Текст книги "Жатва скорби"

Автор книги: Роберт Конквест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

В печатном органе партии «Большевик» однажды даже предлагали вообще отказаться от понятия «кулак»,[4949
  Е.Х.Карр. Социализм в одной стране, т. 1, с.306, 324–325.


[Закрыть]] но в видении партией деревни сие определение было совершенно необходимым, и она постоянно делала усилия, чтобы не только дать кулаку определение, но и подсчитать точное количество этих своих классовых врагов на селе.

Подсчеты количества кулаков, однако, давали весьма различные результаты. В 1924 году один советский ученый заметил, что, «если бы хорошенько подогнать цифры, то получится два-три процента случаев кулацкой эксплуатации но в действительности наблюдаемые виды эксплуатации вовсе не доказывают их кулацкого характера»[5050
  А.И.Хрящева. Группы и классы в крестьянстве. М., 1924, с.6.


[Закрыть]].

В 1927–1929 гг. к кулакам уже стали относить от 3,7 до 5 процентов крестьян (каждый процент охватывал 1,25 миллиона человек). Но даже Молотов, принимая цифру в З,7 процента, заявил, что установить точное количество кулаков – почти неосуществимая задача[5151
  КПСС, 15-й съезд, с.1183.


[Закрыть]].

Официальный «Статистический справочник СССР» за 1928 год, которым часто пользовалось политическое руководство (хотя в целях экономического анализа в нем используется термин не «кулак», а «предприниматель») приводит цифру в 3,9 процента хозяйств, или 5,2 процента сельского населения, входящих в эту категорию, и классифицирует их следующим образом:

1. Владеют средствами производства на сумму более чем 1600 рублей и сдают внаем или в аренду средства производства или нанимают рабочую силу в течение 50 дней в году,

или

2. Владеют средствами производства на сумму более чем 800 рублей и нанимают рабочую силу более чем 75 дней в году,

или

3. Владеют средствами производства на сумму более чем 400 рублей и нанимают рабочую силу более чем 150 дней в году.

Следует напомнить всякому, для кого слово «кулак» ассоциируется с богатым эксплуататором крупного масштаба, что в 1927 году у самых преуспевающих крестьян было по две или три коровы и до 10 гектаров посевной площади на среднюю семью из семи человек[5252
  Ю.В.Арутюнян. Социальная структура сельского населения СССР. М., 1971.с.26.


[Закрыть]]. Причем доходы на душу населения в самой богатой группе крестьян были лишь на 50–56 процентов выше доходов в самой бедной группе[5353
  Н.Ясный, с.176–179.


[Закрыть]] .

Но если по доходам на душу населения разница была невелика, то зато в чисто производственной сфере – и это было важно! – кулаки, составлявшие всего 3–5 процентов крестьянских хозяйств, производили около 20 процентов всего зерна[5454
  М.Левин, с.176.


[Закрыть]].

В эпоху «угара» НЭПа партия умиротворяла кулака экономически, но в политическом отношении она всегда подчеркивала, что необходимо крепить союз против него, союз пролетариата и беднейшего крестьянства[5555
  КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 7-е. Т. 2.М., 1954, с.258–267, 412–430.


[Закрыть]]. Но, как ни трудно ей пришлось, когда она пыталась определить своего врага, то есть кулака, не легче ей было и при попытке понять, кто же такой ее союзник-бедняк.

Трудности начинались с определения даже самой, казалось бы, ясной экономической категории – «наемный сельскохозяйственный рабочий» (батрак). У большинства из них (63 процента) оказались собственные хозяйства, у некоторых скот (20 процентов), и часто нанимались они не на сезон или год, а лишь на короткую поденную работу – их, таким образом, было трудно отличать от соседней категории «крестьян-бедняков», которые точно так же могли время от времени наниматься на работы. Иногда же в «наймаки» шел вообще не сам крестьянин, а подрабатывал на стороне кто-то из членов его семьи…

Бывало, считали, что понятие «крестьянин-бедняк» включает в себя земледельца с небольшим участком земли и без лошади, иногда выполняющего работу за пределами своего хозяйства. Согласно другому определению бедняка, принадлежавшему Струмилину, ведущему экономисту при Сталине, у того имелось хозяйство, доходы от которого не превышали среднего заработка сельскохозяйственного работника. По другим определениям, у крестьянина-бедняка могла быть лошадь.

Но полная и законченная путаница начиналась тогда, когда теоретики пытались выделить «крестьян-середняков». Она усугублялась попытками поделить этих середняков на «слабых» и «состоятельных». Обычный критерий, с помощью которого их отличали от «бедняков» – это владение лошадью, хотя, как мы говорили, и он оставался предметом партийной полемики. А разделение между середняками и кулаками в большинстве определений основывалось лишь на том, что кулак, мол, использует труд наемных рабочих, и это именно превращает его в глазах партийных теоретиков в некое подобие капиталиста. Но середняки (и даже бедняки!) тоже в страду пользовались наемным трудом. В период борьбы с левой оппозицией Отдел пропаганды и агитации при Центральном Комитете прямо объявил, что «значительная доля в использовании наемного труда приходится на хозяйства середняков»[5656
  Цитируется по: Рой Медведев. К суду истории. Нью-Йорк, 1971, с.99.


[Закрыть]]. Тогда придумали другие критерии – например размеры посевной площади в хозяйствах. Но часто бывало, что крупное хозяйство принадлежало большой семье безупречных середняков, а явный кулак, то есть более зажиточный крестьянин, засевал площади поменьше, зато сдавал в аренду сельскохозяйственную технику, спекулировал зерном и тому подобное[5757
  М.Левин, с.72–73.


[Закрыть]]. Придумывался еще критерий, считавшийся «основным»: кулак за плату давал другим пользоваться своим инвентарем и тягловым скотом[5858
  Там же.


[Закрыть]]. Но некоторые теоретики считали, что сдачу напрокат животных или инвентаря можно скорее отнести к товарным отношениям, чем к классовым[5959
  Там же, с 73.


[Закрыть]].

Предпринимались попытки дать определение кулаку (как и середняку), исходя из количества его скота. Но тот, кто считался середняком, поскольку не использовал наемный труд и мало занимался торговлей, иногда (если у него была большая семья) держал трех коров или двух лошадей.

Представитель аграрной секции Коммунистической академии Крицман, выдвигая свою собственную сложную систему определений и подсчетов, заметил, что «наши статистические материалы, к сожалению, мало годятся для такого сравнительно тонкого исследования»[6060
  Цитируется по: М.Левин, с.47.


[Закрыть]]. А другой уважаемый советский экономист сообщил (правда, в книге, опубликованной посмертно в 1956 году), что у советских ученых вообще не имеется статистических данных, даже неполных или приблизительных, позволяющих оценить эволюцию в классовой структуре советской деревни ни по одному периоду![6161
  П.И.Лященко. История народного хозяйства СССР. Т.3, М., 1956, с.240.


[Закрыть]] Западный исследователь насчитал в советской литературе четыре основных определения для каждой классовой категории в составе крестьянства. Эти определения регистрировались в 1925–1928 гг., а на деле их было гораздо больше. Причем как применявшиеся теоретиками критерии классовой дифференциации, так и результаты подсчетов численности «классов» почти постоянно были неодинаковыми[6262
  М.Левин, с.48.


[Закрыть]].

Но даже если бы в распоряжении партии оказались самые точные классовые категории, все равно на простого крестьянина-бедняка особой ставки она сделать не могла. Только четвертая часть бедняков состояла, например, в государственном союзе сельскохозяйственных работников (хотя партийные наблюдатели и этот-то союз считали никуда не годным)[6363
  Там же, с.5 2.


[Закрыть]].

К концу 1927 года только 14 тысяч (из общего числа в 2,75–3 миллиона) таких трудящихся-бедняков состояли членами коммунистической партии[6464
  В.Молотов на 15-м съезде КПСС. 15-й съезд, с.1182, 1126.


[Закрыть]].

Пока сельскохозяйственный труженик-бедняк оставался в своей прослойке, он не чувствовал особой поддержки советского правительства. А как только начинал преуспевать, то сразу попадал в группу, к которой партия относилась с явным недоверием или даже враждебностью.

Если бедняки не повышали своего благосостояния, несмотря на официальные льготы, причитавшиеся их сословию, то их презирали даже местные партийные органы, даже партийные чиновники отказывались иметь с ними дело, считая таких мужиков просто пьяницами[6565
  «Большевик», №2, 1929, с.9О.


[Закрыть]]. Советское периодическое издание по вопросам сельского хозяйства вложило в уста середняка такое мнение о бедняке: «Как можно чему-то учиться у бедного крестьянина, если он борща себе сварить не в состоянии?»[6666
  «На аграрном фронте», №1, 1928, с.93.


[Закрыть]]

Итак, экономическая помощь беднякам в деревне была для советской экономики либо бесполезной, так как увеличивала потребление бедняцкой семьи, либо социально вредной, если помогала им перейти в категорию середняков. Из множества официальных отчетов явствует также, что суммы, выделявшиеся для помощи крестьянам-беднякам, были явно недостаточными, и местные чиновники к тому же грели на них руки[6767
  М.Левин, с.57.


[Закрыть]].

Вдобавок, к разочарованию партии более бедные крестьяне отнюдь не всегда относились с подобающей классовой ненавистью к более богатым. Крестьянские делегаты Пятого съезда Советов говорили, что провал государственных кредитных обществ подорвал коммунистические возможности обращаться к массам, тогда как кулак и подкулачник, помогая односельчанам с кредитом, задевают у тех самые чувствительные струны в душах[6868
  Пятый съезд Советов. Бюллетень, №16, с.4. 69М.Левин, с.71.


[Закрыть]].

Относительно середняка партия всегда прокламировала союз с ним против кулака, и это оставалось ее официальным, лозунгом на весь период больших перемен в реал-политике.(так в книге. – Д.Т.) Но истинное отношение к среднему крестьянству (да и к крестьянству вообще) колебалось у коммунистов между поощрением и подавлением. Влиятельные члены партии, к которым в то время примкнул Сталин, на самом деле испытывали к середняку скорее ненависть, тем большую, чем чаще им приходилось провозглашать лозунг союза с этим ненавистным середняком[6969
  Нет сноски


[Закрыть]].

Эту ненависть можно, пожалуй, объяснить тем, что партийное разделение крестьян на категории строилось на заведомо неверном представлении о классовом характере крестьянства, и партия инстинктивно это чувствовала. Единственным социальным преимуществом бедняка являлось то, что его в первую очередь продвигали вверх по общественно-политической лестнице, например, в сельский совет. Но, попав туда, он проводил ту же линию, что и все остальные крестьяне. И в последующий период, при всех трудностях, связанных с хлебозаготовками и политикой цен, «бедняки вели себя точно так же, как другие производители»[7070
  Там же, с.54.


[Закрыть]].

* * *

В политической и идеологической борьбе 20-х годов основной целью Сталина стало укрепление собственного, личного положения в партии с помощью системы назначений на ответственные посты своих людей. Эти назначения осуществлялись через руководимый им самим аппарат ЦК партии.

Так называемый актив власти в лице кадрового рабочего класса к тому времени в значительной мере (но, конечно, не полностью) превратился, с одной стороны, в организационную force majeure (высшую силу), а с другой – в чистейшую фикцию. Но существовал в стране параллельный ему источник силы: сама партия со всеми ее высокими должностями стала новой притягательной силой. Возникла партийная бюрократия, огромная группа людей, для которых власть и что с ней связано, в значительной степени вытеснили или исказили прежние идеалы. То, что Раковский характеризовал в те годы как «синдром автомобиля и гарема», превратилось на глазах в новый слой общества. Дело было не только в приходе в партию новых карьеристов, но в превращении и старых партийных кадров в новое социально-психологическое сословие – в правящую элиту. И это перерождение бывших революционеров далеко не всегда сопровождалось отказом от их безжалостных революционных мер. С одной стороны, надо было сохранить власть, и сохранить силой. С другой же – ленинская идеология по-прежнему оставалась движущей силой и в то же время легитимным основанием власти и новой правящей элиты.

Как и левые, так и правые оппозиционеры сомневались в социальной законности создания коммунистической привилегированной группы, зато ее влиятельные члены предпочитали солидаризироваться со Сталиным. Многие представители более молодого поколения борцов, сражавшиеся в свое время против царской власти, а затем всплывшие в гражданскую войну, с презрением относились к европеизированным интеллектуалам, как левым, так и правым, которые одолевали их в теоретических спорах; эти наследники – нередко чисто рабочего происхождения – стали резервом сталинистов.

В политических баталиях, когда нужно было нанести поражение Троцкому и Зиновьеву, Сталин вначале как бы соглашался с Бухариным, особенно в том, что крестьянин, мол, примет социалистические принципы через посредство торговых кооперативов, а затем постепенно перейдет к производственным кооперативам; или что государственные кредиты и есть главное оружие в деревне. Слово «колхоз» вовсе не упоминалось в сочинениях Сталина вплоть до Пятнадцатого съезда партии (в декабре 1927 года). И на съезде он еще настаивал, что индустриализация будто бы возможна только на основе прогрессивного улучшения материального положения крестьянства[7171
  Там же, с.163–164.


[Закрыть]].

Но исподтишка Сталин уже начал сводить на нет смысл заявлений Бухарина. При этом он старался (по мнению Исаака Дойчера) проявлять куда больше гибкости в отношениях с партийными деятелями, чем это делали правые. В начале 1926 года Сталин, например, конфиденциально писал, что крестьянство – довольно неустойчивый союзник, что во время гражданской войны оно принимало сторону то рабочих, то генералов[7272
  И.Сталин, т. 8, с.99.


[Закрыть]]. Этот скептицизм отражал подлинное отношение к крестьянству большинства коммунистов.

Победа над троцкистами, затем над Зиновьевым и Каменевым, затем над общей оппозицией, возглавлявшейся всеми тремя, была завершена в декабре 1927 года, когда на Пятнадцатом съезде Троцкий и Зиновьев были исключены из партии. На этом съезде главным политическим маневром Сталина стало изображение видимости некоего единства в рядах победоносного сталинско-бухаринского руководства в момент окончательного разгрома левых. Но одновременно Сталин и его сторонники впервые попытались присвоить себе политическую линию левых. В официальных документах съезда речь шла только об «ограничении» кулака, но лично Сталин и его первый помощник Молотов уже заговорили о «ликвидации» кулачества как класса. Становилось известным, что Сталин склоняется влево. Он начал рассылать инструкции[7373
  «Правда» от 14 декабря 1927, от 6 января 1928.


[Закрыть]] о чрезвычайных мерах против кулаков, и тон инструкций резко контрастировал с умеренным тоном речей на съезде.

Правые, настаивая на необходимости экономического равновесия, также сделали больший упор на промышленность и потребовали с этой целью принятия более жестких мер против кулака. Бухарин еще в октябре заявлял, что союз с середняком уже достигнут и поэтому можно начать форсированное наступление против кулака, с тем, чтобы ограничить его эксплуататорские тенденции, а для этого следовало прибегнуть к новому налогообложению и к лишению возможности пользоваться наемной рабочей силой. На Пятнадцатом съезде партии Бухарин и Рыков говорили о необходимости оказывать давление на крестьянство, но вместе с тем предостерегали против отхода от НЭПа, чтобы не вызвать в обществе жесточайшего кризиса.

Советские авторы обычно считают, что Бухарин и его сторонники, или сознательно (как утверждал Сталин), или следуя объективному ходу событий, хотели восстановить капитализм в деревне. Некоторые исследователи на Западе разделяют эту точку зрения: правые, мол, были людьми умеренными, которые с радостью помогли бы частному фермеру, опоре сельского хозяйства страны. Они, дескать, были за коллективизацию, но только после того, как крестьянство будет готово к ней, когда тракторы и другое оборудование привлекут крестьян в колхоз.

Их политика, действительно, выглядела таковой до определенного момента. Но к концу 1928 года Бухарин занял гораздо более жесткую по отношению к крестьянству позицию. Он говорил о крупных капиталовложениях в сельское хозяйство, об опасности роста частного крестьянского сектора, особенно той его части, которая была ответственна за поставки зерна, о необходимости ограничений кулацкого сектора, о создании совхозов и колхозов, о правильной политике в области цен, а также о развитии кооперативов, которые должны объединить крестьянские массы[7474
  «Правда»от 30 сентября 1928.


[Закрыть]].

В начале НЭПа Бухарин на страницах прессы, действительно, всячески ратовал за частный сектор, и в 1929 году он и правые выражали недовольство методами навязываемой Сталиным коллективизации. Но куда важнее то, что правые ни разу не предложили альтернативного варианта истинной модернизации сельского хозяйства на основе частного сектора. Они восторженно поддержали решения Пятнадцатого съезда партии, принявшего долгосрочную программу коллективизации (к 1933 году намечалось осуществить ее на 20 процентов). Бухарин никогда по-настоящему не критиковал аграрную теорию партии, в его «Заметках экономиста» (1928 г.) на эту тему нет ни строчки.

Нет, правые вовсе не отказались от идеи социализации сельского хозяйства, и они не отвергли ленинский тезис о классовой борьбе в деревне. Свою декларацию о необходимости крепить союз с середняком Бухарин высказал в параллели с заявлением, что кулака-то следует всячески подавлять, и эта именно бухаринская формулировка считалась официальной линией партии в течение всего периода коллективизации.[7575
  См.: Х.Дж.Эллинсон. «Славик ревю», 1961, с.189–202.


[Закрыть]]

Точнее всего было бы сказать, что в вопросах сельского хозяйства и промышленности Бухарин был против максималистского подхода, например, слишком высоких налогов на крестьян, которые могли привести к спаду сельскохозяйственного производства. Он был за разумно сбалансированное отношение к тяжелой и легкой промышленности.

Тактика Сталина на этом новом этапе, то есть в 1927–1930 гг., когда его главной политической целью стал разгром правых, отличалась и непостоянством, и неопределенностью. С одной стороны, он делал все, чтобы расставить своих людей на ключевых постах в партийном аппарате – как в центре, так и по всей стране. С другой стороны, перетягивая на свою сторону лишенные к тому времени традиционного руководства левые элементы, он действовал с достаточной осторожностью, стараясь одновременно повести за собой как можно больше и тех, кто ранее выступал за НЭП, и таким образом все сильнее изолировал правое руководство – как идеологически, так и организационно. Когда в городах проявилась наконец некоторая стабильность и даже повышение уровня благосостояния населения и начался вновь рост пролетариата, в партии, во всех ее фракциях именно в этот момент возникло сильное стремление предпринять новые шаги на пути к социализму. Сталин искусно использовал это настроение партийного большинства.

Предполагалось в целом осуществить укрепление восстановленной в значительной мере промышленной базы и постепенно расширить заложенную в деревне систему колхозов. Решениями Пятнадцатого съезда намечался план, в котором эти пункты были главными. Бухарин и Томский этот план поддержали.

* * *

Внутрипартийная борьба на Украине отлилась в формы, сильно отличавшиеся от московских. Первым секретарем коммунистической партии Украины в апреле 1925 года был назначен Лазарь Каганович, сменивший на этом посту тормозившего украинизацию Квиринга (происходившего из немцев Поволжья). Каганович, преданный Сталину деятель, вскоре приобрел ужасную репутацию, и многие полагали, что новое его назначение окажется для Украины губительным. А. Шумский, украинский нарком просвещения, считал, что на такой пост следовало назначить В. Чубаря – украинца. Но Каганович, хотя и сознавал, что националистические украинские настроения могут выглядеть вредными в глазах руководства в Москве, активно проводил политику умеренной украинизации[7676
  Г.Костюк. Сталинистское правление на Украине, с.31.


[Закрыть]] в ее культурном и языковом аспектах. В течение нескольких лет его лидерства на Украине национальная культура продолжала развиваться, хотя и не без задержек со стороны Москвы (Каганович, не будучи украинцем, родился все-таки на Украине и свободно говорил по-украински). Например, в 1926 году именно руководство в Москве решило, что украинское национальное самовыражение зашло уж слишком далеко: Шумский выступил с требованием более полной культурной, экономической и политической автономии. Его обвинили в национализме и отстранили от всех дел вместе с его сторонниками. Всю эту кампанию сильно осложнило то, что в его защиту выступила коммунистическая партия Западной Украины (в то время действовавшая на территории Польши). Дело Шумского обсуждалось исполнительным комитетом Коминтерна. Выступивший в прениях Сталин высказался в том смысле, что позиция Шумского устраивает местную интеллигенцию, но на деле она приведет лишь к борьбе за отчуждение украинской культуры и общественной жизни от общей советской культурной жизни, к борьбе украинцев против Москвы и русских вообще, против русской культуры.[7777
  И.Сталин, т. 8, с.160.


[Закрыть]] И мнение Сталина в определенном смысле было, конечно, верным.

Устранение Шумского и нападки на его линию не повлекли за собой, однако, перехода к полной русификации. Шумского на посту наркома просвещения сменил Скрыпник, остававшийся на протяжении последующих семи лет ключевой фигурой в составе партийного руководства, защищавшей культуру своей страны.

Скрыпник, сын украинца, железнодорожного служащего вступил в Российскую Социал-Демократическую рабочую партию в 1897 году, а в 1901 году в первый раз был арестован за свою партийную деятельность. После раскола партии в 1903 году стал большевиком. В 1913 году состоял в редколлегии «Правды». На Шестом съезде партии в 1917 году стал членом в то время еще очень узкого состава Центрального Комитета. Вернувшись в Киев в качестве полномочного представителя Ленина в декабре 1917 года, он сначала мало интересовался украинским национальным вопросом, и только в следующий свой приезд в апреле 1920 года, после короткого периода, в течение которого он занимал вполне централистскую позицию, Скрыпник постепенно превратился в сторонника независимой, но советской Украины. Исключительно благодаря силе своего характера он смог примирить в собственном мировоззрении эти два противоречивых понятия – вплоть до самой гибели в 1933 году.

Как отметил д-р Дж. Е. Мейс, звание «нарком просвещения» никак не отражало подлинной степени влияния Скрыпника, который де-факто ведал сферой культуры, идеологии и национальных взаимоотношений в республике. Он вел упорную, хотя на первых порах явно успешную борьбу с противостоящими ему силами.

Скрыпник не скрывал, с кем именно он борется. На Двенадцатом съезде партии он с возмущением рассказал о высокопоставленных коммунистах, принимавших на словах «украинизацию», ибо такой была текущая партполитика, но не делавших ничего для ее практического осуществления в жизни. К одному из делегатов, голосовавших на недавней республиканской конференции за «украинизацию», рассказывал Скрыпник, подошел на выходе из зала рабочий и обратился к нему по украински. «Почему бы тебе не разговаривать со мной на понятном языке?» – ответил тот[7878
  КПСС, 12-й съезд, с.573.


[Закрыть]].

Помощник Скрыпника писатель-коммунист Мыкола Хвылевой открыто выступил в 1926 году в официальном органе ЦК КПУ со статьей, где заявил, что украинская экономика – не русская экономика и таковой быть вообще не может, уже хотя бы потому, что украинская культура, которую порождает экономическая структура страны и которая, в свою очередь, влияет на хозяйственную основу, обладает собственными, характерными формами, особенностями… То есть, Союз, конечно, Союзом, но ведь в составе Союза Украина называется независимым государством, это Союз равных и независимых республик[7979
  Висти Всеукраинского Центрального Комитету Робитничих, Селянских и Черво– ноармейских Депутатив, №3, 1926, с.1–8. (Далее «Висти…»)


[Закрыть]] (Хвылевой использовал в борьбе официально зафиксированные формулы советской Конституции, умышленно пренебрегая реальной централизаторской политикой, которую эти статьи прикрывали по фасаду). Другой сотрудник Скрыпника, М.Волобуев, отвечавший за работу политпросвещения, возмущался, что Украина все еще подвергается экономической эксплуатации посредством тех же фискальных методов, которые господствовали и до революции.

«Украинские» настроения в КПУ разделяли и местные еврейские деятели – Кулик, Лифишц, Гуревич и Равич-Черкасский. Последний критиковал русских членов КПУ, которые, по его словам, «считают, что УССР и КПУ существуют лишь на бумаге или просто играют в украинские игры. В лучшем случае эти люди допускают, что в период борьбы против националистической Центральной Рады и Директории большевистская партия и советское правительство Украины были вынуждены вырядиться в защитные цвета независимости национализма. Теперь же, когда советская власть на Украине укрепилась, они считают, что роль УССР и КПУ/б/ подошла к концу»[8080
  М.Равич-Черкасский, с.5–6.


[Закрыть]]. (А не КП(б)У? – Д.Т.)

В противовес этим деятелям, так называемые партийные ортодоксы постоянно высказывали опасения, что влияние национализма в республике угрожает Союзу расколом. Сталин в это время проводил среднюю линию – до тех пор, пока он занимался разгромом Бухарина и его сторонников, а борьба с крестьянством еще не стала центральным вопросом на повестку дня.

В июле 1928 года Каганович, который руководил Украиной, по крайней мере, с достаточным тактом, был отозван в Москву. По словам Бухарина, «Сталин подкупил украинцев, удалив Кагановича с Украины»[8181
  В его беседах с Каменевым в июле 1928 г.


[Закрыть]]. Сталин и сам признавал, что на Украине требовали вместо Кагановича назначить Гринько или Чубаря[8282
  И.Сталин, т. 8, с 158.


[Закрыть]]. Но новым генсеком Украины стал поляк Ст.Косиор, а Чубаря назначили предсовнаркома республики

* * *

Что вытекает из всего вышеизложенного? Украинская партинтеллнгенция не успокоилась. Деревня не была покорена: даже там, где новый порядок был принят как свершившийся факт, корней он не пустил. Как признал один видный местный коммунист, в 1926 году всякий, связанный с властью, пусть даже селькор, чувствовал себя на Украине «неуютно»[8383
  В.Затонский. Национальная проблема на Украине, с.21.


[Закрыть]]

Частично по этой причине на Украине продолжали сохранять повсеместно презираемые комбеды, давно расформированные в других местах. Хотя в разгар НЭПа их лишили большой части прежних полномочий, но в 1927–1928 гг. многое в их функциях было восстановлено – и, в частности, особой задачей было объявлено создание комиссий по выявлению «излишков зерна».[8484
  «Висти» 9 мая 1930.


[Закрыть]] Это выглядело как предвестие новой политики Сталина, когда, полностью захватив власть, он проявил наконец свои истинные замыслы.