Текст книги "Жатва скорби"

Автор книги: Роберт Конквест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

Но самым критическим моментом явилось восстание 2 марта 1921 года на Кронштадтской морской базе. Кронштадтские повстанцы хорошо понимали причины недовольства крестьян. Они писали в своей газете: «За почти полностью отобранное зерно, за конфискованных коров и лошадей они еще получили в ответ налеты ЧК и расстрелы».[5656
  «Известия ВРК». Кронштадт, 16 марта 1921.


[Закрыть]] Как заявил потом на Пятнадцатой партийной конференции в 1926 году Троцкий, в Кронштадте средний крестьянин разговаривал с советским правительством посредством морских пулеметов.

Нет ничего удивительного в том, что 15 марта Ленин заявил, правда, не публично: «…Мы едва выдерживаем»[5757
  В.Ленин, т. 43, с.82.


[Закрыть]].

* * *

О размерах людских потерь в период крестьянской войны можно судить по таким цифрам: даже до большого голода 1921–1922 гг., который унес около пяти миллионов жизней, советские официальные источники сообщили, что в 1918–1920 гг. погибло свыше девяти миллионов человек[5858
  Франк Лоример. Население Советского Союза. Женева, 1946, с.40.


[Закрыть]] (в это число не включают два миллиона россиян, погибших во время Первой мировой войны, и более миллиона беженцев-эмигрантов) .

От сыпного, брюшного тифа, дизентерии и холеры в 1918–1923 гг. умерло чуть меньше трех миллионов (главным образом от сыпного тифа)[5959
  Е.З.Волков. Динамика населения СССР. М., 1930, с.I 190.


[Закрыть]]; многие из этих людей умерли в период голода, и их смерть записали на счет голода. Но даже если принять в расчет, что в 1918–1920 гг. умерли из этих почти трех миллионов два миллиона человек, то и тогда в остатке – почти семь миллионов смертей.

Известный советский специалист Б.Ц.Урланис[6060
  В.Ц.Урланис. Войны и народонаселение Европы. М., 1960, с.188.


[Закрыть]] подсчитал, что во время гражданской войны было убито на фронтах с обеих сторон приблизительно 300 тысяч человек, включая поляков и финнов. Даже если добавить сюда массовую резню, расстрелы пленных и т.д., то и тогда количество прямых военных жертв в гражданской войне не превысит миллиона.

Остальные шесть миллионов умерли от голода и в ходе того, что мы назвали крестьянской войной. Жертвами войны обычно являются мужчины. Перепись 1926 года выявила, что в составе СССР проживает на пять миллионов мужчин меньше, чем женщин – главным образом в возрастной группе от 25 до 65 лет[6161
  Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т.17. М., 1929, с.2


[Закрыть]]. Это свидетельствует, грубо говоря, что в Первой мировой войне было убито два миллиона мужчин и еще миллион (или меньше) погиб в гражданскую войну, то приблизительно несколько миллионов человек (причем из них – мужчин на два миллиона больше, чем женщин) погибли от других причин, то есть почти исключительно в ход крестьянской войны.

Люди погибали вовсе не обязательно в боях. Расстреливали не меньше, чем убивали в сражениях. Высокий чин в ВЧК в своем отчете о подавлении мятежей писал, например что во время подавления нескольких мятежей было убито 3057 мятежников, а расстреляно после них еще 3437 человек[6262
  М.Я.Лацис. Два года борьбы на внутреннем фронте. М., 1920, с.75.


[Закрыть]].

Число погибших в крестьянской войне мы рассчитали конечно, весьма приблизительно. Но и это примерное число может убедительно свидетельствовать о масштабах и силе крестьянского сопротивления, о жертвах, на которые готовы были идти крестьяне, чтобы не допустить подчинения своего бытия системе реквизиций.

* * *

События в 1918–1921 гг. разрушили социально-экономический порядок в России настолько, что сравнивать это можно только с последствиями Тридцатилетней войны в Германии. Во время Первой мировой войны миллионы подданных царя (как и других европейских народов) были мобилизованы на фронт. Впоследствии большинство из них, состоявшее из крестьян, вернулось к себе в села, чтобы отобрать землю у помещиков. Поскольку последние представляли собой относительно немногочисленный класс, этот «черный передел» разрушил его, но не слишком-то потряс основы общества – скорее, наоборот, раздел барской земли успокоил и укрепил подавляющее большинство населения бывшей империи – крестьянство. Разложение социума произошло по-настоящему в последующий, ленинский период: значительная часть населения умерла или эмигрировала, еще миллионы людей бродили из села в село, убегая «из одного охваченного голодом района в другой, от одного театра военных действий – к другому.[6363
  Так это формулирует Михаил Конфино.


[Закрыть]] Экономика между тем развалилась. Как уже говорилось, политика коммунистов в деревне привела к возврату к старым методам хозяйствования. Более передовую часть крестьянства лишили земли или «пустили в расход», и на значительных земельных площадях возродилась старая трехпольная система. Но гораздо губительнее технологического регресса был просто развал всего сельского хозяйства. Он начался еще в 1919 году, но к 1922 году тягловых лошадей стало меньше на 35,1 процента (по сравнению с 1916 годом), крупного рогатого скота на 24,4 процента, свиней на 42,2 процента, овец и коз на 24,8 процента[6464
  Так подсчитал Н.Ясный по различным советским источникам.


[Закрыть]] – то есть oт поголовья скота осталось лишь две трети его довоенного уровня.

В 1913 году в почву было внесено около 700 тысяч тонн удобрений, а в 1921-м – около 20 тысяч тонн. Посевные площади сократились с 214 миллионов акров в 1916 году до примерно 133 миллионов в 1922 году. Урожай зерновых культур (включая картофель) сократился приблизительно на 57 процентов в периоде 1909–1913-го по 1921 гг. В некоторых случах цифры вычислены недостаточно точно, но в целом они рисуют вполне ясную картину.[6565
  Д.Митрани, с.277; Лига Наций. Доклад об экономическом положении в России. Женева, 1922, с.1–3.


[Закрыть]]

Большой голод, наступивший в 1921 году, не явился результатом чьего-то сознательного решения заморить крестьянина голодом. Но нельзя отнести его и просто за счет засухи. Климатические условия, действительно, не благоприятствовали урожаю, но и не были на катастрофическом уровне. Решающим фактором, доведшим страну до голода, нужно считать методы реквизиции, применявшиеся советским правительством – частично потому, что у крестьянина отбирали столько продукции, что у него почти ничего не оставалось для собственного пропитания и, следовательно, для продолжения полноценной работы, частично оттого, что за три года удалось подавить у крестьянина желание вообще что-либо производить.

Голод, который обрушился на деревню, явился неизбежным следствием решения (и Ленин откровенно об этом заявил) не принимать во внимание нужды крестьян.

* * *

Страшнее всего был голод в Поволжье. Люди мучились и умирали так же, как и во время еще более ужасного голода 1932–1933 гг. Но было одно важное различие. В 1921–1922 гг. существование голода еще не скрывалось, а помощь, из-за границы принималась пока что с благодарностью.

13 июля 1921 года советское правительство разрешило Максиму Горькому обратиться за помощью к иностранным государствам. Американская администрация помощи (АРА) будущего президента Гувера, которая уже много сделала для Центральной и Восточной Европы, вскоре после 20 августа начала направлять в Россию запасы продовольствия. В декабре Конгресс США выделил для этих целей 20 миллионов долларов. Американских граждан призывали жертвовать деньги на отправку в Россию посылок, и таким образом было собрано шесть миллионов долларов. Всего Америка в это время предоставила в помощь голодавшим около 46 миллионов долларов.

В Москве Горький собрал группу выдающихся граждан, главным образом беспартийных и не занимавшихся политической деятельностью, для участия в работе по спасению голодающих

Американская администрация помощи и связанные с ней организации в кульминационный момент своей деятельности кормили 10 400 000 ртов, и разные другие организации еще почти два миллиона, всего, таким образом, – 12 300 000 человек.

Голод в России бывал и раньше – в 1891-м, в 1906-м и 1911 гг. – но никогда еще он не был таким тяжким и не охватывал такого количества населения. Во время худших из прежних голодных годов число крестьян, которым нечего было сеять, ни разу не превышало трех миллионов, а в 1921 году таких крестьян насчитывали 13 миллионов.

По данным Американского комитета помощи голодающим, в России в 1922 году было около трех миллионов бездомных детей[6666
  Голод в России, 1923, с.14.


[Закрыть]] (еще два миллиона страдали от голода у себя дома). Из них 1 600 000 находились в детских домах, временно или постоянно, и полтора миллиона из них получали питание от зарубежных организаций помощи.

И даже тогда именно украинское голодающее крестьянство пытались оставить без помощи (по официальным советским данным, от голода и болезней на Украине в первой половине 1922 года умерло 800 тысяч человек, причем, по имеющимся у нас сведениям, здесь не были учтены районы, наиболее пострадавшие от голода)[6767
  Лига Наций. Доклад об экономическом положении, с.55.


[Закрыть]]. Наличие голода на Украине вначале скрывалось, как сообщается о том в отчетах Американской администрации помощи. Делалось это путем «завышения почти вдвое данных по собранному урожаю, представленных местными властями»[6868
  Голод в России, с.32.


[Закрыть]]. И охваченные голодом районы Украины поначалу не могли получить никакой помощи от американских организаций.

«Правительство Москвы, – как заметил в связи с этим один американский ученый, – не только не поставило в известность Американскую администрацию помощи о положении на Украине, но намеренно чинило препятствия всему, что могло бы позволить американцам наладить связь с Украиной…»[6969
  Х.Х.Фишер. Голод в Советской России, 1919–1922. Нью-Йорк, 1927, с.252. (Далее «Х.Фишер…»)


[Закрыть]]

Между 1 августа 1921 года и 1 августа 1922 года с Украины для распределения его в других районах страны было вывезено 10,6 миллиона центнеров зерна. Только в апреле–июне 1922 года американская помощь наконец сумела поступить на Украину – и как выразился всесоюзный староста М.И.Калинин, на высшей точке голода, когда тысячи уже умирали и еще тысячи были обречены на смерть[7070
  Итоги борьбы с голодом в 1921–1922, с.4, 335.


[Закрыть]]. Представители Администрации помощи были поражены, когда узнали, что вагоны с продовольствием из Киева и Полтавы все еще «отправляются за сотни миль голодающим Поволжья», вместо того, чтобы помочь расположенным на расстоянии десятков миль Одессе и Николаеву, где «свирепствовал голод»[7171
  Х.Фишер, с.262–263.


[Закрыть]]. Лишь в январе 1922 года Донецкой губернии позволили прекратить поставки зерна за пределы Украины[7272
  Лига Наций. Доклад (отчет), с.57.


[Закрыть]]. Все это свидетельствует не просто о неумении справиться с задачей, но и об официальной тенденции накладывать максимальное бремя на «менее лояльных» (хотя временное запрещение американцам въезда на Украину может быть частично объяснено нежеланием пустить их в Киев, который находился в это время на военном положении

Большая Советская Энциклопедия в издании 1926 довольно объективно описывает работу Американской администрации помощи, признавая, что в разгар своей деятельности американцы снабжали продовольствием около 10 миллионов человек и что они потратили на это 137 миллионов золотых рублей. В Малой Советской Энциклопедии, вышедшей немного позже, уже сообщается, что Американская администрация помощи на самом деле воспользовалась возможностью хлебопоставок в Россию, чтобы ослабить кризис производства зерна в самих США. К 1950 году в новом (втором) издании БСЭ говорилось уже, что Американская администрация помощи использовала свой аппарат для развертывания шпионской деятельности и поддержки контрреволюционных элементов. Контрреволюционная деятельность администрации вызвала, дескать, бурю протестов со стороны широких масс трудящихся. А из новейшего (третьего) издания БСЭ (1970 г.) мы узнаем, что Американская администрация помощи «оказала определенную помощь в борьбе с голодом», но «в то же время правящие круги США пытались использовать ее для поддержки контрреволюционных элементов и шпионско-подрывной деятельности…»

Осенью 1921 года русские руководители Комитета помощи голодающим, то есть представители АРА в Москве, не состоявшие членами коммунистической партии, были арестованы (Максим Горький в то время находился за границей). Личное вмешательство Гувера заставило советские органы отменить вынесенные ими смертные приговоры, и некоторым из членов Помгола и АРА после сибирской ссылки было разрешено покинуть страну.

В период между 1918-м и 1922 гг. погибла десятая часть населения России. Голодная смерть явилась последней жертвой, принесенной крестьянством на алтарь нереалистической и жестокой аграрной политики властей. Борьба крестьян против попыток полностью подчинить деревню и разрушить крестьянскую экономику завершилась все-таки успехом. Крестьянские повстанцы и, наконец, матросы Кронштадта заставили правительство Москвы осознать, что продолжение прежней политики может их самих привести к катастрофическим последствиям. Поэтому в Кремле было решено временно отступить, пойти на перемирие с крестьянством, и это дало ему возможность выжить.

Глава четвертая. В тупике
(1921–1927 гг.)

Надежда, и страх, и мир, и борьба

Вальтер Скотт

Наконец, казалось, в самый последний момент, Ленин прислушался к голосу действительности, то есть к голосу крестьянина, заговорившего с ним посредством морских орудий Кронштадта и пулеметов Махно и Антонова. 15 марта 1921 года, на Десятом съезде, всего лишь через семь дней после того, как вождь заявил, что не будет никаких послаблений в политике партии и в ее доктринах, он понял, что советская власть находится перед лицом краха. И Ленин решил временно отступить, оставить попытки социализации деревни и воспользоваться будущей передышкой, чтобы укрепить политическую власть партии. Была провозглашена Новая экономическая политика (НЭП). Даже в этот момент отступление было сделано им очень неохотно. Вначале Ленин рассчитывал умиротворить крестьянство, не восстанавливая с ним товарных отношений, а лишь путем организованного товарообмена между государственной промышленностью и крестьянским производством. Но из этого ничего не вышло, и только тогда он «отступил к рынкам, деньгам и капиталистам»[11
  М.Левин, с.85.


[Закрыть]]. Вместо неограниченной реквизиции зерна было введено налогообложение (на Украине эти меры были пущены в ход с опозданием на несколько месяцев, с тем, чтобы успеть провести дополнительные срочные заготовки зерна). Была восстановлена денежная система и сняты все ограничения с размеров денежных накоплений.

Декретами от 9 июля 1921 года, 1 августа 1921 года и 15 сентября 1921 года были восстановлены плата за проезд по железной дороге, за почтовые отправления и т.п., отме-ненные на последней стадии военного коммунизма. А в октябре 1921 года промышленные предприятия получили право продавать свою продукцию на свободном рынке.

Старый большевик Д. Рязанов на Десятом съезде партии охарактеризовал НЭП как «крестьянский Брест» – отступление перед крестьянством, аналогичное Брест-Литовскому договору, принятому перед лицом немецкой угрозы.

Ленин сам говорил о НЭПе как о «передышке», необходимой для того, чтобы собраться с силами перед окончательным революционным преобразованием. Он добавлял: «Мы находимся в положении людей, которые все еще вынуждены отступать, чтобы в скором будущем перейти наконец в наступление»[22
  В.Ленин, т. 44, с.208, 487.


[Закрыть]].

Во времена Хрущева среди советских ученых принято было цитировать высказывания Ленина о том, что «переход к коллективному земледелию пролетарская власть должна осуществлять лишь с громадной осторожностью и постепенностью, силой примера, без всякого насилия над средним крестьянством», и что «экспроприация даже у крупных крестьян никоим образом не может быть непосредственной задачей победившего пролетариата, ибо для обобществления таковых хозяйств нет еще налицо материальных, в частности технических, а затем и социальных условий»[33
  Там же, т. 41, с.175–176.


[Закрыть]].

Хотя и называя НЭП вначале «отступлением», как бы одним из многих тактических ходов, к которым большевикам приходилось прибегать, Ленин, когда НЭП набрал силу, иногда даже оправдывал его как особый метод завоевания социализма: это был не последний раз, когда он менял свое мнение по подобным кардинальным вопросам. Еще в августе 1922 года он, например, называл крестьянские торговые кооперативы «кооперативным капитализмом», но в нескольких коротких записках января 1923 года, когда он уже в значительной мере был обессилен болезнью, Ленин вдруг высказался так, что «…раз государственная власть в руках рабочего класса, раз этой государственной власти принадлежат все средства производства, у нас, действительно, задачей осталось только кооперирование населения»[44
  Там же, т. 45, с.369–377.


[Закрыть]]. Он даже поощрял применение передовых методов торговли в качестве коммерческого аспекта кооперации, призывая (как и в других случаях) к «культурной революции», которая может улучшить Россию в этой сфере[55
  М.Левин, с.94.


[Закрыть]]. (В действительности же кредитное кооперирование, купля и продажа обогащали как раз более состоятельных крестьян и вовсе не способствовали переходу к коллективному ведению сельского хозяйства.)

В то же время заявление Энгельса о том, что социал-демократы никогда не станут принуждать, а будут только убеждать немецкое крестьянство принять коллективные формы ведения сельского хозяйства, стало часто упоминаться в партийной литературе. Тот факт, что многие большевистские руководители, и Ленин в том числе, дали столь широкое теоретическое обоснование НЭПу, не представляется нам столь уж важным, столь знаменательным, как склонны оценивать его некоторые ученые. Любые подлинно прагматичные действия, если их инициаторами являлись большевики с их неотъемлемым доктринерством и теоретизированием, почти автоматически находили себе в партийной среде аналогичную теоретическую интерпретацию. Но зато теперь правые элементы в партии, которые позднее предлагали довольно длительный период постепенного развития в рамках НЭПа, действительно, могли цитировать ленинское заявление в поддержку своих постулатов, а также напоминать и сам факт, что именно Ленин ввел НЭП!

Было бы, по нашему мнению, ошибкой искать реальную основу для какой-либо конкретной политической линии ленинских высказываний этого периода. Иногда создается впечатление (как и на ранних этапах революции), что он просто не был уверен, какой путь лучше, и занимался экспериментальными поисками пригодного политического и теоретического решения. Например, на Одиннадцатом съезде в 1922 году он вдруг объявил, что отступление зашло слишком далеко и пора снова продвигаться вперед. Однако потом, по-видимому опять передумал, и никаких конкретных «наступательных» действий предпринято не было[66
  Л.Шапиро и П.Реддавей. Ленин, с.209; Ленин В., т. 45, с.86–87.


[Закрыть]].

Восстановление промышленности было частью НЭПа, и без уступок капитализму здесь тоже не обошлось. По словам Ленина в октябре 1921 года, «поскольку разрушена крупная капиталистическая промышленность… пролетариат исчез», «капиталисты будут создавать промышленный пролетариат»[77
  Ленин В., т. 44, с.161.


[Закрыть]]. Однажды он даже заявил, что крупных капиталистов можно было бы превратить в союзников в борьбе против мелкого крестьянского собственника, в котором Ленин по-прежнему видел главного врага[88
  М.Левин, с.89.


[Закрыть]]. Этим он подтвердил и свою формулу 1918 года о том, что «мелкобуржуазные экономические условия и мелкобуржуазная стихия» являются «главным врагом социализма у нас»[99
  В.Ленин, т. 43, с.206; т. 44, с 108.


[Закрыть]].

Когда Ленин не призывал к скорейшему возобновлению наступления, то есть когда он ратовал за НЭП, вождь партии предвидел длительную борьбу за союз с середняками – пожалуй, и на протяжении нескольких поколений, а уж в крайнем случае на десять – двадцать лет[1010
  Там же, т. 43, с.383.


[Закрыть]]. (По официальным данным НЭП продолжался чуть меньше девяти лет.) Но в контрасте с этой тактической рекомендацией Ленин неизменно отстаивал свою более капитальную теоретическую позицию: крестьянство порождает капитализм и буржуазию «постоянно, каждый день, каждый час и в массовом масштабе»,[1111
  Цитируется по ж-лу «Коммунист», №6, 1963, с.26.


[Закрыть]] что оправдывало самую высокую бдительность по отношению к этому источнику опасности и использование первой же возможности для того, чтобы положить конец такому нетерпимому положению вещей.

Ленин высказывался и в том смысле, что при сложившихся в мире политических условиях период мирного строительства социализма «будет скорее всего не очень продолжительным»[1212
  В.Ленин, т. 44, с.9.


[Закрыть]]. А в письме к Каменеву от 3 марта 1922 года (опубликовано лишь в 1959 году) он добавил: «Величайшая ошибка думать, что НЭП положил конец террору. Мы еще вернемся к террору, и к террору экономическому»[1313
  Там же, т. 44, с.428.


[Закрыть]].

В своем классическом труде о Ленине Адам Улам делает вывод, что если бы Ленин еще жил, он закончил бы НЭП даже раньше, чем Сталин[1414
  Адам Улам. Ленин и большевики. Лондон, 1966, с.477.


[Закрыть]], поскольку Сталину, прежде чем действовать, пришлось укреплять собственные позиции в партии. Как бы то ни было, постепенное исчезновение Ленина из общественной жизни и его смерть 21 января 1924 года поставили перед партией задачу: рано или поздно, тем или иным способом, но необходимо уничтожить независимое от нее, партии, крестьянство.

* * *

Неуверенность Ленина в последние годы его жизни отражала тот объективный факт, что в политике партии действительно возникло внутреннее противоречие. С одной стороны (в экономике), ей нужно было поощрять сельскохозяйственное производство, что предполагало и поощрение лучших производителей. С другой стороны (в политике и доктринах), она рассматривала именно этих умелых производителей в конечном счете как своих главных классовых врагов и делала ставку на их менее удачливых соперников, а особенно на совсем уже слабые элементы в крестьянстве. Но всякий раз, когда «бедному крестьянину» помогали укрепить его экономическое положение, он переставал быть бедным крестьянином; и когда безземельный крестьянин получал землю, это переводило его в куда менее благоприятную с точки зрения теории категорию «середняков»; а когда середняк улучшал свое положение, то в глазах коммуниста он автоматически превращался просто во врага – в кулака.

Эти противоречия не могли быть разрешены вплоть до сталинской революции 1930 года. А пока что самой неотложной задачей казалось восстановление сельского хозяйства страны. Добиться этого можно было только путем настоящего поощрения, настоящего стимулирования производителя, то есть кулаков.

С национальным вопросом тоже смогли справиться лишь на новых путях временного отступления. В гражданской войне ни Ленин, ни Деникин не собирались предоставлять Украине или другим народам подлинную независимость. Но у Ленина была (вернее, он в конце концов пришел к ней) более привлекательная тактическая линия, и его политика, казалось обещала лучшие перспективы для национальных меньшинств. Белые не так уж недопонимали национальные проблемы как считают некоторые исследователи, а Колчак даже призывал к признанию независимости Финляндии, Польши и других стран. Но в критический момент об этом было позабыто и Деникин шел на Москву с лозунгами «единой неделимой России»…

В наши дни украинские коммунисты-диссиденты часто говорят, будто Ленин сочувственно относился к идее независимой государственности национальных меньшинств. Но ведь совершенно ясно, что он как политический прагматик просто стал понимать, какая опасность грозит режиму со стороны национальных движений украинцев и других народов, и считал, что их сопротивление необходимо как-то нейтрализовать, в то же время ни на шаг не отступая от главных принципов – централизации и контроля со стороны Москвы.

Именно провал первых коммунистических режимов на Украине заставил власти Москвы задуматься над решением проблемы. Подобно тому, как Рязанов определил Новую экономическую политику «крестьянским Брестом», новую политику по отношению к Украине можно назвать «украинским Брест-Литовском». В обоих случаях уступки были рассчитаны на то, чтобы ослабить враждебность противника к коммунистическому режиму: крестьянина больше не преследовали за то, что он вел себя как крестьянин, украинцу же решили даровать некоторую культурную автономию.

Как мы видели, уступки украинскому национальному сознанию, как и уступки крестьянству, были продиктованы только политической необходимостью. Первый советский режим на Украине был открыто антиукраинским и потому погиб в буре враждебности масс. Национальная политика второго режима, хотя и более осторожная, все же вызвала резкое сопротивление народа. Третье и успешное наступление коммунистов встретило серьезный отпор, но на этот раз оно было лучше подготовлено и не только в военном отношении. Были предприняты политические шаги для ослабления народного сопротивления. Делалось это путем более осторожной и последовательной национальной политики, то есть уважительного отношения к украинским национальльным чувствам или к тем из украинцев, которые не казались победителям совсем уж неисправимо антикоммунистическими.

В декабре 1922 года дотоле все еще считавшиеся формально независимыми Украина, Закавказье и Белоруссия присоединились к Союзу Советских Социалистических Республик. Но почти одновременно, в апреле 1923 года, была официально принята на Двенадцатом съезде Российской Коммунистической партии политика «украинизации». Впервые после 18-го века прочно обосновавшееся на Украине правительство открыто объявило о намерении хранить и развивать украинский язык и культуру.

Из эмиграции вернулись выдающиеся ученые и писатели, даже те, кто в свое время поддерживал Раду. В их чист был историк Михаил Грушевский, в прошлом председатель Рады, а также и другие министры и рядовые члены Рады.

Тогда же были амнистированы и назначены на высокие должности некоторые украинские социалисты-революционеры, которых в 1921 году судили и приговорили к коротким срокам заключения. Например, Всеволод Голубович, бывший премьер-министр Украинской республики, возглавил Украинский Верховный экономический совет, другие заняли менее высокие должности в области культуры и экономики[1515
  Григорий Костюк. Сталинистское правление на Украине. Исследование десятилетия массового террора 1929–1939.Лондон, 1960, с.80. (Далее «Г.Костюк…»)


[Закрыть]].

В отличие от того, что происходило в самой России, на Украине новая политическая правящая группа не отвергала включения в свой состав крупных деятелей добольшевистского режима.

Правда, почти все они получили должности не в собственно политической, а в гуманитарной сфере. Хотя вот бывший премьер Винниченко был принят в коммунистическую партию Украины и в ее Центральный Комитет и даже назначен заместителем председателя Совнаркома Украины и комиссаром по иностранным делам. Вскоре он, однако, проявил дальновидность и мудрость и предпочел вернуться в изгнание…

«Украинизация» пошла дальше, чем аналогичные уступки национализму в других регионах. Представители украинской Культуры, вернувшиеся в страну, искренне надеялись, что даже Советская Украина может стать ареной национального возрождения. И они оказались в значительной мере правы, но… всего лишь на несколько лет. Поэзия и беллетристика, труды по языкознанию и истории восторженно принимались всеми слоями общества, а литература прошлого переиздавалась массовыми тиражами.

Украинские культурные организации сумели найти путь к сердцу села, к сердцу крестьянства. Разрешенные большевиками в рамках их новой тактики, эти организации состояли из людей, которые, хоть и считали себя коммунистами, прежде всего интересовались историей и литературой своего украинского народа. Генерал Григоренко описывает, как в юности впервые услышал украинскую музыку и познакомился с украинской литературой благодаря деятельности одного из отделений такой культурной организации в собственном селе: «И от них я узнал, что принадлежу к той же нации, что и великий Кобзарь, что я – украинец»[1616
  П. Григоренко.с.14.


[Закрыть]].

Даже Сталин на Десятом съезде партии в 1921 году с одобрением говорил о предстоящей «украинизации» городов на Украине и о том, что хотя в этих городах пока что этнически доминируют русские, но с течением времени эти города будут неизбежно украинизированы, и даже привел в пример Прагу, которая до 1880-х гг. была в основном немецким городом, а затем стала чешской.

* * *

После смерти Ленина началась борьба за лидерство, которая через шесть лет завершилась приходом Сталина к непререкаемой верховной власти. Сначала Сталин громил левых оппозиционеров, потом – правых. Л.Троцкий оказался обойден коалицией «тройки» – Г.Зиновьева, Л.Каменева, И.Сталина. Затем победители – Зиновьев и Каменев – были побеждены своим былым союзником И.Сталиным, который вступил против них в новую коалицию с «правыми» членами Политбюро – Н.Бухариным, А.Рыковым, М.Томским. С возродившимся блоком Троцкого, Зиновьева, Каменева Сталин справился еще успешнее (в скобках отметим, что каждый раз, когда после разгрома очередной оппозиции в Политбюро освобождалось место, его занимал деятель, который на следующем этапе внутрипартийной борьбы поддерживал, как правило, Сталина). А когда к концу 1927 года левые оказались полностью разгромленными, Сталин взялся за своих последних, временных союзников, правых, с которыми сумел политически покончить всего за два года.

Эта внутрипартийная борьба носила, конечно, общеполитический характер, но мы рассмотрим только одну ее сторону – полемику вокруг аграрного вопроса, который и был, несомненно, одним из главных, центральным вопросом в теоретических партийных спорах.

Вот самые важные особенности партийных позиций в этой схватке: в принципе в тот период все одобряли НЭП, и одновременно каждый из спорщиков хотел как можно скорее перейти к этапу «социализации» села. Никто не требовал насильственного осуществления этого процесса, но никто и не возражал против достаточно сильного давления на крестьянство.

Полемика в партии вокруг аграрного вопроса, как в окончательное решение Сталиным крестьянского вопроса в 1929–1930 гг., представляет интерес для исследователя в двух планах. Во-первых, конкретные идеи всех фракций интересны сами по себе. Взятые в совокупности, они представляют собой живое свидетельство того, с какими огромными трудностями сталкивается политическое меньшинство в стране, в данном случае – марксистско-ленинская партия, когда оно стремится навязать свои доктрины и одновременно удержать власть над большинством собственного народа.

Во-вторых, то была не только идейная борьба, но прежде всего борьба за власть. Даже Ленин, который в своем «Завещании» пытался объяснить фракционность в собственной партии якобы двухклассовой природой советского общества, все-таки указал, что конкретный и главный повод к расколам в партии – это личная вражда ведущих политических лидеров. И мы видим, что в период 1924–1930 гг. совершилось не только торжество сталинской политики в деревне, но параллельно с этим были отстранены от власти все члены ленинского Политбюро, за исключением, понятно, самого Сталина.

Едва ли стоит уделять партийным дискуссиям об очередных шагах в политике больше внимания, чем того заслуживают даже самые интересные из них. И не следует принимать всерьез все нюансы в политических заявлениях руководства, и все выступления оппозиционных, то есть второстепенных деятелей – и в том и в другом случае всегда стоит учитывать, что в этих речах и программах: могут преобладать не принципиальные, а тактические соображения.

Оговорив все вышесказанное в качестве методологической позиции, можно сделать и общий вывод: после ухода Ленина у его наследников, у партийного руководства образца 1924 года, не существовало единого подхода к крестьянскому вопросу.

Эта правящая коллегия целиком состояла из приверженцев доктрины, в соответствии с которой товарное производство и рыночные отношения принципиально не приемлемы для социалистического общества. Одновременно все они понимали, что попытка уничтожить эти досадные и вредоносные явления может привести руководимую ими страну к экономической и социальной катастрофе. Поэтому руководство было вынуждено отложить осуществление идеологически правильной линии и временно поразмыслить о том, как ему сладить с сегодняшними проблемами.