Текст книги "Королева красоты"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 12

     Как же я обрадовалась! Но теперь другая тревога охватила сердце. Я боялась спросить, кто оказался этим убийцей. Мое воображение рисовало коренастого парня с карими, близко посаженными глазами. Я думала о Лукасе.

     – В новостях показывали, – продолжал отец. – Оказывается, он сбежал из тюрьмы.

     Я затаила дыхание.

     – А Симона? Про Симону что-нибудь говорили?

     Отец нахмурился и покачал головой.

     – Ни слова не было.

     Я опустилась на черный кожаный пуфик.

     – Ну, все-таки уже легче. Все-таки убийца уже за решеткой, – убеждал меня отец.

     – Ладно. И на том спасибо, – вздохнула я и отправилась на кухню. Мне хотелось чего-нибудь пожевать, и я открыла холодильник. Выдвинула ящик для овощей. Нет, я, конечно, не овощи собиралась жевать. Просто там мама прятала шоколад от отца. Последнее время он пристрастился к шоколаду и уже отрастил себе приличное брюшко.

     Я выудила здоровенную плитку хрустящего шоколада, налила большой стакан обезжиренного молока и уселась за стол. Глупо, конечно, пить обезжиренное молоко и заедать его шоколадом, но все-таки чуть-чуть меньше калорий получается за счет молока... Что же касается шоколада – он всегда действовал на меня успокоительно. Помню, я как-то читала, что, во-первых, к нему опасно привыкать, а во-вторых, он создает у тебя ощущение, что тебя любят. На себе убедилась, что так оно и есть.

     Я откусила кусок побольше и включила маленький кухонный телевизор.

     206

     Шли десятичасовые новости. Передавали прогноз погоды.

     – Итак, дожди, дожди и опять дожди, – виновато улыбался синоптик.

     – Спасибо, Тони! – поблагодарил его диктор и повернулся лицом к камере. – Что ж, завтра будет не суше, но, по крайней мере, безопаснее. Еще раз о главных событиях: в Шейдисайде пойман человек, подозреваемый в убийстве!

     Я прильнула к телевизору. Повторяли кадры, где убийцу ведут в шейдисайдский участок полиции.

     Арестованные, как правило, закрывают лицо, когда их снимают. Но этот был какой-то ненормальный. Он смотрел прямо в камеру. И улыбался. У него не было нескольких зубов, отчего улыбка казалась еще более отвратительной. Убийца был маленького роста, тщедушный, но с жилистыми татуированными ручищами. Такими, пожалуй, можно было отправить на тот свет и Тину, и Стэси, и Симону.

     – Зачем вы это сделали? – выкрикнул какой-то репортер, проталкиваясь через толпу и стараясь просунуть микрофон как можно ближе к убийце.

     Полицейский пытался оттереть его в сторону, а адвокат арестованного осадил шустрого журналиста:

     – Никаких вопросов!

     Но убийца остановился и широко улыбнулся, обнажив желтые, испорченные зубы.

     – Сделал что? – переспросил он, корча из себя святую невинность.

     – Убийца! Убийца! – пронзительно визжала какая-то женщина за кадром.

     Перед входом в полицейский участок убийца повернулся и, продолжая улыбаться, помахал всем рукой. Его маленькие глаза хитро поблескивали.

     Я выключила телевизор. Не надо мне было все это смотреть. Теперь, как подумаю о Симоне, все будет вспоминаться эта рожа убийцы. И улыбочка, будто говорящая: «Ну, погоди, придет и твой черед!»

     Я поднялась наверх, почистила зубы, насухо вытерла волосы и легла в кровать. Выключила свет и стала разглядывать фосфоресцирующие звезды, которые сама наклеила на потолок. Обычно они действовали на меня успокаивающе. Но только не сегодня. Время было позднее, а у меня – сна ни в одном глазу.

     Может, папа прав? И все-таки уже стало полегче? Может, уже вообще все самое страшное позади? Вопросы мешались в моей голове, мешались, пока я не провалилась в сон.

     Но спала я недолго. Меня разбудил громкий настойчивый стук в дверь на первом этаже.

     Я уселась на кровати и посмотрела на часы. Почти полночь.

     Может, мне приснилось?

     Нет, это был не сон. Я прислушалась: вдруг все-таки показалось? Громкий стук вновь взорвал тишину. Я вскочила с кровати и, набросив халат, выбежала из комнаты.

     Тут же наткнулась на сонную маму, а папа уже стоял у пульта охранной сигнализации и сбрасывал код, чтобы можно было спуститься вниз, не пугая округу диким воем сирены. Испуганно переглянувшись, мы все трое спустились вниз.

     Отец открыл входную дверь.

     На крыльце стоял сурового вида полицейский. Но его интересовал не столько отец, сколько именно я.

     – Это вы Элизабет Маквей? – спросил он.

     – Я.

     – Вы были сегодня вечером у Рейчел Уэст?

     Мои родители, как по команде, повернулись и с удивлением посмотрели на меня.

     – Да, – ответила я.

     – Гм... Боюсь, нам есть о чем с вами побеседовать. Вы были последней, кто видел ее живой.

Глава 13

     – Четки Марии... Капитанский свисток...

     Я сидела в подсобке и ставила галочки в своем блокноте.

     Надо было проверить, готов ли реквизит к вечерней репетиции. А в последние дни я стала ужасно рассеянной.

     Был четверг. Со дня похорон Рейчел прошла уже целая неделя. Я провела ее в полном оцепенении, способная разве что тупо передвигать ноги.

     В ту дождливую среду, когда я уехала от Рейчел, ее родители тоже ушли из дому. Отцу ни с того ни с сего взбрело в голову устроить семейный поход в кафе-мороженое. Несмотря на грозу и поздний час.

     А у Рейчел, естественно, не было никакого настроения. Она ужасно переживала разрыв с Гай-деном, и ей было совершенно не до мороженого.

     Сначала мистер Уэст мягко уговаривал ее, потом умолял, потом велел собираться в приказном порядке. Что делать, он был не самый чуткий отец.

     А Рейчел нисколько не уступала ему в упрямстве. Какое там, к черту, мороженое, если ты осталась обманутой и покинутой!

     – Умру, но не пойду! – кричала она отцу. Эти слова мистер Уэст никогда не забудет. Как

     и не простит себе, что оставил Рейчел дома одну.

     Но ведь он уже был уверен, что убийца пойман. Он тоже успел посмотреть новости и запомнить дурацкую улыбку преступника.

     В общем, родители Рейчел ушли. А вернувшись, нашли ее лежащей ничком на полу спальни.

     Убитую ножом...

     – ...корзина для пикника... – автоматически продолжала я проверять реквизит.

     Я вспомнила, как хоронили Рейчел. Я думала, придет вся школа. Но ребят было немного. Пришел Гайден. Тихий, подавленный. Да уж, преподнес ей прощальный подарочек...

     Рейчел похоронили в новой части кладбища на улице Страха. Во время похорон снова пошел дождь.

     ...Я старалась сосредоточиться, перебирая реквизит. Я вообще любила сидеть тут, в подсобке. Это была малюсенькая комнатушка в углу над сценой, где кончаются колосники для осветительной аппаратуры. Такая крошечная, что больше походила на тайник. Чего тут только не было: старинные шпаги и мечи, перья, старомодные телефонные аппараты, трости, сковороды и кастрюли, колокольчики, свистки и даже смешной пистолет: нажимаешь на курок – и из его ствола выскакивает флажок с надписью «Пиф-паф!»

     Впервые я чувствовала себя здесь не очень уютно.

     А вдруг на меня кто-нибудь нападет? Кричи не кричи – пока меня найдут...

     Кое-что вдруг показалось мне странным.

     Дверца большого стенного шкафа была приоткрыта.

     Я точно помнила, что, хотя в последний раз, я плотно закрывала ее. Я всегда аккуратно закрываю все двери. Такая уж у меня дурацкая привычка. Люблю, чтобы все было в порядке. Терпеть не «могу, когда шкаф нараспашку или в комоде не задвинут ящик.

     Я тихонько подошла к приоткрытой дверце. Единственное, что я слышала, был стук моего собственного сердца.

     Я медленно потянула за ручку.

     Чуть не угодив мне по голове, на пол грохнулась коробка с масками из папье-маше.

     Я встала на колени и начала собирать маски, ворча себе под нос. К счастью, ни одна не разбилась.

     – Эй, Лиззи! – позвал меня кто-то сзади.

     Я вскочила и обернулась. В подсобку зашел Робби. Он целился из бутафорского пистолета прямо мне в голову.

     – Ты убита, – объявил он и спустил курок. Из пистолета с хлопком выскочил флажок: «Пиф-паф!»

     – Очень смешно, – сказала я. – Так ведь и от разрыва сердца можно умереть. Вот бы ты посмеялся...

     На самом деле мне вовсе не хотелось, чтобы он заметил мою обеспокоенность. Но он смотрел на меня как-то странно.

     – Ты чего пришел-то?

     Робби ответил не сразу, продолжая испытующе глазеть на меня.

     – Да вот... – Он достал листок желтой бумаги, на которой обычно делал пометки во время репетиций. – Вчера забыл дать тебе свои замечания. Монастырская стена смотрится слишком мрачно. Нужна подсветка.

     Это минутное дело.

     И тут на пороге подсобки появилась Дона.

     – Третьего берете? Или я сюда уже не влезу?

     Из-под монашеского головного покрова выбивались длинные золотистые волосы. В этот вечер только Дона репетировала в костюме.

     – Мария, ты что, хочешь опоздать на сцену? – рассердился Робби.

     – Я только на секундочку. Мы с Лиззи проверим кое-что из моего реквизита. Не волнуйся, я не опоздаю.

     Робби сосредоточенно зачеркнул в своих пометках то, что касалось реквизита и декораций, и, задев Дону, вышел из подсобки.

     – Смотри не задерживайся тут! – крикнул он, уже двигаясь по колосникам в сторону железной лестницы, спускающейся на сцену.

     Мы с Доной остались один на один. Выражение ее лица насторожило меня.

     – Это была страшная ошибка, – задумчиво проговорила Дона.

     – Какая еще ошибка?

     – Мне не надо было соглашаться на эту роль! На роль Марии, которую играла Симона. Ни в коем случае.

     – Почему?

     – Потому что меня это выбивает из колеи. Не очень-то приятно носить костюм, в котором ходила убитая. С таким же успехом можно нацепить на себя вывеску «Я следующая»!

     Я было хотела поиронизировать по этому поводу, но на самом деле мне было не до смеха.

     – Мне тоже как-то не по себе, – поежилась я. Дона так и сверлила меня взглядом.

     – Ты, наверное, тоже уже понимаешь... – начала она.

     Я знала, что она имеет в виду. За последние

     дни я много всего передумала и пришла к чудовищному выводу. К тому же, что и Дона. Но на всякий случай я прикинулась несведущей.

     – Ты это о чем?

     – Сначала Симона. Потом Рейчел. Потом на

     меня в кино напал парень.

     – Ну и?

     Дона   смотрела   на   меня   заговорщическим

     взглядом: как будто мы обе знали какую-то ужасную тайну.

     – А то, что кто-то убирает всех претенденток на звание королевы бала.

     – Не может быть. – Голос у меня дрогнул. – Кому и зачем это надо?

     – А ты считаешь, это простое совпадение? – скептически вопросила Дона.

     – Уверена. Вполне может быть.

     – Нет, не может!

     – Мария! – послышался голос Робби снизу. – Давай скорей!

     – Иду!—крикнула в ответ Дона.

     – Но ведь преступника уже задержали, – начала было я.

     – То-то и оно. – Дона понизила голос. – Когда убили Рейчел, он уже сидел в тюрьме! Кроме того, он не признается в убийстве Симоны. Нет, совершенно очевидно, что за нами охотится кто-то еще. Я подчеркиваю: именно за нами.

     У Доны даже левый глаз задергался. Я поняла: она напугана не меньше моего.

     – Так, нас осталось только трое. Ты, я и Элана, – сказала я, откашлявшись.

     – И что ты намерена делать? – спросила Дона жалобным голосом.

     Я только головой покачала. Потому что не имела ни малейшего понятия, что нам теперь делать.

     – Слушай, тебе пора вниз! – напомнила я Доне. На самом деле это мне самой хотелось поскорее спуститься вниз.

     Дона пропустила мои слова мимо ушей.

     – А знаешь, что самое страшное? – сказала она.

     – Неужели есть что-нибудь страшнее того, что какой-то псих вот-вот подберется к нам?

     – Страшнее всего то, что мы, видимо, знаем1 этого человека.

     – Смотри-ка, наконец до тебя кое-что дошло! А ты еще называла меня ненормальной, когда я говорила тебе про Лукаса...

     Я даже похолодела, представив себе, как Лукас следит за мной своими темными косенькими глазками.

     – Нет, для меня Лукас вне подозрений, – покачала головой Дона. – Допустим, у него была причина мстить Симоне, но что он имел против Рейчел?

     – Кто его знает.

     Я вспомнила про игру мистера Мида. Может, с ее помощью удастся вычислить убийцу? О чем бы я думала, будь я на месте Лукаса? Наверное, вид у меня был совсем отсутствующий, потому что Дона даже потормошила меня за плечо.

     – Дона! – снова позвал Робби снизу. – Ты идешь или нет?

     Итак, если бы я была убийцей, то, наверное, рассуждала бы так: «Слишком явно было бы убивать претенденток по очереди».

     И тут меня осенило.

     – Деньги! – воскликнула я.

     – Деньги? – удивилась Дона. – Ты о чем? Какие еще деньги?

     – Три тысячи долларов, которые получит королева выпускного вечера! Может быть, кто-нибудь из парней хочет обеспечить победу своей девушке. Глядишь, и ему перепадет.

     Дона скривилась.

     – Ты бы укокошила четырех девиц из-за каких-то трех тысяч долларов? Не проще ли ограбить банк? Нет, версия неубедительная... Слушай, я, кажется, знаю! Это, наверное, какая-нибудь, девчонка, которая не попала в финал и почувствовала себя обойденной.

     – Мне кажется, деньги более весомый повод.

     – Как бы там ни было, учти – мы на прицеле.

     – До-о-о-на! – снова завопил Робби.

     – Я побежала, – сказала Дона. Она сжала мою руку. Ладонь ее была холодной и влажной.

     – Не забудь свой реквизит, Мария, – сунула я ей четки, нужные по роли.

     Дона стала перебирать бусины.

     – Они мне очень кстати: кому-кому – а мне-то придется много молиться...

     Дона побежала вниз. Я вышла за ней. Она уже спускалась по лестнице, когда я только закрывала дверь в подсобку. Я взглянула сверху на темный зал, потом на освещенную сцену.

     Там стоял Робби и держал речь перед труппой.

     – Это должно быть настоящее зрелище! – разглагольствовал он. – Гвоздь сезона! Надо как следует потрудиться. Не забывайте, что до премьеры всего восемь дней. Все по местам!

     Темный партер зиял пустотой. Кого я там высматривала? Джастина? Да, раньше он приходил посмотреть на Симону.

     Но и сейчас там, в пустом зале, кто-то сидел. Справа, с краю.

     Это был Лукас. Наши глаза встретились. Он улыбнулся мне и изобразил губами поцелуй.

     Я отвернулась. Чокнутый он и есть чокнутый.

     И тут у меня по спине побежали мурашки. Я вспомнила нашу стычку у си: юниного дома. Да, Лукас чокнутый, стало быть, ему не нужны мотивы. Он может укокошить просто так, ради забавы.

     Как-то по телевизору показывали фильм, где один такой псих хотел убить всю девчачью команду из-за того, что ее капитанша не пожелала с ним встречаться. Помню, я потом неделю спать не могла.

     А что у Лукаса на уме? Нет, сейчас не очень-то хотелось играть в игру мистера Мида. Довольно странно было влезать в мысли Лукаса Брауна.

     Я старалась больше не смотреть в его сторону. Но меня почему-то так и тянуло сделать это. Не прошло и двух секунд, как я снова перевела взгляд на темный партер.

     Там было пусто.

     Дона кружилась по сцене, репетируя ударный номер.

     – Стоп, стоп, стоп! – остановил ее Робби. – Мими, – повернулся он к пианистке, – здесь немного побыстрее, ладно? – Он поднялся на сцену. – Дона, извини, что остановил тебя. Все прекрасно. Но в этом месте у тебя должно быть ощущение полнейшей свободы. Ты поняла?

     Дона улыбнулась и слегка сморщила нос.

     – Ну что тут не понимать.

     Робби в шутку обнял ее и повернулся к остальной труппе.

     – А? Кто бы мог подумать, что за такой короткий срок Дона так войдет в роль? Прошу аплодисменты!

     Все дружно захлопали и заулюлюкали, привычно подыгрывая шоуменским замашкам Робби.

     Я смотрела на Дону и думала, что, наверное, действительно не так приятно играть эту роль, перешедшую к ней от убитой Симоны. Но, с другой стороны, она прямо вся светилась, будто только что выиграла Уимблдонский турнир.

     И тут чудовищная мысль пронзила меня.

     Вот у кого были четкие мотивы для убийства!

     Дона – вот кто жаждал победить. Она помешана на том, чтобы лидерствовать всегда и во всем. Кто же этого не знает?

     Помешана...

     А вдруг это Дона наняла какого-нибудь парня, чтобы он устранил конкуренток?

     Но тогда как расценивать наш разговор в подсобке? Она говорила так искренне и казалась по-настоящему напуганной.

     Хотя я бы тоже, наверное, выглядела напуганной после двух случившихся убийств да накануне двух грядущих.

     А может быть, Элана?

     Нет, только не Элана. Ее никак нельзя было представить убийцей...

     Боже, да я ли это? Подозреваю своих собственных подруг в убийстве!

     И тут в моей памяти всплыло еще одно имя. Я даже сама удивилась.

     Гайден!

     Тогда, в пиццерии, его интересовал, кажется, только денежный приз. А Рейчел еще подзадоривала его, что ему ничего не обломится. Скорее всего, он не на шутку рассердился...

     У меня в голове все спуталось. Внизу Дона сейчас начнет репетировать следующую сцену: Мария рассказывает настоятельнице монастыря о своих чувствах к капитану фон Траппу. Мне надо срочно опустить новый задник. Скорее! Хватит бредить наяву!

     Я осторожно размотала веревку слева и раньше, чем успела подать сигнал, отпустила рулон. – Ай!

     Кроме задника, вниз полетело что-то тяжелое. На сцену с глухим стуком плюхнулся тяжеленный мешок с песком.

     Раздался громкий крик. Это был крик Доны.

Глава 14

     – Дона! – завопила я не своим голосом. На сцене поднялся шум и гам.

     Я сломя голову побежала вниз и, разорвав плотное кольцо любопытных вокруг Доны, позвала ее:

     – Дона! Дона!

     Мне надо было убедиться, что она не пострадала.

     Нет, с ней все было в порядке. Она встала, отряхивая монашеский костюм.

     Тяжелый мешок лежал у ее ног. Дона плакала.

     – Он упал совсем рядом, над ухом просвистел...

     Я обняла ее. – Лиззи! – Робби был в ярости. – Что произошло?

     – Ничего не понимаю, – сказала я, недоумевающе глядя наверх. – Когда я развязала веревку...

     Я повернулась к Доне. Даже сквозь слезы в глазах ее читался упрек, если не обвинение.

     – Ты что! – закричала я, захлестнутая волной подозрений. – Не смотри на меня так! Я тут ни при чем!

     – Кто-то пытается убить меня, – мрачно выдавила она из себя. – И это уже вторая попытка.

     – Что?! – в изумлении воскликнул Робби и, обращаясь к ребятам, скомандовал: – Все свободны до пяти. Нам надо посидеть, помозговать...

     Он обнял Дону за плечи и, поддерживая ее, повел в гримерную. Я поплелась за ними. Дона плюхнулась в кресло напротив большого зеркала.

     – Объясни хоть, что все это значит? – терзал ее Робби. – Кто тебя хочет убить?

     При этих словах я подумала: а кто знает, что на уме у самого Робби? Он терпеть не мог Симону. Но зачем ему было убивать Рейчел? А тем более – свою новую звезду Дону?

     «Остановись, Лиззи! Сейчас же остановись, – приказала я себе. – Нельзя подозревать всех и каждого!»

     – Если бы мы знали, кто пытается нас убить, – раздраженно ответила Дона, – уж, наверное, первым делом сообщили бы в полицию!

     Робби вздохнул, взял из пудреницы пуховку, покрутил в пальцах и бросил обратно.

     Я видела в зеркале свое испуганное лицо. Такое же испуганное, как у Доны.

     – Может, вы все-таки объясните мне, что это за идиотский заговор? – нажимал он на нас с До-ной.

     – Симону и Рейчел убили, – сказала я, – будто ты не знаешь.

     – А вы-то тут при чем? – удивился Робби и поправил очки. – Да, эти убийства – это какой-то кошмар. Да, появился второй маньяк, которому не дают спать лавры первого. Но вас пока никто не собирается убивать!

     – А мешок с песком?! – воскликнула Дона.

     – Мешок с песком? Это просто случайность. Мне не нравилось его безразличие. Оно вызвало во мне новые подозрения.

     – Ладно, – отрезал Робби. – Я не собираюсь цацкаться с вами до бесконечности. Репетировать пора. Пошли!

     – Робби, – остановила его я. – Но ведь только что кто-то хотел убить Дону. Посмотрела бы я на тебя, если бы...

     – Послушай, Лиззи. – Голос Робби поднялся чуть ли не на октаву. – Это чистая случайность. Усвоила?

     – Знаешь что! – взвилась я, не узнавая соб ственного голоса. – У тебя, наверное, не все дома! Дона права. Это не просто совпадение. Кто-то хочет убить ее. Неужели не ясно? И не только ее, но еще и меня. Может быть, это даже ты!

     Робби только руками всплеснул и направился прочь из гримерной.

     – Робби! – продолжала орать я. – Но двух претенденток на звание королевы уже отправили на тот свет, ты же не будешь отрицать?

     – Ну?

     Я почувствовала, что не выдерживаю. Все, я ухожу отсюда сейчас же! Оттолкнув Робби, я пулей вылетела из гримерной.

     – Ты куда? – кричал он мне вслед. – А декорации менять кто будет?

     – Кто угодно, на мне свет клином не сошелся, – буркнула я, спрыгивая со сцены.

     Вся труппа с недоумением следила за мной. А я, опустив голову, через весь зал решительно шла к выходу.

     Я понимала, что вот-вот разрыдаюсь, и вовсе не хотела, чтобы это произошло у всех на глазах.

     Выскочив из зала, я бросилась бежать по темному пустому коридору. Классные комнаты были заперты.

     Навалившись на большой металлический засов, я распахнула входную дверь и оказалась на свободе.

     Шел дождь. Кончится он когда-нибудь или нет? Если кончится, может, все перестанет казаться таким мрачным?

     Я побежала к своей машине. «Кто-то хочет убить Дону», – повторяла я про себя. А это значит, что следующая – я. Потом Элана. Кому-то мы не даем покоя. Но кому?

     Я пристегнула ремень и рванула с места так, что чуть не врезалась в почтовый пикап.

     Вскоре я уже летела по Дивижн-стрит. В голове была полная сумятица.

     – А-а-а! – заорала я от ужаса, увидев вдруг в зеркальце, что на заднем сиденье кто-то есть.

     Тяжелая рука легла мне на плечо.

     Я пронзительно завизжала и отпустила руль...