Текст книги "Коготь Харона"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

– Если вы соблаговолите уничтожить Коготь Харона, то лучший ваш путь – это к исконному, я согласна, – продолжила она. – Хотя есть способы лучше – надежные способы… дыхание древнего белого дракона приходит на ум… но мне кажется, что время не на вашей стороне. Коготь Харона – нетерезский меч, и эти невыносимые деспоты зайдут настолько далеко, чтобы защитить и вернуть свои артефакты, что впечатлили бы любого фанатика гитиянки.

Дриззт не был уверен в точности аналогии. Он был наслышан о гитиянки. Их иногда видели в Мензоберранзане, и несколько из тех, кого ему довелось увидеть, обладали броней и оружием, вряд ли добытыми честным путем. Хотя суть сравнения была вполне ясной.

– Так как я не знаю ни о каких местах обитания древних белых драконов поблизости, то мой совет – идти к Исконному в Гонтлгрим.

– Кажется, ты знаешь немного того, немного другого, – ответил Дриззт. – Коготь Харона? Гонтлгрим? Даже настоящее имя убийцы. И я подозреваю, что лишь малая часть этой информации общедоступна в Невервинтере.

– Я выжила благодаря тому, что умнее тех, кто меня окружает, − ответила Аруника.

– Не сомневаюсь, ты умеешь видеть вещи, которые остальные не различают.

– Не сомневайся, − ответила женщина, и похлопала по подушке, лежащей на кушетке рядом с ней.

Вместо этого Дриззт ухватил деревянный стул и поставил его напротив, вызвав милый – очень милый – кроткий смех у Аруники.

– Моя способность проникать в суть или, быть может, умение видеть со стороны опечалили тебя? – застенчиво спросила она.

Дриззт подумал об этом мгновение, и затем ответил:

– Нет, если это мне поможет.

– Твоя любимая Гвенвивар, − начала Аруника. – Могу я получить статуэтку?

Прежде, чем он даже осознал свои движения, Дриззт вытащил ониксовую фигурку и протянул ее Арунике, поколебавшись только когда она точно так же потянулась, чтобы взять ее из его рук. Немногие держали эту статуэтку, немногим дроу доверял когда-либо прикасаться к ней, не говоря о том, чтобы забрать её из его рук. И все же он был здесь, давая ее необычайно осведомленной женщине, которую он почти не знал! Его хватка инстинктивно усилилась.

– Если тебе нужен мой совет и моя способность проникать в суть, будет лучше, если ты позволишь мне внимательно её изучить, − заметила женщина, и Дриззт подался вперед, как будто очнулся ото сна, и вручил Гвенвивар.

– Мне потребуется некоторое время, чтобы как следует исследовать ауру, окружающую магическую статуэтку, − объяснила Аруника, крутя ее в руках перед сияющими красивыми глазами.

Неправдоподобно красивыми, думал Дриззт, пока не осознал, что эта мысль могла быть внушена ему.

– У меня мало времени, − сказал он. – Похоже, мои друзья уже покинули Невервинтер, а я не уйду без Гвенвивар.

– Без статуэтки, ты хотел сказать, − поправила Аруника, и этот факт сильно ужалил Дриззта. – Ты можешь остаться и понаблюдать, − сказала женщина.

Она поднялась с кушетки и подошла к столу у стены комнаты, открыв самый большой нижний выдвижной ящик и достав оттуда сумку. Она поместила ее на стол и порылась в ней, доставая оттуда различные свечи и порошки, серебряную чашу, склянку с прозрачной жидкостью и свернутый свиток из серебра.

Дриззт наблюдал из другого конца комнаты и не выронил ни слова, когда Аруника достала магическую чашу и поставила ее на стол. Она тихо напевала, устанавливая свечи и располагая их равномерно вокруг чаши, затем начала другую песнь, когда заполняла жидкостью чашу, поливая ее поверх ониксовой фигурки во время этого.

Она положила свои руки на стол ладонями кверху, запрокинула голову назад и закатила глаза, начав петь громче и более настойчиво.

Это продолжалось очень, очень долго, и Дриззт постоянно бросал взгляд на улицу, пытаясь измерить прошедшие часы. Он знал, что Далия и Энтрери не могли войти в Гонтлгрим – в конце концов, меч был у него! Но мысль о них, находящихся в одиночестве на дороге, заводила его чувства не в лучшее направление.

Солнце было низко в небе, когда Аруника резко встала со своего места и потерла глаза. Она небрежно кинула ониксовую фигурку обратно Дриззту.

– Что ты узнала? – спросил он, не обрадовавшись ни этому небрежному движению, ни грустному взгляду на лице женщины.

– Я не чувствую связи с существом, которое ты зовешь Гвенвивар, − проронила Аруника.

– Что это значит? – спросил Дриззт, стараясь не пустить отчаяние в свой голос, хотя внутри него закипал первобытный страх.

Женщина с рыжими волосами пожала плечами.

– Что магия рассеялась? – настаивал Дриззт. – Или что пант… – или что Гвенвивар уничтожена? Это вообще возможно?

– Конечно, − сказала Аруника, и Дриззт тяжело сглотнул.

– Она – астральная сущность пантеры, сродни богине, − запротестовал Дриззт.

– Даже боги могут быть уничтожены, Дриззт До’Урден. Хотя мы не знаем, случилось ли именно это. Так или иначе, каким-то образом связь между пантерой и статуэткой разорвалась – пойми, что они не являются одним и тем же! Артемис Энтрери носит символ кошмара, так же как ты носишь свисток единорога, но это магические существа, прикрепленные к магическим принадлежностям. Твой свисток – это твой конь. Уничтожение свистка означает стирание магической конструкции, которую ты зовешь Андахаром. То же самое и с конем Энтрери. Они не жизненные формы, но магические заклинания, умело замаскированные под таковых. Без этого образа ты мог бы покрыть лиги, оседлав свисток, хотя я сомневаюсь, что твои ощущения сочли бы это комфортным, не говоря уже о твоей заднице.

Дриззт с трудом мог согласиться с ней, считая гнусными заявления женщины относительно Гвенвивар. Его пустой взгляд призвал Арунику подойти к нему, и она положила руку на его плечо в знак утешения.

– Гвенвивар отличается от твоего свистка, − объяснила она. – Отличается и от кошмара Энтрери. Гвенвивар – это живое, дышащее существо из другого измерения, сущность, не плененная статуэткой, но вызываемая ею. Это древнее заклинание − еще со времен великих мифалов, я полагаю! – которое очень сложно воспроизвести любому из ныне живущих магов, даже самому Эльминстеру.

– Ты считаешь её уже мёртвой, – заметил тёмный эльф

Аруника пожала плечами и похлопала его по плечу еще раз.

– Я думаю, что мы не можем знать наверняка. Что мы, что я, точно знаю, так это что сейчас нет связи, которую я могла бы почувствовать, между статуэткой и существом, Гвенвивар. Твоя фигурка до сих пор излучает магию – это я могу легко заметить, но это как маяк без наблюдателя.

Дриззт тяжело сглотнул и медленно покачал головой, не желая это слышать.

– Мне жаль, Дриззт До’Урден, − сказала Аруника, затем поднялась на носочки и поцеловала Дриззта в щеку.

Он отдернулся назад.

– Продолжай искать!

Он мысленно вернулся в тот ужасный день в Мифриловом Зале, такой далёкий день, когда он схватил Джарлаксла за воротник и точно так же умолял его, только из-за других событий, найти Кэтти-бри и Реджиса.

Аруника лишь заверила его этой сочувствующей, успокаивающей улыбкой и кивнула.

Пошатываясь, Дриззт вышел из комнаты и гостиницы обратно на улицу, где бродило лишь несколько человек, любопытно поглядывавших в его сторону.

– Он был у рыжеволосой в постели, − хихикнула одна женщина своему другу, когда они быстро прошли мимо дроу, ошибочно понимая причину его неустойчивости.

– Гвенвивар, − прошептал он, вращая ониксовую статуэтку в своих руках.

Пламя ярости поглотило его. Он подул в серебряный свисток и вскочил на сильную спину Андахара, когда единорог примчался на его зов, затем погнал могучего коня прочь во весь галоп.

Ему нужен был выплеск; он жаждал разрядки. Только в действии мог он найти утешение в тот темный момент.

Он промчался через главные ворота Невервинтера, копыта Андахара застучали по северному пути, от ветра лавандовые глаза дроу сделались влажными.

Или это не от ветра.

– А я думал, что Яненавижу Алегни, − сказал Энтрери, стоя от Далии с противоположной стороны костра.

Благоразумие подсказывало, что у них не должно было быть открытого огня в незаселенных диких землях Леса Невервинтер, но эти двое редко слушали подобные голоса разума; или, возможно, это был тот самый голос, который заставил две неспокойные души зажечь подобный маяк, притягивая опасность и битву.

– А разве это не так? – ответила эльфийка с сарказмом.

Энтрери засмеялся.

– Конечно так, всем своим сердцем, и я в это верил – пока не сравнил мою ненависть к нему с твоей.

– Возможно, твое сердце не настолько большое, как мое.

– Возможно, мое сердце не настолько темное, как твое.

Отпустив эту саркастическую шутку, убийца ухмыльнулся, ожидая какой– Нибудь реакции от острой на язык женщины. К его удивлению, Далия просто опустила взгляд на огонь и поковырялась в нём палкой, которую нашла здесь же в костре. Она толкала и разбрасывала угли, вызывая вспышки маленьких искр, из-за которых ее глаза казались сверкающими в свете отбрасываемых ими танцующих отблесков.

В красивых глазах Далии застыла боль, одновременно с кипящим внутри нее гневом − нет, чем-то большим, чем гнев, с самой чистой яростью, кристаллизованной в острые и ранящие огоньки света.

Артемис Энтрери узнал его, он испытал его однажды, и тогда он тоже был очень молод.

– Ты многое предполагаешь, − сказала Далия. – Мы пошли убить Алегни, мы так и сделали, и ты атаковал его с не меньшим напором, чем я.

Это также было попытка от чего-то уйти, Энтрери знал это очень хорошо.

– У меня не было выбора. Я не мог убежать от него, − сказал он. – Он носил меч, и меч владел мной. Мой выбор был драться…

– Умереть, − прервала его Далия.

– Это предпочтительнее того, что этому предшествовало.

Женщина подняла свой взгляд, ее глаза встретились с его, но только на мгновение, прежде чем она повернулась обратно к безопасности отвлекающего огня.

– Это было самым легким и безопасным путем, − сказал Энтрери. – Заключенный пытается вырваться на свободу или он принимает рабство. Но с тобой было не так. Херцго Алегни не удерживал Далию, и все же ты повела нас туда, к тому мосту и в ту битву.

– Я возвращаю свои долги.

– Действительно, какой, должно быть, колоссальный долг это был, да?

Она взглянула на него опять, но на этот раз не с одобрением, а с предупреждающим хмурым видом. И опять перевела взгляд к огню.

– И когда все казалось потерянным, и армия Алегни окружила нас, Дриззт пал от моего собственного меча, а я сам оказался бесполезным перед мечом Алегни, Далия была свободна.

Тогда она подняла свой взгляд и тяжело уставилась на него.

– Свободная улететь.

– Каким бы я была другом…? – начала она свой вопрос, но тихий смех Энтрери высмеял ее ответ.

– Я знаю, что ты выше этого, − заявил он.

– Ты ничего не знаешь, − сказала она, но без уверенности, ведь из-за того, как она смотрела на Энтрери и как смотрел он на нее, связь между ними не могла пройти бесследно.

– Ты не улетела с моста не из-за преданности, но из-за чего-то более глубокого и настолько темного внутри, что ты не могла уйти. Я сказал, что скорее умру, чем вернусь обратно в рабство, но Далия была не менее захвачена, чем я. Я – мечом, а ты − …

Далия резко отвернулась, ее взгляд направлен был к огню, в который она ударила ногой, послав сноп искр в воздух, нуждаясь в отвлечении внимания, смены темы, в чем угодно.

– Памятью, – закончил Артемис Энтрери, и плечи Далии подались так далеко вперед, что казалось, будто она сейчас упадет в огонь.

И вопреки себе, вопреки всему, что он совершил за последние полтора века, Артемис Энтрери двинулся к ней, и, подойдя вплотную, обнял ее своей рукой, дав ей лишнюю точку опоры. Ее слезы стекали по ее щекам и падали вниз на землю, но он не вытирал их.

Она вздрагивала, и глубоко дышала, пытаясь себя успокоить. Когда она глубоко вздохнула еще раз, Энтрери отшагнул от нее в сторону. Он смотрел на огонь, дав ей момент уединения, когда она могла пройти сквозь свои темные воспоминания.

– Ты ненавидела его больше, чем я когда-либо мог, − подытожил Энтрери.

– Он мертв, − коротко ответила Далия.

– И очень жаль, что он ушел в другое измерение, где сделал свой последний вздох, − сказал Энтрери. – Я бы привязал его труп к своему кошмару и тащил бы его по улицам Невервинтера до тех пор, пока кожа не слезла бы с его переломанных костей.

Убийца почувствовал взгляд Далии на себе, хотя и не поворачивался к ней.

– За меня? – спросила она.

– За нас обоих, − ответил он.

Учитывая то, что он знал теперь о Далии, такой поступок мог принести ему истинное успокоение для более глубокой раны – с Херцго Алегни в роли того, кто предал его много десятилетий назад.

Тогда на лице Далии появилась легкая улыбка, и она сказала:

– Хотела бы я посмотреть на это.

В чаще, недалеко от этого места, Дриззт До’Урден не мог уловить большую часть слов, которыми обменивались эти двое. Он расседлал и отпустил Андахара домой, когда впервые заметил огонь. Каким-то образом он знал, что это будет лагерь Далии и Энтрери.

Но Дриззт не выдал своего присутствия. Он пытался убедить себя, что не подсматривал за ними.

Тёмный эльф наблюдал их разговор в течение некоторого времени, и мог подойти ближе, не будучи замеченным, возможно даже настолько, чтобы можно было слышать их слова.

Но те слова, казалось, не имели значения. Дриззт обнаружил свою заинтересованность их движениями, и, в частности, взглядами, которыми они смотрели друг на друга и, более того, которыми они смотрели прочь друг от друга.

Между ними не происходило ничего сексуального, ни намека на попытки Энтрери наставить ему рога или еще чего-либо подобного.

Странно, но у Дриззта было ощущение, что подобная новость могла бы ужалить его не так сильно.

Потому что теперь он точно знал то, о чем уже давно подозревал: Артемис Энтрери узнал что-то о Далии, понял что-то о Далии, чего не мог и не сделал сам Дриззт. Какая-то общая рана связывала их. В ее слезах и в ее кроткой ухмылке Далия обменялась чем-то большим с Артемисом Энтрери, нежели с Дриззтом за все их ночи занятий любовью.

Как мог подобный безмолвный разговор около костра в ночном лесу быть более интимным, чем занятия любовью?

В этом не было смысла.

Но именно это предстало перед ним.

Глава 13
Там, где тени никогда не заканчиваются

– Раны были серьёзные, – объяснил жрец. – На восстановление ему понадобится много недель.

– Тогда приставь к нему больше жрецов, – резко ответил Дрейго Проворный. – У него нет этих недель.

Жрец в изумлении отшатнулся назад. В конце концов, он и его собратья только что вырвали тифлинга из лап смерти.

– Некоторые считали, что лорд Алегни не выживет, однако Ваши действия по уничтожению злобной кошки были просто блестящими, – ответил явно недовольный жрец, хотя и отдав должное могущественному нетерезскому лорду.

Дрейго Проворный был вынужден признать справедливость его слов, во всяком случае о том, что касалось Алегни. Кожа тифлинга была порвана в клочья, а глаз был вырван и держался на одной ниточке, спадая на щеку.

И это были еще не все его раны.

– Он мне нужен и как можно быстрее, – потребовал Дрейго Проворный.

– Он будет жить, – только и смог ответить жрец.

– Он должен не просто жить, – предупредил маг. – Он должен вернуться на Фаэрун через несколько дней, чтобы вернуть то, что он потерял.

– Меч.

– Наш меч, – ответил морщинистый старый маг.

– Вы могли бы послать других…

– Это не моя ответственность, а Херцго Алегни. Созови других жрецов – столько, сколько сможешь найти. Исцелите каждую его рану и поставьте на ноги.

Жрец с сомнением посмотрел на него.

– Ради его же блага, – ответил Дрейго Проворный на его взгляд. – Приступай.

Зная, что с такими, как Дрейго Проворный, лучше не спорить, жрец коротко поклонился и поспешил прочь.

Дрейго Проворный зашелся кашлем. Он дал Херцго Алегни высокое положение среди нетерезов. Он, конечно, не несет ответственности за тифлинга, но его действия – и победы, и поражения – сказывались на репутации Дрейго Проворного.

Херцго Алегни потерял нетерезский артефакт, могущественный и ценный меч, который ему дал Дрейго Проворный. Алегни должен его вернуть. Это закон и обычай нетерезов, но Дрейго Проворного беспокоило, что в последнее время Алегни не одерживал блестящих побед. Его экспедиция в область под названием Невервинтер должна была завершиться годы назад. Правда, неожиданный катаклизм в виде извержения вулкана усложнил задачу, но только это и оправдывает задержку перед строгой и требовательной Империей Нетерил.

Теперь потеря меча казалась еще более удручающей, потому что она произошла во время больших ожиданий, и потому что это была не единственная потеря. Несмотря на спорное решение Дрейго Проворного направить к Алегни в гарнизон Невервинтера большое подкрепление, сам город Невервинтер был потерян для нетерезов.

Даже несмотря на то, что тэйцы в смятении и бегут, город был потерян.

Утром до Дрейго Проворного дошли слухи о том, что он переборщил в плане подарков и надежд, возложенных на погоревшего лидера. Он даже услышал, что пара крупных феодалов ставят под сомнение его собственные способности. Интересно, думал Дрейго Проворный, если было бы возможно повернуть время вспять, тогда бы он так не просчитался?

Они должны поставить Херцго Алегни на ноги, а Алегни должен в кротчайшие сроки вернуть меч. Невервинтер потерян для них, ну и пусть.

Потеря Когтя Харона это совсем другое дело.

Вытянутую комнату освещало пламя и магическая первобытная энергия, исходившая от двух кузниц, черпавших пылающую жаром силу от предтечи. Удары молотов о камень разносились ясным эхом.

– Думаешь о прошлом? – заметил Тиаго Бэнр, подойдя к Равелю, который стоял с закрытыми глазами, как бы наслаждаясь своими ощущениями. – Или обдумываешь возможности?

– И то и другое, – признался ткач. – Так Гонтлгрим должен был пахнуть и звучать, и выглядеть во времена процветания дварфской власти.

– Ты одобряешь процветание дварфской власти? – спросил Тиаго с хитрой ухмылкой.

– Я отдаю им должное, – признал Равель. – Особенно сейчас, когда эта власть работает на меня.

Тиаго странно на него посмотрел и кивнул Равелю на центральную печь, где дроу склонился над серебристым клинком, под рукой у него был большой рюкзак с магическими ингредиентами, порошками и эликсирами. Немного в стороне находилась бутыль джинна. Глядя на это, Тиаго облизнулся. Интересно, какие клинки может создать для него Гол'фанин с такими принадлежностями и в такой кузне?

– Работает на Дом Ксорларрин, – поправился Равель. Но этого было недостаточно для молодого Бэнра, который снова кивком указал на того самого дроу, Гол'фанина, личного ассистента Тиаго в этом путешествии.

– Возможно, я считаю тебя почетным членом моей семьи, – предположил ткач.

– Разве это не громадный шаг вниз?

Улыбка Равеля исчезла в мгновение ока, но смех Тиаго развеял напряжение до того, как оно по– Настоящему успело нарасти.

– Как продвигается борьба за внешние залы? – спросил Равель.

– Твой старший брат и его ручные элементали оказались весьма эффективны, – ответил Тиаго. – Они гонят тварей, воронов и даже призраков дварфов. Так же мы нашли небольшую свору орков, возможно с ними можно… договориться.

– А нужно ли нам больше рабов?

Тиаго пожал плечами, как будто это не имело значения.

– Чем больше рабочих рук, тем быстрее коридоры станут укрепленными и безопасными.

Сказав так, он посмотрел на внешние горны с обоих концов, там гоблины, орки и даже багбиры работали с металлом, создавая сырье для толстых железных дверей и, самое главное, новые рельсы, чтобы возить руду в тележках. Другие рабы разносили готовые изделия из комнаты по назначенным коридорам и палатам.

Ближе к главной кузнице ремесленники дроу работали с огнем, изготавливая тонкие предметы, необходимые для восстановления инфраструктуры огромного комплекса. Чувствительные пальцы дроу обрабатывали горячий металл, создавая сложные замки и тонкие на вид, но крепкие секции лестницы, их можно собрать в больших камерах наверху, взамен старым лестницам, разрушенным гневом неистового исконного.

Слова Тиаго шли в резонанс с Равелем, молодой Бэнр прекрасно это видел. На восстановление Гонтлрима уйдут годы, необходимо обеспечить безопасность камер, что означало – запастись металлом. Кузницы не нуждаются в топливе и это огромное преимущество, но сырье не так-то легко найти в туннелях, изобилующих призраками дварфов, ужасными воронами и другими дикими монстрами.

– Терпение, мой друг, – сказал Тиаго. – Ты превзошел даже свои безумные надежды.

– И правда, – признал Равель.

– Теперь тебе есть, что терять, и ты дрожишь, – сказал Тиаго, и Равель кивнул.

– Кто дрожит? – послышался другой голос, и дроу повернулись к подошедшей Береллип.

– Это я образно, жрица, – сказал Тиаго.

Береллип окинула Равеля пренебрежительным взглядом.

– Это правда?

Тиаго засмеялся, но Равель не последовал его примеру.

– Мы обсуждали медленную работу, – сказал Тиаго. – Длительный процесс и дальнейший путь для дома Ксорларрин, если ты думаешь следовать своим мечтам о создании города– Конкурента Мензоберранзану.

– Зачем нам думать о таких вещах? – ответила Береллип с деланным удивлением. – Город– Конкурент? Это не понравилось бы Ллос.

– Это понравится Зиирит, – язвительно заметил Тиаго, нарочно опуская ее титул, провоцируя детей Ксорларрин высказаться относительно его неучтивости, но Береллип прищурилась и усмехнулась.

– Ты знаешь, почему мы отправились сюда, – заметил Равель. – Это прекрасно известно и Матери Квентл, и Архимагу Громфу.

– Тебя настигли сомнения, молодой Бэнр, потому что нам удалось добиться большего, чем ты мог себе представить? – спросила Береллип.

– Нет, – легко ответил Тиаго. – Совсем наоборот. Я доволен тем, что узнал и увидел. Вы делаете поразительные успехи, и это место – кузницы, источник энергии, резонанс силы этого комплекса – превосходят все мои ожидания. Вы положили начало настоящему городу-побратиму.

Береллип смотрела на Тиаго, сомневаясь в его искренности.

– Я посоветовал бы тебе послать весточку в Мензоберранзан, – добавил Тиаго. – Вам понадобится больше рук, и поскорее.

– Рук Бэнр? – подозрительно спросила Береллип. – Мать Квентл отправит свои легионы нам в помощь?

Тиаго смеялся над ней, дразнил её своим непринуждённым поведением и тоном разговора, и Береллип напряглась еще сильнее.

– Ты понимаешь, что вы здесь с одобрения Матери Бэнр? – спросил он. – Если бы мы действительно хотели заполучить это место для себя, разве позволили бы мы вам свободно прийти сюда? Почему мы не отправили сюда свои собственные экспедиции?

– Потому что мы не хотим лишать Дом Ксорларрин амбиций, – ответил он на молчание Ксорларрин. – Мать Квентл желает отдать вам в дар это место и ваши мечты, мы уже показали это своими действиями, и, даже больше, своим бездействием. С появлением Империи Нетерил мир стал слишком опасным местом для Домов Мензоберранзана, которые страдают от постоянных междоусобиц, а это в особой степени касается Дома Ксорларрин – даже ты должна это признать.

Несмотря на всю серьёзность собственных доводов, Береллип тяжело сглотнула от очевидной банальности.

– Так же мы позволим вам укрепиться на окраинах Мензоберранзана и распространять там влияние.

– Пока наш город укрепляет Мензоберранзан, – констатировал Равель.

– Конечно. Если бы вы с нами соперничали вместо того, чтобы работать на пользу наших интересов, мы бы вас уничтожили, – буднично сказал Тиаго, до этого он говорил то же самое, только другими словами. Он никогда не делал из этого секрета.

– Но ты думаешь, что нам нужно больше дроу для укрепления наших рядов, – заметила Береллип, для видимости противоречия.

– Я не говорил о дроу, – поправил Тиаго. – Клорифта располагает несколькими сотнями кобольдов, даже тысячей. Это маленькие умные твари, и они на удивление умело добывают и обрабатывают металл. Такой подарок от Мензоберранзана будет вам очень полезен, и Мензоберранзан не пострадает, потому что эти крысы плодятся как… ну, как крысы, они быстро пополнят свои ряды в Клешне. И драуки! Вам стоит запросить больше драуков, я не сомневаюсь, что многие в Мензоберранзане хотели бы от них избавиться! Гнусные твари. Переманите их на свою сторону, я имею ввиду, предоставьте им внешние помещения и назовите это их домом.

– Драуки становятся драуками не без причины, – сухо напомнила Береллип.

– Паучья Королева будет недовольна? – саркастически спросил Тиаго. – Лучше отдать их ей в услужение, ты так не считаешь?

– Главное не это, – спорила Береллип.

– Именно это, – сказал Тиаго, лишая весь разговор толики разумности. – В этом единственный смысл… для всего! Ты здесь, в этих залах, для служения Паучьей Королеве. У тебя будет возможность создать город-побратим Мензоберранзана, и ты добьешься своей цели во имя Паучьей Королевы. Мать Квентл позволяет тебе это, потому что она служит Паучьей Королеве. Нет никакой другой причины, нет никаких других целей. Как только ты это по– Настоящему оценишь, Береллип Ксорларрин, ты сможешь лучше понять мой совет, и только если ты по– Настоящему оценишь это, жрица Береллип, у тебя и твоей семьи появится шанс на выживание и на "побег" от Мензоберранзана. Я не обязан объяснять жрице Ллос очевидные вещи. Ты меня разочаровала!

После этих слов Тиаго резко обернулся и направился к Гол'фанину, который начал работать над созданием желанного клинка.

Херцго Алегни упрямо вылез из постели и встал во весь свой немалый рост. Многочисленные бинты мешали ему выпрямиться, но гордый тифлинг лишь сильнее расправил плечи, не желая показывать свою слабость старому сморщенному магу. Правда, его смущало отсутствие здорового правого глаза.

– Когда ты будешь готов вернуться? – отрывисто спросил Дрейго Проворный, даже не делая вида, что его заботит здоровье тифлинга.

– Когда получу приказ, – ответил Алегни.

– Даже прямо сейчас?

– Да, если ты хочешь.

Дрейго Проворный не смог сдержать улыбку. Алегни упрям. Он едва мог стоять, ноги шатались, а плечи дрожали от напряжения, когда он пытался стоять прямо.

– Ты, конечно, знаешь, что должен вернуться.

Алегни посмотрел на него с любопытством.

– Ты кое-что потерял.

Тифлинг всё ещё пребывал в замешательстве.

Дрейго Проворного не удивляла его реакция, он понимал, что Алегни плохо помнит последние моменты прошедшего боя. Когда он прошёл в Царство Теней на грани смерти, огромная пантера рвала его когтями и вгрызалась в плоть, все его движения были продиктованы рефлексами и отчаянием, каждый звук его был наполнен глубочайшей агонией.

Неожиданно Алегни широко открыл здоровый глаз и начал отчаянно озираться вокруг.

– Коготь, – пробормотал он.

– Он у них.

Херцго Алегни повернулся к своему хозяину и его плечи поникли. Это был его провал, причем заслуживающий высшей формы наказания. Нетерезские лорды жили и умирали, молва о них проходила, но оружие было вечным.

По крайней мере, так должно было быть.

– Они живы?

– Да, все трое. К слову, их дела идут весьма неплохо среди благодарных им горожан Невервинтера.

Тифлинг поморщился.

– Твои воины провалились!

– Скорее это мой военачальник, Херцго Алегни, меня подвел.

Алегни напрягся, вынужденный принять очевидное.

– Их было трое против одного, – пояснил он.

– Четверо против двоих, – поправил его Дрейго Проворный. – По выбору твоей гордости.

– И все шадовары оказались в безвыходном положении! – настаивал громадный воин.

– Лорд Алегни, тебе не идет, когда ты хнычешь как ребенок, – предупредил Дрейго Проворный. – Твои подчинённые – твоиподчинённые, действовали, как им было велено. Ты был уверен, что Баррабус Серый в твоей власти, и что, применив хитрость, ты окажешься наедине с Далией и одержишь долгожданную победу. Больше похоже, что ты просчитался.

– Трое против одного! – настаивал Тифлинг.

– Четверо против двоих, – напомнил Дрейго Проворный. – Ты так легко забыл пантеру дроу? Или Эффрона, который долго сражался со зверем, пока ты играл в свои глупые игры на мосту?

При упоминании Эффрона лицо Алегни напряглось. Алегни хотелось поспорить, бросить угрозу или оскорбление в адрес кривого мага. Сколько же раз Дрейго Проворный видел этот взгляд?

– Тебе некого винить, кроме Херцго Алегни, – настаивал старый морщинистый маг. – Прими свою ответственность. Ты знаешь, что нужно делать.

– Я должен вернуть меч.

Дрейго Проворный кивнул.

– Отдыхай. Все жрецы будут рядом, сменяя друг друга. Прими их исцеление и подпитывающие заклинания, скоро тебе снова придется столкнуться с опасным трио.

– Я научился на своих ошибках.

– Хорошо, тогда я не буду советовать тебе не делать новых.

– Мне нужно новое оружие… – сказал Алегни, точнее начал, но старый маг уже с ним закончил, так что он просто развернулся на каблуках и ушел.

Маг закрыл дверь в комнату Алегни и быстро поднес палец к сжатым губам, показывая Эффрону, который ждал снаружи, что нужно молчать, пока они не отойдут подальше от комнаты.

– Буду ли я сопровождать лорда Алегни, когда он будет возвращать меч? – спросил Эффрон, когда они уже прошли много шагов – слишком недалеко на взгляд Дрейго Проворного.

Он посмотрел на молодого мага.

– Я пойду с ним? – снова спросил Эффрон.

– Ты пойдешь… рядом с ним, – поправил Дрейго Проворный. – Херцго Алегни, скорее всего, пойдет к своей смерти, – он пошел дальше, но остановился посмотреть на реакцию Эффрона.

– Что ты чувствуешь по этому поводу? – спросил он.

Эффрон неловко пожал плечами, показывая, что ему все равно, хотя на самом деле это было не так.

– Он сейчас безрассуден, – объяснил Дрейго Проворный.

– Из-за меча, из-за того, что его нужно срочно вернуть, – догадался Эффрон.

– Частично, но в основном из-за Далии. И из-за предательства Баррабуса Серого.

– Артемиса Энтрери, – поправил Эффрон.

Дрейго Проворный фыркнул, поскольку для него это не имело значения.

– Человек был его рабом на протяжении десятилетий, – сказал Эффрон. – Конечно лорд Алегни не мог ожидать от него верности!

– Отношения господина и раба всегда странные, – объяснил Дрейго Проворный. – Даже неожиданные, – он склонил голову, и с любопытством посмотрел на Эффрона. – В отличие от отношений отца и сына.

– Значит, я буду его тенью, – сказал Эффрон. – И?

– Ты должен вернуть Коготь Харона, – проинструктировал Дрейго Проворный. – Всё остальное не важно.

Эффрон кивнул, хотя и не выглядел убежденным.

– Остальное не важно, – повторил старый маг. – Ни судьба Херцго Алегни, ни судьба Далии.

Эффрон тяжело сглотнул.

– О да, я знаю, как сильно ты ее ненавидишь, кривой, но эта битва состоится в другой день. Даю тебе слово, но сначала Коготь должен благополучно вернуться в руки нетерезов.

– Скорее всего, чтобы вернуть его, мне придется их уничтожить, – сказал Эффрон.

– Думаешь?

Теперь настал черед Эффрона с любопытством рассматривать мастера.