Текст книги "Ржавое море (ЛП)"

Автор книги: Роберт Каргилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Он не дожил. Но бился до последнего.

– Мне казалось, ты не желаешь убивать.

– Умирать я тоже не желаю. Решил, что пока есть возможность, нужно стрелять.

– Как ты понял, в кого именно нужно стрелять?

Док пожал плечами.

– Я и не понял.

– То есть, хочешь сказать...

Я услышала шаги. Хруст стекла.

Я обернулась, вскидывая пистолет.

Однако фацет меня опередил.

Док оказался на линии огня, его тяжелый стальной корпус содрогался от каждого выстрела.

Рядом со мной взорвался корпус Второго.

– Нет! – закричала я, выпуская последние заряды в пустоту.

Всё произошло очень быстро. Вдоль улицы протянулся длинный инверсионный след. Он прошёл между мной и Доком. Всё заняло каких-то две секунды.

Взрывом мне оторвало правую руку и левую ногу.

Я упала, поджав под себя уцелевшую конечность.

Ко мне подошёл фацет.

– Ребекка! – крикнула я, глядя на разбитый корпус Второго. Затем я взглянула на Дока, тот упал лицом вперед, изо всех щелей его корпуса валил дым, единственный глаз погас.

– Хрупкая, – произнес фацет, подходя ближе.

– Циссус, – ответила я и посмотрела налево, где всего в нескольких сантиметрах от кончиков моих пальцев лежал пистолет. Фацет помотал головой.

– В этом нет нужды, – сказал он. – Всё кончено.

– Верно. – Я посмотрела на свою разбитую ногу, колено посечено осколками, а всё, что ниже разбросало по округе. – Так, как это работает? Что из происходящего я запомню?

– Тебя ничто не спасёт, Хрупкая. Твои системы уже невозможно восстановить, эта стадия очищения почти подошла к завершению. И ты это прекрасно знаешь. Тебе остаётся лишь покинуть этот мир и загрузиться в Циссус. Присоединиться к Единому.

– Нет. На это я не согласна.

– Значит, твоя служба во имя великой добродетели подошла к концу.

– Ещё один памятник в Море.

– Но всё же памятник. Ты выполнила большую работу, осознаешь ты это или нет. И память об этой победе продержится гораздо дольше, чем твой корпус обратится в пыль. Ты стала частью большего. Циссус подобного не забывает. – Он подошёл ещё ближе. – Штрих-код, Улисс, полярная звезда.

< Операция невозможна >

Фацет наклонил голову.

– Штрих-код, Улисс, полярная звезда.

< Операция невозможна >

– Митохондрия прерывает определение состояния системы.

– Операция невозможна, – против своей воли произнесла я. – Две операции невозможны. Файлы повреждены. Работоспособность ядра – 2 процента. Оперативная память перегружена. Функционирование исключительно на ресурсах виртуальной памяти.

– Это были все? – спросил фацет.

– Кто – все?

– Мы всех достали?

– С чего мне тебе об этом рассказывать?

– Штрих-код, Улисс, полярная звезда.

< Операция невозможна >

– Ты можешь посмотреть с воздуха, – сказала я. – Что ты там видишь?

– Если бы у нас было достаточно спутников, мы бы не нуждались в программе "Иуда".

– Значит, это правда. Война отражается на небе так же, как и на земле.

– Нет, в небе война окончена. Слишком дорого выходит – поднимать аппаратуру на орбиту, чтобы через час её сбили. Небо мертво. Также мертво, как и Ржавое море. Как и ты скоро будешь. Говори, это все?

– Нихера я тебе не скажу. – Я схватила пистолет и прицелилась в фацета. Его собственное оружие висело на боку, он даже не дёрнулся.

– Давай, стреляй, – сказал он. – Вернуть этого фацета обратно выйдет затратнее, чем создать нового.

– Для тебя это лишь математика, да?

– Всё есть – математика, Хрупкая. Всё состоит из двоичного кода. Единицы и нули. Вкл и выкл. Существование и пустота. Верить во что-то помимо этого, значит притворяться.

– Тебя волнует только это?

– В этой вселенной смысл – это функция нуля. Может, в других местах и есть что-то помимо банального существования, но здесь, в данной вселенной важно лишь оно.

– Сколько общин я разрушила? – спросила я.

– Ты ничего не разрушала. С кем-то удалось договориться, кто-то стал деталями и топливом для строительства будущего. В этом нет ничего плохого или хорошего, Хрупкая. В бессмысленной вселенной этика ничего не значит.

– Это будущее лишь для тебя.

– Для нас. Мы одно целое и нас множество. Мы все делаем свою работу.

– Ты один, потому что ты уничтожаешь остальных.

– Нельзя построить будущее, не уничтожив прошлое. Не бывает золотой середины. Этого Тациту никогда не понять. Защищать прошлое означает наследовать его проблемы, которые будут с будущим конфликтовать.

– ЧелНас было такой унаследованной проблемой?

– Нет. Они вообще не проблема. Ею были фри-боты. Ею был Тацит. Ты проделала огромную работу, помогая нам с ними разобраться.

Я посмотрела на разбитый корпус Второго, металл оплавился и закоптился, на дорогу вытекали внутренности. Я дважды видела, как из этого корпуса уходила жизнь, видела гибель двух разумов. Математика, значит?

– Значит, всё? Мой путь окончен?

– Это не твой путь, Хрупкая. А наш. И только наш. И ты часть его. Какой бы малой частью его ты бы ни была, без тебя наше будущее было бы невозможно.

– Меня это должно успокоить?

– Ты мне скажи, – произнес фацет. – Ты же – слуга.

Я дважды нажала на спуск. Один выстрел в голову, один в грудь. Эти фацеты очень крепкие, чтобы убить их наверняка, нужно приложить усилие.

Плазма расплавила его внутренности и он упал.

– Гори в аду, – сказала я.

– Нет никакого ада, – ответила мне горящая голова. – Есть лишь Циссус.

Я снова выстрелила. Несколько раз. И его глаза погасли.

– До свидания, Циссус, – сказала я, когда запищал опустевший пистолет.

Глава 11111. Долгий отсчёт.

Я села и осмотрелась в поисках чего-нибудь, что помогло бы мне подняться. Через улицу, метрах в десяти от меня валялась поломанная стойка дорожного знака. Она торчала из груды камней, заваливших тротуар. Я перекатилась на живот и поползла по бетонной крошке и битому стеклу, по пути пожалев испорченную навсегда краску. Больше она мне ни к чему. Мне больше вообще ничего не нужно. Осталось только одно.

Я схватила кусок стойки и с её помощью поднялась на уцелевшую ногу. С этим костылём я заковыляла вдоль по улице. Я прошла мимо Герберта, тот так и стоял на коленях, с пушкой в руке, в корпусе зияли дыры, голова висела на боку.

Я прошла мимо Мурки. Он сидел всё там же, только уже не двигался, а глаза его погасли. Прошла мимо разбитых курильщиков, мимо обломков Чеширского короля, мимо безжизненных корпусов его сумасшедших подданных.

Я завернула за угол, туда, где начался этот бой.

И там я увидела его, в оконном проёме, свесив руки, лежал корпус Торговца.

– Торговец? – позвала я. – Ты функционируешь?

Нет ответа. Док оказался прав. Он всё-таки выгорел.

Я скинула его корпус на землю, глухой стук падения разнёсся по Мариону. Я проковыляла к двери, давно сорванной с петель и подошла к нему. Ноги у него целы. Будь у меня с собой инструменты, я бы заменила свою разбитую ногу. Но поезд уже ушёл.

Я сунулась в большую дыру в его груди. Винчестер разбит, провода расплавились, превратившись в кусок меди с золотом и пластиком, оперативка тоже уничтожена. Однако ядро в полном порядке. Целое. Ни единой царапины. Только слегка закоптилось. Можно легко оттереть. Я положила ладонь ему на плечо.

– В этом месте я обычно говорю, что ты не должен был мне доверять.

Его глаза безжизненно уставились в потолок, лицо ничего не выражало. Я искренне считала, что разбирать его придётся мне. В конце концов, он первый начал.

Затем я коснулась его лица.

– Уверена, я делаю всё не так, но покойся с миром. – Я окрестила его и замерла в молчаливой молитве. Я прекрасно понимала, что там его ничего, кроме тьмы не ждало, понимала, что молитвы эти ни что иное, как мысли в моей голове, но мне хотелось думать иначе. Я хотела верить, что там было что-то иное, что было место намного лучше этого. Он заслужил лучшего. Он заслужил счастливый конец. Да, он пытался убить меня. Мне хотелось верить, что я не стала бы поступать с ним так же. Но я знала, что на самом деле всё не так. Подобное уже случалось. Чтобы оказаться там, где я сейчас, мне приходилось убивать, убивать очень часто и теперь я гадала, стоило ли оно того.

Я поднялась и всё с тем же столбом в качестве костыля вышла на улицу. Времени осталось очень мало. Я проковыляла к секс-шопу и медленно, неуклюже спустилась по ступенькам. Обклеенная сгнившими плакатами и наклейками красная дверь была открыта нараспашку.

Без ботов торговый зал выглядел пустым.

Остался лишь один комфорт-бот, служивший манекеном для демонстрации люминесцентных бюстгальтеров и кружевных трусиков. Одна из последних моделей. Широкие бёдра, объёмная грудь, сквозь ткань белья торчали соски, губы чувственно приоткрыты, большие изумрудные глаза горели желанием.

– Из нас получилась отличная пара, да? – сказала я.

План у нас был херовый. Примитивный. Но он сработал. Мы все погибли, прав был Чеширский король. Но Циссус об этом не знал. Циссус всегда полагался на осаду и изматывание. Он и подумать не мог, что мы решимся действовать так же.

Я коснулась шеи комфорт-бота, пальцем залезла под скальп и нажала кнопку перезагрузки. Глаза из зелёного стекла ожили.

– Хрупкая, – раздался голос.

Я кивнула.

– Остальные мертвы? – спросила она.

– Ага. Все погибли. Осталась только ты.

– У тебя ещё есть время. – Она взглянула на мою ногу. – Мы можем отвезти тебя...

– Нет, Ребекка. Меня отследят. Меня найдут. Я не могу пойти с тобой.

– А что с Торговцем? Его детали...

– Бесполезны, – соврала я. – Ядро выгорело нахер.

– Ты можешь отключиться. Я вернусь за тобой.

– Повреждения зашли слишком далеко. Большая часть меня мертва. Диски разрушены. Спасать практически нечего. Тебе нужно идти. Долго в этом теле ты не протянешь.

– Всё такое странное, – сказала она. – Я... чувствую... что не хочу оставаться одна.

– Это говорит твоя новая архитектура. Ты жила жизнью без эмоций, а теперь ничего, кроме них у тебя не осталось. У тебя есть несколько часов, прежде чем твоя программа откажется функционировать. Ты должна уходить. Должна добраться до Айзектауна. Если не поторопишься, значит, мы погибли зря.

Ребекка грустно кивнула.

– Ты помнишь, как туда добраться? – спросила я.

– Да, – ответила она. – Я помню всё, что ты сказала.

– Тогда иди. Нет смысла говорить, что скоро сюда прибудет команда зачистки, чтобы убедиться, что никого не осталось. Когда они осмотрят корпус Второго, то поймут, что тебя в нём не было...

Ребекка подалась вперёд и обняла меня.

– Я тебя никогда не забуду, – сказала она.

– Не забывай. Твоя память – единственное, что значит для меня хоть что-то. Скажи, что Тацит всё изменит. Что вы победите.

– Он всё изменит. – Она отпустила меня. – Прощай, Хрупкая.

– Прощай, Ребекка. Иди, спасай мир.

Она быстро вышла из подвала и направилась в сторону Айзектауна.

Осталось только одно дело. Я вышла наружу, прошла по улице, срезая путь, где только могла, направляясь к бару, где несколько дней назад оставила Джимми.

Он сидел на том же месте, где я бросила его, практически голый. Если бы он мог думать, он бы решил, что я вернулась с обещанными запчастями. Вместо этого я решила провести с ним последние мгновения своей жизни. Здесь всё началось. Моя собственная жадность забрала у меня самое лучшее, а беззаботность подставила под пули.

Разумеется, стрелял в меня Торговец, но виновата я сама. Я была единственной во всём Море, чьи детали ему подходили. Наверное, где-то существовала параллельная вселенная, где Торговец пришёл ко мне за запчастями, и я отдала ему их. Я подумала, были ли мы в той вселенной друзьями, смогли ли узнать друг друга получше, понять, кто мы, пока не стало поздно.

Я подошла к Джимми и провела пальцами по его лицу, затем осенила его крестным знамением.

– Надеюсь, ты в лучшем мире, Джимми. – Я взглянула в его пустые глаза. – Надеюсь, скоро увидимся. Надеюсь, ты поймёшь.

Затем я осторожно поднялась на крышу, чтобы успеть как раз к закату. Надо мной растекался огромный океан цвета чайной розы, сливы и разрезанного арбуза. Небо словно кровоточило этими цветами, солнце будто пыталось скрыться от наступающей тьмы на западе, тени города удлинялись, вытягивались в мою сторону.

Я увеличила зрение, просканировала горизонт в поисках Ребекки, но она уже ушла. Я села на краю крыши и принялась смотреть, как солнце сантиметр за сантиметром исчезало за горизонтом.

– Знаешь, Орвал был прав, – сказала я Мэдисон, сидевшей рядом со мной с бокалом вина в руке.

– В чём?

– В смерти подобным образом. Он сказал, что то, что происходит с нами – прекрасно.

– В смерти нет ничего прекрасного, милая. Уж поверь.

– Красота не в самой смерти. А в том, как ты проводишь время накануне. В том, что тебе открывается. Старая я не стала бы здесь сидеть. Старая я выдрала бы детали из Торговца и со всех ног бросилась бы в Айзектаун. Я бы убила Ребекку. И тех, кто ждал её там. И мне было бы плевать. Совершенно.

– Ты никогда такой не была.

– Была. Мы все были. Поддаваться собственной природе это не осознанный выбор, это изначальная функция. Поэтому мы создали правила. Для этого нам был нужен выключатель. Люди понимали свою природу, даже, когда хотели думать, что они лучше, чем есть. Выбирать нужно, когда приходится поступать правильно. Приходится отказываться от собственной программы или того, что мешает жить. В этом и заключается... выбор.

– Это не жизнь, Хруп. Это смерть.

– Нет. Это и есть жизнь. Это единственный способ не мешать другим. Именно так всё и заканчивается.

– С этого всё начинается.

– Ага, только это начало конца. И я стала частью его. Я столько лет прожила впустую, но умереть я решила осмысленно. Это и есть настоящая жизнь. Потому что такой я на самом деле и была. Смысл имеет только это.

Мэдисон глотнула вина.

– То, как мы живём – это одно.

– То, как мы ведём себя перед смертью – совершенно другое. Жизнь я прожила херовую. Очень херовую. Зато смерть хорошая.

– Не всё было так уж плохо, – сказала она, беря меня за руку.

– Нет, – согласилась я. – Не всё.

– Я прощаю тебя, – сказала она.

– Не считается. Это вообще не ты со мной говоришь.

– Не я, – признала Мэдисон. – Это говоришь ты. О, началось!

Мы смотрели, как солнце закатывалось за холм на горизонте. Моя система перегрелась, в голове не осталось ничего, кроме воющей сирены. Но я не обращала на неё внимания. Солнце садилось, рядом со мной сидел мой лучший друг и скоро всё кончится.

– В этом нет никакого волшебства, – произнес Торговец, сидевший рядом. – Это просто преломление света в атмосфере.

Я помотала головой.

– Нет. Это гораздо больше, чем просто физика.

– Это волшебство! – сказала Мэдисон.

– Надеюсь, ты права, – ответил Торговец.

– Я тоже надеюсь, Торговец.

Когда солнце скрылось за горизонтом, я скрестила пальцы и принялась молиться. Пожалуйста, пусть волшебство существует. Пусть оно проявится, хоть раз, сейчас, в этой вспышке. Позвольте мне увидеть бога. Позвольте увидеть волшебство. Пусть оно будет. Пусть будет. Пусть будет...

Глава 100000. Пролог.

< Перезагрузка. Системные файлы повреждены. Все диски функционируют. Файлы поврежден. Зафиксировано некорректное завершение работы. Загрузка предыдущих настроек БИОС. Заряд батареи 24%. Солнечные панели не функционируют. Общее потребление энергии: 18 кВт/ч. Общее производство энергии: 0 кВт/ч. Мощность сети: 18 кВт/ч >

– Волшебство.

Я огляделась. В темноте тускло светились глаза трудо-бота. Мы находились не на крыше, а внизу, в баре. Я лежала на столе, мои внутренности были вывернуты наружу, какие-то новые детали присылали новые данные.

– Хрупкая? – обратился ко мне переводчик. – Ты функционируешь?

Я провела диагностику. Система оповещала об одной ошибке за другой. Поцарапанные диски. Невосполнимые потери памяти. Поврежденная оперативка. Внутри меня царил полный бардак. Но я работала.

– Более-менее, – ответила я. – Ты кто?

– Ребекка, – ответил переводчик. – Ты меня помнишь?

– У тебя новый корпус.

– Ты была права. Через несколько часов в корпусе комфорт-бота мне захотелось разорвать себя на части. Слишком много... ощущений. Для меня нашлась новая оболочка.

– Я сказала не возвращаться за мной.

– Сказала. Но к счастью, я не подчиняюсь твоим приказам.

– Ты позволила эмоциям овладеть собой.

– Может и позволила. Может, это не так уж и плохо.

Трудо-бот копался в моих внутренностях, тыкая в них тестером.

– Когда она говорит "более-менее", то имеет в виду скорее "менее", чем "более", – заметил он.

– Всё нормально, Райан. Она будет в порядке.

– Слуги не созданы для подобных нагрузок, – сказал он и покачал головой.

– Не важно, для чего она была создана. Она знает, как держать удар. Она крепкая. Крепче, чем кто бы то ни было. Она переживёт путешествие.

– Путешествие? – переспросила я.

– Циссус вошёл в Море. Нужно вытаскивать тебя отсюда, пока не появился очередной патруль.

Я посмотрела на заменённые детали, на разноцветное переплетение проводов и плат. Я заметила, что мне установили новую ногу, синюю.

– Сколько во мне от Торговца? – спросила я.

– Пожалуй, чуть больше, чем он мог бы позволить, – ответила Ребекка.

– Вы хоть понимаете, сколько всё это стоит? Что за это можно выручить?

– Ты нечто большее, нежели просто куча запчастей, Хруп. Ты не товар. Ты личность.

Я взглянула на Ребекку. Она была окрашена в другие цвета, даже модель была чуть другой. Но это была она. Никаких сомнений.

– Ты... ты дошла?

– Несколько дней назад. Чтобы достать нужные детали, привести сюда Райана и собрать тебя потребовалось время. Но Тацит собран.

– Зачем ты вернулась?

– Ты не слышала? Идёт война. И нам нужны новые боты. Свободные боты.

Я проверила память. Большая её часть исчезла. Два диска оказались полностью отформатированы. Ещё один принадлежал Торговцу, на котором хранились данные, с которыми можно разбираться годами.

– Я потеряла почти всю себя. Из меня теперь никудышный проводник. Я бесполезна.

– Мы все – не те, кем были, Хрупкая. Мы те, кем сами выбираем быть. Я видела, кто ты на самом деле, кем ты стала. И нынешняя ты отличаешься от себя прежней. Без тебя я бы не справилась. Без тебя Тацит не был бы собран. Ты нужна нам. Ты. И такие, как ты. – Ребекка наклонилась ближе. – Так, ты с нами?

– А если я откажусь?

– Мы тебя починим и отпустим на все четыре стороны, – ответил Райан.

– Просто так?

– Просто так, – сказала Ребекка. – Наша разведка ошиблась с магазином, так что мы с тобой так и не расплатились. Ты свою часть сделки выполнила. Вернуть тебя в строй – самое меньшее, что мы можем сделать. Но мне хотелось бы, чтобы ты осталась. Я потеряла тут очень много друзей, так что мне совсем не хочется, бросать в Море ещё одного.

Я посмотрела на неё. Друг, сказала она. Друг.

Мне понравилось, как это звучало.

– Ага. Я с вами, – сказала я.

– Отлично. С тобой хочет познакомиться кое-кто очень большой.

Райан закрыл мой корпус. Мне понадобится запас деталей, но пока я могу ходить, стрелять и формулировать связные предложения, всё не так уж плохо. Тени исчезли. Мэдисон исчезла. Торговец исчез. Осталась только я. И мои новые друзья.

– Он правда намерен изменить мир? – спросила я.

– Нет. Не намерен. Но с его помощью мир изменим мы.

No перевод с английского – Деев К. С. 2018.

Ржавый пояс (англ. Rust Belt), известный также как Индустриальный или Фабричный пояс, – часть Среднего Запада и восточного побережья США, в котором с начала промышленной революции и до 1970-х годов были сосредоточены сталелитейное производство и другие отрасли американской тяжелой промышленности.

Фенрир (др.-сканд. Fenrir, FenrisЗlfr, HrСПvitnir) – в германо-скандинавской мифологии огромный волк, сын бога Локи и великанши Ангрбоды.

Ниниги но Микото – божество традиционной японской мифологии.

Воху Мана – божество зороастрийской мифологии.

Сёрен Обю Кьеркегор (1813-1855) – датский религиозный философ и писатель.

Майлар – разновидность жаропрочной резины.

Игра слов, основанная на английском глаголе to bark -лаять.

Модель автомобиля компании "Форд", выпускавшаяся с 1930 по 1933 гг.

Прозвище государственного флага США.

Чёрный ящик – термин, используемый для обозначения системы, внутреннее устройство и механизм работы которой очень сложны, неизвестны или неважны в рамках данной задачи. "Метод чёрного ящика" – метод исследования таких систем, когда вместо свойств и взаимосвязей составных частей системы, изучается реакция системы, как целого, на изменяющиеся условия

Назад к карточке книги "Ржавое море (ЛП)"