Текст книги "Первое правило (в сокращении)"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Роберт Крейс
Первое правило
(в сокращении)

Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями. Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми – случайность.

Первое правило

Организованные преступные группировки из бывшего советского блока связаны кодексом, который они сами называют «воровским законом». Он состоит из восемнадцати правил, первое из них гласит:

«Долг вора – отречься от своих матери, отца, братьев и сестер. Ему не положено иметь семью, жену и детей.

Мы его семья».

Нарушение любого из этих восемнадцати правил карается смертью.

Фрэнк Мейер закрыл компьютер, лишь когда ранние зимние сумерки спустились на его дом в Уэствуде, Калифорния. Уэствуд, облюбованный состоятельными людьми район к западу от Лос-Анджелеса, представлял собой сеть живописных улочек с комфортабельными и ухоженными домами. Фрэнк Мейер, хорошо помнивший о своем прошлом, больше чем кто-либо удивлялся тому, что в таком доме живет и он.

Закончив работу, Фрэнк еще немного посидел в кабинете, прислушиваясь к возне сыновей в глубине дома, шумевших громче стада носорогов. От этих звуков ему становилось радостно, как и от сытного запаха тушеной говядины – обещанного беф-бургиньона, название которого он ни разу не произнес правильно, зато само блюдо уплетал за обе щеки. Из большой гостиной доносились голоса – почти наверняка кто-то смотрел телевикторину. Синди не выносила выпуски новостей.

Фрэнк улыбнулся: Синди и телевикторины недолюбливала, но, когда готовила еду, предпочитала, чтобы телевизор создавал звуковой фон. У Синди свои пристрастия и принципы, этого у нее не отнять. Именно они изменили жизнь Фрэнка. Теперь он живет в прекрасном доме, его бизнес успешно развивается, у него чудесная семья, и всем этим он обязан жене.

Фрэнк растрогался, думая о том, в каком долгу он перед этой женщиной, и чуть не пустил слезу. Таким уж он был чувствительным и сентиментальным. Как всегда говорила Синди, Фрэнк Мейер – добрая душа, за это она его и полюбила.

Стремясь оправдать ее ожидания, Фрэнк трудился не покладая рук все одиннадцать лет с тех пор, как понял, что любит ее, и решил в корне измениться. И вот теперь он преуспевающий импортер одежды из Азии и Африки. Ему сорок три года, он все еще силен и подтянут, хотя, может, и не настолько, как в былые времена. Ну, если уж совсем начистоту… он уже начал расплываться.

Фрэнк не скучал по своей прежней жизни, и, если порой ему и недоставало бывших товарищей, он об этом помалкивал. Ему пришлось буквально возрождаться из пепла, и его усилия, как это ни странно, оказались не напрасны. Синди. Дети. Дом, который они обустроили сами… Мысли Фрэнка о переменах к лучшему прервала Синди, заглянувшая в кабинет:

– Ну что, друг, есть хочешь?

– Как раз закончил работу. Чем это так пахнет? Слюнки текут.

В коридоре загрохотало, и Фрэнк-младший, крепенькая и коренастая папина копия десяти лет от роду, схватился за дверной косяк рядом с матерью и остановился так резко, что его младший брат, шестилетний бутуз Джоуи, с разбегу врезался ему в спину.

– Мясо! – закричал Фрэнк-младший.

– Кетчуп! – подхватил Джоуи.

– Мясо с кетчупом, – добавила Синди. – Что может быть лучше?

Фрэнк отодвинул кресло от стола и поднялся.

– Ничего. Умираю, как хочу мяса с кетчупом.

– Мой руки и давай к нам. Я иду отмывать этих монстров.

С притворными воплями ужаса мальчишки умчались, едва не сбив с ног Ану, которая возникла в дверях за спиной Синди. Симпатичная молоденькая Ана служила у них няней уже почти полгода. У нее были сияющие голубые глаза, высокие скулы и талант ладить с детьми.

– Я иду кормить малыша, Синди, – сообщила Ана. – Вам ничего не нужно?

– Мы сами справимся, ты иди.

Фрэнк закончил убирать бумаги, закрыл жалюзи и направился ужинать вместе с семьей.

Пока Фрэнк смаковал ужин в кругу семьи, почти невидимый в темноте черный «кадиллак-эскалейд» медленно катился по его улице. Накануне днем, отогнав «эскалейд» от торгового центра в Лонг-Бич, Мун Уильямс поменялся номерными знаками с точно таким же черным «кадиллаком», найденным в Торрансе. Блестящая машина уже в третий раз объезжала квартал, ее пассажиры обозревали улицу в поисках пешеходов, свидетелей и людей в штатском, сидящих в припаркованных автомобилях.

Жалюзи в окнах домов опускались, как веки сонных глаз, фонари гасли один за другим, когда Джамаль стрелял в них дробинками из пистолета двадцать второго калибра.

Мрак следовал за «эскалейдом», словно надвигающийся прилив.

В машине их было четверо: Мун за рулем, его подручный Лил Тай – рядом на переднем сиденье, Джамаль сзади, вместе с русским. Мун понятия не имел, русский на самом деле этот иностранец или нет. Сейчас, когда в округе развелось столько козлов из Восточного блока, этот тип мог оказаться и армянином, и литовцем, и вампиром из Трансильвании – для Муна все они были на одно лицо. Мун знал лишь одно: с тех пор как появился этот чужак, бабла ему перепадает больше, чем прежде.

Иметь деньги Муну нравилось, а чужак за спиной – нет. Но за несколько месяцев иностранец отправился с ними в первый раз.

– А ты не обознался, кореш? – спросил Мун. – Дом тот самый?

– Тот же, мы его уже проезжали. С виду как церковь.

Мун оглядел неплохой дом с островерхой крышей и похожими на горгулии штуковинами на карнизах. Улица была широкой, по обе стороны высились дома на газонах, протянувшихся вниз к тротуарам. В таких домах селятся юристы, бизнесмены, иногда – некрупные наркоторговцы.

Лил Тай с улыбкой повернулся к белому соседу:

– В этот раз бабла будет сколько?

– Сколько надо.

Мун выключил фары и свернул на дорожку к дому, дверцы открылись сразу же, едва он заглушил двигатель. Лампы в салоне «эскалейда» были вывернуты, поэтому свет в нем не вспыхнул. Единственный звук издала восемнадцатифунтовая кувалда Лил Тая, лязгнувшая о порог машины.

Они направились прямо к парадной двери: первым Джамаль, Мун последним. На всякий случай он шел спиной вперед, убеждаясь, что за ними никто не следит. Джамаль погасил лампы у входа – просто протянул руку и раздавил их. Мун прижал свернутое полотенце к засову, чтобы приглушить звук, и Лил Тай со всей силы ахнул по нему кувалдой.

Фрэнк и Синди убирали со стола, когда по дому прокатился такой грохот, словно во входную дверь врезалась машина. Джоуи смотрел игру «Лейкерс» в большой гостиной, Ана в глубине дома купала малыша, Фрэнк-младший только что поднялся к себе. Услышав шум, Фрэнк поначалу решил, что его сын опрокинул напольные часы в холле. Фрэнк-младший уже не раз пытался вскарабкаться на них.

Джоуи бросился к матери. Фрэнк уже спешил на грохот.

– Фрэнки, сынок, с тобой все…

В этот момент четверо вооруженных мужчин ворвались в дом, действуя со слаженностью людей, для которых это привычное дело.

Фрэнку Мейеру и прежде случалось видеть, как вламываются в дома, он знал, что надо делать, но это было давно, в прошлой жизни. В таких играх Фрэнк не участвовал уже много лет.

Команда из четырех человек. Перчатки. Оружие под девятимиллиметровые патроны.

Первый из вломившихся был среднего роста, с кожей оттенка эспрессо и густыми волосами до плеч. Фрэнк угадал в нем главаря, он и держался как главный, взглядом управляя происходящим. За ним следовал невысокий, сердитый и нервный парень в черной бандане, плечом к плечу с ним двигался амбал с рядами тугих косичек на голове и блеском золота во рту. Четвертый держался на шаг позади, скорее как наблюдатель, чем участник. Он был белесым и крупным, почти таким же, как амбал, с лысой, словно шар для боулинга, головой, широко посаженными глазами и тонкими, как иголки, бачками, которые тянулись до нижнего края челюсти.

Не прошло и двух секунд, как они рассыпались по комнатам. Фрэнк уже понял, что эта банда натренирована врываться в дома. Он вскинул руки, незаметно, боком, продвигаясь в сторону, чтобы очутиться между бандитами и женой.

– Берите все, что хотите. Проблем мы вам не доставим.

Главарь направился прямо к Фрэнку, держа высоко поднятый пистолет на отлете, словно болван из боевика, и яростно выпучив глаза, явно пытаясь нагнать на Фрэнка страху.

– Да уж, это точно. Где он?

И не дожидаясь ответа, он ударил Фрэнка пистолетом. Синди в панике закричала, но Фрэнку случалось терпеть удары и посильнее. Он махнул жене рукой, пытаясь успокоить ее:

– Я в порядке. Все хорошо, Син, с нами ничего не случится.

– Не сделаешь, что я скажу, – умрешь.

Бандит ткнул пистолетом в щеку Фрэнка, но тот следил за остальными. Амбал и коротышка разделились: амбал бросился к застекленной двери проверить, что творится за домом, коротышка резкими движениями принялся распахивать шкафы. Они действовали быстро. Р-раз – и уже внутри. Р-раз – и пистолет приставлен к лицу Фрэнка. Р-раз – и распространились по всему дому. Только бандит со странными бачками казался медлительным.

Фрэнк по опыту знал: чтобы выжить, надо опережать противника. И попытался выиграть время, чтобы сориентироваться.

– Бумажник у меня в кабинете. Там четыреста наличными…

Главарь снова ткнул дулом в щеку Фрэнка.

– Ты что, меня за кретина держишь?

Бандит с бачками наконец выступил на передний план и очутился возле стола.

– Тарелок видишь сколько? В доме еще есть люди. Надо их найти.

Его акцент удивил Фрэнка. Кажется, польский.

Человек со странным акцентом исчез на кухне в ту же секунду, когда амбал вернулся из гостиной и сразу шагнул к Синди и Джоуи. Приставив пистолет к виску Синди, он гаркнул, глядя на Фрэнка:

– Хочешь смерти этой сучке?

И он наотмашь ударил Синди пистолетом. Джоуи завизжал, а Фрэнк Мейер вдруг понял, что надо делать.

Человек, который стоял рядом с ним, смотрел в ту же сторону, что и Фрэнк, когда тот схватил его за руку, сжимавшую пистолет, завернул кисть, взяв руку в замок, и заломил локоть. Эти движения въелись в его мышечную память за бесчисленные часы тренировок. Его задача – нейтрализовать того, кто держит его под прицелом, отнять оружие, уложить противника, перехватить пистолет боевым захватом, всадить две пули в амбала, который держит Синди, круто обернуться, обнаружить цели и сдвоенными выстрелами уложить всех противников, которые окажутся в зоне обстрела. Отработанные движения получились четкими и точными, как в давние времена, когда ту же последовательность он мог бы выполнить меньше чем за секунду. Вот только перехват не удался, и, пока Фрэнк возился с пистолетом, три пули впились в него, последняя ударила в поясничный позвонок, сбив Фрэнка с ног.

Он открыл рот, но оттуда вырвалось лишь сипение. Синди и Джоуи кричали, Фрэнк силился подняться, собрав в кулак всю волю воина, но ее оказалось недостаточно.

Бандит со странным акцентом насторожился:

– Слышу! В глубине дома!

Мелькнула тень, которой Фрэнк не увидел.

В мире Фрэнка сгущался мрак, все, что ему осталось, – унизительное сознание поражения и стыд. Он понимал, что умирает, именно той смертью, какую всегда предвидел, только не здесь и не сейчас.

1

На следующее утро в четырнадцать минут одиннадцатого, приблизительно через пятнадцать часов после совершения убийств, когда над домом Мейеров черными птицами зависли вертолеты, сержант лос-анджелесской полиции Джек Террио шел сквозь лабиринт полицейских машин. Приближаясь к дому, он позвонил коллеге Луису Дитцу. К тому времени Дитц провел на месте преступления почти час.

– Я иду.

– Сейчас встречу у входа. Ты должен это видеть.

– Постой… что слышно от свидетельницы?

Надежда на свидетельские показания была призрачной, но все-таки она была: полицейские, прибывшие на место преступления первыми, обнаружили в доме еще живую женщину и установили, что это няня Мейеров.

– До больницы ее довезли, но она одной ногой в могиле, – отозвался Дитц. – Ранена в лицо и в грудь.

– Будем надеяться на лучшее. Нам бы хоть какую-нибудь зацепку.

– Может, еще найдем. Посмотришь сам.

Террио с досадой захлопнул телефон: похоже, опять тупиковое дело. Последние три месяца банда грабителей врывалась в зажиточные дома на западе Лос-Анджелеса, и этот дом был седьмым на ее счету. Все ограбления происходили в интервале между ужином и одиннадцатью часами вечера. В большинстве домов при этом находились хозяева. На месте преступления оставались гильзы от девятимиллиметровых патронов и трупы, и больше ничего: никаких отпечатков пальцев, источников ДНК, снимков, видеозаписей или свидетелей. Точнее, свидетелей не было до сегодняшнего дня, но свидетельница находилась при смерти.

Приблизившись к пластиковой ширме, предназначенной для того, чтобы отгородить входную дверь дома от назойливых папарацци, Террио остановился в ожидании Дитца. Поодаль он заметил двух сотрудников начальника полицейского управления, обступивших незнакомую женщину, судя по виду – из федералов.

Ростом пять футов шесть дюймов, явно сильная и выносливая, она держалась с той выправкой, какую федералы приобретают в тренажерных залах, пытаясь продвинуться вверх по пищевой цепочке и добраться до Вашингтона. Темно-синий блейзер поверх джинсов из недорогого магазина. Большие, плотно прилегающие к лицу темные очки. Похожий на узкую щель рот, вероятно за последний месяц не улыбнувшийся ни разу.

За спиной у Террио появился Дитц.

– Ты обязательно должен это видеть.

Террио кивнул в сторону женщины:

– Кто это с нашими?

Дитц прищурился, присмотрелся и покачал головой.

– Я был внутри. Там такое творится, дружище… в общем, сам увидишь. Давай влезай в бахилы.

Надевать бумажные бахилы на месте преступления полагалось для того, чтобы ненароком не затоптать что-нибудь важное.

Дитц скрылся за ширмой, Террио влез в бахилы и поспешил за ним, заранее собираясь с духом при мысли о том, что́ сейчас увидит. Даже после восемнадцати лет работы и сотен дел об убийствах при виде крови его начинало мутить.

Они вошли в просторную столовую, где следователь из коронерского отдела фотографировал труп белого мужчины.

– Труп уже можно осмотреть? – спросил Дитц.

– Конечно. Я свое дело сделал.

– Можно мне влажную салфетку?

Следователь протянул салфетку Дитцу и отступил в сторону.

С трупа мужчины срезали рубашку, чтобы эксперты провели первоначальные обследования. Дитц натянул резиновые перчатки. Под трупом расползлась лужа крови почти шесть футов в поперечнике.

Дитц взял убитого за руку, стер влажной салфеткой кровь с его плеча и подозвал Террио посмотреть:

– Что скажешь? Знакомая картинка?

Кожу убитого уже испещрили лиловые и черные трупные пятна, но татуировка была видна отчетливо. Террио испытал приглушенный ужас узнавания.

– Это я уже видел.

– Вот-вот. Так я и думал.

– А на другой руке тоже есть?

– По одной с каждой стороны. Одинаковых.

Дитц отошел от мертвеца, стаскивая перчатки.

– Я знаю только одного человека с такими же татуировками. Он раньше был копом. В лос-анджелесской полиции.

На плече Фрэнка Мейера была вытатуирована короткая и толстая ярко-алая стрела. Она указывала вперед.

У Террио бешено завертелись мысли.

– Это хорошо, Лу. Теперь у нас есть направление. Осталось только понять, что с ним делать.

Из-за его спины раздался резкий женский голос:

– С кем?

Террио обернулся и увидел ее. Плотно прилегающие очки скрывали глаза. Губы были сжаты так, словно она прятала стальные зубы.

Женщина шагнула вперед, как будто ей было наплевать, вступит она в лужу крови или нет.

– Я задала вам вопрос, детектив. Кого вы имели в виду?

Террио снова взглянул на стрелу и ответил:

– Джо Пайка.

Эту татуированную женщину Джо Пайк увидел впервые, когда она с трудом бежала вверх по восточному гребню Раньон-каньона. Сам Пайк в это время бежал вниз, от обоих валил пар в прохладном предрассветном воздухе. В неверном утреннем свете казалось, что на женщине трико, но, приблизившись, Пайк понял, что ее ноги до щиколоток покрыты замысловатыми татуировками. Такие же татуировки украшали ее руки. У самого Пайка татуировок было всего две. По красной стреле на каждой дельтовидной мышце – обе указывали вперед.

С тех пор Пайк видел ее два-три раза в неделю. За все это время они дай бог перебросились парой слов.

В тот день, когда Пайк узнал, что стало с Фрэнком и Синди Мейер, он покинул парк вместе с татуированной женщиной. Они не договаривались побегать вместе, просто она оказалась на дне каньона, когда он закончил спуск, а затем подстроилась к нему. Пайк задумался, не нарочно ли она дождалась его, и продолжал размышлять об этом, пока не увидел первого гостя.

Тот стоял под джакарандой на противоположной стороне улицы, был в темных очках, джинсах и трикотажной обтягивающей рубашке. Не таясь, он уставился на пробегавшего мимо Пайка, а затем двинулся за ним небрежной трусцой.

Второй ждал, прислонившись к машине и скрестив руки на груди. Он проводил взглядом Пайка и женщину, а затем тоже двинулся следом. Пайк понял, что это полицейские в штатском, и решил, что занять выгодную позицию не помешает. Попрощавшись со спутницей, он прибавил шагу.

– До встречи, – отозвалась женщина.

Когда Пайк был уже на середине улицы, из переулка в двух кварталах за ним вырулил синий седан, а впереди, на расстоянии одного квартала, от бордюра отъехал такой же седан, только бежевый. Пайка взяли в клещи. На переднем сиденье бежевой машины сидело двое мужчин, сзади – женщина. Короткие каштановые волосы. Большие, плотно прилегающие темные очки. Мужчина на пассажирском сиденье поигрывал жетоном.

Пайк остановился. Седаны и полицейские в штатском последовали его примеру, сохранив дистанцию.

Татуированная женщина забеспокоилась.

– Слушайте, что все это значит? Хотите, я позову на помощь? – крикнула она.

– Они из полиции. Просто хотят потолковать со мной.

Если бы речь шла об аресте, вряд ли его стали бы подстерегать на улице в жилом районе. А если бы его собирались убить, то первую попытку предприняли бы уже давно.

Незнакомец с жетоном выбрался из машины. Его волосы уже начинали редеть, усы были тонкими и негустыми. Вышел и его водитель – мужчина помоложе. Женщина осталась в машине.

Мужчина с жетоном представился:

– Джек Террио, полиция Лос-Анджелеса. А это Лу Дитц. Может, отойдем вон туда?

– Да пожалуйста.

Пайк снял с плеч рюкзак. Он бегал с утяжелением и надевал поясную сумку, серую майку без рукавов, кроссовки «Нью бэленс», синие шорты и темные очки военного образца.

Террио и Дитц остановились рядом, Дитц держался сбоку.

– Интересная у вас татуировка, Пайк, – эти вот красные стрелы. Такую редко увидишь – верно, босс?

Не отвечая ему, Террио обратился к Пайку:

– Вам знаком человек по имени Фрэнк Мейер?

В животе у Пайка возник ледяной ком. С Фрэнком Мейером он не виделся уже несколько лет, но часто вспоминал о нем, и теперь его имя повисло в утреннем воздухе, как призрак.

– А в чем дело?

Дитц вступил в разговор:

– Вы не виделись с ним в последнюю неделю или чуть раньше?

– Нет, не виделся уже давно. Пожалуй, лет десять.

– А если бы я вам сообщил, что у нас есть свидетель, готовый подтвердить, что вас недавно видели с Мейером?

Минуту Пайк изучал Дитца в упор и понял, что тот блефует. Пайк повернулся к Террио:

– Если у вас на уме только игры, я лучше еще побегаю.

– Игры тут ни при чем. Мейер и вся его семья стали жертвами убийства в собственном доме позапрошлой ночью. Погибли его сыновья и жена. Женщина, которую опознали как няню, выжила, но она в коме.

Джо Пайк ничем не выдал себя, только вздохнул, бросив взгляд на татуированную женщину. Из своего дома вышла еще одна женщина, постарше, и теперь они вдвоем наблюдали за ним.

Пайк снова повернулся к Террио:

– Я не убивал их.

– А мы вас и не обвиняем. Мы убеждены, что их убила банда налетчиков, врывающаяся в чужие дома. Та же самая, которая за последние три месяца ограбила еще шесть домов и убила одиннадцать человек.

Пайк понял, к чему они клонят.

– И подозреваемых у вас нет.

– Ни единого. Никаких отпечатков, улик и свидетелей. Мы понятия не имеем, кто они, поэтому занялись жертвами.

Вмешался Дитц:

– Выяснилось, что между жертвами первых шести ограблений есть нечто общее. Трое были наркоторговцами, один промышлял порнографией, отмывая деньги для израильской мафии, еще двое торговали ювелирными изделиями, в том числе крадеными. Вот мы и решили выяснить, какие секреты имелись у Фрэнка Мейера.

– Фрэнк не делал ничего противозаконного.

– Вы не можете знать это наверняка.

– Он занимался бизнесом. Торговал одеждой.

Террио вынул из кармана фотографию. На ней Фрэнк, Пайк и директор химической компании Делрой Спенс были сняты в сальвадорских джунглях. Спенс был грязен, одет в лохмотья, бывшие когда-то синим деловым костюмом, и кишел вшами. Мейер и Пайк в футболках и линялых рабочих брюках держали в руках автоматы М-4. Мейер и Спенс улыбались. Спенс – потому, что Пайк, Мейер и Лонни Тан только что спасли его после двухмесячного пребывания в плену у банды наркотеррористов. Мейер – потому, что отпустил шуточку насчет демобилизации и женитьбы.

– Вы с Мейером были наемниками.

– И что?

Террио вгляделся в снимок.

– Он объездил весь мир и всюду заводил знакомства с теми, от кого стоило бы держаться подальше. Может, в конце концов начал импортировать не только одежду.

– Только не Фрэнк.

– Да? Никто из его друзей и соседей понятия не имел, чем он занимался раньше. Этот снимок – единственное напоминание о прошлом, которое мы нашли у него в доме. Как думаете, почему?

– Чтобы не раздражать Синди.

Террио спрятал снимок.

– Эта банда грабителей выбирала дома, а не просто вламывалась в первый попавшийся. Рано или поздно выяснится, что у Мейера было нечто ценное для них – наркота или наличные.

Не добавив больше ни слова, Террио вернулся к бежевому седану. Дитц остался на месте.

– Значит, вы не виделись с ним десять лет? – спросил он.

– Да.

– А почему? Рассорились?

Пайк задумался, подыскивая верные слова.

– Как я уже сказал, из-за его жены.

– Но ведь он сохранил вашу фотографию. И не стал сводить татуировки. Что они значат? Знак какой-нибудь воинской части?

Пайк не сразу понял:

– Вы про стрелы?

– Да. Здесь и здесь, как у вас.

Когда Пайк в последний раз виделся с Фрэнком в день его окончательной и бесповоротной демобилизации, никаких татуировок у Фрэнка Мейера и в помине не было.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – сказал Пайк.

Дитц делано улыбнулся и понизил голос:

– Впервые встречаю человека, у которого на счету столько трупов и который до сих пор разгуливает на свободе.

Пайк проводил взглядом уходившего Дитца. Террио уже ждал в машине. Дитц сел за руль. Женщина на заднем сиденье что-то сказала Террио, машина двинулась прочь.

Все в порядке. Вот только Фрэнка Мейера больше нет.

Подошла взволнованная женщина в татуировках.

– Что им было нужно?

– Одного из моих друзей убили.

– Это ужасно. Они думают, что его убили вы?

– Ничего подобного.

Она издала хрипловатый смешок.

– Слушайте, именно так они и считают. Можете мне поверить: эти ребята вас боялись.

– Может, и так.

– А я не боюсь.

Пайк взвалил на плечо рюкзак.

– Вы меня не знаете.

Устроив рюкзак на спине поудобнее, он возобновил пробежку.

Вернувшись к своему джипу, Пайк повел его прямиком к дому Фрэнка Мейера. Пайк солгал Террио: Фрэнка он видел три года назад, хотя до разговоров дело не дошло. Общий друг сообщил, что у Фрэнка теперь дом в Уэствуде, и Пайк решил проехать мимо и посмотреть. Мейер служил в отряде Пайка, и тому было приятно убедиться в том, что давний товарищ преуспевает.

Дом в Уэствуде был обнесен лентами, как место преступления. Черно-белая машина с радиостанцией была припаркована перед входом, рядом с двумя передвижными лабораториями криминалистов, седаном без опознавательных знаков и фургоном теленовостей. Две женщины-полицейских, охранявшие дом, отдыхали в машине с радиостанцией.

Пайк припарковался на расстоянии квартала и осмотрел дом снаружи. Ему хотелось знать, как погиб Фрэнк, он уже подумывал, не залезть ли в дом сегодня же ночью, когда из машины криминалистов вылез эксперт Джон Чэн. Чэн был другом Пайка.

Машина Чэна стояла перед другой машиной, в которой сидели охранницы. Пайк решил последовать за Чэном, если он уедет, и подождать еще, если Чэн войдет в дом.

Пока он ждал, как обернется дело, его мобильник зазвонил. Определился номер – он принадлежал Джону Чэну.

– Привет, Джон, – сказал в трубку Пайк.

Склонный к паранойе Джон шептал, боясь, что его подслушивают, даже когда сидел один в собственной машине.

– Джо, это я, Джон Чэн. Я в Уэствуде, возле места преступления. Как раз прибыла полиция, и…

– Я у тебя за спиной, Джон. Обернись.

Чэн высунулся из своего пикапа, сразу заметил Пайка и снова убрался в салон.

– К тебе уже наведались из полиции?

– Какой-то детектив Террио.

– Я звоню предупредить тебя, старина: нашли снимок, на котором ты рядом с убитым.

– Хочу посмотреть, что там стряслось.

Помедлив, Чэн вздохнул:

– Ладно, слушай: в доме сейчас два каких-то типа из Западного Лос-Анджелеса. Сколько они там проторчат, не знаю.

– Ничего, подожду.

– Идет. В общем, будет путь свободен – позвоню. – Чэн выбрался из машины и поплелся к дому.

Пайк окинул внимательным взглядом дом Фрэнка. Дом выглядел надежным, крепким, под стать тому Фрэнку, которого знал Пайк. Увиденное Пайку понравилось. Фрэнк умел жить.

Спустя некоторое время в дверях показались женщина и мужчина – скорее всего, те самые детективы из Западного Лос-Анджелеса. Они сели в седан без опознавательных знаков и укатили. Пока Пайк смотрел им вслед, позвонил Чэн:

– Ты еще здесь?

– Да.

– Сейчас выйду за тобой. Времени у нас почти нет.

Пайк встретился с Чэном на боковой дорожке и последовал за ним в дом. На пороге Чэн вручил спутнику бумажные бахилы.

Они обулись и шагнули в большую круглую прихожую с винтовой лестницей, ведущей на второй этаж. У подножия лестницы высились старинные напольные часы, словно охраняя запекшиеся кровавые, цветом напоминающие ржавчину, отпечатки ног на полу.

Входя в дом Фрэнка, Пайк испытал странное чувство: казалось, он как будто явился сюда без приглашения, зная, что ему здесь никогда не обрадуются. Жизнь Фрэнка он видел издалека и мельком, но не был допущен в нее. Его так и не познакомили с Синди и мальчиками, а он, несмотря на это, явился к ним в дом.

Следом за Чэном Пайк прошел в просторную гостиную с прилегающей к ней столовой. Несимметричная лужа засохшей крови, около шести футов в поперечнике, темнела на полу между холлом и обеденным столом. Ярко-зеленый шпагат был натянут между металлической опорой в центре лужи и двумя такими же опорами, ближе к стене гостиной. Шпагат обозначал вероятное положение стрелявших. Поодаль в гостиной виднелось еще одно кровавое пятно, размером поменьше.

Чэн кивнул в сторону большой лужи перед ними.

– Мистера Мейера нашли здесь. Его жену и одного из сыновей – там, у застекленных дверей. Няню – у нее в комнате.

На столе лежала раскрытая папка с креплением на кольцах, на листах бумаги которой Чэн делал наброски. Он перевернул несколько страниц и показал на поэтажном плане местонахождение трупов, а также найденных гильз.

– Вероятно, вся семья ужинала, когда стрелявшие ворвались в дом. Скорее всего, Мейер бросился к ним, завязалась краткая борьба, бум-бум – и все, его убили.

Два куска зеленого шпагата тянулись от большой кровавой лужи к металлической опоре в дальнем конце комнаты, на расстояние почти тридцать футов. Третий шпагат был покороче.

– В него выстрелили трижды? – спросил Пайк.

– Да. Один раз в верхнюю часть бедра, второй раз в бок и третий – в спину. Двое стрелявших словно пытались поскорее уложить его. Значит, он сопротивлялся. Остальных прикончили выстрелами в лоб с близкого расстояния, что похоже на расстрел или казнь.

Остальных. Синди с мальчиками.

– Сколько было нападавших?

– Обнаружили четыре вида отпечатков обуви. Нашли гильзы от четырех разных стволов. Все девятимиллиметровые.

– А отпечатки пальцев?

– Они были в перчатках. На местах других аналогичных преступлений мы тоже ничего не нашли. Идем, я покажу тебе, где обнаружили няню.

Чэн повел Пайка через столовую и кухню к тесной спальне, дверь и косяк которой были разнесены в щепки.

– Видишь, как дверь разворотили? Она заперлась. Наверное, пыталась спрятаться. – Чэн сверился со своими записями. – Ана Маркович, двадцать два года. Два выстрела с близкого расстояния – один в лицо, второй в грудь, две гильзы найдены здесь, в комнате.

Комната была слишком тесна даже для того, чтобы достойно умереть, в ней едва помещались кровать и стол, стоявший напротив двустворчатого окна. К стене над столом были приклеены фотографии улыбающейся девушки, обнимающей сыновей Фрэнка, и обрывок поздравительной открытки, сделанной детьми из разноцветной бумаги. «Мы любим Ану».

– Это она? – спросил Пайк.

– Угу. Помощница по хозяйству.

– Она описала нападавших?

– Хм… когда патрульные нашли ее, она была без сознания. Ее доставили в больницу при университете, но она по-прежнему одной ногой в могиле.

– У Террио есть подозреваемые?

– Ни единого.

– Сколько убитых у них на счету?

– Одиннадцать. Потому дело и расследует особая оперативная группа. – Чэн вдруг спохватился и взглянул на часы. – Слушай, мне надо работать.

Пайк вышел следом за ним в гостиную, но прощаться не спешил.

– Покажи мне снимки, – попросил он.

Чэн сразу по прибытии должен был сфотографировать все найденное на месте преступления и лишь потом перейти к наброскам.

– Старик, это же твои друзья. Стоит ли?

– Покажи.

Чэн вынул из кофра цифровой фотоаппарат, просмотрел снимки и отдал фотоаппарат Пайку.

Изображение на экране было крошечным, но Пайк разглядел распростертого на полу Фрэнка. Он лежал на спине, вытянув левую ногу и откинув вбок согнутую правую. Пайк хотел увидеть, действительно ли на руках Фрэнка наколоты красные стрелы, как сказал Дитц, но Фрэнк был в рубашке с длинными рукавами.

– Хочу увидеть его лицо. Можно увеличить снимок?

Чэн настроил изображение. Под правым глазом Фрэнка виднелись два пореза. Пайк задумался: может быть, Фрэнк пытался обезоружить ближайшего к нему противника или противников, а в это время те, кто находились в другом конце комнаты, открыли по нему огонь?

– Было время, когда он бы с ними справился, – заметил Пайк.

– Хочешь увидеть снимки жены и детей?

– Нет.

Чэн с явным облегчением продолжал:

– Как ты с ним познакомился?

– Мы работали вместе.

– Ты знал его близко?

– Да.

– За всеми прочими жертвами этой серии числятся грешки.

– Только не за Фрэнком.

Уловив что-то в голосе Пайка, Чэн смущенно пожал плечами.

– Извини. Может, они ошиблись домом.

– Да, – кивнул Пайк. – Они ошиблись.

– Мне надо снова браться за работу, – напомнил Чэн. – Я провожу тебя.