Текст книги "Книга мертвого гения (сборник)"

Автор книги: Роберт Ричардсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 41 страниц)

Глава 8

В половине второго ночи Мальтрейверс погасил свет и постарался поудобнее устроиться в постели. Он долго еще лежал с открытыми глазами. Милые, немного старомодные сцены из «Огненной ведьмы Эттуотера» постепенно стали уступать место самым современным событиям, связанным с убийством Чарльза Каррингтона. Если бы Холмс занялся этим делом, то наверняка высказал бы ряд туманных замечаний по поводу внешне незначительных и, казалось, совершенно не связанных с делом фактов. Позже он бы продемонстрировал, как в результате блестящего умозаключения разрешил загадку: «Я хочу еще раз, Ватсон, привлечь ваше внимание к тому малозаметному случаю…» Мальтрейверс упрекнул себя в том, что становится слишком впечатлительным, и погрузился в сон.

Утром в его еще полусонном сознании промелькнула какая-то неоформившаяся идея. Он лежал уставясь в потолок и как бы собирал в единое целое фрагменты сновидения, пытаясь придать мыслям стройность. Вскочив неожиданно с постели, Мальтрейверс схватил книгу об Огненной ведьме и принялся лихорадочно перелистывать ее. Через несколько секунд он пригладил ладонью одну из страниц и улыбнулся.

– Не может быть, – объявил он сам себе. – Но если я прав, то не знаю, как благодарить тебя, Шерлок.

Мальтрейверс натянул халат и сбежал вниз в кухню, где Люсинда готовила завтрак, а Малькольм разбирал утреннюю почту.

– Где Дженнифер? – спросил Гас.

– Говорит, что через минуту спустится, – ответила Люсинда. – А что это тебя так взволновало?

Мальтрейверс высоко поднял фотокопию «Огненной ведьмы» и, помахав ей, объявил:

– Похоже на то, что я узнал шифр замка. – Он повернулся к Малькольму, который в изумлении взирал на приятеля, забыв о наполовину открытом конверте. – Ты это уже читал?

– Пока нет. Думаю начать после тебя.

– Посмотри. – Мальтрейверс положил раскрытую книгу на стол и ткнул пальцем в один из абзацев. В этот момент появилась Дженнифер. – Вот и прекрасно, теперь мне не надо будет все излагать дважды.

Одним из ключей к разгадке тайны Холмсу послужила серия чисел. Их – шесть. Мне кажется, что Чарльз мог использовать четыре из них для шифра замка сейфа. Ведь, так или иначе, ему надо было выбирать какие-то цифры.

Все посмотрели на указанный Мальтрейверсом абзац.

– Это означает, если ты прав… – начал было Малькольм, но тут же замолк, как бы пытаясь лучше осмыслить суть услышанного.

– Это означает лишь то, что кто-то из прочитавших книгу обратил внимание на приведенные в ней цифры. – Мальтрейверс замолчал, ожидая, когда до всех дойдет смысл сказанного.

– Я не совсем понимаю, почему вы придаете цифрам в книге такое значение. – Дженнифер, казалось, была смущена собственной недогадливостью.

– Они могут сыграть важнейшую роль. Если я окажусь прав, то против Дагги появится еще одна, и очень серьезная, улика. В тот вечер, когда Чарльз показывал мне книгу, Дагги сказал, что читал ее. Из этого следует, что он мог догадаться о шифре замка и решил проверить свою догадку на практике.

– Что же теперь делать? – спросила Дженнифер с таким видом, словно значение сказанного полностью так и не дошло до нее.

– Хорошо бы поехать в Карвелтон-холл и самостоятельно проверить справедливость моей догадки, – сказал Мальтрейверс. – Но если она окажется ложной, сработает сигнальная система и тут же примчится полиция. Так что, преодолевая искушение, я сразу направляюсь в полицейское управление.

– Разрешите и мне поехать с вами.

– Дайте мне пять минут на то, чтобы одеться.

В Кендале их провели к Муру сразу после того, как Мальтрейверс объяснил, что визит связан с делом об убийстве Чарльза Каррингтона. Сержант, не проронив ни слова, выслушал Мальтрейверса, а затем начал внимательно изучать указанные страницы «Огненной ведьмы Эттуотера».

– Как вы пришли к этой идее? – был его первый вопрос.

– Благодаря моей врожденной гениальности, естественно. Других объяснений просто нет. Но с другой стороны, я готов и к тому, чтобы объявить себя полным идиотом, если великая идея окажется гнилым плодом разгоряченной фантазии, – ответил Мальтрейверс.

– Во всяком случае, стоит попробовать. – Мур посмотрел на Гаса и улыбнулся: – Мое чутье детектива говорит, что вам страшно хочется присутствовать при этой попытке.

– Да, очень, – ответил Мальтрейверс. Про себя он подумал о том, что было бы весьма интересно понаблюдать за реакцией Дженнифер на эту процедуру.

Все отправились в Карвелтон-холл. Мур следовал за Мальтрейверсом и Дженнифер в своей машине.

– Я предупредил, чтобы в ближайшие полчаса не обращали внимания на возможный сигнал из этого дома о попытке вскрыть сейф – нам лишняя паника ни к чему. – Мур открыл книгу и еще раз сверил числа. – Итак, первые четыре… – Он взялся за рукоятку и начал вращать диск:

– Шестнадцать… двадцать один… восемнадцать… и опять шестнадцать…

Мур эффектно распахнул дверцу. Изумленная Дженнифер приблизилась к сейфу и недоверчиво дотронулась до него пальцем. Мальтрейверс, расположившийся таким образом, чтобы видеть ее лицо, сумел заметить, как на нем промелькнуло выражение триумфа. Триумф? По какому, интересно, поводу?

– Примите мои поздравления, мистер Мальтрейверс, – произнес уважительно Мур. – Вы были первый, кто поставил проблему сейфа, вам же удалось ее разрешить. Но, увы, вам придется написать еще одно объяснение.

– Я это предвидел, – ответил Мальтрейверс, не сводя глаз с Дженнифер, но ее лицо теперь оставалось спокойным. – Открываются новые направления следствия, не так ли? – спросил он. – Ведь не только Дагги Лидден читал «Огненную ведьму Эттуотера».

– Да, бесспорно. Вы знаете тех, кто читал книгу, миссис Каррингтон?

– Простите… что? – Вопрос Мура, видимо, застал ее врасплох. – Ах да… Стивен Кэмпбелл, доктор Брайан и кто-то еще, я не помню точно.

– Могу назвать еще одно имя, – вмешался Мальтрейверс, – Алан Моррис, викарий в Эттуотере; он сам об этом сказал.

– Алан? – Дженнифер Каррингтон покачала головой. – Это ничего не значит. Ведь он такой славный… так же как Стивен или доктор Брайан. Этих людей нельзя подозревать. Книгу читал Дагги, и это самое главное.

– Нам придется установить имена всех, так что постарайтесь напрячь память, – сказал ей Мур, – невиновных мы отсеем. Не могли бы вы проехать вслед за мной в управление?

Детектив вновь запер сейф, и все вернулись к машинам. Когда они проезжали по главной дороге мимо съезда на Эттуотер, Дженнифер сказала:

– Ведь правда он не мог всерьез подумать плохо об Алане или о Стивене? Это же просто смешно.

– Полиция широко раскидывает сети. В них оказывается самая разная рыба, – сказал Мальтрейверс. – Позже они сортируют улов.

Ни Дженнифер, ни Мальтрейверс не знали, насколько весомыми к этому времени стали улики против Лиддена. Полиция всю пятницу обыскивала его новый, еще недостроенный дом в одном из пригородов Кендала. Полицейские заглянули под полы и за стропила. Они внимательно осмотрели весь участок в поисках недавно потревоженного травяного покрова, перерыли все в гараже и даже осушили водяной бак на крыше. Поиски успехом не увенчались.

Во второй половине дня пришлось привести собак. Они стали возбужденно принюхиваться к незаконченному полу в доме, строящемся не очень далеко от коттеджа Лиддена. Проводник, улегшись, просунул руку как можно дальше под настил. Его пальцы коснулись какого-то постороннего предмета. Когда подняли несколько половиц, то под ними оказалась двустволка. К прикладу ружья была прикреплена бронзовая пластинка с выгравированными на ней инициалами «Д. К. Л.». Лидден сразу же признал, что найденное оружие принадлежит ему.

Полиция получала все больше подтверждений тому, что Дженнифер Каррингтон действительно провела весь день убийства в Манчестере. Ламберт санкционировал ее освобождение и обратился к властям за разрешением задержать Лиддена еще на двенадцать часов, после того как истекут первые сутки с момента ареста.

Экспертиза показала, что Чарльз Каррингтон был застрелен из найденного под полом ружья. Несмотря на то, что на оружии оказались отпечатки пальцев одного Лиддена, последний продолжал категорически отрицать свою причастность к убийству. Он утверждал, что ему неизвестно, каким образом ружье попало под пол недостроенного дома.

Самой большой головной болью для Ламберта и всей его команды оставалась проблема сейфа; и вот Мальтрейверс преподнес им готовое решение. Когда Мур доложил об этом шефу, тот снизошел до того, чтобы лично взглянуть на этого человека, а заодно и на Дженнифер Каррингтон. Он выпалил в них серией острых вопросов, выслушал ответы и не прощаясь вышел. Однако в тот момент, когда туша шефа детективов протекала сквозь дверной проем, Мальтрейверс успел прочитать на лице Ламберта глубокое удовлетворение.

– Обычно у меня нет ни времени, ни желания встречаться с сыщиками-любителями, – пробурчал суперинтендант, когда Мур вошел к нему в кабинет. – Пользы от них не больше, чем от головной боли. Но у этого вашего Мальтрейверса мозгов чуть побольше, чем у среднего лондонца. Похоже, мы получили от него то, что надо.

– Значит, мы можем приступать к подготовке формального обвинения против Лиддена? – спросил Мур у шефа.

Тот провел ладонью по рту, в результате чего его губы вывернулись и приобрели еще более гротескный вид, и ответил:

– Пока рано. Я обращусь в суд за разрешением задержать его еще на шестьдесят часов. Тем временем мы потолкуем со всеми, кто читал книгу, а Лидден пусть немного попотеет. Если не произойдет ничего экстраординарного, мы представим его в понедельник на плановое судебное заседание и будем ходатайствовать о предъявлении формального обвинения. Выписывайте из объяснений имена читавших книгу и приступайте к работе.

Когда Мур вышел, Ламберт подумал о Лиддене, и лицо его приобрело презрительное выражение. Этот тупица продолжает отрицать вину, хотя улики против него, носят все более неопровержимый характер. Последние остатки сомнений в виновности Лиддена полностью испарились. Все буквально кричало о том, что убийца – он. Конечно, ради теоретической справедливости можно согласиться с тем, что о комбинации замка сейфа могли догадаться и другие. Но эти другие не имели отношения к орудию убийства, и не в их домах были обнаружены украденные предметы… Ламберт поднял телефонную трубку и соединился с секретарем суда в Кендале. Без всяких сложностей он договорился с ним о том, что представит подозреваемого на следующее заседание суда, если позволит дальнейший ход следствия. Лично для него последняя оговорка носила чисто академический характер, но полиция должна строго соблюдать все правила и придерживаться установленных процедур.

– Познакомьтесь с гением сыска, величайшим детективом современности, – провозгласил с порога кухни ухмыляющийся Мальтрейверс. Он посмотрел вначале прямо на Люсинду и Малькольма, затем повернул голову на девяносто градусов направо и налево и тут же низко наклонил ее. – Анфас, профиль и вид сверху.

– Цифры из книги сработали, насколько я понимаю? – без особого энтузиазма спросил Малькольм.

– Неужели ты посмел в этом усомниться? – продолжал все в том же тоне Мальтрейверс, приближаясь к коробке с корнфлексом. Люсинда и Малькольм давно закончили завтрак, а прибор Гаса был убран со стола.

– Драматическая развязка острого сюжета произошла в библиотеке, в соответствии с лучшими традициями детективного жанра.

– Ну а что по этому поводу думает полиция? – поинтересовалась Люсинда.

Мальтрейверс насыпал в миску корнфлекс, залил его молоком и добавил пару ложек нерафинированного сахара.

– Орден, видимо, будет доставлен утренней почтой. Но если серьезно, то складывается впечатление, что улик против Лиддена больше, чем сообщается официально. Разгадка тайны сейфа может послужить заключительным аккордом. При этом для нас по-прежнему остается открытым вопрос, участвовала ли Дженнифер в преступлении или нет.

– Ты полагаешь, что это не исключено?

– Именно. – Гас набил полный рот и теперь старался прожевать поскорее. – Дженнифер прореагировала несколько странно, когда Мур открыл сейф. Казалось, что она страшно довольна.

– Естественно, – возразил Малькольм. – Этим доказано то, что Лидден мог открыть сейф, и таким образом основная проблема следствия оказалась решенной.

– Но почему только Дагги? Ведь и другие читали книгу. Правда, таких не очень много. Известно, что Лидден не отличается умом, но после ее предательства (если она соучастница, конечно) Дагги мог бы все рассказать полиции. Вместо этого он говорит, что встречался с ней около полудня. Лиддена все считают глупцом, а я между тем все больше убеждаюсь в том, что за всем этим делом стоит незаурядная личность.

– Наверное, кто-то похожий на тебя, – рассмеялась Люсинда. – Мы просто восхищены твоей сообразительностью.

– Ну и держите свое восхищение при себе. Я чувствую, что прохлопал нечто очень важное.

В гостиной Малькольм обратил внимание на фотокопию «Огненной ведьмы Эттуотера», брошенную Мальтрейверсом на кресло после возвращения из Кендала.

– Почему полиция не оставила книгу у себя? – поинтересовался он, беря фотокопию в руки.

– Зачем им копия, если имеется оригинал? Я сказал Муру, что не закончил чтение, кроме того, ты, кажется хотел прочитать «Огненную ведьму».

Мальтрейверс уселся на диван и открыл воскресный номер «Кам-бриан кроникл». Спустя несколько минут он посмотрел в сторону погрузившегося в книгу Малькольма. Мальтрейверс поймал себя на том, что продолжает думать о Шерлоке Холмсе: интересно, как в такой ситуации повел бы себя великий сыщик? Когда Гас попытался проиграть различные варианты, у него ничего путного не получилось. Оставалось одно – приступить к пополнению своих скудных познаний о состоянии рынка крупного рогатого скота в Озерном крае.

Во второй половине дня Мур докладывал Ламберту:

– Теперь, сэр, о связи между комбинацией замка и читателями книги. Миссис Каррингтон сумела назвать лишь пятерых, не считая Лиддена, который также читал это сочинение. Один из пяти – партнер Каррингтона, весьма уважаемый юрист. Всю вторую половину дня в четверг он провел на заседании суда. Второй читатель провалялся всю неделю в постели с температурой сорок один. Итак, нам остаются, – он сверился с записной книжкой, – Шарлотта Куинн, та, что нашла тело, и преподобный Алан Моррис, викарий из Эттуотера. Пятым был член Общества любителей Конан Дойла (последнюю неделю книга находилась у него). Весь четверг, указанный джентльмен провел в Норвиче. Утром в четверг Каррингтон передал книгу Мальтрейверсу, который читал ее в момент убийства.

Ламберт выпятил нижнюю губу, в результате чего она стала походить на кусок сырой говяжьей печенки, свисающий с края тарелки.

– Ни миссис Куинн, ни преподобный не представляются мне убийцами. А вам?

– Никак нет, сэр, – ответил Мур. – Миссис Куинн и Чарльз Каррингтон очень старые друзья; поговаривают даже, что она любила его. Дроувер в данный момент беседует с Моррисом. Сомневаюсь, что его можно подозревать в убийстве. Он викарий в Эттуотере чуть ли не с самого дня творения, кроме того, я не вижу у него каких-либо мотивов. Не думаю, что он вдруг оказался способным на убийство и при этом сумел обставить его так, что все подозрение пало на другого.

Ламберт хрюкнул, выражая свое согласие, и распорядился:

– Продолжайте. Необходимо установить имена всех друзей Каррингтона. Проверьте все адреса по его записной книжке. Узнайте у секретаря, с кем он сотрудничал. Наверняка кто-то еще читал книгу. Но если мы никого не найдем, причем быстро, нашему дорогому мистеру Лиддену в понедельник будет предъявлено формальное обвинение, сколько бы он ни вопил о своей невиновности.

Когда Мур повернулся, чтобы уйти, Ламберт остановил его:

– Минуточку, – произнес суперинтендант, выбирая один листок из множества разбросанных перед ним на столе документов. А как насчет тех, кто присутствовал на ужине у Каррингтона? Мы высказывали предположение, что один из них мог заметить цифры, когда хозяин дома открывал сейф. Значит, там были Лидден, Моррис, этот самый Мальтрейверс, Стэплтон – редактор «Кроникл» и некто по фамилии Ховард.

– Наше предположение не проходит, – ответил Мур, отрицательно покачав головой. – Мальтрейверс абсолютно убежден в том, что никто из находящихся в комнате не мог рассмотреть цифр. Мы провели следственный эксперимент, расставив своих людей на указанные им места. Нет никаких шансов рассмотреть что-либо. Чтобы заметить комбинацию, следовало находиться рядом с Каррингтоном. Но таких не было. Похоже, что Мальтрейверс прав, предположив, что о шифре догадались, прочитав книгу. На данный момент нам остались Моррис и Лидден, а если по правде, то один Лидден.

Алан Моррис открыл дверь и улыбнулся, узнав человека, топтавшегося на ступеньках.

– Ян Дроувер! – воскликнул викарий. – Я не видел тебя с… одним словом, очень долго. Входи, входи.

Детектив-констебль последовал приглашению. Весь вид его говорил о смущении.

– Простите за беспокойство, мистер Моррис, но вы знаете, наверное, что я теперь в следственном отделе и…

– Твоя мама поделилась со мной своей радостью. – Моррис провел Дроувера в кабинет. – Она страшно горда тобой, впрочем, так же, как и я, да и все остальные обитатели Эттуотера. Кажется, что ты лишь вчера начал посещать воскресную школу. Я прекрасно помню день твоей конфирмации. Чем я могу быть тебе полезен?

Викарий улыбался, сидя в кресле. У молодого детектива был совсем несчастный вид.

– Простите меня, мистер Моррис, но я вхожу в группу, расследующую убийство мистера Каррингтона, и, когда сержант сказал, что с вами надо переговорить, я вызвался сделать это. – Он опять замолчал, но затем, преодолев смущение, продолжил: – Прошу прощения, но я должен задать вам несколько вопросов.

Алан Моррис, подчеркивая свое внимание, подался вперед:

– Вопросы, Ян? О чем?

– О второй половине того дня, когда был убит мистер Каррингтон. Мы проверяем местонахождение некоторых людей. Простите…

– Да прекрати ты, в конце концов, извиняться, – приказал Моррис. – Я уже в четвертый раз после твоего появления слышу «простите». Ты здесь для того, чтобы исполнить свой долг. И пусть я знаю тебя с рождения… это не имеет значения для твоей важной миссии. Итак, ты хочешь знать, что я делал в тот день, когда столь трагически оборвалась земная жизнь мистера Каррингтона. Что же, сразу после ленча я направился к…

Сообщив о своих действиях в четверг после полудня, Моррис с чувством облегчения помахал рукой вслед отъезжающей машине детектива. Да, появись здесь иной полицейский, все могло обернуться иначе – не столь гладко. Через десять минут викарий уже был в Карвелтон-холле.

– Прошу прощения за то, что не смог приехать раньше, – сказал он Дженнифер, когда та открыла дверь. – Полиция только что беседовала со мной о четверге. – Он положил ладони на ее плечи и добавил: – Надо держаться.

Глава 9

Воскресным утром Мальтрейверс отправился в Эттуотер для того, чтобы купить газеты. Возвращался он по узким объездным аллеям и выехал на главную дорогу совсем рядом с Карвелтон-холлом. Оставив машину за изгибом шоссе, он прислонился к ограде. Его взору открывались ровные поля, холодные, унылые и совершенно безжизненные под серой октябрьской моросью. Мальтрейверс пытался определить, какую птицу он видит там вдали – ворону или грача. Есть древнее деревенское поверье: если ты думаешь, что перед тобой грач, то это окажется ворона, и соответственно – наоборот. В видах птиц он разбирался не лучше, чем в марках автомобилей. Во всяком случае, Мальтрейверс был уверен в том, что это не ворон. Машинально он начал про себя читать стихотворение По «Ворон», но на двенадцатой строке сбился и оставил это занятие.

Его угнетало не то, что он запутался в жестком, безжалостном размере бессмертных стихов. Мальтрейверса беспокоили неосознанные, постоянно ускользающие мысли о том, что он упустил из вида нечто весьма важное. Внутри него звучала какая-то неясная издевательская нотка по отношению к самому себе. В тот момент, когда он, недовольный собой, направлялся к машине, птица поднялась и пролетела над ним. Это была галка.

Вернувшись в коттедж, Мальтрейверс вновь взял в руки «Огненную ведьму Эттуотера». Его догадка о шифре сейфа оказалась правильной, но, видимо, больше из книги ничего не удастся извлечь. Нелепо полагать, что фантазия Конан Дойла может пролить свет на тайну убийства, совершенного через столетие. Почему же он продолжает верить в обратное? Мальтрейверс отложил книгу и принялся читать в «Таймс» статью театрального критика. Критик выражал удивление по поводу того, что актриса с таким талантом, как Тэсс, способствовала во время гастролей в Честере популяризации столь низкопробного драматического материала. Мальтрейверс знал, что критик много лет безуспешно пытается протолкнуть на театральные подмостки свою пьесу. Это объясняло тональность статьи.

«О, человек! Сказано тебе, что добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим».

Викарий Эттуотера закончил цитировать восьмой стих шестой главы Книги Пророка Михея, отложил Библию и молча обвел свою паству суровым взглядом.

– Эти слова остаются в сердце моем с того самого четверга, когда ужасное несчастье обрушилось на наш приход. Большой друг этой церкви и друг многих из сидящих сейчас передо мной был злодейски умерщвлен, и мы пребываем в горе и отчаянии. В то же время вполне, обоснованно сердца наши исполнены чувством гнева по отношению к человеку, виновному в этой смерти.

Но и в такое время мы постоянно должны памятовать о том, что Бог желает, чтобы мы сдерживали свои чувства. Жажда мести должна склониться перед требованием справедливости. Милосердие и прощение призваны руководить нашими поступками. Поспешность и самонадеянность в суждениях должны уступить место смиренномудрому понимаю того, что нам не дано быть судиями. Любовь должна восторжествовать над ненавистью, сколь трудно это ни было бы. – Алан Моррис подался вперед, опираясь ладонями на край кафедры. – Мы должны помнить, столкнувшись с отвратительным деянием, помнить, что сами греховны. Греховны все, и я в том числе не менее других. И если мы в сердцах наших не способны найти прощения, то, без сомнения, нам придется трудно, когда мы сами будем умолять о прощении в тот час, когда предстанем перед последним грозным Судией.

Это была высокопарная старомодная проповедь, полная библейских нравоучений. Она была произнесена человеком, чьи тайные пороки, став достоянием гласности, вызвали бы у его паствы глубочайшее возмущение. В первом ряду, сложив руки на своем молитвеннике и не сводя глаз с лица Морриса, сидела Дженнифер. Остальные прихожане исподтишка с любопытством поглядывали на нее.

Ламберт внимательно прочитал сообщение, полученное из полиции Манчестера. В сообщении говорилось, что три продавщицы из «Тимперли» подтвердили факт присутствия миссис Каррингтон в магазине. Одна из них заявила о том, что это было около шести часов, так как «Радио-1» начало передавать последние новости в то время, когда миссис Каррингтон была в магазине. Со слов пары, у которой она провела вечер, следовало, что гостья появилась вскоре после шести и оставалась до восьми часов вечера. Ламберт сунул свою толстую лапу за борт пиджака, вытянув ручку, принялся за расчеты.

Каррингтон выехал из своей конторы в Ланкастере в три пятнадцать; он должен был прибыть в Карвелтон-холл не позже чем через четверть часа. Шарлотта Куинн позвонила в полицию в четыре двадцать пять, обнаружив тело примерно за десять минут до своего звонка. Это означает… Ламберт быстро произвел расчет… это означает, что теоретически Дженнифер Каррингтон могла утром вернуться в Карвелтон-холл из Манчестера, встретиться с Лидденом, на чем он продолжает настаивать, затем дождаться появления мужа и убить его из похищенного заранее ружья Лиддена. Дженнифер Каррингтон должна скрыться до появления Шарлотты Куинн и прибыть в «Тимперли» к… Ламберт пробежал глазами цифры. Без учета времени, нужного на то, чтобы спрятать ружье и подбросить книги в дом Лиддена, ей надо было проехать восемьдесят с лишним миль менее чем за час. Здесь не обойтись без гоночной машины формулы один, и водитель при этом должен нарушить все мыслимые ограничения скорости. Дженнифер Каррингтон, кроме всего прочего, следовало открыть сейф. Партнер Каррингтона Кэмпбелл вспомнил о беседе, во время которой хозяин Карвелтон-холла сказал, что комбинация замка известна лишь ему. В объяснении Мальтрейверса было указано: Кэмпбелл подтвердил, что Дженнифер не читала «Огненной ведьмы Эттуотера».

Решив, что теоретическая возможность на практике оборачивается полной чепухой, Ламберт приступил к чтению доклада Дроувера о визите к Моррису. Викарий все время после полудня занимался делами прихода, и многочисленные свидетели подтверждали каждый его шаг. Если в самое ближайшее время не объявится какой-нибудь подозрительный тип, прочитавший Конан Дойла и догадавшийся о значении цифр, Дагги, как бы отчаянно он ни протестовал, остается единственным кандидатом в убийцы.

Тэсс Дэви была единственным пассажиром, сошедшим с поезда в Оксенхольме в воскресенье в половине пятого. Мальтрейверса на платформе не оказалось, и ей пришлось самостоятельно тащить чемодан по подземному переходу к выходу на противоположной стороне железнодорожных путей. Крошечная автомобильная стоянка была пуста. Она смотрела на угрюмую каменную стену прямо перед ней, опустошенная и раздраженная после утомительного путешествия. В наступающих сырых, унылых сумерках фонари, утонувшие в ореолах туманной влаги, бросали тусклый свет на ее длинное цвета бычьей крови кожаное пальто, из-под которого виднелись замшевые туфли на высочайших каблуках. Круглая шляпка из искусственного меха обрамляла лицо. Если бы Рафаэль взялся писать ее портрет, то он изобразил бы Тэсс в виде весьма земной Мадонны. Однако и его творческих способностей могло оказаться недостаточно для того, чтобы правильно передать цвет ее совершенно удивительных зеленых глаз. Подождав несколько минут, она открыла, сумочку и стала в ней рыться в поисках монеты для того, чтобы позвонить из телефона-автомата, который находился рядом с выходом. В этот момент из-за угла вынырнул автомобиль Мальтрейверса.

– Извини, – сказал он, вылезая из машины. – Близкая встреча с бродячей коровой. Из меня никогда не выйдет похитителя скота. Ждешь давно?

– Пять минут, которые тянутся уже три часа, – ответила она после приветственного поцелуя. – В поезде стоял мороз, а ожидание пересадки в Уоррингтоне оказалось невыносимым.

– Да, это не самый веселый город в Западной Европе, – согласился Мальтрейверс. – Пойдем, я доставлю тебя в Коттедж.

Тэсс влезла на пассажирское место, не забыв тщательно подтянуть полу пальто, чтобы ее не защемило дверцей.

– Что это за убийство, которое произошло в этих краях? – спросила она, после того как Мальтрейверс развернул машину. – Утром в газете я видела пару абзацев, из которых мало что можно было понять. Оно произошло неподалеку отсюда?

– Очень близко, – ответил он. – И я, так или иначе, оказался замешанным в расследование.

Всю дорогу Тэсс внимательно слушала, наморщив лоб. Мальтрейверс закончил свой рассказ, когда они подъезжали к Брук-коттеджу.

– Мне кажется, что ты чем-то неудовлетворен, – заметила Тэсс.

– Верно, о моя королева, – ответил Гас. – Ты начинаешь чересчур хорошо читать мои мысли. Есть нечто такое…

Пересказ с самого начала всего хода событий неожиданно вновь вернул к жизни неуловимые сомнения, витавшие на периферии его сознания. Тэсс изумилась, когда Мальтрейверс с силой ударил сжатым кулаком по баранке руля.

– Господи, да что же за мучение! Имеется какой-то идиотский пустяк, не укладывающийся в общую картину. Я чувствую его, но не могу увидеть.

– Похоже, что это тебя сильно беспокоит, – с искренним участием произнесла Тэсс.

– Да. Потому… – Он замолк, что-то обдумывая. – Потому что до тех пор, пока не увижу этот пустяк, я не смогу убедить себя в том, что он не имеет значения.

– Но ты догадался о шифре замка, – не согласилась Тэсс. – Ты этим не удовлетворен?

– Должен быть удовлетворен. Мое открытие произвело большое впечатление на Люсинду и Малькольма. Полиция, видимо, тоже считает его важным. Я уже весь обвешан золотыми звездами. – Мальтрейверс заглушил двигатель, и они вылезли из машины. – Я не могу избавиться от ощущения, что это замечательное открытие было готово к тому, что его совершат.

– Как будто к нему специально подтолкнули? – высказала предположение Тэсс.

Мальтрейверс в недоумении взглянул на нее и затем энергично кивнул:

– Интересно. А почему бы и нет? О, женщины, в вас скрыта бездна мудрости, как выразился поэт.

– Этим ты хочешь сказать, что знание комбинации не имеет значения?

– Оно имеет большое значение. Но, возможно, совсем не в том смысле, о котором мы думаем.

После всех приветствий Тэсс поднялась наверх для того, чтобы переодеться. В спальне она увидела «Огненную ведьму Эттуотера» и быстро перелистала ее. Присутствие книги как бы подчеркивало испытываемые Мальтрейверсом сомнения. Когда Тэсс спустилась вниз, на ней были надеты обтягивающая майка с эмблемой «Гринпис», джинсы и белые кожаные сандалии. Волнистые длинные волосы поблескивали, как темный, напоенный солнечным светом мед. Малькольм и Люсинда были в кухне, а Мальтрейверс расположился в кресле хозяина, перекинув свою длинную ногу через подлокотник. У него был отрешенный вид, характерный для тех моментов, когда его осеняли новые творческие идеи.

– Плачу по пенсу за мысль, – предложила Тэсс.

– Они не стоят того, – с отсутствующим видом ответил он, – даже с учетом инфляции.

– Все равно выскажись. Иначе ты совсем уйдешь в себя.

– Знаю, – ответил Мальтрейверс со вздохом и поднялся с кресла. – По этому случаю я сейчас принесу виски.

– Проблема в том, что ты зациклился на Шерлоке Холмсе, – сказала Тэсс.

Мальтрейверс подошел к бару, извлек бутылку и вдруг замер, придерживая рукой полуоткрытую дверцу.

– Все ясно. Собака не залаяла той ночью, – сказал он.

– Ты не упоминал о собаке. – Тэсс была явно заинтригована. Мальтрейверс повернулся к ней лицом, недовольно тряся головой:

– Подожди… Здесь тот же принцип. Это означает… Нет, надо хорошенько подумать.

Тэсс заметила, как на его лице отразилась целая гамма беспорядочных мыслей. Через несколько мгновений он послал ей лучезарную улыбку.

– В чем дело? – спросила Тэсс.

– Я только что нашел иголку, – объявил Мальтрейверс. – Я искал ее раньше не в том стоге, так же как и Шерлок Холмс.

– Не тот стог, собака… – с опаской повторила она. – Дорогой, что ты мелешь?