сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)
Открыв лаковую коробочку, он извлек оттуда копию маленького кинжала, которую изготовил Дао Гань. Положив его на ладонь, он медленно произнес:
— Десятник, ты же знаешь, что у меня от тебя тайн нет. Хотя я обдумал множество самых невероятных догадок о том, как совершилось убийство генерала Дина, я честно должен признаться, что не имею ни малейшего представления, как был нанесен удар этим кинжалом, как убийца вошел в библиотеку и как скрылся оттуда!
Какое-то время оба сидели в молчании.
Внезапно судья принял решение.
— Завтра утром, Хун, мы отправимся в усадьбу Динов и обыщем библиотеку. Возможно, что ты прав и что именно там скрывается разгадка преступления!
Глава четырнадцатая
В комнате покойного найдена неожиданная разгадка; судья Ди посылает своих людей задержать преступника
На следующее утро стояла прекрасная погода, и день обещал быть ясным и солнечным.
Позавтракав, судья Ди сообщил десятнику Хуну, что он собирается прогуляться до усадьбы Динов пешком.
— Я хочу взять с собой также Дао Ганя, — добавил судья. — Небольшая прогулка ему не повредит.
Они вышли из управы через восточную дверь.
Судья не предупредил сюцая Дина о своих намерениях. Добравшись до усадьбы, они застали всех в разгар приготовлений к похоронам.
Домоправитель отвел судью и двух его спутников в маленькую комнату, поскольку парадная зала была превращена в покойницкую, посередине которой лежало тело генерала, помещенное в огромный лакированный гроб, вокруг которого двенадцать буддийских монахов безостановочно читали сутры. Монотонное бормотание и удары в деревянные гонги далеко разносились по усадьбе, смешиваясь с воскурениями тлеющих благовоний.
В коридоре судья Ди покосился на столик, где лежала груда подарков к юбилею, завернутых в красную бумагу с поздравительными ярлыками.
Домоправитель заметил удивленное выражение на лице судьи и поспешил с извинениями. Он сказал, что эти подарки, столь неуместные при сложившихся обстоятельствах, следовало бы немедленно убрать, но слуги, к сожалению, слишком заняты приготовлениями к похоронам генерала.
Молодой Дин вбежал в комнату, облаченный в траурный белый халат из конопляного полотна. Он сразу же начал извиняться за беспорядок, царивший в доме.
Судья Ди резко оборвал его речь.
— Или сегодня, или завтра, — сказал он, — я буду рассматривать в суде дело об убийстве. Поскольку перед этим мне необходимо прояснить пару вопросов, я решился нанести вам этот столь неожиданный визит. Я хотел бы еще раз посетить библиотеку вашего покойного отца. Вам сопровождать меня не обязательно.
На страже у дверей замерли два пристава. Караул доложил, что за прошедшее время к библиотеке никто не приближался.
Судья Ди сломал печать и открыл двери.
Он тут же отшатнулся, прикрыв лицо рукавом халата.
Тошнотворный запах ударил ему в ноздри.
— Там мертвое тело! — воскликнул судья. — Дао Гань, отправляйся в парадную залу и принеси индийских благовоний.
Дао Гань стремительно бросился выполнять поручение.
Он вернулся с несколькими палочками благовоний, которые позволили быстро справиться с запахом.
Размахивая зажатыми в руках горящими палочками, судья вошел в библиотеку, окутанный облаками голубого благовонного дыма.
Пристав и Дао Гань ждали его снаружи.
Наконец судья Ди показался обратно. В руке он нес тонкую раздвоенную рогаткой палку, которой развешивают картинки на стены. На одном из ее заостренных концов висел полуразложившийся трупик мыши.
Он вручил палку Дао Ганю и приказал:
— Пусть приставы поместят эту мертвую тварь в запечатанную коробку.
Судья Ди остановился перед входной дверью; он воткнул благовонные палочки в подставку на столе. Клубы дыма вырывались в коридор.
Ожидая, пока они развеются, десятник Хун заметил:
— Ну и перепугался я из-за этой маленькой зверушки, ваша честь!
Лицо судьи Ди оставалось бесстрастным.
— Твой смех, десятник, быстро стихнет, если ты войдешь в эту комнату! В ней просто нечем дышать от запаха смерти.
Когда Дао Гань присоединился к остальным, все вошли в библиотеку.
Судья Ди указал на маленькую картонную коробочку, лежавшую на полу.
— В тот день, — сказал он, — я оставил ее на столе, рядом с письменным прибором. Это — та самая коробочка с засахаренными сливами, которую мы нашли в рукаве генерала. Мышь учуяла их. Смотрите, на пыли, которая покрывает стол, все еще видны следы маленьких лапок.
Судья сделал шаг и осторожно взял коробочку двумя пальцами. Он положил ее на стол.
Все увидели, что уголок крышки был отогнут.
Судья открыл коробочку: одной из девяти слив не было на месте.
— Это было второе орудие убийства, — мрачно произнес судья Ди. — Сливы отравлены.
Затем он приказал Дао Ганю:
— Осмотрите пол и найдите эту сливу. Не трогайте ее!
Дао Гань встал на колени. Он нашел наполовину съеденную сливу под одной из книжных полок.
Достав зубочистку из шва халата и подцепив на нее сливу, судья Ди положил сливу обратно в коробку и закрыл крышку.
— Заверните эту коробку в лист промасленной бумаги, — сказал он десятнику Хуну. — Мы отнесем ее в суд для дальнейшего изучения.
Оглянувшись кругом, судья покачал головой.
— Нам нужно вернуться назад в управу, — сказал он. — Пусть Дао Гань снова опечатает двери, а два пристава продолжат нести стражу.
В управу шли в молчании.
Сразу по возвращении судья попросил служителей принести чайник с горячим чаем.
Все уселись за стол; Дао Гань и Хун заняли свои обычные скамеечки.
В молчании выпили по чашке горячего чая.
Затем судья Ди молвил:
— Десятник, пусть кто-нибудь из гонцов отправится за тем самым старым лекарем.
Когда десятник вернулся, передав распоряжение, судья сказал:
— Дело об убийстве становится все более и более запутанным. Мы еще не успели установить, каким образом убийца прикончил жертву, как обнаружили, что у него в запасе был еще один способ. Стоило нам только узнать, что у обвиняемого У есть таинственная подруга, как тут же выяснилось, что у обвинителя Дина тоже имеется тайная возлюбленная!
— А не может оказаться так, господин, — лукаво проговорил Дао Гань, — что речь идет об одной и той же девушке? Если У и Дин — соперники, то это представляет все случившееся в совершенно новом свете!
Судья Ди посмотрел благожелательно на говорившего.
— Что ж, — сказал он, — это интересное предположение.
После некоторого молчания Дао Гань продолжил:
— До сих пор не могу уразуметь, как убийца сумел убедить Дина принять в подарок коробку с отравленными сливами! Ведь убийца, скорее всего, вручил их генералу лично. Мы же видели эту груду подарков на столе в коридоре. Если бы он просто положил их там, то как мог он быть уверен, что генерал возьмет именно эту коробку? Ее с тем же успехом мог взять сюцай Дин или любой челядин.
— И, кроме того, — заметил десятник, — вот еще одна задачка: почему убийца не извлек коробку из рукава генерала после убийства? Зачем оставлять такую улику на месте преступления?
Дао Гань в задумчивости покачал головой и затем молвил:
— Нам еще ни разу не приходилось сталкиваться с таким количеством загадок одновременно. Кроме того, таинственный приятель Цзянь Моу все еще разгуливает на свободе и замышляет бог весть какую новую каверзу. Неужели нам так и не удастся догадаться, кто он таков?
Судья Ди кисло улыбнулся.
— Мы ничего о нем не знаем, — ответил он. — Вчера вечером Цзяо Дай доложил мне, что допросил бывших стражников и советников Цзяня. Никто из них не смог сказать ничего определенного. Таинственный незнакомец всегда являлся поздно ночью, укутанный длинным плащом, который скрывал все его черты. Лицо его было снизу обмотано платком, верхнюю же половину скрывал капюшон. Он даже рук своих не показывал, все время прятал их в рукавах халата!
Выпили еще по кружке чая.
Появился служитель, который сообщил, что прибыл присяжный врач.
Судья Ди посмотрел сурово на старого лекаря.
— В тот день, когда вы проводили досмотр тела генерала, — сказал он ему, — вы обмолвились, что большинство ядов, вводимых внутренне, могут быть определены. Сейчас у меня при себе есть коробочка с засахаренными сливами. Мышь погрызла одну из них и сразу же умерла. Изучите эти сливы в моем присутствии и определите, каким ядом они отравлены. Если понадобится, то можете изучить и дохлую мышь.
С этими словами судья Ди вручил картонную коробочку врачу.
Старик извлек из свертка, который он принес с собой, кожаный футляр, содержавший набор острых ножей с короткими лезвиями и длинными рукоятками. Он выбрал и взял в руки один нож с очень острым лезвием.
Затем он достал квадратный листок бумаги из рукава халата и положил его на стол. Пинцетом лекарь взял погрызенную мышью сливу и положил ее на листок. С замечательной ловкостью он отделил от нее ломтик не толще тончайшей рисовой бумаги.
Судья и двое сыщиков внимательно следили за каждым его движением.
Старый лекарь разровнял ломтик на бумаге и принялся внимательно его изучать. Затем он попросил чашку кипяченой воды, неиспользованную кисть для письма и свечу.
Когда служитель принес все затребованное, врач смочил кисть в воде, а затем увлажнил ею ломтик сливы. Потом он взял кусочек глянцевой белоснежной бумаги, положил его сверху на ломтик и прижал ладонью.
Затем старик зажег свечу. Отделив глянцевую бумагу, он показал ее судье: на ней ясно виднелся мокрый отпечаток сливы. Врач подержал бумагу над пламенем, пока она не высохла.
После этого он поднес бумагу к окну и некоторое время пристально изучал ее, все время поглаживая указательным пальцем. Дао Гань встал с кресла, подошел к врачу и стал заглядывать к нему через плечо.
Закончив изучение, присяжный врач повернулся к судье и протянул листок бумаги ему, сказав:
— Прошу вас принять к сведению, что эта слива содержит большое количество ядовитой желтой краски, которая была введена в нее при помощи полой иглы.
Судья Ди медленно погладил свои бакенбарды. Посмотрев на бумагу, он спросил:
— Как вам удалось это обнаружить?
— Этот метод, — с улыбкой молвил старик, — давно уже применяется в нашем ремесле — несколько веков. Присутствие постороннего вещества в соке сливы определяется по цвету и зернистости. Если ваша честь приглядится к этому отпечатку, то вы легко заметите желтый оттенок. Разница же в зернистости поддается определению только чувствительными пальцами опытного аптекаря. Поскольку на срезе видны многочисленные маленькие отверстия, я заключил, что яд был введен при помощи полой иглы.
— Великолепная работа! — воскликнул одобрительно судья. — А теперь изучите все остальные сливы.
Пока врач трудился, судья Ди праздно вертел в руках пустую картонную коробку. Отогнув белую бумагу, которая покрывала ее дно, он внезапно склонился над ней, зорко всматриваясь в размытый красный отпечаток на краю бумаги.
— Однако! — заметил он. — Какая беспечная оплошность!
Десятник Хун и Дао Гань вскочили и тоже склонили свои головы над листком.
— Это половина печати У! — воскликнул Хун. — Та же печать, что он вчера приложил к своей картине.
Судья откинулся в кресле.
— Целых два признака прямо указывают на художника, — сказал он. — Во-первых, примененный яд. Все художники пользуются этой желтой краской и прекрасно знают, какой это сильный яд. Во-вторых — вот этот листок. Я предполагаю, что У использовал бумагу как подкладку, когда ставил печать на картину, и не заметил, как печать частично перешла на нее сквозь ткань.
— Именно в этом доказательстве мы так нуждались! — воскликнул возбужденно Дао Гань.
Судья промолчал. Он терпеливо ждал, пока старик закончит изучение остальных слив. Наконец старик провозгласил:
— Каждая из этих слив содержала смертельную дозу яда, ваша честь!
Судья взял со стола листок официальной бумаги управы и дал его врачу со словами:
— Запишите ваше свидетельство на эту бумагу и оставьте на нем оттиск большого пальца!
Старик увлажнил кисть и составил документ. После того как он приложил палец, судья со словами благодарности отпустил его. Затем он велел служителю позвать старосту Фана.
Когда староста явился, судья Ди приказал ему:
— Возьмите четырех приставов и арестуйте художника У Фэна!
Глава пятнадцатая
Художник У раскрывает свою тайну перед судом; судья Ди повелевает обыскать восточный квартал
Три удара в большой бронзовый гонг возвестили об открытии вечернего заседания суда.
Огромная толпа зрителей собралась в зале: старого генерала хорошо знали в Ланьфане.
Судья Ди взошел на помост. Первым делом он вызвал сюцая Дина.
Когда тот встал на колени перед скамьей, судья Ди молвил:
— Вчера вы появились перед этим судом и обвинили У Фэна в убийстве вашего отца. Я провел немедленное расследование и собрал улики, по которым У Фэн подлежит аресту. Однако в деле все еще остается много неясного. Сейчас мы допросим обвиняемого; призываю вас слушать внимательно. Если вы можете что-то добавить по любому вопросу, говорите, не смущаясь.
Судья написал повеление тюремному смотрителю. Вскоре два пристава ввели У в зал суда. Когда художник подошел к помосту, судья Ди отметил про себя, что на лице его не видно особых следов волнения.
У встал на колени и стал почтительно ожидать вопросов судьи.
— Назовите ваше имя и занятие, — сухо сказал Ди.
— Я, ничтожный, — ответствовал юноша, — зовусь У Фэном. Я сдал экзамен на звание сюцая и занимаюсь художеством по душевной склонности к этому занятию.
— Вы, — сурово сказал судья, — обвиняетесь в убийстве генерала Дин Ху-гуо. Говорите правду!
— Ваша честь, — спокойно отвечал У, — я полностью отрицаю предъявленное мне обвинение. Мне известно имя жертвы и преступление, из-за которого генерал был изгнан с военной службы, поскольку я часто слышал от моего отца рассказы об этой постыдной истории. Но прошу отметить, однако, что с генералом я никогда не встречался и даже не знал, что он проживает в Ланьфане, пока его сын не принялся распространять злостные слухи обо мне, на каковые я даже не обратил внимания, поскольку считал их слишком вздорными, чтобы опровергать.
— Если это так, — холодно сказал судья, — то почему генерал Дин всегда опасался вас? Почему он держал ворота запертыми день и ночь и приговорил себя к добровольному заточению в библиотеке? К тому же, если вы ничего не замышляли против генерала, зачем вы тогда посылали каких-то бродяг следить за его домом?
— По поводу первых двух вопросов вашей чести, — отвечал У, — осмелюсь предположить только, что это — внутренние дела дома Динов, о которых до сих пор я вообще не подозревал, поэтому ничего не могу сказать по этому поводу. Что же касается последнего, то я никогда никого не посылал следить за домом Динов. Я требую, чтобы обвинитель представил хотя бы одного из людей, которых я якобы нанял для этой цели.
— Не будьте слишком самоуверенны, юноша! — холодно сказал судья. — На самом деле я уже схватил одного из этих бездельников. В должное время вы его здесь увидите!
У закричал в гневе:
— Этот негодяй Дин подкупил его, чтобы он лжесвидетельствовал!
Увидев, что У наконец потерял самообладание, судья Ди решил, что теперь самое время застигнуть его врасплох.
Он наклонился вперед в кресле и резко бросил в лицо У:
— Я, уездный начальник, скажу тебе, почему ты так люто ненавидел семью Динов. Вовсе не из-за старой распри между твоим отцом и генералом! Нет, у тебя был свой личный и отвратительный повод. Посмотри на эту женщину!
Говоря эти слова, судья извлек из рукава вырезанный из картины У кусок, на котором было только одно лицо богини Гуан Инь.
Передав его старосте Фану, чтобы тот показал его У, судья все время не сводил глаз ни с обвиняемого, ни с сюцая Дина. Он заметил, что, как только он намекнул, что в деле замешана женщина, оба юноши побледнели. В глазах Дина мелькнул страх.
Внезапно судья Ди услышал рядом сдавленный крик.
Староста Фан стоял, сжимая изображение в руке. Он посерел лицом так, словно только что увидел демона.
— Ваша честь! — вскричал он. — Это моя старшая дочь, Белая Орхидея!
Шепот побежал по толпе, возбужденной этим неожиданным известием.
— Тишина! — воскликнул судья голосом, подобным грому.
Он сам изумился не менее прочих, но ничем этого не выдал и спокойно сказал:
— Староста, покажите рисунок обвиняемому!
От судьи не ускользнуло, что если У был очень взволнован словами старосты, то сюцай Дин вздохнул с видимым облегчением.
У смотрел на картину остановившимся взглядом.
— Говори! — рявкнул судья. — Какие отношения связывают тебя и эту девушку?
У побледнел как смерть, но твердо сказал:
— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос!
Судья откинулся на спинку кресла. Он холодно молвил:
— Похоже, обвиняемый, вы позабыли, что находитесь в суде. Я приказываю вам ответить на мои вопросы.
