Текст книги "Божьи генералы 2"

Автор книги: Роберт Лиардон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Сам город и отношение его жителей к переменам были настоящей мечтой реформатора. Реформаторы получили в свои руки всю полноту власти для моральной реконструкции города, наполненного безнравственностью. Кальвин усердно трудился, служа людям и неся им знание Библии, которое должно было помочь горожанам жить праведной жизнью. Даже несмотря на свои обширные знания, Кальвин никогда не обращался к людям свысока, но всегда, наставляя их, стремился опуститься на уровень своих слушателей, чтобы лучше понять одолевавшие тех проблемы.

Такое отношение вам может показаться вполне обычным, но все-таки не забывайте, в какое время жил Кальвин. Католическая церковь держала людей во тьме. Именно люди должны были служить церкви, а не наоборот. Поэтому только обладая огромной смелостью, можно было перевернуть существовавшую систему и сделать церковь служащей людям. Еще большая смелость требовалась для того, чтобы учить людей Слову Божьему, чтобы они могли понять все написанное в нем.

Несмотря на кажущуюся идиллию, проблемы продолжали существовать. Кальвин обладал сильным характером, и политические власти, хотя и желавшие реформ, стремились сохранить свои позиции и вес в обществе. Противостояние Кальвина и властей стало главным тормозом Реформации.

Кальвин создал "Символ веры", который должен был произнести каждый человек, называвший себя гражданином. "Символ веры" утверждал, что Слово Божье является окончательной властью; природа человека порочна; а спасение, праведность и возрождение обретаются лишь в Иисусе Христе.

"Символ веры" стал одним из факторов появления в церкви музыкального прославления. Кальвин постановил, что богослужение должно сопровождаться пением псалмов, наполняющим жизнью слова Писания и являющим откровение поющим. Поскольку в то время в церкви не было никакой музыки и никто не знал подходящих мелодий, Кальвин создал детский хор и научил их некоторым гармониям пения псалмов. Этот хор пел во время служб, а взрослые слушали. После того как остальные прихожане научились петь, им предложили присоединиться к хору. Кальвин стремился к тому, чтобы во время каждого богослужения пелось несколько известных песен, что способствовало бы искреннему поклонению. До этого времени никто не понимал песен, певшихся во время мессы, потому что все их слова были на латинском языке.

Затем Кальвин организовал образовательную программу, которую должен был посещать каждый человек, и установил правило отлучения от церкви, в особенности от Вечери Господней, для тех, кто не жил в соответствии с Божьими стандартами. Нет, Кальвин не считал, что мы можем вести абсолютно безгрешную жизнь. Это правило распространялось на тех, кто постоянно вел безнравственный образ жизни, не раскаиваясь и не полагаясь на Святого Духа.

Споры, касавшиеся подобной строгости, продолжались около года, и ситуация стала достаточно напряженной. Наконец, в январе 1538 года политические власти запретили Кальвину и Фаре– лю проповедовать, потому что первый в одной из своих проповедей назвал их "дьявольским сборищем"27; власти приказали реформаторам позволить участвовать в Причастии каждому.

Но Кальвин и Фарель, не обратив внимания на угрозы, продолжали выступать с обличительными проповедями и не допускали к Причастию безнравственных людей. В результате возле церкви собралась разъяренная толпа, угрожавшая реформаторам смертью.

К апрелю правительство пришло в ярость. Фарелю и Кальвину было приказано покинуть Женеву в течение трех дней.

Кальвин с радостью покинул город и вместе с Фарелем отправился прямо в Берн, чтобы представить свое дело на рассмотрение местному совету. Когда власти Берна отказались поддержать реформаторов, те отправились в Цюрих, где снова попытались защитить свое дело.

Совет Цюриха посчитал, что Кальвин был неправ в своем излишнем рвении и отсутствии милосердия к неправедным людям. Тем не менее, он обратился к властям Берна с просьбой посодействовать в переговорах с женевским правительством, чтобы Кальвину и Фарелю было позволено вернуться в город.

В мае 1538 года в Женеву от имени Кальвина и Фареля была направлена делегация, которая, однако, ни о чем не смогла договориться. Кальвин испытывал очень большую враждебность по отношению к Женеве и считал, что Бог освободил его от данного поручения.

Теперь, лишенные крова, личного имущества и служения, Фарель и Кальвин снова вернулись в тихий и спокойный Базель.

Страдания рождают план

После всех пережитых испытаний Кальвин и Фарель стали очень близкими друзьями. Оказавшись в Базеле, они поселились в разных домах, обдумывая свои дальнейшие действия.

В довершение к одолевавшей Кальвина депрессии, вызванной неудачей в Женеве, он получил известие о том, что один из его друзей был отравлен и вскоре скончался. Глубоко опечаленный, Кальвин целую ночь не мог заснуть, пытаясь найти ответы на царившую вокруг несправедливость. Он был приведен в замешательство и оскорблен той неудачей, которая постигла его служение в Женеве. Чувствуя себя неспособным вести общественную жизнь, Кальвин думал о том, что Базель станет тем уединенным уголком, где он сможет спокойно учиться и писать книги. Он решил, что больше не будет иметь никакого дела с общественным служением. Кальвин считал, что человек не обязан вести подобную жизнь – постоянно служа и постоянно находясь под пристальным вниманием.

Для Кальвина это лето оказалось чрезвычайно сложным. Он продавал свои книги, чтобы заработать на жизнь. В довершение ко всему его старый друг дю Тилле прислал письмо, в котором сообщил о том, что возвращается во Францию и в лоно католической церкви. В письме задавался вопрос: является ли новое протестантское движение истинной церковью или же всего лишь очередным движением, которое вскоре просто исчезнет? Также дю Тилле спрашивал Кальвина, не является ли его изгнание из Женевы знаком свыше, свидетельствующим о том, что Бог недоволен деятельностью реформаторов. Полученное письмо ножом полоснуло по сердцу Кальвина.

Дю Тилле предложил Кальвину финансовую помощь, но тот отверг ее. Он прекрасно понимал, что если примет эти деньги, то снова окажется связанным с католической церковью, чего не желал ни при каких условиях.

Чувствуя себя покинутым и преданным, Кальвин похоронил свою боль и продолжил двигаться дальше, хотя и понятия не имел о том, куда ведет эта дорога.

Фарель получил просьбу помочь служению в Невшатели и предложил Кальвину отправиться вместе с ним, однако тот отказался. Фарель принял к сведению его позицию и отправился в путь самостоятельно.

Боязнь ошибки

Кальвин остался один, думая, что его общественное служение – а возможно, и репутация, над созданием которой он трудился большую часть своей жизни, – подошло к концу. Его мысли путались, а сам Кальвин ощущал несправедливость, вызванную тем, что злые мотивы взяли верх над добрыми. Он полностью посвятил свою жизнь Богу, и теперь что у него осталось? Кальвину казалось, что у всех окружавших его людей все было в порядке и лишь он один страдал. Он чувствовал себя одиноким, оставленным наедине со своими проблемами. В это трудное время обжигающе горячие ветра испытаний дули на Кальвина отовсюду. Однако его время еще не пришло.

В июле Кальвин решил отдохнуть от Базеля и отправился в Страсбург, где его познакомили с очень уважаемым реформатором по имени Мартин Букер. Букер пригласил Кальвина перебраться в Страсбург и стать пастором церкви, прихожанами которой являлись пятьсот французских беженцев. Французов с радостью принимали в городе, однако они чувствовали себя в изоляции, потому что большую часть населения Страсбурга составляли немцы. Французский пастор был бы там очень кстати.

Мартин Букер имел очень интересную биографию. Он стал протестантом, услышав, как Мартин Лютер защищал свою позицию во время известных Дебатов в Хайдельберге, прошедших в 1518 году. Вскоре после этого он вместе с тремя друзьями возглавил Реформацию в Страсбурге. Букер снискал уважение после того, как ему удалось примирить Ульриха Цвингли и Лютера, которые расходились в своем отношении к Вечере Господней. Теперь же Букер приглашал Кальвина прибыть в Страсбург и использовать там свои дары в деле Реформации.

К Кальвину вернулась его боязнь неудачи, и он категорично отклонил приглашение. Хотя в Страсбурге ему не пришлось бы иметь дело с городскими властями, воспоминания о женевском провале никак не оставляли душу реформатора. Вернувшись в Базель, Кальвин обнаружил дожидавшееся его очередное приглашение прибыть в Страсбург. Однако на этот раз Букер прибег к испытанному еще Фарелем способу завоевать Кальвина. Он написал: "Бог знает, как Ему достать Своего мятежного раба, как Он достал и Иону".28

К Кальвину снова пришло уже порядком позабытое ощущение – ощущение призвания и судьбы. Этот суровый упрек поразил Кальвина до глубины души, и он изменил свое решение. Несмотря на свою боль, Кальвин испытывал здоровый страх перед Господом.

1 сентября Кальвин, отправившийся в путь на корабле по Рейну, прибыл в Страсбург, где снова стал пастором.

Три года блаженства

Страсбург являл собой полную противоположность Женеве. Евангельское поклонение практиковалось в городе уже на протяжении четырнадцати последних лет. Букер и другие реформаторы прекрасно поработали, организовав церкви с действующими программами, поощрявшими активное участие прихожан в жизни церкви. Страсбург представлял собой процветающий центр Реформации, и, казалось, Кальвин и французская церковь идеально подходили друг другу.

Кальвин оставался в Страсбурге на протяжении последующих трех лет, с 1538 по 1541 год. В течение этого времени он возмужал и получил возможность отдохнуть от постоянной борьбы с оппозицией, как это было в Женеве.

Люди были очень рады появлению франкоговорящего пастора, особенно такого, как Кальвин. Несколько месяцев спустя он получил гражданство, которого не смог обрести в Женеве.

Время, проведенное Кальвином в Страсбурге, стало периодом его исцеления. Открытая атмосфера и теплое отношение окружающих людей оказали на него благотворное влияние. Букер был на восемнадцать лет старше Кальвина и стал его наставником и одним из самых близких друзей. Кальвин часто проводил свое время рядом с Букером, слушая о его взглядах на предопределение и организацию церкви.

Поскольку люди относились к Кальвину чрезвычайно дружелюбно, в городе не было никаких распрей. В отличие от Женевы, реформатору не приходилось тратить свое время на противостояние оппозиции; наконец-то у него появилось время для близкого общения с людьми.

Кроме крещения, благословения браков и проповедования, Кальвин занялся новой для себя деятельностью – пасторским душепопечением. До этого времени ничего не было известно о подобном служении.

Кальвин предлагал прихожанам своей церкви приходить к нему за советом и утешением в трудные для них минуты. Свои встречи и все услышанное на них он держал в тайне и никогда о них не говорил.

Церковь в Страсбурге функционировала так, как Кальвин хотел, чтобы функционировала церковь в Женеве. Он читал проповеди каждый день, а в воскресенье – даже два раза. Кальвин руководил протестантской школой, преподавая молодежи принципы христианской веры. И, кроме всего прочего, верующие пели во время богослужений прекрасные и возвышенные псалмы. Один из французских беженцев, посетив церковь, сказал, что слезы радости сами потекли из его глаз, когда прихожане начали петь. Год спустя Кальвин издал эти псалмы в виде отдельной книги. Теперь каждый мог иметь свой собственный сборник песен и пользоваться им во время богослужений. Форма публичного богослужения, которую Кальвин разработал в Страсбурге, имела огромную историческую значимость. Он горячо убеждал людей, что подобным образом они максимально приближаются к практике поклонения Господу в ранней церкви.

Регулярно общаясь на протяжении этих трех лет с Буке– ром, Кальвин укрепил и довел до совершенства свое учение о Причастии. Предмет этого учения был очень близок сердцу Кальвина и на протяжении многих лет являлся основной причиной разногласий между реформаторами и лютеранами. Мартин Лютер настаивал на том, что Христос физически присутствовал во время Причастия; Цвингли же, ведущий швейцарский реформатор, утверждал, что Причастие являлось лишь воспоминанием о смерти Христа. Деятели протестантской Реформации никак не могли прийти к согласию по этому вопросу до тех пор, пока Кальвин не написал книгу, названную «Небольшой трактат о Вечере Господней». В этой книге он доступно объяснил, что Христос действительно присутствует во время Причастия, но Его присутствие является духовным, а не физическим.

Книга Кальвина стала очень популярной как среди простых людей, так и среди церковных служителей. Говорят, что Мартин Лютер также прочел ее и сказал, что, если бы Кальвин высказал ему эту мысль на двенадцать лет раньше, они с Цвингли наверняка пришли бы к взаимопониманию.29

Прямыми и окольными путями

В то время как Кальвин наслаждался своей должностью пастора, перед ним стала открываться еще одна возможность служения. Не так давно Букер назначил человека по имени Жан Штурм ректором старого Страсбургского монастыря, попросив сделать из него библейскую школу. В скором времени Штурм сделал эту школу одной из наиболее известных и успешных школ Реформации.

Штурм также стал близким другом Кальвина. Бог делал так, чтобы пути Кальвина пересекались с путями лучших реформаторов того времени, с которыми тот устанавливал теплые дружеские отношения. В скором времени Штурм назначил Кальвина главным преподавателем своей школы. С помощью Кальвина школа превратилась в академию с обширным учебным планом. Он вместе с Букером занимался подготовкой студентов к будущему служению. Кальвин называл этих студентов "новыми учителями".

Эта церковная школа стала прототипом, первой в своем роде. Ее миссия заключалась в том, чтобы готовить новое поколение учителей, которые отправились бы в другие города и страны и способствовали бы там духовному пробуждению.

Цели и задачи новой школы доставляли Кальвину огромную радость, он ощущал себя будто на Небесах. Все вокруг него процветало; он даже не мог в полной мере удовлетворить огромный духовный голод своих прихожан. Работа Кальвина в школе Штурма послужила примером того, чем он займется позже – откроет школу, которая будет отправлять своих выпускников во все уголки известного тогда мира.

Во время пребывания Кальвина в Страсбурге его влияние стало стремительно распространяться. Этот город стал местом его роста и возмужания, однако Кальвин постоянно чувствовал призыв читать лекции и выступать на конференциях в соседних городах и странах. Особенной популярностью Кальвин пользовался у императора Священной Римской Империи

Карла V, который выступал в качестве спонсора серии конференций, посвященных религии. Кальвин всегда приглашался на них в качестве выступающего.

Также он продолжал тренировать свои писательские навыки. (В конце главы я перечислил названия и годы выпуска всех работ Кальвина.) За три года, проведенных в Страсбурге, Кальвин написал четыре книги, а также одно очень известное письмо, которое спасло Женеву.

Попытка духовного переворота

Наступил 1539 год. Поскольку Фарелю и Кальвину было запрещено появляться в Женеве, у католической церкви сложилось впечатление, что Реформация в этом городе не имеет будущего. В отсутствие лидеров движения Женева казалась лакомым кусочком, готовым к тому, чтобы церковь спокойно вернула его себе.

Римские епископы и кардиналы в Северной Италии думали, каким образом им лучше всего восстановить свое влияние. Не так давно они избрали нового кардинала по имени Иосиф Садоле. Он был высоконравственным и красноречивым человеком. Пользовавшийся большим уважением среди людей, Садоле был именно тем человеком, который так требовался церкви. Руководство католической церкви совместно с Садоле составило письмо с обращением к правительству Женевы, в котором местным властям предлагалось сохранить свою власть, но вернуться к католицизму. В письме также были обещаны помощь и поддержка Римом Женевы, а также спрашивалось: "Считаете ли вы более важным для своего спасения верить и следовать тому, что католическая церковь одобрила еще полторы тысячи лет назад и истинность чего неоднократно подтверждала с тех пор; или же нововведениям, принесенным лукавыми людьми лишь двадцать пять лет назад?"30 Этими словами Садоле подверг сомнению истинные мотивы и репутацию реформаторов.

Получив это красноречивое письмо, власти Женевы пообещали дать на него ответ. Письмо было написано на латыни, что поспособствовало отсутствию пристального внимания к нему со стороны простых горожан. Городское правительство почувствовало, что за этим посланием таятся недобрые мотивы, однако не имело в своих рядах человека, который был бы способен противостоять оказываемому давлению. Единственным выходом было отправить Кальвину копию письма и молиться, чтобы он простил их и пришел на помощь.

Письмо, о котором услышал весь мир

Когда Кальвин получил письмо, я думаю, что он даже и не вспомнил о том, как нехорошо с ним обошлись в Женеве. Сложившуюся ситуацию он рассматривал как прямую угрозу делу Христа, истинного Евангелия и истинной церкви; Кальвин даже и мысли не допускал о том, чтобы оставить Женеву одну перед лицом опасности.

Кальвин отложил в сторону все остальные дела и сел писать ответ. В течение шести дней он написал такой шедевр, который до сих пор распространяется по миру и ободряет верующих. Письмо Кальвина стало настолько известным, что даже получило название: «Ответ кардиналу Садоле».

Кальвин ответил кардиналу подробно по каждому пункту. С помощью скрупулезно подобранных фактов, примеров и аргументов он разъяснил, а затем обезоружил злоупотребления и безнравственность, процветавшие в католической церкви. Кальвин назвал себя одним из реформаторов, осуждаемых Римом. "Если бы вы набросились лично на меня, я с легкостью простил бы вам ваши нападки, приняв во внимание уровень ваших познаний... Однако когда я вижу, что мое служение, которое, как я уверен, определено мне Самим Богом, подвергается вашим атакам, то предательством, а не терпеливостью с моей стороны будет остаться безмолвным и смотреть сквозь пальцы".31

Кальвин считал Божье Слово единственным источником истины и говорил, что Слово в сочетании с Духом формируют церковь

Несмотря на то, что Кальвин долгое время не был в Женеве, он относился к тамошней церкви с отцовской любовью и вниманием. Своим письмом он стремился защитить невинных от волчьих клыков. Кальвин писал Садоле: «Если бы я думал лишь о своих интересах, то никогда не покинул бы вас».32 Он называл Слово Божье единственным источником истины для реформаторов и говорил, что Слово в сочетании с Духом формируют истинную церковь. Кальвин блестяще показал, что проповедь Евангелия является скипетром, с помощью которого Отец управляет Своим Царством – именно проповедь, а не латинизированная литургия или папская тирания. "Вы либо неправильно понимаете слово церковь, либо... сознательно и с готовностью искажаете ее предназначение".33 Страстно и убежденно Кальвин писал:

"Относительно вашего утверждения о том, что мы сбрасываем это ярмо, чтобы окунуться в разнузданную похоть, отбросив в сторону все мысли о вечной жизни, то давайте вынесем суждение, лишь сравнив наше поведение с вашим. Мы, действительно, имеем многочисленные ошибки; слишком часто мы грешим и падаем. Тем не менее скромность не позволит мне, в отличие от истины, похвалиться, насколько мы превосходим вас во всех отношениях, если, случайно, вы не промолчите о Риме, этой известной обители святости, которая, разорвав в клочья путы чистой дисциплины и наступив ногой на всякое почтение, настолько переполнилась различными пороками, что вряд ли когда-либо на земле было что-то настолько омерзительное".34

Садоле так и не ответил на всеобъемлющее письмо, написанное ему Жаном Кальвином от имени правительства Женевы. Католическая церковь больше ни разу не побеспокоила этот город.

Письмо Кальвина стало одним из наилучших произведений эпистолярного жанра, написанных во время Реформации. В нем нашел отражение истинный дух реформ.

На рынок за женой

В этой главе вы, наверное, обратите внимание на то, как редко Кальвин говорил, если вообще говорил, о своей личной жизни и о своих чувствах. Нам остается только предполагать, что он мог чувствовать, основываясь на опыте большинства людей.

В возрасте около тридцати лет Кальвин начал задумываться о браке. До того момента он не был серьезно обеспокоен подобной мыслью. Его женой было Евангелие, распространению которого Кальвин посвящал большую часть своей жизни.

Реформатор никогда не писал о причинах, побудивших его расстаться с холостой жизнью, однако, как многие считают, подобное решение Кальвина стало результатом его жизни в доме Букера.

Букер и его жена Элизабет имели чудесные и трепетные отношения в браке. Их дом назывался "обителью праведности"35 и был наполнен радостью и теплом.

Реформаторы и беженцы со всей Европы находили в доме Букера пристанище, где окружались вниманием и заботой. Сам же Букер подбадривал своих друзей также обзавестись семьей и наслаждаться браком. Лучшие друзья Кальвина в Страсбурге также были женаты и жили счастливо.

Наличие у Кальвина достаточных жилищных условий, наверное, тоже в какой-то степени повлияло на его решение. Реформатор имел достаточно средств, для того, чтобы снимать большой дом в Страсбурге; поэтому он пригласил своих брата и сестру, живших в Базеле, приехать и поселиться с ним. Кроме этого, Кальвин предоставил жилье и нескольким своим Студентам. Однако его время, терпение и деньги были подвергнуты испытанию. Мне кажется, что Кальвин испытывал огромную потребность в личной жизни, которая приносила бы ему удовольствие. Он всегда заботился о ком-нибудь другом и уже достаточно устал от этого. Как можно предположить из нижеприведенного письма, которое Кальвин написал нескольким своим друзьям, он очень нуждался в человеке, Который мог бы позаботиться о нем самом. Кальвин просил друзей помочь найти ему жену. Он писал:

"Всегда имейте в виду, что я пытаюсь найти ее, ибо я не из тех безумцев, которые принимают также и пороки тех, в кого они влюблены, сраженные наповал красивой фигурой. Следующая красота привлекает меня: если она целомудренна, если она не слишком суетлива и брезглива, если она бережлива, терпелива, если есть надежда, что она будет заботиться о моем здоровье".36

Кальвин рассмотрел кандидатуры трех женщин, предложенных его друзьями. Первая из них была богатой, но не знала французского языка и не стремилась его выучить. Кальвин не хотел быть слишком богатым, поскольку в то время богатый служитель в глазах людей ассоциировался с лицемерием католической церкви. Кроме того, какой спутницей жизни могла для него стать женщина, не знавшая французского языка?

Второй потенциальной женой Кальвина была француженка, преданная делу протестантизма, – но она была на пятнадцать лет его старше. Кальвин рассудил, что ей осталось жить не очень много. Третья же кандидатура во всем устроила Кальвина, и они планировали пожениться, но по неизвестным причинам из этого ничего не вышло.

Разочарованный Кальвин написал Фарелю, что он уже практически решил прекратить поиски и окончательно забыть о браке. Примерно в то же время Букер предложил своему другу кандидатуру Иделетг Стордюр.

Иделетт была вдовой, имевшей двух детей, сына и дочь. Ее бывший муж, Жан, был пастором Женевской анабаптистской церкви во время пребывания там Кальвина. Жан и Кальвин некоторое время были противниками, поскольку однажды, во время публичных дебатов, Кальвин одержал над своим соперником блестящую победу. Однако наступили трудные времена, и Стордюры вынуждены были отправиться в Страсбург, где они снова встретились с Кальвином. На этот раз они стали друзьями. Стордюры приняли учение Кальвина и стали верными членами его церкви. Кальвин даже крестил их младшего сына. Некоторое время спустя Жан умер от чумы. Иделетт была глубоко опечалена, а Кальвин почувствовал, что потерял хорошего друга.

Иделетт была привлекательной женщиной из богатой семьи. Ее вера в Бога была очень сильна. Она с удовольствием изучала Библию и горячо молилась за исполнение Божьих планов в Страсбурге.

Иделетт ответила согласием на предложение Кальвина, после чего в августе 1540 года они поженились. Церемонию бракосочетания провел Фарель, у друга которого наконец-таки появилась жена. Жизнь Кальвина была очень напряженной из-за его служения и постоянных приглашений на различные конференции. В течение первых сорока пяти недель своего брака Кальвин отсутствовал дома тридцать две из них.

Иделетт старалась не расстраиваться из-за этого. Согласившись стать женой Кальвина, она уже знала о его потребностях. В отсутствие мужа она вела домашние дела и заботилась о постояльцах. Когда же в Страсбурге началась эпидемия чумы, Иделетт отправила всех членов семьи в безопасное место, где они переждали угрозу. Жена Кальвина пользовалась уважением

благодаря своему сильному характеру и чувству собственного достоинства.

В первый год своего брака Кальвин получил неожиданное, но очень любезное приглашение вернуться в Женеву и стать там пастором.

Женева. Вторая попытка

Букер посоветовал Кальвину вернуться в Женеву. Хотя тому и нравилось продвигать Божье дело, его сердце сжималось от одной лишь мысли о том, что необходимо снова вернуться туда, где все так сложно начиналось. Фарель написал Кальвину несколько писем, настаивая, чтобы тот все-таки решился. Кальвин ответил своему другу искренним обещанием сделать этот шаг, написав те слова, которые я поместил в самом начале этой главы, но также спросил, кто осудит его за нежелание возвращаться в столь опасное место.

Страсбург стал для Кальвина и его семьи своего рода утопией. Букер посоветовал ему отправиться в Женеву для начала на один год, а позже вернуться назад. Наверное, это было единственное светлое пятно, которое хоть как-то успокаивало Кальвина – надежда вернуться в Страсбург. Кальвин планировал пробыть в Женеве лишь несколько месяцев, приведя за это время в порядок местную церковь; на самом же деле он скончался там двадцать три года спустя.

В отличие от своего первого появления в Женеве, когда он был всего лишь простым путешественником, теперь Кальвин вернулся в город известным проповедником, обладавшим огромным авторитетом и влиянием. Но даже несмотря на всю торжественность момента, ему по-прежнему было грустно от мысли о возвращении. Кальвин назвал свое возвращение "жертвой Господу".

Женева не жалела ничего для того, чтобы загладить свою вину перед Кальвином и успокоить его. Городские власти направили за ним в Страсбург высокопоставленного герольда и комфортный экипаж, запряженный двумя лошадьми. Они поселили всю семью Кальвина в прекрасно обставленном доме рядом с собором; из окна дома открывался чудесный вид на озеро. Даже несмотря на все оказывавшееся ему внимание, Кальвин прибыл в Женеву в сентябре 1541 года со слезами на глазах.

В тот момент, когда Кальвин и вся его семья проезжали через укрепленные городские ворота, друг реформатора Вире громко читал письмо Кальвина, в котором описывались его мысли, касавшиеся возвращения в Женеву. Одно предложение звучало следующим образом: "Нет ни одного места на этой земле, которого я боялся бы больше".37

Влияние кальвинизма растет

Небывалое восхищение жителей и властей Женевы прибытием Кальвина лишь немного успокоило его. Через три дня после своего прибытия он сказал Фарелю: "Как ты и желал, я

приехал сюда. Пусть же Господь направляет меня для свершения блага".38 Когда Кальвин снова оказался за кафедрой первым в сентябре воскресным утром, он продолжил в том же духе, что и три года назад.

Кальвин выступает перед советом в Женеве Музей Гетти

Кальвин, которого Женева знала ранее, обладал взрывным и неконтролируемым характером. Однако общение в Страсбурге со зрелыми, сдержанными людьми помогло Кальвину обуздать свои сильные эмоции. В своем письме Букеру он заверял, что будет вести себя выдержанно и с братской добротой относиться к людям.

Поборов на первых порах свой огромный страх, вызванный пребыванием в Женеве, Кальвин немедленно принялся за работу. Своей первостепенной задачей он считал организацию церкви. В этом деле опыт, приобретенный в Страсбурге, оказал Кальвину неоценимую помощь. Женевское правительство состояло из Малого Совета, Двухсот и Главного Совета.

Используя в качестве примера Слово Божье, Кальвин обозначил четыре неизменных служительских сана – пасторы, учителя, пресвитеры и дьяконы, – вокруг которых и было сформировано все устройство церкви. Эти четыре сферы деятельности покрывали собой полностью всю церковную жизнь – поклонение, образование, внутреннюю прочность и нравственную чистоту, а также дела любви и милосердия.

Подобная структура организации и управления протестантской церкви сохранилась вплоть до наших дней. Особенно она заметна в баптистских церквах; хотя должность учителя в них особо не выделяется. Единственными служениями, которым не нашлось места в структуре Кальвина, стали служения апостола и пророка (см.: Ефесянам 4:11). Своей ролью Кальвин преимущественно считал роль пастора, хотя, если быть более точным, он являлся учителем-апостолом.

В соответствии с определенным направлением Кальвин реформировал церковь: католикам подобный процесс был чуждый. Проведенная им реорганизация сделала протестантскую церковь того времени наиболее приближенной к библейским истинам. Несмотря на то, что Кальвин проигнорировал служение апостола и пророка, распределяя обязанности в церкви, он тщательно следовал Писанию. Благодаря своей несколько отличной организации и учению, эта часть протестантов стала известна как кальвинисты. Кальвинизм оказал влияние на тысячи известных проповедников, таких как Чарльз Сперджен, Джонатан Эдварде, Уильям Кэри и Дэвид Брэйнерд. Принципы кальвинизма присутствуют в жизни бесчисленного количества служений и сегодня.

Первый сан – пасторы

В обязанности пасторов входило проповедовать Слово, наставлять, увещевать, отправлять таинства и совместно с пресвитерами производить внутри церкви структурные изменения. Они должны были посвящать себя посту и молитве, чтобы Слово Божье проповедовалось людям верно и безошибочно. Пасторы не должны были обременять себя постоянной поддержкой системы; также им не следовало изнуряться, посещая множество людей и заботясь об их нуждах. Вместо этого они могли помолиться за всех больных в городе, если их к этому побуждал Бог.