Текст книги "Монах: время драконов"

Автор книги: Роберт Ши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

Глава 20

Всю ночь скорбно завывал над степями Монголии горячий южный ветер. Длинные травы едва колыхались. Вечные Небеса, которым поклонялись монголы, были абсолютно черными, украшенными неисчислимыми звездами, Люди, скитающиеся по этим пустырям всю свою жизнь, что и делали поколения монголов с незапамятных времен, легко читали эти звезды.

Предзнаменования были благополучными. «Когда Северная Рыба сблизится с Большим Псом, – говорили астрологи Кублая, – хан обретет могущество, и все враги его будут разгромлены». В эту ночь две эти блуждающие звезды подошли друг к другу на самое близкое в этом году расстояние.

Вой ветра был едва слышен из-за топота десятков тысяч копыт. Спавшие в траве птицы, встревоженные надвигающимся громом, взлетали в небо. Их крики были единственными звуками, слышными посреди грохота надвигающейся орды.

Лица всадников были закрыты тканью от ветра и пыли. Офицеры сновали взад-вперед вдоль длинных шеренг всадников, проверяя правильность строя и шепотом отдавая приказы.

За всадниками в темноте скрипел деревянными колесами обоз, каждая повозка была нагружена грибовидной юртой. В центре катящегося города из юрт неуклюже двигались черные громадные фигуры. Боевые слоны шагали по траве, сминая ее и двигаясь, несмотря на огромные размеры, значительно тише, чем лошади или быки.

Войско Кублай-хана продвигалось на север, в сторону Гоби. Шел Десятый месяц Года Крысы – четвертого года с начала войны между Кублаем и его братом Ариком Букой.

Бесчисленное множество раз за тысячи лет армии сталкивались на этих травянистых равнинах. Бехче, тюрки, монголы, а также другие народы и племена, чьи имена были давно забыты, сражались здесь друг с другом, а также с колесницами и армиями китайцев. Степные травы были обильно политы кровью воинов и удобрены их плотью. Земля была усеяна их костями.

Первый розовый свет восхода забрезжил на востоке. Вернулись разведчики, доложившие передовым отрядам о кострах стоянки за холмами на севере. Цветные лампы, свет которых был виден только с одной стороны, подали знаменам знак остановиться.

Арик Бука был в ловушке. За его спиной расстилалась пустыня.

Юрты остановились, вперед вышли служители богов. Шаманы принесли в жертву овец, буддистские ламы вращали свои молитвенные колеса, несторианские христианские священники нараспев читали молитвы на полузабытой латыни над походными алтарями, муэдзины созывали правоверных на молитву. Люди разных вер и вообще без веры, люди всех народов от восхода до заката солнца подготавливали свои тела и умы к предстоящему бою.

На левом фланге, настолько далеко от центра, что их не было видно, шли самураи под командованием Муратомо-но Юкио и под знаменем оркхона Урианг-катая. Когда первая полоса алого цвета прорезала ровную линию горизонта, самураи слезли с лошадей я низко, в пояс, поклонились солнцу, Священным Островам, императору. Посмотрев на Юкио, Дзебу заметил, что на глазах его друга блестят слезы.

Некоторые группы самураев занялись очищением, согласно обрядам синто, другие слушали распевную речь тибетских лам, не понимая ни слова, но заряжаясь покоем от этой церемонии.

Для желающих Тайтаро провел нечто похожее на службу, согласно законам зиндзя. Это было скорее философской беседой, чем религиозным ритуалом. Тайтаро повторял высказывания зиндзя, которые вселяли мужество со времен основания Ордена. «Твои доспехи – это твой ум… Действуй и не задумывайся о результате… Смерть – это не благо и не зло».

Юкио и Дзебу пошли на совет к военачальнику Уриангкатаю. Оркхон был крупным мужчиной, высоким, как Дзебу, но шире. Он собрал своих тумен-баши под своим знаменем – железной пикой в обрамлении длинных белых конских волос.

– Наш фланг атакует первым, – сказал Уриангкатай. – Против нас стоит их правый фланг под командованием Аргуна Багадура.

Юкио и Дзебу посмотрели друг на друга.

– В чем дело?

– Мы сражались с Аргуном у Гуайлиня четыре года назад, когда служили императору Сун.

– Теперь вы сражаетесь за лучшего хозяина, а он – за худшего, – проворчал Уриангкатай. – Великий Хан решил применить тулугму, обычное наступление. Эту тактику Арик Бука знает не хуже нас, но он все равно будет вынужден атаковать нас, так как прижат к пустыне и может двигаться только вперед. К тому же мы застигли его врасплох, и он не может знать, насколько мы сильны. Правый фланг под командованием Великого Хана ударит в центр армии Арика Буки. Великий Хан отступит, якобы вынужденный поступить так из-за сопротивления Арика Буки. – Дзебу вдруг вспомнил, что Уриангкатай, который был старше его на десять лет, был сыном Суботая Багадура, другом юности Чингисхана, который стал прославленным полководцем, мастером стратегии, вторым после самого Завоевателя.

– Что, если правый фланг Арика Буки атакует Великого Хана? – спросил один тумен-баши.

– Нашей задачей является занять его правый фланг. Когда мы атакуем Аргуна, можно ожидать, что он отступит. Помните, что у него тяжелая кавалерия. Его луки стреляют гораздо дальше наших. Придется понести тяжелые потери, прежде чем сумеем отплатить ему тем же. Заставьте его двигаться от нас, потом развернитесь и убегайте. Заставьте его устремиться в погоню. Это все, что от нас требуется. В то же время, если центр Арика Буки и его левый фланг станут наступать на Великого Хана, Байан с тяжелыми туменами обойдет его с фланга, окружит и раздавит. Потом Кублай-хан ударит со всей мощью своего центра – боевыми слонами и всем остальным.

– У генералов все всегда получается просто на словах, – сказал Юкио, когда они возвращались к своим воинам на монгольских лошадях. Большинство крупных китайских лошадей, на которых они покинули Гуайлинь, давно были потеряны, но Кублай-хан обеспечивал их новыми из, казалось, неиссякаемого источника. Степная лошадь могла проскакать быстрее и значительно большие расстояния, чем любая другая лошадь в мире.

Солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Самураи стояли в авангарде правого фланга. Уриангкатай всегда ставил их в авангард. Именно там они и хотели находиться. Юкио занимал должность тумен-баши, хотя командовал значительно меньшим, чем десять тысяч, количеством воинов.

Из тысячи самураев, изначально прибывших в Китай с Юкио, осталось около половины. Но под командованием Юкио сейчас сражалось две тысячи человек, недостающие были набраны из китайцев, турков, татар, тибетцев, корейцев и арабов, присоединившихся к ним за последние четыре года.

Дзебу ощутил пустоту в животе, как всегда перед боем. Он занял свое место перед первой шеренгой всадников. Юкио ездил вдоль строя, говоря подбадривающие слова, согласно которым все было очень просто и легко. Справа от Дзебу стоял знаменосец, держащий на древке квадрат золотистого шелка с изображением Белого Дракона.

Взревели трубы, загрохотали седельные барабаны, и самураи двинулись вперед. Дзебу проверил чувствительность своей лошади к нажиму колен, опустив поводья и заставляя ее поворачивать то вправо, то влево по высокой траве, а сам достал из седельной сумки свой лук и проверил натяжение тетивы, слегка потянув за нее.

Он преодолел подъем и резко втянул в себя воздух. Мелкая долина перед ним была покрыта ковром белых цветов с красными середками. Цветы ослепительно сверкали на утреннем солнце. Он часто задумывался, почему в день боя обязательно встречалось что-нибудь настолько прекрасное, что трудно было думать об убийстве или встрече с собственной смертью. А сегодняшний день будет мрачным и ужасным. Или наоборот, почему люди редко бывали такими прекрасными, как мир солнца и цветов?

Его лошадь скользнула по белому полю и поднялась по противоположному склону долины. Появился враг. Сначала было видно только облако пыли на горизонте, потом показалась длинная цепь всадников, размахивающих копьями. Ряд за рядом всадники скатывались на них по холмистым лугам. Дзебу почувствовал, как тело само готовило себя к удару. Это была тяжелая кавалерия, и она не отступала.

Полетели стрелы. Дзебу услышал крики позади себя. Несколько стрел просвистело над головой с его стороны, но они упали далеко, не долетев до наступающих всадников.

Где-то в этом надвигающемся на него строю был Аргун. Быть может, они встретятся сегодня и положат конец давней вражде между ними.

– Галопом, марш! – отдал приказ скачущий справа от Дзебу Юкио. Рожки передали приказ, и лошадь Дзебу, как и все остальные рядом, ускорила шаг. Это был единственный способ быстро сблизиться, чтобы их стрелы стали достигать цели.

Но, как и следовало ожидать, атакующие развернулись и помчались в обратном направлении. Раздосадованный, Дзебу собирался было уже выпустить стрелу, но вспомнил правило зиндзя: «Пусть ни одна стрела не пропадет даром».

Сейчас тяжелые кавалеристы Арика Буки, развернувшись в седлах, осыпали самураев стрелами. Люди и лошади падали с криками на траву. Опустошительный град стрел пробивал огромные бреши в рядах самураев.

Стрела с глухим стуком вонзилась в грудь его лошади. Животное упало на колени, и Дзебу перелетел через его голову. Еще в воздухе он сгруппировался, ударился о землю плечами, грохоча доспехами, и с секунду, ошеломленный, полежал на спине. Потом перевернулся на живот и осторожно поднял голову, выглядывая из высокой травы.

Враг вновь развернулся и надвигался на них. Шесть всадников неслось прямо на него. Он ощущал стук их копыт сквозь мягкую землю. Спрятаться было некуда. Он решил притвориться мертвым, перевернувшись набок, чтобы было все видно.

Его окружал вал высокой серо-зеленой травы. Один из белых цветков свисал прямо над его головой. Он не имел никакого запаха. Всадники были совсем рядом. Полуоткрытыми глазами он увидел, как один из них, опустив копье, приближается к нему, чтобы удостовериться, что он мертв.

Дзебу схватил копье и ткнул его острием в землю быстро и сильно. Всадник, все еще крепко сжимающий копье, вылетел из седла. Он ударился о землю, его нагрудная пластина лязгнула, а лошадь, оставшись без всадника, пустилась вдогонку за остальными.

Человек лежал на земле и стонал. Дзебу подполз к нему и ударом ребра ладони перебил дыхательное горло. Он пробормотал «Молитву поверженному врагу», дико озираясь, пытался определить, где остальные всадники. Сейчас они разворачивались, чтобы посмотреть, что произошло. Пригнувшись, Дзебу пробежал к своей мертвой лошади и вытащил из седельной сумки лук. Он выпустил пронзающую доспехи стрелу в одного из всадников, и тот вывалился из седла. Другая стрела попала в правое плечо второму всаднику, заставив его выронить копье и ускакать. Теперь три оставшихся всадника вытащили свои тяжелые самострелы и стали стрелять в него. Он лег за убитую лошадь, используя ее как прикрытие.

Пара всадников галопом подъехала с разных сторон к убитой лошади Дзебу. Монголы никогда не спрыгивают с лошадей. Два наконечника копий ударили в него. Он уклонился от одного, но второй попал в незащищенную часть руки и разорвал левый бицепс. Дзебу снова схватил копье, но этот всадник мгновенно остановил лошадь. Он вонзил копье глубже в руку Дзебу, разрывая мышцы, пытаясь пригвоздить его к земле.

Дзебу потянулся свободной рукой за пазуху. К счастью, духовая трубка находилась с левой стороны. Одна стрелка была на месте. Большим пальцем Дзебу вытащил затычки с обоих концов, поднес трубку к губам и послал отравленную стрелку в горло врага. Человек схватился за стрелку, выпустив из рук копье. Едва он успел вытащить стрелку и бросить ее на землю, как начал действовать яд. Он вывалился из седла и забился в конвульсиях.

Лошадь умирающего нервно плясала на месте, но не убегала. Дзебу в два прыжка оказался в седле и вытащил монгольский лук, в то время как его глаза пытались отыскать двух оставшихся всадников. Они налетели на него вместе, с дикими криками, размахивая саблями. Его левая рука была слишком серьезно ранена, чтобы он смог натянуть лук. Он решил убежать от них.

У него не было выбора, кроме как выбрать самое малообещающее направление – в сторону Гоби. Холодный ветер ударил в лицо, странно холодный для середины лета. Круглые желто-лиловые облака нависли над горизонтом. Пыль щипала глаза. Он натянул повязку, скрывшую большую часть лица. Всадники настигали его. По мере того как он уходил дальше на север, пыль становилась все гуще. Скоро она заволокла все вокруг него бурлящим желтым облаком. Он ничего не мог видеть. Но и преследователи не видели его.

Он повернул лошадь вправо, туда, где, по его мысли, находился центр армии Кублая. Ему не хотелось выскочить из тучи пыли в середине фланга Аргуна. Ветер бил ему в левый бок, но он, сжав зубы от боли в руке, продолжал скакать. Вся рука от кончиков пальцев до плеча была охвачена болью, С ладони стекала кровь. Он заставил лошадь пойти шагом, не обращая внимания на пыль, и при помощи своего короткого меча отрезал от одежды полосу серой ткани. Перевязал ею руку. В ране окажется много песка, но он сможет промыть ее потом.

Он снова повернул направо – так, чтобы ветер дул ему в спину. Подумал, не остановила ли пыльная буря сражение. Глаза его были воспалены, на зубах скрипел песок, в горле пересохло до боли.

Наконец ветер стих, и он увидел, что находится на участке степи, подобном тому, где он был, когда началась буря. Монгол, несомненно, понял бы разницу. Лошади без всадников паслись на лугу или беспорядочно метались. Наполовину скрытые в высокой траве, везде лежали тела убитых.

До него донеслись звуки труб, барабанов и гонгов. По степи на север двигалась белая с золотом башня. На вершинах гряды холмов, недалеко от Дзебу, стояли темные группы всадников, Кавалерия монголов продвигалась вперед шагом. Он заметил китайские колесницы, в которых находилось по три воина, запряженные каждая четверкой лошадей, и арабов с ятаганами на нервных, гарцующих жеребцах.

Движущаяся башня перевалила через гребень, и стало видно, что она стоит на деревянной площадке, которая, в свою очередь, размещается на широких спинах четырех слонов. Дзебу раньше уже видел такую конструкцию, и она не удивила его. Боевые слоны обычно переносили башни, с которых сражались солдаты или командиры следили за ходом сражения. Эта ничем не отличалась от других, только была больше.

Из позолоченного помещения на макушке мачты Кублай-хан следил за развитием наступления. Дзебу подумал, как человек может стоять на самом верху подобного сооружения и не считать себя богом. Быть может, Кублай и думает, что он – бог. Он казался больше, чем мог быть человек, в своих сверкающих доспехах и шлеме, окруженный своими офицерами, под охраной лучников.

Кублай проследовал на север, а Дзебу остановил офицера и спросил, где мог находиться сейчас левый фланг. Офицер махнул рукой на запад. Он все еще был слева, где вообще-то никак не мог быть на этой стадии обычного монгольского сражения.

Рука больше не доставляла Дзебу мучений. Он мобилизовал все свое сознание и погасил пылающий в ране огонь. Но требовалось немедленное лечение. Он поехал дальше искать своих самураев.

Глава 21

Большинство монгольских военных камланий заканчивалось за один сезон, но это была война между армиями двух ветеранов. Она шла уже четвертый год.

Провозгласив себя Великим Ханом в Год Обезьяны, Кублай двинулся от Шангту на запад, проведя свою армию через богатую, красивую местность к югу от Великой Стены. Юкио со своими самураями ожидал монголов в Ланьчоу, где Юкио представился оркхону Уриангкатаю, как и предложил Тайтаро. Кублай считал политически важным нанимать воинов различных народов в свою армию, и, таким образом, самураев с радостью приняли и поместили на левый фланг.

Кублай и его брат преследовали друг друга на границе пустыни Гоби подобно двум самураям, сражающимся на мечах, терпеливо, скрытно передвигаясь, готовые нанести мгновенный удар в подходящий момент. Ни одному из этих сыновей блестящего Тули, внуков бессмертного Чингисхана не удалось более искусным маневром перехитрить другого. Наконец, с приходом зимы, Арик Бука отошел на позиции далеко к северу от Каракорума.

Кублай оставил в Каракоруме гарнизон и отвел большую часть своей армии зимовать на юг, в Китай. С весенними потоками Года Петуха Арик Бука напал на Каракорум и отвоевал его.

Кублай бросил свои войска на север, чтобы выбить брата из столицы. Армии сошлись на северной границе Гоби, и Арик Бука бежал. Они встретились снова через десять дней и после жестокого боя, в котором каждый понес тяжелые потери, разошлись. Оба возвратились к тактике выжидания и маневра.

В Год Собаки Кублай вернулся в Китай. Арик Бука повернул на запад, захватывая Центральную Азию, где он попытался свергнуть местных ханов, назначенных Кублаем, и заменить их своими людьми. Весь этот год и следующий за ним Год Свиньи Кублай позволил брату растерять свою силу в борьбе против множества врагов, которых тот нажил себе в Туркестане и Кашгарии. Когда Арик Бука и его армия в Год Крысы вернулись в Монголию, Кублай снова двинулся на север.

Во время всех боев вокруг Гоби Дзебу не оставляли мысли о Танико. Он найдет способ тайно увезти ее из Китая. Наконец они будут вместе. Но пока длится гражданская война монголов, у Дзебу не будет возможности приблизиться к ней.

– Кублай-хан не берет с собой на войну большинство своих женщин, – печально заявил он Тайтаро.

Тайтаро удалось воссоздать по кусочкам историю того, как Танико могла попасть в руки Кублая, и он рассказал Дзебу, как все случилось.

Дзебу, сжав кулаки, уставился на ковер своей юрты.

– Хоригава и Согамори, – сказал он. – Один из них убил моего ребенка и попытался уничтожить Танико. Другой убил мою мать. Клянусь, что, когда вернусь на Священные Острова, оба умрут от моей руки.

– Такое отношение недостойно зиндзя, – сказал Тайтаро. – Проводи больше времени с Камнем. Ты заметил, как напоминают узоры на этих персидских коврах Дерево Жизни?

Даже когда не было боев, Дзебу был далеко от Танико. На какое-то время Кублай разместил самураев в Сучжоу, к югу от Гоби. Два следующих года Дзебу и Юкио со своими людьми, вместе с различными туменами монголов и вспомогательными частями, перемещались от города к городу на северо-западе территории Кублая, в зависимости от того, куда, по мнению Великого Хана, мог нанести удар его брат.

Тайтаро путешествовал вместе с самураями, помогая им советами, как по отдельности, так и группам, занимаясь с ними. Он встречался с учителями различных религий и пускался в долгие беседы. Монголы открыли обширные территории для миссионеров различных сект. Местный правитель не имел больше права запретить проповедникам порицаемого культа проникнуть на свою территорию. Монголы терпимо относились ко всем религиям и требовали от своих подданных поступать подобным же образом. Тайтаро любил вступать в дискуссии с мусульманами, буддистами, даосистами, раввинами древней еврейской общины Кайфен, несторианскими и римскими христианами, а также проповедниками других сект. Порой, когда разносилась молва о религиозных спорах, эти дискуссии собирали обширную аудиторию.

Организация подобных дебатов была одним из любимых развлечений Кублай-хана, и однажды старый зиндзя был приглашен в Шангту. Дискуссия, происходившая на глазах Кублая и его свиты, длилась несколько дней, и представители различных сект провозглашали свою религию единственно истинной. Тайтаро занял позицию абсолютного скептицизма, отвергая все догмы и правила остальных проповедников, разбивая доказательства, предлагаемые коллегами, и указывая на противоречия и абсурдность их взаимоисключающих заявлений. Его выведенные из себя оппоненты часто прибегали к предсказанию ему различных ужасных мук в этой жизни и следующих.

В один из дней разгневанный несторианец бросил ему:

– Вы не священник, не пророк, не теолог. Что вы за… – я намеренно использую это слово – дьявол?

Тайтаро развел руками и ласково произнес:

– Я – религиозный шут. – Присутствовавший на дискуссии Кублай громко рассмеялся.

Иногда Тайтаро встречался с людьми более таинственными и, для Дзебу, более интересными, чем миссионеры. Но старик ничего не рассказывал о своих встречах с христианскими рыцарями в черных плащах, украшенных белыми крестами, учеными мусульманами, говорящими шепотом и не читающими проповеди, тибетскими ламами в красных одеждах.

– Это дела Ордена, – говорил он.

– Кто они?

– Рыцари-темплиеры, и смаэлиты, тантрийские ламы. И другие.

– Эти названия ничего мне не говорят.

Тайтаро рассмеялся:

– И не должны, Дзебу-сан.

Когда Дзебу в день боя подъехал к расположенной на повозке юрте Тайтаро, вокруг нее толпились раненые. Слава о врачебном искусстве зиндзя, которое Тайтаро применял к любому пришедшему к нему раненому, широко распространилась. Даже монголы, которые, получив серьезное ранение, обычно шли к своим шаманам, громко требовали внимания к себе каждый раз, когда в дверях появлялось лицо Тайтаро. Дзебу отошел назад и стал ждать своей очереди.

Люди вокруг него обсуждали сражение. Оно протекало неудачно. Левый фланг Арика Буки ударил в центр Кублая и рассеял его. Погибли тысячи людей и шесть боевых слонов. Великий Хан сам едва не попал в плен. Правый фланг Арика Буки под командованием Аргуна Багадура нанес левому флангу Кублая еще более серьезные потери.

– Глупо атаковать противника, равного нам по силе и коварству, – говорил пожилой монгол. – В лучшем случае мы выйдем из всего этого, потеряв треть своих людей, как случилось три года назад. А сколько людей мы можем позволить себе потерять, прежде чем китайцы восстанут против нас?

– Чингисхан покорил китайцев значительно меньшей армией, – возразил более молодой воин.

– Монгол времен Чингисхана стоил десятерых нынешних. – Старый монгол презрительно фыркнул.

Когда Тайтаро наконец принялся за Дзебу, он спросил:

– Что случилось с человеком, который сделал с тобой это?

– Я пронзил его горло отравленной стрелкой. – Дзебу оглядел шатер. Тибетские и арабские врачи помогали Тайтаро и наблюдали, как он работает. Старый зиндзя приказал Дзебу мысленно отсечь раненую руку от тела – это была техника управления болью. Потом он стал лить горячую воду из железного котелка в отверстие, которое пробил в бицепсе Дзебу наконечник копья. Он посыпал рану мелко истолченной смесью целебных растений, потом туго перевязал льняной повязкой.

– Ты собираешься снова драться? Не нужно. Одной такой раны в день вполне достаточно.

– Прости меня, сенсей, но это несущественно. Я слышал, что бой протекает неудачно.

Тайтаро пожал плечами:

– Если останешься жив, я смогу сменить повязку завтра.

Была уже середина дня, когда Дзебу разыскал позицию самураев на самом левом фланге армии Уриангкатая. Дзебу выбрал лошадь из числа своих запасных и отправился разыскивать Юкио. Боль пульсировала в его бессильно свисающей руке, хотя лекарства, которые Тайтаро наложил на рану, заметно облегчили страдания.

Конные и пешие самураи были построены в каре. Юкио и офицеры стояли кружком перед строем, в тени повозки. Летающая в воздухе пыль высушивала горло Дзебу и скрипела на зубах.

– Я думал, мы не увидим тебя больше, – угрюмо сказал Юкио. – Почему бы тебе не остаться с отцом помогать раненым. Ты будешь для нас бесполезен, если не сможешь натянуть лук.

– Получив эту рану, я убил человека, нанесшего ее, не прибегая к луку и стрелам. Быть может, я все же пригожусь тебе.

– Если бой будет протекать таким же образом, нам потребуется каждый человек, – чуть тише сказал Юкио.

Прискакал гонец.

– Уриангкатай велит тумену самураев приготовиться к немедленной атаке.

Чуть позже пришел очередной приказ:

– Вам надлежит выступить к правому флангу неприятеля. Направление боя сместилось. Аргун Багадур находится строго на западе, центр неприятеля – на северо-западе. Наступайте, невзирая ни на что, и не делайте ложных отступлений.

– Аргун был к северу от нас, – сказал Юкио. – Теперь он на западе. Они пытаются обойти нас, а потом напасть. Его очередь попробовать тулугму.

Самураи хлынули вперед плотным строем, лошади шли вплотную друг к другу, по приказу Юкио. Оглянувшись и прикинув расстояние от одного фланга до другого, Дзебу мог увидеть, что строй был не таким длинным, как утром. Они потеряли, по крайней мере, треть своих людей.

Луг, по которому они шли, был усеян телами людей и лошадей, – неподвижные и присыпанные пылью, они казались уже давно умершими. По ним – темным буграм в высокой траве – невозможно было сказать, на чьей стороне сражались эти люди.

Впереди показался враг – темная масса на горизонте; копья качались в воздухе, как стебли травы. Дзебу прищурился. Смотреть на неприятельскую линию было больно – всадники скакали против солнца. Это давало врагу преимущество. Дзебу приготовился к смертельному граду стрел, который вот-вот упадет на них из дальнобойных, тяжелых луков кавалерии Аргуна. Юкио отдал приказ вложить стрелы и приготовиться к стрельбе. Приказ был передан по строю звуком рога.

«Как изменился наш метод ведения боя, – подумал Дзебу. – Больше нет индивидуальных попыток самураев найти в рядах неприятеля кого-либо из знатной семьи и бросить тому вызов на бой. Мы все вместе совершаем маневры с такой же точностью, что и монголы. Мы научились от них этому, – те из нас, кто остался в живых».

Он послал лошадь быстрой рысью. Расстояние между ними и линией Аргуна сократилось вдвое с того времени, как они впервые увидели врага. Стрелы полетят в любой момент.

Вдруг вражеские всадники развернулись и поскакали прочь. Сейчас последует смертоносный град стрел. Сколько боев выиграли эти конные лучники в такие моменты кажущегося бегства? Не имея возможности использовать лук, Дзебу обнажил свой меч зиндзя и, размахивая им над головой, закричал что-то бессвязное, чтобы хоть что-то делать. Пыль была настолько плотной, что его крик закончился кашлем.

Стрел все еще не было, за исключением нескольких случайных, которые ни в кого не попали. Темная масса конников Аргуна повернула, уводя самураев с левым флангом – Дзебу мог видеть растянувшиеся влево от него знамена Уриангкатая – на север. Центр армии Арика Буки предположительно находился там.

Трава стала более редкой, пыль – более плотной. Холмистые равнины превратились в волнистые дюны, протянувшиеся к северному горизонту. Копыта лошадей вязли в песке. Они вошли в саму Гоби.

На земле лежало больше тел, чем где-либо. Именно здесь, очевидно, утром было самое жестокое сражение. Дзебу пришлось подхлестнуть лошадь, чтобы заставить ее скакать прямо. Она все равно пыталась сменить направление, чтобы не наступать на тела. «Наступай, – подумал Дзебу. – Они не почувствуют этого».

– Несомненно, это засада, – крикнул он, поравнявшись с лошадью Юкио.

– Посмотри на это, – ответил Юкио.

Дзебу увидел ее чуть спустя – белую с золотом, сверкающую на ярком полуденном солнце, едва заметную над колеблющимся горизонтом. Боевая башня Кублая на слонах. Перед башней строй за строем через пустыню шли всадники, их линии были слегка изогнутыми, как клинок сабли.

– В ловушке не мы, а Аргун, – закричал Юкио. – Центр Кублая сейчас обрушится на него.

Но конники Кублая не атаковали Аргуна. Обе группы образовали два фланга и с грохотом скрылись за горизонтом.

Сопровождаемый клином охраны, галопом примчался Уриангкатай.

– Я передаю этот приказ лично, чтобы убедиться, что вы поняли, – произнес коренастый оркхон. Его лицо раскраснелось от возбуждения. – Вы не должны атаковать ни одну из частей Аргуна. Понимаете? Никаких схваток с Аргуном.

– Что происходит? – спросил Юкио.

– Великий Хан уговорил Аргуна перейти на нашу сторону. Сейчас они вместе атакуют Арика Буку. Мы победили. С Ариком Букой покончено. – Он дернул поводья и ускакал в том направлении, откуда появился.

– Что нам делать? – крикнул ему вслед Юкио, но Уриангкатай был уже слишком далеко, чтобы услышать или ответить.

– Мы должны присоединиться к остальным силам Великого Хана и атаковать Арика Буку, – сказал Дзебу.

– Но это значит присоединиться к Аргуну и его людям, – возразил Юкио. – Мы не может приближаться к нему.

Дзебу пожал плечами:

– Нехорошо, если Кублай будет присутствовать при победе, а мы, следовавшие за Кублаем с момента провозглашения его Великим Ханом, – нет.

Юкио кивнул и отдал приказ следовать за знаменами Аргуна по песчаным дюнам. Знаменосец поравнялся с Дзебу и Юкио, самураи последовали за Белым Драконом. Юкио вызвал своих командиров сотен и на ходу объяснил им бегство Аргуна из армии Арика Буки. Он отдал приказ не атаковать людей, Аргуна ни в коем случае, если их можно будет узнать.

Они поднялись на гребень дюны, и раскинувшийся внизу вид поразил Дзебу. Он ожидал увидеть саму бойню в этой долине – тяжелую кавалерию Аргуна и войска центра Кублая, схватившиеся с центром и левым флангом Арика Буки. Вместо этого он увидел только груды мертвых и раненых людей и лошадей и группы пеших солдат, которые ходили между ними, посылая одних в другой мир и помогая другим. Бой уже прошел здесь и покатился дальше. Война монголов никогда долго не задерживалась на одном месте. Слоны и башня Кублая уже находились на другой возвышенности и, на глазах у Дзебу, скрылись за горизонтом. Солнце тоже уходило за горизонт. В северной стороне долины показалась группа всадников, их лошади шли шагом, возвращаясь со стороны сражения. Всадники молчали. Все большее и большее число их переваливало через гребень. Набирался уже целый тумен. По виду доспехов на всадниках и лошадях, они сражались под знаменами Аргуна.

– Почему они не преследуют Арика Буку? – спросил Юкио.

Перед тяжелым туманом в окружении офицеров ехал его командир. Знаменосец держал древко, украшенное ячьими рогами и конскими хвостами. Командир рысью выскочил вперед, как будто для переговоров. Юкио, подняв руку, остановил своих людей.

Находящийся напротив них командир наклонился вперед в седле. Всадники за его спиной достали луки. Холодок пробежал по спине Дзебу. Он узнал это широкое лицо с длинными седыми усами.

– Это Торлук, – тихо сказал он Юкио. Не успел он произнести эти слова, как Торлук поднял руку и резко рубанул ею вниз. Лучники за его спиной подняли луки и выпустили стрелы.