Текст книги "Хозяева космоса"

Автор книги: Роберт Вардеман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 38 страниц)

Но ему хотелось лично стать свидетелем смерти, устроенной новым роботом.

Послушные пальцы прошлись по свинцовым деталям. Меньше чем за минуту, Камерон вывел из строя хитроумное предупредительное устройство. Присоединил маленькую коробочку к проволочке на выходе. Через несколько секунд аппарат сфотографировал безобидную растительность и стал непрерывно передавать эту картинку на чей-то монитор.

Крадучись, Камерон устремился вперед. Изнутри поселка чудиков до него доносились фырканье и урчание.

– Чудики питаются, – чуть слышно сообщил он маленькому роботу, не отдалявшемуся от него. – Помоги же им соблюдать диету – и надолго!

Камерон нацепил видеоочки. Сквозь чистую часть линз он увидел поселок инопланетян. Слегка переместив фокус зрения, он наблюдал за полетом воздушного робота. Тот летел медленно, скорость была достаточной лишь для того, чтобы убедиться, что его крошечный реактивный двигатель работает. Камерон начал отступать. Робот успешно избежал всякого рода распознавателей, поставленных чудиками для безопасности.

Для безопасности! Да ни один чудик не может быть в безопасности при его-то ловкости и искусности! Пусть себе бегут, пусть себе прячутся. Он-то их все равно выследит и покончит с последним их отродьем!

Камерон наблюдал, как робот скользнул мимо электростатического щита, намереваясь держаться подальше от надоедливо следящих датчиков. Когда его робот наткнулся на электронный барьер, Камерон нахмурился.

В видеоочках сверкнул ослепляющий свет. Только через несколько секунд Камерон осознал, что свет исходил от камеры робота, а не от физического присутствия. Убийца поспешил назад, на тропу, и продолжал шагать, пока видимость не улучшилась. Он чуть не расхохотался, когда представил себе, что произошло. Робота спасла та крошечка разума, которой Камерой наделил его. Теперь робот нападает на инопланетных оккупантов.

Камерон ускорил шаги. Нехорошо, если его увидят поблизости от места смерти чудиков, и Отдых Терры поймает его за руку. А Камерону предстоит еще узнать, кто из официальных чиновников на Парадизе знает о Плане и сможет ему помочь. Планетарный директор не посвящен, но Морган Суарец определенно все знает. Если этот человек когда-нибудь удостоит его аудиенции. Камерон коварно усмехнулся. Пусть себе Суарец забавляется в своей лаборатории оружием деликатного или массового уничтожения. А придуманные Камероном биллионы маленьких роботов будут рассеяны по миру чудиков. Ни один не выживет. Если роботы обладают хоть чуточкой разума, они смогут перехитрить любого инопланетянина. Камерон это уже доказал.

Связь окончательно восстановилась, и робот послал ему изображение, которое заставило дрогнуть его сердце. В ушах громко зазвенело. Автоврач предупреждал, что необходимо избегать волнения. Наступил тот самый момент, которого он так алчно дожидался.

Жизнь робота против жизни нелюдей.

Камерон не мог удержаться от широкой улыбки, когда увидел, как его крохотная машинка фокусирует зрение на чужаках. Чудики съежились, шестипалые руки потянулись вперед, как будто это могло спасти их. Внезапное изменение перспективы заставило Камерона слегка пошатнуться и для поддержки ухватиться за ствол дерева. Робот вышел на одну линию со своей жертвой. Условия программ столкнулись. Робот вложил все свои силы в единственный удар. Он направился прямо в грудь чудику.

Камерон знал, что инопланетянин едва ли заметит ударную силу крохотного лазера, просверливающего артерии и жизненные органы, раз уж он проник в тело. И тут передача от робота прекратилась. Камерон снял очки и положил их в карман. Он знал, что теперь робот, вероятно, нашел кишечник и проходит вдоль него, отыскивая жизненно важные органы и сжигая их миниатюрным лазером. Снабжение энергией могло длиться всего несколько секунд на этом уровне режима расходования.

То, что робот будет потерян, не огорчало Камерона. Он радовался смерти еще одного ненавистного чужака.

– Мистер Камерон? – послышался чей-то скрипучий голос. Пальцы Камерона дрогнули, но почти совсем незаметно.

С полдюжины воздушных роботов приготовились его защищать, если возникнет необходимость.

Убийца изучал глазами человека, который с ним заговорил. Худенький скудоумный коротышка, он не особенно заинтересовал Камерона. Он решил, прежде чем этот человек заговорил, что это не более чем мальчик для поручений, посланник в том мире, функционирование которого куда лучше осуществляется роботами.

– В чем дело? Доктор Суарец вышел из лаборатории?

– Суарец? – мужчина нахмурился, к нему пришло слабое понимание. – А-а, я работаю не на него. Я – то, что вы назвали бы свободным художником.

– С ударением на «свободный», – сказал Камерон.

Нет, этот человек не казался профессионалом. Робот, ведающий распознаванием людей, послал отчет. При своем приземистом туловище и медленных мозгах, он имел достаточно оружия, чтобы поддерживать небольшую войну. Камерон отметил с некоторым удовлетворением, что координирующий робот равным образом оценил ситуацию и просигналил еще десятку механических убийц приблизиться.

– Вы ведь Камерон с Гаммы Терциус-4? Вы работаете на Межзвездные Материалы?

– Я... я в отпуске. Парадиз приятная планета.

– Ну, так у меня кое-какая информация, на которую, возможно, вы захотите поглядеть.

Мужчина вытащил маленькую фотографию Бартона Кинсолвинга. Камерон изо всех сил постарался скрыть свою заинтересованность.

– Так что же с ним? – спросил он.

– Я его убил.

Камерон не знал, должен ли он радоваться или просто задушить этого человека за то, что тот украл у него возможность отомстить.

Глава шестая

– У тебя такой вид, как будто смерть вышла и похлопала тебя по плечу, Барт, дорогой.

Ларк Версаль потянулась, точно земная кошка из джунглей, и расслабилась. Она лежала обнаженная на мягком диванчике, прекрасно сознавая воздействие своих движений. Она все сильней и сильней дразнила его, искушая.

Кинсолвингу это не понравилось. И Ларк начинала сильно ему не нравиться. Они находились на планете больше недели, и все, что ей хотелось делать, – это испробовать разнообразный ассортимент извращений, какие Парадиз предлагал своим гостям. Кинсолвинг пытался убедить ее в необходимости выяснить, кто пытался его убить на Почти Парадизе. Ей это было более чем неинтересно – она становилась открыто враждебной. Ларк не называла его лжецом, но это слово слишком часто чувствовалось на кончике ее языка, хотя и не произносилось.

– Наслаждайся же всем этим. Ведь не ты за это платишь. Платит папочка, и у него, вероятно, нет понятия, сколько это стоит, да он и никогда этого не узнает. – Всякий раз, когда Ларк упоминала о своих родителях, в ее голос слышалась горечь.

– Мы должны сделать больше, – протестовал Кинсолвинг. Он начал расхаживать взад и вперед, как будто его поместили в клетку в зоопарке. Расхаживая, он рассматривал «клетку». Немногие животные когда-либо подвергались такому благородному обращению. На Земле он видел картинки с изображением ультрабогатых домов. Такая роскошь была доступна только немногим привилегированным в течение всей истории. А здесь он, шахтер-инженер и беглец, пользовался целым современным замком.

Все, в чем он нуждался, требовалось только попросить у послушных слуг, и они подчинялись. Роботы, люди – дом был переполнен ими. Они никогда не вмешивались, но всегда находились где-то поблизости, сразу за пределами его зрения.

– Славное это место, – сказала Ларк, перекатываясь на спину. Ее ноги слегка раздвинулись, приглашая его. Но движение косметической окраски у нее на лице и на плечах говорило Кинсолвингу, что в данный момент она не заинтересована в сексе. Он понятия не имел, что же ее интересовало.

– Славное? – переспросил Кинсолвинг. – Да ведь почти преступление так жить!

– Никакого тут нет преступления. ГФМТ за все платит, а компания эти деньги заработала честно. Они продают лекарства, которые лечат и облегчают боль, делают жизнь дольше и лучше. Почему же мы оба не можем наслаждаться результатами?

У Кинсолвинга не нашлось для нее подходящего ответа. Он так и не сумел обнаружить, кто пытался его убить. И не было способа улететь с Парадиза, пока не закончится ремонт «Фон Нейманна». Повреждения оказались более значительными, чем он предполагал. Глава мастерской говорил, что потребуется, вероятно, еще неделя, прежде чем яхта снова сможет вылететь в космос. Сначала Кинсолвинг думал, что это только уловка, чтобы вынудить Ларк потратить больше денег, вернее, денег ее отца. Потом он понял, что существует невероятно длинная очередь тех, кто прилетел сюда, согласный даже на день пребывания на Парадизе. Так что никому не было никакого смысла жульничать ни с Ларк, ни с ГФМТ, ни с кем-то другим.

Еще большее раздражение, чем невозможность погрузиться на борт космического корабля и отправиться на поиски тех, кто смог бы ему помочь в борьбе с Планом Звездной Смерти, вызывали постоянные неудачи в попытках увидеться с теми инопланетянами, которые собрались на Парадизе на конференцию. Треканианский посол с таким же успехом мог бы находиться в своем родном мире за сорок парсеков. В его громадном поместье повсюду были установлены датчики. Они препятствовали любому, кто хотел войти. Кинсолвинг изучил весь периметр и убедился, как тщательно жители Парадиза сохраняют желание гостя о приватности.

Самым большим унижением было то, что агент ОТ застал Кинсолвинга за этим осмотром, обвинил в шпионаже возле жилища инопланетного дипломата и пытался обвинить в попытке проникновения на чужую территорию. Этот агент гарантировал, что Кинсолвинг не поймет разницы между актером и настоящим дипломатом, что довольно будет и стражников, если такая игра будет заветной фантазией Кинсолвинга.

– Ларк, – произнес он серьезно, присаживаясь на краешек дивана. При этом Бартон старался игнорировать обнаженную ногу, которой женщина проводила по его бедру. – План Звездной Смерти не остановлен, потому что мы не нашли никаких доказательств его существования. Мне нужно рассказать о нем еще кому-нибудь. Чем больше народу о нем узнает, тем менее вероятно, что Гамильтон Фремонт и остальные смогут осуществить геноцид.

Выражение крайней скуки на ее лице заставило все краски под кожей померкнуть. Они стали темнее, менее различимыми. Кинсолвинг подумал, что на ее тонкокостном милом лице собираются грозовые тучи.

Потом из-за туч выглянуло солнце, и Ларк радостно улыбнулась.

– Шида! – воскликнула Ларк. – Входи же! Где ты была все это время, безобразница?

Шида вошла с кошачьей грацией и скользнула на диван между Ларк и Кинсолвингом. Ее тело, исходившее теплом, крепко прижалось к боку мужчины. Он попытался отодвинуться. Сильная рука обвилась вокруг его плеч и твердо держала. Как он ни пытался, все же не смог преодолеть отвращение к онарианке. Шида выглядела и действовала по-женски, но ее мужские гениталии шокировали Кинсолвинга. И это заставляло его еще больше злиться на себя.

– Я исследовала местность. Меньше чем в километре отсюда есть такие славные пещеры, просто удивительные. Мы можем все втроем отправиться их исследовать. Гроты открываются в океан, там пещеры с полами, покрытыми мхом, который мягче ковра. – Шида почти замурлыкала, проводя босой ногой по роскошному ковру. – Повсюду, куда ни глянь, увидишь новые места для того, чтобы заниматься любовью.

– Пойдемте, Ларк, Бартон, пойдемте прямо сейчас!

– Фотонно! – воскликнула Ларк. – Мы успеем туда до заката!

– Ты так поэтична, Ларк, – заметила Шида. – Мы сможем заниматься любовью в последних лучах солнца, уходящих в океан. Наши тела примут все краски заката.

– Пойдем же, Барт, милый, – настаивала Ларк. Она ухватила его под руку. Он сопротивлялся. – Пусть будет так. Мы с Шидой будем наслаждаться друг другом!

Демонстрируя гибкую фигуру, Шида поднялась и на секунду замерла на цыпочках, как застывшее в янтаре насекомое. Взгляд, которым она наградила Кинсолвинга, выражал печаль. Бартон почувствовал шок от того, что Шида его жалеет.

Чары разрушились, Шида развернулась и побежала прочь вместе с Ларк. Он открыл было рот, чтобы они остановились и взяли его с собой. Но остановился и смотрел им вслед, пока они совсем не исчезли в своей идиллии.

Он снова свалился на диван и закрыл глаза, сознание его тревожилось. Но как он ни пытался сосредоточиться, ни к чему не приходил.

– С таким же успехом меня могло всосать в черную дыру за все добро, какое я делаю, – пробормотал он вслух.

Какой-то легкий звук заставил его вскочить и приготовиться к драке. Перед ним на расстоянии метра стоял слуга-человек.

– Сэр, вы несчастливы. Волны вашего мозга выражают огромное неудовольствие. Если Ларк и Шида вас не интересуют, могу я предложить другую форму развлечения?

– Нет.

– Вы проявляли некоторое желание встретиться с чуждыми формами жизни.

– Шида – онарианка, – напомнил Кинсолвинг.

Слуга кивнул. Интересно, подумал Кинсолвинг, каким образом этот маленький человечек поддерживает свою прическу в таком совершенном порядке.

– Это правда, сэр, – сказал слуга, – но вы отвергаете ее общество по сексуальным причинам. Мы могли бы устроить вам социальную встречу с представителем другого вида, если таково ваше желание.

Кинсолвинг покачал головой. Он понимал, что означает такое предложение. Ему представляли актера, а вовсе не инопланетянина. Ему необходимо войти в доверие к инопланетянину, имеющему власть.

– Я хочу говорить с кем-нибудь ответственным, – сказал Кинсолвинг.

– Я наделен полномочиями заботиться о любом желании, – сказал слуга. – И о любой жалобе.

– Неважно. – И Бартон вышел из комнаты, желая побродить в состоянии расстройства. Но куда бы ему отправиться? Парадиз – курорт. Для него он был тюремной камерой, столь же ограничивающей, как ллорская планета-тюрьма. Разница только в качестве жизни.

Кинсолвинг замедлил шаг и вошел на маленькую общественную территорию за полкилометра от его дома. Немногие люди сидели в тщательно обработанном саду. Большинство приезжающих на Парадиз имели специфические представления о развлечениях, как об удовольствиях, недоступных ни в каких других местах.

Бартон получил о них смутные представления, наблюдая за Ларк и Шидой в обществе друг друга. На любой другой планете подобное спаривание между разными видами рассматривалось бы как извращение или даже крупное преступление. На Парадизе это воспринималось так же естественно, как дыхание.

Кинсолвинг бесцельно бродил, пытаясь выбрать какой-то определенный способ действия. Сама роскошь, его окружающая, чуть ли не заставила его колебаться. Так ли важно массовое уничтожение разных видов жизни? Пусть-ка инопланетяне сами о себе позаботятся. В конце концов, многое из того, что говорили Фремонт и остальные, правда. Чуждые миры сошлись вместе во враждебности к Земле.

Кинсолвинг глубоко вздохнул. Инопланетяне исключали землян из торговли, из научного обмена, из большинства аспектов деятельности. На это имелись свои причины. Бартон знал людей. Бесцеремонные до безрассудства, земляне прорывались во вселенную, рассчитывая захватить и завоевать ее так же, как они уже господствовали над одной крошечной Солнечной системой. Инопланетяне путешествовали к звездам столетиями или даже тысячелетиями. Ни одна раса не одобряла соревнования, особенно с теми, кого считала недостаточно созревшими.

Кинсолвинг их не винил. Но их нужно предупредить о той опасности, которая им грозит. Даже избалованный ребенок может сделаться злобным и натворить много вреда.

Какое-то жужжание заставило Кинсолвинга остановиться. Он склонил голову набок, усиленно прислуживаясь. Звук был ему слишком знаком. Он попытался убедить себя, что никакие сжигатели мозгов, принадлежащие ММ, еще не добрались до Парадиза, но вынужден был допустить, что такое вызывающее привыкание снадобье могло стать здесь популярным. Кинсолвинг последовал за жужжанием в небольшую нишу, скрывающуюся за резной изгородью высотой с человеческий рост, украшенной красными и зелеными цветами.

Бартон не распознал вид инопланетянина, скорчившегося за изгородью. Глаза этого чужака блестели, и его тело обвисло. Он склонился на бок, слабо подергиваясь. Кинсолвинг опустился на колени и попробовал осмотреть чуждое создание.

Грубая серая кожа оказалась сухой и теплой на ощупь. Радужные оболочки превратились в овалы, медленно меняющие цвет. Дыхание – минимальное. Кинсолвинг не знал, какое из состояний для этого существа ненормально.

– Врача! – воззвал он. – Скорую помощь! Ориентируйтесь на мой голос.

– Сэр, – немедленно услышал он ответ маленького робота, порхающего на уровне его талии. – Этому существу не грозит скорая опасность.

– Сжигатель мозгов. В каком состоянии его мозг?

– Поврежден.

– Так сделай что-нибудь. Помоги ему.

– Сэр, приказы по части этого чрезвычайно строги. Он не просил никакой помощи на тот случай, если его найдут в таком состоянии.

– Отведи меня к твоему начальству. К человеку. Тотчас же!

Ограниченные программы робота поработали над этой задачей и выбрали курс поведения, который требовал наименьшего нарушения инструкций. Кинсолвинг приставал к инопланетянину, что превращало его в досадный и даже разрушительный элемент, который препятствует привычке к фантазии чужака.

Бартон пошел вслед за роботом по совершенно безумному пути, вдоль общественной территории, потом по маленькой вымощенной аллейке вверх по ступенькам и, наконец, в крошечный садик, который выглядел так, как будто его перевезли сюда с Земли. На Парадизе его простота смотрелась резко неуместной.

– Кто... – начал Кинсолвинг. И увидел, что сопровождающий его робот исчез.

Инженер недоуменно пожал плечами и тронул дверную панель. Где-то далеко в доме прозвучал сигнал, оповещая о госте. Прошло несколько минут, наконец, к дверям вышла встревоженная женщина. Кинсолвинг вздрогнул, когда увидел человека вместо робота.

– Извините, меня привел сюда робот. Вероятно, по ошибке.

– Вы мистер Кинсолвинг.

– Вы меня знаете?

Он более внимательно разглядел женщину. Сантиметров на десять ниже его ста восьмидесяти, хрупкая внешность. Она тоже могла быть гостем, но некоторые детали с этим представлением не вязались. Она не была одета (или раздета) в манере гостей Парадиза. На женщине с каштановыми волосами надето простое платье, какие на Земле вышли из моды лет десять назад.

Представление о том, что это очередная фантазия какой-то богатой женщины, развеялось, когда он заглянул в ее карие глаза. Кинсолвинг чуть не отступил назад. Внутреннее богатство и ум отразились на слепящем дисплее зрачков.

– Мое имя Вэнди Азмотега, – она протянула тонкую руку для пожатия.

– Извините. Предполагается, что я вас знаю?

– Входите, мистер Кинсолвинг. Давайте побеседуем несколько минут.

От него не ускользнуло легкое движение ее взгляда в сторону висящего на стене хронометра. Жизнь Вэнди Азмотеги шла согласно строгому расписанию, и он получал в награду несколько ее драгоценных секунд.

Внутреннее убранство дома отвечало его внешнему виду. Простота, отсутствие претензий, оазис хорошего вкуса среди перенасыщенного украшательством мира.

– Вам, кажется, нравится мой скромный дом, – сказала Вэнди с легкой улыбкой на устах.

– Он лучше, чем большинство жилищ, которые у вас здесь сдаются, – Кинсолвинг уселся в удобное кресло, и впервые за несколько недель ему удалось расслабиться. Обстановка успокаивала, тогда как обширный дом, который он разделял с Ларк и Шидой, вызывал ужас.

– Робот мне сообщил, что вы наткнулись на... гостя?

– Он выжигал свой мозг при помощи устройства, произведенного Межзвездными Материалами, – резко сказал Кинсолвинг. – ММ допускает, чтобы инопланетяне получали зависимость от сжигающих мозг аппаратов, они начинают широко распространять их повсюду. Инопланетянин настолько привыкает к своему личному раю, предоставляемому аппаратом, что не в состоянии прекратить его воздействия. Он заканчивает свою жизнь, погрузившись в бред.

– Вы так откровенны, мистер Кинсолвинг. Это меня удивляет.

– Так поступают ММ? Они это делают на многих планетах. Зета Орго-4. Для получения подробных сведений можете установить контакт с официальным представителем закона на этой планете – Квикксом.

Вэнди уютно устроилась на краешке стула, сложив руки на груди, наблюдая за ним, как хищная птица наблюдает за добычей.

– Из-за их способности причинять постоянный ущерб я пыталась прекратить поток прибывающих сюда аппаратов – сжигателей мозгов, как вы их называете, но ничего не вышло. Это, некоторым образом, не в моей компетенции. ОТ совершенно ясно объявляет, что Парадиз существует для любых удовольствий. – Вэнди Азмотега скорчила кислую гримасу. – Вы бы просто в ужас пришли, если бы узнали, что устраивают в качестве развлечений некоторые виды.

– Сомневаюсь. – Кинсолвинг помолчал, затем спросил: – Вы директор на Парадизе, правда?

– Хотя я не афиширую свой пост, но и не делаю из него секрета.

– Я удивлен, что управитель целой планеты выбрала себе такую... простую резиденцию.

– А что бы выбрали вы, мистер Кинсолвинг? Этот дом или тот, где вы остановились со своими спутницами?

– Место выбрано прекрасное.

– Однако немногие согласились бы со мной, – покачала головой Вэнди. Она откинулась на стуле. Забрала ноги на низкий деревянный столик и откинулась еще глубже. – Управлять Парадизом – работа, отнимающая все твое время, – сказала она. – Я люблю, чтобы меня окружали привычные и удобные вещи.

– Вы хорошо делаете свою работу. Я не вижу, чтобы кто-нибудь жаловался.

– Кроме вас самого, мистер Кинсолвинг. Что может ОТ сделать для вас, чего он еще не сделал?

Кинсолвингу нравилась Вэнди Азмотега, но она, очевидно, занимала очень высокий пост в управляющей структуре Отдыха Терры. Никто не может осуществлять единоличную власть над целой планетой, особенно – такой доходной, как Парадиз, не будучи в высшей степени компетентным и имеющим высокою репутацию в корпорационных кругах.

– Вы упоминали о притоке сжигателей мозгов, – напомнил Кинсолвинг, игнорируя вопрос. – Вы этого не одобряете, но ОТ ничего не имеет против?

– Что-то вроде того. Есть и другие виды наркотиков и аппаратов, пользование которыми по всей планете мне не нравится но... – Она передернула плечами. – Я не назначена здесь диктатором по части морали. Все, чего хочет от меня компания, так это того, чтобы Парадиз приносил прибыль, и чтобы гости получали удовольствие. Почему же вы хотите помогать мне в моей работе, мистер Кинсолвинг?

– Барт, – поправил он. – Называйте меня – Барт.

– Какое это имеет значение? Ведь вы не станете ощущать больше радости в зависимости от того, зову ли я вас Бартом или мистером Кинсолвингом?

– У вас, должно быть, очень хорошие осведомители, – заметил он.

– Самые лучшие.

– Но вы осведомлены не полностью. Я остановил ММ на Зета Орго-4. Когда я увидел здесь сжигатель мозгов, я понял, что должен остановить их и на Парадизе.

– Вы выступаете против пользования такими аппаратами? Это милосердно с вашей стороны, Барт, но ведь это не ваше дело. Если вы воображаете себя спасителем, мы можем устроить для вас небольшой сценарий. Вы можете прекратить любую недозволенную деятельность, какую захотите. Мы завершаем...

– Нет! – рявкнул он. – Никаких фантазий, это вполне реально.

И Кинсолвинг поймал себя на том, что рассказывает Вэнди о Плане Звездной Смерти и о том, как Фремонт и другие хотят уничтожить всех инопланетян.

– Я разрываюсь между двумя возможностями, – сказала она после того, как он закончил рассказ.

– Какими?

– Я понимаю, что вы рассказали мне правду. Датчики, направленные на вас, показывают уровень метаболизма, реакцию кожи, расширение зрачков, уровень пота, есть еще десяток других индикаторов. Вы говорите правду, насколько вам она известна.

– Насколько она мне известна? Но это правда!

– Вы так волнуетесь. Это может означать одно из трех. Вы можете оказаться сумасшедшим, и в этом случае верите всему, что говорите, неважно, как далеко это отстоит от истины. Другая возможность – вы говорите правду, но вы не правы. Вы можете быть жертвой тщательно разработанного розыгрыша. Возможно, со стороны сослуживца.

– Это просто дико.

– Я тоже так считаю. И последняя возможность: то, о чем вы рассказываете, произошло на самом деле.

– Ваше мнение склоняется к тому, чтобы отбросить первую и третью возможность, так?

– Карканье безумного или раскрытие дьявольского заговора, – кивнула Вэнди.

Кинсолвинг немного успокоился:

– Так что же это – правда или ложь?

Вэнди не ответила. Она продолжала изучать его взглядом. Но Кинсолвинг уловил легкую перемену в выражении ее лица.

– Вы мне верите, – понял он. – Почему?

– Я докладывала моему начальству о случаях, подобных этому, об использовании инопланетянами незаконно ввозимых сжигателей мозгов Они ничего не предприняли. Недавно мне приказали помогать определенным обследованиям в офисах ОТ. Мне не разрешили осматривать лаборатории и не сказали, что за обследования проводятся. Это и необычно, и оскорбительно. Я должна полностью нести ответственность за планету. Мой непосредственный начальник отказался дать удовлетворительные объяснения относительно мотивов компании.

– Вы полагаете тут что-то незаконное?

– Более того. Несколько инопланетных гостей умерли. Я не могу связать это с приездом Суареца, Моргана Суареца, – начальника исследований, но это подозрительно. До его приезда не бывало смертей, не погибали представители никаких видов существ. После того, как он несколько месяцев находится здесь, случилось четыре смерти.

– Когда произошла последняя?

– Сегодня днем, – она нахмурилась. – И это было убийство. Робот-убийца – таков был вывод моего медицинского штата.

– Робот-убийца? – Кинсолвинг почувствовал, как холодок пробегает по его позвоночнику. Возможно, Камерон не мертв, но как мастер по роботам нашел его на Парадизе? Кинсолвинг и сам не знал, куда направится, когда покидал систему Зета Орго-4. Он только пытался скрыться от ллоров.

– Вы это так произнесли, как будто бы знаете больше меня, – заметила Вэнди.

– Кто-нибудь упоминал о приезде Камерона? Служащего ММ?

– О таком я ничего не знаю.

– Светлые волосы, стальные серые глаза, средний рост, коренастый?

– Мистер Кинсолвинг... Бартон, ваши слова отвечают описанию сотни людей, находящихся на Парадизе. И еще некоторых инопланетян.

– Я не знаю, несколько далеко План распространился среди верхушки исполнителей. Мне кажется невероятным, что тут могут быть втянуты другие, кроме Фремонта, но это возможно.

– Вы не предполагаете, что Отдых Терры замешан в планетарном геноциде?

– Возможно, замешано не большее количество персонала ОТ, чем ММ. Как насчет нескольких главных должностных лиц?

– Слишком невероятно, чтобы мне это нравилось.

– Что если только Суарец и его, точнее, ваш начальник участвуют? – Кинсолвинг видел, что женщина может такое допустить.

– Эти двое всегда были немного затеряны в туманностях на ОТ, – она размышляла вслух. – Они пытались блистать, они пыхтели, и никто их не замечал. С таким самолюбием, как у них, это, должно быть, невыносимо.

– Мы можем осмотреть лабораторию Суареца? Так, что бы он этого не знал? – Кинсолвинг увидел на ее лице странное выражение. – Вы пытались подключить ваши наблюдательные видеокамеры, правда?

– Пыталась, – призналась Вэнди. – Бесполезно. Я сдалась. Управление Парадизом – это труд, требующий полного внимания к каждой детали. Суарец имеет полномочия находиться здесь и действовать независимо от меня и моих служащих . – Она пожала плечами, как бы признавая, что на этом заканчивается ее участие. Но Кинсолвинг видел, что ее заинтересованность на самом деле гораздо глубже.

– Есть способы наблюдения без использования роботов, – сказал он.

– Вломиться в лабораторию Суареца? Не могу способствовать преступной деятельности на Парадизе.

– Преступления не будет, если планетарный директор подвергнет оборудование проверке под своим контролем, так ведь?

– Что мы будем искать? – спросила Вэнди.

На это у Кинсолвинга не было ответа. Но он нюхом чувствовал, что у Суареца может отыскаться что-то еще более коварное, чем сжигатели мозгов. Даже хуже. У Бартона возникло ощущение, что тут замешан Камерон.

Вэнди Азмотега встала и сделала жест в направлении инженера.

– Давайте же, пойдем и совершим взлом, – предложила она. Улыбка медленно начала пробегать по ее лицу, и вот она уже просияла. – Что за фантазия! Всегда я мечтала быть отчаянным персонажем, врываться в дома и совершать кражи!

– Почему же вы не отвели недельку-другую на осуществление таких фантазий для отдыха? – спросил Кинсолвинг.

– Это не то же самое. Я бы чувствовала разницу. Это одно из наказаний за то, что я провожу все свое время за изобретением фантазий для других. Разница чувствуется. Реальность нельзя исправить – вот мой девиз.

Кинсолвинг понял. Он тоже почувствовал бы разницу между невинными экспериментами в лаборатории Суареца и теми, которые связаны с Планом Звездной Смерти.