигантские замыслы вроде того, что десять лет назад пришел в голову двум нищим, хотя и очень образованным монахам.» И прихожу к выводу, что без вмешательства Высшей силы здесь не обошлось. Я готов поверить, что и в самом деле Господь Всемогущий вложил в наши головы все, в чем мы потом в долгих беседах и спорах убеждали мудрого Схарию,и что он так харизматически и заразительно перенес затем в Новгороде в головы и сердца тысяч людей, ставших первыми адептами нашей веры.

Симон беззвучно рассмеялся.

– Кто знает… Кто знает. Бог создал человека по своему подобию – отчего же у этого подобия не могут рождаться божественные замыслы?

Симон поднял кубок, они снова выпили, и некоторое время завтрак продолжался в молчании. Потом Симон сказал:

– Теперь, когда Великого Пророка Схарии

больше нет среди нас, его заменит избранный Высшей Радой Братства Преемник. Пусть все братья нашей тайной веры думают, что это я. Но никто не может поручиться, что среди тысяч верных не найдется хотя бы один Иуда. И потому на самом деле Преемником будем мы оба. Мое завещание у_тебя – ты его знаешь. Если я погибну, доведешь до конца то, что мы начали вместе. Сегодня ночью я отправляюсь в Новгород, а оттуда в Москву. Кто знает, – я могу и не вернуться. Никто не должен знать, что меня нет. Ты возьмешь все в свои руки до моего возвращения и будешь действовать от имени Преемника. Я изготовил для тебя точную копию моего перстня с монограммой. Даже Высокая Рада Братства должна думать, что получает все приказы лично от меня и все свои решения сообщает лично мне.

– Значит, снова мы расстаемся, так и не успев

встретиться, – грустно улыбнулся Елизар.

– Что ж делать? Неудача в Риме требует немед

ленных действий. Нам нужны новые люди и но

вые золотые. Я постараюсь, чтобы двое наших

лучших людей перебрались в Москву и устрои

лись поближе к великокняжескому престолу, для

того чтобы внедрить там наше учение. Для этого

мне необходима помощь нашего старого знако

мого – дьяка Великого князя Алексея Полуехтова.

Он готов убедить своего государя взять двух на

ших людей из Новгорода прямо в Московский

Кремль. Это было бы для нас большой победой

нашего дела.

– Нужны деньги?

– Нет. Нечто совсем другое. Кроме законного

сына, которТый пошел по стопам отца и тоже слу

жит дьяком, у Полуехтдва есть еще внебрачный

сын Степан, которогб он очень любит. Это, как я

понял, лихой забияка и драчун – уже полгода как

он сбежал в Литву и не шлет отцу о себе никакой

весточки. Если мы устроим старому Полуехтову

встречу с сыном, то есть привезем его любыми

правдами или неправдами в Москву* он готов сде

лать для нас все, что надо.

– Значит, следует отыскать блудного сыночка

и привести за руку к батюшке.

– Вот и прошу тебя отыскать этого Степана и указать мне его местонахождение, а все остальное я сделаю сам.

– Для нас нет ничего невозможного. Он будет найден в ближайшее время.

 – Отлично. Кстати, я видел его с батюшкой на рубеже две недели назад.

– Не слишком ли много для него чести?

– У меня были свои цели. Во-первых, я хотел

лично передать через него золото для наших

братьев в Новгороде и сделал это, как всегда, —

в посохе. Во-вторых, я хотел проверить одно

место на Угре, где, как мне говорили, можно без

опасно пересекать рубеж. И хорошо сделал, что

проверил. Оно уже не безопасно. Там появился

новый хозяин.

– Дворянин Великого князя Московского Василий Медведев, не так ли?

– Я не знаю его имени, но парень очень лихой и ловкий. Хотел меня перехитрить, но я, разумеется, опередил его на несколько ходов. Очень славный парень. Он мне понравился.

– Мне тоже. Я узнал о нем почти одновремен

но из двух источников. Помнишь, мы интересова

лись бандой некоего Антипа Русинова и послали

к нему в Отряд наших людей. Они досконально

изучили ситуацию и пришли к выводу, что пока

Антип не представляет для нас никакого интереса.

Но как раз две недели назад там появился этот са

мый Медведев й разгромил непобедимого Антипа

за два дня, изгнав его за рубеж, к нам в Литву.

Появилась возможность перебросить наших лю

дей к Медведеву, и я решил это сделать – хорошо

бы узнать поближе, каков он на самом деле и за

чем там оказался.

– Очень правильное решение.

–  Скажу тебе больше, – сегодня на рассвете ко

мне заявился его сосед с нашей стороны, который

знает этого Медведева и даже упомянул о нем. Это

некий Ян Кожух Кроткий. Слышал о таком?

–  Кажется, человек Семена Вельского. Говорят,гнусный тип – держит землю где-то на Угре.

–  Уже не держит.

–  Вот как?

–  Он примчался на рассвете как затравленный заяц. Вчера ночью на него неожиданно напали люди Федора Вельского. Ян едва успел бежать сам-пятый, бросив на произвол судьбы жену и детей, но заметь, прихватив с собой какую-то пленницу, с которой ни за что не хочет расстаться. По дороге к нему пристали еще пять человек, и это все, что осталось от двухсот людей Семена Вельского, посаженных в тех местах. Кожух сможет сам рассказать тебе, что там произошло.

. – Очень кстати! Только не нужно, чтобы он меня видел. Ты уже говорил с ним?

–  Он успел сообщить лишь то, что я тебе сказал, и свалился от усталости. В полдень он собирается ехать дальше.

–  В таком случае пригласи его на завтрак перед отъездом и узнай все, что нас интересует, а я послушаю вашу беседу со стороны. Возможно, Кожух знает что-нибудь о Степане Полуехтове.

–  Ответы на все эти вопросы ты услышишь из его собственных уст, – усмехнулся Елизар, – а пока продолжай.

–  Я оставляю тебе также наши внутренние дела. Здесь не произошло ничего особенного, а новости официальные ты узнаешь, как обычно, на своем сегодняшнем пиру. Твои источники еще не исчерпались?

– Напротив – полны как никогда. Весь Ро-

славль – мои должники. Я раньше и не подозре

вал, что можно жить в захудалом городишке и

при определенном образовании и складе ума,

подкрепленных золотом, знать все, что проис

ходит в огромном княжестве. Одна встреча с

милыми земляками, один день размышлений, и

вот масса обрывков речей и случайно обронен

ных слов выстраивается в отчетливую картину.

Затем я сопоставляю свои выводы с донесения

ми наших братьев, обхожу с визитами ряд кон

кретно интересующих меня людей и дополня'ю

картину недостающими штрихами. А никто из

добрых рославлян даже не подозревает, что, ка

ждый по крупице, они сообщают мне многие

тайны, которые им известны и даже – которые

не известны…

– Да, Елизар, здесь ты непревзойденный мастер! Я долго не мог понять, как это тебе удается.

– Наблюдательность и сопоставление. Вот и все.

– А как ты смотришь на то, чтобы понаблюдать за некими двумя братьями, которые часто жется, тут кроется что-то интересное для нас.

– Ты имеешь в виду Вельских? – улыбнулся

Елизар. – Я уже думал об этом. И даже кое-что

предпринял. К сожалению, у нас мало свободных

людей, и до сих пор за обоими наблюдал только

один человек. Зато очень достойный. Опытный и

высокого ранга Брат Десятой Заповеди.

–^Знаю. Но мне кажется, пришла пора заинтересоваться Вельскими пристальнее. И особое внимание обратить на Федора. Мы о нем почти ничего не знаем. С тех пор как он удалился от королевского двора, нам не известно, с кем он встре-чается^ как живет и что затевает.

– Да, мы знаем только, что он одержим страстью к охоте, подобно отцу, и следит за каждым шагом младшего брата Семена.

– И вдруг – такая неожиданность! Оказывается, у него целая дружина прекрасно подготовленных людей, и за одну ночь он перебил две сотни людей брата, хотя поддерживает о себе мнение как о человеке.тихом, мирном и невоинственном.

Не кажется ли тебе это странным? И зачем ему вдруг понадобился какой-то заброшенный Синий Лог?

– Да. В этом что-то есть. Я подумаю, как нам все разузнать.

– Постарайся к моему возвращению выяснить

все о делах Федора, как, впрочем, и о делах Семе

на. А сейчас поговорим о том, что тебе нужно за

вершить из начатого мной.

В дверь тихо постучали.

– Это Олекса, – пояснил Елизар. – Сейчас узнаю, что случилось.

Симон встал от стола и подошел к окну. Во дворе слуги таскали в сторону кухни огромные мясные туши.

Елизар вернулся и тоже подошел к окну.

– Что там? – спросил Симон.

– Пустяки. Иванец, мальчишка на службе Яна.

Хозяин поручил ему разыскать какую-нибудь по

возку для своей пленницы. Вчера я обещал Яну ад

рес моего каретника и, разумеется, оплату этой

маленькой услуги. Иванец пришел за адресом и

деньгами.

– Ты пригласил Яна на завтрак?

– Да, но он еще спит. Мальчик сказал, что, как

только вернется с каретой, разбудит его и пере-

даст приглашение.

Они-наблюдали-в окно, как Иванец, соскочив с крыльца, вприпрыжку подбежал к воротам и, очевидно, не заметив калитки, попытался открыть их. Проходивший мимо слуга указал ему более удобный выход, и Иванец, отплатив какой-то шуткой, развеселил угрюмого старика.

– Славный парнишка этот Иванец, – сказал

Елизар. – Никак не пойму, почему он так верно и

преданно служит такому мерзавцу. Посмотри —

все еще спят, а он уже на ногах, как будто не про

скакал вчера сто пятьдесят верст, мало того, он за

ботится о делах хозяина!

– Значит, у него есть на то причины. Уж мы-то

с тобой хорошо знаем, Елизар, что люди никогда

не служат нам усерднее, чем тогда, когда хотят

нас предать.

Они вернулись к столу и неоконченным делам в ту минуту, когда Иванец выскользнул за ворота дома Быка.

Посвистывая, весело размахивая прутиком и с любопытством оглядываясь по сторонам, мальчик направился по узкой грязной улочке, свернул направо, затем налево и за углом остановился, будто хотел сориентироваться в поисках нужного направления. На самом деле Алеша проверял, не за ним ли следит молодой парень, что околачивался у дома и сразу направился следом. Выскочив из-за угла, парень наткнулся,да Алешу, тоже остановился и принялся усиленно5 изучать гнездо аиста на соседнем доме. Алеша решил, что ничем не рискует.

– Эй, ты! – обратился он к парню. – Здешний?

– А что?

– Да ничего. Мне нужен каретник Прохор. Покажи дорогу!

– Пошли, поищем, – сказал парень и направился вдоль улицы таким быстрым шагом, будто не хотел, чтобы Алеша шел рядом с ним. Алеша двинулся следом, готовый в любую минуту убежать. Они миновали несколько стоящих особняком домов и оказались в безлюдном закоулке. По одну сторону тянулись бревенчатые стены каких-то амбаров, по другую – густая рощица.

Алеша начал уже с тревогой оглядываться, как вдруг услышал знакомый голос, тихо окликнувший его по имени. Он вздрогнул, повернул голову и бросился в кусты прямо в объятия стоящего там человека. * *

–' Государь Василий Иванович! – прошептал Алёша, прижимаясь лицом к груди Медведева.

Егор, шедший впереди, оглянулся и тоже шмыгнул в кусты.

Вскоре Картымазов и Филипп присоединились к ним, собравшись на маленькой поляне, в глубине рощицы.

– Я уж думал, все, – качал головой Алеша, – не найдете!

– Ну-ну, Алеша, – с напускной строгостью говорил Медведев. – Держи себя в руках. Это пустяки. Впереди нас ждут и не такие дела!

Когда волнение улеглось и Алеше чудом удалось уцелеть после объятий Филиппа, он принялся рассказывать:

– Кожух держал меня при себе до самой ночи. Он весь вечер пил, а я ему все подливал. Думал, так будет лучше. Я влил в него четыре огромных кувшина, и он был почти готов. И тут как началось! Сперва страшно грохнуло, мы не успели еще ничего сообразить, как частокол уже горит. Я было замахнулся кувшином, хотел Кожуха оглушить, но тут вижу – во двор влетают какие-то незнакомые всадники и бьют насмерть людей Кроткого. Я сразу понял, что они успеют добраться до Настасьи Федоровны раньше меня. Тогда я давай трясти и тормошить Кожуха, а он обомлевший сидит и не понимает, что вокруг происходит. В общем, кое-как я его привел в чувство, он наконец очнулся, кликнул уцелевших людей, и пока они несколько минут сдерживали нападающих, мы с ним успели привести Настасью Федоровну из темницы в дом. Я подумал, что лучше будет, если мы все вместе убежим от Синего Лога подальше, потому что не знал, что это за люди нападают и что они потом могут с нами сделать. Мы впятером – Кожух, трое его приближенных людей и я – унесли Настасью Федоровну через подземелье и проскочили в калитку, благо конюшни недалеко и я успел привести лошадей, пока их не захватили нападавшие. Я рассчитывал, что где-то в лесу на отдыхе как-нибудь обману эту четверку, а сам с Настасьей Федоровной улизну, но по дороге к нам пристало еще пять человек, которых Кожух выставлял подальше от Синего Лога в засаду на вас, теперь их стало уже девять, и я ничего не мог сделать. До самого Рославля мы не спали. Но зна-, ки я оставлял, как мог. И все потихоньку утешал Настасью Федоровну. Она молодчина! Держится. А сейчас ее в чулане закрыли на* нижнем этаже. Все спят. Когда я вернусь, разбужу Кожуха, потому что купец пригласил его на завтрак. Вот тогда появится целый свободный час. А сейчас я должен купить карету для Настасьи Федоровны. Пока возле чулана, где ее заперли, на страже слуга Быка стоит. Когда я вернусь с каретой – сменю его. Может, тогда можно что-нибудь придумать, пока Кожух будет выпивать с Быком, а у меня будет доступ к Настасье Федоровне, а?