Текст книги "Коготь Харона"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

Глава 10
Проход Баррабуса

– Он там, внизу, – сказал чертёнок Арунике.

– Ты уверен?

Дерзкое маленькое существо громко фыркнуло и скрестило свои обманчиво тощие ручки на костлявой груди. Его шипастый хвост бился за ним из стороны в сторону, как у кошки, ждущей, когда загнанная в угол мышь появится из-под комода.

– Я знаю его, – ответил чертёнок. – Я чую его.

– Дриззта До’Урдена?

– В канализации, направился к мосту. Охотится за Алегни, как я охотился за ним, а куда ещё, куда ещё?

– С двумя спутниками?

– С двумя, которых колдун ненавидит, да.

– И сказал ли ты Эффрону, что Далия и Баррабус вернулись в Невервинтер, мой дорогой маленький ненадёжный раб? – после этого суккуб увидела на лице малыша чертёнка выражение любопытства, что весьма её успокоило.

Она достоверно знала, что Эффрон скомпрометировал Инвиду, жалкое создание созналось ей в этом. Тем не менее, это был не Инвиду, несмотря на значительное физическое сходство.

– Я говорю с тобой, – сказал чертёнок в итоге. – Только с тобой в этом мире. Я охотно бы ушёл – пуф! Теперь я уйду, если ты мне позволишь.

– Пока нет, но, может быть, действительно скоро, мой маленький дружок, – пообещала Аруника.

В это время мысли её крутились. Как и ожидалось, трио пришло за Алегни, и, казалось бы, довольно ловко и эффективно. И если они направляются к мосту, они, скорее всего, найдут воина-тифлинга. В конце концов, он ходил туда каждое утро, и солнце уже начало подниматься. Смела ли она надеяться, что они убьют его?

Что тогда? Она, они, должны поторопиться.

– Спрячься, – приказала она своему прислужнику. – Не покидай эту комнату. Я скоро вернусь, – с этим Аруника схватила ночное одеяние и умчалась из маленькой хижины.

Она даже не беспокоилась о маскировке, расправив свои дьявольские крылья и улетая прочь со всей скоростью. Она сложила их и приняла человеческое обличье только тогда, когда приземлилась перед боковой дверью в комнату Брата Антуса в большом храме.

Аруника растолкала и грубо разбудила человека, скороговоркой проговорила о своих планах и послала его в путь.

И продолжила свой, опять поднявшись в ночное небо, но на этот раз приземлившись перед домом Джелвуса Гринча.

Они должны быть готовы. Это могло быть их единственным шансом освободиться, и Джелвус Гринч должен был понять это. Однако она помедлила перед тем как войти, и снова взвесила возможности, как если бы Алегни остался повелителем Невервинтера, так и если бы он был низвергнут.

Последний сценарий оказывался более перспективным, и, конечно, давал ей больше власти.

Она должна была предупредить Джелвуса Гринча, и через него распространить известия.

Он был ключом.

– Что ты знаешь? – спросил Эффрон Алегни голосом, полным подозрения, когда громадный военачальник вытащил свой меч с красным лезвием и поднял его перед глазами.

Отсвет на лице Алегни придавал ему ещё более дьявольский вид, чем обычно.

– Они здесь, – уведомил его Алегни.

Эффрон огляделся, почти в панике, словно ожидал, что Баррабус и Дриззт, и эта самая ненавистная Далия выпрыгнут из теней и задушат его прямо сейчас.

– Умно, – заметил Алегни, и Эффрон понял, что он разговаривал с мечом.

Эффрон чуть не сказал кое-что, но передумал. В конце концов, Алегни повернулся к нему.

– Казалось бы, они видели наше подкрепление, – сообщил ему Алегни. – Но, так или иначе, наши коварные враги полностью обошли стену, – закончив, он перевернул меч в своей руке и вонзил его в доски пола. Алегни находился на втором этаже гостиницы на холме, и могучий меч прошёл насквозь, проломив потолок комнаты под ним, и вызвав судорожные вздохи и вопли постояльцев.

– Они не могли пройти через стену незамеченными, – объяснил Алегни. – Значит, они прошли под стеной.

Эффрон посмотрел вниз на пол, не вполне уверенный в том, что имел в виду громадный тифлинг.

– Под городом, где отходы стекают в реку.

– Через канализацию? – спросил Эффрон и сморщил лицо.

– Подходящее место для этого предателя Баррабуса, не так ли? И даже более подходящее для Далии; не могу придумать лучшей дороги для её путешествия.

– Или лучшего места для её смерти, – ответил Эффрон, но Алегни покачал головой.

– Не надо. Они пришли за мной. Баррабус знает, где меня найти.

– Здесь?

Алегни снова покачал головой.

– Они не выберутся из канализации до рассвета, – объяснил он.

– Мост, – выдохнул Эффрон.

– Иди к нашим подчинённым, – приказал тифлинг военачальник. – Перекройте все пути отступления с моста.

– Ты намереваешься встретиться с ними? – спросил Эффрон.

– Я намереваюсь насладиться этим представлением в полной мере, – ответил Алегни.

– Их трое против тебя одного, – предупредил колдун.

– Неужели? – спросил Алегни с кривой ухмылкой, вытаскивая свой меч из пола. – В самом деле?

– Я хотел бы помочь тебе убить Далию! – потребовал Эффрон, и даже сам был немного удивлён резкости в своём голосе.

– Думаю, ты заслужил, – ответил Алегни, и Эффрон выдержал его суровый взгляд, но испытал настоящее облегчение. Он боялся, что подобная вспышка навлечёт на него яростьбеспощадного зверя ещё раз. – Но сначала ты поможешь мне взять под контроль её спутников. Если мы будем осторожны, то сможем получить Далию живой.

– Она умрёт! – настаивал Эффрон.

Однако эти слова его удивили, особенно убеждённость, которую он услышал в собственном голосе. Долгое время он уверял себя, что хочет поговорить с этой эльфийкой, хочет задать ей вопросы, на которые только она могла ответить. Но тогда, в момент истины, он не испытывал чувства жалости.

– В конечном счёте, – ответил Алегни.

Эта мысль, так явно доставляющая удовольствие Алегни, как ни странно, застала Эффрона врасплох. Он хотел, чтобы Далия умерла. Больше, чем кто-либо в мире, Эффрон хотел быть тем, кто нанесёт этот смертельный удар. Но теперь, намёк на что-то большее, чем просто убийство, на захват в плен и пытки…

Подобная мысль должна была быть ему приятной, но, на удивление, это было не так.

– Иди! – сказал ему Алегни, и когда он посмотрел на тифлинга и принял во внимание его несдержанный тон, Эффрон понял, что Алегни, похоже, повторил эту команду несколько раз.

Колдун выбежал из комнаты, почти скатившись с лестницы и едва не сбив троицу на первой площадке: мужчину с женщиной, одетых в ночные рубашки, и хозяина гостиницы.

– Тут какие-то проблемы? – настойчиво спросил хозяин.

Эффрон бросил взгляд назад вверх по лестнице на дверь Алегни.

– Иди спроси его, – сказал он и рассмеялся.

Потому что понимал, что Алегни находится в возбуждённом состоянии, так как он разделял возбуждённое состояние Алегни, и знал, что если хозяин гостиницы и двое других дураков поднимутся туда, чтобы выразить недовольство по поводу проломленного потолка, тифлинг покромсает их на кусочки.

Небо на востоке только начинало светлеть, но день уже обещал быть прекрасным и незабываемым.

– Скоро должно взойти солнце, – заметил Дриззт из-за угла тесного туннеля, в который он залез.

Остальные едва могли его слышать, так как звук бегущей воды разносился эхом вокруг них.

– Тогда он будет на своём мосту, – сказал Энтрери. – Он всегда на мосту, когда восходит солнце. Он поворачивается лицом к морю на западе и отбрасывает на реку длинную тень. Наверное, это позволяет ему чувствовать себя главенствующим над городом, или это какой-то другой глупый символизм.

Далия не ответила, даже не взглянула на него, просто направилась к лазу, вход в который был на высоте её груди. К её явному смятению, ей сразу же пришлось вернуться, так как Дриззт скользнул назад. Он выбрался ногами вперёд, приземлившись в более широкий проход рядом с ними.

– Думаете, вы сможете пробраться сквозь него? – спросил дроу трёх бывших рабов аболета.

Двое, несущие своего тяжелораненого товарища, с сомнением переглянулись.

– Им и не нужно, – вмешался Энтрери. – Сейчас я вспоминаю этот район. Если они просто будут следовать этим широким туннелем, дальше они найдут удобный выход возле северной стены города.

Дриззт посмотрел на убийцу с любопытством, но Энтрери не стал отвечать на этот взгляд, а проскользнул в тесный туннель.

– Тогда мы идём с ними, – сказал дроу. – Здесь есть другие опасности…

– Иди с ними, если хочешь, – сказал Энтрери, сидевший на краю лаза, оглядываясь назад.

Он предложил руку Далии, которая взяла её, не раздумывая, и вскочила без колебаний, как только Энтрери потянул её в маленький вход рядом с собой, даже пропустил её вперёд в узкий туннель.

– Это наш шанс с Алегни, – сказал он. – Скорее всего, наш единственный шанс встретить его без мощного сопровождения.

– Мы не можем предоставить их самим себе.

– Я могу, – ответил Энтрери. – Приближается рассвет, – он бросил взгляд вниз по туннелю, и хотя перед ними был поворот, там стало определённо светлее. – И приближается быстро. Алегни дождётся его, а затем уйдёт. У нас нет времени дважды совершать путь под землёй до северной стены и назад, чтобы застать его, так же как мы не можем выйти у стены без того, чтобы не привлечь внимание дюжины часовых шадовар.

– У них нет оружия, – возразил Дриззт.

– Тогда отдай им своё, – рявкнул в ответ Энтрери и бросился по лазу вслед за Далией.

Дриззт посмотрел на троих людей.

– Иди, – велел ему мужчина. – Делай то, что должен. Вы уже достаточно для нас сделали, и знай, что мы благодарны и будем помнить об этом.

– Мы справимся, – добавила Женевьева.

Дроу потёр лицо и погрузился мыслями глубоко внутрь себя, пытаясь найти какую– Нибудь альтернативу. Однако в итоге он запрыгнул в лаз и помчался вперёд.

Знай он, что Энтрери солгал, что убийца не имел представления о расположении этого места, включая широкий туннель, по которому он только что направил троицу, Дриззт поступил бы иначе.

Лаз вёл к старой железной решётке, несколько прутьев которой были вырваны или широко раздвинуты.

– Я прошёл через эту самую решётку, – прошептал Энтрери спутникам, но достаточно громко, чтобы его было слышно сквозь мелодичную и постоянную песню реки внизу, – во время моего побега от вулкана, – он постучал по одному из прутьев своим длинным мечом, вытянул его из основания и рванул далеко в сторону. – Моя работа.

– Очевидно, лава сделала после тебя больше, – заметил Дриззт, так как только два из восьми прутьев на решётке оставались неповреждёнными, и тот единственный прут, что Энтрери обозначил делом рук своих, не делал проход лучше.

Там, где когда-то была ровная поверхность, лежал чёрный камень, уменьшая высоту проёма. И русло реки теперь было сужено из-за остывшей лавовой породы и природных отложений, поднимая воду вверх, ближе к решётке, чем в прошлые годы.

Тем не менее, Дриззту было не сложно проскользнуть, используя саму решётку как опору для рук, когда он выбирался на берег реки.

Крылатый виверн, который знаменовал мост Алегни, нависал над ним. И как только он выбрался, непосредственно справа от себя увидел путь на мост. Немногочисленный кустарник вдоль берега обеспечивал ему достаточное укрытие, чтобы добраться до основания моста незамеченным.

Несмотря на то, что ей больше всех нетерпелось покончить с этим противостоянием, Далия последней выбралась из туннеля на берег реки, и не стала торопить других двигаться быстрее к мосту.

Этой битвы она желала всю свою сознательную жизнь, шанс по– Настоящему отплатить насильнику и убийце. Но теперь она обнаружила, что ей странно нехорошо от одной лишь мысли об этом. Пойманная где-то между гневом ненависти и слезами памяти, жаждой мести и своим невысказанным страхом, она с трудом признавалась себе, что вкус мести может оказаться совсем не сладким.

А если этот вкус не залечит её разбитое сердце, что может остаться для Далии?

Потребовалось всё внимание воительницы эльфийки, чтобы тщательно выбирать местоположение, когда она, согнувшись, стала красться вдоль кустарника. Это продолжалось до тех пор, пока Энтрери не похлопал её по плечу и не кивнул подбородком, направляя её взгляд на одинокую громадную фигуру, стоящую в центре моста под распростёртым крылатым виверном.

Далия отшатнулась. Внезапно она снова стала беспомощным ребёнком, которого так легко пригвоздило огромное тело Херцго Алегни.

Мать снова упала замертво перед её мысленным взором.

Она держала на руках ребёнка, порыв ветра ударил в лицо, когда ущелье широко распахнулось перед ней…

Она понятия не имела, сколько ударов отмерило её сердце в тот момент, но догадалась, что много, потому что не только Энтрери торопил её, но и Дриззт, вернувшийся с передовой позиции.

Далия быстро подняла руку, чтобы стереть с глаз слёзы. Она не могла скрыть их от этих двоих, находящихся так близко, с пристальными взглядами, выражающими смущение и сочувствие.

Эльфийка глубоко вздохнула, тихое рычание сорвалось с её губ. Она сублимироваласвою боль в ярость, и с мрачным лицом сделала двум спутникам жест двигаться дальше.

Она должна держаться позади них, сказала себе Далия, нужно использовать их в качестве щита против низменного гнева, который грозил швырнуть её, очертя голову, на Алегни, и, без сомнения, головой вперёд к смерти.

Город, по большей части, всё ещё спал, большинство окон по-прежнему были тёмными, и не было видно ни души. Только одинокая фигура стояла у перил в центре слегка выгнутого моста. Небо на востоке озарилось, первые лучи рассвета вскоре протянутся над деревьями Леса Невервинтер, чтобы отбросить длинные тени на близлежащее Побережье Мечей.

Дриззт посмотрел на Энтрери, его пальцы двигались медленно и взвешенно на языке жестов дроу, когда он молчаливо спросил убийцу, характерно ли было для Невервинтера такое необитаемое раннее утро.

Энтрери, понимающий язык только в элементарном виде, уклончиво пожал плечами, а затем отвлёкся на Далию, подкравшуюся сзади.

Это показалось слишком удобным для осмотрительного дроу, слишком своевременным. Он подумал об Энтрери ещё раз, и засомневался. Может быть, желание Далии драться затуманило их суждения, и Энтрери привёл их в ловушку?

Дриззт отогнал эту мысль, едва она пришла. Слишком уж реально читалась боль на лице Энтрери; человек хотел смерти Херцго Алегни почти так же, как этого жаждала Далия.

Иногда, чаще всего, дела обстояли так, как они выглядели.

Дроу вышел из кустарника, встав во весь рост, и шагнул на мост. Он взял Ледяную Смерть в правую руку, а левую опустил в поясную сумку.

В мгновение ока рядом с ним оказался Энтрери, сзади подскочила Далия, и вся троица начала подкрадываться.

Они успели сделать по мосту всего несколько шагов, когда военачальник тифлинг заметил их. Он повернулся и выпрямился, пристально глядя на них. В тот самый момент первые лучи рассвета выстрелили по всей длине моста, мимо трёх незваных гостей, и осветили военачальника, словно были предназначены только для него. Этот свет выявил странную ухмылку на лице Алегни. Они увидели это, несмотря на то, что были ещё в тридцати шагах от него.

Тифлинг поджидал их.

Это неважно, осознал Дриззт и остановился, достав ониксовую фигурку. Энтрери остановился рядом с ним.

Но не Далия. Она бросилась между двух спутников, сбивая обоих в сторону, держа вновь собранный длинный посох как метательное копье. Похоже, она оставила свои колебания и слёзы в кустарники за их спинами.

– Гвенвивар, приди ко мне! – позвал Дриззт, и как только призыв был услышан, он возвратил статуэтку на место и вытащил второй клинок, последовав за атакующим Энтрери.

Впереди, при виде приближающейся Далии, Херцго Алегни спокойно потянулся к бедру и вынул свой огромный меч с красным лезвием.

Но Далия, яростно наступая, не медлила с мощным ударом в лицо тифлинга.

Коготь Харона двинулся наперерез, отводя оружие в сторону.

Дриззт опустил голову и воззвал к магическим ножным браслетам, чтобы оставить Энтрери позади и догнать Далию. Он должен был настигнуть её, он мог бы сказать, что его любовница была слишком нетерпелива и слишком неистова в своём нападении на опасного тифлинга.

Алегни мог её порезать!

Он обогнал Энтрери, или почти обогнал, потому что меч убийцы мгновенно мелькнул в сторону, сильно ткнув Дриззта в левое плечо.

Дроу бросился в сторону, едва не падая с ног. Он попытался повернуться и обороняться, но едва смог поднять левую руку. И это было всё, что он смог сделать, чтобы предотвратить падение Мерцающего из слабеющей хватки.

Артемис Энтрери, Баррабус Серый, был около него, сверкая мечом и кинжалом.

Это было так легко!

Херцго Алегни с трудом смог сдержать смех, наблюдая за сражением двух спутников этой глупой эльфийки на полпути от начала моста. Всего лишь силой мысли его высоко ценимый меч вновь одержал победу над Баррабусом, обратив человека против самого себя! Алегни действительно ощущал его ненависть к нему, его ненависть к мечу.

И, несомненно, Баррабус никогда не сможет ничего с этим поделать, понял Алегни.

Баррабус уже взял под контроль дроу, этого легендарного странника, который сам примкнул к Далии. И, таким образом, Алегни, у которого были и другие союзники, ждущие в засаде, оставалось сфокусироваться на ней.

На прелестной молоденькой Далии.

Она продолжала шквал выпадов и диких взмахов, но Алегни даже не пытался противостоять, блокируя и отклоняя удары, или уклоняясь в сторону, чтобы предотвратить любой серьёзный удар. Он позволил её ярости излиться через множество движений, а затем, когда показалось, что она замедлилась, добавил в танце новый поворот.

Далия ткнула посохом в центр его торса, и Коготь отразил удар в сторону на безопасное расстояние. Но на этот раз за красным лезвием меча непроницаемым барьером протянулась линия пепла.

Тифлинг шагнул назад и в сторону, и, когда посох вновь появился в поле зрения, как и следовало ожидать, пронзив облако пепла, он поднял Коготь обеими руками и резко обрушил вниз, намереваясь уничтожить оружие.

Когда конец посоха убрался слишком быстро и под неожиданным углом, Алегни на мгновение подумал, что эльфийка, должно быть, подпрыгнула невероятно высоко, чтобы перескочить барьер пепла.

Однако когда Далия сама прорвалась через этот барьер, он понял – понял неожиданное движение конца посоха, пусть и не способ действия, которым это превращение свершилось, потому что теперь эльфийка держала в руках не один длинный посох, а пару экзотических цепов, вращающихся и пересекающихся во всех мыслимых направлениях.

Алегни отступил назад, чтобы перегруппироваться, но Далия была слишком близко. Воин-тифлинг дико молотил Когтем Харона из стороны в сторону и прямо вперёд, блокируя, отодвигая её назад, пытаясь нанести хоть несколько ударов. Он поморщился, когда летящий шест жёстко обрушился ему на плечо. Только крепкие рога спасли ему череп, когда диагональный удар Далии потряс и оглушил его.

Спотыкаясь, он отступал, а она наступала. Её челюсти сжались в маску ярости. Преследуя, она со стуком соединяла сегменты посоха, и искры летели при каждом ударе.

Алегни улучил момент и выбросил клинок ей навстречу, понимая, что тот будет отброшен в сторону. При парировании разряд энергии молнии ударил в Коготь, переходя с оружия Далии на клинок Алегни и к его рукам.

Его левую руку обжёг магический укус, но правая, облачённая в перчатку, служившую Когтю сестрой, легко приняла разряд.

Далия продолжала наступать. Конечно, она подумала, что её ловкий трюк мог поразить его.

Как он и ожидал.

Жестоким ударом слева Коготь двинулся наперерез, и Далия, явно удивлённая тем, что Алегни всё ещё сжимал меч с такой силой, отчаянно отбросила назад бёдра.

Но всё-таки Коготь разорвал её рубашку и поранил плоть, кровавая черта прорезалась на животе, вспышка боли скривила её прелестное лицо. Укус Когтя был больше, чем просто порезом от куска отточенной стали. Укус Когтя был наполнен силой потустороннего мира, суть самой смерти.

Алегни продолжил широкий выпад вправо, позволяя лезвию по ходу развернуть его.

Ибо он знал, что ярость Далии превзойдёт даже глубокую агонию, знал, что она пойдёт прямо на него, несмотря на рану.

Он продолжал поворот, и когда разворачивался, вскинул оставшуюся позади правую ногу в идеально выверенный во времени удар. Он почувствовал, как цепы Далии врезались в его бедро, но, более того, он почувствовал свист дыхания, оставляющего тело Далии при контакте с его тяжёлым сапогом.

Тифлинг вернулся в оборонительную позу, почти не пострадав от ударов, не признавая их своими исключительными мускулами и плотью.

Однако Далии рядом не было. Его удар отбросил её назад на несколько длинных шагов, где она сидела на земле, явно ошеломлённая и испытывающая боль.

– Думаешь, я убью тебя? – издевался он, подкрадываясь. – Совсем скоро ты будешь молить о таком исходе, красотка. О, конечно, я сделаю тебе больно! А потом я привяжу тебя на долгие годы и наполню своим семенем и вырву из твоего лона своё потомство!

– Борись! – заклинал Дриззт Энтрери, но вряд ли говорил это вслух, так как извивался, и изворачивался, и отступал в сторону, уклоняясь от сверкающих лезвий убийцы.

Ему удалось бросить взгляд назад вдоль моста, чтобы увидеть серый туман начинавшей обретать форму Гвенвивар. Если бы он только мог продержаться несколько секунд, Гвен освободила бы его от обезумевшего Энтрери.

И вовсе не слишком скоро, понял он, бросив взгляд вперед, как раз вовремя, чтобы увидеть Далию, летящую назад на камни, и громадную фигуру, крадущуюся к ней.

– Гвен! – закричал Дриззт.

Он почувствовал, как кровь потекла из горящего плеча, но упрямо сжал левую руку и поборол боль. Ледяная Смерть направилась вниз, снимая удар Энтрери снизу, затем снова вверх, быстро и по горизонтали, вынуждая наступающего, может даже намеревающегося бросить кинжал Дриззту в лицо, убийцу прекратить движение его умелого оружия вверх.

Рычание на конце моста принесло Дриззту мало надежды, потому что в голосе огромной пантеры он отчетливо услышал боль. Он совершил обход в сторону, заняв положение между Энтрери и Далией, оглядываясь на путь, которым они пришли, оглядываясь на Гвенвивар.

Пантера крутилась и яростно кусалась, поскольку воздух вокруг неё наполнили тёмные стрелы. Струйки дыма всё ещё тянулись от её чёрного тела, несмотря на то, что серый туман окончательно сгустился, и теперь она была полностью материальна.

Те ужасные стрелы обжигали её, понял Дриззт, и проследил за ними до источника: кривого и уродливого тифлинга в пурпурно-чёрной мантии, встряхивающего палочкой в её сторону. Он вмешался, как только пантера стала материальной, атаковав её прежде, чем она восприняла окружение, отвлекая и причиняя сильную боль.

Когда Гвенвивар попыталась пойти на зов Дриззта, колдун-тифлинг заполнил пространство перед ней чёрным шипящим облаком, и пантера взвизгнула и зарычала.

– Убей своего мучителя! – приказал пантере Дриззт.

Он не мог полагаться на Гвен. Не сейчас.

Дроу отбил в сторону ещё один удар, и, скользнув одной ногой влево, начал обход. Он должен был вернуться к своему выпавшему скимитару, должен был отречься от боли и крови, и бороться против Артемиса Энтрери обеими руками. Другого пути не было.

Он кидался из стороны в сторону, используя свою скорость, чтобы удержать убийцу от любой прямой атаки. Ледяная Смерть вращалась перед ним плотным кругом, лезвие звенело, набирая инерцию, но этой инерции никогда не было слишком много, чтобы помешать Дриззту внезапно прервать вращение и сделать выпад вперед или в любую сторону, как он часто делал.

Теперь он снова повернулся к Далии лицом, и, к его облегчению, она снова была на ногах, вращая цепами. Эльфийка подпрыгнула и сделала сальто вбок, легко приземлившись и сразу атаковав громадную фигуру.

Но она отступила, как только огромный меч с красным лезвием замахнулся парировать.

Дриззт втянул в себя воздух, и, потеряв концентрацию, получил укол в предплечье.

Это Артемис Энтрери был с ним лицом к лицу, и человек не потерял ничего из своего мастерства за десятилетия, прошедшие с их последнего сражения! Дриззт велел себе сосредоточиться, неоднократно напоминая, что Далии от него не будет никакой пользы, если он не сможет сначала победить здесь.

Он сдвигал Энтрери по направлению к правому поручню широкого моста, прочь от упавшего скимитара.

– Сопротивляйся, – умолял он убийцу между отражениями атак. – Алегни убьёт Далию. Сопротивляйся зову Когтя.

В ответ Энтрери стиснул зубы и издал вопль боли. Костяшки его пальцев побелели, когда он сжал оружие и отступил на шаг.

– Борись! – заклинал его Дриззт, потому что Энтрери казался запертым какой-то внутренней борьбой, какими-то великими муками.

В этот момент Дриззт мог прыгнуть и сразить его, в этот момент убийца не мог защищаться. Шаг вперёд, один единственный удар, и Дриззт мог бы прийти на помощь Далии.

Она сосредоточилась на последних минутах жизни своей матери. Это жуткое видение проносилось в сознании Далии снова и снова, параллельно всем другим болезненным воспоминаниям.

Мысль, что этот зверь на ней и внутри неё, наполняла яростью, но Далия почти сразу осознала, что это работало против неё. Поскольку рядом с её яростью от того первоначального насилия оставалось слишком много вины, слишком много уязвимости. Если бы она позволила своим воспоминаниям перенести её назад к тем ужасным минутам, она парализовала бы себя.

Но у неё не было таких противоречивых чувств относительно судьбы матери.

Только ярость.

Чистая ярость.

Ни вины, ни уязвимости, ни страха.

Только ярость.

Её живот горел от ядовитого пореза Когтя, но Далия трансформировала эту сильную боль в энергию, и в ещё большую ярость. Она подскочила и рванула кругом, вынудив Алегни поворачиваться, его клинок резал воздух лишь в пальце позади неё – но, тем не менее, всегда лишь в пальце позади неё.

Её цепы всегда вращались слишком быстро, чтобы наносить удары Алегни. И его улыбка показывала, что он знал это, и знал, что Далия тратила гораздо больше энергии, чем он, поскольку бегала вокруг, в то время как он просто поворачивался согласованно с ней.

Эльфийка бросилась вправо, нырнув в кувырок, встала, прочно опираясь на правую ногу, и развернулась к нему, по ходу преследования.

И этим ловким движением Далия стёрла улыбку с лица Алегни, потому что когда она исполняла кувырок, её руки работали независимо, каждая сокращая соответствующий цеп в единую часть четырёхфутовой длины. А, когда поднялась, соединила эти шесты вместе, в один единственный, но только на долю секунды, прежде чем снова разбить Иглу Коза на две части, на этот раз соединённые магическим шнуром.

Когда Далия выбросила левую руку в сторону преследовавшего Алегни, она держала не укороченный цеп, а цеп с гораздо большим захватом. Первый шест защёлкнулся на место, следующий за ним свободный конец хлестнул по кругу, мимо защиты изумлённого тифлинга, ударив его по лицу, и Далия использовала этот момент, чтобы высвободить энергию молнии.

Херцго Алегни отшатнулся назад, чёрная линия обугленной кожи спускалась через всю левую сторону его лица, от глазницы до подбородка.

Далия наступала, её посох вновь был собран воедино, нанося колющие удары вперёд, подобно копью. Она знала, что ошеломила тифлинга; она видела это в его глазах.

В этих ненавистных глазах.

Даже изумлённый и шокированный, военачальник, тем не менее, держал оборону, его меч упорно отбивал каждую атаку Иглы Коза.

– Твой друг дроу мёртв, – заметил он, смеясь, но даже тогда Далия разглядела гримасу боли за его фальшивой улыбкой.

Она едва ли расслышала его слова. Она едва ли встревожилась.

В этот момент всё, что её волновало, было мать и взыскание мести.

Живот её горел, руки должны были упасть от изнеможения, так неистов был её темп.

Но она продолжала бороться, игнорируя боль, и не замечая усталость.

Боль затмила все чувства пантеры, и, что ещё хуже, одна из тех чёрных стрел несла в себе существ, и теперь Гвенвивар яростно царапала контуры пауков, роющихся под её кожей и выползающих наружу.

Обезумев, она вертелась и каталась, и расчесала плечо когтями задней лапы с такой силой, что разорвала собственную шкуру.

– Гвен! – услышала она жалобный голос издалека. – Гвен, ты нужна мне!

Этот зов захватил Гвенвивар. Такой знакомый, такой дорогой голос помог ей переступить через боль и замешательство, достаточно для того, чтобы она могла увидеть следующий магический снаряд, летящий в её сторону.

Пантера бросилась на него, пролетев над ним в большом и высоком прыжке, и опустилась с высоты на источник своих страданий: на кривого некроманта.

Она была сутью пантеры, охотника, примитивного и безупречного, и она знала взгляд своей жертвы, взгляд жизни в её конце.

Во взгляде этого тифлинга не было такого выражения.

Как Гвенвивар снижалась на него, так и он опускался, словно превратившись в бестелесный дух, и скользнул в щели между булыжниками!

Гвенвивар тяжело приземлилась, её огромные когти царапали камни. Она яростно обернулась, чтобы увидеть, как некромант вновь обрёл форму в нескольких десятках шагов от неё. Её лапы скребли твёрдые камни, выискивая опору, когда она бросилась на него ещё раз.

Вперёд вырвалась другая жалящая стрела, вызвав рёв у летящей пантеры, и снова коварный некромант скользнул вниз, сквозь камни, прямо перед смертоносными когтями.

Когти Гвенвивар скрежетали по булыжникам, а она кидалась во все стороны, разыскивая свою жертву. Ей потребовалось слишком много времени, чтобы обнаружить его на этот раз, догадалась она, и получила удар сильнее, более серьёзным двеомером.

Обезумев от боли, ожогов и ощущения ползающих под кожей существ, пантера прыгнула в сторону, погружая некроманта под землю ещё раз.

Она услышала крик, далекий и отчаянный, и знала, что это Дриззт.

Но Гвенвивар не могла отвернуться от этой магической угрозы. Сделав так, она, несомненно, обрекла бы своего любимого хозяина на гибель.

Большая часть её меха свисала теперь лохмотьями, но она бросилась снова, приземлившись на камни и цепляясь, тяжело дыша, но готовая прыгнуть и напасть ещё раз.

Возможность была, но Дриззт не стал убивать.

Он не знал точно – почему, не был уверен, что за инстинкт или, может быть, подсознательный замысел остановил его руку. Далия нуждалась в нём, и всё, что стояло между ними, был этот вечный соперник, Артемис Энтрери, предавший его ещё раз здесь, на этом самом мосту и в этот самый момент.

Его слова дали убийце паузу, мгновение, чтобы бороться против вторжения Когтя, и с этой паузой пришёл момент уязвимости.

Но Дриззт не стал убивать.

Вместо этого он отскочил в сторону, делая кувырок и подхватывая упавший скимитар.

Он вскочил на ноги наготове, но его левая рука была опущена, всё ещё пылая от боли и кровоточа.

Дроу пока что удалось отклонить следующую атаку Энтрери мечом и кинжалом, ибо мгновение надежды прошло, и Энтрери проиграл свою битву с Когтем Харона.

Теперь Артемис Энтрери сражался яростно, и поэтому Дриззт зарычал и, не обращая внимания на боль, вернулся к защите. И вновь услышал песню, которую, как они надеялись, давно потеряли: непрерывный звон металла о металл, когда двое свирепых воинов исполняли кружащийся, сплетающийся танец, который они исполняли много раз прежде.