Текст книги "Зомби чёрной бездны"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава XVII
ДОМ «ЗАБУДЬ МЕНЯ»

Он наклонил ко мне голову и стал похож на птицу, собирающуюся клюнуть червяка. У него были короткая черная бородка и черные усы; волнистые черные волосы падали на лоб. Он глядел на меня круглыми черными глазками.

Его взгляд показался мне таким ледяным, что у меня мороз прошел по коже. Потом он поднял глаза и заглянул поверх моего плеча в дверь.

– Твои родители дома? – Его голос был тихим и хриплым, как будто у него болело горло.

– Нет, – ответила я.

Зачем я сообщила ему об этом? Как глупо с моей стороны! Почему я сказала ему, что родителей дома нет?

– То есть они вот-вот придут. Простите. Мне пора идти. – Дрожащими руками я попробовала закрыть дверь перед его носом.

Однако он протиснулся мимо меня в холл, буквально оттолкнув меня в сторону.

И вот он уже находился в доме!

Он стоял в холле и по-прежнему разглядывал меня своими маленькими черными глазками.

– Ты убежала от меня этим утром…

– Д-да, – ответила я. – Я не знала… то есть… да… а вообще-то, кто вы? Что вы хотите?

– Извини, если я тебя напугал, – сказал он своим хриплым голосом. – Я репортер. Пишу для газеты «Стар».

– Что? Репортер?

Внезапно я почувствовала себя страшно глупо.

Газетный репортер? Но зачем он гнался за мной? И почему шпионил за нашим домом?

Он лжет, решила я. И зачем только я отворила дверь, не посмотрев перед этим, кто там стоит? И зачем пустила его в дом? Почему я такая нелепая идиотка?

Он посмотрелся в висевшее в холле зеркало и откинул со лба волнистые черные волосы.

– Я собираюсь написать про ваш дом, – сообщил он.

Я разглядывала его, пытаясь сообразить, шутит он или говорит серьезно.

– Может, вы что-нибудь продаете? – спросила я. – Или страховой агент? Потому что ваша настойчивость просто не знает…

Он поднял правую руку.

– Нет. Я репортер. Правда. – Он порылся в заднем кармане и извлек оттуда потрепанный коричневый бумажник. Он раскрыл его, чтобы продемонстрировать мне карточку с его фотографией и словом «ПРЕССА» наверху.

– В редакции я нашел старые газетные вырезки. Большую пачку пожелтевшей от времени бумаги, спрятанную от посторонних глаз в одной из полок. В них этот дом называется «Забудь Меня». – И тут репортер впился в меня взглядом.

Я смотрела ему прямо в глаза.

– Да? Почему? Он пожал плечами.

– Ну, я точно не уверен. В тех старых газетах говорится, что этот дом заставляет людей забывать.

Мое сердце бешено заколотилось.

– Забывать что?

– Забывать себя, – ответил он. – Постепенно, понемногу живущие здесь люди забывают про все. А потом… потом… про них тоже забывают. Забывают навеки.

Мне захотелось крикнуть во весь голос, но я сдержалась. Я представила себе Питера, расхаживающего по комнате. Питер меня не помнил. Не помнил свою родную сестру.

Репортер наклонился ближе и прищурил на меня свои холодные глаза.

– С тобой случилось что-нибудь странное? У меня перехватило дыхание.

– Н-нет! – выдавила я из себя. Я не собиралась ничего ему говорить.

Мне нужно подумать. Нужно все это обмозговать. Он пристально смотрел на меня.

– Ты уверена? Может, ты заметила что-нибудь странное? Услышала что-нибудь? Или кто-то из твоих родных стал странно себя вести?

– Нет! – выкрикнула я. – Нет! Пожалуйста – уходите!

– Извини. Я не хотел тебя пугать, – сказал репортер. – Это всего лишь пачка старых газетных статей. Возможно, придуманных от начала до конца.

Он отошел, поправив на плечах свой черный плащ.

– Вижу, что расстроил тебя. Я еще зайду к вам, когда дома будут родители.

Я услышала шум и подошла к лестнице.

– Питер – ты?

Молчание. Когда я вернулась обратно, репортер уже ушел.

Я стояла на пороге дома, глядя на улицу и пытаясь справиться с головокружением. В моем мозгу роилось множество вопросов.

Говорил ли он правду? Может, те старые статьи объясняют то, что произошло с моим братом?

А может, я никогда и не гипнотизировала его? И в его странном поведении виновата вовсе не я, а этот старый дом?

Дом «Забудь Меня».

Мне вдруг вспомнилась отчаянная мольба Питера. «Даниэлла, не забудь меня. Пожалуйста – не забудь меня!»

Люди, живущие здесь, постепенно забывают про все.

Эти слова репортера звенели у меня в ушах. Они забывают про все. Потом про них тоже забывают.

– Но ведь это дикость какая-то! – пробормотала я. – Дикость. – Тут я заметила, что дрожу всем телом. Я повернулась, вошла в дом и закрыла за собой дверь.

К моему удивлению, прямо позади меня оказался Питер.

– Убирайся отсюда! – пронзительно закричал он. Его глаза налились бешенством. Рыжие волосы торчали дыбом. Тело напряглось, словно приготовилось к атаке. – Убирайся! Убирайся из моего дома!

У меня не нашлось времени на поиски ответных слов.

Брат прыгнул на меня – и вцепился пальцами в мое горло.

– Убирайся! Убирайся!

– Питер, нет!!! – завизжала я. Его руки сжимали мое горло все крепче, не давая мне говорить.

– Питер, перестань! Ты задушишь меня! Я… не могу… дышать…

Глава XVIII
НОВАЯ ПЕСНЯ

Он раскрыл рот, и из него вырывался звериный рык. Его пальцы все крепче сжимались на моем горле.

Я рухнула на колени, пытаясь освободиться. С хрипом и свистом втягивала в себя воздух.

Я схватила его за руки и пыталась оторвать их от моего горла. Однако он неожиданно стал ужасно, просто нечеловечески сильным.

– Я не могу дышать! – хрипела я из последних сил. – Пожалуйста, Питер!

Мне удалось встать на ноги и обхватить его за талию. Падая, шатаясь, хрипя, я ударила его о стенку.

Его руки соскользнули с моей шеи. Он издал удивленный вопль.

Оттолкнув его подальше от себя, я выскочила на улицу. Жадно хватая воздух, я спрыгнула со ступенек крыльца и побежала. Вниз по передней лужайке, потом перепрыгнула через свернутый садовый шланг, оставленный там отцом. По боковой дорожке, на улицу.

Я бежала. Не думая. Ничего не чувствуя. Моя глотка болела, пульсировала.

Питер… Питер… Питер…

Его имя повторялось в моем сознании, как какое-то пугающее заклинание. Я не могла остановиться. Я слышала его имя всякий раз, когда мои подошвы касались мостовой.

Питер… Питер… Питер…

Мой брат превратился в дикого зверя. В яростного дикого зверя.

Почему он внезапно так разозлился? Не из-за того ли, о чем мне рассказал репортер? Потому что он про все позабыл? Потерял себя?

Или Питер пришел в такую неистовую ярость из-за того, что с ним сделал этот дом?

Не останавливаясь и ничего не замечая, я перебежала дорогу на перекрестке. Я слышала клаксон автомобиля. Слышала гневный крик.

– Даниэлла, ты должна трезво подумать, – ругала я себя. Но как могла я трезво думать? Мой родной брат не помнит меня! И только что едва меня не задушил!!

Я продолжала бежать.

Я не могу вернуться домой, повторяла я себе. Там опасно. Где Питер, там сейчас опасность.

– Но я обязана вернуться назад! – уговаривала я себя. Я ведь отвечаю за брата. Родители поручили мне присматривать за ним. И я не могу оставить его там одного, чтобы он рыскал по дому, словно дикий зверь.

Приближалось время ужина. Родители уже в пути. Через час-другой они будут дома. И что потом?

Как я им объясню все, что произошло за эти часы?

Станут ли они ругать меня за Питера? Поверят ли истории, которую рассказал мне репортер? Смогут ли что-либо предпринять, чтобы спасти моего бедного брата?

Не сознавая сама, я бежала к дому Эдди. Я нажала на звонок и одновременно забарабанила в дверь.

– Эдди, ты дома? Эдди?.. – кричала я визгливым, пронзительным голосом.

Через несколько секунд дверь распахнулась. Эдди уставилась на меня.

– Даниэлла? Что случилось? На тебе лица нет!

– Я… Я… – Мне не удавалось произнести ни слова. Язык меня не слушался. Я проковыляла мимо нее в холл. Там был включен телевизор. Передавали местные новости.

Интересно, про меня тоже расскажут в новостях, неожиданно подумалось мне. Расскажут про то, как мой бедный брат сошел с ума, потому что мы живем в доме под названием «Забудь Меня»?

– Даниэлла? – Эдди положила руку на мое дрожащее плечо. – Что произошло? Ведь на улице холодно. А ты даже не надела куртку.

Я потрясла головой, все еще пытаясь отдышаться.

– Я просто бежала, – выдавила я из себя наконец. – Мне пришлось убежать из дома… Питер!..

Эдди сузила свои зеленые глаза.

– Питер?

– Да, – и я поспешно заговорила: – Не думай, что мы его загипнотизировали. По-моему, причина его странностей кроется в чем-то другом. В чем-то более страшном.

– Ах, верно… Питер! – Эдди уставилась на меня. – Он и до сих пор ведет себя странно?

Я кивнула.

– Он…..Он пытался меня задушить.

Эдди так и ахнула.

– Где же ваши родители? Они еще не вернулись?

Я взглянула на висящие возле телевизора часы. Почти шесть.

– Скоро, – ответила я. – Очень скоро они вернутся.

– Если хочешь, побудь у меня до их возвращения, – предложила моя подруга.

Я вздохнула.

– Пожалуй, это будет самое лучшее.

Я без сил рухнула на диван, закрыла глаза и уткнулась лицом в ладони.

И сразу же увидела их. Тех самых жутких, покрытых слизью подростков в подвале нашего дома. Увидела их грустные лица. Услышала, как они напевно произносят имя моего брата. И внезапно я все поняла. Теперь я знала, кто они такие.

Те самые, забывшие про все и забытые всеми.

Жертвы дома под названием «Забудь Меня».

И теперь эти забытые дети зовут к себе моего брата.

Я вскочила на ноги и пронзительно закричала:

– Неееееет! – И, ничего не соображая, вновь бросилась бежать. Я выскочила из двери дома моей подруги, промчалась через примыкавший к дому газон.

Позади раздавались крики Эдди. Она звала меня вернуться. Но я не остановилась и не стала оглядываться.

Я снова бежала, ничего не видя и не слыша. Наконец показался мой дом.

Что я там увижу? Вот была моя единственная мысль.

Набросится ли на меня мой брат снова? Будет ли он по-прежнему вести себя, как взбесившийся дикий зверь?

Я гнала от себя страх. Я знала, что выбора у меня нет. Я должна быть дома. Я должна спасти Питера. Когда вернутся мама и папа, я должна их встречать. Предупредить и предостеречь их. По возможности, объяснить им, что произошло.

Повернув за угол нашего квартала, я услышала собачий лай. Не замедляя бега, я обернулась и увидела серую немецкую овчарку наших соседей. Она неслась ко мне большими прыжками.

– Нет, малыш! Иди домой! Домой! – взмолилась я. Почему он так себя ведет?

И как его кличка?

Почему я не могу ее вспомнить?

Бегущий пес неистово лаял, мотая хвостом из стороны в сторону. Он без труда догнал меня. А потом одним прыжком опередил.

Я остановилась, тяжело дыша.

Пес высунул язык и положил лапы мне на плечи.

Я закричала на него.

– Уходи! Ступай домой! Пожалуйста!

Потом я сообразила, что псу просто хочется поиграть.

– Не сейчас – потом! Потом, малыш! – Я схватила его лапы и опустила их на мостовую. Потом потрепала пса по голове.

Почему я не могу вспомнить его кличку?

– Домой, малыш! Ступай домой!

Я побежала снова. Пес мчался следом за мной. Внезапно мне показалось, что родительский автомобиль уже должен стоять возле дома. Хоть бы это было так! Хоть бы они приехали! Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы мои родители уже были дома! Может, втроем мы как-нибудь справимся с Питером и поможем ему прийти в себя.

Однако… площадка перед домом по-прежнему была пуста. Входная дверь распахнута настежь, как и час назад, когда я убежала от Питера.

С бешено бьющимся сердцем я направилась к дому. И тут же поняла, что собака уже отстала. Оглянувшись, я увидела ее за нашими воротами. Она смотрела на наш дом и жалобно повизгивала, опустив уши, поджав хвост и дрожа всем телом.

Пес чего-то боится, сообразила я. Он не хочет сюда идти. Он испуган.

Наконец пес оторвал взгляд от дома, отряхнулся и, все еще повизгивая, заковылял прочь.

Внезапно мне ужасно захотелось пойти вместе с ним. Убежать подальше. Найти безопасное место, в котором собак не бьет дрожь и они не визжат от страха.

Но в доме находится мой брат. И он попал в беду.

Выбора нет.

Набрав в грудь воздуха, я вошла внутрь.

И как только вошла, сразу же увидела, что дверь, ведущая в подвал, широко распахнута.

Оттуда доносились голоса, настойчивые и тихие. Но на этот раз они напевали другое имя, не имя брата.

Они напевали мое имя, повторяя его множество раз:

– Даниэлла… Даниэлла… Даниэлла…

Я прижала ладони к щекам – и закричала, охваченная ужасом. Мое лицо – оно стало на ощупь мокрым.

Мокрым и липким.

Я с ожесточением принялась срывать с себя желатиновую слизь, стирала ее с лица.

А голоса все время распевали:

– Даниэлла… Даниэлла… Даниэлла…

Глава XIX
АЛЫЕ БУКВЫ

– Неееет! – Крик ужаса вырвался из моей гортани, когда я сорвала с себя последний кусок слизи. – Вы не доберетесь до меня. Питер вам тоже не достанется.

Я должна каким-то образом спасти своего брата – если это еще возможно!

– Питер? – позвала я. Мой голос показался мне слабым и безжизненным. Я схватилась за перила и, подняв лицо, крикнула наверх: – Питер? Ты в своей комнате?

Ответа не последовало.

Я бросилась наверх. Проверила его спальню. Затем свою. Никаких следов.

– Питер?

Я поспешила вниз. Выбора у меня не было. Волна холодного ужаса захлестнула меня, когда я приблизилась к двери, ведущей в подвал.

Пение замолкло. Теперь там было тихо. Стояла глубокая тишина, звоном отдававшаяся в моих ушах.

Мне пришлось собрать всю свою волю, чтобы шагнуть на лестницу и всмотреться в темное нутро подвала.

– Питер?

Я знала, что он находится там.

Я знала, что должна спуститься вниз и вывести его из подвала наверх.

– Питер, я твоя сестра Даниэлла, – крикнула я вниз. – Я знаю, что ты не помнишь меня. Но я Даниэлла. Я спускаюсь вниз. Я иду к тебе на помощь.

Я жадно прислушивалась. Никакого ответа. Затем я услышала скрип петель. Очень медленный. И еще скрежет. Как будто открывали тяжелую дверь.

– Питер? Ты слышишь меня? Я твоя сестра. Я спускаюсь вниз, чтобы помочь тебе.

Я сделала глубокий прерывистый вдох. Отыскала взглядом длинный металлический фонарик, висевший возле верхней ступеньки. Сняла его. Хорошее оружие, хотя я надеялась, что мне не придется пустить его в ход.

– Питер, я иду к тебе.

Мои коленки так жутко дрожали, что мне приходилось спускаться очень осторожно. Почти на каждой ступеньке я замирала и прислушивалась. Ветер бился в оконные стекла, и они потрескивали. Это был единственный звук, кроме моего собственного учащенного дыхания.

На половине спуска я различила другой звук – тихое царапанье.

– Питер? Это ты? Ты меня слышишь? Никакого ответа.

С каждой ступенькой на меня накатывала волна ужаса, и мне приходилось делать неимоверные усилия, чтобы ее преодолеть. Крепко сжимая в правой руке фонарик, я перешагнула через сломанную нижнюю ступеньку и вгляделась в подвал. Картина, разумеется, не изменилась – груды хлама, старая мебель, пачки пожелтевших газет.

– Ох! – Мой рот открылся от изумления, когда на дальней стене, сбоку от огромной, почерневшей от времени печи, я увидела нацарапанные на стене слова.

Буквы, величиной с ладонь, были написаны красной краской. Еще не просохшие ее капли стекали струйками на неровные, растрескавшиеся камни.

НЕ ЗАБУДЬ МЕНЯ.

Еще не просохшая. Только что нанесенная. Темно-красная краска. Красная, как кровь.

НЕ ЗАБУДЬ МЕНЯ.

И тут, не успев оправиться от потрясения, я заметила Питера.

Я моргнула раз. Моргнула два. Еще не веря своим глазам.

Да. Питер. В дверях, ведущих в маленький закуток за печью.

Питер, окутанный странным, серебристым огнем. Спиной ко мне. Рыжая шевелюра. Рубашка, выбившаяся из мешковатых джинсов. Неподвижный Питер. Так тихо стоящий в крошечной задней каморке, залитый жутковатым светом.

Я открыла рот, чтобы позвать его. Но не смогла издать ни звука.

Моя холодная, влажная ладонь скользила по металлическому фонарику. Я сжала его крепче. И сделала неуверенный шаг в сторону своего брата. Затем еще один.

Обошла груду хлама в середине подвала. Слова, написанные стекающей вниз красной, как кровь, краской, все еще стояли передо мной.

НЕ ЗАБУДЬ МЕНЯ.

– Питер? Ты меня слышишь? Он не ответил. Не пошевелился.

– Я иду к тебе на помощь. Я твоя сестра Даниэлла. Ты помнишь меня? Помнишь?

Я остановилась возле низкой двери, ведущей в заднюю комнатку. И поняла, что Питер наклонился над еще одним отверстием. Совсем темным. Сначала я решила, что это какая-то дыра в стене подвала.

Однако, присмотревшись, я поняла, что Питер стоит перед прямоугольным люком. И этот люк находится на полу.

Но куда он ведет?

Наклонившись над темным отверстием, брат шагнул вниз.

– Неееет! – завизжала я. – Стой! Выслушай меня! Вернись! Питер, вернись!

Он застыл. Он не шевелился.

Я снова закричала. Я умоляла его повернуть назад.

И тогда, медленно… очень медленно… он отошел на шаг от темного отверстия. Он отступил назад и потом… медленно… окутанный жутким светом, повернул ко мне лицо.

И когда он обернулся, я издала сдавленный крик. Мои колени задрожали, а желудок едва не перевернулся.

Я с ужасом уставилась на него.

Я смотрела на толстый слой слизи, покрывающий его лицо. Прозрачный желатин окутал его волосы, лицо, его глаза. Его рот!

Густой слой слизи влажно блестел под серебристым светом.

И когда я в ужасе застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова и даже пошевелиться, мой брат открыл рот. Желатин запузырился на его губах.

И я услышала приглушенно прозвучавшее слово:

– Прощай!

Глава XX
ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА

Остановись! – завизжала я. – Куда ты? Что ты делаешь?

Но он меня уже не слышал. Густая слизь пузырилась на его губах. Его глаза смотрели из-под мерцающего слоя желатина. Потом он повернулся и шагнул в темноту.

– Стой! Нет! Остановись! – умоляла я. Я сорвалась с места, бросилась вслед за ним. Подошвы скользили по пыльному цементному полу.

Он спустился в черный проем, открывшийся за створкой люка.

Подбежав, я протянула руки, чтобы схватить брата и вытащить его оттуда.

Однако крышка люка с оглушительным стуком захлопнулась за ним.

Туча пыли взметнулась в воздух и окутала меня.

Закрыв глаза, я стала ждать, когда она хоть немного осядет. Пыль скрипела на зубах, казалось, она проникла во все мои поры.

Потом я заставила себя открыть глаза. Упала на колени. Хотела схватиться за ручку люка и попытаться ее поднять, чтобы освободить брата.

Однако пол в подвале оказался гладким и монолитным. Никакого люка в нем не было. Ни малейшего следа.

Охваченная отчаянием, я шарила руками по цементному полу, искала… искала.

– Пит, ты где? Куда ты ушел?

Никакого люка. Никакого отверстия. Никакой, даже самой узенькой трещины в цементе. Я сердилась, кричала, била кулаками по полу, вздымая новые клубы пыли.

– Не бойся, Пит. Я вытащу тебя оттуда! – воскликнула я в конце концов, поднимаясь на ноги.

Подбежав к лестнице, я вытерла пыльные руки о джинсы. Пол качался подо мной. Стены бешено кружились.

В моем мозгу тоже все перемешалось. Я еле втащилась по скрипучим ступенькам подвальной лестницы наверх и прошла в кухню.

Я сорвала со стены телефонную трубку.

Сейчас позвоню в полицию. Потом городским властям. Они откроют тот люк. Спасут оттуда моего брата.

Я уже стала набирать номер службы спасения – 911. Но остановилась, потому что в кухонное окно ударил желтый свет.

Два луча желтого света. Автомобильные фары.

Я услышала скрип гравия под шинами.

– Наконец-то! воскликнула я, подбегая к окну. – Наконец-то!

Мима и папа дома. Ура!

Я распахнула кухонную дверь и выбежала на улицу, крича и размахивая над головой обеими руками.

Я запрыгала перед машиной. Выскочила в широкий прямоугольник желтого света.

– Мама! Папа! Скорей! Помогите мне! Мне нужна ваша помощь!

Я рывком распахнула дверцу, за которой сидела мама.

– Скорей! Выходите! Времени нет! – кричала я.

Я увидела их удивленные лица. Я схватила маму за руку и потащила ее из машины. Однако она еще была пристегнута ремнем безопасности и издала слабый возглас протеста.

Распахнулась дверца водительского места. Из салона вышел отец. Он хмурился, а его глаза смотрели то на меня, то на дом.

– Что случилось, Даниэлла? В чем дело?

– Некогда объяснять! – заорала я. – Потом все расскажу! Скорей!

Мама наконец-то отстегнула ремень, вышла из машины и, слегка пошатываясь, стояла передо мной на затекших от долгой езды ногах.

– В чем дело? Что-нибудь случилось в доме?

Я схватила ее за руку и потащила к кухонной двери.

– С Питером случилось несчастье! – кричала я. – Он – он в подвале. То есть…

– С Питером? – Отец прищурил глаза и посмотрел на меня.

– Пожалуйста! Надо спешить! – визжала я. – Питер попал в люк. Это длинная история – в общем, он себя вел очень странно. С самого вашего отъезда! Пойдемте! Мы должны спуститься вниз! Да что вы стоите?

Родители стояли бок о бок и оба строго уставились на меня.

– Даниэлла, так кто находится в подвале? – спросила мама наконец.

– Питер! – взревела я.

– А кто такой этот Питер? – спросил отец.

– Что? – От удивления я даже открыла рот. – Питер! Мой брат! Что с вами такое? Поторопитесь! Мы должны вызволить его оттуда!

Но они даже не пошевелились и не сдвинулись с места. Просто стояли и смотрели на меня с озабоченными лицами.

Наконец папа подошел ко мне и участливо положил руку мне на плечо.

– Даниэлла, успокойся, прошу тебя, – сказал он. – Объясни, в чем дело? Из-за чего ты поднимаешь такой шум?

– Ты ведь знаешь, что у тебя нет никакого брата, – ласково прибавила мама. – Ведь ты у нас единственный ребенок. И никакого мальчика по имени Питер у нас нет.