Текст книги "Иудейские мифы. Книга Бытия"

Автор книги: Роберт Ранке Грейвз

Соавторы: Рафаэль Патай
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

45 Рождение двенадцати патриархов.

[а] Так как Иаков ненавидел Лию с тех самых пор, как Лаван навязал ее ему, Господь в милосердии Своем отверз ее утробу, и Лия родила сына. Она назвала его Рувимом, сказав: «Господь призрел на мое бедствие и дал мне сына, ибо теперь будет любить меня муж мой». Потом Лия зачала опять и родила Симеона, сказав: «Господь услышал, что я нелюбима, и дал мне и сего». Она зачала в третий раз и родила Левия, сказав: «Теперь мой муж соединится со мной в любви, ведь я родила ему трех сыновей». И, наконец, она родила четвертого сына Иуду, сказав: «Теперь-то я восхвалю Господа». Потом Иаков по просьбе Рахили перестал спать с Лией.

Рахиль же, все еще бесплодная, сказала Иакову:

– Дай мне детей, а если не так, я умираю. Иаков разгневался:

– Разве я Бог, Который не дал тебе плода чрева?

– Помолись же надо мной, как Авраам молился над Саррой, – попросила Рахиль.

Тогда Иаков спросил:

– А ты сделаешь, как сделала Сарра, и положишь соперницу ко мне в постель?

– Если ревность делает меня бесплодной, – ответила Рахиль, – возьми мою служанку Валлу, и пусть она родит на колени мои, чтобы и я имела детей от нее.

Иаков взял к себе Валлу, она зачала и родила сына, и сказала Рахиль:

– Судил мне Бог, и услышал голос мой, и дал мне сына!

Посему она нарекла его Даном. Валла же родила второго сына, и сказала Рахиль:

– Борьбою сильною боролась я с сестрою моею и превозмогла.

И нарекла мальчику имя Неффалим.

Лия увидела, что перестала рожать, и взяла служанку свою Зелфу, и дала ее Иакову в жены. Когда Зелфа родила сына, Лия сказала:

– Прибавилось.

И она нарекла его Гадом.

Зелфа же родила другого сына, и Лия сказала:

– К благу моему, ибо блаженною будут называть меня женщины.

И нарекла ему имя: Асир.

После этого Иаков спал лишь с Рахилью, и Лия люто возненавидела ее. Однако и Рахиль все время боялась, как бы ее не отправили в Падан-Арам из-за ее бесплодия, где на нее предъявит права ее двоюродный брат Исав. 1

[b] Как-то раз во время жатвы пшеницы Рувим, который пас осла Иакова, пошел в поле, нашел мандрагоровы яблоки и принес их своей матери Лии. Эти волшебные корни напоминают маленьких человечков, цветы же распускаются огненно-красные и в темноте странно светятся. Мандрагора встречается в долине Беер, что к северу от Махары в Иудее, и не только усиливает привлекательность женщины, но и лечит ее от бесплодия. Растение изо всех сил сопротивляется, когда его сажают в землю, если не полить его менструальной кровью, или женской водой; но даже в этом случае его опасно касаться, если оно перевернуто. Те, кто добывают мандрагору, подкапывают ее, пока в земле не остаются лишь кончики корней; тогда они привязывают к ней собаку и уходят. Собака следует за хозяином, вытаскивает растение из земли и тотчас умирает, удовлетворяя тем самым мстительный дух растения. 2

[с] Рувим не узнал мандрагору ни по особому запаху, ни по копьевидным листьям, поэтому, ничего не подозревая, привязал к ней осла и зашагал прочь. Осел вытащил мандрагору из земли, и она издала вопль, от которого стыла кровь, и осел свалился замертво. Рувим хотел принести мандрагору своей матери Лии, чтобы показать, отчего умер осел; но Рахиль встретила его по дороге и выхватила у него мандрагору. Рувим громко заплакал, выбежала из шатра Лия и стала спрашивать, что случилось.

– Она украла моих человечков! – рыдая, пожаловался он. – Пусть отдаст их!

Лия потребовала вернуть растение.

– Нет, нет, – тоже заплакав, взмолилась Рахиль. – Они будут моими сыночками, если Господь не дает мне детей.

Лия закричала:

– Неужели тебе мало того, что ты завладела моим мужем? Ты еще хочешь украсть у меня его старшего сына?

– Дай мне мандрагоры твоего сына, и пусть Иаков ляжет с тобою эту ночь, – сказала Рахиль.

Лия не посмела отказаться, и когда услыхала вечером топот копыт осла, на котором Иаков возвращался вечером домой с поля, побежала навстречу ему.

– Ты должен войти ко мне сегодня, – кричала она, – потому что я купила тебя за мандрагоры сына моего!

Иаков неохотно подчинился, и Лия зачала, и родила Иакову пятого сына, которого нарекла Иссахаром, сказав:

– Бог дал возмездие мне за то, что я отдала служанку мою мужу моему.

Господь не рассердился на Лию за то, что она пренебрегла женской скромностью, зовя к себе Иакова, ибо она сделала это не из похоти, а из желания увеличить числом колена Израилевы. И Он постановил, что дети Иссахара будут владеть знанием погоды и астрономии.

Благодарная Рахиль поела мандрагоры, наконец-то зачала и родила сына. Она нарекла его Иосифом, сказав:

– Снял Бог позор мой. Он даст мне и другого сына. 3

[d] Лия родила еще шестого сына, которому нарекла имя Зевулон, сказав:

– Бог дал мне прекрасный дар; теперь будет жить у меня муж мой, ибо я родила ему шесть сынов! 4

[e] Вениамин родился много времени спустя, когда Иаков возвращался из Падан-Арама. Вместе с женами, стадами мелкого и крупного скота он вышел из Вефиля, и когда еще оставалось некоторое рас стояние до Евфрафы, Рахиль родила, и роды ее были трудны. Миновал день, может быть, миновали два дня, и повивальная бабка сказала Рахили:

– Не бойся, ибо и это тебе сын.

И когда выходила душа из Рахили, ибо она умирала, то нарекла ему имя Бенони, прошептав: – Воистину, это сын моей печали).

Но Иаков назвал младенца Вениамином, что означает "сын моей правой руки". Печалясь, что не может похоронить Рахиль в пещере Махпела, Иаков поставил на ее могиле памятник, который до сего дня можно видеть в Евфрафе возле Рамы. 5

[f] Все двенадцать патриархов, за исключением Иосифа, взяли в жены сестер-близнецов, а Вениамин – даже две пары сестер. Лия родила еще дочь Дину. Иаков развелся бы с Лией, но она родила ему так много сыновей, что он в конце концов сделал ее главной в своем гареме. 6

[g] Говорят, чтобы увековечить память о найденных Рувимом мандрагорах, представители его колена всегда имели на своем штандарте фигурку человека. Но говорят также, что Рахиль никогда не ела мандрагоровых яблок, что могло бы считаться колдовством, но подарила их священнику, и Господь отплатил ей за то, что она одолела сильное искушение, двумя сыновьями. 7

1 Бытие XXIX, 31; XXX 13; Gen. Rab. 829–830; Tanhuma Buber Gen. 158; Agadal Bereshit 103–105.

2 Бытие XXX, 14; Gen. Rab. 837; Yer. Erubin 26c; Yer. Shabbat 8b; Zohar Gen. 268, 314; Josephus, Wars VII 6. 3.

3 Бытие XXX, 14–24; Midrash Agada Gen. 112; Abraham Saba, Seror HaMor, Venice, 1523, p. 343; Test, of Issachar I–II; Gen. Rab. 841, 1282; B. Niddah 313; Mid. Legah Tobh Gen. 152; B. Erubin 100b.

4 Бытие XXX, 19–20.

5 Бытие XXXV, 16–20.

6 Бытие XXX, 19–21; PRE, ch. 36; B. Baba Bathra 123a; Gen. Rab. 823.

7 Sepher Haqane 32b; Midrash Agada Num. 78; Test, of Issachar II.

1). Книга Бытия предлагает популярную этимологию имен двенадцати патриархов, частично вполне приемлемую. Рувим (R'ubben) означает «смотри, сын» и вряд ли может соответствовать ra`'ah b’onyi (Господь призрел на мое бедствие) (см. 50. 3). И хотя имя Дан, как совершенно справедливо сказано, имеет корень dan (судить) и таким образом объясняется в Книге Бытия XXX, 6 и XLIX, 16, да и слова Рахили «судил мне Бог» (dananni elohim) соответствуют аккадской фразе shamash idinanni (судит меня Шамаш!), что соответствует аморрейскому и кафаванейскому именам, все же Дан поначалу был титулом племенного вождя. Дина – женская форма от Дана.

2). Потомки Ефрема получили свое племенное имя "плодородная полоса" от омываемых реками холмов, где они жили ок. 1230 г. до н. э. во время завоевания Палестины; а Вениамин (сын моей правой руки или сын Юга) означает, что это племя занимало Южный Ефраим. Бен-они, однако, древнее имя и имеет значение "сын Она" – египетского города, упоминаемого в Книге Бытия (XLI, 45) как дом тестя Иосифа, из которого Вениамин, возможно, вышел вместе с двумя племенами Рахили и священническим кланом Левия. Два сына Зелфы, Гад и Асир, носят имена арамейско-ханаанейских божеств. Гад был богом удачи, что является значением его имени на древнееврейском, арамейском, сирийском и арабском языках, а поклонялись ему в Пальмире, Финикии и по всей Аравии. "Ba Gad!" – воскликнула Лия, когда родился Гад, и это надо понимать как: "Вот удача!" Асир – аморейский Асир (см. 35. 3), что является мужской формой имени Асиры, имени широко известной богини плодородия, иначе называемой Аферат, Ашират, Аширту, Ашрату. Иссахар, наверное, означает "человек, принадлежащий Сакару"; а Сакар или Сокар – египетский бог Мемфис.

3). Мидраш проницательно указывает на то, что Моисеев Закон о наследстве сыновей, рожденных любимыми и нелюбимыми женами (Второзаконие XXI, 15–17) основан на этом мифе и отрицает, что прецедент был создан Иаковом.

Если у кого будут две жены – одна любимая, а другая нелюбимая, и как любимая, так и нелюбимая родят ему сыновей, и первенцем будет сын нелюбимой, – то, при разделе сыновьям имения своего, он не может сыну жены любимой дать первенство пред первородным сыном нелюбимой; но первенцем должен признать сына нелюбимой и дать ему двойную часть из всего, что у него найдется, ибо он есть начаток силы его, ему принадлежит право первородства.

Иаков же в своем предсмертном благословении дал Иосифу, первородному сыну Рахили, двойную долю из своего имения и предпочел его Рувиму, первородному сыну Лии.

4). Традиционный порядок рождения патриархов – это старшинство в федерации Лии – Рахили, позднее получившей имя Израиль, хотя поначалу Израиль включал в себя только племена Рахили. Лия (дикая корова) и Рахиль (овца) – имена богинь. Дикая корова – ханаанейская богиня Луны, имеющая много имен; богине-овце, матери бога-овна поклонялись пастухи страны Гошен. Шесть сыновей Лии, по-видимому, были арамейцами из более ранней конфедерации Авраама, которые никогда не жили в Египте, но с которыми их двоюродные братья, рожденные Рахилью, объединились после возвращения из страны Гошен под предводительством Иисуса. "Сыновья" Зелфы, несомненно, были данниками Лии, как "сыновья" Валлы были данниками Рахили (50. 2). Вениамин не принадлежал к арамейцам, хотя и титуловался сыном Рахили. Его племя было особое, известное искусными воинами, которые стреляли из пращи одинаково правой и левой рукой, были бешеными в бою и дали федерации первого царя. Другие израильские племена пользовались луками, и это означает, что племя Вениамина имело превосходство по крайней мере в пятьдесят ярдов. Давид использовал пращу против Голиафа, и его близость ко двору Саулу заставляет предположить, что в его жилах текла кровь Вениамина. Другими знаменитыми стрелками из пращи в древнем Мире были греки – ахейцы, акарнейцы, жители острова Родос и подвластных им Балеарских островов. Праща дошла до Британии ок. 500 г. до н. э.

То, что Вениамин получал еды впятеро больше, чем его братья (Бытие XLIII. 34. См. 58 с), возможно, связано с включением в его территорию самых важных ханаанейских святилищ: Вефиль, Иерихон, Рама, Гилгал, Мицпа, Иерусалим, Гева, Гивея, Гивеон. Гивеон был еврейским городом, то есть ахейского происхождения, и поведение его послов, когда они пришли как просители к Иисусу (Иисус Навин IX. 3 ff), было явно греческим; Гева и Гивея – похожие названия, и их часто путают с Гивеоном. Вопрос о расовом происхождении Вениамина осложнен существованием народа, жившего к северу от Палестины и называвшегося бене-иамина, чей вождь носил титул "Давид"; возможно, отсюда явилось и имя Давид. В документах XVIII в. до н. э. из города Мари на Среднем Евфрате они описаны как кровожадное и грабительское племя, что напоминает и характеристику Вениамина в Книге Бытия XLIX, 27. Какими бы ни были связи этих двух Вениаминовых племен, древнееврейский Вениамин был с удовольствием принят Ефремом и Манассией, племенами Иосифа, в свою конфедерацию как Сын Рахили, чей надгробный памятник стоял на границе двух территорий, и, возможно, изначально был поставлен не только как massebah (жертвенник), посвященный божественной прародительнице, но и как знак рождения новой федерации. Смерть Рахили предполагает прекращение жертвоприношений Богине-овце, когда три ее "сына" согласились на принятое местное поклонение Асире.

5). Постоянное изменение племенных поселений осложняет картину. В более поздние времена Иудея приняла в себя землю Вениаминову, о чем упоминает Иеремия (XXXIII, 13), в качестве одной из своих провинций. И хотя в 1 Книге Царств X, 2 и далее и Книге Иеремии XXXI, 15, где записана первая версия мифа, столп Рахили считается расположенным на северной границе Вениаминовой земли, то есть к северу от Иерусалима, все же пропуски в Книге Бытия XXXV, 19 и далее XLVI–II, 7 соединяют Евфрат с Вифлеемом, где родился Давид, в глубине территории Иудеи, как свидетельствует Иисус Навин XV, 5-10, и таким образом располагает столп Рахили к югу от Иерусалима. Современный "Столп Рахили" на дороге Иерусалим – Вифлеем был известен уже Матфею (II, 16–18), который отождествляет Раму с Вифлеемом.

6). То, что каждый из патриархов взял в жены сестер-близнецов, предполагает компромисс во времена Судей между институтами патриархата и матриархата, соответственно общее поклонение богу и богине.

7). Раздвоенный корень весенней мандрагоры (Mandragora officinarum), черный снаружи, мягкий и белый внутри, примерно с фут длиной, напоминает человеческую фигуру с двумя ногами. Иногда короткий дополнительный корешок считается как бы детородным органом. Сам корень волосатый, а цветы этого растения напоминают чашу, и они яркого алого цвета. Плоды, созревающие ко времени созревания пшеницы, желтые, сладкие, вкусные и, как до сих пор верят палестинские арабы, излечивают бесплодие. Осенняя мандрагора (atropa mandragora) ввезена в Палестину позднее. Один из угаритских текстов (XV или XIV в. до н. э.), имеющих отношение к культу плодородия, начинается со слов: "Сажайте мандрагору в землю…" На угаритском языке мандрагора – ddym, что очень похоже на dud'ym на древнееврейском языке Библии. Арамейцы называли мандрагору yabruhim, потому что она прогоняла демонов; арабы – madin, потому что была полезна для здоровья; иудеи – dudaim, потому что она дарила любовь.

8). В то, что мандрагора кричит, когда ее выкапывают из земли, все еще верили в елизаветинские времена. Шекспир пишет в "Ромео и Джульетте":

 
То был как будто мандрагоры крик,
Который сводит смертного с ума.
 

Плиний отмечает в своей «Естественной истории» опасность неаккуратного выкапывания мандрагоры и рекомендует стоять лицом к западу и так, чтобы ветер дул в спину, а также использовать меч для очерчивания трех кругов вокруг мандрагоры. Он рассказывает о соке мандрагоры, взятом из ее корней, стебля и плодов, как об очень ценном наркотическом средстве, благодаря которому человек не чувствует боли во время операции. Это подтверждают Изодор, Серапион и другие врачи древности. Шекспир упоминает мандрагору в числе «снотворных напитков Востока». Антиспазматическое действие растения объясняет, почему им лечили бесплодие, – случайный спазм мог не допускать сперму в матку. Неизвестно, ела Рахиль корни или плоды: «Testament of Issahar» отдает предпочтение плодам мандрагоры. Ее патетическое требование дать ей корни, то есть «маленьких человечков», или сыновей, которых она жаждала иметь, напоминает старый немецкий обычай претворения корня в «образы» оракула, известные как «Gold-mannikins» или «Gallows-mannikins». Пророческая сила мандрагоры имеет отношение к бессознательному бормотанию человека под влиянием наркотика, 9). Средневековый мидраш находит вымышленными имена и генеалогии всех жен патриархов, если не считать Симеона и Иуды, которые, согласно Книге Бытия, взяли в жены ханаанейских женщин, и Иосифа, который взял в жены Асенеф, дочь египетского жреца (см. 56 е). Все остальные патриархи, как положено, брали себе арамейских жен.

46 Возвращение Иакова в Ханаан.

[а] Иосиф родился в конце семилетнего служения его отца Иакова за Рахиль, и так случилось, что в тот же день Ревекка наконец послала за сыном свою старую няньку Девору. Когда Иаков сказал Лавану, что тому пора отпустить его, Лаван принялся умолять его остаться, обещая много платить за работу, даже предлагая самому назначить плату. Иаков на это ответил:

– Это хорошо, что ты ценишь мою работу. Мало было у тебя скота до меня, а стало много; Господь благословил тебя с приходом моим, и теперь пора мне работать для моего дома.

– Что дать тебе? – спросил Лаван.

И Иаков сказал:

– Если сделаешь, как я скажу, то я опять буду стеречь и пасти твоих овец. Я пройду сегодня по всему стаду овец и отделю всякий скот с крапинами и с пятнами, всякую скотину черную из овец, также с пятнами и крапинами из коз.

Лаван согласился.

Иаков отделил в тот день козлов пестрых и с пятнами, и всех коз с крапинами и с пятнами, и всех черных овец и отдал их сыновьям Лавана, а сам продолжал пасти скот Лавана, назначив расстояние между собой и ими в три дня пути. Взял Иаков свежих прутьев тополевых, миндальных и яворовых и вырезал из них белые полосы, и клал прутья перед скотом в водопойных корытах, где, приходя пить, зачинал скот перед прутьями. И скот рождался пестрый, с крапинами и пятнами. Каждый раз, когда зачинал скот крепкий, Иаков клал прутья в корыта перед глазами скота. А когда зачинал скот слабый, тогда он не клал прутья. И слабый скот доставался Лавану, а крепкий Иакову. И сделался Иаков весьма и весьма богатым, и было у него множество мелкого скота и крупного скота, и рабынь, и рабов, и верблюдов, и ослов. 1

[b] Иаков видел, что Лаван перестал ему доверять, и слышал, как переговаривались его сыновья Веор, Алив и Мораш:

– Иаков завладел всем, что было у отца нашего!

А потом Сам Господь явился Иакову во сне и

сказал:

– Возвратись в землю отцов твоих и на родину твою, Я буду с тобою.

Тогда Иаков призвал Лию и Рахиль и сказал им:

– Я вижу лице отца вашего, что оно ко мне не таково, как было вчера и третьего дня; но Бог отца моего был со мною; вы сами знаете, что я всеми силами служил отцу вашему, а отец ваш обманывал меня и раз десять переменял награду мою; но Бог не попустил ему сделать мне зло. Когда сказал он, что скот с крапинами будет тебе в награду, то скот весь родил с крапинами. А когда он сказал: пестрые будут тебе в награду, то скот весь и родил пестрых. А потом Бог сказал, что пора мне встать и возвратиться в землю моей родины.

Рахиль и Лия ответили Иакову:

– В самом деле, наш отец считает нас чужими теперь, когда мы стали твоими женами, и завидует нашему богатству; хотя все, что Бог берет у него, он дает его внукам. Твой долг повиноваться Господу. 2

[с] Пока Лаван стриг овец, Иаков, не попрощавшись, посадил свое семейство на верблюдов, погрузил свои сокровища на ослов и погнал скот через Евфрат в Ханаан.

Лаван узнал об этом лишь на третий день. Он и его родичи бросились в погоню за беглецами и через неделю нагнали Иакова на горе Галаад.

– Ты увел дочерей моих, как плененных оружием! – кричал Лаван. – Для чего ты обманул меня? Зачем убежал тайно? Я отпустил бы тебя с веселием и с песнями, с тимпаном и с гуслями! Ты не позволил мне даже поцеловать внуков моих и дочерей моих! Есть в руке моей сила сделать вам зло; но Бог отца вашего вчера говорил ко мне. Но пусть бы ты ушел, потому что ты нетерпеливо захотел быть в доме отца твоего, – зачем ты украл богов моих?

Иаков ответил ему:

– Я боялся, ибо я думал, не отнял бы ты у меня дочерей своих. У кого найдешь богов твоих, тот не будет жив! При родственниках наших узнавай, что есть твоего у меня, и возьми себе.

Лаван обыскал сначала шатер Иакова, потом шатер Лии, потом Валлы, потом Зелфы, и все напрасно. Когда же он пришел в шатер Рахили, она сказала:

– Да не прогневается господин мой, что я не могу встать пред тобою, ибо у меня обыкновенное женское.

Лаван тщательно обыскал шатер, но ничего не нашел, потому что Рахиль спрятала идолов под верблюжье седло, а сама села на него. 3

[d] Иаков упрекнул Лавана:

– Что нашел ты из всех богов твоего дома? По кажи здесь пред родственниками моими и пред родственниками твоими; пусть они рассудят между нами обоими. Вот, двадцать лет я был у тебя: овцы твои и козы твои не выкидывали; овнов стада твоего я не ел; растерзанного зверем я не приносил к тебе, это был мой убыток. Я томился днем от жара, а ночью от стужи, и сон мой убегал от глаз моих. Я служил тебе четырнадцать лет за двух дочерей твоих и шесть лет за скот твой, а ты десять раз переменял награду мою. Если бы не был со мною Бог отца моего, ты бы теперь отпустил меня ни с чем!

Лаван ответил ему:

– Дочери – мои дочери; дети – мои дети; скот – мой скот; и все, что ты видишь, это мое! Могу ли я что сделать теперь с дочерями моими и с детьми их, которые рождены ими? Теперь заключим союз, я и ты, и поставим камень памятником его.

Иаков согласился. Он поставил камень, и родственники Лавана насыпали холм из камней как свидетельство договора, и Лаван назвал его Иегар-Сагадуф, а Иаков назвал его Галаадом. А то место называется Мицпа, потому что Лаван сказал:

– Да надзирает Господь моего деда Нахора и твоего деда Авраама, его брата, надо мною и над тобою, когда мы скроемся друг от друга! Если ты будешь худо поступать с дочерями моими, или если возьмешь жен сверх дочерей моих, то, хотя нет человека между нами, но смотри, Бог свидетель между мною и между тобою! Вот холм сей и вот памятник, который я поставил между мною и тобою, и этот памятник свидетель, что ни я не перейду к тебе за этот холм, ни ты не перейдешь ко мне за этот холм и за этот памятник для зла!

Иаков поклялся страхом отца своего Исаака и заколол жертву на горе и позвал родственников своих есть хлеб. Рано утром Лаван встал, поцеловал внуков своих и дочерей своих, благословил их и возвратился к себе домой. Сила же этого места была такова, что ни арамейцы, ни израилиты не смели нарушить границу, пока царь Давид, разгневанный Хададезером, царем Арама, не разбил памятник на куски, не раскидал холм и не завладел царством Хададезера. 4

[e] Рахиль украла терафима Лавана не столько для того, чтобы скрыть бегство Иакова, сколько для того, чтобы очистить дом своего отца от идолов. Однако проклятие Иакова настигло Рахиль и она умерла в родах. Рахиль сказала Лавану неправду, будто у нее обычное женское. Говорят также, что когда Лаван закончил стричь овец и вернулся в Падан-Арам, то источник, который был полным с тех пор, как Рахиль подала Иакову воду, совсем высох – и эта беда сказала ему о бегстве Иакова. 5

[f] Лаван послал своего сына Веора, своего двоюродного брата Авиорефа и еще десять человек на гору Сеир, чтобы предупредить Исава о возвращении Иакова, и Исав, желая отомстить, помчался навстречу брату во главе своих слуг и хурритских союзников. Послы Лавана, однако, посетили Ревекку на обратном пути в Падан-Арам и обо всем ей рассказали, так что она немедленно послала семьдесят двух вооруженных слуг Исаака на по мощь Иакову.

– Но, – сказала она, – попросите моего сына выказать Исаву почтение, богато одарить его и правдиво ответить на все вопросы. 6

1 Бытие XXX, 25–43; Sepher Hayashar 101–102.

2 Бытие XXXI, 1-16; Sepher Hayashar 99.

3 Бытие XXXI, 17–35.

4 Бытие XXXI, 36; XXXII, 1; PRE, ch. 36.

5 Tanhuma Wayetse 40b; PRE, ch. 36; Sepher Hayashar 103; Gen. Rab. 863; Targum Yer. ad Gen. XXXI. 21–22.

6 Sepher Hayashar 105–106.

1). Два греческих мифических героя – Автолик, искусный вор, и его соперник во лжи Сизиф Коринфянин – являются тут в обличьях Иакова и Лавана. Гермес, бог воров, пастухов и ораторов, наградил Автолика властью превращать рогатый скот в нерогатый, белый в черный и наоборот. Сизиф обратил внимание, что его стада становятся все малочисленнее, тогда как стада его соседа Автолика увеличиваются в числе. В один прекрасный день он вырезал свои инициалы на копытах скота. Когда же ночью Автолик увел у него животных, Сизиф со своими родичами нашел их на его скотном дворе. Оставив их, чтобы уличить вора, Сизиф поспешил к парадной двери, потихоньку вошел в дом и застал вместе Одиссея и дочь Автолика. Автолик также увел лошадей у царя Ифита Евбейского, преобразил их и продал Гераклу как выращенных им самим. Ифит проследил путь своих лошадей до Тиррен, где обвинил Геракла в краже. Но, когда он не смог опознать своих лошадей, Геракл перекинул его через городскую стену. Это повлекло за собой ссору Геракла и Аполлона, но Зевс заставил их обменяться рукопожатием.

Сизиф и Автолик, как Иаков и Лаван, соревновались в хитростях. Кроме того, Иакову помогал Бог, как Автолику помогал Гермес, и они оба умерли в почтенной старости. Оба мифа скорее всего заимствованы из одного источника, у них гораздо больше общих черт, чем различий, и Сизифа можно отождествить с Авраамом в еще одном мифе (см. 39. 1). Тем не менее, Книга Бытия оправдывает хитрости Иакова, так как Лаван якобы вынуждает его на них. К тому же он не крадет взрослых животных, но лишь делает так, что ягнята и козлята рождаются нужной окраски, тогда как Рахиль, которая и вправду совершает воровство, умирает из-за необдуманного проклятия своего любящего мужа. 2). Терафим здесь домашний бог, но меньших размеров, чем тот, которого Мелхола, дочь Саула, положила в изножье своей постели, когда в изголовье положила козью кожу (1 Царств XIX, 13 ff). Поскольку терафима Лавана можно было спрятать в U-образный валик, то он наверняка был не больше двух футов.

Ни Рахиль, ни Мелхолу не укоряют за то, что они советуются с терафимами (см. 44. 6), по крайней мере не больше, чем детей Дановых, которые украли оракульский кумир и истукана из дома Михи Ефремлянина, чтобы поставить новое святилище в Лаисе, и тогда же похитили молодого левита, чтобы он служил им (Судей XVII, 1; XVIII, 31). Более того, мать Михи заказала образ его из серебра и посвятила Богу Израиля (Судей XVII, 3–5), а Миха, уговорив левита служить в его личном святилище, воскликнул с удовольствием: "Теперь я знаю, что будет Господь ко мне благотворить!" (Судей V, 13).

Поскольку кража Рахили рассматривается Книгой Бытия всего лишь как доказательство того, что она разделяла отношение своего мужа к Лавану, мы можем датировать сюжет временем Судей. Рахиль, по-видимому, собиралась устроить святилище в арамейском стиле.

Лаван был обязан принять ее извинение: на Ближнем Востоке до сих пор не изжит ужас прикосновения к женщине и даже к ее вещам во время менструации; мужчина, который в задумчивости проходит между двумя такими женщинами, считается почти мертвецом. Чтобы избежать беды, в синагогах и мечетях строго разделены места для мужчин и для женщин, хотя поначалу это делалось для того, чтобы празднества не превращались в оргии (M. Sukka V, 2 и другие источники).

3). Собрание родственников – обычный судейский форум у арабских кочевников: число родственников и публичность суда гарантируют, что обе стороны не будут оспаривать вердикт.

4). Лаван представляет арамеян Месопотамии, а пограничный камень и холм доказывают, что Месопотамия распространяла свою власть на юг вплоть до Галаада. В ранние времена иудейской монархии, однако, страна, угрожавшая Израилю из этих мест, была не Месопотамия, а Сирия – известная также как Арам, хотя иногда и отделяемая от Месопотамии, Арам-Нахараим, и называемая Арам-Дамесек, "Арам Дамаскский". Таким образом, Лаван представляет Арам-Дамесек, и в этой сцене как бы явлены разногласия между ним и Израилем. Когда после смерти Соломона, сына Давида, Сирия освободилась из-под власти Иудеи, две страны стали жить в мире – это отражено в Галаадском пире, – заключив мирный договор (3 Царств XV, 18–20), пока Бен-Хадад, царь Дамаска, не победил в 855 г. до н. э. Анава, царя Израиля.

5). Пограничные холмы, состоявшие из пяти-шести больших камней, положенных друг на друга, все еще используются в Израиле и Иордании для разделения полей, и почтение, которое им оказывается, основано на Моисеевом проклятии каждому, кто подвинет их (Второзаконие XXVII, 17).

Превращение Gal – 'ed в Gilead – народная этимология. Gilead (Галаад) представляет собой арабское слово jal'ad, означающее "сильный" или "твердый", которое встречается в нескольких галаадских географических названиях: Jebel Jal'ad, Khirbet Jal'ad и Khirbet Jal'ud.