Текст книги "Откройте небо"

Автор книги: Роберт Силверберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 82 страниц) [доступный отрывок для чтения: 30 страниц]

2

Кирби не ожидал от операции многого. Еще накануне он дискутировал на эту тему с Форстом и не скрывал своего мнения. Хотя он и не был ученым, тем не менее старался быть в курсе всех достижений науки и техники.

Несмотря на то что основной его обязанностью была административная работа, ему необходимо было держать бразды правления орденом в своих руках, используя большой бюрократический аппарат. Скоро исполнится девяносто лет, как он пришел в Братство. Он пережил взлет Братства и сам поднялся с ним на большую высоту.

Политическая власть, как бы часто не пользовались ею форстеры, не являлась для ордена самоцелью. Квинтэссенцией стала его научная программа, которая сконцентрировалась в Санта-Фе. Здесь за десятилетия была создана фабрика чудес, поддерживаемая почти тремя миллионами форстеров со всего мира – и желанные чудеса стали реальностью. Регенерационные процессы, продолжительность которых не была более ограничена естественным временем роста человека, вселяли надежду, что новые поколения будут жить уже лет триста-четыреста, а может быть, и больше. Как бы то ни было, а Братство могло предложить людям нечто реальное – почти бессмертие, и это можно было назвать если не полным выполнением обещанного, то, во всяком случае, частью его. Именно таким обещанием лет сто назад форстеры приманивали в свои ряды сторонников.

Но другая цель – звезды – осталась для Братства недостижимой.

Человечество из-за абсолютной невозможности достичь и тем более преодолеть скорость света, было замкнуто в своей Солнечной системе. Ракеты на химическом горючем и даже разгоняемые ионами космические корабли летали слишком медленно. Марс и Венера расположены относительно близко к Земле и до них добирались сравнительно быстро, но другие планеты приходилось достигать за гораздо большие промежутки времени. На полет к другим звездам, если рассчитывать на современную технику, потребуются сотни лет…

Таким образом, человек ограничился своей Солнечной системой, превратил Марс в жилую планету и изменил себя так, что смог жить на Венере. На Юпитере и Сатурне добывались редкие элементы, на Нептун и Плутон иногда посылались исследовательские экспедиции, с помощью роботов изучался Меркурий и другие планеты.

Специальная теория относительности определяла движение реальных тел в реальном пространстве, но была совсем не обязательной для явлений паранормального мира.

Ноэль Форст исходил из того, что экстрасенсорный путь является единственным путем к звездам. Вот почему он собрал в Санта-Фе эсперов самых различных категорий и уже десятки лет проводил опыты по выращиванию нового вида эсперов, а также разные эксперименты по генетике. В результате у Братства появилось несколько довольно интересных эсперов, но, к сожалению, ни один из них не имел замечательного таланта транспортировать физические тела через пространство, в то время как на Венере телекинетическая мутация произошла спонтанно, как следствие приспособляемости к окружающей среде.

Но Венера находилась вне сферы влияния форстеров. Лазаристы Венеры имели телекинетиков, которые были необходимы Форсту, чтобы иметь дорогу к звездам, но они проявляли мало заинтересованности к сотрудничеству с Форстом. Вот поэтому Рейнольд Кирби и вел уже несколько месяцев переговоры с представителем лазаристов на Венере Мандштейном, пытаясь достичь соглашения.

Тем не менее хирурги в Санта-Фе не прекращали своих попыток превратить землян в телекинетиков. Опыты по синаптическому изменению человека давали такие результаты, что, казалось, уже можно оперировать людей для превращения их в телекинетиков.

– Плохи дела, – сказал Форст Кирби. – Им понадобится еще около пятидесяти лет, чтобы добиться положительных результатов.

– Не понимаю я всего этого, – покачивая головой, произнес Кирби. – У венериан имеется ген телекинетиков, не так ли? Почему же мы не можем создать дубликат? Если вспомнить, что нам удалось сделать с нуклеиновыми кислотами…

Форст улыбнулся своей улыбкой мумии.

– Гена телекинетиков как такового не существует. Телекинетический талант – это совокупность измененных наследственных факторов. Уже тридцать лет пытаемся мы найти такой комплекс изменений и исследовать его, но так и не получили никаких результатов. И потом, это дело с синаптическим методом – надо изменить сам мозг, а не гены, и тогда, рано или поздно, мы добьемся своего. Но я не могу ждать еще целых пятьдесят лет.

– Вы наверняка проживете и больше.

– Возможно, – ответил Форст. – Но тем не менее, я не могу так долго ждать. А венериане имеют таких людей, в которых мы нуждаемся. И если мы будем долго копошиться, они осуществят этот план одни, без нас. Пришло время привлечь их к сотрудничеству. Я готов к компромиссу.

Кирби сообщил Форсту о своих переговорах с Мандштейном. Он отметил, что в них намечается сдвиг в хорошую сторону, но до полной договоренности еще далеко и в основном потому, что, по мнению лазаристов, Форсту нужен этот совместный план для утверждения своей силы.

Форст задумчиво кивнул:

– Я поговорю с Лазарусом. Из-за неудачной операции соглашение с венерианами стало еще более необходимым.

В это время умершего накрыли простыней и вывезли из операционного зала.

– Пойдемте со мной, – сказал Форст, обращаясь к Кирби. – Я распорядился сделать просвечивание этому кретину и хотел бы присутствовать при этом.

Кирби вслед за Основателем вышел из галереи. За ними, словно королевская свита, следовали несколько аколитов и санитаров. За последние годы Форст заметно ослаб и пользовался креслом на колесиках. Кирби, наоборот, предпочитал собственные ноги, хотя был почти таким же старым.

– Вы не очень обеспокоены неудачей? – спросил Кирби.

– А к чему беспокоиться? Я же отлично понимаю, что успеха нам ждать еще рано.

– В таком случае, что вам нужно от этого кретина? Вы на что-нибудь надеетесь?

– Наши надежды связаны с Венерой. У них есть нужные люди.

– Зачем же тогда мы пытаемся вырастить своих телекинетиков?

– Нельзя уменьшать темпа научных работ. За все сто лет Братство ни разу не останавливало своих исследований. К тому же мы не имеем права опустить руки и сдаться, то есть признать бессилие.

Кирби пожал плечами. Несмотря на власть, которую он имел а Братстве, инициатива никогда не исходила от него. Стратегию движения, как и прежде, определял Форст. Однако в отличие от других подчиненных Кирби всегда знал, для какой игры совершается тот или иной тактический маневр. А если Форст неожиданно умрет? Что произойдет с организацией? Будет ли она, как надеется Форст, идти теми же темпами и в том же направлении дальше?

Возможно, что и будет, но во что это выльется – неизвестно.

Наконец они попали в больницу для эсперов. Навстречу вышли люди в голубых рясах, чтобы приветствовать Форста. Один из врачей с почтительностью проводил их в заднюю часть здания, где уже находился кретин.

Несчастный сидел в широком кресле из пластика. Резиновые веревки, которыми он был привязан к стенным крючкам, прочно держали его, оставляя тем не менее некоторую свободу движений.

На него грустно было смотреть. Тринадцатилетний подросток ростом всего лишь около метра, с грубой шершавой кожей был глухим и полуслепым весь какой-то деформированный. Но зато это был мутант, созданный самой природой. Его болезнь называлась синдромом Харлера, попросту говоря, естественным природным кретинизмом, описанным в науке еще два с половиной столетия назад. Несчастные родители привезли это маленькое чудовище в один из храмов Братства в Стокгольме, надеясь на помощь медиков. Кретинизм в Братстве не лечили, но один из эсперов, исследовавших мальчика, обнаружил в нем необычные способности и предложил отправить его в Санта-Фе. И вот мальчик здесь; теперь его должны исследовать и определить, каким даром он обладает.

Кирби сразу понял, что ему тут делать нечего, но он попытался мобилизовать всю свою волю.

– Почему у ребенка так много недостатков? – спросил он у врача, стоявшего рядом.

– Если говорить популярно, это связано со скоплением ненормальных генов, вызывающих отклонения в теле и, следовательно, излишнее накопление полисахаридов в организме.

Кирби кивнул.

– А существует какая-нибудь связь между неправильным развитием организма и телекинетикой?

– Это еще не выяснено, – ответил врач.

Форст почти вплотную подкатил к несчастному мальчику и внимательно посмотрел ему в лицо. В мутно-молочных глазах притаилось выражение безмолвного горя. «Смерть была бы для него избавлением, – подумал Кирби. – А Форст еще надеется, что такое чудовище поможет им добраться до звезд!» – Начинайте исследование, – буркнул Основатель.

К калеке подошли два эспера: негритянка с приятной внешностью и меланхоличный молодой человек. Кирби внимательно наблюдал за ходом безмолвного преобразования. Что делали эти двое эсперов? Какие мысли вливали они в мозг калеки, молчаливо скорчившегося перед ними? Кирби этого не знал и утешался тем фактом, что, вероятно, и сам Форст этого не знал.

Прошло минут десять.

Внезапно девушка подняла голову и сказала:

– Умеренные коммуникационные способности и, я бы сказала, зачаточные телекинетические.

Она вытащила из кармана коробок со спичками и положила его на открытую ладонь. Затем, судя по всему, эсперка опять вошла в контакт с калекой и поднесла свою руку к его глазам.

Лицо больного исказилось в страшной гримасе, и в то же время коробок на ладони начал передвигаться.

Форст был доволен.

– Хорошая работа. У него способности выше средних.

– Не больше, чем у других, – сказал другой эспер. – Он не знает и не понимает мира, поэтому не сможет пользоваться своими способностями. Он говорит, что мы должны его убить.

– Я бы предложила его усыпить, – сказала девушка. – И он, наверное, согласится на это.

Кирби содрогнулся от неприятного ощущения. Деловитые и трезво рассуждающие эсперы только что заглянули в душу калеки, и одного этого было достаточно, чтобы сделать их черствыми эгоистами. Да, почувствовать то, что испытывает этот несчастный тринадцатилетний монстр, блуждающий где-то в мире теней, очень неприятно и страшно.

Форст сделал знак врачу:

– Сохраните его для дальнейших исследований. Может быть, при правильном лечении и уходе он сможет стать полезным существом, как для себя, так и для нас.

Основатель повернулся вместе со своим креслом и выехал из комнаты. В этот момент в глубине коридора показался спешащий аколит. Увидев, что навстречу катится сам Основатель, он быстро затормозил свой бег. Форст отечески улыбнулся юноше и свернул в сторону.

Тяжело дыша, аколит сказал:

– Вам послание, координатор Кирби.

Кирби взял конверт и осторожно вскрыл его. Послание было от Мандштейна. Оно гласило:

«Лазарус готов встретиться с Форсом для информационной беседы».

3

– Да будет вам известно, что я был сумасшедшим, – сказал Форст. – Около десяти лет. Позднее я узнал причину: я принадлежал к категории «пловцов», не умеющих фиксировать время.

Бледная девушка-эспер смотрела на него круглыми глазами. Они были одни в комнате Основателя. Девушке было тридцать лет, однако она казалась физически несозревшей. Черные пряди волос, закрывающие ее угловатые плечи, были всегда в беспорядке. Дельфина, так звали девушку, за долгие месяцы работы с Форстом, так и не смогла привыкнуть к его искренности. Да она и возможности такой не имела: после каждого ее посещения Форста эсперы гасили все воспоминания, связанные с посещением.

– Мне начинать? – робко спросила она.

– Нет, подождите немного… Скажите, считали ли вы себя когда-нибудь ненормальной? Например, в такие тяжелые моменты жизни, когда вы теряете контроль над собой, бесцельно скользите вдоль линии времени и не знаете, вернетесь ли вы когда-нибудь к той точке времени, которую мы называем «сейчас»?

– Временами это бывает довольно страшно.

– Но вы возвращаетесь, и это удивительно. Вы знаете, скольких «пловцов» я видел, мозг которых сгорал у меня на глазах? Сотни! Да. Да.

Сотни! Я и сам бы сгорел, если бы мои способности были развиты сильнее. С годами такое случалось со мной все меньше и меньше, а теперь остались одни воспоминания. А в то время я часто срывался, бежал вдоль времени и видел перед собой все Братство, как на ладони. И все же я видел, все видел, Дельфина, все! Правда, очень тускло и расплывчато.

– Так, как вы это описали в своей книге?

– Более или менее, – ответил Основатель. – И хуже всего я чувствовал себя в период между две тысячи пятьдесят пятым и две тысячи шестьдесят третьим годами. А началось все это, когда мне было тридцать пять… Я служил обычным техником, был, так сказать, никто, и вдруг на меня нашло, божественное озарение: я на какое-то время заглянул в свое будущее. Я решил, что начинаю сходить с ума. Но потом понял в чем дело.

Девушка молчала, удивляясь разговорчивости старца. Форст закрыл глаза. Он вспоминал. После нескольких лет душевного блуждания Ноэль Форст осознал цель своей жизни. Он видел, как мог преобразовать мир. Надо только начать. И начать правильно. Основать первые ячейки, выдумать новые культовые ритуалы… Было ли его сумасшествие болезнью параноика?

Возможно, и было. Форст сам считал себя фанатиком, и даже сумасшедшим, но сумасшедшим трезвым и рациональным. Он не останавливался ни перед чем, лишь бы достичь цели: он слишком недалеко заглянул в будущее, чтобы знать, достигнет он ее или нет.

– Когда собираешься изменить мир, – задумчиво сказал он, – то берешь на себя большую ответственность. Нужно быть чересчур наивным или просто одержимым, чтобы попытаться осуществить это, либо верить, что такое возможно.

– Это называется, бросить вызов жизни, – сказала девушка.

– Ах, не бередите мне старые раны, Дельфина! Довольно скучно играть пьесу, самим написанную и знать, что тебя ждет. Только одно меня и утешает: я не знаю подробностей и, вообще, понятия не имею, что произойдет в будущем. Поэтому я полагаюсь только на такие таланты, как ваш. К сожалению, даром предвидения я больше не обладаю. Но вы ведь видите все отчетливо, не так ли? Одолжите мне ваш талант. Возьмите меня с собой… О, как много я сегодня говорю!

Девушка робко начала готовиться к большим внутренним нагрузкам. В отличии от других экспертов она была способна на очень сильный самоконтроль. Большинство «пловцов» слишком рано теряли свой «якорь» и сгорали. А тридцатилетняя Дельфина (зрелый возраст для эспера) сохранила и ориентацию, и силу, сохранила жизнь. Но и она сгорит, когда не хватит сил.

До сих пор этого не случалось, и Форст очень симпатизировал ей: он связывал с ней большие надежды. Если бы она продержалась еще немного, до тех пор, пока он не увидит продолжения своего пути! Тогда этот длинный экскурс закончится, и они смогут хорошенько отдохнуть.

Наконец она отошла от настоящего и вступила в сферу, где сконцентрировались все мгновения.

Форст наблюдал за девушкой и ждал момента, когда он отправится вместе с ней. Один он не мог совершить путешествие в будущее, ему нужен проводник. В конце концов его зрение ослабло, все вокруг замерцало, и он почувствовал, что движется навстречу туманному миру теней. Перед ним открылась завеса времени, он увидел смутную фигуру, в которой узнал самого себя, в окружении каких-то неясных силуэтов.

Неужели это Лазарус? Да, конечно, это он! А вот и Кирби! И Мандштейн!

Собрались все фигурки в его великой игре. Далее Форст увидел совершенно незнакомый мир с необычным ландшафтом – не земным, но и не марсианским и не венерианским. Форст задрожал. Он взглянул на дерево, которое возвышалось над ним по меньшей мере метров на двести и словно упиралось вершиной в небо. Дерево было покрыто кроной ажурно-голубой листвы… Вдруг он стремительно перенесся в душную и вонючую атмосферу мокрого от дождя большого города, и увидел, что стоит перед одним из своих старых храмов.

Храм горел, и запах горящего дерева щипал нос. От жары быстро испарялась дождевая влага. А потом он посмотрел на улыбающееся лицо Кирби. А потом…

А потом его покинуло чувство движения, и он вернулся в настоящее.

Форст лежал в кресле с закрытыми глазами и тяжело дышал.

Немного отдохнув, он взглянул на Дельфину: она лежала рядом с его креслом. Старец позвал аколита:

– Отправьте девушку в отделение, – сказал он. – И пусть о ней позаботятся врачи. Ей нужно восстановить силы.

Аколит кивнул и легко поднял девушку. Форст продолжал сидеть неподвижно. Он был доволен результатом сеанса, который подтвердил его интуитивные мысли о ближайшем будущем, и это его умиротворило.

Потом он нажал кнопку селектора:

– Пришлите ко мне Каподимонте.

Через несколько минут в его комнату вошел толстяк. Каподимонте был начальником одного из районов Санта-Фе, причем в случае отсутствия Форста и Кирби ему же должен подчиняться весь Научный Центр. Это был лояльный, прилежный, исполнительный работник, и Форст часто доверял ему деликатные поручения, которые тот выполнял обычно с успехом.

Форст сказал:

– Каподимонте, сколько вам потребуется времени, чтобы подобрать экипаж для межзвездного полета?

– Для межзв…

– Да. Скажем так: для старта поздней осенью этого года. Сейчас можете подобрать людей только по анкетным данным. Нужные две или три команды.

Каподимонте уже пришел в себя:

– Какой численности должны быть команды?

– Различной: и два человека, и целый десяток. Начните с Адама и Евы и пройдитесь по всем парам. Принцип отбора таков: они должны быть здоровыми, выносливыми, способными рожать детей, хорошо приспосабливаться к меняющимся условиям.

– Это должны быть эсперы?

– Нет, лучше простые люди. В крайнем случае, можете взять пару эсперов на дюжину. Но они не должны быть очень чувствительными. Не забывайте, что они будут пионерами, а для такой трудной жизни больше годятся грубые и психически устойчивые люди. В такой экспедиции гении не нужны.

– Когда будет готов список, кому его показать: вам или Кирби?

– Мне. Хочу вас предупредить, чтобы вы вообще не говорили никому ни слова об этом. Даже Кирби. Просто сходите в архив, сделайте свою работу и принесите мне результаты. Я еще сам не знаю, какого масштаба будет экспедиция, но я хотел бы организовать такую группу, которая оправдала бы все мои расчеты. А сколько будет участников: два, три, восемь – я и сам не знаю. Даю вам на это два-три дня. Когда эта работа будет выполнена, мы еще раз с вами побеседуем. Потом возьмите парочку самых способных людей и займитесь с ними логистическими приготовлениями к полету. Используйте при этом капсулу, которая может приводиться в движение энергией эсперов.

Попытайтесь разработать наиболее приемлемый и целесообразный проект.

Используйте старые достижения. У вас ведь богатый арсенал всяких проектов, просмотрите их внимательно. Созданный проект будет вашим детищем, Каподимонте.

– Один нескромный вопрос, сэр?

– Прошу.

– Это всего лишь гипотетическая тренировка или все довольно серьезно?

– Я и сам еще не знаю, – сказал Форст.

4

На экране появилось голубое лицо венерианина. Оно казалось каким-то чужим и неприятным, но тем не менее венерианин родился на Земле, что было видно по форме головы и чертам лица. Это был Дэвид Лазарус, Основатель и воскресший пророк культа лазаристов. Прошло двадцать лет с тех пор, как Лазарус отправился на Венеру. За это время он часто разговаривал с Форстом. И всякий раз пророки позволяли себе такую дорогую роскошь, как разговор с полным визуальным контактом. Даже телефонный разговор между Землей и Венерой с помощью промежуточных космических станций был чрезвычайно дорогим, а уж о сопровождении разговора телевизионным изображением и говорить не стоит. Но расходы не смущали пророков. Сам Форст настоял, чтобы связь была визуальной. Ему было очень важно видеть измененное лицо Лазаруса. Это позволяло Форсту концентрировать свои мысли во время вынужденных пауз: даже если учесть, что информация неслась со скоростью света, все равно проходило несколько минут, прежде чем она достигала другой планеты. Поэтому даже самый короткий и незначительный обмен мнениями требовал более часа связи.

Расположившись поудобнее в своем кресле, Форст сказал:

– Я думаю, Лазарус, что пришло время объединить наши движения. Мы дополним друг друга. Ведь от нашей разобщенности никто из нас не получил выгоды.

– Но если мы соединимся, мы можем кое-что и потерять, – в раздумье произнес Лазарус. – Ведь наше движение моложе и слабее, и воссоединение может привести к тому, что вы поглотите нас, и мы полностью растворимся в вашей иерархии.

– Ни в коем случае. Гарантируем вам, что ваши лазаристы полностью останутся автономными. Даже больше: я гарантирую вам доминирующую роль в определении политического курса движения.

– А какие гарантии вы можете предложить? – поинтересовался Лазарус.

– Давайте пока отложим этот вопрос, – ответил Форст. – У меня наготове межзвездная команда. Через несколько месяцев она полностью будет оснащена. Ее члены в состоянии приспособиться к любым условиям. Но нам нужно выбраться за пределы Солнечной системы. Дайте нам такую возможность, Лазарус. У вас она имеется. Мы слышали о ваших экспериментах.

Лазарус кивнул, и его жабры задрожали.

– Не отрицаю, мы добились определенных успехов в этой области, сказал он с гордостью. – Мы можем переправить несколько тонн материалов или веществ с Венеры на Плутон. Приблизительно такую же массу мы можем послать и за пределы Солнечной системы – к звездам и даже в другие Галактики.

– Сколько времени вам понадобится, чтобы переправить большую массу на Плутон?

– Немного. Точного времени я вам назвать не могу. Во всяком случае, звезды подвластны нам уже около года. Если мы пошлем капсулу или корабль к ближайшей звездной системе, то приблизительно через два года он достигнет цели. К сожалению, у нас нет возможности поддерживать контакт с командой.

Мы их можем только выбросить во Вселенную, а говорить с ними через огромные расстояния в пять или десять световых лет мы не можем. А вы могли бы?

– Нет, – ответил Форст. – Экспедиция будет полностью отрезана от нашего мира. Для связи с нами она будет посылать конвекциональные радиозонды. И все же мы должны попытаться послать экспедицию. Вы предоставите в наше распоряжение ваших специалистов, Лазарус?

– А вы знаете, что на этой работе несколько наших самых лучших людей сгорят?

– Да, я предполагал, что так будет. И тем не менее, я прошу вас предоставить их нам. У нас имеется методика лечения горящих эсперов. Пусть ваша молодежь попытается послать корабль к звездам, а если они «вспыхнут», мы постараемся их вылечить.

– А не кажется ли вам, что это бесчеловечно: сперва довести их чуть ли не до гибели, а затем штопать, как дырявый чулок? – спросил Лазарус. – Ведь это оскорбляет человеческое достоинство. Я предпочитаю оставить юношей здесь, на Венере, чтобы и дальше развивать их таланты и в то же время находиться с ними в постоянном контакте.

– Но они нужны нам.

– Нам – тоже.

Форст использовал паузу, чтобы принять стимулятор. А когда он сказал следующую фразу, голос его уже не дрожал от волнения:

– Вы принадлежите мне. Я вас создал и теперь нуждаюсь в вас. Именно я усыпил вас в 2090 году, и я же разбудил в 2152 году и подарил вам целый мир. Вы были никем, просто выскочкой, теперь вам принадлежит мир. Вы мне обязаны всем. И сейчас пришло время рассчитываться. Я ждал этого сто лет: у вас появились эсперы, способные доставить моих людей к звездам. И какими бы большими не были жертвы с вашей стороны, я хочу, чтобы эта экспедиция состоялась.

Форсту было трудно говорить, у него даже закружилась голова, и он в изнеможении откинулся на спинку кресла. У него было время передохнуть, ответ придет только через несколько минут. Он сделал свою игру – теперь дело за Лазарусом. В руках Форста не осталось ни одного туза.

Голубое лицо на экране было неподвижным. Слова Форста еще не достигли Венеры. Ответа пришлось ждать довольно долго.

Внезапно лицо на экране нахмурилось.

– Вот уж не думал, Форст, что вы будете действовать подобными методами. Почему я должен быть вам благодарен? За то, что воскресив меня, вы загнали тем самым в эту дыру? И даже не спросили моего согласия. Или, может быть, за то, что мое движение выросло, пока я по вашей милости спал более шестидесяти лет? Но ведь это не ваша заслуга! Так что не смешите меня, Форст, – сказал Лазарус и после небольшой паузы добавил: – Я не дам вам эсперов. Разводите своих, если вам так необходимо лететь к звездам.

– Вы тоже хотите к звездам, Лазарус. Но у вас не хватает технических приспособлений для организации такой экспедиции. У меня они есть. Так давайте же объединим наши усилия! Вы же сами этого хотите! Сказать вам, почему вы не соглашаетесь? Вы просто боитесь реакции своих собственных людей, когда они узнают, что вы сотрудничаете со мной. Боитесь, что пойдут разговоры, будто вы продались Форсту. Вы не соглашаетесь со мной, потому что не имеете полной независимости. Возьмите себя в руки. Проявите решительность! Употребите свое влияние. Я положил перед вами эту планету.

Отплатите мне той же монетой.

Когда слова Форста дошли до Лазаруса, он, казалось, хотел прервать связь.

– Какой абсурд! – возмущенно воскликнул он. – Мои последователи в тяжелой борьбе сами завоевали эту планету. Никто не клал ее передо мной, Форст. Наоборот, уже в течение десятилетий вы пытаетесь добиться влияния на Венере, но вам это не удается. Так за что я вам должен отвечать взаимностью? Пока вы придерживаетесь такой тактики, о взаимопонимании нечего и думать! Или вы считаете, что я пойду к Мандштейну, Мартеллу и другим сподвижникам, расскажу о нашем разговоре, а потом заявлю о подчинении вашей воле? Да мои люди снова превратят меня в мученика, но на этот раз – окончательно, и они будут правы!

Наступила продолжительная пауза, еще более длинная, чем необходимо для преодоления этих слов расстояния от Земли до Венеры. И Форст понял, что тактика лобовой атаки не оправдала себя. На этот раз он перегнул палку. Если он хочет спасти свой план, то должен раскрыть последнюю козырную карту, которую он вообще не хотел показывать.

Он улыбнулся и сказал:

– Скажите своим людям, Лазарус, что я им предлагаю высочайший авторитет в обоих мирах. Скажите им, что Братство лазаристов не только желанно нам, но и будет единственной главой обоих движений.

– Обоих?

– Обоих.

– А что будет с вами?

Форст ответил на этот вопрос. И как только слова слетели с его губ, он откинулся назад, расслабился и облегченно вздохнул. Основатель знал, что сделал последний ход в игре, длящейся сто лет, и все кончится, как надо.