Текст книги "Дом, который построил Джек"

Автор книги: Роберт Линн Асприн

Соавторы: Линда Эванс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Глава 13

Йанира Кассондра медленно просыпалась от мучившего ее кошмара. До нее доносился обычный городской шум: стук колес по булыжникам, ясные голоса, говорившие на почти непонятном английском, смех играющих детей… Она пошевелилась под теплыми одеялами и в замешательстве повернула голову к источнику этих звуков. Постоянно ощущавшееся ею цепенящее присутствие чего-то чудовищного, от которого она не могла отделаться во все прошлые свои пробуждения, куда-то исчезло. Несколько минут она даже не могла заставить себя поверить в это, даже когда открыла глаза и увидела совершенно незнакомую ей бедную, но чисто убранную комнатку.

Кто-то пошевелился рядом с ней, и она медленно сфокусировала взгляд на знакомом лице. Она узнала его сразу же, однако перемены в этом знакомом, любимом лице потрясли ее сверх меры. Лицо Маркуса избороздили морщины, волосы на висках тронула седина, а в глазах застыла тревога. Но улыбка его, когда он взял ее за руку, грела не хуже солнечного света, как и прежде.

– Ты дома, Йанира. В безопасности. Она подняла дрожащую руку, дотронулась до его лица, ощутила пальцами влагу.

– Как?

– Мы выследили его. Он читал лекцию, и мы проследили его до того места, где он спустился под улицы. Мы нашли тебя после того, как он ушел, вынесли тебя из той ужасной комнаты и принесли домой. Мы в Лондоне, любовь моя, в Спитафилдз, скрываемся вместе с Ноа и Джиной. Девочки тоже здесь.

Она заплакала от облегчения, от отпустившего ее ужаса. Маркус крепко обнимал ее, и она прижималась к нему, оживая с каждым прикосновением его губ и рук.

– Я пыталась бежать, – прошептала она, – но он поймал меня. Держал меня, опоенной зельем. Он хотел использовать меня, Маркус, чтобы добиться власти…

– Он сошел с ума, – хрипло произнес Маркус.

– Да. Он – Потрошитель.

Маркус успокаивающе прижал ее к себе.

– Ты никогда его больше не увидишь. Обещаю. Когда первая буря эмоций наконец схлынула, Йанира откинула голову и встретилась взглядом с Маркусом.

– Я хочу видеть наших детей, муж мой.

Маркус колебался.

Йанира погладила его седеющие виски.

– Скажи мне.

– У нас не было другого выбора, – начал он перехваченным мукой голосом. – Они гнались за нами в Колорадо. Юлий… – Голос его дрогнул. – Юлий погиб, любовь моя. Их убийца подстерег его. Мы с Ноа увезли девочек – сели на поезд и уехали на запад.

Она вдруг поняла, откуда взялись седина в его волосах, морщины на лице, нежелание звать девочек…

– Так вы не возвращались на станцию, – потрясенно прошептала она. – Значит, для вас прошло три года, верно? Он кивнул:

– Прости меня, пожалуйста…

Она не смогла удержать слезы, но подняла дрожащую руку и положила ее ему на губы.

– Нет, тебе не в чем оправдываться. Я видела, что делает с людьми война. Эфес сражался за свою независимость. И разве мой брак с афинянином не был частью этой войны, разве не принесли меня в жертву? Просто нас с тобой, Маркус, захватила другая война. На нас напали те, кто охотится за жизнью Джины. Они используют безумцев вроде тех, из «Ансар-Меджлиса», чтобы разрушать и запугивать. В такой войне три года разлуки, три года из жизни моих детей – почти ничто. Вообще ничто – в сравнении с угрозой потерять тебя.

Страх ушел из его глаз, а на место его пришли слезы. Он поцеловал ее – так осторожно, словно она была сделана из хрупкого алебастра, – и пригладил черные кудри, прилипшие к мокрым щекам. Потом он подошел к двери и окликнул девочек. Артемисия превратилась в высокую, красивую семилетнюю девицу с большими черными глазами и до забавного взрослым выражением лица. Геласия цеплялась за руку сестры и разглядывала Йаниру ясными, полными испуганного любопытства глазами.

Маленькая Геласия заговорила первой.

– Ты и правда наша мамочка?

У Йаниры перехватило горло. Вместо нее ответила Артемисия, в голосе которой слышались явственные британские нотки.

– Ну конечно, ты что, забыла? – И тут же, забыв про сестру, бросилась через комнату к ней в объятия.

– Я так соскучилась по тебе, мама!

– Ох, милая…

Маленькой Геласии тоже не терпелось как можно быстрее ввести пропадавшую столько времени мать в курс своей жизни и рассказать ей о новой кукле и о тех уроках, что брали они у Ноа.

– Я умею читать! – гордо заявила она. – Меня папа с Ноа научили!

– Ты у меня всегда была умницей, – улыбнулась Йанира. – И ты, и Мисси, обе. – Она нежно взъерошила волосы старшей дочери. – Ну и чему вас учат, Мисси?

– Английскому, и греческому, и латыни, – гордо ответила та. – Это папа. А истории, и математике, и географии – это Ноа и Джина. – На лице ее мелькнула застенчивая улыбка. – Мы и будущее изучаем тоже. У Ноа есть маленький компьютер, вроде лага разведчика, так что мы, когда вернемся домой, на станцию, будем понимать их науки и технику.

Домой, на станцию…

– Ты соскучилась по станции? – тихо спросила Йанира.

Артемисия кивнула:

– Иногда. Соскучилась по детскому саду, и телевизору, и музыке. И я скучаю по дяде Скитеру. Помнишь, как мы кормили большого птеродактиля, и он опрокинул на себя ведерко с рыбой? Я, наверное, ничего другого и не помню уже. Мы тогда так смеялись, так смеялись…

– Нам всем не хватает дяди Скитера, – согласилась Йанира. – Как только опасность минует, мы вернемся домой.

Взгляд Артемисии сказал Йанире, что девочка слишком отчетливо помнит события, происходившие на станции в день, когда они ее покинули.

– Да, мама. Когда опасность минует. Если нехорошие дяди придут сюда, я помогу Ноа, Джине и папе убить их.

Йанира вздрогнула. Вот она, еще одна жертва войны: невинность.

– Тогда будем надеяться, – мягко заметила Йанира, – что злые дяди никогда не придут сюда, ибо я никому не дам в обиду своих маленьких девочек.

Обнимая своих дочурок, Йанира ощущала угрозу, клубившуюся за стенами их маленького домика в Спитафилдз. Но это была не та черная угроза, которую ощущала она в присутствии Джона Лахли. Эта угроза была холодной, и источник ее лежал где-то в будущем, за Главными Вратами станции. Но где-то неподалеку, на грязных, пропитанных дождем лондонских улицах, рыскали убийцы, охотившиеся за Джиной, да и за ними всеми…

* * *

Скитер поднялся еще до рассвета и вскоре в сопровождении Марго отправился в город. Они вышли из Сполдергейт-Хауса во главе отряда носильщиков, конюхов и даже двух горничных, вызвавшихся участвовать в поисках.

– Сначала займемся Сохо, – проинструктировала их Марго в полутемной конюшне. – Будем прочесывать улицу за улицей, заходя во все одежные лавки. Нас интересуют торговцы и купцы, которым всучили фальшивые банкноты. Поспрашивайте как бы невзначай; может, что-то и наклюнется. Если натолкнетесь на что-то интересное, свяжитесь со мной и Скитером. У меня наушник под шляпкой, так что можете дать мне сигнал по радио. – Она раздала всем миниатюрные передатчики, которые тут же исчезли в карманах плащей. – Я бы посоветовала всем захватить зонты: дождь, похоже, еще усилится. Да, вот еще фотографии, которые мистер Гилберт распечатал ночью. – Она раздала наклеенные на картон карточки Ноа Армстро, Маркуса и «Бенни Катлина» такими, какими засняла их на свой лаг во время лекции. – Вопросы есть? Ладно, тогда начнем.

Экипаж «Путешествий во Времени» доставил Скитера и Марго на Риджент-стрит – фешенебельную улицу, вдоль которой выстроились заведения модных портных, сапожников, ювелиров. В этот ранний час, однако, империя моды в центре Лондона была почти пуста.

– На самой Риджент-стрит мы, пожалуй, искать не будем, – пояснила Скитеру Марго, придерживая подол и зонтик, пока он помогал ей выйти из экипажа. – Просто Риджент-стрит является западной границей Сохо, в котором полным-полно магазинов средней руки. Эти-то, – она махнула рукой в сторону вывесок дорогих магазинов Риджент-стрит, – не откроются еще часа два, а Сохо просыпается с ранними птицами, точно так же как тамошние покупатели.

Она оказалась права. По мере того как они со Скитером продвигались на восток, улицы становились все оживленнее. По мостовым громыхали развозные фургоны, ломовые битюги, выгибая шеи, звонко цокали по булыжнику огромными подкованными копытами. Торговцы с лязгом открывали ставни, прилаживали к дверям маленькие медные колокольчики; приказчики раскладывали товары в витринах по своему усмотрению или торговались с развозчиками. Продавщицы, нарядные как брошки у них на платьях и передниках, с улыбкой приветствовали первых покупателей. Аппетитный аромат из открытых дверей пекарни заставил Скитера истекать слюной.

– Начнем отсюда, – решила Марго, кивнув в сторону приличного вида магазина готового мужского платья.

Скитер придержал дверь, пропуская Марго внутрь. Внутри их приветствовал мужчина средних лет в ладно скроенном, хотя и недорогом костюме.

– Доброе утро. Чем могу помочь? Марго отвечала ему неожиданно холодной улыбкой, заставившей Скитера приглядеться к ней внимательнее.

– Доброе утро, – вежливо кивнула она. – Моя фамилия Смити, сэр, а это мистер Джексон из Америки. Мы надеемся, что вы сможете помочь нам в одной довольно щекотливой ситуации. Мистер Джексон работает у Пинкертона – это вроде частного сыскного агентства. Он приплыл в Лондон по следу фальшивомонетчика – человека, лишившего меня значительной суммы, потерять которую я не могу себе позволить.

– Фальшивомонетчика? – В простодушных глазах приказчика мелькнула неподдельная тревога. – Уж не хотите ли вы сказать, что у нас, в Сохо, орудует фальшивомонетчик?

Скитер достал образец Голдиных банкнот.

– Вот несколько подделок, которые я получил от мисс Смити. У меня есть основания полагать, что человек, изготовивший эти банкноты, сбывает их где-то в Сохо. Эта юная леди – не единственная его жертва. Я шел за этой шайкой от Колорадо до Нью-Йорка и дальше, в Лондон, и я намерен изловить их, сэр.

Приказчик состроил сочувственную физиономию.

– Надеюсь! Сейчас же проверю нашу кассу! – Он старательно порылся в стопках банкнот в кассе, но не нашел ни одной, напоминающей Голдины фальшивки. Не узнал он и ни одного джентльмена на фотографиях, предложенных ему Скитером. Сосредоточенно нахмурившись, он вгляделся в них и сокрушенно покачал головой. – Нет, сэр, боюсь, что не знаю никого из них. Но я, конечно же, буду держать ухо востро и тотчас же извещу своего хозяина, чтобы он остерегался фальшивых пяти – и десятифунтовых бумажек.

– Моя карточка. – Скитер протянул ему одну из нескольких дюжин визиток, срочно напечатанных для него в Сполдергейте сегодняшней ночью. – На случай, если всплывет что-нибудь.

– Премного обязан, сэр, – искренне раскланивался приказчик, – за ваше предостережение. Буду держать вашу карточку в ящике кассы.

Скитер напялил цилиндр, Марго поблагодарила приказчика, и они направились в следующий магазин. А потом в следующий. Так переходили они с улицы на улицу до тех пор, пока у Скитера не заболели ноги и горло, а непрерывно моросивший дождь не сменился ливнем. Они с Марго поспешно раскрыли тяжелые зонты и сверились с часами из жилетного кармана Скитера.

– Час дня. Ничего удивительного, что ноги отваливаются.

– А у меня живот присох к позвоночнику, – с трагической миной заявила Марго. – Давай-ка найдем что-нибудь перекусить, прежде чем продолжать поиски.

Однако и вторая половина дня оказалась не более урожайной, чем утро. Когда Марго признала поражение, уже сгущались сумерки, а вечерний холод лез под воротник Скитерова плаща.

– Боюсь, сегодня мы ничего больше не добьемся, – вздохнула Марго.

– Может, кому-нибудь повезло больше, чем нам?

– Они бы связались с нами, – мотнула она головой. – Все, возвращаемся в Сполдергейт. Обменяемся результатами и разработаем план действий на завтра.

– Мои ноги и думать боятся о завтрашнем дне, – простонал Скитер, взмахом руки подзывая кеб. Открытая с трех сторон двуколка остановилась у тротуара.

– Бэттерси, – скомандовала Марго, когда Скитер подсадил ее в экипаж. – И я справлялась у Могга!

– Э, разве я когда обманывал леди, мисс? Кебмен натянул вожжи, и они тронулись с места.

– Что еще за Могг? – поинтересовался Скитер, устраиваясь удобнее на сиденье и сражаясь со своим упрямым зонтом.

– Карты Могга. – Марго достала из сумочки небольшой буклет и протянула ему. – Изучи их как следует. Здесь названа стоимость проезда из одной части города в другую – почти все мыслимые маршруты. Иначе кебмены обдерут тебя как липку.

– Учту непременно, – кивнул Скитер. Они свернули за угол и сразу же оказались в гуще уличного движения. За каких-то несколько секунд они едва не столкнулись с двумя телегами и фургоном, а огибая незнакомую Скитеру площадь, выслушали не совсем сдержанные комментарии еще нескольких кебменов. – Если мы переживем эту поездку, – добавил он. – Черт, да по сравнению с этим движением даже Нью-Йорк – так, деревня.

Марго только наморщила нос.

Как она и предсказывала, никому так и не удалось найти ни следа фальшивых банкнот, ни свидетеля, опознавшего Армстро, Катлина или Маркуса. В общем, опуская измученные ноги в лохань с блаженно горячей водой у себя в спальне, Скитер испытывал сильнейшее разочарование. Может, они просто не покупали одежды в Сохо? Или им повезло, и они расплачивались до сих пор настоящими банкнотами? Что еще такого могут они покупать, чтобы расплачиваться за это Голдиными фальшивками? Пищу, разумеется, и уголь для плиты и камина. Но за это не обязательно платить пяти – и десятифунтовыми бумажками…

– Ну, – вслух произнес он, – должны же они жить где-то, верно? – Сколько у них было с собой денег: достаточно, чтобы купить дом, или им приходится снимать квартиру? Скорее последнее, если только Армстро не нашел себе прибыльной работы. Судя по записям Голди, она поменяла «Бенни Катлину» не так уж много денег, так что на дом в Лондоне у них хватить не должно, даже на самую что на есть развалюху. Но если они снимают жилье, им приходится расплачиваться, и не медяками. – Интересно, как снять дом в Лондоне?

Он озвучил этот вопрос за обедом – Кедермен объявил, что будет питаться у себя в комнате. Малькольм задумчиво поболтал ложкой в тарелке черепахового супа – не из настоящей черепахи, разумеется. Никто в Сполдергейте не покупал черепаховое мясо для супа, хотя как виду черепахам ничего не угрожало еще как минимум лет сто.

– Мы не предпринимали расследований в этом направлении, Скитер, потому что искать человека в Лондоне, обходя агентства по сдаче жилья в аренду, еще дольше, чем проверять все больницы и лазареты. Но теперь мы ищем не одного Бенни Катлина, а целую законспирированную группу, не так ли? Да, пожалуй, искать группу уже можно. Снять жилье можно разнообразными способами, но обычно все же с помощью агентства. У некоторых таких фирм уже есть телефоны. Надо посадить кого-нибудь в Сполдергейте на телефон, пусть обзвонит их, пока мы будем искать по другим направлениям. В большую часть, конечно, придется наведаться лично.

Мисс Теней, помощница администратора Сполдергейта, предложила составить список.

– Я начну обзванивать их, как только они откроются завтра утром.

– Спасибо, – благодарно улыбнулся ей Скитер. Когда он наконец плюхнулся в постель, ему снились бесконечные магазины, по витринам которых стекал грязный серый дождь, бесконечные ряды лиц, глупо моргающих в ответ на его бесконечные расспросы. Когда же он проснулся, все вернулось: и ноющая боль в ногах, и серый свет из окна, и бесконечный плеск дождя на улице, и невеселое сознание того, что он должен снова волочить свои распухшие ноги по лабиринту лондонских магазинов. Он вздохнул, со стоном выполз из-под одеяла и приготовился к новому дню поисков.

Может, есть какой-нибудь менее хлопотный способ быть хорошим?

* * *

Очнувшись на полу Общего зала, Шахди Фероз поняла, как ей повезло. Она была жива. Честно говоря, она вообще не ожидала, что очнется. Она сделала попытку пошевелиться и тут же прикусила губу, чтобы не охнуть от боли. Она решила полежать еще немного. Насколько она могла разглядеть заплывшим взглядом, на площади продолжала бушевать драка. Судя по тому, как было избито все ее тело, по ней прошлась толпа перепуганных туристов, и не один раз. Даже единственный, хотя и сокрушительный удар Джона Лахли, пришедшийся ей в висок, не шел ни в какое сравнение с тем, как болели ее непослушные руки и ноги, не говоря уже о спине.

И все равно, в то мгновение она была благодарна уже тому, что Джон Лахли уронил ее. Что бы он с ней сделал… Она вздрогнула, вспомнив отрезанную голову Доминики Нозетт у него в руке. Бедная, глупенькая Доминика. Остальная часть ее лежала в подвале Нового Скотленд-Ярда в Уайтхолле; они видели на экране, как Лахли бросил ее изувеченный торс и игриво сделал ей ручкой на прощание. Шахди сжала и разжала на пробу пальцы, пытаясь понять, согласится ли ее тело встать на четвереньки, когда кто-то рывком поставил ее на ноги. Ослепительный свет ударил ей прямо в глаза, и весь мир взорвался бьющими по нервам криками:

– Доктор Фероз!

– Расскажите!

– Это правда Джек-Потрошитель?

– Как вы позволили этому монстру…

Она пошатнулась и упала бы, если бы не столкнулась с кем-то выше ее ростом. И гораздо тяжелее. Этот «кто-то» схватил ее за плечи, удержав на ногах, и тут в ее затуманенное от боли сознание прорвался новый голос:

– Видит Бог, вы ответите за это!

Прежде чем зрение ее успело проясниться, ее потащили вперед, буквально тараня ею толпу, добавляя новые синяки ее избитому телу. Еще не оправившаяся от удара Лахли, она даже не могла отбиваться. Ко времени, когда в голове прояснилось настолько, чтобы понять, что на нее напали – снова! – и что ее похитил какой-то новый маньяк, в поле зрения не оказалось ни одного охранника.

Шахди уперлась каблуками в пол.

– Пустите меня!

Она не представляла себе, чье лицо увидит, обернувшись.

Сенатор Джон Кеддрик, во всяком случае, даже не входил в список претендентов. Она ахнула и выдернула руку.

– Что вы себе позволяете! А ну уберите от меня руки!

– Черта с два! – рявкнул Кеддрик, волоча ее дальше. – У нас с вами разговор в администрации. Я жду ответа на кое-какие вопросы!

Она вырвалась еще раз, на этот раз готовая драться.

– Дотроньтесь до меня еще раз, и я засажу вас в тюрьму за оскорбление действием!

Прежде чем Кеддрик успел ответить – или снова схватить ее за руку, – на них снова навалилась толпа репортеров, крича наперебой и тыча им в лица микрофонами и объективами. Откуда-то возник агент ДВВ в мундире.

– Слава Богу! Вы ее нашли! – крикнул агент и заговорил в свою рацию. – Отбой коду «Восемь-Дельта», доктор Фероз у меня, цела.

– Вас понял, ведите ее сюда.

– Доктор Фероз, немедленно идите со мной. Ваша жизнь в опасности.

Еще один патруль Безопасности устремился к ним, загородив Шахди телами и оттолкнув репортеров с внезапной решительностью, поразившей ее.

– Что происходит? – спросил Кеддрик.

– Доктор Фероз находится под защитой службы Безопасности. Мы отведем ее в безопасное место. Слуги Потрошителя ищут ее, чтобы убить.

Пока смысл этого шокирующего заявления доходил до нее, охранники чуть не бегом протащили ее через всю станцию и втолкнули в двери отдела Безопасности, оставив на пороге взбешенного сенатора и с полсотни репортеров, выкрикивавших вопросы, на которые никто не отвечал. В вестибюле царил форменный хаос. Выбегали в Общий агенты, чертыхаясь, расшвыривая журналистов и не обращая внимания на попорченное съемочное оборудование. Телефоны надрывались, но их почти не было слышно сквозь периодическое взревывание сирен. Диспетчеры выкрикивали в микрофоны распоряжения патрулям, а под потолком извергали потоки свежей информации громкоговорители служебной связи.

Разъяренный Джон Кеддрик пробился-таки в вестибюль, постоял немного, глядя на царившее в нем смятение, и, сжав рот до такой степени, что тот почти исчез, шагнул к стойке дежурного. Растрепанная дама за стойкой кричала что-то в микрофон. Дальнейшего Шахди не увидела, поскольку ее пропихнули дальше, в коридор с рядом закрытых дверей.

– Сюда, доктор, – сказал ее провожатый. Они свернули за угол и столкнулись с кем-то фута на два выше Шахди. Она пошатнулась, врезалась в стену, выпрямилась и увидела – снизу вверх – Ронишу Аззан, заместителя управляющего станцией Шангри-Ла.

– Доктор Фероз? – вскинула брови Рониша Аззан. – Слава Богу. Мне сообщили, что вас нашли. Будьте добры, идите со мной. Я специально спустилась за вами.

За спиной мисс Аззан замаячила чья-то массивная фигура, стремительной торпедой надвигавшаяся на них. Шахди удивленно зажмурилась. Булл Морган вышел из заключения. Вылетевший из-за угла Кеддрик застыл, онемев от изумления.

– Почему он не в камере? – выпалил он наконец, брызгаясь слюной.

– Почему он здесь, черт побери? – рявкнул управляющий, сильно напоминая в этот момент Шахди злобного питбуля.

Кеддрик вспыхнул, раздув ноздри в почти неконтролируемом бешенстве.

– Аззан, вы ответите за это головой! Как вы смели выпустить из тюрьмы этого преступника?

Булл Морган просто отодвинул его плечом.

– Вон из помещений моей службы. Вы мешаете моим сотрудникам действовать в режиме чрезвычайного положения. Убирайтесь отсюда или займите место в изоляторе. Та камера, в которой я сидел, как раз освободилась.

– Да как вы смеете…

В руках у агентов Безопасности, сопровождавших Шахди, как-то сразу появились наручники, а на лицах – зловещие ухмылки.

– Мистер Морган никогда не бросает слов на ветер, сенатор, – с усмешкой сообщил ближний из них. – И ДВВ – тоже.

Еще мгновение Кеддрик брызгал слюной, потом повернулся и устремился прочь. Булл движением фокусника извлек из кармана сигару и откусил конец.

– Лучше проводите этого говнюка до гостиницы. Видит Бог, нам не нужно, чтобы с ним что-нибудь случилось.

Пара ребят из Безопасности поспешили за сенатором, а Булл тем временем взял у своего заместителя рацию.

– Бенсон! Докладывай, мать твою! – Он отошел прежде, чем Шахди успела услышать ответ. Рониша Аззан зашагала следом, увлекая за собой Шахди.

– Мисс Аззан, – сказала Шахди, морщась от боли при быстрой ходьбе. – Я не знаю, что означает этот ваш код «Семь-Красный», но мне известно, что на станции находится Джек-Потрошитель, и в настоящий момент мне известно о докторе Джоне Лахли больше, чем кому-либо другому в Шангри-Ла.

Ее высокая спутница благодарно кивнула:

– Что ж, доктор, вот вам и занятие.

Еще через пару минут Шахди оказалась в эпицентре грандиознейшего кризиса за всю историю туризма во времени и думала, с чего начать свой рассказ побледневшим от волнения сотрудникам станции.

* * *

К концу первой недели в Лондоне Скитеру Джексону начало казаться, что Джина Кеддрик и Ноа Армстро сами шьют себе одежду. Или что Ноа купил весь гардероб еще в Штатах и привез его сюда пароходом. Обойдя несколько сотен портных и магазинов готового платья в Сохо, они так и не обнаружили ни малейшего следа пропавшей дочери сенатора и ее спутников. Опросы агентов по продаже и аренде недвижимости тоже не дали ничего. Никто из них не нашел у себя фальшивых ассигнаций, не узнали они и никого на фотографиях, которые показывали им Скитер и его помощники.

По предложению Малькольма зону поисков распространили на Ист-Энд – гораздо более опасные для работы районы города. Здесь поисковые группы в целях безопасности состояли как минимум из трех человек. Кроме того, также по предложению Малькольма, Сид Кедермен оставался в Сполдергейте, контролируя работу групп, опрашивавших частных врачей и фельдшеров. Сам опрос, как и прежде, проводили сотрудники Сполдергейта и носильщики «Путешествий во Времени».

В первую экскурсию по Ист-Энду Скитера сопровождали два закаленных профессионала: Малькольм и Марго – они желали удостовериться, что он владеет ситуацией достаточно, чтобы отпускать его с парой конюхов. Они углубились в лабиринт грязных, зловонных улиц Уайтчепла за час до рассвета, но жизнь там уже била ключом. Обитатели этого печально известного района завтракали, опрокидывая в глотку галлоны дешевого джина и пива и закусывая это значительно меньшими количествами жареной рыбы с хлебом. Женщины, кряхтя, ковыляли по улицам, словно им не удалось прилечь за ночь. Собственно, так оно и было – если речь шла о проститутках, которым не удалось набрать денег на ночлежку. Спившиеся – а Скитер успел услышать достаточно разговоров, чтобы понять, что многие из этих женщин пьют горькую, – спустили свои с таким трудом заработанные гроши на пойло. Похоже, в здешней социальной среде это было обычным явлением.

Доверху груженные телеги и фургоны громыхали по Хаундсдич, Олдгейт-Хай-стрит и Коммершл-стрит; запряженные в них битюги обросли шерстью к зиме. На юг, к порту, тянулись фургоны с добром на экспорт во все концы мира, а навстречу им везли строевой лес, мешки хлопка, стопки шкур и мехов, слитки чугуна и меди для литейных мануфактур, вонючий дым из труб которых окрашивал небо над Уайтчеплом в черный цвет. Из открытых фабричных окон несся визг пил и лязг молотов.

И люди, люди повсюду: со въевшейся в кожу угольной пылью и фабричной копотью, которые не смыть дешевым щелочным мылом. Женщины в неряшливых платьях, несколько лет как вышедших из моды, пекли хлеб, тащили корзины с цветами, резали мясо за витринами мясных лавок, задние комнатки которых часто хранили страшную тайну подпольных абортов. Мужчины тащили на плечах мясные туши или корзины с потрошеной рыбой, направляясь на зловонные рынки, где бездомные кошки и жирные крысы дрались из-за потрохов или рыбьих голов. Другие толкали перед собой тачки с кирпичом или строительным камнем, тащили на кожаных ремнях точильные станки, переходя от порога к порогу с предложением поточить ножи. Мальчишки-посыльные тащили корзины овощей или тяжелые охапки газет. Некоторые торговали с тачек ржаво-красной кирпичной пылью, расфасованной в маленькие кульки. Какой-то мальчишка держал в руках настоящего хорька, а на потертом кожаном поводке – рыжего спаниеля.

– Боже праведный, он что, продает этого хорька? – изумленно спросил Скитер.

Малькольм проследил направление его взгляда.

– Нет, не продает. Этот мальчишка – крысолов. Чтобы крыс извести, надо хорька завести, – добавил он, явно цитируя народную мудрость. – Впрочем, большую часть дня он проводит в лучшей части города. Выводит крыс в домах богатых леди. Хорек выискивает их и выгоняет, а спаниель убивает.

– А мальчишка получает звонкую монету от пожилой леди, которая до истерики боится крыс, – предположил Скитер.

Марго покачала головой:

– Скорее от горничной или экономки, которая боится потерять место из-за того, что крысы прогрызли ход в кладовую или устроили гнездо в лучшем белье.

– Что ж, ясно, – вздохнул Скитер, когда мальчишка прошмыгнул мимо них, держа путь на запад. Тут он заметил длинный, узкий деревянный стол, на котором несколько девушек раскладывали для просушки какую-то странную, темную массу. – А эти-то что делают?

– Сушат спитой чай, – улыбнулся Малькольм.

– Сушат? Это еще зачем?

Марго хихикнула.

– На торговле спитым чаем наживают целые состояния. Экономки или кухарки в богатых домах продают за гроши спитой чай, потом вот эти девицы сушат его, придают ему товарный вид и продают в бедных кварталах.

– Спасибо, буду знать. Ни за что не буду покупать чай в этих краях. Что это за порошок они туда подсыпают? Вонь жуткая.

– Лучше не спрашивай, – успокоил его Малькольм.

– Пожалуй, ты не захотел бы знать и того, что здесь едят, – добавила Марго. – Здесь до сих пор нарушаются законы, запрещающие добавлять в пищу самую уж гадость. Ну, например, кирпичную пыль в колбасу – для цвета.

– И без ленча обойдусь. Я вообще не великий едок. – И правда, прожив пять лет в юрте Есугэя Доблестного, научишься затягивать пояс, если хочешь выжить. Впрочем, есть кирпичную пыль ему еще не приходилось, это точно. Тем временем они миновали «Десять Колоколов» – кабак, занявший стратегически выгодную точку на углу оживленных Коммершл-стрит и Фурнье, откуда уже виднелся блестящий шпиль церкви в Спитафилдз. Убого одетые мужчины у входа глазели на неспешно разгуливающих мимо усталых женщин. Те в свою очередь бросали на них оценивающие взгляды. Оборванная старуха, торговавшая у входа жареными каштанами, не обращала на проституток внимания, сосредоточив его исключительно на покупателях. Одна из женщин остановилась отдохнуть, прислонившись к стене, но ее тут же согнал с места констебль.

– Давай двигай, покуда не забрал тебя в участок! Женщина отвечала ему не на чистом английском – Скитер так и не понял этих выпаленных очередью неразборчивых слогов, – но послушно двинулась дальше по улице. Скитер почесал в затылке.

– Что это они, а?

– Им не разрешается занимать какое-то определенное место, – тихо ответил Малькольм. – Им положено все время ходить. Они переходят от паба к пабу или просто кружат вокруг таких зданий, как церковь Святого Ботольфа. Ее здесь так и называют: «потаскушья церковь». Иногда они циркулируют по определенным участкам, но не останавливаются надолго, чтобы их не арестовали. Так, Мэри Келли патрулирует участок, прилегающий к «Десяти Колоколам» – вот здесь. Говорят, она очень ревниво охраняет свою территорию. Но, конечно, это может быть просто выдумка завистниц. Она очень хороша собой и живого нрава. Она любит петь, а мужчинам это нравится.

– Женщины вроде Лиз Страйд, – вмешалась в их разговор Марго, – наверняка терпеть ее не могут за это.

Скитер видел фотографии Длинной Лиз – мужеподобной шведки с лошадиным лицом и ртом, в котором недоставало половины зубов. Не повезло с внешностью бедняге. Говорили, ее сожитель был совершенно раздавлен ее смертью.

– Ладно, – прокашлялся Скитер. – Откуда мы начнем? Я и не представлял, что Ист-Энд так велик.

– Тьфу, это еще что, – ухмыльнулась Марго. – Видел бы ты доки. Причалы тянутся до бесконечности. Малькольм искоса посмотрел на свою невесту.

– Боюсь, мистер Джексон еще более чем успеет прогуляться по портовым кварталам до окончания этой истории. Что ж, мистер Джексон, вы познакомились немного с Уайтчеплом, так что имеете представление об этих местах. Я предложил бы начать с Миддлсекс-стрит. Если они покупали свой гардероб в Ист-Энде, это наиболее вероятное место.

– Что ж, ведите, – покорно вздохнул Скитер. Малькольм повел их мимо храма Христа, выделявшегося ярким белым пятном на фоне окружающей закопченной застройки, и свернул к расположенной в квартале к западу Миддлсекс-стрит. Воскресный платяной рынок, давший улице ее знаменитое прозвище, был, разумеется, закрыт, но магазины, торговавшие недорогой готовой одеждой, уже работали. Малькольм распахнул дверь ближнего к ним, пропуская внутрь Скитера и Марго. Стоило двери с тяжелым стуком закрыться за ними, как бедно одетая, но чисто умытая девушка за прилавком с подозрением уставилась на их дорогие костюмы.