Текст книги "Божьи генералы 2"

Автор книги: Роберт Лиардон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Дела, дела, дела?

В Книге пророка Осии 4:6 говорится, что народ Божий будет истреблен из-за недостатка ведения. С помощью невежественных и в большинстве своем безнравственных священников руководство католической церкви придумало и учредило свою собственную религию. Когда традиции уже не приносили желаемого результата, церковь начинала изменять или добавлять правила.

Вина и страх были основными чувствами, на которые церковь делала упор, стремясь заставить людей приходить в церковь. Для того чтобы решать вопросы, связанные со смертью, адом, раем и чистилищем (место, находящееся между раем и адом, предназначенное для людей, которые и не слишком хороши, но и не слишком плохи), Папа Римский и его иерархия создали систему, которая имела своей задачей стабилизировать церковную экономику и облегчить испытываемое людьми чувство вины.

Священники учили прихожан, что на Небесах существует система, подобная банковской, где хранятся записи о всех добрых делах людей. Они также учили и о том, как переводить все эти добродетели на свой личный счет, чтобы не предстать перед Божьим Судом.

Церковь учила, что Иисус, Мария и святые во время своей земной жизни вели себя гораздо лучше, чем требовалось, и поэтому попали на Небеса. Все их сверхурочные добрые дела были положены на особый небесный банковский счет, доступ к которому имеет Папа Римский. Этот запас, называемый "коллективной добродетелью" или "сокровищами добродетели", может быть доступен также и простым людям через указанную им священниками деятельность, которая зависела от исповеданных ими грехов. Эта деятельность называлась "делами". Свидетельство о совершенных делах выдавалось в виде своеобразной квитанции, или подтверждения покупки, известной в те времена как индульгенция. Лишь один Папа Римский мог определить, на сколько лет могло быть уменьшено время вашего наказания в чистилище, и индульгенция являлась документальным подтверждением этого. В конце концов, Папа был преемником святого Петра и единственным обладателем ключей от Царства Божьего, – так учила католическая церковь.12

Сегодня, если присмотритесь повнимательнее, вы сможете заметить людей, живущих по делам, и среди окружающих вас верующих. Люди, порабощенные религиозным духом, тяжело работают для того, чтобы получить Божье прощение, поскольку они пытаются искупить свои грехи добрыми делами. В харизматических кругах подобное мышление часто может проявляться в чрезмерном погружении в деятельность церкви, чтобы быть отмеченным церковными лидерами. Подобные люди стремятся получить знаки одобрения от других людей. Если они это получают, то чувствуют, что Бог также их принимает. В католической церкви такое ощущение удовлетворения наступает от регулярного посещения мессы. Католик, свято придерживающийся традиций, не допустит, чтобы что-то помешало ему посетить мессу. Однако, как правило, он не будет движим желанием поклоняться Богу вместе с другими верующими, как это должно быть; он будет стремиться быть принятым Богом. Даже сегодня некоторые католики исповедуют свои грехи перед священником, а затем определенное количество раз говорят "Славься, Мария" или же зажигают свечи на алтаре. Это кажется безобидным, но подобная практика подстрекается все тем же религиозным духом, который толкает людей назад, в средневековье, и заставляет их совершать добрые дела в обмен на спасение.

Спасение по делам заставляет людей пытаться искупить свои грехи добрыми делами. Вместо того чтобы стать свободными, они оказываются порабощенными

Но во времена Лютера дела требовали несколько больших усилий. Из-за того, что церковь пыталась привлечь интерес людей к различным Божьим вещам и повысить посещаемость церковных служб, священники стали обещать прихожанам очищение от грехов за посещение определенных святых мест, особенно в Риме, и созерцание различных артефактов прошлого. Этими артефактами, или реликвиями, являлись, к примеру, серебряные монеты, которые, как предполагалось, Иуда получил за предательство Иисуса, и частица молока из груди Девы Марии.

После посещения какого-либо святого места или созерцания реликвии от имени Папы Римского человеку выдавалась индульгенция, которая являлась свидетельством его добродетели, обретенной благодаря паломничеству. Например, созерцание Иудиных монет уменьшало срок пребывания верующего в чистилище на тысячу четыреста лет. Если же кто-либо хотел перевести на свой счет гораздо больше добродетелей, ему следовало отправиться в Рим.

Некоторые святые места ценились больше других, но Рим был буквально наполнен различными реликвиями, захваченными в Иерусалиме в 70 году нашей эры римским императором, который разграбил и сжег город. Рим стал новым домом для лестницы Понтия Пилата, Scala Sancta, на которой Иисус стоял перед толпой, осадившей его на распятие. Поскольку Иисус однажды стоял на ней, эта лестница имела большую ценность с точки зрения "коллективной добродетели". Однако человеку было недостаточно просто рассматривать реликвию; он должен был подниматься по лестнице, произнося различные молитвы, становясь на каждую из двадцати восьми ступеней. Поднявшись по лестнице один раз, человек получал достаточно добродетели, чтобы спасти из чистилища умершего родственника.

Рим также считался городом, где были погребены тела Петра и Павла. Служители церкви разрезали каждое тело на две части и разделили между четырьмя церквами, чтобы они могли зарабатывать на паломниках. Кроме этого, в Риме были похоронены сорок Пап и семьдесят шесть тысяч мучеников; посещение могилы каждого из них также отправляло некоторое количество добродетели на небесный счет верующего. Одна церковь утверждала, что в ней хранится двенадцатифутовая балка, на которой повесился Иуда.

В Риме человек мог по-настоящему угодить Богу. Поэтому в 1510 году, когда Лютера вместе с еще одним представителем его монастыря в Эрфурте избрали для того, чтобы уладить разногласия местных властей с Папой Римским, он с нетерпением стал ожидать, когда же ему наконец представится возможность оказаться рядом с таким огромным количеством реликвий. Оказавшись в Риме, Лютер остановился в монастыре местного ордена августинцев, принимая участие в жизни монастыря, ежедневных молитвах, службах и исповедях. Как только у него появлялось хоть немного свободного времени, Лютер тут же использовал его для посещения святых мест. Он делал это не только для того, чтобы уменьшить время своего пребывания в чистилище, но также и из-за своего огромного интереса к различным Божьим вещам.

Чтобы вы могли представить себе, какую важность для Лютера имело подобное времяпровождение, я хочу сказать, что в это же время в Сикстинской капелле над росписью потолков трудился знаменитый Микеланджело. Но для Лютера это не представляло особого интереса. Он страстно хотел увидеть изображение Девы Марии, принадлежавшее, как считалось, руке апостола Луки.

Тем не менее Рим разочаровал Лютера. Он увидел, что священники там являются безнравственными и легкомысленными. Они с такой скоростью проводили мессу, что в одну, проведенную им, их могло бы вместиться целых семь. Однажды Лютер был шокирован, подслушав разговор между священниками, готовившими причастие. Один из них пробормотал: "Ты являешься хлебом, хлебом ты и останешься; ты являешься вином, таковым и будешь". Услышав такие непочтительны слова, Лютер пришел в уныние. И все-таки он не утратил своей веры в таинства, церемонию и добросовестных немецких священников. Лютер оказался способным отделить эту безнравственность от своих убеждений. В Риме же он продолжил совершать добрые дела.13

Однако посреди этого паломничества в душу Лютера снова закрались сомнения, которые заставили его пересмотреть ценность всего произошедшего с ним. В действительности он находился на Santa Scala, лестнице Пилата, когда в его голове стали появляться первые вопросы. Лютер поклонялся и целовал каждую ступеньку, произнося молитвы, когда заметил, что у него появилось желание, чтобы его родители были уже мертвы; но хотел он этого не потому, что больше не желал видеть их. Наоборот, Лютер хотел, будучи в Риме, освободить их от чистилища. Он понял, что все вокруг стало игрой – где была настоящая власть, и кто на самом деле обладал ею? С этого момента Лютер стал подвергать сомнению уже все происходившее вокруг него. Как можно узнать, угодил ли он вообще Богу своим путешествием в Рим? Как он может стать Божьим другом?14

Где была настоящая власть, и кто на самом деле обладал ею? Можно ли угодить Богу путешествием в Рим? Каким образом Лютер мог стать Божьим другом?

Встреча с мистиком

Вернувшись из Рима в Эрфурт, Лютер был переведен в монастырь ордена августинцев, находившийся в немецком городе Виггенбурге. Там он собирался преподавать в университете. Витгенбург был таким же небольшим городком, как и Эрфурт. Однако правитель той местности, Фридрих Мудрый, хотел построить в своем городе лучший университет во всей стране.

Оказавшись в Виттенбурге, Лютер нашел себе наставника, который остался верен ему до конца своей жизни, священника по имени Йохан фон Штаупиц.

На новом месте Лютер продолжал изнурять священников так же, как он делал это в Эрфурте. Он знал, что грехи не могут быть прощены без исповеди и покаяния перед священником, прощения, полученного от этого священника, и выполнения какой– либо епитимьи за совершенные грехи. Однако прежде чем исповедаться, необходимо было вспомнить все свои грехи. Лютер знал, что "душа должна быть исследована... память обыскана... мотивы изучены",15 потому что без этого невозможно было пролить свет на все совершенные грехи. Но Лютер знал еще и о самозащите своего собственного "я", а также о том, что он может не вспомнить некоторых своих грехов. Поэтому даже покаяние оказывалось неспособным полностью помочь ему.

Когда Лютер понял, что ни добрые дела, ни паломничество к святым местам, ни исповедь не могут помочь ему обрести спасение, он, будучи чрезвычайно утомленным предложенными церковью путями, впал в глубочайшее отчаяние. У Лютера началась паника, а его совесть настолько донимала его, что он стал ужасаться самым незначительным вещам. Также ему стали сниться ночные кошмары, и, как он позже признался, его психическое состояние в то время было хуже, чем любое физического недомогание, которое мы можем себе представить.16

Штаупиц пытался облегчить угрызения совести Лютера с помощью метода, о существовании которого тот никогда даже и не думал. Штаупиц был мистиком. Только не путайте это с ведьмами или мистицизмом движения New Age. Мистики являлись монашескими группами, которые искали и находили осязаемое Божье присутствие. В 300 году после Рождества Христова, когда церковь была секуляризирована и стала языческой, стали появляться группы людей, которые отправлялись в пустыню и жили там отрезанными от всего мира, занимаясь поисками Бога. Этих людей называли отшельниками; те из них, кто ощущал Бога, рассказывали о величайших знаках и чудесах. Слово "мистики" стало применяться исключительно по отношению к отшельникам, которых позже назвали монахами, ощущавшими грандиозное присутствие Бога. Они обнаружили, что в Его присутствии могут меняться. Они во всей полноте осознали порочность человеческой природы и устремились к Богу, чтобы раствориться в Его безграничной добродетели.

Мистики обнаружили, что могут меняться в присутствии Божьем. Их порочные качества отпадали по мере того, как они растворялись в Боге

Штаупицу этот опыт был знаком из первых рук, что для людей того времени было необычным. Он попытался показать Лютеру Бога с этой стороны, объяснив, что улучшать человеческую природу посредством добрых дел было подобным лечению ветряной оспы по одному струпу. Мистики делали все то же, что и другие монахи, но только не для того, чтобы получить прощение, а чтобы Бог хоть один раз почтил их Своим визитом. Они постились, поклонялись, молились, исповедовались и исполняли епитимью, как и все остальные. Но для мистиков все эти дела были средством наполнить свою жизнь Божьим присутствием и познания Его природы. Мистики были теми, кто истинно искал Бога.

«Любить Бога? Я ненавижу Его!»

Штаупиц пытался помочь Лютеру, научив его просто любить Бога. Но Лютер лишь посмеялся над этим. Его представления о Боге и Иисусе были искажены. Лютер считал Их рассерженными и праведными и верил, что на основании Своей праведности Они собирались судить людей.

Впоследствии Лютер следующим образом описывал отчаяние, в котором он тогда оказался:

"Не противоречит ли здравому смыслу то, что Бог, руководствуясь лишь Своей прихотью, покидает человека, ожесточается на него, проклинает его, как будто Он получает удовольствие от грехов и вечных мучений, на которые обрекает несчастных, Тот, Который, как написано, обладает такой добротой и милосердием? Это кажется несправедливым, жестоким и недопустимым для Бога, поскольку в таком случае должно было пострадать огромное количество людей. Кого тогда не коснулся бы карающий перст Господень? Я сам неоднократно впадал в такое отчаяние, что желал, чтобы я вообще не появлялся на этой земле. Любить Бога? Я ненавидел Его!"17

В конце концов Лютер осознал величайший из своих грехов. Он ненавидел Бога. Он ненавидел то, что Бог будет судить людей. Он ненавидел то, что никогда не сможет даже приблизиться к Его стандартам. Он ненавидел то, что Бог отдаст людей демонам, чтобы их потащили в ад, несмотря на все усилия людей угодить Ему. Лютеру казалось невозможным любить Бога.

Путь к откровению

Казалось, что надежды больше нет. Что можно было сделать с этим измученным монахом? Но Штаупиц знал, что ему нужно. Он отказался от своей должности в Виттенбургском университете и передал ее Лютеру. Конечно, если принять во внимание внутреннее состояние Лютера, это могло показаться нелепым. Как мы знаем, тогда он был неподготовленным и, что самое главное, недостойным заменить Штаупица. Тем не менее в 1512 году он получил степень доктора теологии. Тогда Лютеру было двадцать девять лет.

Для того чтобы преподавать Библию, Лютеру необходимо было хорошо изучить ее. Штаупиц думал, что, возможно, Лютер в процессе изучения Библии сам сможет найти ответы на мучившие его вопросы. Библия была для Лютера малознакомой книгой. Он, конечно же, как и любой другой представитель духовенства, имел к ней доступ, но читать ее никто никогда Лютера не заставлял. В то время другие материалы являлись более важной составляющей теологического образования монахов и священников.

Самой же большой ошибкой католической церкви стало то, что она позволила Лютеру проводить много времени, изучая Библию.Знайте: больше всего проблем мертвой религии доставляют люди, читающие Библию. Почему? Религия хорошо приживается в области невежества и в области души. Она основывает свои факты на размышлениях, легендах, а также на том, о чем мечтают люди, вместо написанного в Слове Божьем.

В 1513 году Лютер приступил к изучению Псалтири, и именно здесь он начал свой путь откровения, который в конце концов его освободил. Двадцать первый псалом приоткрыл дверь его души и впустил в нее свет. В нем написано:

"Боже мой! Боже мой! [Внемли мне!] Почему Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего. Боже мой! Я вопию днем – и Ты не внемлешь мне, ночью – и нет мне успокоения " (стихи 2,3).

Лютер был изумлен прочитанным. Иисус также чувствовал Себя покинутым и оставленным Богом. Представления Лютера об Иисусе, сидящем над всем человечеством и направляющим людей в ад, изменились. Теперь Лютер видел Христа не на троне, но на кресте. Он даже уже был почти способен увидеть сердце Бога. В нем Лютер видел мягкий свет Его сострадания к людям, которое и отправило Иисуса на крест.

Лютер, однако, ничего не мог поделать с образом праведного Бога, судящего неправедных людей, которые не могли быть никем другим. Он знал, что Бог нуждается в справедливости, и поэтому, даже начиная все больше понимать Божью любовь, Лютер продолжал дрожать, думая об этой справедливости.

Лишь только вера

Только принявшись за изучение Посланий Павла, Лютер начал понимать истинное значение праведности и справедливости Бога. Он бился над письмами Павла, пытаясь постичь их основную концепцию. Здесь мне хотелось бы упомянуть одну достойную внимания вещь, касающуюся Мартина Лютера: он использовал Писание для исследования каждой области, в которой испытывал терзания. Ответы на свои вопросы Лютер искал в Посланиях к римлянам и галатам. Между 1515 и 1517 годами, читая лекции, посвященные этим двум книгам Библии, он начал понимать, что в действительности означает Божья справедливость.

Читая Послание к римлянам 5:1, где говорилось об оправдании верою, Лютер пришел в ярость! Это не укладывалось у него в голове! Пытаясь во что бы то ни стало понять прочитанное, Лютер стал искать значение слова "справедливость" в греческом языке. Справедливость определялась как строгое следование закону и вынесение приговора, точно также, как он всегда считал. Как ему казалось, все осталось без изменений – человек был по-прежнему обречен.

Освободило же Лютера греческое определение словаоправдание. Оправдание отличалось от справедливости. Оправдание имело отношение к процессу, который случается, когда приговор подлежит отмене. Оправдание является именно тем процессом, посредством которого человек может снова вернуться к Богу и духовно возродиться.

Теперь Лютер наконец-то смог это увидеть! Бог стремился не проклясть, но духовно возродить человечество и дать каждому человеку еще один шанс.

Однако Лютер заметил, что даже этот процесс духовного возрождения, или надежды на духовное возрождение, являлся недостаточным для того, чтобы Бог принял человека. Достаточным его делала вера. Вера являлась даром, и по своей вере человек получал оправдание. Простая вера в искупительную жертву Христа делает Его праведность доступной нам. Только через Иисуса человек может примириться с Богом. Вера в жертву Иисуса на кресте является достаточной! Бог является Другом всего человечества!

Вера являлась даром, и по своей вере человек получал оправдание. Вера в жертву Иисуса на кресте является достаточной! Бог является Другом всего человечества!

Объединение этих понятий о Божьей справедливости и библейского «Праведный верой жив будет»(Римлянам 1:17) породило новую теологию, которая, однако, не пришла внезапно. Четырехлетние размышления и изучение придали этому откровению необходимую силу. Лютер говорил:

"Наконец, после продолжительных размышлений и по милости Божьей я... начал понимать, что праведные живут по Божьему дару, а именно – по вере... Я почувствовал себя заново рожденным, а также то, как будто я вошел в широко раскрытые врата рая"18.

В отхожем месте?

Где-то между 1518 и 1521 годами к Лютеру пришло его окончательное откровение – и оно положило начало революции.

Изучая жизнь преданных христианских лидеров и истины, принесенные ими в мир, или же совершенные ими чудеса, я обнаружил, что полученные ими откровения или обретенная сила часто исходили из глубокого отчаяния. В качестве примера вы можете взять Лютера или же какого-нибудь другого знаменитого проповедника. Многие из них находились при смерти, прежде чем обрести яркое и восхитительное служение. Этими словами я не хочу сказать, что так должно быть всегда. Однако я хочу ободрить вас и сказать, что дьявол всегда атакует человека особенно сильно перед самым прорывом того в сторону Бога.

Лютер описывал дни, непосредственно предшествовавшие его прорыву, как наполненные сильной депрессией. Говоря его собственными словами, он находился "в клоаке". Буквально это означает, что он находился в отхожем месте. Хотя некоторые историки и понимают Лютера слишком дословно, но этими словами он пытался описать свое внутреннее состояние."

Историки называют вышеупомянутый переход Лютера от депрессии к свободе его "евангелическим прорывом" или же его "высшим переживанием".20 С этого момента фраза "Божья справедливость" наполняла его разум приятными чувствами, а не ненавистью.

Вы можете почувствовать Божий мир, воцарившийся в сердце Лютера, прочитав следующие его слова, посвященные обретенному откровению:

"Если вы по-настоящему верите в то, что Христос является вашим Спасителем, тотчас же вы обретаете милосердного Бога, ибо вера ведет вас и открывает перед вами Божье сердце и Его волю, в которых вы можете видеть исключительную милость и льющуюся через край любовь. Чтобы в вере видеть Бога, вы должны смотреть на Его отцовское, любящее сердце, в котором нет места ни гневу, ни недоброжелательности. Тот, кто считает Бога гневающимся, не видит Его в истине, но смотрит лишь на завесу, подобную тому, как если бы лицо Бога было закрыто темным облаком"21.

Новое откровение Лютера в отношении Библии освободило его от всех беспокойств, связанных с демонами, которые глубоко укоренились в его душе с самого раннего детства. Все его внутренние битвы прекратились с появлением креста. На этом кресте он видел не только Божье милосердие, но и победу Христа над сатаной и его демонами.

Написанный Лютером гимн прекрасно раскрывает его убеждения:

Так Сын сказал: "Держись Меня

И впредь уже не бойся.

Я жизнь Свою дал за тебя,

Возьми ее – она твоя.

Я – твой, ты – Мой,

И там, где Я,

Там наши жизни так сплелись,

Что дьявол будет локти грызть.22

Лютер прибивает свое откровение к дверям церкви

Когда Лютер увидел откровение и истину Божьего искупления, он тут же заметил все те злоупотребления, которые процветали в католической церкви. Потрясенный царившим там лицемерием, он стал пытаться принести в церковь свет и отвратить людей от неверного пути, по которому они следовали.

Тетцель продает индульгенции

Ранее я сравнивал индульгенции с подтверждением покупки или квитанцией о продаже. Обладать индульгенцией означало иметь письменный документ, который указывал на приобретение определенного уровня прощения, в зависимости от того, что для этого было сделано. Исторически, для того чтобы получить индульгенцию, человеку необходимо было совершить определенное количество добрых дел. Когда же церковь испытывала значительную потребность в деньгах, как, например, во время крестовых походов, индульгенции продавались людям сразу же за определенную денежную сумму и не требовали какой-либо религиозной деятельности, такой как паломничество в Рим. В конце концов Папа Лев X поднял подобное злоупотребление на новый уровень, для того чтобы закончить строительство величайшего собора всех времен – базилики Святого Петра. Лев буквально истекал слюной от одной лишь мысли, что он может стать Папой Римским, закончившим это строительство. Стоимость работ была чрезвычайно высока и могла погрузить Ватикан в долговую яму. Чтобы подобного не произошло, Папа пожаловал новому архиепископу Бранденбургскому право продавать индульгенции.

Для того чтобы ускорить процедуру и обеспечить оптимальность продаж, архиепископ нанял священника, который обладал талантом продавца индульгенций. Его звали Йохан Тетцель. Он с большой помпой проехал через весь город на его окраину, встретился там с представителями местных властей, а затем торжественно направился в сторону главной площади, сопровождаемый толпой людей. Там Тетцель поставил большой крест с изображенным на нем папским гербом и начал проповедовать, что, заплатив лишь один раз, люди могут вызволить из чистилища своих родственников. Он очень ловко манипулировал людьми:

"Бог и святой Петр призывают вас. Подумайте о спасении своих душ, а также душ ваших умерших близких людей. Вы уверены, что, принимая в расчет все жизненные искушения, попадете на Небеса? Ваша исповедь и плата за индульгенцию обеспечат вам полное прощение – прислушайтесь к голосам своих умерших родственников: Сжальтесь над нами, сжальтесь над нами... Мы вас родили, вырастили, поставили на ноги, оставили наследство, а вы настолько черствы и жестоки, что не хотите освободить нас".23

По всей Германии распространилась поэтическая фраза Тетцеля: "Лишь только в ящике зазвенит монета, душа из чистилища вырвется к свету". В результате в ящиках для пожертвований зазвенело столько монет, что в срочном порядке пришлось чеканить новые.24

Услышав об этом, Лютер чрезвычайно обеспокоился. Обман, преподносившийся под видом индульгенций, сильно расстроил его. Хотя Лютер познал истину еще недостаточно для того, чтобы полностью отбросить даже саму мысль о продаже индульгенций, он все равно был не согласен с подобным злоупотреблением.

Таким образом, оставаясь верным ордену августинцев, а также своим первоначальным убеждениям, Лютер считал, что любой епитимье, индульгенции или исповеди обязательно должно предшествовать раскаяние человека в своих грехах. Грешник должен был истинно сожалеть о содеянном. С выходом новой папской буллы (папского распоряжения), позволявшей Тетцелю продавать индульгенции без епитимьи, люди теряли важную составляющую процесса примирения с Богом – раскаяние.

Лютер прибивает свои «Девяносто пять тезисов» к дверям Замковой церкви в Виттенбурге Художественный музей

Все это подтолкнуло Лютера, обеспокоенного манипуляциями Тетцеля и злоупотреблениями Папы Римского, начать работу над списком беспокойств, вопросов и проблем, касавшихся продажи индульгенций. Когда Лютер закончил, его список содержал девяносто пять пунктов. Не будучи до конца уверенным в соответствии некоторых своих комментариев с Библией, Лютер тем не менее повесил их на двери Замковой церкви в Виттенбурге.

Сам по себе этот поступок не представлял собой ничего экстраординарного. Так мог поступить каждый желающий собрать группу людей для дебатов или дискуссии. Лютер не был особо обеспокоен собственной неуверенностью в истинности некоторых своих комментариев, поскольку он был движим стремлением прежде всего обсудить их. Лютер знал, что все точки над "i" могут быть расставлены лишь в процессе обстоятельного обсуждения.

В ожидании ответа Лютер продолжал заниматься своими делами, даже и не подозревая, что написанное им войдет в историю, как одно из величайших и наиболее конфронтационных событий, произошедших в христианском мире со времен Иисуса и Его апостолов.

Что было предметом дискуссии?

Основные пункты тезисов Лютера были следующими: (1) возражение против продажи индульгенций для финансирования строительства базилики Святого Петра; (2) отрицание власти Папы Римского над чистилищем; (3) рассмотрение истинных путей помощи грешнику.

Лютер подверг критике представления о том, что Папа Римский может уменьшить страдания в чистилище. Он также подверг сомнению и то, обладают ли святые кредитом добродетели. Очевидно, что им обладал один лишь Христос. То же, что имел Христос, давалось людям совершенно свободно, без использования каких-либо папских ключей. Лютер выразил недовольство продажей индульгенций, которые, как он считал, вытеснили собой истинное раскаяние и искренние дела милосердия. Кроме этого, Лютер был уверен, что продажа индульгенций давала людям ложное ощущение безопасности и способствовала появлению в их душах излишней самоуспокоенности.

Подвергнув сомнению существование чистилища, Лютер сделал подкоп под само основание католической церкви. Что если чистилище было не чем иным, как страданиями людей во время своей жизни на земле? Лютер писал:

"Индульгенции являются наиболее разрушительными, потому что они наполняют сердца людей излишней самоуспокоенностью и, таким образом, подвергают опасности спасение. Прокляты те, кто думает, что индульгенции обеспечивают им спасение. Бог являет Себя в противоположностях; человек может чувствовать себя потерянным в тот самый момент, когда он уже стоит на пути к спасению. Когда кажется, что Бог оправдает человека, Он проклинает его. Того, кого Бог хочет оживить, Он должен сначала убить. Благоволение Божье настолько часто описывается в форме гнева, что кажется чрезвычайно далеко как раз в тот момент, когда оно уже находится в руках. Человек должен сначала возопить о своей полной немощи. Он должен испытать страх, пронизывающий его до мозга костей. Эти мучения являются мучениями чистилища. Я не знаю, где оно расположено, но уверен, что его можно почувствовать в этой жизни. Я знаю человека, который прошел через такие страдания, что, если бы они продолжались еще пятью минутами дольше, он обратился бы в пепел. В подобных беспокойствах и лежит начало спасения. Когда человек считает себя чрезвычайно греховным... даже если он миллион раз прощен Папой Римским, он может пожелать остаться в чистилище, ибо истинное раскаяние жаждет наказания. Христиане не должны бояться нести свой крест. Крещенный во имя Христово должен быть подобным овце, приготовленной к закланию. Добродетели Христовы гораздо более действенны тогда, когда несут крест, а не отпущение грехов"25.

В то время как Лютер продолжал заниматься своими исследованиями, вывешенные им«Девяносто пять тезисов» без его ведома были переведены с латинского на немецкий язык и уже во всю циркулировали не только среди представителей церкви, но и среди простых людей. Они совершали свою работу в области духа. Вызывая гнев религиозных властей, тезисы в то же время открывали истину простым людям. Подобное положение дел представляло реальную угрозу врагу, который правил людьми, опираясь на их невежество.

Лютер сидел в своем рабочем кабинете, даже и не подозревая о том, что за его дверями все пришло в необыкновенно интенсивное движение. Предпосылки к нему создавались на протяжении сотен лет. Все началось с Джона Уиклифа и его перевода Библии на родной язык, чтобы сделать ее доступной простому человеку. Затем пришло время Яна Гуса, озарившего тьму средневековья некоторыми из откровений, которые позже понесет людям Лютер. Уиклиф и Гус умерли, так и не увидев плодов своей деятельности; их увидел Лютер. Более того, он поспособствовал тому, что плоды эти распространились по всему миру. Легенды говорят, что Гус, сгорая на костре за свою "ересь", предсказал пришествие Лютера. Как сообщают, он из пламени обратился к церковным лидерам и сказал им, что через сто лет придет человек, которого они не смогут убить.

Гус не назвал Лютера по имени, тем не менее, Лютер мог быть единственным человеком, которого имел в виду чешский реформатор. Лютер вышел на сцену спустя примерно сто лет после казни Гуса, и, несмотря на то, что на его жизнь неоднократно покушались, никто так и не смог достичь поставленной цели.

Некоторые историки любят поспорить о том, прибил Лютер свои тезисы к дверям церкви или же просто распространил их копии. Они говорят, что если бы Лютер распространил копии своей работы, то начало Реформации не было бы таким сильным.26 Подобные споры просто смешны и уводят фокус в сторону от содержания тезисов, которое представляет основную ценность. Попытка преуменьшить влияние, оказанное «Девяноста пятью тезисами», неважно, каким образом они распространялись, говорит о невежестве ученых. Вне всякого сомнения, мы до сих пор ощущаем влияние работы, проделанной Лютером пятьсот лет назад. Независимо от того, как все это происходило, значение Реформации останется неизменным.