Текст книги "Шкафчик №13"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Роберт Лоуренс Стайн
Шкафчик № 13
Комната страха – 02

«Шкафчик № 13»: ЭКСМО-Пресс; Москва; 2002;

ISBN 5–04–009413–2

Оригинал: R. L. Stine, «Locker 13»,

Перевод: Л. В. Садовской

Аннотация

«Ну почему мне так не везёт? – горестно вздыхает Люк. – И на спортивной площадке ничего не ладится, и верзила – старшеклассник проходу не даёт, а главное, шкафчик для одежды достался под пресловутым номером тринадцать! А уж если на календаре тринадцатое число, да ещё и пятница в придачу – тогда вообще пиши пропало…»

Но именно в этот несчастливый день возле своего злосчастного шкафчика Люк находит загадочный предмет – и сразу же на него обрушивается шквал фантастического везения. «Неужели счастье мне принесла эта странная штуковина?» – с замиранием сердца думает Люк, и вот тут всё и начинается. Ночную темноту пронзает зловещий красный свет, в зеркале отражается огромный череп, открывает свой оскаленный рот и произносит всего два слова…

Я – автор этой книги, Р. Л. Стайн, и я хочу представить вам Люка Грина. Это вон тот невысокий крепкий семиклассник, стоящий перед своим шкафчиком для одежды.

Кое-кто из ребят поддразнивает Люка за то, что он слишком верит в приметы. Надевает в школу «счастливую» рубашку, не выходит из дома, не сунув в карман свой талисман – кроличью лапку.

Люк на эти насмешки не обращает внимания. Он считает, что удачи не бывает слишком много.

Вот почему сейчас он так расстроен из-за своего нового шкафчика. Сегодня первый день занятий в школе после летних каникул, и, как выяснил Люк, ему выделен шкафчик номер 13.

Вы видите, с каким ужасом Люк смотрит на этот шкафчик, – и у него есть причины волноваться. Теперь ему понадобятся все его счастливые рубашки, засушенный четырёхлистный клевер и все талисманы, какие только сможет раздобыть.

Потому что, набирая код замка на двери шкафчика номер 13 и дёргая её на себя, на самом деле Люк откроет дверь… в КОМНАТУ УЖАСОВ.

Глава I
Шкафчик номер 13

– Эй, Люк, удачи тебе!

Кто меня окликнул? Весь школьный вестибюль был до отказа забит ребятами, взволнованными и возбуждёнными перед первым днём занятий. Я тоже волновался. Мой первый день в седьмом классе. Первый день в средней школе Шони-Вэлли.

Я предчувствовал, что год будет не из лёгких. И, конечно, кое-что сделал на всякий случай: надел свою счастливую рубашку. Это такая выцветшая зелёная футболка – бесформенная, растянутая, с надорванным карманом. Но я ни за что не согласился бы начать школьный год в чём-то другом – только в моей счастливой рубашке.

А в кармане моих широких слаксов цвета хаки лежала кроличья лапка. Она чёрная, пушистая и мяконькая. На самом деле это брелок для ключей, но я не хочу портить магические свойства лапки, навешивая на неё ключи.

Почему я считаю, что она приносит удачу? Дело в том, что лапка чёрного кролика, что встречается очень редко. А нашёл я её в прошлом году в ноябре – на свой день рождения. И, как только я её нашёл, родители купили мне компьютер, какой я хотел. Выходит, она принесла мне удачу, верно?

Я поднял глаза на большой, напечатанный на принтере красно – чёрными буквами лозунг «ВПЕРЁД, «СКВАЙРЫ»! НЕ ПОДВЕДИТЕ СВОЮ КОМАНДУ!»

Все спортивные команды мальчиков в Шони-Вэлли называются «Сквайры». Только не спрашивайте меня, откуда пошло это странное название. От этого лозунга у меня чуть быстрее забилось сердце. Он напомнил о том, что мне нужно разыскать тренера по баскетболу и спросить, когда будут отборочные соревнования.

У меня был целый список неотложных дел: 1 – посмотреть компьютерный класс; 2 – выяснить насчёт баскетбольной команды; 3 – узнать, нельзя ли после уроков дополнительно заниматься плаванием. Раньше мне не доводилось учиться в школе, где есть своей бассейн. А поскольку плавание – это ещё один мой любимый вид спорта, я…

– Люк, привет!

Я резко обернулся. Передо мной стояла Ханна Маркум. Мы с ней друзья. Вид у неё, как всегда, был бодрый и жизнерадостный. У Ханны короткие медно – рыжие волосы, зелёные глаза и замечательная улыбка. Моя мама всегда называет её «солнышко», чем приводит в смущение нас обоих.

– У тебя карман порван, – сказала Ханна.

И дёрнула за уголок так, что он оторвался ещё больше.

– Эй, не цапай! – сделал я шаг назад. – Это моя счастливая рубашка.

– Ты уже узнал, какой у тебя номер шкафчика? – она указала на ребят, толпившихся возле списка, вывешенного туда на большой перемене. Задние вставали на цыпочки, чтобы разглядеть через головы стоящих впереди. – Список вон там висит. Ты знаешь, мой шкафчик ближе всех к столовой! И, значит, я каждый день буду первой приходить туда на большой перемене.

– Ух ты, повезло, – сказал я.

– И ещё по английскому у нас будет Груен, – выпалила Ханна. – Он самый лучший! Похохмить любит. Все говорят, у него на уроках обхохочешься. У тебя тоже он?

– Нет, – сказал я, У меня Уоррен.

Ханна состроила притворно-жалостливую гримасу:

– Тогда тебе крышка.

– Заткнись, – сказал я, – нельзя такое говорить. – Я трижды сжал в кармане кроличью лапку.

Потом протиснулся сквозь толпу к списку. «Этот год будет для меня отличным, – уговаривал я себя. – Ведь средняя школа совсем не то, что начальная».

– Эй, друг! Ты как, ничего?

Это был Дарнелл Кросс. Мы поздоровались, хлопнув ладонями поднятых рук.

– Ничего, а что? – спросил я.

– Держись. Тебе достался счастливый шкафчик, – сказал Дарнелл.

Я покосился на список.

– Да? Что ты имеешь в виду?

Я пробежал глазами по списку, пока не наткнулся на своё имя – Люк Грин. Проследил по пунктирной линии вправо, к номеру своего шкафчика.

И ахнул.

– Ну нет! – вслух произнёс я. – Это какая-то ошибка…

Я поморгал глазами, потом опять вперил взгляд в список.

Нет, всё так и есть. Шкафчик номер 13.

Люк Грин………………………… № 13

У меня перехватило дыхание. Чувствуя, что задыхаюсь, я отвернулся от списка. Не хотел, чтобы кто – нибудь заметил, как я расстроен.

«Ну почему это случилось со мной? – подумал я. – Шкафчик номер 13! Весь школьный год испорчен, ещё не начавшись!»

Моё сердце стучало так громко, что заболело в груди. Я заставил себя вновь начать дышать.

Оглядевшись, я заметил, что Ханна ещё здесь.

– Где твой шкафчик? – спросила она. – Я тебя туда провожу.

– Э-э… Ладно, как – нибудь переживу, сказал я.

Она искоса посмотрела на меня.

– Ты о чём?

– Как – нибудь переживу, – неуверенно повторил я. – У меня шкафчик номер 13, но ничего, может, обойдётся.

– Люк, ну какой же ты суеверный чудак! – засмеялась Ханна.

Сдвинув брови, я посмотрел на неё.

– Надеюсь, ты это в хорошем смысле?

Она опять засмеялась и пихнула меня в толпу ребят. Лучше бы она этого не делала – рука у неё тяжёлая.

Я извинился перед ребятами, в которых врезался. Потом мы с Ханной пошли по длинному коридору, поглядывая на номера шкафчиков в поисках номера 13.

Когда мы проходили мимо физической лаборатории, Ханна вдруг остановилась и быстро подобрала что-то с пола.

– Ха! Гляди-ка, что я нашла!

Она подняла вверх пятидолларовую бумажку. Поднесла её ко рту и чмокнула.

– Пять баксов! Класс!

Вздохнув, я покачал головой.

– Ханна, почему это тебе всегда так везёт?

Она на мой вопрос не ответила.

Вопрос-то на первый взгляд казался простым, – но только на первый. И если бы она дала мне на него ответ, думаю, я бы убежал. Убежал бы как можно дальше от средней школы Шони-Вэлли – так, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.

Глава II
Бац, бац и мимо…

А теперь давайте перескочим на два месяца вперёд…

Пока что дела у меня в седьмом классе шли неплохо. Я завёл себе несколько новых друзей. Добился кое – каких успехов в компьютерной анимации, над которой я работаю уже почти два года. И пробился в баскетбольную сборную школы.

Шло начало ноября, осень в полном разгаре. И я опаздывал на тренировку.

Ребята уже были в зале, занимались разминкой, перебрасывали друг другу мячи, делали быстрые броски из – под корзины. Надеясь, что меня никто не заметит, я прокрался в раздевалку.

– Люк, переодевайся быстрее. Опаздываешь! – крикнул тренер Бендикс.

Я хотел было в ответ крикнуть: «Извините. Меня задержали в компьютерном кабинете», – но это объяснение никуда не годилось. Так что я просто кивнул и помчался со всех ног в раздевалку.

У меня засосало под ложечкой. Я понимал, что мне как-то не очень хочется идти на тренировку сегодня. Для своего возраста я играю в баскетбол вполне прилично. Я хорошо бросаю из – за линии штрафного броска, и у меня быстрые руки в защите.

Я был так рад тому, что попал в команду. Но не рассчитывал, что у меня возникнет проблема – восьмиклассник по имени Стретч Йохансон.

На самом деле он не Стретч, а Шон. Но все на свете называют его Стретч – даже его родители. Вы хотите знать, как он получил это прозвище? Если бы вы его увидели, вы бы не спрашивали.

В прошлом году, когда он был в седьмом классе, у него случился скачок в росте – за одну ночь он так вымахал, что превратился в светловолосого великана. Сейчас он выше всех в нашей школе. У него плечи, как у борца, и длинные руки. То есть не просто длинные, а длиннющие, как у шимпанзе. Так что он может ими дотянуться до середины зала!

Вот почему его и прозвали Стретч.

Но я думаю, что лучше ему бы подошло прозвище Страус. Потому что у него длинные тощие ноги, как у птицы, и мощная грудная клетка, такая широкая, что его светлая голова с парой голубиных глаз выглядит малюсенькой, как яйцо.

Но я бы никогда не решился назвать его этим прозвищем. Я для этого недостаточно быстро бегаю. А у Стретча не слишком развито чувство юмора. Он вообще довольно противный парень, вечно сквернословит, толкается – и не только на баскетбольной площадке.

Я думаю, как только он пришёл в себя после своего внезапного превращения в великана, он преисполнился чувством собственного величия. Как будто высокий рост – это что-то вроде особого таланта.

Но только не заводите меня на дальнейшие рассуждения. Я и так всё время анализирую людей, слишком много размышляя о них и вообще обо всём. Ханна мне всегда говорит, что я слишком много думаю. Но я этого не понимаю. Как может человек перестать думать?

На прошлой неделе тренер Бендикс сказал мне то же самое после тренировки: «Ты должен играть на рефлексах, Люк. У тебя нет времени думать перед каждым шагом».

Наверное, это одна из причин, почему я чаще сижу на скамейке запасных. Конечно, я ещё только в седьмом классе, так что на следующий год мне, может, и удастся поиграть – после того как Стретч закончит школу, а другой такой же великан не придёт в команду играть за «Сквайров».

Пока же мне очень обидно, что я не играю. В особенности учитывая, что мои родители приходят на каждую игру болеть за меня. Я сижу на скамейке запасных и смотрю на маму и отца. А они смотрят на меня с галереи для зрителей. Смотрят…

Кому такое понравится?

Даже во время тайм-аутов на матче Стретч обычно подбегает рысцой к скамейке. Вытирает пот с лица и тела, а потом швыряет в меня полотенцем. Как будто я нанялся носить его полотенце!

А во время первой игры он в тайм – ауте набрал в рот побольше воды и выплюнул всё на мою форменную майку. Вскинув голову, я увидел, что мои родители наблюдают с галереи.

Грустно это, очень грустно…

Наша команда – «Сквайры» – выиграла наши первые две игры в основном потому, что Стретч не подпускал никого к мячу. Выигрывать, конечно, здорово, но я уже начинал чувствовать себя неудачником. Мне хотелось играть!

«Может быть, если я сегодня как следует выложусь на тренировке, тренер Бендикс поставит меня в защиту, – сказал я себе. – А, может, даже центровым». Я зашнуровал кроссовки и завязал шнурки тройным узлом – наудачу. Потом закрыл глаза и трижды сосчитал до семи.

Я так всегда делаю.

После этого я подтянул свои красно-чёрные шорты, захлопнул шкафчик и выбежал из раздевалки на площадку. Ребята находились в дальнем конце, отрабатывали трёхочковые броски, кидая одновременно по корзине. Мячи отскакивали друг от друга, от обруча корзины. Щит дрожал и гудел от непрерывных ударов – бух, бух, бух!

Некоторые мячи попадали в кольцо.

– Люк, включайся! – крикнул тренер, жестом отправляя меня к корзине. – Подбери мячи под щитом, сделай несколько бросков. Двигайся!

Я обрадовано выбросил вверх руки и побежал к ребятам. На бегу я заметил, что Стретч, подпрыгнув, схватил под кольцом мяч. Потом, к моему удивлению, обернулся ко мне и швырнул мяч:

– Люк, не зевай!

Я такого не ожидал. Мяч проскочил меж моих рук. Мне пришлось бежать за ним к стене. Я повёл мяч обратно, Стретч уже ждал меня.

– Давай бросай!

Я сглотнул комок в горле и сделал бросок двумя руками.

– Что ни бросок – всё мимо! – крикнул Стретч.

Кое-кто засмеялся. Мяч отскочил от кольца. Стретч сделал три быстрых шага, потянулся вверх своими длинными ручищами и поймал мяч под кольцом. И опять кинул его мне.

– Бросай ещё!

После моего следующего броска мяч коснулся нижнего края сетки.

– Что ни бросок – всё мимо! – повторил Стретч так, будто ничего смешнее никто никогда не говорил.

Опять послышался громкий смех.

Стретч поймал мяч и перекинул его мне.

– Ещё! – приказал он.

Теперь все смотрели на меня. Я одной рукой сделал бросок из-под корзины и чуть не попал. Мяч покатался по кольцу и вывалился наружу.

– Что ни бросок – всё мимо!

Я чувствовал, как пот ручьями течёт у меня по лбу. «Ну почему мне так не везёт? – спрашивал я себя. – Давай, Люк, – хотя бы один удачный бросок». Я быстро похлопал левой рукой по ноге семь раз.

Стретч бросил мяч об пол так, чтобы он отскочил ко мне.

– Давай, парень. У тебя счёт 0:3. Ты, видно, сегодня в ударе!

Опять смех.

Я на мгновение закрыл глаза. Потом послал высокий мяч – и ахнул, когда он пролетел в кольцо.

Стретч ухмыльнулся и покачал головой. Все остальные громко приветствовали меня, как будто я только что стал чемпионом штата среди юниоров.

Я схватил мяч и повёл его в сторону от них – не хотел давать Стретчу шанс испортить мою победу. Я знал, что он будет заставлять меня бросать и бросать мяч, пока счёт не станет один – триста!

Я обернулся к тренеру посмотреть, видел ли он мой последний бросок. Он стоял, прислонившись к стене, и разговаривал с двумя другими учителями. Значит, не видел.

Я провёл мяч по залу, потом обратно к ребятам. И тут совершил большую ошибку.

Очень большую ошибку. Ошибку, испортившую мою дальнейшую жизнь в школе Шони-Вэлли.

– Эй, Стретч, не зевай! – крикнул я.

И швырнул в него мячом со всей силы.

О чём я тогда думал?

Я не заметил, что он наклонился, чтобы завязать шнурок кроссовки.

В ужасе глядя, как мяч летит в него, я окаменел. Мяч ударил его сбоку в лицо, сбил с ног, и Стретч растянулся по полу.

– Эй! – крикнул он, ошалело тряся головой.

Я увидел, как струйка крови потекла у него из носа.

– Стретч, извини! – выкрикнул я. – Я не видел! Я не хотел!

Я бросился к нему, чтобы помочь.

– Мои линзы! – заорал он. – Ты выбил у меня контактные линзы.

В этот момент я услышал тихий хруст под своей ногой.

Я остановился. Поднял ногу. Раздавленная контактная линза лежала плоским блинчиком на полу зала.

Это видели все.

Стретч уже был на ногах. Кровь стекала из его носа по губам и подбородку.

Он этого не замечал. Его прищуренные глаза были устремлены на меня. Он ринулся вперёд, то сжимая, то разжимая огромные кулаки.

Я был обречен.

Глава III
Ничего себе тренировочка!

Стретч подцепил меня руками под мышки и поднял в воздух. Он был настолько огромен и силён, что оторвал меня от пола словно тряпичную куклу.

– Слушай, я же нечаянно, – прохрипел я.

– За нечаянно бьют отчаянно! – зашипел он, брызжа кровью мне в лицо.

Его руки сильнее сжали моё тело. Он поднял меня ещё выше и посмотрел на корзину. Неужели он собирается забросить меня туда, подумал я.

Да, так и есть. Он собирается зашвырнуть меня в корзину!

За своей спиной я услышал крики. Свисток тренера. Топот бегущих ног.

– Займёшься этим на площадке во дворе, Стретч! – раздался голос тренера Бендикса.

В каком смысле?

Стретч медленно опустил меня на пол. Колени мои начали подгибаться, но я всё же сумел устоять на ногах.

Стретч вытер ладонью своё вымазанный кровью нос, потом вытер её о мою майку спереди.

– Займёшься этим на площадке во дворе, – повторил тренер, вклиниваясь между нами. – Так, всем разбиться на пары, будем работать по двое. Стретч, ты с Люком.

– Ну уж нет, – пробурчал Стретч.

– Он твой дублёр, – сказал тренер, тыча в грудь Стретча своим свистком. – Ты должен его кое-чему научить. Я назначаю тебя ответственным за развитие мастерства Люка.

– Мастерства? – хмыкнул Стретч. – Какое у него может быть мастерство?

– Пойди в мой кабинет, возьми там бумажные салфетки и уйми кровь, – сказал тренер Стретчу. – После этого отведи Люка на тренировочный корт за игровой площадкой. Покажи ему несколько приёмов. Поучи чему-нибудь.

Стретч секунды две смотрел в пол, как бы обдумывал предложение. В конце концов у него хватило ума не спорить с тренером Бендиксом.

– Ну, чувак, пошли, – кивнул он мне.

Какой у меня оставался выбор? Прекрасно понимая, что он размажет меня по асфальту, я повернулся и пошёл за ним на улицу.

Приближался вечер, и было слишком холодно, чтобы тренироваться на улице в спортивных шортах и майке без рукавов. Шёл ноябрь, и большое красное солнце уже скрылось за домами на противоположной от игровой площадки стороне улицы.

Я поёжился.

Стретч не стал мне давать время на подготовку. Он с силой ударил мячом об асфальт площадки и ринулся на меня, как разъярённый бык.

Я попытался отклониться, но Стретч опустил плечо и двинул им с разгону мне в грудь.

– О-о–ох! – простонал я, падая на асфальт.

– Защита! – крикнул он. – Подними руки, чувак! Держись, я иду опять!

– Нет… подожди! – взмолился я.

Мяч громко ударил в землю перед ним, и он опять пошёл на меня. На этот раз он держал корпус прямо. От силы столкновения я вновь растянулся на асфальте.

– Защита! – крикнул он. – Покажи, что ты умеешь. Заблокируй меня. Или хоть заставь сбавить темп!

Со стоном я кое-как встал на ноги. Ощущение было такое, будто меня сбил грузовик.

С силой ударяя мячом об асфальт, Стретч бегал вокруг меня. Его злые глаза постоянно следили за мной. Кровь перестала капать у него из носа, но запёкшееся пятно по-прежнему темнело над губой.

Я потёр бок.

– Я, кажется… сломал ребро, – прошептал я.

С диким воплем он снова врезался в меня. На этот раз я отлетел назад и треснулся о деревянный столб, поддерживающий щит.

– Ты мне заплатишь за линзы, чувак, – прорычал мой «тренер», надвигаясь на меня, чтобы не дать подняться и ударяя мячом в дюйме от моих ног.

– Да я не против, – проговорил я, растирая грудь в надежде уменьшить боль. – Я же извинился, сказал, что сожалею.

– Сейчас ты будешь сожалеть ещё больше. – Он с силой ударил мячом по моей голой ноге. – Вставай!

Я не шевельнулся.

– Это произошло случайно, – убеждал его я. – Я не видел, что ты наклонился. Правда.

Он поковырял запёкшуюся кровь под носом.

– Вставай! Продолжим. Мне велено чему – нибудь тебя научить.

Он оглушительно захохотал. Не знаю почему. Потом провёл огромной ручищей по своим коротким, светлым волосам, дожидаясь, когда я встану. Чтобы он смог проучить меня ещё раз.

Я с трудом поднялся. Ноги дрожали, меня мутило. Мне пришлось ухватиться за деревянный столб. Болела голова. Болели рёбра.

– Может, поиграем… э-э… в другую игру? – слабым голосом произнёс я.

– Ага. Щас. А ну – не зевай!

Он стоял так близко от меня и швырнул мяч так сильно, что мне показалось, будто пушечное ядро ударило меня под дых.

Меня шатнуло назад. Я резко выдохнул.

И тут я понял, что сделать новый вдох уже не могу.

Я изо всех сил старался схватить ртом хоть немного воздуха. Нет… не могу… Мне не хватает… воздуха.

Я увидел ярко-жёлтые звёзды. Потом жёлтый свет сгустился до красного. Боль пронзила грудь. Она росла, становясь всё острее и острее.

Теперь я уже лежал на спине, глядя вверх – на небо и пляшущие в нём красные звёзды. Мне хотелось закричать. Но у меня не было воздуха.

Не могу дышать… Совсем не могу дышать…

Звёзды померкли. Небо из звёздного стало чёрным.

Всё стало чёрным. Одна сплошная чернота.

И, погружаясь в эту непроглядную тьму, я услышал голос.

Прекрасный, тихий голос, доносившийся откуда-то издалека. Он звал меня по имени.

Ангел, догадался я.

Да, сквозь тьму я услышал, как меня зовёт ангел.

И я понял, что умер.

Глава IV
Если хочешь быть счастливым – будь им!

– Люк! Люк!

Темнота расступилась. Я уставился в закатное небо. Голос стал ближе. И я узнал его.

– Люк!

Сделав глубокий вдох, я почувствовал боль.

Ха, когда же я опять начал дышать?

Приподняв голову, я увидел, что через баскетбольную площадку ко мне бежит Ханна. Голубая ветровка с расстёгнутой молнией хлопала за её плечами, как крылья. Её волосы пылали огненным ореолом в лучах заходящего солнца.

Это не ангел. Это просто Ханна.

Пробегая мимо Стретча, она сердито крикнула в его сторону:

– Что ты с ним сделал? Убил его?

– Возможно, – хохотнул Стретч.

Ханна опустилась возле меня на колени. Её ветровка упала мне на лицо. Она отодвинула её.

– Ты живой? Говорить можешь?

– Я в порядке, – пробормотал я.

Я чувствовал себя размазнёй. Беспомощная размазня, слабак.

Стретч подошёл и встал за спиной Ханны.

– Это ещё кто такая? – презрительно спросил он меня. – Твоя девчонка?

Ханна резко обернулась к нему.

– А я знаю, кто твоя девчонка!

У Стретча отвисла челюсть.

– Да? И кто же?

– Годзилла! – выпалила Ханна.

Я попытался засмеяться, но у меня заболели рёбра.

В следующее мгновение Ханна вскочила и, упираясь обеими руками в плечи Стретча, стала отталкивать его назад.

– Нашёл, к кому приставать! – кричала она. – А подыскать кого-нибудь себе по росту не пробовал, верзила?

Стретч засмеялся:

– Не пробовал. Расскажи поподробнее, – он отбежал в сторону и выставил перед собой свои большие, увесистые кулаки. Ухмыляясь, он начал приплясывать, как боксёр перед боем: – Что, тоже хочешь поучаствовать? Тоже хочешь?

Подражает кому-то из фильма, подумал я.

– Один на один, – бросила ему Ханна.

Стретч засмеялся, закинув назад свою маленькую головёнку. Повращал голубыми глазками.

– Тоже хочешь поучаствовать? – повторил он.

– Бросаем по кольцу кто во что горазд, – сказала Ханна, скинула с себя ветровку и швырнула её на край площадки. – Давай, Стретч, – каждый по двадцать бросков. Любых, – она в упор посмотрела на него. – И ты продуешь. Да-да, вот увидишь. Ты продуешь девчонке!

Улыбка исчезла с его лица.

– Ты играешь в школьной команде девочек – так, что ли?

– Да, я центровой, – кивнула Ханна.

Стретч начал медленно бить мячом перед собой.

– Двадцать бросков? Из-под кольца или трёхочковых?

– Любых, – пожала плечами Ханна. – Ты всё равно продуешь.

Я поднялся на ноги и отошёл к краю площадки – посмотреть, что будет. Меня ещё пошатывало, но я знал, что со мной всё в порядке.

Стретч не стал долго раздумывать. Он поднял мяч и бросил его одной рукой с центральной линии. Мяч ударил в щит, отскочил в кольцо и провалился в корзину.

– Один на один, – сказал Стретч и побежал за мячом. – Я буду бросать, пока не промажу.

Он промазал уже в следующий раз – при лёгком броске из-под корзины.

Теперь была очередь Ханны. Я скрестил пальцы наудачу и сосчитал три раза до семи.

– Давай, Ханна! – крикнул я, подбадривая её и поднимая вверх скрещенные пальцы.

Ханна положила мяч в корзину с линии штрафного броска. Потом подбежала под корзину и забила ещё мяч из-под неё.

У меня отвисла челюсть, когда она положила ещё восемь мячей, ни разу не промахнувшись.

– Молодец, Ханна! Давай дальше!

Стретч молча стоял и смотрел с тупым видом. Невозможно было сказать, о чём он думает. Лицо его ничего не выражало.

– Десять из десяти! – объявила Ханна. И отправила мяч Стретчу: – Теперь ты. Просто для разнообразия.

Ханна посмотрела на меня, улыбнулась и вскинула вверх руку с оттопыренным большим пальцем.

Стретч уже не улыбался. Его лицо перед броском выражало мрачную решимость. Он забросил четыре мяча подряд, после чего промазал при броске с места из-за штрафной линии.

Что-то пробурчал себе под нос, он послал мяч Ханне.

Ханна забросила ещё восемь мячей подряд. И повернулась к Стретчу.

– Восемнадцать из восемнадцати!

Но Стретч уже бежал трусцой в зал, мрачно сдвинув брови.

– Я ещё не закончила! – крикнула ему в след Ханна.

Стретч обернулся ко мне:

– Может, тебе, чувак, стоит брать уроки у своей подружки? Или нет, тебе лучше играть в её команде!

Тряхнув головой, он исчез в дверях школы.

Сильный ветер пронёсся по площадке. Было уже темно, как ночью. Я подобрал ветровку Ханны и протянул её ей. Но она решила сделать ещё один бросок.

– Девятнадцать!

И ещё один.

– Двадцать. Всё, я выиграла.

Я вытаращил на неё глаза.

– Ханна, как это у тебя получается – ты совсем не мажешь!

– Просто везёт, – пожала она плечами.

Я поёжился. И мы рысцой припустили к школе.

– А уж мне как везёт, – пробормотал я. – Сегодня я приобрёл нового врага. Да ещё какого!

Вдруг Ханна остановилась и схватила меня за руку.

– Слушай, я совсем забыла, зачем тебя искала. Я хотела сообщить тебе самую крутую новость!

Я придержал открытую школьную дверь.

– Да? Какую?

Зелёные глаза Ханны загорелись.

– Помнишь те фотографии моей собаки, которые я сделала? Я послала их в один журнал в Нью-Йорке. И, ты представляешь, они мне заплатили за них пятьсот долларов! Они собираются их напечатать и написать большую статью обо мне! Круто?

– Ух ты! Ещё бы! – сказал я.

Вот в этот момент я решил, что фортуна должна повернуться ко мне лицом. Почему только Ханне должно так везти? Я тоже имею право быть счастливым, сказал я себе.

Всё дело в отношении к жизни. Вот что надо изменить – отношение.

Я переоделся и направился наверх, к своему шкафчику номер 13.

Моя баскетбольная тренировка так затянулась, что коридоры были уже пусты. Мои туфли гулко стучали по твёрдому полу. Лампы были по большей части выключены.

Как жутко в этой школе, когда она пуста, подумал я. Остановившись перед своим шкафчиком, я ощутил, как холодок пробегает у меня от затылка к спине.

Я всегда чувствовал себя как-то обречённо перед этим шкафчиком. Во – первых, он располагался не рядом с другими шкафчиками семиклассников, а отдельно, в конце заднего коридора, рядом с чуланом, где школьный сторож хранил свои тряпки и вёдра.

Все остальные шкафчики в коридоре за лето были покрашены и теперь блестели своими гладкими серебристо – серыми дверцами. А до шкафчика номер 13 никто даже не дотронулся. Старая зелёная краска на нём местами облупилась, оставив большие голые прощелины. Дверь сверху донизу была исчерчена глубокими царапинами.

Внутри пахло сыростью. И гнилью. Как будто раньше в нём хранили прелые листья, или дохлую рыбу, или ещё что-то в этом роде.

Ну и ладно, переживём, сказал я себе, подумаешь, какое дело!

Я сделал глубокий вдох. Новое отношение к жизни, Люк. Не забывай, новая жизненная позиция. И удача повернётся к тебе лицом.

Я открыл свой рюкзак и вытащил из него толстый чёрный маркер. Потом закрыл дверцу и над самой цифрой 13 написал большими жирными буквами – «Счастливый».

И отступил на шаг, чтобы полюбоваться своей работой. Счастливый номер тринадцать.

Есть! Мне уже стало как-то веселее.

Я сунул чёрный маркер обратно в рюкзак и начал застёгивать молнию. И тут услышал чье-то дыхание.

Такое тихое-тихое дыхание. Настолько тихое, что я подумал, мне померещилось. Неужели из шкафчика?

Я осторожно подкрался к нему и прижался ухом к дверце.

И услышал негромкое шипение. И опять дыхание.

Рюкзак вывалился у меня из рук и грохнулся на пол. Я окаменел.

И опять услышал тихое шипение внутри шкафчика завершившееся коротким криком.

У меня волосы на затылке встали дыбом. Перехватило дыхание. Рука как-то сама собой схватилась за ручку шкафчика.

Открыть дверь? Или не открывать?