Текст книги "Умереть в Сан-Франциско "

Автор книги: Роберт Ллойд Фиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 9

Среда, 15.20

Телефон пронзительно зазвонил. Риардон вздохнул и отложил донесение о серии актов насилия на улицах в районе от Панхандл Стрит до Хейг Стрит, в результате которых вчера пошибла женщина. "Любовь и мир," – подумал он и поднял трубку. Звонил сержант-связист.

– Привет, лейтенант! Вас упорно разыскивает капитан Тауэр. Полдня он напрасно набирал ваш номер, потом плюнул и перепоручил это нам.

– Для того вас и держат, – возразил Риардон, – и к тому же я уже пять минут не поднимал трубку.

– Возможно, но до того вы висели на телефоне почти час. Вам лучше сечас же пойти к нему, – он был взбешен, как будто оса ужалила. Я, конечно, в переносном смысле.

– Понимаю.

Риардон поднялся, сплюнул на счастье через плечо, по дороге снял с вешалки куртку и вышел из кабинета. На ходу влез в куртку, пригладил пальцами волосы и свернул к кабинету начальника. Глубоко вздохнул, постучал и вошел, не дожидаясь ответа.

Капитан Тауэр делжал в руке телефонную трубку; увидев лейтенанта, осторожно положил её на аппарат и холодно взглянул на подчиненного.

– Ну-ну! Вы посмотрите, кто пришел!

– Вы хотели меня видеть, капитан?

– Хороший вопрос, – саркастически заметил капитан, но тут же оставил шутки. Уже занес кулак, чтобы стукнуть по столу, но взял себя в руки, разжал кулак и положил руку на бумаги. – Вы прекрасно знаете, что я хотел вас видеть. Но весь последний час я без всякого толку висел на этом чертовом телефоне.

– Речь шла о деле Кука…

– Мне казалось, что я приказал вам оставить в покое дело Кука и передать его в транспортный отдел.

– Я говорил со старшим помошником с его судна, мы договаривались о передаче тела, – спокойно объяснил Риардон. – Его похоронят в море.

– И эти переговоры заняли у вас целый час? Ну да не в этом дело. Садитесь.

Риардон придвинул стул и послушно сел.

– Зачем вы это делаете, Джим?

– Что, капитан?

– Как будто не знаете. – Капитан наклонился вперед, уперся взглядом в лейтенанта и начал отсчитывать свои аргументы, оттопыривая толстые волосатые пальцы. – Во-первых, я приказал вам забыть об этом наезде, а вы что сделали? Вначале мне звонит капитан Кларк из транспортного отдела, что его техники по вашему требованию наали осмотр "бьюика" в нашем гараже – хотя я приказал этого не делать, не вижу смысла проверять Уилкинса, – а вы позвонили в гараж и перенесли эту работу на завтра. Что дает Кларку прекрасную возможность кричать на каждом углу, что мы вмешиваемся в его дела, срываем его планы и так далее, и так далее. Он проделывает это с превеликим удовольствием, я же вынужден защищать одного из моих людей за то, что он не выполняет моего же приказа. И я чертовски хотел бы знать, почему он это делает.

– Но, капитан…

– Подождите, я ещё не договорил. – Тауэр поднял второй палец и разгневанно продолжал: – Во-вторых, через пять минут после истерики Кларка мне звонит судья Йоргенсен, что если мы собираемся заниматься дорожными происшествиями, то хотя бы предупреждали, и что мы наверное считаем, что у городского суда нет других дел, кроме как по два раза разбирать такие идиотские дела. И добавил, что на этот раз ради дружбы с Меркелем разрешил отсрочку, но если мы будем надоедать ему в пятницу, то он нам всем устроит сладкую жизнь. А я не имею представления, о чем он, хотя и начинаю испытывать определенные подозрения.

Прищурившись, он помолчал, ожидая, что Риардон опять прервет его, но лейтенант молчал. Капитан кивнул и поднял третий палец.

– Тогда я звоню Меркелю, и он мне говорит, что все это проделки моего лейтенанта Риардона, о чем я и без него знаю. Только Меркель понятия не имеет, почему лейтенант Риардон попросил об отсрочке дела.

Риардон все ещё молчал. Капитан Тауэр положил руки на стол и грозно взглянул на него.

– Ну, я жду!

– Чего?

Тауэр снова сжал кулак, но на это раз так стукнул им по столу, что подпрыгнула пепельница.

– Не валяйте дурака, лейтенант! Я хочу знать, что происходит! Прежде всего объясните, почему вы не исполняете приказы! Вы упомянули о деле Кука. Никакого дела Кука не существует. Есть только дело о наезде. Он шагнул с тротуара под машину и погиб. А у того бедняги, который его задавил, хватает неприятностей и без вашего преследования. И я могу только надеяться, что этой авантюрой вы не пытаетесь оправдать свой вчерашний уход с совещания, ибо тогда вам конец. Рапорт Уилкинса я прочел. Получив свое от судьи Йоргенсена, я позвонил Уилкинсу домой и он мне все повторил ещё раз. А Меркель мне объяснил, что если бы бедняга Крокер не сглупил и взял с собой в суд адвоката, он ушел бы с этого слушания полностью оправданным, даже не ушел, а уехал на своем чертовом "бьюике" – иначе его адвокат тут же устроил бы пресс-конференцию, и этого нам бы руководство не простило.

Он грозно взглянул через стол.

– Что вы задумали, лейтенант? Хотите подложить свинью всему отделу?

У Риардона набухли желваки на скулах и сузились глаза, но он сумел сохранить самообладание. Он понял, что лучшей защитой будет нападение, и теперь решил, что пора. Капитан был не в настроении слушать оправдания. Значит единственное спасение – не дать ему опомниться.

– Вы хотите знать, почему я все сделал? Отвечу вам одним словом: убийство!

– Убийство?

– Да, сэр! Речь идет об убийстве, а это в нашей компетенции. Ральф Крокер намеренно совершил наезд на Боба Кука и задавил его. Это не было несчастным случаем. И я это докажу.

Капитан Тауэр некоторое время молча смотрел на него. Откинулся на спинку, вынул из кармана трубку, сунул её в рот, но не закурил. Когда заговорил, голос его был подозрительно спокоен.

– Лейтенант, вы знаете об этом деле что-то не упомянутое в донесении?

– Ни в коем случае, сэр. Но я убежден, что Кук был преднамеренно убит.

– Вы в этом убеждены? А нет ли у вас каких-нибудь доказательств? Хоть каких-нибудь?

– Нет, сэр.

Тауэр спокойно, почти по-отцовски наблюдал за ним.

– Ну что же, это прямое и честное заявление. Может быть, у вас есть какая-нибудь информация – о доказательствах я уже и не спрашиваю – что Кук и Крокер когда-нибудь раньше встречались или знали друг друга?

– Нет, сэр. – Риардон спокойно смотрел на своего начальника. – Подруга Кука никогда до того о Крокере не слышала и никогда его не видела. И утверждает, что Кук при ней никогда о нем не вспоминал. Насколько нам известно, Крокер всегда жил на материке, а Кук постоянно служил на море. И жил в Гонолулу.

– Ага… И вы все-таки уверены, что это было убийство. Тогда скажите мне по крайней мере, – благодушно продолжал Тауэр, – почему бы кто-то пожелал нарваться на неприятности и убить совершенно чужого ему человека? Может вы думаете, что Крокер – маньяк-убийца? Думаете, что этот тип убивает первых встречных для развлечения?

– Нет, сэр. Думаю, что это убийство он предварительно тщательно спланировал.

– Но не знаете, почему.

– Нет, сэр, не знаю. Пока. – Риардон наклонился вперед и попытался объяснить капитану то, что ещё не сумел доказать даже себе. – Просто я это чувствую, так бы я сказал. Не считаю интуицию чем-то сверхъестественным, и не верю в то, что люди называют ясновидением. Думаю, что интуиция – это наше собственное подсознание, которое пытается напомнить нам нечто, что мы забыли.

– А что вы забыли?

Лейтенант невесело усмехнулся.

– Именно то, что не могу вспомнить.

На несколько секунд повисла тшина. Капитан Тауэр отложил трубку.

– Вы здоровы, Джим?

– Я прекрасно себя чувствую, сэр.

– А я не уверен.

Тауэр побарабанил толстыми пальцами по крышке стола, ни на миг не спуская глаз с собеседника. Когда наконец он нарушил молание, то похоже было, что решение принял вопреки собственному желанию.

– Советую, Джим, взять неделю отдыха. Вам он крайне необходим, и я не буду вычитать её из нормального отпуска. Назовем это отпуском по состоянию здоровья. Заберите Джейн и поезжайте с ней в Йосемитскую долину, или проиграйте какие-нибудь гроши в Лас-Вегасе или Рено, или просто поезжайте в Кармел и полежите на пляже. Что вы на это скажете?

Риардон спокойно улыбнулся.

– Сэр, я хоу вам кое-что сказать, точнее предложить. Вместо недели дайте мне два дня – только до заседания городского суда в пятницу. Можете считать это отпуском без содержания или ещё как вам будет угодно, мне все равно. Я думаю, что прав. Прошу только, чтобы Дондеро мог работать со мной. – На мгновение он задумался. – И ещё Стэн Лундал, если понадобится.

Капитан Тауэр ошеломленно уставился на него. Потом повернул кресло к окну, как будто давно не любовался заливом, хотя в действительности вряд ли что видел в этот момент. Повернулся обратно, ещё секунду хмуро размышлял, потом поднял голову.

– Насколько я понимаю, Джим, есть только один способ избавить вас от этого дела – оставить в покое и дать вылечиться собственным методом. Справедливости ради надо признать, что со времени прихода в наш отдел вы допустили чертовски мало ошибок, но чувствую, что эта может быть на редкость крупной. Наверное я схожу с ума, соглашаясь с вами, но делайте что хотите.

Черные глаза капитана холодно изучали Риардона.

– Если вдруг окажется, что ваше предчувствие было ошибочным – а все говорит именно об этом, по крайней мере я не вижу ничего, говорящего в вашу пользу – то, как вы понимаете, на ковре у шефа окажусь я. Не вы. Тем более после этого разговора. Об этом вы подумали?

– Подумал, сэр, – спокойно сказал Риардон. – Я много думал об этом и, честно говоря, удовольствия не получил. За свои ошибки предпочитаю отвечать сам.

Его серые глаза смотрели очень серьезно.

– Но я подумал также о девушке, которая лишилась своего возлюбленного, и ещё я думал о том, что иногда чертовски легко задавить человека и избежать за это наказания.

На секунду он замолчал, потом встал.

– Если это все, сэр, я хотел бы приняться за дело.

– Это все, – глухо ответил капитан.

Дверь за его подчиненным закрылась и капитан снова повернул свое кресло к окну. Он смотрел на залив и мирные холмы Окленда, по которым маленькие белые домики сбегали в тенистые ущелья, полускрытые зеленью позднего лета. Джим Риардон был хорошим парнем и хорошим полицейским, бесспорной находкой для отдела убийств, и капитан Тауэр был очень рад, что Джим работает у него. Джим – ловок, сообразителен, трудолюбив, справедлив, любим коллегами, – и капитан покачал головой, усиленно подбирая последний эпитет, чтобы завершить портрет.

Наконец он остановился на слове "упрям". Теперь портрет был полон и капитан Тауэр, слегка вздохнув, развернул уресло к столу и принялся за работу.

***

Среда, 15.45

Полицейский гараж находился в подвале Дворца юстиции; это было обширное помещение с низким потолком, бетонным полом, испещренным масляными пятнами, и многочисленными колоннами, поставленными, как всегда казалось Риардону, точно в тех местах, где представляли наибольшую опасность дверям и крыльям тех машин, которые пытались точно следовать по нарисованным на полу стрелкам. Одного погнутого бампера лейтенанту Риардону хватило; с того времени он всегда ставил машину либо на платной стоянке за моргом – разумеется, без оплаты – либо на тротуаре перед Дворцом на Брайант-стрит, если вдруг там на месте, где категорически запрещалась стоянка, но торчали уже другие машины, владельцы которых точно также склонны были игнорировать запрет.

Часть гаража поближе к канцелярии, пристроенной к рампе, ведущей с улицы, была отгорожена для машин, направленных на экспертизу. От остального пространства гаража её отделяла проволочная сетка с дверьми, которые никто никогда не запирал. Риардон вздохнул, вспоминая былые времена, когда там торчал один, максимум два задержанных автомобиля. Теперь там было полно разбитых останков машин, из которых были извлечены мертвые тела, или которые пришлось резать ацетиленовыми горелками.

Он внимательно обвел глазами это кладбище машин, но "бьюика" нигде не было. Чуть растерявшись, Риардон подошел к дверям канцелярии, просунул голову внутрь и закричал:

– Моррисон!

– Минутку! – Заведующий гаражом как раз выловил какую-то мелочь, завалившуюся за его письменный стол, и поднял голову. Удовлетворенно выпрямился и засунул монетку в карман. – Что угодно, лейтенант?

– Где "бьюик"?

– Он стоит в главном зале. Во втором ряду, сзади у стены. В самом конце.

Риардон холодно посмотрел на него.

– Разве обычно вы не держите машины отдельно, пока техники не проведут экспертизу?

Моррисон растерянно вытер о штаны грязные руки.

– Разумеется, лейтенант, – с несчастным видом сказал он. – Но они уже закончили. Я передал им все, как вы приказали, но они вернулись сюда около часа и все вместе принялись за него. Сказали, что это приказ капитана Кларка. Что потом у них полно будет другой работы. – Виновато пожал плечами. – Я ничего не мог поделать.

– Ах, так…

"Значит, капитан Кларк вначале приказал своим людям осмотреть машину, а потом поднял крик, что ему мешают работать. Ну что поделаешь, если человек так понимает нормальное сотрудничество между отделами и, к тому же, имеет руку наверху," – подумал Риардон и выбросил капитана Кларка из головы.

– Что они нашли?

– Насколько я видел, ничего, они вообще ничего не сказали, – ответил Моррисон. – Знаю только, что всю эту колымагу посыпали порошком в поисках отпечатков пальцев и прочесали его от крыши до колес. Сняли сиденья, собрали все, что нашли, включая монеты и волоски, всю внутренность и коврики пропылесосили, сняли колеса и вообще все. Вскрыли, разумеется, багажник, вынули и разобрали запаску. Возились с этим "бьюиком" намного дольше, чем с любой аварийной машиной. – Замолчал и снова виновато пожал плечами. – Но мне тут нечего сказать. Я здесь только бумажки перебираю.

– Но кроме того вы чертовски умелый механик, – напомнил ему Риардон.

– Откуда! Может и был когда-то, но теперь все мое дело – картотека, – и Моррисон сменил тему. – Так что скоро вы получите заключение экспертизы.

– Ну и хорошо, – равнодушно ответил Риардон.

Капитан Кларк не только работал на других, но ещё и руководил техническим отделом, который работал очень умело и производительно. Разумеется – Риардон нисколько в этом не сомневался – он получит отчет об осмотре машины, точно также отчет получит его начальник капитан Тауэр и обязательно заместитель начальника полиции Бойтон. Дело будет изложено в наимельчайших подробностях, которые только сможет привести точно проинструктированная начальником отдела лаборатория, с фотоснимками всех отпечатков пальцев и анализом пыли, по меньшей мере на восемнадцати машинописных листах, и все это будет доказательством того, сколько бесценного времени отнял у терпеливого техотдела лейтенант Риардон, который влез не в свое дело. Не считая неприятных минут, которые вынужден был пережить его начальник, капитан Кларк.

"К черту их всех," – недовольно подумал Риардон и продолжал распрашивать Моррисона.

– А что с мотором?

Моррисон впервые проявил интерес.

– Под капотом я смотрел сам, лейтенант. Прекрасная работа. – Он уважительно покачал головой. – Отлажен как часы! А кузов? Настоящий коллекционный экземпляр. Им слона возить можно. Тогда умели делать машины! Я хотел бы так выглядеть в его возрасте.

– Но ведь вы старше его, – заметил Риардон.

– Я знаю. Но вы понимаете, что я имею ввиду. Автомобили сорокового года – это просто сон, мечта, лучшие из всех довоенных машин. А после войны… – он махнул рукой, указывая всем послевоенным автомобилям их истинное место. – Говорю вам, красота.

– А радиатор?

– Ни царапинки. Я уже говорю, что машина – практически совершенство. Из трансмиссии немного капает масло, но это мелочь. Если бы я так выглядел… – он заметил, что повторяется. – Хочу сказать, что этот автомобиль тридцатилетней давности в идеальном состоянии. Даже на бампере почти нет следов столкновения. Просто чудо!

– Если только это подходящее слово о смертоносном орудии, которое оборвало человеческую жизнь, – сухо заметил Риардон.

– Я не это имел ввиду, – возразил Моррисон, оскорбленный в своих лучших чувствах. – Я только хотел сказать, что был бы рад, если бы сегодняшние патрульные машины делали так же, как этот "бьюик" тридцать лет назад. Тогда я не горбатился бы целыми днями в мастерской.

– Наверно, вы правы, – согласился Риардон. – Будьте так добры, одолжите мне карманный фонарик, – продолжал он. – Я хотел бы сам взглянуть на этот экспонат.

– Разумеется, – ответил Моррисон, – я покажу вам, куда его поставил.

Они долго шли вдоль шеренги автомобилей, расставленных по всей длине гаража. Потом Моррисон остановился, включил фонарик, осветил автомобиль и гордо сказал:

– Вот он, лейтенант.

Риардон взял фонарь и открыл заднюю дверцу машины. Провел лучом по пустому салону, потом осветил пол и потолок машины.

"Что ты хочешь найти, а?" – саркастически спросил он сам себя и захлопнул дверь. Она закрылась с солидным, спокойным звуком. Перешел к передней двери, открыл и посветил внутрь.

– Бардачок пуст, – заметил Моррисон. – Техники это уже проверили.

– Правда? – Из чистого любопытства Риардон открыл бардачок, увидел пустой ящик и захлопнул его снова. Посмотрел на спидометр и нахмурился. Всего двадцать восемь тысяч километров наездить на "бьюике" с 1940 года? Может быть, машина из капремонта? Но спидометр явно старого образца. Риардон пожал плечами. Ключ зажигания был в замке. Повернув его, увидел, как ожили стрелки приборов: указатель топлива сообщил, что в баке бензина на четверть; Риардон на минуту задумался, насколько прожорлива такая огромная машина, потом повернул ключ обратно и так и не понял, зачем он его вообще трогал. Заметил регистрационную карту на щитке. Быстро обернулся к Моррисону.

– Это они тоже видели?

– Разумеется, лейтенант, но потом вернули на место. Все вернули на место, и запаску и вообще все.

Риардон опять наклонился внутрь машины и вчитался в регистрационные данные. Нервно сорвал карточку со щитка и ещё раз просмотрел её в свете фонаря. Владельцем автомобиля значился Ральф Крокер, далее приметы, адрес и т. д. Риардон перевернул карточку и осмотрел обратную сторону. Уже хотел вернуть карточку на место, как вдруг остановился и снова посмострел на оборот. Пораженно уставился на Моррисона. Бывший механик, теперь заведующий гаражом, был потрясен выражением его лица.

– Что происхолит, лейтенант?

– Автомобиль зарегестрирован на Крокера неделю назад, – задумчиво нахмурился Риардон.

– Ну и что?

– Значит, он только что купил его! – Он посмотрел на Моррисона с ледяной усмешкой. – Вот это случай! Купить такую машину как раз вовремя, чтобы убить ею человека!

– Ну что же, – сказал Моррисон, – на свете всякое бывает.

– Ага. – Риардон нагнулся и осмотрел высоко посаженное шасси. Как и говорил Моррисон, из трансмиссии подтекало масло, но в остальном внизу было чисто, рессоры в порядке и глушитель не ржавый. Он выпрямился, погасил фонарь и вернул его Моррисону.

– Теперь мне все ясно.

– Отлично. Простите, лейтенант, – Моррисон нерешительно замялся.

– Да?

– Видите ли… – Моррисон преодолел себя и заговорил. – Знаете, люди часто не хотят оставлять у себя машину после несчастного случая. Может и этот Крокер такой? Вы с ним увидитесь. Не спросите для меня? Я бы предложил ему приличную цену. – Моррисон покраснел и добавил: – Я не хочу заработать на его несчастьи. Я просто… Эту течь я устраню за полдня и получу настоящий коллекционный автомобиль. Что скажете? Спросите его для меня?

Риардон вначале посмотрел на его горящее предвкушением лицо, потом вздохнул.

– Спрошу, если представится такая возможность, – спокойно сказал он и направился к лифту, чтобы вернуться на четвертый этаж.

ГЛАВА 10

Среда, 16.30

Вернувшись из гаража в свой кабинет, лейтенант Риардон нашел там Дондеро, развлекавшегося метанием скрепок в корзину для мусора. Сержант тут же вычыпал остаток скрепок в ящик стола, руководствуясь мнением, что на глазах начальника не стоит впустую переводить деньги налогоплательщиков, и невинно улыбнулся.

– Мне сообщили, что на два дня я в твоем полном распоряжении. Мне это доставило необычайную радость. Если этому я обязан своему богатому опыту в дорожной полиции…

Риардон остановился перед письменным столом и взглянул на часы, не замечая ехидства Дондеро. Поднял глаза на сержанта:

– Я не ожидал тебя так скоро, но рад, что ты здесь. У нас полно дел.

– Но ты ведь приказал мне вернуться – я слушаю и повинуюсь. Ваш верный слуга. – Дондеро вздохнул. – Но не думай, что это было так легко. Как назло, всю дорогу до её квартиры мы ехали на зеленый. Вот когда я действительно спешу, все наоборот. – Потом уже заговорил серьезно, как будто оправдываясь. – Но какая девушка, а? Сегодня мы вместе пойдем поужинать. Знаешь, она… короче, она такая одинокая! Ей на некоторое время нужна компания, чтобы не думать о том, что произошло.

– И ты думаешь ей в этом помочь?

– Ну разумеется.

Риардон улыбнулся.

– Что ты на меня уставился? Я что, запрещаю? Вы оба взрослые люди.

– Но ты ничего не понял. – Дондеро был обижен до глубины души и не скрывал этого. – Неужели ты думаешь, что если вчера девушка потеряла парня, то сегодня я буду её лапать? Что же я по-твоему за человек?

Он глубоко вздохнул и успокоился.

– Я тебе кое-что предложу. Что, если на ужин пойдем вчетвером, ты с Джейн, Пенни и я? Что скажешь?

– Я за, и думаю, Джейн тоже будет рада. Мы с ней должны встретиться в восемь часов.

– Прекрасно, – удовлетворенно кивнул Дондеро. – Я договорился с Пенни, что зайду между восмью и полдевятого, так что все будет отлично. Я даже не буду тебе напоминать, что один ужин ты мне должен.

Риардон тряхнул головой и пригладил непослушный вихор на темени.

– Знаешь, если ты не перестанешь болтать, мы не освободимся ни в восемь, ни в полдевятого. Дел полно.

– Чем займемся?

– Все узнаешь по дороге.

Риардон выловил из хаоса бумаг на столе донесение Уилкинса, не обращая внимания на глянцевые фотографии сложил его, перетянул резинкой и засунул в нагрудный карман.

– Двинулись.

– Куда?

– Вначале к торговцам подержанными автомобилями…

Его прервал звонок телефона.

– Черт побери, мы отсюда не уйдем! – он притянул аппарат за шнур и снял трубку. – Слушаю.

– Лейтенант Риардон?

– У телефона.

– Не узнал вас по голосу. Это Гарри Томпсон с "Мандарина".

Риардон присел на угол стола.

– Я просмотрел все списки пассажиров, начиная с самых первых круизов. Ток вот, на нашем корыте никогда не было человека по фамилии Крокер. Ближе всего – супруги Коркер, но этих я помню. Супружеская пара из Невады.

Риардон вздохнул.

– Ничего не поделаешь. Все равно спасибо.

– Но кое-что я все-таки нашел, – с воодушевлением продолжал Томпсон. – На случай, если вы ищете кого-то, скрывавшего свою фамилию, что случается чаще, чем вы думаете, я достал пачку фотографий с прощалных балов, которыми наш капитан заканчивает все круизы. Раздобыл их у нашего фотографа. У этого ненормального, который ничего не выбрасывает, архив скоро разрастется настолько, что на судне не остнется места для пассажиров. Короче, хотите взглянуть на эти снимки?

– Сколько их?

– Не меньше миллиона, – Томпсон расхохотался. – Если точнее, на каждом балу он делает до ста пятидесяти снимков и за восемнадцать лет по три круиза в год…

– Каких восемнадцать лет… – начал быстро прикидывать Риардон, – восемнадцать лет назад Крокеру было пятнадцать; кроме того, Кук-то ещё моложе…

– Ну, тогда не миллион, а тысяча, – прикинул Томпсон. – Хотите взглянуть?

– Минутку, – попросил Риардон и прикрыл трубку ладонью. – Дон, посмотри, Лундал здесь?

– Нет, он отправился на вызов: ограбление с убийством на Хейг-стрит. Я знаю, потому что вначале туда хотели отправить меня.

Риардон пожал плечами и сказал в трубку:

– Завтра я приду на судно сам или пришлю кого-нибудь, кто видел Крокера и может его опознать. Снимки достаточно четкие?

– Снимки на балу всегда высший класс, – заверил Томпсон. – Тут наш фотограф из кожи вон лезет, потому что всем хочется купить фото, на котором он с капитаном, да ещё за руку.

– Ладно. Когда я вас завтра застану на месте?

– Меня? На месте? У меня тут по шесть пар пассажиров на одну каюту, так что портовые девочки обойдутся без моего внимания. Приходите и посмотрите сами на весь этот бардак, за который нам деньги платят. Буду на месте, как смертник в камере, не сомневайтесь.

Риардон улыбнулся.

– Я вам позвоню. Какой у вас номер на борту? Позвоню около полудня и уточню время, ладно?

– Отлично. И постарайтесь прийти к обеду. Единственная приличная вещь на нашей посудине – это еда. Когда пассажиров мы уже сплавили на берег, в салоне тишь и благодать. И прихватите вашу девушку, я ей такого раскажу…

Риардон снова рассмеялся.

– Посмотрим, что получится. Спасибо, мистер Томпсон.

Риардон поднялся, и улыбка исчезла с его лица, когда он взглянул на часы.

– Дон, пошли.

***

Среда, 17.45

Большой магазин подержанных автомобилей фирмы Мидлтона находился на Фолсом-стрит. По краям обширной стоянки висели гирлянды цветных лампочек, прогибавшиеся над ровными рядами сверкавших лаком автомобилей. Но вот машины в дальних рядах выглядели уже потертыми, усталыми и помятыми, и как будто сами удивлялись, что ещё способны ездить. Над стоянкой вращался плакат, синий с золотом, сообщавший, что здесь открыто до десяти часов вечера и что никто не может предложить заказчикам таких услуг, как Мидлтон.

Риардон въехал на площадку и остановился у маленькой будки, служившей конторой.

Едва они успели захлопнуть дверцы джипа, как возле них появился элегантный молодой человек с широким полосатым галстуком, в облегающих брюках, и одарил их улыбкой, позаимствованной с рекламы зубной пасты. Одной рукой он нежно погладил крыло джипа, как бедро красивой девушки.

– Неплохо, неплохо, – с уважением произнес он, и сделал вид, что заботливо осматривает и оценивает джип, но в действительности краем глаза наблюдая за посетителями. – Правда, неплохо. Видно, вы о нем очень заботились. – Чуть понизил голос, как будто хотел сообщить им нечто интимное. – Честно говоря, о большинстве наших заказчиков этого сказать нельзя. Но по этому джипу видно… гм…

Он весь так и источал благожелательность.

– Мы можем за него предложить такой обмен, что вам не устоять. Какие машины вас интересуют? "Кадиллак"? Или "мустанг"? У нас тут есть "кадиллак" трехлетней давности, совсем как новый. Теперь таких не делают, настоящий корабль. Принадлежал он некой старушке, которая выиграла его по лотерее, но так никогда и не научилась водить. Говорю вам – конфетка!

Дондеро его активность начала утомлять.

– Послушай, сынок, мы…

Риардон спокойно перебил его:

– Приятель, ты нас не понял. Нам нужен обмен не на новую машину, а на старую. Даже эта в горах садится на брюхо, а сегодняшние вообще ползут по земле. Нам нужен "паккард" или "олдсмобиль", лет до двадцати пяти, но на ходу и недорогой.

Дондеро наконец проснулся и начал подыгрывать.

– Джип-то всем хорош, но у меня грыжа, вот доктор и запретил всякую тряску, теперь нужно что-нибудь помягче.

Молодой человек оставил приторную доброжелательность и явно обдумывал варианты выгодной сделки.

– У нас был такой автомобиль, или почти такой, стоял больше года и мы уже думали, что останется здесь навсегда. Прийди вы неделю назад, и мы бы с вами ударили по рукам. Говорю серьезно. Нам он достался от одного старика, что держал ферму в стороне от главной дороги, в Никосии. Это был "бьюик", модель 1940 года, точно то, что вы ищете. Это была единственная машина, подходившая по клиренсу для его разъездов по ферме. Но он переехал в город и сомневаюсь, что эта машина когда-нибудь ездила по асфальту – на спидометре была сущая ерунда. Машина в безупречном состоянии и мы её взяли в обмен на приличный "форд" двухлетней давности. Вообще-то мы пошли ему навстречу, так как для настоящей коллекционной ценности "бьюику" не хватало лет десяти-пятнадцати. Но мы тогда понадеялись, что любитель старины все же найдется.

– Если речь о коллекионерах автомобилей, тут вы совершенно правы, – поддержал его Риардон. – У меня дома есть о них пара-тройка иллюстрированных журналов. Я себе такого позволить не могу, но приятно почитать о людях, которые могут. Ну а что было дальше?

– Тут неделю назад приходит к нам один тип и ухватился за него обеими руками. Наверно, это и был такой коллекционер. – Молодой человек пожал плечами. – Никогда не слышал, чтобы собирали машины тридцатилетней давности, но наверное это новая мода.

– Жаль. – Риардон повернулся к Дондеро и подмигнул. – А вы не занете какой-нибудь другой магазин, где можно найти что-то подобное?

– Не надейтесь. Такие машины сейчас идут прямо в лом. Нет на них спроса, понимаете? Люди вроде вас, что ездят по плохим дорогам, предпочитают джипы. Тот тип был просто трехнутый, правда. Больше года этот автомобиль стоял на лучшем месте, у всех на виду. Мы его поставили в первый ряд, между двумя практически новыми "кадиллаками", да ещё подсветили прожектором. Мы сказали себе, что это будет эффектно, на таком фоне "кадиллаки" будут смотреться ещё лучше. Меня удивляет, что вы его не видели раньше. Я думал, о нем знает весь город, но никто его не купил. А тут вдруг приходит тот тип, а через неделю вы, – он даже покачал головой.

– Жаль, – сказал Риардон. Он повторил это из-за Дондеро. С трудом удержался, чтобы не пнуть сержанта – моргание уже не помогало.

– Ах! – Дондеро внезапно проснулся. – Может быть, тот человек продаст нам "бьюик"?

– Не знаю, продаст ли он, но сомневаюсь, что купите вы, – сказал молодой человек и ухмыльнулся. – Эту сделку шеф оформил сам, меня и близко не подпустил. Не знаю, сколько он содрал за "бьюик", но одно вам скажу, продавал он его как старинный коллекционный автомобиль, а не как простую старую колымагу.

– Вы хотите сказать, парень даже не торговался? – недоверчиво спросил Дондеро, как будто не мог такому поверить.

– Нет, почему, торговался, – ответил продавец, – но не всерьез. В нашем деле всегда видно, если клиент в самом деле хочет. Так со всеми коллекционерами, я уж знаю. Цена для них ничего не значит.

– Если верить тем журналам, которые я читал, единственный коллеционер, который не будет торговаться из-за коллекционного автомобиля, даже если он не вполне антиквариат, это сумасшедший по фамилии Крокер, – небрежно заметил Риардон.

– Ну вот, это он и есть! Это тот тип!

– В таком случае "бьюик" можем выбросить из головы. Тому деньги не нужны, – огорченно сказал Риардон и открыл дверцу джипа. Они с Дондеро уже сели в машину, когда Риардон снова обратился к продавцу.

– Кстати, я думаю, та машина, которую вам Крокер оставил взамен, нам не подойдет? Или таких богачей обмен не интересует?

– Он оставил нам "фольксваген" годичной давности. Видно, хотел от него избавиться. Вам он не подойдет.