Текст книги "Ночные кошмары"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Роберт Лоуренс Стайн
Ночные кошмары

Пролог

– Нет… нет…

Девушка беспокойно металась на широкой кровати под балдахином, бормоча во сне:

– Не надо… пожалуйста… не подходи…

Если бы только проснуться, если бы открыть глаза и оказаться в безопасности. В своей постели, в своем доМе на Фиар-стрит… Но это было невозможно.

– Нет… нет…

Стоны становились все громче.

– Не-е-ет!

Девушка вдруг широко раскрыла глаза и, тяжело дыша и дрожа всем телом, села на кровати. Кутаясь в одеяло, медленно обвела взглядом темную спальню. Никого нет. Это просто сон. Это просто сон.Она повторяла эти слова вновь и вновь, словно заклинание.

За окном чернела холодная осенняя мгла. Дрожали на ветру ветви старого клена, сбрасывая последние вялые листья. В тусклом свете уличного фонаря колыхались размытые тени. Девушка, обливаясь холодным потом, откинулась на подушки. Ко лбу прилипли пряди длинных светлых волос.

– Лучше бы вообще не засыпать, – сказала она себе, тихо вздохнула и, немного успокоившись, снова закрыла глаза.

И вдруг ощутила чье-то присутствие, будто была в спальне не одна.Она открыла глаза. Никогда в жизни ей не было так страшно. Откуда взялась уверенность, что в комнате кто-то есть?

– Кто здесь? – прошептала она.

Тишина. Нервно комкая одеяло, девушка медленно села, напряженно вглядываясь в темноту, й тут увидела. У стены шевельнулось бледное пятно. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но от страха слова застряли в горле.

Теперь ясно различалась человеческая фигура, притаившаяся в углу спальни. Послышалось глухое ворчание. На миг разорвав пелену тьмы, из угла выскочила Девушка и метнулась к ее кровати так быстро, что лежащая не успела среагировать. В воздухе блеснуло лезвие ножа.

Первый удар пришелся мимо. Девушка отчаянно сопротивлялась, защищалась, как могла, но запуталась в одеяле, и та, другая, прижала ее к кровати.

–  Сестра!..– простонала она, отбиваясь. – Ты же моя сестра!

Пыталась кричать, но легким не хватало воздуха. Наконец удалось приподняться, но нападавшая снова повалила ее на подушки, ударив головой об изголовье кровати. В глазах почернело. Тело обожгла резкая боль, снова и снова. И все вокруг заволокла густая, беспросветная мгла…

В застывшей тишине спальни над широкой старинной кроватью колыхалась легкая занавесь балдахина.

Глава 1

Мэгги Трэверс никогда не снились кошмары. До той ночи, когда она впервые легла спать на широкую кровать с балдахином. Эта кровать была одним из сюрпризов, поджидавших семью Мэгги в новом доме на Фиар-стрит.

Во время переезда Траверсы заблудились, и казалось, они никогда не найдут этот дом. Мэгги, пытаясь определить маршрут, водила пальцем по разложенной на коленях карте, время от времени убирая за ухо непослушную прядь длинных каштановых волос.

– Мне кажется, нам сейчас налево, – сказала она маме.

Миссис Трэверс остановила машину и, щурясь от яркого весеннего солнца, огляделась по сторонам.

– Ты уверена?

– Разумеется, нет, – ехидно буркнула с заднего сиденья Андреа. – Я же говорила, мама, надо было повернуть на Кэньон-роад. Но не-е-ет, Мэгги, видите ли, сказала, нам прямо, и ты ее послушала. И вот результат!

Мэгги молчала, ей не хотелось затевать ссору с сестрой. Не было ничего проще, чем разругаться с Андреа. Куда труднее было не ссориться.

Гус, старый ретривер Мэгги золотистого окраса, сидел сзади вместе с Андреа, высунув голову в окно, и жалобно скулил. Девушка посмотрела в зеркало заднего вида. Взгляд у Гуса был тоскливый, как всегда во время долгих поездок. «Я все понимаю, дружок, знаю, как ты мучаешься», – подумала Мэгги. Боже, что их ждет на новом месте?

Траверсы должны были следовать за большим белым фургоном, перевозившим их вещи. Но на полпути Андреа настояла, чтобы они остановились у придорожного кафе купить колу. И началось… Фургон скрылся из вида, Мэгги запуталась с картой, и теперь они колесили в лабиринте узких улочек на севере города, добираясь до Фиар-стрит уже… Девушка посмотрела на часы. Десять минут четвертого! Ну вот, теперь на тренировку не успеть. Наверное, остальные в команде Шейдисайд-Хай по плаванию будут беспокоиться, гадать, почему они с сестрой не пришли.

– Мы опоздали на тренировку, – сообщила она Андреа.

Та закатила глаза и произнесла недовольным тоном:

– Естественно.

– Хоть бы один человек попался навстречу, – проговорила миссис Траверс, нервно проводя рукой по тронутым сединой рыжим волосам, – сказал бы, где мы.

– Заблудились, – ехидно заметила Андреа. – Окончательно. Скажи спасибо нашей всезнайке.

– Надо было ехать за фургоном, – как можно спокойнее напомнила Мэгги.

– Да разве в этом дело? – огрызнулась Андреа. Мэгги вздохнула. Казалось, сестра намеревалась поссориться во что бы то ни стало.

– Слушай, – сказала она Андреа, – не я же одна во всем виновата.

– Да? А кто говорил ехать прямо? – не унималась та. – Гус?

Мэгги старалась сохранять невозмутимость, но терпение иссякало. И так было всегда. Сколько раз она приказывала себе не поддаваться на провокации Андреа и все равно в итоге выходила из себя.

Мэгги протянула сестре карту города.

– На, бери, смотри сама. Если думаешь, что справишься лучше, пожалуйста.

– Нет уж, спасибо, – буркнула Андреа. – Куда мне до тебя. Ты же все делаешь лучше.

– Ну… – начала было Мэгги.

Миссис Трэверс предостерегающе посмотрела на старшую дочь.

– Мэгги, – сказала она, – прошу тебя.

Та вспыхнула. Когда они с сестрой начинали препираться, мама постоянно защищала Андреа. Якобы потому, что той все давалось труднее, чем старшей дочери. Мэгги было семнадцать, сестре – шестнадцать, но по поведению мамы можно было подумать, что Андреа всего пять.

Мэгги оглянулась назад. Андреа сидела, повернувшись к окну и выпятив вперед подбородок, как всегда, когда была чем-то расстроена. Гнев старшей сестры испарился, и ее захлестнула волна жалости. Все-таки мама права. Нужно быть терпимее к Андреа.

Обе зеленоглазые и рыжеволосые, сестры были во многом похожи. Но те черты, которые придавали особую привлекательность Мэгги – зеленые глаза, рыжие волосы, высокие скулы, – совершенно не красили Андреа. Мэгги была высокой и стройной, Андреа – ниже ростом, плотнее и шире в плечах. У Мэгги были длинные локоны, густые и волнистые. А тонкие волосы Андреа не желали отрастать ниже плеч, не вились и не укладывались, что бы хозяйка с ними ни делала. Но Мэгги превосходила сестру не только внешностью, а опережала буквально во всем: в учебе, в спорте, в личной жизни. «Да, в этом нет никаких сомнений, – с грустью подумала она. – И этот переезд Андреа будет пережить труднее всех».

В школе младшая сестра никогда не пользовалась особой популярностью, и почти единственным ее преимуществом являлось то, что она из Норт-Хиллз. Это был самый престижный район Шейди-сайда, и Андреа гордилась, что семья Траверс живет именно здесь. Ей нравилось бывать в местном элитном клубе. Мэгги невольно поморщилась, вспомнив, с каким пренебрежением сестра и ее подруги обращались с ребятами из других районов города. И вот Норт-Хиллз остался в прошлом, и Андреа теперь сама оказалась в числе тех, кого годами унижала и презирала.

«Не буду спорить с ней. Не буду, не буду», – внушала себе Мэгги, как будто ее мозг был школьной доской, которую какой-то учитель велел исписать этими словами. Старшая сестра все еще чувствовала себя виноватой. Это ощущение возникало каждый раз, когда она ссорилась с Андреа.

Они поругались и в тот день, когда умер папа. Из-за ерунды. Просто утром оказалось, что кончилось молоко и нечем залить кукурузные хлопья. Андреа принялась винить Мэгги, что это якобы она допила вечером последнее молоко. Старшая сестра заявила, что даже не притрагивалась к нему, и тогда Андреа назвала ее вруньей. Обе вылили друг на друга по ведру грязи. Мэгги припоминала младшей все ее проступки едва ли не с рождения. Например, как та, когда ей было семь, подпалила волосы Барби, любимой кукле Мэгги. В ответ Андреа стала кричать, что старшая сестра разрушила всю ее жизнь, и в сердцах несла полную чушь. Будто бы Мэгги уводила всех парней, которые ей нравились. Так они орали друг на друга минут пять, а потом Андреа разревелась. И тогда отец сказал Мэгги, чтобы та перестала издеваться над сестрой. Это настолько разозлило девушку, что она швырнула на пол свою тарелку с хлопьями…

Мэгги считала, что это несправедливо. Андреа могла безнаказанно закатывать истерики, кричать, плакать, бить посуду, потому что все уже давно привыкли к ее капризам. Но стоило что-нибудь подобное выкинуть ей, как родители поднимали такой шум, будто она взорвала дом.

Тарелка разбилась, хлопья рассыпались по всей кухне, и Мэгги сразу стало ужасно стыдно. Отец побагровел.

– Хватит! Мне надоели ваши фокусы! – вспылил он. – Мэгги, в твоем возрасте уже давно пора научиться вести себя прилично!

С грохотом отодвинул стул, отшвырнул газету и, выбегая из дома, громко хлопнул дверью. Тогда Мэгги еще не знала, что видит папу в последний раз.

В тот день у мистера Траверса случился сердечный приступ, прямо в офисе, за рабочим столом. Когда в кабинет заглянула секретарша, он был уже мертв. «А я даже не успела попросить у него прощения», – с горечью подумала Мэгги.

…Время шло, а они все стояли на перекрестке.

– Что ж, – вздохнула миссис Трэверс, – не оставаться же здесь навсегда.

И, немного поколебавшись, повернула налево.

– Вечно ты слушаешь Мэгги, – тут же встряла Андреа.

Гус тявкнул.

– Правильно, Гус, – усмехнулась миссис Трэверс, – хоть ты скажи им. – И добавила, обращаясь к дочерям: – Даже собака уже устала от ваших ссор.

Несмотря на размолвку, Мэгги и Андреа понимающе переглянулись. Мама свято верила в разумность и мудрость животных, о чем уже ходили легенды. Почтовый ящик был постоянно забит письмами от всевозможных организаций защиты животных, в фонд которых миссис Трэверс частенько жертвовала крупные суммы. И всегда говорила дочерям, что думает Гус.

– Надеюсь, это не здесь, – глядя в окно, пробормотала Андреа. – Только не говорите мне, что мы будем жить в этих трущобах.

«Как я ее понимаю», – подумала Мэгги. Когда мама впервые привезла их с сестрой смотреть дом, он произвел не лучшее впечатление. Однако в тот день был сильный ливень, и они решили, что все вокруг такое мрачное из-за дождя. Но, как ни странно, в солнечный день улица имела еще более унылый вид. Обветшалые, запущенные здания явно нуждались в ремонте.

– Добро пожаловать в царство взломщиков, – пошутила Андреа, подражая тону экскурсовода. – Местные жители по праву гордятся тем, что у них самый высокий в стране уровень преступности.

Мэгги засмеялась, но ее сердце затрепетало. Она панически боялась грабителей, даже в Норт-Хиллз, где взломы были явлением исключительным. Миссис Трэверс нахмурилась.

– Да, девочки мои, знаю, это не лучший район города, но большего мы сейчас не можем себе позволить. – Она заставила себя улыбнуться. – К тому же у нас есть старина Гус, который будет нас охранять.

«Да уж, – скептически подумала Мэгги. – Если вломится грабитель, Гус, конечно, сразу набросится на него… лизнет в щеку и проводит радостным лаем!»

– Смотрите! – вдруг крикнула Мэгги, заметив зеленую стрелку-указатель на перекрестке. – Фиар-стрит! Мы все-таки нашли ее! И почти не заблудись!

Миссис Трэверс вздохнула с облегчением. Мэгги ликовала, но радость улетучилась, едва она увидела дом. Номер двадцать три по Фиар-стрит показался еще более ветхим и заброшенным, чем в прошлый раз. Перекошенные зеленые ставни на ржавых петлях, неровная лужайка с бурыми островками голой земли. Все вокруг выглядело вымершим, нежилым. Мэгги передернулась.

Перед домом стоял белый фургон, грузчики заносили внутрь мебель. Два здоровяка в зеленой униформе протискивали в дверь трюмо. Мэгги так хотелось крикнуть им, чтобы они грузили все назад и возвращались в Норт-Хиллз. Но ее дом был теперь здесь.

Миссис Трэверс повернулась к дочерям. Она улыбалась, но Мэгги чувствовала, что у нее тоже тяжело на душе.

– Милые мои, – сказала мать, – я знаю, это не лучший вариант, но когда у нас будет больше денег, мы здесь все покрасим, подремонтируем, посадим цветы, и дом будет просто загляденье. Вот увидите. Это даже к лучшему, потому что можно будет все сделать по своему вкусу.

Мэгги выдавила из себя улыбку. Было ясно, что маме очень нелегко дался этот переезд.

Ну, ладно, – бодрым голосом сказала она, хлопнув в ладоши. – За дело!

Девушка вышла из машины и потянулась. Гус елозил хвостом по сиденью, провожая нетерпеливым взглядом каждое ее движение.

– Еще минутку, Гус, – сказала ему Мэгги. Миссис Трэверс помахала грузчикам.

– Мы немножко заблудились, – крикнула она, но никто даже не посмотрел в ее сторону.

– Мам, – сказала Мэгги, потянув мать за рукав, – дай ключ от багажника.

Ценные вещи и одежду они привезли в машине. Старшая сестра повернула ключ в замке, открыла багажник и стала выгружать чемоданы. Достала свою зеленую сумку и осторожно поставила на тротуар. Гус захлебывался лаем. Андреа прислонилась к машине, озираясь по сторонам.

– Андреа, так и будешь стоять? – резко окликнула ее миссис Трэверс.

Состроив недовольную гримасу, та подошла к багажнику, выбрала самый маленький и самый легкий чемодан и небрежно опустила его на асфальт.

– Бедненький Гусик, – проворковала она, открывая дверцу машины. – Ты, наверное, задыхаешься от жары.

– Подожди, Андреа, не выпускай его, – спохватилась Мэгги.

Но было уже поздно. Ретривер выскочил из машины и начал виться между ног Андреа. Потом подбежал к миссис Трэверс, попрыгал вокруг нее и бросился к Мэгги.

– Угомонись, Гус, – сказала ему хозяйка.

И тут пес побежал вверх по улице. Мэгги не успела удержать его, руки были заняты сумками.

– Гус! – крикнула она вслед. Но тот не останавливался.

– Быстрее, Андреа! Поймай его! – забеспокоилась миссис Трэверс.

– Это собака Мэгги, – заупрямилась Андреа, – вот пусть она его и ловит.

Мэгги хотела было возразить, что это сестра выпустила Гуса, но, взглянув на встревоженное лицо мамы, сказала со вздохом:

– Хорошо, я его догоню.

Она поставила сумки возле машины и побежала за собакой. Тот остановился в конце квартала и, подняв заднюю лапу, метил чью-то ограду.

– Гус! – снова позвала Мэгги, но псу, видимо, было не до хозяйки. Он опустил лапу и припустил дальше.

Девушка побежала быстрее, громко шлепая подошвами по асфальту. Она почти выбилась из сил, а Гус между тем свернул за угол и скрылся из вида.

– Гус! Вернись!

Мэгги добежала до перекрестка и остановилась, переводя дыхание. Пес трусил по зеленой лужайке на противоположной стороне улицы. Заметив хозяйку, он с радостным лаем бросился к ней. Выбрав самый короткий маршрут, Гус бежал прямо посередине дороги. А сзади на большой скорости приближался грузовик.

– Гус, стой! – сдавленно крикнула Мэгги, зажмурившись от страха.

Раздался жалобный собачий визг.

Глава 2

Скрежет тормозов. Сердитый гудок. Шорох удаляющихся шин. Мэгги закричала. В ушах стоял протяжный собачий визг. Девушка невольно закрыла лицо ладонями, ее била нервная дрожь. Она медленно опустила руки… и увидела Гуса. Тот, живой и невредимый, хоть еще и не опомнившийся от пережитого, стоял, трясясь, на тротуаре. «Бедный Гус, – подумала она, – как он, наверное, перепугался».

Грузовик, проехав несколько ярдов, остановился. Водитель с перекошенным от злости лицом высунулся из окна.

– Отправь эту глупую скотину на живодерню! – проревел он.

– Извините, – крикнула в ответ Мэгги, на радостях даже не обратив внимания на грубость. Машина тронулась дальше.

– Гус! Ты жив! Ты жив! – Она, распахнув объятия, опустилась на колени. – Гус! Иди сюда, мой мальчик!

Пес подбежал, поджав хвост. Мэгги, чмокнув в мокрый нос, порывисто прижала его к себе.

– Ну, конечно, – с нежностью прошептала она, – вот мы теперь какие послушные.

Тот безропотно терпел ласки хозяйки. Наконец она отпустила его, но тут же крепко взялась за ошейник. Гус, часто дыша, высунул язык, и оттого казалось, будто он улыбается. Мэгги поцеловала его в мохнатую макушку. «Если бы он погиб, я бы не пережила», – подумала девушка. Пес был все равно что член семьи.

Мэгги привела собаку назад и, поднявшись на крыльцо, столкнулась в дверях с грузчиком.

– Смотри, куда прешь! – грубо рыкнул он. Как только хозяйка отпустила Гуса, тот сразу же принялся все обнюхивать, исследуя новое жилище. Убежал в гостиную, где сидела Андреа, развалившись на полосатом диване Трэверсов, который являл собой странное зрелище посреди пустой комнаты.

В захламленной кухне миссис Трэверс стирала пыль со столешницы. Она на многое смотрела сквозь пальцы, но совершенно не выносила грязи, была буквально помешана на чистоте. Рукой в желтой резиновой перчатке мама махнула Мэгги и Андреа.

– Эй, – крикнула она, – похоже, нас ждут ценные археологические открытия. Здесь десять слоев мусора!

Мэгги посмотрела на сестру. У той был такой несчастный вид, что ее снова охватила жалость.

– Андреа, – тихо сказала она, – может, примемся за свои комнаты? Думаю, когда там будут наши вещи, мы почувствуем себя дома.

– Сомневаюсь, – буркнула сестра, но все же поплелась наверх.

– Не спешите расстраиваться, – крикнула им вслед мама, – просто нужно все прибрать. Я скоро закончу с кухней и поднимусь к вам.

Обои в холле некогда были белые с розовыми цветами. Теперь же бумага пожелтела, кое-где отклеилась, и розы казались увядшими. «Вряд ли уборка вдохнет жизнь в этот дом», – мрачно подумала Мэгги.

Поднявшись наверх, девушки повернули направо. Их комнаты находились в конце коридора. С самого начала Мэгги выбрала спальню по правую руку, а Андреа понравилась комната слева.

– Ого! – воскликнула Мэгги, застыв в дверях.

Какая красота! Посреди комнаты стояла роскошная старинная кровать. Темное полированное дерево, розовый балдахин.

– Боже мой! – восхищенно прошептала Мэгги. Она потерла глаза и, желая удостовериться, что это не сон, подошла и села на мягкий матрас.

– Невероятно!

Прежние хозяева оставили кровать! Но почему? Почему только кровать? Непонятно.

– Чего разоралась? – ворчливо, но с явным любопытством спросила Андреа, заглядывая в дверь.

Мэгги встала и, улыбаясь, указала на кровать:

– Смотри, что здесь.

Андреа, раскрыв рот от изумления, осмотрела ее со всех сторон, провела пальцами по деревянному изголовью.

– Как могли оставить такое чудо?

Мэгги помотала головой:

– Не знаю. Может, она была не нужна.

Но ей самой эта мысль казалась по меньшей мере смешной. Только идиот мог отказаться от такой роскоши.

– Какая красивая! – восхищенно выдохнула Андреа. – Посмотри, какой рисунок.

Деревянные ножки и изголовье были украшены изящным резным узором, а над балдахином выступали искусно вырезанные сосновые шишки.

– Как ты думаешь, за ней вернутся? – спросила Андреа.

Мэгги нахмурилась. Подобная мысль не пришла ей в голову, уж очень хотелось оставить кровать себе.

– Вряд ли, – задумчиво протянула она. – Хочешь сказать, хозяева забрали всю мебель, а кровать оставили, чтобы вернуться за ней еще раз? Какой в этом смысл?

– Да, ты права, – согласилась Андреа. – Наверное, они оставили ее специально. – И одарила Мэгги сладкой улыбкой.

«Знакома мне эта улыбка», – вздохнула девушка. Она уже давно изучила повадки сестры. Андреа пыталась сохранять маску безразличия, но Мэгги-то чувствовала, как та возбуждена. И даже догадывалась почему. Сестра хотела эту кровать. Очень.

– Слушай, Мэг, – вкрадчиво начала она. – Мэг, ты же знаешь, я ведь всегда мечтала о старинной кровати, помнишь? – Андреа закусила губу. И потом, как и предвидела Мэгги, спросила: – Можно, я возьму ее себе?

«Можно, я возьму себе?» – любимый вопрос Андреа, которая с мольбой во взгляде выжидающе смотрела на сестру. Мэгги потупилась. «Что ей сказать? – размышляла она. – Что делать? Не ссориться с Андреа и добровольно отдать ей кровать? Что же делать?»

Если бы Мэгги тогда знала, какие кошмары будут ей сниться на этой постели, поступила бы иначе. Но в тот момент она даже не догадывалась, почему прежние хозяева не забрали такую красоту с собой.

Глава 3

– Эту кровать нашла я, и значит, она моя, – заявила Мэгги.

Андреа отшатнулась, словно сестра ударила ее.

– Твоя? Не смеши меня! – с досадой воскликнула она. – Давай не будем ссориться из-за пустяка, а?

Мэгги помрачнела.

– Это не пустяк. В прошлый раз мы сами выбрали себе комнаты. Ты захотела ту, которая побольше, с окнами во двор, подальше от улицы, потише. Забыла? С широким подоконником.

– Да, но я же не знала, что здесь будет такая кровать. Это несправедливо.

– Андреа, – пыталась успокоить Мэгги сестру, – извини, так уж получилось. Иногда везет тебе, иногда – мне…

– Не пори ерунды, Мэгги! – перебила ее Андреа. – Мне никогда не везет! Это ты всегда получаешь то, что захочешь!

– Нет, неправда, это…

– Правда! Сама знаешь! Ты никогда не уступаешь мне! Никогда! Ты просто эгоистка!

Может, Мэгги и была сейчас не права, но Андреа всегда первой начинала кричать и обзываться. Вот и сейчас она вопила во все горло, и чем больше надрывалась, тем тише становилась старшая сестра. – а если бы кровать была в твоей комнате, ты бы отдала мне ее?

Андреа, услышав вопрос, всплеснула руками:

– Если бы эта кровать была мечтой всей твоей жизни – отдала бы!

– Всей жизни? С каких это пор, Андреа? – насмешливо вскинула брови Мэгги. Она пыталась говорить как можно спокойнее, но голос дрожал. – Ты увидела ее пять минут назад!

Краем уха Мэгги услышала на лестнице торопливые шаги.

– Мама! – взмолилась Андреа, едва миссис Трэверс вошла в спальню. – Скажи ей! Разве я не мечтала о кровати с балдахином? Разве нет?

– Потише, потише, – устало поморщилась миссис Трэверс. – Подождите. Не знаю, в чем у вас тут дело, только не надо кричать. – Тут взгляд ее упал на кровать, и она остолбенела. – Боже мой! – воскликнула мать, глаза у нее загорелись. – Это же настоящий антиквариат! Ее что, оставили здесь?

– Да! – снова заныла Андреа. – И Мэгги говорит…

Миссис Трэверс, не слушая, медленно подошла к кровати, глядя на нее так, будто это был мираж.

– Наверное, стоит не меньше тысячи, – тихо присвистнула она. – Почему ее оставили? Надеюсь, тут нет ничего такого… Каких-нибудь муравьев, клопов или другой гадости…

– Отличная кровать, – вскинулась Андреа. – А Мэгги говорит, что она будет ее, потому что, видите ли, стояла в этой комнате, и это так глупо, и я…

Миссис Трэверс остановила ее жестом:

– Подожди, Андреа. Давайте не будем ругаться. Наоборот, надо радоваться.

– Радоваться, что кровать достанется Мэгги? – Андреа состроила кислую гримасу.

– Надо радоваться, потому что это большой сюрприз для всех нас, – осадила дочь миссис Трэверс. – Но эту комнату выбрала Мэгги, поэтому она и будет спать на этой кровати. Зачем ссориться?.

– Это несправедли-и-иво! – захныкала Андреа. Мать редко повышала голос, и когда сердилась,

на ее лице появлялось обиженное выражение, словно она была готова заплакать. За последние семь месяцев, с тех пор как умер отец, все они часто плакали. Но миссис Трэверс убивалась больше всех. Мэгги и Андреа просыпались по ночам от горьких рыданий, доносившихся из спальни мамы. Они утешали ее, как могли, но это не помогало. Поэтому, испугавшись, что мать сейчас снова заплачет, сестры сразу же умолкли. Андреа скрипела зубами в бессильной злобе, но не произнесла больше ни слова.

– Как вы так можете? – сказала миссис Трэверс, скрестив изящные руки на груди. – Все время грызетесь. Посмотреть на вас со стороны – можно подумать, что вы ненавидите друг друга.

«Так и есть, – с горечью подумала Мэгги. – Нас не примирила даже смерть папы. Да, мы ненавидим друг друга».

Вечером они собирались ужинать дома, но миссис Трэверс никак не могла отыскать коробку с посудой. Поэтому, несмотря на то что денег было в обрез, она решила повести дочерей в ресторан.

Сестрам чудом удалось не поссориться во время ужина, но все ели молча, почти не глядя друг на друга. «Что ж, это и неудивительно, – подумала Мэгги. – Мы все очень устали».

– Как бы я хотела вернуться в наш старый дом, – вздохнула под конец Андреа. – Даже без мебели там все равно было бы лучше, чем на новом месте.

Миссис Трэверс промолчала, Мэгги тоже. Что они могли ответить на это? Когда выходили из ресторана, Мэгги обняла сестру за плечи. «Я сделаю все, чтобы мы жили дружно. Даже если ради этого придется пожертвовать всем».

Когда они вернулись на Фиар-стрит, Мэгги впервые увидела дом в темноте. Днем, при свете солнца, он казался уродливым и запущенным, а теперь, в ночной мгле, в нем было что-то жуткое и даже пугающее.

Едва они вошли, как зазвонил телефон.

– Первый звонок! – в радостном возбуждении вскричала Андреа, метнувшись к аппарату на стене, но тут же лицо ее помрачнело.

– Минутку, – выдавила она и демонстративно выпустила из рук трубку, повисшую на проводе. – Это тебя, – сказала она сестре и, развернувшись, пошла в гостиную. – Вечно тебе названивают, – послышалось ее недовольное ворчание.

Мэгги поднесла трубку к уху.

– Привет! Ну, как новый дом? – бодро спросил знакомый голос.

– Джастин! – обрадовалась девушка.

Она встречалась с Джастином Стайлсом всего несколько недель и все еще не могла в это поверить. Это был едва ли не самый красивый парень в Шей-Дисайд-Хай. В прошлом году с ним гуляла одна из лучших подруг Мэгги, Дон Роджерс, тоже из школьной команды по плаванию. Когда Джастин предложил Мэгги стать его девушкой, Дон предупредила, что он «бабник», но подруге было все равно. Она радовалась, что парень обратил внимание именно на нее. У Джастина были волнистые темные волосы и изумительные светло-голубые глаза, от взгляда которых таяло сердце Мэгги.

– Так как новый дом? – повторил Джастин.

– Как в «Семейке Адамсов», – вздохнула девушка.

– Вовсе нет! – крикнула мама из гостиной.

– Да, – шепотом подтвердила Мэгги. – Такой дом только в фильмах ужасов снимать.

Джастин прыснул:

– Значит, мне он понравится!

Повисла неловкая пауза. Мэгги молчала, подыскивая более приятную тему для разговора.

– Ну, когда пригласишь на новоселье? – спросил Джастин.

– Никогда, – ответила Мэгги. – Правда. Стыдно даже сказать, где я теперь живу, поэтому лучше не надо сюда приходить… не стоит.

Джастин засмеялся, но чувствовалось, что он слегка обиделся.

– Ладно, что еще скажешь?

Мэгги улыбнулась. Ей нравилось сознавать, что хотя бы на секунду удалось заставить Джастина усомниться в своей неотразимости. Хотя, судя по тому, что она о нем слышала, это было невозможно.

– Э… может, встретимся… завтра вечером? – спросила девушка беспечным тоном, стараясь не выдать своего волнения.

– Отлично, – буркнул Джастин. – До завтра, Мэг.

Едва она повесила трубку, как снова раздался звонок. Андреа выскочила из гостиной и подбежала к телефону, но опять попросили Мэгги.

– Вы не пришли на тренировку, – защебетал в трубке оживленный голос. – Ты что, хочешь завтра проиграть стометровку?

– Привет, Дон. – Мэгги, прислонившись спиной к стене, приложила трубку к другому уху. Дон Роджерс была лучшей пловчихой в команде после, разумеется, Мэгги. – Не исключено. Я не была в бассейне целую неделю!

– Прекрасно, – засмеялась подруга. – Значит, у меня есть шанс.

В этом году ей не удалось обойти Мэгги еще ни в одном заплыве. Дон любила быть первой во всем, и у нее были хорошие спортивные данные, но пока приходилось мириться со вторым местом.

– Ну, ладно, – продолжала она, – я тебе не поэтому звоню. Не догадываешься?

Мэгги усмехнулась:

– Я говорила с ним минуту назад.

– Ты будто читаешь мои мысли, – хихикнула Дон.

Мэгги, прислонившись к стене и мечтательно улыбаясь, принялась пересказывать подруге разговор с Джастином. Встречаться с таким парнем уже само по себе счастье, но особая прелесть была и в том, чтобы смаковать подробности свиданий с подругами.

Болтая с Дон, Мэгги чувствовала на себе неприязненный взгляд Андреа и думала: «Почему она так смотрит? Почему таращится на меня, подслушивает разговоры? Оставь меня в покое, Андреа. Не вмешивайся в мою жизнь!»

Траверсы, совершенно измотанные за день, легли спать в десять. У Мэгги и Андреа была общая ванная в конце коридора. Сказав, что она всего на минутку, Андреа пошла мыться первой.

– Эй, выходи, хватит уже! – спустя двадцать минут взмолилась Мэгги, постучав в дверь. Та распахнулась, и в лицо Мэгги ударило облако пара.

Рыжие волосы Андреа налипли на лоб, лицо раскраснелось.

– Напора совсем нет! – сообщила она. – Пришлось ждать, пока стечет ржавая вода. Такое впечатление, что кран не открывали со времен Гражданской войны!

Мэгги хотелось отчитать сестру за то, что та очень долго была в душе, но она заставила себя улыбнуться и произнести:

– Ладно, спокойной ночи.

– Спокойной ночи? – пробурчала Андреа. – В этом жутком доме с привидениями? – И прошествовала в свою комнату, демонстративно хлопнув дверью.

Кровать под балдахином стала еще красивее, когда Мэгги застелила ее розовыми простынями и тонким белым шерстяным одеялом, которое связала ей в подарок бабушка. Она не могла налюбоваться на такую красоту. Какая прелесть!

Мэгги подошла к окну. В бледном сиянии луны качались ветви старого клена, из набухших почек проклевывались молодые листочки. Это показалось хорошим знаком… Как здорово, что Джастин позвонил. Завтра они увидятся! Мэгги сладко зевнула. Ее одолевала усталость, и, лениво бросив одежду на стул, она переоделась в ночную рубашку.

Мэгги любила спать на красивом белье, укутавшись в одеяло. Так ей было уютнее. Она легла на спину и посмотрела на полог балдахина, который будет оберегать ее сон. Закрыв глаза, поворочалась, устраиваясь поудобнее и чувствуя, как расслабляются натруженные мышцы. Обычно на новой кровати ей было трудно заснуть, но на этот раз Мэгги даже не заметила, как погрузилась в сон.

И тогда впервые приснился этот кошмар. Сначала, правда, было даже приятно. Она парила в воздухе. Нет, падала. Медленно падала вниз в вихрящейся розовой дымке. Потом дымка сгустилась, потемнела, розовые облачка растворились в мрачной серой мгле. Сквозь темную клубящуюся пелену Мэгги вдруг увидела девушку, и ее пробрал озноб. Почему стало так холодно? От тумана? Или холодом веяло от девушки? Она различала голову незнакомки, длинные, светлые, с пепельным оттенком, волосы… Но не могла разглядеть лица. Нужно обязательно увидеть лицо. Почему его не видно? Почему?

Мэгги сознавала, что это всего лишь сон, но ей стало страшно. Чудесное видение обернулось кошмаром. Что-то не то. С девушкой что-то не так. «Почему она не шевелится? – думала Мэгги. – Почему не видно ее лица? Девушке грозит опасность, – внезапно поняла она. – Над ней нависла беда».

Мэгги рванулась вперед, но ее словно что-то держало. Напрягая глаза, она силилась разглядеть лицо незнакомки, но туман сгущался, завиваясь черными клубами, темная завеса скрывала фигуру девушки.