Текст книги "Книга мертвого гения (сборник)"

Автор книги: Роберт Ричардсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

Глава 7

Ребекка проснулась рано утром, и дом сразу наполнился детским смехом, капризами, вопросами, обращенными к взрослым. И это была естественная жизнь. А пресса, теле– и радионовости взорвали ее, сделали ужас обитателей Пунт-Ярда достоянием общественности.

Джо Голдман позвонил, когда еще не было девяти.

– Гас? Я слышал. Это действительно правда?

– Боюсь, что да. Вчера было слишком поздно звонить тебе. Извини.

– Не извиняйся. Как Тэсс? Как ты? Черт возьми, что за вопросы! Послушай, могу я что-нибудь сделать для вас?

– Почти уверен, полиция захочет поговорить с тобой. Их интересует, не угрожал ли кто-то Диане. Ты знаешь что-нибудь об этом?

– Возможно. Поэтому я так рано и явился в свой офис. Услышав сообщение, я кое-что вспомнил и сейчас проверяю. Думаю, ты можешь передать это полиции. Помнишь историю с «Геддой Габлер»? После этого спектакля у Дианы появилось множество поклонников, которые писали ей и просили выслать фотографию с автографом! Большинство писем приходило сюда. Для нее это, конечно, было развлечением. Посылая свои фотографии, она сопровождала их глупыми посланиями. Я говорил ей, что не надо делать этого, но она не слушала меня. И дождалась: один тип написал ей ответное письмо. Оно показалось мне очень странным, поэтому я сохранил его. Послушай:

«Дорогая Диана! Я получил твою фотографию с надписью и поставил ее на тумбочку, около кровати, рядом с той, что вырезал из газеты. Часто я рассматриваю их и думаю о таких вещах, о которых никогда не смог бы рассказать даже своей маме».

Итак, ты догадываешься, что это за вещи, не так ли? Но следующее заявление в письме в свете сегодняшних событий не может не вызывать беспокойства:

«Фотографии хранятся рядом с острым ножом «коммандо», потому что они теперь, как и нож, – мои самые большие сокровища». Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Боже всемогущий! Кто автор?

– Артур Пауэл. Двадцать семь лет. Адрес: Севастопольская терраса, Белсвейт. Это где-то в Йоркшире, не так ли?

– Это рядом с Голифаксом. Хорошо, спасибо, Джо. Я сообщу полиции. Я не следователь, но и не хочу держать это письмо у себя, как делал это столько времени ты. Пусть срочно снимут с него отпечатки пальцев.

– Гас, я поступил неправильно, что не сообщил об этом письме полицейским, когда они приезжали сюда? – Неизбывное страдание вдруг прозвучало в голосе Голдмана. – Я был уверен, что автор его просто чокнутый. Никогда не думал… Может быть, если бы я…

– Перестань, Джо! – прервал его Мальтрейверс. – Ты не мог знать. Важно, что ты сохранил его.

– Но, Гас, Диана мертва!

– Мы этого еще не знаем. Мы знаем только то, что она искалечена. Сейчас оставайся в офисе и жди, пока не прибудет полиция.

Информацию сразу передали Маддену, лишь только Мальтрейверс позвонил в полицию.

Мадден теперь и ночи проводил в полицейском управлении. Была поставлена раскладушка, на которой в короткие периоды затишья он позволял себе порой немного поспать.

– Ты и Нил поезжайте немедленно в Белсвейт, – приказал он Джексону. – Я свяжусь с тамошней полицией и попрошу задержать Пауэла до вашего прибытия. Необходимо, чтобы вы сразу же доставили его сюда.

Едва Джексон вышел, Мадден связался с отделом несчастных случаев. Приказал искать в архивах сведения об Артуре Пауэле, отправил в Лондон человека, чтобы забрать у Голдмана письмо. Затем позвонил в полицию Белсвейта и попросил немедленно арестовать Артура Пауэла по подозрению в похищении человека и нанесении телесных повреждений.

– Дайте мне сразу же знать, как только возьмете его, – попросил он. – К полудню мои люди будут у вас. Они доставят его сюда.

В то время, как вой полицейской сирены и визг тормозов заглушали жизнь северного проезда Севастопольской террасы, а из машины уже выскакивали полицейские, направляясь к дому Артура Пауэла и стуча в его дверь, Мадден в своем кабинете спокойно читал отчет начальника полиции о злоупотреблении в стране наркотиками. Глаза его недобро сузились, когда он знакомился с мыслями главного констебля о возможности узаконивания гашиша, а губы скривились и вовсе, когда прочитал о предложении уменьшить штрафы и сроки заключения по этой статье. В течение двадцати минут ни Диана Портер, ни Артур Пауэл и не вспомнились ему, поэтому он вздрогнул, когда раздался телефонный звонок.

Звонили из Белсвейта с информацией, что Артура Пауэла найти не смогли. Дома его не оказалось, а в супермаркете, где он работал на складе, сказали, что он уехал в отпуск в минувшую пятницу. Никто не знал, куда, но предполагают, он отдыхает в каком-нибудь кемпинге. Описание его мотоцикла с коляской пришлют в Веркастер как только смогут. А опрос соседей и работников супермаркета будет продолжен.

– Проинформируйте сержантов Джексона и Нила, когда они прибудут, – попросил Мадден. – Все рапорты направляйте прямо в отдел несчастных случаев. Спасибо за помощь.

Он прошел в отдел несчастных случаев, передал полученную информацию полицейскому, занимающемуся сбором материалов, затем сердито обратился к другому инспектору, из отдела общественных связей.

– Что это? – резко спросил он.

– Пресса, сэр. Конференция должна была начаться десять минут назад.

Мадден ничего не ответил, взяв со стола последнюю сводку.

– Через пять минут, – сказал он, быстро переваривая информацию, не содержавшую в себе ничего существенного, за исключением того, что он уже знал о Пауэле. И постарался настроить себя на встречу с представителями прессы.

В койференц-зал он вошел точно через пять минут. Выглядел деловым и радушным. Игнорируя все заявления, собранные раньше, коротко и понятно обрисовал ситуацию на сегодняшнюю минуту и закончил свое сообщение известиями из Белсвейта.

– Мы ищем человека по имени Артур Пауэл. У нас есть причины полагать, что он, весьма вероятно, поможет нам в расследовании, – заявил Мадден. Но не дал журналистам никакой информации о Пауэле, не упомянул о его письме Диане.

Как только он замолчал, на него обрушился град вопросов.

– Я буду отвечать по порядку, – строго сказал он. – Джентльмен впереди, да, да, начнем с вас.

– Скажите, кто такой Пауэл? Каковы его отношения с Дианой?

– Пока мы этого не знаем. Знаем только, что он писал ей.

– Что было в письме?

– Сейчас мы еще не можем раскрыть этого.

Спокойно и методично Мадден продолжал отбивать атаку, поражая любопытствующих ответами «без комментариев». На вопросы личного характера о Диане отвечать он не может, прессе придется наводить справки где-нибудь в другом месте. «Нет (на этот раз с легким презрением на лице к задавшему вопрос), фотографию отрезанной руки получить нельзя», – ответил он. «Нет, – ответил он и на вопрос (на этот раз с выражением искреннего сожаления), есть ли фотография Пауэла, – в настоящее время ее нет, но она будет представлена так скоро, как только возможно, если не найдут его самого». Да, он тот офицер, которому поручено расследование, – ответил он (на этот раз с выражением скромности на лице). «Мадден» пишется с двумя «д», имя – Вильям. Нет (и это должно быть ясно и понятно), он не руководит расследованием убийства.

– Все, в чем мы уверены точно, – пояснил он терпеливо, – это в том, что мисс Портер исчезла и что она получила серьезное увечье. Мы очень хотели бы найти ее и имеем основания полагать, что мистер Пауэл мог бы помочь нам в этом. Прошу прощения, но больше ничего добавить не могу. Обещаю информировать вас о дальнейшем развитии событий. Спасибо за сотрудничество.

Пресса была недовольна, но задача Маддена и состояла в том, чтобы использовать ее, а не помогать. Теперь у газетчиков более чем достаточно материала, чтобы продолжать свою работу. Кровавое происшествие в Пунт-Ярде, связанное с красивой и знаменитой актрисой, оказалось богатым, раздражающим материалом для ненасытных аппетитов передовиц и экрана. В то время, как сплетницы в Белсвейте не уставали чесать языками, а Мальтрейверс сидел беспомощный, с растущей от страха болью в голове и груди, в то время, как шла обычная деловая жизнь в Веркастере, а полицейский аппарат неустанно работал, скользкие и пророческие фразы, порой оживленные красивыми прилагательными и драматическими наблюдениями, начали собираться и оформляться в чудовищную картину ужаса.

«Полиция охотится за мясником, который жестоко искалечил актрису Диану Портер…», «Город живет в страхе после того, как была обнаружена отрубленная рука, безжалостно прибитая к двери в тени собора…», «Есть опасения за жизнь одного из блестящих талантов Британии», «Полицию волнует ужасный вопрос – будет ли найдена другая рука Дианы?», «Люди в веркастерском соборе сегодня стоят на коленях и молятся за прекрасную молодую женщину, которую они любили», «Диана Портер – беспомощная, замученная пленница чудовища», «Лондонский театральный мир сегодня расстроен новостями о том, что…», «…Лондонский театральный мир сегодня выведен из состояния равновесия тем…». Оперируя фактами, которые были в их распоряжении, самые заурядные журналисты творили чудеса – проявляли талант.

Мальтрейверс согласился дать интервью репортерам от имени всех обитателей Пунт-Ярда. Он старался контролировать свои чувства и сохранять спокойствие даже тогда, когда один из них попросил его произнести по буквам «Гедда Габлер». Журналисты настойчиво добивались сведений о виновнике беременности Дианы, о которой упомянул Мадден, требовали рассказать о ее друзьях-мужчинах. Убедив их, что это, конечно же, не он, Мальтрейверс, однако, не смог подать им идеи, кто бы мог быть им.

– А как насчет этого парня, Пауэла? – спросил один.

– Безусловно, он никогда не был ее любовником. Насколько мне известно, Диана даже не знакома с ним. – Мальтрейверс, прошедший специальный инструктаж у Маддена, понимал: информация о Пауэле не должна быть подробнее того, что сказано о нем в заявлении полиции.

– Он отрубил ей руку? – пристал к нему другой репортер.

– Не знаю. Спросите у полицейских.

– Мы пытались сделать это. Они не говорят. Скажите вы.

– Они не говорят потому, что не знают! – Мальтрейверс, чье терпение уже иссякло, тяжелым взглядом оглядел журналистов, собравшихся в Пунт-Ярде. – Я понятия не имею, черт возьми, кто отрубил ей руку. Но это было сделано. Поверьте, я гораздо больше заинтересован в том, чтобы Диану нашли, чем в том, чтобы выяснять, кто сделал это. Все, кто волнуется за Диану, хотят, чтобы ее поскорее отыскали и обеспечили ей соответствующее лечение. Мы очень благодарны вам за то, что вы сообщили в газетах, по радио и телевидению о ее исчезновении. А сейчас, ради Бога, попытайтесь помочь найти ее!

В Белсвейте Джексон и Нил пришли к выводу, что они охотятся за человеком-невидимкой. Пауэл проработал в супермаркете более трех лет, но за это время у него не появилось друзей среди сослуживцев. Он прожил три года в одной квартире на Севастопольской террасе, но и среди соседей у него не появилось приятелей. Это был тихий, квалифицированный, не честолюбивый, словом – безликий человек.

Его квартира, в которую они вошли, была такой же ординарной, без всяких излишеств, с мебелью, принадлежащей хозяину, и тоже мало что могла сказать о личности ее владельца. На стенах не было ни фотографий, ни афиш, ни личных писем от родных и друзей. Такая коллекция книг в бумажных переплетах – смесь из военных романов, научной фантастики и триллеров, которую они нашли – могла оказаться у любого. Среди книг имелись две о вкусной и здоровой пище. В ящике стола Джексон обнаружил коллекцию крупномасштабных, с военно-топографическими съемками карт Уэлса и Западной Англии, на которых под некоторыми пунктами стояли даты прошлых лет. Пока он изучал карты, Нил, хмыкнул, что означало: он сделал великое открытие, вытянул из-под кровати дешевый пластмассовый чемодан, в котором хранились альбомы с фотографиями и цветными диапозитивами, подобранными без всякого вкуса, и запечатлевшие виды сельской местности. Под каждой фотографией проставлены название места и года. Борроудейл, 1973. Эксмор, 1974. Сазерлэнд, 1975. В расположении фотографий не было никакой хронологической последовательности, за исключением прошлогодних, запечатлевших Сноудонию. Не стоило труда сравнить фотографии с помеченными названиями на картах и понять, что они совпадают. Все отмеченные пункты являлись отдаленными частями Британии.

– Посмотри сюда, – сказал Джексон. Он раскрыл последний альбом и обнаружил в нем фотографии Скандинавии, датированные 1976—1977 годами. Как раз эти годы отсутствовали в предыдущем альбоме. – Он был за границей, – прокомментировал инспектор. – Давай посмотрим, есть ли где-нибудь тут его паспорт?

Ни паспорта, ни другого официального документа не нашли. Обнаружили только переписку с отделом социального страхования за период болезни Пауэла, случившейся с полгода назад, и пропуск в строительное общество Галифакса, в котором у Пауэла лежала на счету тысяча фунтов. Этот вклад давал ему еженедельно десять фунтов, а раз в год, в июле, когда он собирался в отпуск, он мог снять двести.

– Человек с двумя лицами, – констатировал Джексон. – Мне всегда неуютно с такими. Они заставляют тебя постоянно думать о том, что таит в себе оборотная сторона их жизни. – Пока Джексон говорил, как раз эта «оборотная сторона» и всплыла на поверхность.

Полицейские Белсвейта сняли отпечатки пальцев Пауэла – они были обнаружены лишь в одном месте квартиры – и сравнили их с имеющимися в их архиве. Когда Джексон и Нил вернулись в полицейский участок, их уже ждали результаты проверки и телефонограмма Маддена с приказом поскорее вернуться в Веркастер. Оказалось, десять лет назад Артур Пауэл сидел в тюрьме Южного Уэлса.

У Маддена уже была собрана полная информация о Пауэле: Артур напал на шестнадцатилетнюю дочь своих соседей, перерезав ей ножом горло. Жил тогда Пауэл вместе с родителями в шахтерской деревне близ Свонси. Он сам сдался в руки полиции и во всем признался: нож он не хотел пускать в дело, думая только попугать, но, когда девушка завизжала, вынужден был сделать это. В тюрьме просидел только шесть месяцев, потому что вел себя безупречно. Психиатрическое обследование показало, что он интроверт, имеет трудности в отношениях с женщинами. Его отец, шахтер, рано ушел на пенсию из-за плохих легких. Семья оказалась в тяжелом материальном положении, и матери пришлось идти работать. Она сумела устроиться старшей официанткой в ночном клубе Свонси, от случая к случаю подрабатывала проституцией. В отчете говорилось, что отношения между супругами оставались тем не менее хорошими, и, хотя муж знал о ее занятиях, тайна неукоснительно сохранялась обойми. Казалось, и мальчик ни о чем не догадывается. Но, когда в разговоре с Артуром психиатр намекнул на нее, Артур проявил к врачу враждебность и полностью отверг даже предположение о возможности подобного поведения матери как нечто оскорбительное, из чего можно было сделать вывод, что он догадывался о правде, но отказывался принять ее. Он никогда не был женат, но не имелось никаких оснований предполагать в нем гомосексуалиста. Пережив трагедию родителей, Пауэл замкнулся в себе и в течение последующих лет жил очень уединенно, брался за любую работу, не требующую квалификации, в разных областях Британии. Он всегда скрывал свое происхождение и, переезжая с места на место, не оставлял никаких следов. Наверное, всем этим объяснялась его нелюдимость: он никому не позволял и близко подойти к себе.

Еще одно событие произошло до того, как Джексон и Нил вернулись в Веркастер. Полиция Белвейста раздобыла у бывшего управляющего супермаркетом фотографию Пауэла и передала ее в Веркастер, в отдел несчастных случаев.

– Крайний слева, – сказал Мадден, протягивая фото.

В центре, окруженный дюжиной мужчин и женщин в униформе супермаркета, смешно улыбаясь и как-то неестественно держа в руке заварочный чайник, стоял тучный лысый мужчина. Пауэл пристроился сзади него – впечатление создавалось такое, что он не хотел попадать в кадр.

Джексон внимательно вгляделся в его лицо. Сморщенное, узкое, невыразительное, оно, единственное, было мрачно среди улыбающихся, открытых лиц. Подсознательно Джексон приказал себе прекратить подбор прилагательных, которые могли лишь усилить его подозрения, но все равно не мог избавиться от ощущения неудобства. И почудилось ему вдруг что-то знакомое в этом лице.

– Копии будут готовы к часу последних телеизвестий, – сказал Мадден. – А пока покажите эту фотографию в Пунт-Ярде, может быть, кто-нибудь узнает его.

– Да, сэр, – сказал Джексон, помолчал, разглядывая лицо Пауэла. Он все еще морщился, вспоминая. – Как будто… мне кажется… я знаю его… я думаю… – Он затряс головою.

– Знаете его? – резко спросил Мадден.

– У меня такое ощущение, будто я видел его. В Веркастере. Но не могу вспомнить, где именно.

– Езжайте в Пунт-Ярд, – сказал Мадден. – Может, по дороге или там вспомните. – В его голосе прозвучала надежда.

Взывание к памяти, увы, оставалось тщетным: вспомнить Джексон ничего не смог ни по дороге в Пунт-Ярд, ни в течение нескольких минут, которые он просидел в машине у дома священника Кована. Напрасно пытался он воскресить в памяти образ человека, запечатленного на фотографии. Неожиданно около машины появился Мальтрейверс.

– Я увидел вас в окне, – сказал он, когда Джексон выходил из машины. – Вы нашли его?

– Боюсь, что нет, – сказал Джексон. – Но у нас появилась его фотография, и я хотел бы, чтобы вы взглянули на нее. Все объясню в доме.

Рассказав, что удалось выяснить, Джексон протянул фотографию.

– Узнаете ли вы кого-нибудь здесь?

– Его, – мгновенно сказали в один голос Мальтрейверс и Мелисса, с удивлением посмотрев друг на друга.

Джексон забрал у них фотографию.

– На кого вы смотрите, миссис Кован? На человека слева? А вы, мистер Мальтрейверс? Тоже на человека слева? Очень хорошо! Миссис Кован, где и когда вы видели его?

– Он был на приеме после выступления Дианы. Разве ты не помнишь, Гас, я тебе еще сказала, что он смотрит на нас как-то странно? Но ты не видел его! А когда обернулся, он уже исчез. Откуда тогда ты знаешь его?

– Я видел его на следующий день, – ответил Мальтрейверс. – Это он наблюдал за домом, когда мы уходили на прием к настоятелю. Но тебя тогда не было со мной, поэтому ты его в тот день и не могла видеть.

– Вы оба уверены в том, что говорите? – спросил Джексон. Оба кивнули. – Очень хорошо. Значит, Артур Пауэл был в Веркастере в субботу вечером. – Он с силой переплел пальцы своих рук. – И я вспомнил, где и когда видел его! В трапезной! Извините, я не сказал вам раньше. Мне сразу показалось, что где-то я его видел. Получается, что Пауэл был здесь в воскресенье вечером.

– А сейчас он исчез так же, как и Диана, – в голосе Мальтрейверса прозвучало уныние.

– Можно мне воспользоваться телефоном? – спросил Джексон. – Я хочу поговорить с Мадденом.

Джексон представил себе, как тщательно шеф полиции запишет всё, что он расскажет.

– Вы заметили что-нибудь странное в его поведении в трапезной? – спросил Мадден, когда Джексон закончил по телефону свой рассказ.

– Ничего особенного. Только то, что он был из числа тех немногих, кто оказался в одиночестве. Ни с кем не разговаривал. И он видел, что я смотрю на него.

– Возьмите заявления у мистера Мальтрейверса и миссис Кован. Установите точное время, когда каждый из них видел его. Как только вернетесь, зайдите сразу ко мне. – Мадден резко повесил трубку.

Заявления получились короткие: ни брат, ни сестра не заметили в этом человеке ничего особенного. Мальтрейверс запомнил, что на Пау-эле была клетчатая рубашка, но, какого цвета, вспомнить не мог.

– И он пристально смотрел на дом? – спросил Джексон.

– Да, многие люди, я полагаю, делают это. Ведь здание возведено в Георгиевскую эпоху, а туристы обычно обращают внимание на Подобные исторические памятники. Но когда Тэсс сказала мне, что он как-то странно смотрит, я не придал этому значения.

– Если вспомните что-нибудь, дайте нам знать. – Джексон пристально вглядывался в озабоченные лица обитателей Пунт-Ярда. – Я понимаю, как все это тяжело. Поверьте, мы делаем все возможное, чтобы найти Пауэла. К сожалению, он, кажется, имеет привычку отдыхать в отдаленных районах и знает немало мест, где можно спрятаться от людей. Но мы найдем его, будьте уверены.

– А Диану?

– Надеюсь, мы сначала найдем ее, – сказал Джексон. – Правда, у нас все еще нет сведений о том, поступала ли она в какое-нибудь лечебное учреждение, но это не значит, что лечение не проводится.

– Ни тела, ни убийцы, – цинично буркнул Мальтрейверс.

Мелисса закрыла глаза.

– Заткнись, Гас, – сказала она брату, и Джексон ощутил громадное волнение, скрывающееся за маской ее спокойствия. Он поднялся, чтобы уйти.

– Я понимаю, самое худшее – неведение. Как только мы хоть что-нибудь узнаем, сразу же поставим в известность и вас. Обещаю, что я позабочусь об этом.

– Спасибо, сержант, – сказала Мелисса, тоже вставая, чтобы проводить его. – Мы очень благодарны вам. Сегодня мы собираемся на концерт струнного квартета, может быть, это хоть немного отвлечет нас.

– Фестиваль потихоньку продолжается?

– Да. Правда, сегодня к нам приходил настоятель и предложил отменить его, но мой брат стоял на своем: все должно идти своим чередом. Большая часть билетов распродана, и, как он выразился, Диана хотела бы, чтобы фестиваль продолжался. – Мелисса улыбнулась Мальтрейверсу. – Думаю, будет лучше, если мы попробуем держать себя в руках насколько это возможно. Мы – англичане. Это, может быть, звучит и глупо, но единственный способ выдержать все, что нам предстоит выдержать, – взять себя в руки.

Странное настроение царило в тот вечер в Доме Капитула. Вроде вечер проходил, как ему и положено было проходить, но чувствовалось напряжение в зале, зрители говорили шепотом и отводили глаза от группы, к которой непреодолимо притягивались их взгляды, музыканты были пасмурны, аплодисменты вежливы, но сдержанны. После концерта артисты и зрители опять собрались в трапезной, изо всех сил демонстрируя хорошие манеры, но наступил момент, когда напряжение в атмосфере зала достигло такого накала, что хорошие манеры превратились в свою противоположность – в желе, источающее яд.

Настоятель извинился за отсутствие епископа.

– Он очень тяжело переносит исчезновение мисс Портер, – объяснил он. – Нет необходимости говорить вам, как он был очарован и восхищен ею. Он попросил меня передать всем вам свое огромное сочувствие. Моя жена и я ощущаем себя виноватыми в случившемся. Мисс Портер была гостьей нашего дома, и, если бы мы были более внимательны, то…

– Это очень любезно с вашей стороны, но не нужно, святой отец… – прервал его Мальтрейверс. – Никто из нас ничего не мог поделать.

Под воздействием гнетущей атмосферы люди стали расходиться раньше обычного, и Мальтрейверс с Тэсс готовы были последовать за ними, как вдруг Мальтрейверс почувствовал, что кто-то осторожно дергает его за карман пиджака.

Это была мисс Таргет.

– О, мистер Мальтрейверс! – начала она, и слезы подступили к ее глазам, так что ей пришлось прежде преодолеть их, чтобы заговорить. – Это так ужасно! Мисс Портер была такая… – Ее добродушное маленькое личико вдруг задрожало в печали, и у Мальтрейверса перехватило дыхание – такая боль подступила вдруг.

– Спасибо, мисс Таргет, – с трудом ответил он. – Мы тронуты вашими чувствами.

– Но она была вашим другом! – душераздирающе воскликнула она. – Такая добрая, такая прекрасная девушка!.. – Она беспомощно зарыдала, и Мальтрейверс с Тэсс взирали на нее в замешательстве, не в состоянии придумать, что сделать, что сказать, чем утешить женщину.

Спас их Вебстер.

– Пойдемте, мисс Таргет, – сказал он, мягко обнимая пожилую леди. – Позвольте мне хоть на несколько минут отвести вас в женскую молельню.

И когда та повернулась к нему с детской покорностью, он едва заметно улыбнулся Тэсс и Мальтрейверсу, как бы говоря, что он обо всем позаботится, и повел мисс Таргет из трапезной, продолжая обнимать ее за плечи.

– Это коснулось не только нас, правда? – говорила Тэсс, глядя им вслед. – Совершенно разным людям наша трагедия причинила боль. Епископу, Мелиссе с Майклом, мисс Таргет. Даже жене настоятеля. Господи, дорогой, сделай так, чтобы Диану поскорее нашли!