Текст книги "Зверёк с востока"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Зверёк с востока

1

Когда я была совсем маленькая, мама, укладывая меня спать, шептала:

– Спокойной ночи, Джингер. Спи спокойно, и чтоб не кусали тебя клопы…

Я не знала, кто такие клопы. Я их рисовала в воображении такими жирными, красными жучками с паучьими ножками, шустро бегающими по простыне. От одной мысли о них все тело у меня зудело и чесалось.

После того как мама, поцеловав меня в лоб, уходила к себе, в спальню входил папа и пел мне нежно-нежно. Каждый раз одну и ту же песенку – «Медвежата на пикнике».

Уж и не знаю, почему он решил, что это лучшая колыбельная на свете. Там поется о ком-то, кто пошел в лес и встретил там сотни и сотни медвежат. От этой папиной песенки у меня мурашки по коже бегали. Что эти медвежата ели на своем пикнике? Детей?

После того как папа уходил, поцеловав меня в лоб, я полночи чесалась и тряслась от страха, а другую половину меня мучили кошмары с клопами и медвежатами.

Еще пару лет назад я боялась ходить в лес. Сейчас мне двенадцать, и я больше не боюсь ходить в лес. Вернее, не боялась до нашей последней поездки этим летом. Вот когда я узнала, что в лесу встречаются создания пострашнее клопов и медвежат!

Впрочем, лучше, пожалуй, начать с самого начала.

Первое воспоминание, связанное с этим нашим семейным походом, это папа, ругающий моих братишек. У меня их два, Пат и Нат. Им по десять лет. Вы уже, наверное, догадались, что они близнецы. Повезло мне, да?

Пат и Нат не просто близнецы, они двойняшки. Буквально как две капли воды похожи один на другого.

Они коротенькие, да еще худющие – кожа да кости. У обоих круглые физиономии и большие карие глаза. Волосы каштановые, и носят они их на один манер: делают пробор посередине. На обоих мешковатые выцветшие джинсы и чёрно-красные майки для скейтинга с какими-то невразумительными надписями.

Есть только один способ отличить Пата от Ната: спросить их самих!

Наш поход начался замечательным летним днем. Воздух был свежий, наполненный сосновым духом. Мы шли по лесу, и под ногами хрустели веточки и прошлогодние листья.

Папа возглавлял шествие. Он нес палатку в огромном рюкзаке. За ним топала мама. Она тоже тащила дай бог сколько всякой амуниции.

Тропинка вилась по травянистой поляне. Солнышко светило мне в лицо. Рюкзак оттягивал плечи. Я шла и думала, как далеко в глубь леса собираются забраться папа с мамой.

Пат и Нат шли за мной. Папа время от времени оборачивался и ругал их. На Пата и Ната вечно приходится орать. Иначе они не слышат. Они слышат только друг дружку.

Чего папа ругался? Перво-наперво, Нат все время исчезал. Он страшно любит лазать по деревьям. Стоит ему завидеть дерево, как он тут же кидается к нему. Я думаю, он наполовину шимпанзе. И я ему об этом все время талдычу. Тогда он яростно чешет грудь и издает обезьяньи вопли. Ему кажется это забавным.

Словом, идем мы себе по лесу, и стоит нам обернуться, как Нат обязательно оказывается на каком-нибудь дереве. Понятно, из-за этого идем мы не очень быстро. Вот папа и ругал его.

А потом папа стал ругать Пата. Все из-за этой электронной игры.

– Я же говорил тебе не брать эту штуку с собой! – кипел папа.

Папа у нас большой, могучий, прямо медведь. И голос у него, будто он в бочку гудит. Только что в том толку? Пат и Нат все равно его не слышат.

Пат ногами перебирает, а сам, уткнувшись в свою коробочку, знай только на кнопки жмет.

– Ты зачем пошел в лесной поход? – спрашивает его папа. – Сидел бы дома и играл. Убери ее, Пат, и лучше проверь маршрут.

– Не могу, пап, – отвечает Пат. – Я сейчас выйти не могу. Я на шестом уровне! Я до такого уровня еще ни разу не доходил!

– А вон бурундучок, – показывает пальцем мама. Она гид по животной и растительной жизни. Что бы там ни ползало, бегало или летало – она тут же показывает.

– А где Нат? – спрашивает папа, оглядываясь кругом.

– Я здесь, пап, – орет Нат.

Я прикрыла глаза ладонью и увидела его на высоченной ветке громадного дуба.

– Спускайся немедленно, – кричит папа. – Эта ветка тебя не выдержит!

– Ура! – яростно вопит Пат, тыча пальцем в свою игру. – Я вышел на седьмой уровень!

– Смотрите! Два зайчонка. Вон, вон, в траве!

– Пойдемте-ка лучше, – призываю всех я. – Здесь очень уж печет.

Мне хотелось побыстрее выбраться с поляны и очутиться в спасительной лесной прохладе.

– У нас только у Джингер есть в голове здравый смысл, – замечает папа.

– Джингер показушница, – сказал Нат, слезая с дуба.

Итак, мы шли по лесу. Сколько мы шли, не скажу. Было так красиво! И так мирно. Солнечные лучи пробивались сквозь ветви деревьев, бросая блики на землю.

Иду я и напеваю песенку про медвежат в лесу. И чего это она у меня в голове всплыла, сама не знаю. Папа не пел мне ее уже столько лет.

Мы остановились поесть у чистого ручейка.

– Отличное место для стоянки, – сказала мама. – Палатку можно поставить прямо на берегу.

Мама и папа стали распаковываться и ставить палатку. Я им помогала. Пат и Нат бросали камешки в речушку. Потом они принялись бороться, пытаясь спихнуть друг друга в воду.

– Отведи их в лес, – наставлял меня папа. – И постарайся потерять их, ясно?

Он, конечно, шутил. Откуда ему было знать, что Пат, Нат и я скоро действительно потеряемся – да так, что мало будет надежды вернуться.

2

– Что ты собираешься делать? – пристал ко мне Нат.

Он нашел подходящую ветку и приспособил ее под походный шест. Пат все время подбивал его ногой, чтоб Нат спотыкался.

Сначала мы шли вдоль ручья. У берега кишмя кишела рыбья мелюзга. А теперь мы пробирались без всякой тропинки по лесной чаще – по сплошным дебрям из деревьев, кустов и камней.

– В прятки! В прятки! – объявил Пат и хлопнул Ната. – Ты водишь!

Нат хлопнул его.

– Ты водишь!

– Ты водишь!

– Нет, ты водишь!

– Нет, ты!

Шлепки становились все сильнее.

– Я вода! – крикнула я, чтоб они, чего доброго, не поубивали друг дружку. – Ну, прячьтесь, только не очень далеко.

Я прижалась лицом к стволу, закрыла глаза и начала считать до ста. Было слышно, как мальчишки продираются сквозь заросли.

После тридцати я стала считать десятками. Нельзя же давать им столько времени.

– Я иду искать! Кто не спрятался, я не виновата, – крикнула я.

Пата я нашла через пару минут. Он спрятался за большим холмиком белого песка. Он был уверен, что хорошо спрятался. Только я углядела его каштановую голову поверх песчаной гряды.

Я подобралась к нему и осалила.

Ната найти оказалось труднее. Он, как и следовало предположить, забрался на дерево. Сидел на самой макушке, прижавшись к ветке. Снизу его и не разглядишь. Я его ни за что не нашла б, если бы он не плюнул на меня.

– А ну-ка спускайся, гад ползучий! – разозлилась я и показала ему кулак. – Чтоб тебе! Давай слезай. Да поживей!

А он хихикает и глазищи свои на меня уставил.

– Попал? – спрашивает.

Я не ответила. Я подождала, пока он спустится на землю. И прямо в физиономию ему кинула пригоршню сухих листьев. Он долго еще отплёвывался и откашливался.

Вот вам показательная игра в прятки представителей семейства Уолдов.

Потом мы гоняли по лесу белку. Бедняга долго оглядывалась, словно не веря, что мы гонимся за ней. Наконец ей надоела эта игра, и она укрылась на вершине сосны.

Я огляделась вокруг. Деревья здесь росли чуть ли не вплотную. Кроны их переплелись и не давали солнцу пробиться вниз. Здесь было прохладно и царил полумрак, будто стояла ночь.

– Пошли назад, – говорю я. – Папа с мамой, наверное, уже беспокоятся.

На сей раз мальчики не спорили.

– А куда идти? – спрашивает Нат.

Я внимательно огляделась кругом.

– Уф… вон туда, – показала я, по сути дела, наугад. Хотя на девяносто девять процентов я была уверена.

– Это точно? – спросил Пат, взглянув на меня с подозрением.

Я видела, что он немного обеспокоен. В отличие от нас с Натом, он не был любителем прогулок на свежем воздухе.

– Уверена на все сто, – успокоила я его.

Я шла впереди. Они за мной. Оба обзавелись палками. Прошли мы несколько минут, и они, как всегда, затеяли потасовку.

Но я внимания на них не обращала. Честно говоря, мне было не до них. Я и сама что-то забеспокоилась. Не было у меня уверенности, что мы правильно идем. А если совсем честно, то у меня было такое ощущение, что идем мы в противоположную сторону.

– Эй, смотрите, вон ручей! – с облегчением закричала я.

У меня как камень с души свалился. Никуда мы не потерялись. Я выбрала правильное направление.

Теперь всего-то ничего. Надо идти вдоль ручья к нашему лагерю. Я снова стала напевать. Мальчишки побросали палки в ручей. Мы все вприпрыжку помчались по заросшему травой бережку.

– Ой! – завопила я.

Моя левая нога провалилась. Я чуть не шлёпнулась в глубокий ил. С трудом я извлекла свой походный ботинок. Я была мокрой и грязной по самую лодыжку.

А Пат и Нат решили, что это страшно смешно.

Они запрыгали от радости, хлопая друг дружку по ладошкам.

Я рыкнула на них. Но что с ними поделаешь? Уж такие они уродились. Вечные дети.

Мы что есть силы припустили по берегу, а оттуда через лесок, где росли деревья с белыми стволами и растопыренными ветками, на полянку.

– Папа! Мама! – закричала я, довольная тем, что мы наконец добрались. – Мы вернулись!

И остановилась как вкопанная, так что мальчишки наткнулись на меня.

Я внимательно разглядывала полянку.

– Мам? Пап?

Их не было.

3

– Они нас бросили! – Пат как угорелый носился по полянке.

– Разуй глаза, Пат! – остановил его Нат, помахав рукой у того перед глазами. – Это же не то место, простофиля.

– Нат прав, – поддержала я его, оглядываясь вокруг.

Никаких следов нашего присутствия. Ни следов ног, ни палатки. Это была совсем другая полянка.

– Я считал, что ты знаешь дорогу, Джингер, – заныл Пат. – Тебя же учили этому в лагере скаутов.

Прошлым летом родители заставили меня провести целых две недели в лагере «Научись ориентироваться на природе». В первый же день я съела ядовитый плющ и больше не слушала советов инструкторов.

А теперь об этом пожалела.

– Надо было оставлять знаки по пути, чтобы можно было вернуться, – заметила я.

– Что теперь об этом говорить, – захныкал Нат. Он поднял длинную кривую палку и тыкал ею мне в лицо.

– Отдай! – приказала я.

Нат протянул мне палку.

Ладонь пожелтела от ее сока с горьковатым запахом.

– Оля-ля! – воскликнула я, вытирая руки о джинсы. Но желтые пятна не сходили.

«Странно, – подумала я. – Что бы это такое было?»

Мне стало не по себе оттого, что этот сок попал мне на кожу.

– Давайте пойдем по ручью, – предложила я. – Мама с папой где-то недалеко.

Я сказала это как можно спокойнее, но сама при этом занервничала. Если честно, то я понятия не имела, где мы.

Мы вернулись на берег. Солнце стало склоняться к западу. Оно светило мне в спину.

Пат и Нат стали бросать камешки в воду, а через пару минут – друг в друга. Я старалась не обращать на них внимание. Спасибо, хоть в меня не кидают.

Мы пошли по берегу. Становилось прохладней. Вода потемнела и сделалась свинцовой. Из воды время от времени выпрыгивали серебристо-голубые рыбы. Высокие деревья тянули к нам голые острые ветки. Меня начал охватывать страх. Нат и Пат присмирели и перестали бузить.

– Что-то я не помню этих кустов у нашей стоянки, – с беспокойством заметил Пат. Он указал на плотное, приземистое растение со странными синими листьями, напоминающими открытые зонтики, будто насаженные друг на друга. – Ты уверена, что мы идем правильно?

На самом деле сейчас я была уверена, что мы идем не туда. Я тоже не помнила этих странных кустов.

А потом с той стороны кустов послышался шум.

– Может, там мама и папа? – воскликнул Пат.

Мы дружно бросились через кустарник и выскочили на полянку.

Я огляделась. Ничего себе полянка. Тут можно было раскинуть целую сотню палаток.

Сердце у меня бешено заколотилось в груди.

Трава у нас под ногами была какого-то ржавого цвета. Она доходила мне по щиколотки. Справа росла фиолетовая капуста гигантских размеров.

– Вот это клевое местечко! – заорал Нат. – Здесь все такое большое!

По мне ничего клевого в этой поляне не было. У меня от нее мурашки по коже забегали.

Со всех сторон нас окружали какие-то непонятные деревья. Ветви у них росли под прямым углом к стволам, напоминая лестницы, устремленные вверх. Вверх и вверх. Прямо под облака. Таких высоких деревьев мне не доводилось видеть. И еще таких идеально приспособленных для лазания.

Ветви покрывал красный мох. С ползучих растений, обвивающих стволы, свисали желтые тыквы, которые покачивались в воздухе.

Да где же это мы? Это же какие-то джунгли, а не лес. Почему здесь такие странные деревья и растения? У меня под ложечкой засосало. Где же наша полянка? Где мама и папа?

Нат помчался к ближайшему дереву.

– Сейчас заберусь, – на бегу крикнул он.

– Не вздумай, – испугалась я и, бросившись наперерез, схватила его за руку, которой он успел ухватиться за ветку. Красный мох как наждак поскреб меня по ладони, и тут же ладонь в том месте, где я коснулась мха, стала красной. Теперь у меня ладонь разрисована желтым и красным. Надо же!

Да что же здесь происходит?

Но не успела я показать братьям свою разрисованную ладонь, как дерево начало трястись.

– Ой, ой! Берегись! – успела крикнуть я.

Маленький мохнатый зверек прыгнул с ветки и приземлился у моих ног. Ничего подобного я в жизни не видела. Размером он был с бурундука, весь с головы до кончика хвоста коричневый или бурый, кроме белого пятна вокруг одного глаза. У него был пушистый хвост и большие, как лопухи, уши, совсем как у кролика. Из пасти выступали два передних резца, как у бобра. Плоский носик все время двигался. Он уставился на меня своими серыми глазенками, в которых застыл страх. А потом стремглав кинулся прочь.

Что это было? – опешил Пат.

Я пожала плечами, а про себя подумала: «Какие еще странные существа обитают в этих краях?»

– Что-то мне не по себе, – признался Пат и придвинулся поближе ко мне.

Я и сама перепугалась. Но я же старше него. И я сказала ему, что все в порядке и бояться нечего.

А потом я посмотрела вниз.

– Нат! Пат! – закричала я. – Смотрите!

Мой грязный ботинок стоял в отпечатке ноги в три раза больше моей. Куда там в три – в десять! У какого же зверя может быть такая лапища? У медведя? Гигантской гориллы?

И вдруг земля затряслась.

– Вы слышите? – спросила я братьев.

– Это папа, – завопил Пат.

Какой папа! Под этим парнем земля трясется!

Издали послышались трубный рев и вой. А потом настоящий рык. Листва и ветки громко зашелестели. Мы все трое раскрыли рты и уставились на огромного зверя, продиравшегося сквозь деревья. Он был невероятно огромный. Настолько, что головой касался средних ветвей.

Длинная шея заканчивалась узкой вытянутой головой. Глаза его ярко сверкали. Огромный косматый хвост тяжело волочился по земле.

В жизни ничего подобного не видела!

Зверь вступил на дальний край поляны. Я затаила дыхание, когда он стал приближаться. Он уже был настолько близко, что я отчетливо видела его вытянутую морду. Ноздри у него раздувались: он принюхивался.

Мы с братьями, дрожа, прижались друг к другу.

Чудовище открыло пасть. Из фиолетовых десен выступали два ряда острых желтых зубов. Один длинный, изогнутый клык доходил ему до подбородка.

Я присела, прижав к себе мальчиков.

Зверь двигался кругами. Он настороженно нюхал воздух и двигал мохнатыми вытянутыми ушами.

Почуял нас? Кого он ищет?

Голова у меня совсем не варила. Я не могла ни думать, ни пошевелиться.

Зверь повернул свою безобразную голову. И уставился на меня.

Он увидел меня.

4

Я уставилась на животное. Схватив братьев за майки, я подталкивала их за кочаны гигантской капусты.

Чудище так и стояло на другом конце поляны, принюхиваясь. Оно переступало с ноги на ногу, и, казалось, земля сотрясалась каждый раз, когда он бил по ней ногой. Я чувствовала, что Ната и Пата от страха лихорадит.

Наконец чудище отвернулось от нас.

– Уф! – облегченно выдохнула я. – Он нас не увидел. – Прикусив нижнюю губу, я прижала к себе братьев.

«Аррр», – проревел зверь. Он опустился на все четыре лапы, приник головой к земле и пополз, громко сопя.

Я не сказала Нату и Пату, о чем подумала. Зверь не увидел нас, но он мог нас почувствовать.

Хвост у него так и ходил туда-сюда. Он колотил им по деревьям. На землю сыпались тыквы.

Чудовище выползло на середину поляны. Еще ближе. Я замерла. Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

Ну же, чудище, молила я, вали к себе в лес.

Он снова стал принюхиваться, а потом развернулся и пополз в нашу сторону.

Я с трудом проглотила комок в горле. Во рту пересохло.

Хвост чудища коснулся кочана капусты неподалёку от нас.

– Ложись! – скомандовала я, и мы все трое распластались на земле.

Чудовище остановилось в нескольких шагах от нас. Хвост его задел мою руку. Шерсть на нем была грубая и жесткая. Я резко отдернула руку. Почувствовало ли оно нас? Была ли я для него маленьким зверьком, которого он мог схватить и тискать, как тискают мои братья нашу собаку?

Зверь встал на задние лапы и снова принюхался. Он непомерной громадой возвышался над капустной грядкой. Как минимум, метра три! Когтистой лапой он почесал себя по шерсти, и все, что удалось выудить оттуда, отправил в пасть. Пасть при этом открылась, и на морде появилось довольное выражение. Чудовище оглядело поляну.

«О, только не гляди вниз, – взмолилась я. – Чтоб не увидеть нас».

Я напряглась. Чудовище взревело и облизало длинным языком свой клык. Потом заковыляло обратно к деревьям.

Я издала вздох облегчения.

– Пожалуй, подождем несколько минут, – сказала я братьям. Досчитала до двухсот и выползла из-за огромного кочана.

И тут я почувствовала, как снова задрожала земля.

– О, только не это, – чуть не зарыдала я.

5

Огромная синяя голова чудовища закачалась среди деревьев.

Мы поспешили снова спрятаться среди капустных кочанов.

– Надо бы сматываться отсюда, – прошептала я. – Если оно шныряет туда-сюда, рано или поздно оно найдет нас.

Я подняла с земли упавшую тыкву.

– Я брошу эту тыкву. Чудовище повернет голову, чтобы посмотреть, в чем дело, а мы побежим в другую сторону.

– А если оно заметит нас? И погонится за нами? – спросил Нат. Ему явно не нравился мой план.

Нат и Пат беспокойно переглянулись.

– Вот-вот. А что, если оно бегает быстрее нас?

– Да нет же, – отвечала я.

Я, конечно, блефовала, но они-то этого не знали.

Я выглянула поверх кочана. Тварь стояла, как никогда, близко. Она принюхивалась, и ее розовый хоботок так весь и извивался как змея.

Я взглянула на тыкву и отвела руку, готовясь бросить ее.

– Постой! – прошептал Пат.

Рука у меня так и застыла. На поляну вышло еще одно чудище. И еще. И еще.

Я так и обомлела: они выходили на поляну одно за другим.

Бежать было некуда. Огромные синие твари паслись на поляне, рыком и ревом приветствуя друг друга. Складки голой кожи у одного из них на подбородке так и заходили, когда он проревел низким утробным ревом.

– Ты только посмотри, – пробормотал Нат. – Их здесь, как минимум, пара дюжин.

На поляну выскочило существо, ростом не больше метра. Синяя шерсть у него была значительно ярче.

Этот зверь-ребенок приник своим розовым дыхалом к самой земле и стал принюхиваться. К его морде приклеились куски грязи и сухие листья.

– Вид у него голодный, – проговорил Пат.

– Шшш, – зашипела я.

Потом зверь поднял морду и бросил взгляд в нашу сторону. Вид у него был явно голодный. Но чем он питается?

Я затаила дыхание.

Тут он схватил пастью тыкву с земли и целиком проглотил. Желтый сок брызнул у него из пасти и потек по косматой груди.

Он питается овощами! Я возликовала. Хороший знак.

«Может, они и правда вегетарианцы, – подумала я. – Может, они не едят мясо».

Я знала, что большинство диких животных питается одним видом пищи. Либо они плотоядны и едят мясо, либо питаются растительной пищей – овощами, фруктами. За исключением медведей, подумала я вдруг. Медведи-то всеядны.

Крупное животное подскочило к маленькому, резко поставило его на ноги и начало что-то выговаривать ему, а потом подталкивать в сторону леса.

Животное с голыми складками кожи под подбородком выступило на середину поляны.

«Грруф!» – хрипло выкрикнуло оно и повело мохнатой лапой круговым движением. Так оно крутило лапой и без умолку трещало.

Остальные в знак согласия закивали и что-то забубнили. Они как будто разговаривали. И говорили на языке, одним им понятном.

Наконец животное со складками пробормотало что-то в последний раз. И все разом повернули к лесу, опустились на все четыре лапы и молча поползли между деревьями. Слышался только треск и хруст ломаемых веток.

Через несколько секунд поляна опустела.

Я снова вздохнула с облегчением.

– Что они здесь делали? – заговорил Пат.

Нат утер пот со лба.

– Они вели себя так, словно искали что-то, – ответил он. – Охотились.

У меня сердце в пятки ушло. Они охотились за нами. И их столько собралось. А теперь они разошлись во все стороны.

«Нам не спастись, – подумала я. – Они все равно загонят нас. И что тогда?»