Текст книги "Книга мертвого гения (сборник)"

Автор книги: Роберт Ричардсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 41 страниц)

Глава 2

Сжимая в руках коробку, в которой лежали, он надеялся, хорошие авокадо, Мальтрейверс наблюдал, как один из ежедневных лондонских поездов медленно подходит к платформе, и был почти уверен, что вагон, в котором едут Диана и Тэсс, по закону подлости, остановится далеко от того места, где он ждет их. В постоянно меняющемся и ненадежном этом мире он неожиданно успокоился, обнаружив, что оказался прав, когда две знакомых фигурки появились вдалеке, с северной стороны, в то время, как он стоял на южной.

Тэсс, заметил он, пока шел к ним навстречу, была по обыкновению в шляпке, возможно, потому, что она с детства усвоила: на женщину, входящую в церковь с непокрытой головой, смотрят косо, что является эквивалентом гнева толпы, забрасывающей камнями изменившую мужу.

Их отношения возникли на званом обеде, где хозяйка дома, действуя из самых лучших побуждений, заботливо разделила гостей на пары, и очень огорчилась, обнаружив, что ее способности разбираться в людях не выдерживают критики. Как и Диана, Тэсс тоже была актрисой, но без врожденных склонностей и умения устраивать себе рекламу; скорее она походила на Билли Уайтлоу.

Диана, с трудом несшая чемодан огромных размеров, слишком набитый для такого короткого срока, на который она приехала, была одета гораздо более роскошно, чем полагается в дорогу, одета так, как на свое выступление одевается всемирно известная звезда. На ней было пурпурное платье с большими воланами, что в сочетании с белокурыми длинными волосами выглядело очень эффектно. А вместе с тем свидетельствовало о ее великой расточительности и о ее волнении перед предстоящим фестивалем.

– Гас, дорогой! – вскричала она преувеличенно взволнованно. – Ты ужасно долго прождал нас?

– Перестань разыгрывать из себя великосветскую даму, глупая женщина, – ответил Мальтрейверс спокойно. – У провинциалок и то больше здравого смысла.

– Извини! – У Дианы Портер всегда была слепая вера в свою способность выплывать на поверхность в любой, самой сложной ситуации. – Боже, я должна научиться не реагировать на твои грубости.

– Лучше было бы, если бы ты перестала всуе упоминать имя Бога. Компания, в которой тебе предстоит находиться, не разбрасывается Им, как попало.

– Я буду набожной и чистой, как монахиня.

– Уверен, ты устроишь замечательное представление, даже по твоим меркам! – сказал Мальтрейверс, быстро целуя ее в щеку и обходя, чтобы поздороваться с Тэсс.

Он взял чемодан у Тэсс и огромный чемодан Дианы, потом, смешно пошатываясь, сделал несколько шагов.

– Слава Богу, это шоу только для одной женщины, – отметил он.

– Теперь ты произнес имя Бога, – сказала Диана с укором.

– Что? А, Бог. Да, но меня это не касается. Чувствую, я-то никоим образом не смогу спастись. У тебя же репутация, которую еще можно исправить, попытайся загладить впечатление от своих дурных поступков примерным поведением.

В такси по дороге в Пунт-Ярд он рассказал женщинам о краже «Милосердия Латимера».

– Что за глупость! – воскликнула Тэсс.

– Да, такое впечатление производит этой случай, но, я думаю, за кажущейся глупостью кроется нечто необычное, – ответил Мальтрейверс.

– Что ты имеешь в виду?

– Это внешне так бессмысленно, на самом деле смысл должен быть, – сказал он. – Если Библию нельзя продать, зачем тогда ее украли?

– Очевидно, какой-то чудак захотел иметь ее в своей личной коллекции, чтобы изучать тайком.

– Тогда и душа его и потомки обречены зачахнуть, – сказал Мальтрейверс жестко. – Человек, совершивший подобное, кажется мне довольно странным и заставляет меня поверить в то, что ад действительно существует.

– Это тебя беспокоит, не так ли? – спросила Тэсс.

– Это… обижает меня, – Мальтрейверс снова повторил те же слова, вложив в них совсем иной смысл, чем в первый раз. – Да, в какой-то мере это меня беспокоит. Отбрасывая в сторону сумасшедшую теорию о том, что вор мечтает изучать тайком Библию, я нахожу кражу ее чем-то таким, что нарушает душевное равновесие.

Диана, к которой Мальтрейверс был так же искренне привязан, как и к Тэсс, платила ему тем же – чутко относилась к его душевной жизни, его переживаниям, а потому, лишь только они добрались до места, она сменила тему разговора: заговорила о фестивале.

Мелисса, со свойственным ей чудесным даром хозяйки, за короткий срок до неузнаваемости изменила жилье, превратив его из зоны бедствия, которую Мальтрейверс покидал, в уютный, чистый, элегантный дом времен Георга, Ребекку – в приличного ребенка, а себя – в женщину, не посрамившую высокий сан мужа-священника.

– Здравствуйте, вы, должно быть, Диана, – сказала она, гостеприимно распахивая дверь. – Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, где вы сможете переодеться с дороги. – И она двинулась наверх, но тут же, спохватившись, обернулась к Тэсс. – Здравствуйте, – сказала она. – О вас позаботится Гас.

Тэсс проводила Мелиссу взглядом, пока та не исчезла наверху.

– Я не нравлюсь твоей сестре, – заметила она.

– Я тоже. Она не одобряет наше с тобой поведение. Развод в клерикальных семьях воспринимается как вызов высшему порядку вещей, а нарушение супружеской верности осуждается. Нам придется жить в разных комнатах.

– Отдельные комнаты? О, Боже!

– Не так громко! Комнаты – рядом, и сама Мелисса сделала это. Тэсс заворчала, неохотно соглашаясь с доводами Мальтрейверса.

– Я полагаю, здесь молятся перед едой и после еды? – спросила она с издевкой.

– Да. И я уважаю подобные ритуалы в любом доме.

– Не будь высокопарным. Давай поскорее пойдем к себе…

– Остановись, женщина! – вскричал Мальтрейверс. – В доме ребенок.

Ребекка, ребенок в доме, была катализатором всех непредвиденных ситуаций.

…Диана, которую Мальтрейверс не мог и представить себе в окружении детей, уселась на полу перед девочкой, полная живейшего интереса к ее миру, и та, решив, что если кто-то похож на принцессу из сказки, то ему можно доверять, сразу ответила Диане искренней доверчивостью и симпатией. Пока Мелисса заканчивала приготовления к ленчу и не вернулся отец Майкл, Мальтрейверс и Тэсс с изумлением наблюдали за Дианой и девочкой.

– В разгар игры входит в комнату духовное лицо, – прокомментировал Мальтрейверс насмешливым тоном, как он часто делал это. – Оно выглядит озабоченным.

– Доброе утро, Тэсс, – сказал тут же появившийся отец Майкл, не обращая внимания на шурина. – А это, я предполагаю…

– О, привет. Извините, я не могу подняться, как видите, я очень занята, – сказала Диана, продолжая сидеть на полу.

– Это не та роль, которую, я ожидал, ты будешь играть, – сказал Мальтрейверс.

– Не многие люди способны заниматься с детьми, – ответила Диана со странной улыбкой и снова сосредоточила всё свое внимание на Ребекке.

– Ну, как настоятель собора воспринял новость? – спросил Мальтрейверс у отца Майкла.

– Очень плохо. Он все равно не хочет, чтобы церковь охранялась, потому что, по его мнению, теперь это и вовсе не имеет значения, раз кража уже совершена.

– Естественно, нельзя же украсть Бога! – вставил Мальтрейверс.

– Верно. Но он очень переживает, когда что-то пропадает, особенно если это одно из сокровищ собора. Как бы то ни было, хорошо бы нам поесть. Я должен присутствовать при разговоре следователя с мисс Таргет.

– Ты шутишь! – засмеялся Мальтрейверс.

– Конечно, нет. Ты был рядом со мной, когда человек по фамилии Джексон попросил нас прийти вместе.

– Нет, нет, нет. Я не это имею в виду. Ведь в действительности никакой мисс Таргет не существует?

– Что еще осложняет дело, – сказала Мелисса, входя в комнату, – так это тот факт, что существует две мисс Таргет. Пойдемте, ленч готов.

За ленчем, который состоял из разных сыров, холодного мяса и салатов, разговор свелся к вечернему выступлению Дианы. Оно должно было состояться в здании Капитула и называлось «Крест на круге». Диана и Мальтрейверс отказывались раскрыть смысл названия.

– Вам придется потерпеть и самим догадаться, что оно означает, – загадочно произнес Мальтрейверс.

– Мне кажется, название и без просмотра понятно! – Отец Майкл привередливо ковырял вилкой в остатках салата. – Круг – это мир, а на вершине его – крест, обозначающий христианство.

– Самая умная интерпретация! – Мальтрейверс сохранял невозмутимость на лице, а Диана толкнула его ногой под столом как раз в тот момент, когда ленч был прерван звонком в дверь.

– Это мисс Таргет, – объявил отец Майкл, взглянув на часы.

– Мне хотелось бы встретить ее, – выразил готовность Мальтрейверс. – Обещаю вести себя пристойно.

Но на пороге стоял молодой священнослужитель с озабоченным лицом.

– Полагаю, вы не мисс Таргет? – приветствовал его Мальтрейверс. Лицо молодого человека передернулось от смущения.

– Прошу прощения?

– Извините меня, пожалуйста. Мы ожидали прихода другого человека. Очевидно, вы хотите видеть отца Кована?

– Если это возможно, – сказал молодой человек. – Простите, что явился неожиданно, но…

– Ничего, ничего, хотя, боюсь, он как раз собирается уходить! – Мальтрейверс широко распахнул дверь. – Пожалуйста, входите, я скажу ему, что вы здесь.

Выражение озабоченности на лице посетителя быстро сменилось страдальческим. Мальтрейверс заметил, что у него дрожат руки; его лицо, никогда не знавшее округлости, видимо, еще больше вытянулось, он явно был чем-то сильно расстроен. Возбужденно, быстро водил он рукой по своим черным, аккуратно подстриженным волосам и, казалось, не знал, что ему теперь делать.

– О, если он собирается уходить… я не хочу… Простите, извините.

Мальтрейверс решил, что необходимо действовать настойчиво, чтобы у визитера вот-вот не разразилась истерика.

– Я настаиваю, зайдите, – сказал он. – Очевидно, это очень важно, то, что вы собираетесь сообщить.

– Хорошо, если вы уверены…

Ясно же, сам гость не уверен ни в чем и, чувствуется, никогда не решится по доброй воле войти, а потому Мальтрейверс дружески схватил его за руку и буквально втянул в дом эту испуганную рыбку.

– Я вполне уверен. Входите, – пригласил он, тут же добавив: – Думаю, вам лучше поговорить в кабинете. – Кабинет отца Майкла располагался тут же, при холле, прямо рядом с входом в дом. – Пойду приведу отца Кована… – Мальтрейверс пошел было из комнаты, но задержался на пороге. – Извините, вы…

– Мэтью Вебстер, – поспешно представился гость.

– Конечно, – согласился Мальтрейверс, хотя имя это ничего ему не сказало, и поспешил сообщить отцу Майклу о его приходе.

– Это вовсе не Таргет, как выяснилось, – сказал он, входя в кухню. – Какой-то Мэтью Вебстер хочет повидать тебя и, мне кажется, дело срочное.

– Мэтью Вебстер? – переспросил отец Майкл. – Чего он хочет?

– Я не спрашивал, но он сейчас в твоем кабинете.

– Разве ты не сказал ему, что я занят?

– Нет. Ты не занят. А даже если бы и был занят, я хотел бы думать, что ты поспешишь встретиться с ним. Он очень взволнован.

Майкл издал какой-то неясный звук, нечто среднее между фырканьем и хрюканьем, и вышел из комнаты.

– Что беспокоит Мэтью сейчас? – устало спросила Мелисса.

– Явно что-то необычное, – ответил Мальтрейверс. – Пришел этот человек – он словно на острие ножа.

Мелисса вздохнула.

– С ним это часто бывает. Он очень… болезненно на все реагирует, все воспринимает очень серьезно. Живет в состоянии постоянного напряжения. Даже епископ находит его чувствительность иногда слишком раздражающей.

– Твои слова звучат так, словно он – святой, – сказал Мальтрейверс. – Я-то всегда думал, что люди должны жить в страдании. Однако, кто он? Я не помню, чтобы видел его раньше.

– Он наш органист. И впервые теперь у нас есть свой музыкант. Это епископ, когда обнаружил в нем особый талант к музыке, посвятил его в духовный сан и назначил на должность помощника регента. Мэтью очень хороший органист, он хорош и как неофициальный заместитель старого Мартина Чемберлена. Особенно бесценен сейчас, потому что сам Мартин вот уже несколько недель в больнице. – Мелисса вздохнула. – Но его вера, мне кажется, чересчур страстная. По какой-то причине ведь он пришел. Вполне возможно, дело, с которым он явился, чрезвычайно важно лишь для него одного.

Дальнейшие рассуждения Мелиссы были прерваны приходом мисс Таргет.

Мисс Таргет – худая немолодая женщина, на которой годы оставили свой след, с привычками старой девы, – остро реагирует на обиды, шепотом, с трепетом волнующего ужаса произносит дурные слова.

Мелисса привела ее в кухню и объяснила отсутствие отца Майкла.

Краткое представление оказалось для мисс Таргет достаточным, чтобы она отнеслась к трем совершенно незнакомым людям как к старым добрым друзьям.

– О, мои дорогие, – заговорила она взволнованно, садясь и снимая летние белоснежные хлопчатобумажные перчатки. – Какое дело разыгралось! Библия исчезла! Я – первая заметила это. Не знаю, что толкнуло меня взглянуть, никогда не обращала внимания, должно быть, сотни раз проходила мимо не глядя, но, знаете, что-то буквально заставило меня на этот раз посмотреть… И что бы вы думали?! Пропала. Исчезла. Украдена. Я не знала, что предпринять. Никого не было в тот утренний час, кому я могла бы сказать, однако…

– В котором часу это было? – спросил Мальтрейверс, вызвав новый стремительный поток слов.

– Извините, время? О, это, должно быть, было… дайте подумать. Я немного опоздала из-за Себастьяна, моего котенка, который куда-то подевался, а я его искала, чтобы убедиться, что с ним ничего не случилось плохого. По пути я встретила мисс Темплтон, о, Мелисса, дорогая, ты, должно быть, слыхала, что ее племянница родила еще одного ребенка? Это четвертый. Кто мог бы ожидать, что такое возможно у столь хрупкого создания? Итак, мы поболтали обо всем этом, а затем я сказала ей, что должна идти, и пошла прямо в магазин. Конечно, я была на месте раньше этой гнусной Морган, открыла магазин и сразу проверила кассу и все остальное. Затем я поговорила с одним из наших служителей… нет, сначала пришли два покупателя, они взяли несколько открыток… а уже потом я разговаривала со служителем. О чем? Не припомню. Потом пришла Морган и, конечно, настояла на том, что нужно еще раз проверить кассу. Я смотрела, как она это делает, чтобы не возникло никаких недоразумений. Затем вышла немного пройтись. Я люблю ходить по собору, когда там никого нет. Итак, дайте вспомнить… Сначала я обошла женскую молельню, ее окна так великолепны на фоне утреннего солнца, затем… да, я, должно быть, обошла весь собор, прежде чем взглянула на шкаф и… – мисс Таргет светло улыбнулась четырем лицам, застывшим с выражением вежливого внимания, – …должно быть, это было около половины одиннадцатого, – заключила она. – Или около этого.

– Половина одиннадцатого, – повторил Мальтрейверс, заранее переполненный чувством сострадания к Джексону, которому придется выслушать подробный рассказ мисс Таргет и который должен будет все вытерпеть ради того, чтобы выудить что-нибудь ценное.

– Да, хотя сейчас я думаю… – мисс Таргет начала снова.

– Нет, нет, нет, этого достаточно! – поспешно остановил ее Мальтрейверс. – Достаточно разумных предположений. В котором часу открывается собор?

– В девять.

– Тогда… нет, очевидно, Библию могли взять прошлой ночью и никто не заметил исчезновения до тех пор, пока вы не обнаружили этого. Скажите мне…

– О! – вскрикнула она. – Вы… вы… я знаю, кто вы… вы… – она уставилась широко раскрытыми глазами через стол на…

– Диана Портер, – представилась та.

– Конечно! О, дорогая, примите мои извинения за то, что не сразу узнала вас. Я видела вас по телевизору. Ваши чтения из Норвича были так прекрасны! Вы знаете, я храню один экземпляр рядом с кроватью и читаю по несколько страниц каждый вечер, но в вашем прочтении текст приобрел особый смысл… Я так рада, что… – И мисс Таргет выразительно замахала руками, находя силу своего голоса недостаточной для того, чтобы выразить свои чувства.

– Спасибо, мисс Таргет, – сказала Диана. – Всегда приятно узнать, что твой труд так ценят.

Мисс Таргет, одна из тех тысяч, кому люди, выступающие по телевизору, представляются существами необычными, возвышенными, а внимание их воспринимается как внимание королевское, просияла от удовольствия.

– О, моя дорогая, – это было все, что она смогла выдавить из себя, но интонация, с которой произнесла мисс Таргет три слова с выразительными легкими движениями, свидетельствовали о ее глубокой уверенности в том, что она не достойна такой благодарности.

Мальтрейверс с удовольствием представил себе, как она пересказывает эту сцену своим приятельницам, немного приукрашивая, и цветет от счастья, ощущая их благоговение и зависть.

– А это мисс Дэви, тоже актриса, – вставил он.

– О, правда? – сказала мисс Таргет, неохотно освобождаясь от притягательного очарования Дианиной любезности. – Не думаю, что я вас видела…

– Большая часть моей деятельности связана со сценой, – сказала Тэсс, правильно поняв, что место и род ее работы находятся вне сферы интересов мисс Таргет.

– О да, не принимайте к сердцу, возможно, однажды вы будете… – начала она любезно, но Мальтрейверс, стукнув по графину с водой, оборвал ее речи, становящиеся опасными. Этот стук спас мисс Таргет от холодных колкостей, которые могли сорваться с языка Тэсс, и заглушил звук закрываемой за Вебстером двери.

– Что хотел Мэтью? – спросила Мелисса, когда отец Майкл вернулся в кухню.

– О, он очень обеспокоен кражей. Ты же знаешь, какой он.

Мелисса хорошо знала, но Мальтрейверс ухватился за возможность расспросить Майкла о Вебстере, лишь бы избежать дальнейшего разговора с мисс Таргет о театральных звездах, которые чахнут в безвестности в Вест-Энде.

– О, он очень искренний! – сказал отец Майкл. – И его возмутило, что подобное могло произойти в соборе.

– Но на нем же не лежит ответственность за это, не так ли?

– Никакой. Его работа – соборная музыка. Но у него очень сильно развито чувство ответственности за все происходящее и ощущение святости церкви вообще.

– Хотелось бы верить в то, что все служащие собора разделяют его отношение к вере, – заметил Мальтрейверс.

– Конечно, – согласился отец Майкл, у которого не было настроения выслушивать очередную порцию издевательств над религией от своего шурина. – Но Матью, может быть… – попытался он подыскать слово.

– Чрезмерно, – подсказала Мелисса.

– Да, рьяный… Может быть, точнее назвать его чересчур истовым. Этот случай ужасно расстроил его. Я потратил последние несколько минут на то, чтобы попытаться как-то успокоить его. Он сказал, что идет в собор молиться. Он много молится.

– Я думаю, вы все тут много молитесь, – сказал Мальтрейверс с издевкой. – Это ведь один из пунктов вашего контракта по найму на работу, не так ли?

– В настоящий момент, Гас, у меня слишком много проблем, чтобы вступать с тобой в новую бесполезную дискуссию по вопросам, в которых ты ничего не смыслишь, но о которых с большим апломбом рассуждаешь, – высокомерно отрезал отец Майкл. – Мисс Таргет, я думаю, нам пора идти.

Мисс Таргет снова обернулась к Диане, чтобы еще раз насладиться вежливым вниманием великой актрисы. В детстве ей внушили: рассматривать человека в упор – признак дурной манеры, однако она позволила себе минутную слабость. Было очевидно ее разочарование по поводу того, что нужно уходить, но мисс Таргет ловко скрыла его за маской благовоспитанности. Кроме того, она тешила себя тайной надеждой увидеться с Дианой еще не раз, пока та будет в Веркастере.

Их уход был ненадолго задержан неожиданным появлением репортера и фотографа из «Веркастер таймс», которые благодаря своим знакомым, работающим в соборе, узнали о краже Библии раньше, чем успела объявить об этом полиция. Отец Майкл был явно раздражен такой предприимчивостью и их несвоевременным вторжением, а Мальтрейверс дипломатично принял все на себя и провел их в кабинет.

Репортер был молодой, полный энтузиазма человек. Фотограф, намного старше его, приступил к своей работе лишь после того, как репортер взял полное интервью.

– Простите, но я не знаю, кто вы, – начал молодой человек с похвальной искренностью.

– Я – шурин священника Кована, но знаю достаточно много о деле. Меня зовут Гас Мальтрейверс.

– А, писатель, – оживился репортер, и Мальтрейверс подтвердил кивком правоту этого утверждения.

– Однажды я тоже напишу книгу, – сказал репортер.

– Многие из вашего племени собираются сделать это, – откликнулся Мальтрейверс. – Некоторые из моих лучших друзей на Флит-стрит хотят стать писателями; правда, большинство из них только говорят об этом. Итак, что же вы хотите знать?

Хотя вопросы задавались очень квалифицированные и точные, информация собиралась в странную смесь неразборчивого письма и стенографии, не известной Питману. Фотограф, давным-давно овладевший искусством молча погружаться в размышления на то время, пока работает репортер, что было очень полезно для обоих, с шумом возвратился к жизни, когда встал вопрос о фотографии, и Мальтрейверс направил его в собор, лживо уверив в том, что их с репортером действия одобрены священником Кованом.

– Сколько вам лет? – спросил репортер, когда они уходили.

– Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу, – ответил вопросом на вопрос Мальтрейверс. – Однако священнику Ковану почти семьдесят и он отлично справляется со своими годами. На этот счет вы можете цитировать меня. Прощайте.

Усмехнувшись про себя, Мальтрейверс вошел в гостиную, где Диана и Тэсс со все возрастающими удивлением и тревогой обсуждали судьбы своих коллег.

– Ты шутишь! – волновалась Тэсс. – Он мог добиться роли, лишь переспав кое с кем, и я не осмеливаюсь даже подумать, с кем.

– Эти разговоры – не для города с такими святынями, – оборвал их Мальтрейверс. – Вы нарушаете дух благочестия. И вообще мы должны пойти и взглянуть на Дом Капитула.

Здание было закрыто для посетителей в течение всего дня: устанавливалась круглая деревянная сцена в центре его, вокруг расставлялись ряды соединенных друг с другом стульев. К тому времени, как они пришли, работа уже была закончена. Диана ступила на помост и осмотрелась.

– Гас, это прекрасно! – воскликнула она.

– Как ты помнишь, я пытался описать тебе его, но это одно из тех мест, которые ты должна была увидеть собственными глазами, прежде чем поверить мне, – сказал он. – Единственно, что прекраснее этого здания, так это, часовня Генриха VII, построенная примерно в то же время. Более того, акустика здесь лучше, чем в любом храме, хотя архитекторы, по-видимому, даже не задумывались над этим.

– Можем ли мы сейчас порепетировать? – спросила Диана.

– Да. Я вижу, тебе этого хочется. Давай повторим начало и конец. У нас достаточно времени, и, похоже, сюда никто не заглянет, так как на дверях табличка: «Закрыто».

Диана второй раз репетировала спектакль. Первый – в Лондоне, где Тэсс была ее единственным зрителем.

Она и Мальтрейверс сидели молча около получаса, пытаясь понять, что же получается.

– Ну, как тебе? – спросила Диана, когда отзвучало последнее слово.

– Так же впечатляюще, как всегда, – сказала Тэсс. – Но мне думается, ты не в состоянии будешь повторить это на вечере в Веркастере. – Она повернулась к Мальтрейверсу. – Почему ты не напишешь для меня что-нибудь подобное?

– Потому что, любовь моя, ты не Диана. И ты это понимаешь. Пойдемте, я покажу, вам артистическую уборную.

Из Дома Капитула они прошли по короткому переходу в крытый коридор, находящийся под прямым углом от того, по которому они шли. Украшен он был каменными арками, выглядел как четырехугольный монастырский свод.

– Тебе будет интересно узнать, что эта аркада соединяет южный трансепт с Домом Капитула и с монастырем, – сказал Мальтрейверс. – Я хотел бы обратить твое внимание на происхождение слова «аркада», но, к сожалению, сам не знаю, откуда оно пришло. Сейчас мы попробуем пойти этим путем. – Он повернул налево.

Они прошли аркаду, двинулись через левую из двух дверей, находящихся в конце стены, и очутились в маленькой, простой, светлой комнате, залитой послеполуденным солнцем, льющимся через окно. Из окна видна была речка Верта под склоном Аббатского холма.

– Ты можешь, конечно, вечером поднять шторы, и, смотри-ка, чудо из чудес, современное устройство. – Мальтрейверс распахнул дверь встроенного шкафа, и открылись умывальник и зеркало. – Боюсь, освещение не очень хорошее, но и чрезмерный грим не будет нужен. В чем-нибудь еще нуждаешься?

Диана улыбнулась и покачала головой.

– Нет, все прекрасно. – Она замахала руками, выдавая тем самым внутреннее волнение. – Этот Дом Капитула – магический, ты чувствуешь? Он помогает работать. Он создает настроение. – Неожиданно она обняла Огастаса как счастливый ребенок.

– Пойдем, я покажу тебе остальную часть собора, раз уж мы здесь, – сказал он, очень довольный тем, что доставил радость Диане.

Спускаясь к южному трансепту, он взял Тэсс за руку.

Кроме них, еще один человек прогуливался по крутой аркаде, но на противоположной стороне ее. Увидев Диану, он остановился и принялся жадно разглядывать ее. Видно было, что он любуется ее прекрасными, светящимися под солнцем волосами. Смотрел он на нее до тех пор, пока она не исчезла из виду.