Текст книги "Король орков"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

ЧАСТЬ III
Война в войне

Мы сами строим свою жизнь день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Жизнь становится рутинной, и мы жалуемся на нее. Предсказуемость, как мне кажется, это тонкая грань между комфортом и скукой. Мы стремимся к ней, стараемся ради нее, а когда обретаем, быстро отвергаем.

Потому что если перемены не всегда приводят к росту, рост обязательно основан на изменениях. Остановившийся человек, как законченный дом, понятие неизменное. Он может быть красивым, приятным или даже вызывать восхищение, но не способен взволновать.

Король Бренор достиг конечной точки, вершины успеха, самого высокого положения, о котором только может мечтать дворф. И все же король Бренор стремится к переменам, хотя и сам в этом пока не признается, ссылаясь на обычную склонность к приключениям. Он достиг наивысшего положения, а теперь ищет любой повод, чтобы его покинуть. Он не прекращает поисков, поскольку в душе понимает, что без поисков нет роста. Корона дворфов состарит Бренора до срока, как говорится в одной старой поговорке.

Не каждый обладает подобной силой духа. Многие предпочитают оставаться в скуке и спокойствии, в безопасности, обусловленной достигнутым благополучием. Эти люди в некотором роде прикованы к ежедневной обыденности. Они становятся рабами предсказуемости. Люди успокаивают свои неугомонные души в уверенности, что они нашли свое место в многообразии жизни, что все идет своим чередом и не осталось непройденных дорог и достойных удивления чудес.

По большому счету такие люди становятся боязливыми и чересчур рассудительными, иногда даже вопреки здравому смыслу. Они опасаются всего, что может нарушить созданную ими систему. Социальные изменения, королевский указ, перемены в соседних землях, любые события, даже не имеющие к ним прямого отношения, могут вызвать страх и чувство неприятия. Когда леди Аластриэль впервые разрешила мне открыто появляться на улицах Серебристой Луны, ей пришлось столкнуться со значительным сопротивлением подданных. Ее народ, защищенный одной из лучших в мире армий и правительницей, чьи магические способности известны во всех землях, не боялся Дзирта До'Урдена. Нет, они опасались перемен, которые я представлял. Одно лишь мое присутствие в Серебристой Луне грозило нарушить течение их жизни, угрожало понятиям о мировом порядке и принятому укладу общества. Хотя сам я, конечно же, не представлял для них ни малейшей угрозы.

Все мы постоянно остаемся на грани между спокойствием и приключениями. Есть те, кто находит удовлетворение в прошлом, а есть вечные искатели.

Это моя догадка и только мои предположения, что в прошлом все страхи происходили из одного страха перед величайшей тайной – смертью. Не случайно те, кто сооружает самые толстые стены, обычно тверды и непоколебимы в своей вере. Настоящее должно быть таким, как есть, а лучшее будущее ждет только в загробной жизни. Это утверждение является основополагающим для многих верований, и к нему часто добавляется еще одно условие: обещания лучшего будущего будут выполнены только в том случае, если настоящее строго соответствует указующим принципам избранного божества.

Я причисляю себя ко второй группе – к искателям. Бренор, по всей видимости, тоже принадлежит к ней, поскольку он всегда будет неугомонным королем. Кэтти-бри тоже не способна пустить корни на одном месте. Ярче всего ее глаза сверкают при виде новой дороги. И даже Реджис, с его вечными жалобами на суровые испытания, сохранил способность удивляться, искать и бороться. И Вульфгар никогда не станет домоседом. Он испытал жизнь в Мифрил Халле и пришел к заключению – нелегкому и болезненному, – что для него есть лучшее место и лучший путь. Его уход очень меня огорчает. Не один десяток лет он был моим товарищем и компаньоном, испытанным соратником на поле боя и в жизни. Я очень скучаю по нему и вспоминаю каждый день, но, когда я о нем думаю, я улыбаюсь. Вульфгар покинул Мифрил Халл, потому что перерос все, что может предложить это место, потому что понял: в Долине Ледяного Ветра он обретет дом и сможет сделать много хорошего – для себя и для тех, кто будет с ним рядом.

Я тоже не слишком верю, что окончу свои дни в королевстве Бренора. На дорогу к неизведанному меня толкает не скука, а твердое убеждение в том, что основным принципом жизни должен быть поиск не того, что есть, а того, что может быть. Видеть жестокость и угнетение, нищету и рабство и беспомощно пожимать плечами или, еще хуже, искажать «божье слово» и оправдывать такое состояние – значит предавать идеал. А для меня идеала можно достичь только в постоянном поиске. Идеал – это не дар богов, а только их обещание.

Все мы одержимы здравым смыслом. Одержимы благородством. Одержимы симпатией и сочувствием. Внутри нас живет лучшее существо, и его невозможно запереть ни в каких стенах, кроме небесных пределов. По логике этого лучшего существа, совершенная жизнь не может быть достигнута в несовершенном мире.

И мы осмеливаемся искать. Мы решаемся на перемены. Даже сознание того, что мы в этой жизни не попадем «на небеса», не служит основанием для жизни в комфорте и рутине. Нашими исканиями движет желание самим стать лучше и улучшить мир вокруг нас, жажда просвещения, уверенность в том, что однажды мы сможем приблизиться к своим богам со смиренно склоненной головой, но с чувством выполненной работы, с сознанием того, что мы пытались подняться сами и поднять наш мир к их возвышенным стандартам, к образу идеала.

Дзирт До'Урден

Глава 15
Приближение кризиса

Волшебные кони рванули с места, и огненная колесница оставила в предрассветном небе оранжевый след. Языки пламени развевались на встречном ветру, но не обжигали пассажиров. Кэтти-бри, стоя рядом с леди Аластриэль, в полной мере чувствовала этот ветер, и ее каштановые волосы тотчас отбросило назад, однако холод утреннего бриза смягчался теплом живой колесницы Аластриэль. Кэтти-бри полностью отдалась беззаботному ощущению полета и позволила завыванию ветра заглушить тяжелые мысли. На короткое время под последними мерцающими звездами она просто наслаждалась радостью жизни, и все чувства были поглощены необычной поездкой.

Она не увидела приближающейся серебряной ленты Сарбрина и лишь слегка вздрогнула от неожиданного снижения, когда леди Аластриэль заставила волшебную колесницу спуститься к самой воде, а затем кони уже по земле подвезли их к восточным воротам Мифрил Халла.

В этот ранний час снаружи было мало дворфов, лишь часовые с северной стены с радостными приветствиями выбежали навстречу повелительнице Серебристой Луны. Они не могли не узнать ее огненной колесницы, несколько раз за последние месяцы появлявшейся в Мифрил Халле.

При виде спутницы леди Аластриэль, принцессы Мифрил Халла, радостные возгласы стали еще громче.

– Добро пожаловать, – приветствовал прибывших гостей бородатый народ.

– Король Бренор еще не вернулся, – известил их поседевший от старости воин с повязкой на месте выбитого глаза и половиной густой черной бороды.

Кэтти-бри улыбнулась, узнав отважного и бесконечно преданного Шингла Макруффа, пришедшего в Мифрил Халл вместе с Торгаром Молотобойцем.

– Мы ждем его со дня на день.

– Но вы желанные гости, и гостеприимство Мифрил Халла к вашим услугам, – добавил другой дворф.

– Благодарю вас за великодушие, – ответила леди Аластриэль. Затем она обернулась на восток и добавила: – Этим утром здесь появятся еще несколько моих подданных – волшебники из Серебристой Луны. Они тоже прилетят по воздуху, кто-то своим ходом, а другие – верхом на черных насекомых, на метлах и на ковре. Я хочу попросить ваших лучников не сбивать их стрелами.

– На черных насекомых? – переспросил Шингл. – Вы хотите сказать, на жуках?

– На больших жуках, – ответила Кэтти-бри.

– Должно быть, даже на огромных.

– Мы вооружились заклинаниями созидания, поскольку хотим, чтобы мост через реку Сарбрин открылся как можно быстрее, – пояснила Аластриэль. – На благо Мифрил Халлу и всем дружественным королевствам Серебряных Земель.

– Тем более добро пожаловать! – вскричал Шингл, чем вызвал новый шквал приветственных выкриков.

Кэтти-бри подошла к заднему борту колесницы, но Аластриэль удержала ее, положив руку на плечо.

– Мы можем пролететь на запад и встретить короля Бренора, – предложила эльфийка.

Кэтти-бри остановилась, посмотрела в ту сторону, но покачала головой.

– Я уверена, он вот-вот вернется, – ответила она.

Шингл протянул ей руку, и Кэтти-бри приняла помощь дворфа, чтобы спуститься с колесницы. Шингл успел подойти и к леди Аластриэль, и, хотя она в отличие от Кэтти-бри не была ранена, правительница Серебристой Луны тоже с благодарностью оперлась на предложенную руку. Затем она отошла на несколько шагов от колесницы и жестом предложила остальным последовать ее примеру.

Аластриэль могла бы просто отпустить волшебных коней и свой огненный экипаж. Подобное заклятие не составило бы никакого труда, и тогда упряжка и колесница, сверкнув на прощание, просто растаяли бы в воздухе и оставшийся столб дыма быстро унес бы ветер.

Но Аластриэль долгие годы пользовалась этим заклинанием и со временем дополнила его, немного изменив и вызов упряжки с экипажем, и их освобождение. Решив, что дворфам не помешает немного взбодриться, могущественная волшебница выбрала самый впечатляющий вариант рассеивания чар.

Кони в упряжке заржали и зафыркали, из ноздрей вырвались мощные клубящиеся струи огня, затем скакуны понеслись вверх, увлекая за собой колесницу. Примерно в двадцати футах над землей упряжка и экипаж взорвались оранжевыми огненными щупальцами, разлетелись в разные стороны, а затем вспыхнули с оглушительным треском, выбросив огромные фонтаны искр.

Дворфы завыли от восторга, и даже Кэтти-бри, несмотря на все неприятности, не могла удержаться от Улыбки.

Через несколько мгновений все закончилось, эхо взрывов отзвенело в ушах, искры погасли, и зрители перестали моргать после ослепительной вспышки. Кэтти-бри одобрительно кивнула своей подруге и вознице.

– Им недоставало как раз такого магического представления, – шепнула она, и леди Аластриэль подмигнула в ответ.

В Мифрил Халл они вошли рука об руку.

Ранним утром следующего дня Шинглу снова довелось выступить в роли официального встречающего у восточных ворот Мифрил Халла, поскольку именно он первым приветствовал шестерых путников, возвращавшихся из путешествия к тому месту, которое Бренор называл Гонтлгримом. Старый дворф из Мирабара возглавлял ночную стражу, а утром распределял задания по охране укреплений на северных отрогах хребта и на мосту. Поскольку он уже был немного знаком с работой магов, Шингл еще раз предупредил своих парней держаться подальше от команды леди Аластриэль, когда чародеи начнут творить свои двеомеры. Едва ему доложили о возвращении короля Бренора и его спутников, Шингл вышел далеко на юг, чтобы их встретить.

– Так ты нашел его, мой король? – нетерпеливо спросил он, озвучив многочисленные перешептывания и слухи окружающих.

– Ага, – ответил Бренор, но без особого энтузиазма. – Мы что-то нашли, хотя до сих пор не уверены, что это и есть Гонтлгрим. – Он махнул рукой на объемистый мешок со свитками на спине Торгара и скатанный гобелен, висевший через плечо Кордио. – Мы принесли кое-что достойное внимания Нанфудла и моих ученых. Мы получим ответы на свои вопросы.

– Твоя девочка вернулась, – доложил Шингл. – Леди Аластриэль привезла ее на своей огненной колеснице. И леди тоже осталась, и с ней прибыли десять волшебников из Серебристой Луны, все работают над сооружением моста.

Бренор, Дзирт и Реджис, выслушав Шингла, переглянулись.

– Девочка вернулась одна? – уточнил Бренор.

– С леди Аластриэль.

Бренор в упор смотрел на Шингла.

– Вульфгара с ними не было, – добавил старый мирабарский дворф. – Кэтти-бри ничего о нем не сказала, и я решил, что не мое дело ее спрашивать.

Бренор перевел взгляд на Дзирта.

– Он уже далеко на западе, – тихо произнес дроу, и Бренор, кивнув, непроизвольно взглянул в ту сторону.

– Проводи меня к девочке! – приказал Бренор и быстро зашагал к восточным дверям Мифрил Халла.

Кэтти-бри, леди Аластриэль и волшебников из Серебристой Луны они нашли в коридорах неподалеку, поскольку почти все оставались ночевать в восточном крыле крепости. После недолгого обмена вежливыми приветствиями Бренор попросил извинения у леди Аластриэль, и она со своими волшебниками тотчас удалилась, последовав к мосту через Сарбрин.

– Куда он отправился? – спросил Бренор у Кэтти-бри, когда они остались вчетвером с Дзиртом и Реджисом.

– Вы и сами это хорошо знаете.

– Значит, вы нашли Кэлси? Кэтти-бри кивнула.

– И он повел ее домой, – констатировал Бренор. Последовал еще один кивок.

– Я предложила составить ему компанию, – пояснила Кэтти-бри, и у нее полегчало на сердце, едва она заметила улыбку на лице Дзирта. – Но он больше не нуждался во мне.

– Потому что этот глупец не собирается возвращаться! – выпалил Бренор, сплюнул себе под ноги и пошел прочь. – Упрямый сын орка-переростка! – пробормотал он себе под нос.

Дзирт жестом попросил Реджиса пойти за королем, и хафлинг, кивнув, потрусил следом.

– Я согласна с Бренором, – произнесла Кэтти-бри, печально тряхнула головой, а потом бросилась к Дзирту, крепко его обняла и поцеловала.

Не ослабляя своих объятий, она приникла головой к его плечу и шмыгнула носом, прогоняя слезы.

– Он знал, что Вульфгар вряд ли вернется, – прошептал Дзирт.

Кэтти-бри отстранилась.

– И ты тоже знал, но ничего мне не сказал, – упрекнула она.

– Я уважал желание Вульфгара. Он не мог знать, куда заведет его эта дорога, но не хотел, чтобы спор продолжался до самой Серебристой Луны и дальше.

– Если бы я заранее знала о его решении, может, сумела бы уговорить изменить планы, – возразила Кэтти-бри.

Дзирт беспомощно моргнул:

– Тем более не стоило тебе говорить.

– Ты одобряешь его выбор?

– Я уверен, что соглашаться или не соглашаться – не мое дело, – ответил Дзирт и пожал плечами.

– Ты считаешь, что он правильно поступил, оставив Бренора, когда?..

– Это время или какое-то другое, все равно.

– Как ты можешь такое говорить? Мы его семья, а Вульфгар ушел…

– Так же как мы с тобой несколько лет назад, после войны с дроу, когда Вульфгар провалился в Абисс,– напомнил ей Дзирт. – Мы хотели отправиться в путь и ушли, оставив Бренора и Мифрил Халл. На шесть лет.

Напоминание лишь немного успокоило гнев Кэтти-бри.

– Но сейчас у порога крепости Бренора стоит армия орков, – возразила она, хотя и не так энергично, как прежде.

– Эта армия может простоять здесь еще не один год. Вульфгар говорил мне, что не видит перед собой будущего. Правда, что его здесь ожидало? Ни жены, ни детей.

– И он с болью смотрел на нас.

– Возможно, – кивнул Дзирт.

– Он сам мне об этом сказал.

– И ты примерила на себя мантию вины? Кэтти-бри пожала плечами.

– Она тебе не к лицу, – заверил ее Дзирт. Он снова привлек женщину к себе и бережно уложил ее голову на свое плечо. – Вульфгар должен сам выбирать свой путь. В Долине Ледяного Ветра у него тоже есть семья, и он решил уйти туда. Там живет его народ. Неужели ты хотела бы лишить его возможности найти свою любовь? Разве не должен он воспитать своих детей, которым предстоит после него вести народы Долины Ледяного Ветра?

Кэтти-бри долго не отвечала.

– Я уже скучаю по нему, – наконец прошептала она.

– И я тоже. И Бренор, и Реджис тоже огорчены. Но ведь он не умер. Он не погиб в бою, как мы опасались тогда, много лет назад. Он пройдет свой путь и, следуя принятому им самим решению, доставит Кэлси домой, а потом, может быть, отправится в Долину Ледяного Ветра. А может, и нет. Возможно, там Вульфгар осознает, что его настоящий дом в Мифрил Халле, и тогда он вернется к Бренору. Или найдет себе другую жену и вернется с ней, исполненный счастья, свободный от страданий.

Дзирт немного отстранил Кэтти-бри, и его фиолетовые глаза встретились с ее ярко-синим взглядом.

– Ты должна доверять Вульфгару, он не раз заслужил это право. Позволь ему идти той дорогой, которую он выберет сам, и верь, что ты и я, Бренор и Реджис повсюду с ним в его сердце, так же как мы сохраним его в своих сердцах. Ты взвалила на себя вину, которой ты не заслуживаешь. Неужели Вульфгар должен был отказаться от собственного пути только для того, чтобы ты не печалилась?

Кэтти-бри некоторое время размышляла над его словами, а потом нашла в себе силы улыбнуться.

– В моем сердце нет пустоты, – сказала она, потянулась вперед и поцеловала Дзирта настойчиво и страстно.

– Ты получишь все, что бы тебе ни понадобилось, – пообещал Бренор Нанфудлу, пока тот осторожно вынимал свиток из связки. – Пузан останется при тебе рабом и по твоей просьбе будет обращаться ко мне и всем моим парням.

Гном начал разворачивать пергамент, но услышал, как потрескивает хрупкий материал, поморщился и остановился.

– Мне придется сварить предохранительную смазку, – сказал он Бренору. – Я не осмелюсь выложить документ на свет, пока он не будет соответствующим образом обработан.

– Все, что пожелаешь, – заверил его Бренор. – Только сделай это, и сделай быстро.

– Насколько быстро? – забеспокоился гном.

– Аластриэль сейчас здесь, – пояснил Бренор. – Она еще несколько дней будет руководить работами по сооружению моста, и, если в этих пергаментах говорится о том, о чем я думаю, пусть леди Аластриэль будет над чем поразмыслить на обратном пути в Серебристую Луну.

Но Нанфудл покачал головой.

– Мне понадобится больше, чем несколько дней, чтобы все подготовить, – и это при условии, что у вас найдутся все необходимые ингредиенты. – Он перевел взгляд на Реджиса. – Основой для снадобья служит гуано летучих мышей.

– Великолепно, – пробормотал хафлинг.

– У нас оно есть, или мы его найдем, – настаивал Бренор.

– В любом случае процесс варки займет целый день, – сказал Нанфудл. – А потом потребуется три дня, чтобы мазь впиталась в пергамент, но лучше подержать все пять дней.

– Значит, всего четыре, – сосчитал Бренор, и Нанфудл покорно кивнул.

– Это только подготовка свитков для изучения, – поторопился добавить гном. – Мне может потребоваться десяток дней, чтобы расшифровать древние письмена, даже с помощью магии.

– Ба, ты справишься гораздо раньше! – воскликнул Бренор.

– Но я не могу обещать.

– Лучше бы тебе поторопиться, – снова повторил Бренор, но уже не ободряюще, а, скорее, требовательно. Затем он повернулся к Реджису. – Гуано, – напомнил он хафлингу и, развернувшись, вышел из комнаты.

– Гуано, – прошептал Реджис, беспомощно глядя на Нанфудла.

– И кузнечное масло, – добавил гном. Он вытащил из связки еще один свиток, положил его рядом с первым, приложил пальцы к губам и тяжело вздохнул. – Если бы они понимали, насколько деликатна эта работа, они бы сдержали свое нетерпение, – произнес он, обращаясь скорее к самому себе, нежели к хафлингу.

– Бренору сейчас не до деликатности, как мне кажется, – ответил Реджис. – Вокруг слишком много орков, чтобы быть деликатным.

– Орки и дворфы, – бормотал гном. – Орки и дворфы. Как же художник должен делать свое дело?

Он снова вздохнул, словно говоря: «Если бы я мог» – и отошел в угол, где хранились ступки и пестики и разные ложечки и флаконы.

– Вечная спешка, вечное ворчанье! – сетовал он. – Орки и дворфы, вот уж действительно!

Путники только-только разошлись по своим комнатам в западном крыле под ущельем Гарумна, как по Мифрил Халлу разнеслось известие еще об одном нежданном посетителе, вошедшем через западные ворота. Эльфы были нечастыми гостями крепости Бренора, но перед Хралайном из Лунного Леса двери распахнулись мгновенно.

Дзирт, Кэтти-бри и Бренор нетерпеливо ожидали эльфа в зале для аудиенций.

– Аластриэль, а теперь еще и Хралайн, – говорил Бренор, сопровождая кивками каждое свое слово. – Все сходится одно к одному. Как только мы узнаем содержание этих свитков, им обоим придется признать, что пора ударить по этим смердящим оркам.

Дзирт не стал делиться своими сомнениями, а Кэтти-бри молча улыбнулась и кивнула. Пока еще не было причин разбавлять оптимизм Бренора примесью печальной реальности.

– Парни из Адбара и Фелбарра наверняка к нам присоединятся, – продолжал Бренор, не обращая внимания на сдержанность своих слушателей. – Если мы получим поддержку Серебристой Луны и Лунного Леса, мы быстро разгоним орков обратно по норам, можно не сомневаться!

Он еще некоторое время продолжал разглагольствовать, пока в зал после официального представления не ввели Хралайна.

– Рад встрече, король Бренор, – произнес эльф после того, как список его имен и титулов был зачитан полностью. – Я прибыл с вестями из Лунного Леса.

– Для того чтобы просто пообедать, это была бы слишком долгая поездка, – заметил Бренор.

– Мы подверглись нападению со стороны орков,– продолжал Хралайн, повинуясь жесту Бренора. – Согласованному и хитроумно спланированному нападению.

– Мы скорбим о ваших утратах, – откликнулся Бренор, и Хралайн поклонился в знак благодарности за проявленное сочувствие.

– Мы потеряли несколько своих людей, – рассказал он, – эльфов, которым предстояло бы увидеть рождение и закат последующих столетий. – Он перевел пристальный взгляд на Дзирта. – И среди них Инновиндиль.

Дзирт широко распахнул глаза, ахнул и отшатнулся назад, так что Кэтти-бри пришлось его поддержать.

– И Закат погиб вместе с ней, – продолжал рассказ Хралайн слегка задрожавшим голосом. – Похоже, что орки предвидели ее появление над полем боя и хорошо подготовились.

Дыхание Дзирта вырывалось из груди короткими резкими толчками. Он собрался было что-то сказать, но не нашел слов и лишь горестно покачал головой. Сердце затопило непереносимой пустотой, холодным и жестоким напоминанием о неожиданности перемен, о внезапной и необратимой смертности.

– Я разделяю твое горе, – сказал Хралайн. – Инновиндиль была мне другом, и все, кто ее знал, относились к ней с любовью. И Заря тоже тоскует, в этом нет никаких сомнений, пегас остро переживает утрату своих товарищей – Заката и Инновиндиль.

– Проклятые свинорылые орки! – взревел Бренор. – Неужели вы и сейчас считаете, что их можно оставить в покое?! Вы все еще хотите сохранить королевство Обальда?

– Орки испокон веков атаковали Лунный Лес, – ответил Хралайн. – Они приходили за лесом и ради забавы, но мы убивали их и обращали в бегство. Но на этот Раз их атака была организована намного лучше – слишком хорошо для такой примитивной расы.

Хралайн договорил, продолжая смотреть на Дзирта, что вызвало любопытствующие взгляды Бренора и Кэтти-бри.

– Тос'ун Армго, – сделал вывод Дзирт.

– Нам известно, что он был в этих местах, провел некоторое время с Албондиэлем и Синнафейн и хорошо изучил наши методы, – рассказал Хралайн.

Дзирт кивнул, и печаль на его лице сменилась решимостью. После того как он и Инновиндиль доставили в Лунный Лес тело Эллифейн, Дзирт поклялся выследить Тос'уна. Сейчас настал момент выполнить это обещание.

– Горестное известие вдесятеро удлиняет путь, как говорится в пословице, – сказал Бренор. – Располагайся на отдых, Хралайн из Лунного Леса. Мои парни снабдят тебя всем необходимым, и ты можешь оставаться сколько захочешь. Возможно, вскоре у меня будут для тебя новости – кое-что полезное для борьбы против проклятого Обальда. Как заверяют мои люди, сведения поступят через несколько дней.

– Сегодня я всего лишь курьер и вынужден отклонить твое лестное приглашение, король Бренор, – пояснил Хралайн, отвесив почтительный поклон. – На ваш зов из Лунного Леса несомненно придут другие, а мой путь должен продолжиться из восточных дверей крепости не позднее завтрашнего рассвета. – Он снова взглянул Дзирту в глаза. – Надеюсь, я пойду не один.

Дзирт кивком выразил свое согласие отправиться на охоту, даже не обернувшись к Кэтти-бри. Он знал, что она не сможет ему возразить.

Немного позже они остались вдвоем в своей комнате, и Дзирт начал собирать рюкзак.

– Ты уходишь на поиски Тос'уна, – произнесла Кэтти-бри, и в ее словах не было вопроса, а лишь спокойное утверждение.

– Разве у меня есть выбор?

– Нет. Только я бы хотела наконец выздороветь и отправиться с тобой.

Дзирт прекратил сборы и обернулся к ней:

– В Мензоберранзане есть такая поговорка: «Аспис ту дроу бед н'тус дроу». Дроу может выследить только дроу.

– Тогда удачной тебе охоты, – сказала Кэтти-бри и подошла к шкафу, чтобы помочь Дзирту приготовить вещи.

Она казалась не слишком расстроенной, но следующий негромко заданный вопрос застал Дзирта врасплох:

– Ты бы женился на Инновиндиль после моей смерти?

Дзирт замер и, набравшись смелости, медленно повернулся и взглянул на Кэтти-бри. Она слегка улыбалась и казалась спокойной, почти беззаботной. Кэтти-бри присела на край кровати и жестом пригласила Дзирта сесть рядом.

– Ты бы сделал это? – снова спросила она, как только он приблизился. – Инновиндиль была прекрасна душой и телом.

– Я как-то не думал об этом, – ответил Дзирт. Улыбка Кэтти-бри стала заметнее.

– Я знаю, – заверила она Дзирта. – Но я прошу подумать сейчас. Смог бы ты ее полюбить?

Дзирт немного подумал.

– Не знаю, – признался он.

– И тебе никогда не приходила в голову эта мысль? Дзирт мысленно вернулся к тем дням, когда он и Инновиндиль остались вдвоем в тылу армии орков. Тогда Инновиндиль чуть не соблазнила его и тем самым помогла разобраться в чувствах к Кэтти-бри, которую на тот момент Дзирт считал погибшей.

– Я думаю, ты бы смог ее полюбить, – сказала Кэтти-бри.

– Возможно, ты и права, – ответил он.

– Как ты думаешь, она вспоминала о тебе в последние минуты своей жизни?

Откровенный вопрос шокировал Дзирта, но Кэтти-бри не отступала.

– Скорее, она думала о Тарафиэле и о том, что было между ними.

– Или о Дзирте и о том, что могло бы быть. Дзирт тряхнул головой:

– Вряд ли ее последние мысли относились ко мне. Скорее, к Закату. Быть эльфом значит жить настоящим. Наслаждаться тем, что есть здесь и сейчас, и принимать то, что будет, независимо от планов и надежд.

– Все равно, мне кажется, Инновиндиль испытала мимолетное сожаление о Дзирте и возможной утраченной любви.

Дзирт не стал спорить, да и не хотел, учитывая доброжелательный тон Кэтти-бри и ее откровенность. Она не осуждала его и не искала причин сомневаться в его любви. Кэтти-бри доказала это уже в следующую минуту, когда рассмеялась и погладила его по щеке.

– По всей вероятности, ты переживешь меня на несколько столетий, – объяснила она. – Я понимаю все последствия такой разницы, мой любимый, и была бы эгоистичной дурой, если бы надеялась, что ты останешься верен воспоминаниям. Я не могу хотеть – и не хочу – для тебя такой жизни.

– Но это не значит, что мы должны это обсуждать,– упрекнул ее Дзирт. – Нам не известно ни куда приведут нас дороги, ни кто проживет дольше. Мы живем в опасном мире и в опасное время.

– Я знаю.

– Тогда к чему беспокоиться и заводить этот разговор?

Кэтти-бри пожала плечами, но ее улыбка постепенно исчезла, и красивое лицо затуманилось печалью.

– Что случилось? – спросил Дзирт и, протянув руку, повернул к себе.

– Если опасности нас не разлучат, интересно, что почувствует Дзирт через двадцать лет?

Вопрос откровенно озадачил дроу.

– Ты будешь все так же молод и привлекателен, полон жизни и любви, – пояснила Кэтти-бри. – А я стану старой, уродливой и скрюченной. Я уверена, ты останешься со мной, но что это будет за жизнь?

Теперь настала очередь Дзирта рассмеяться.

– Можешь ты смотреть на женщину, которой перевалило за семьдесят, и находить ее привлекательной?

– Разве мало людей продолжают любить друг друга после долгих лет, проведенных вместе? – спросил Дзирт. – Разве мало мужчин все так же любят своих жен после семидесятого дня рождения?

– Но эти мужчины, как правило, не остаются в расцвете сил и красоты..

– Твое заблуждение состоит в том, что ты считаешь, будто старость подкрадется внезапно, за одну ночь, но это далеко не так, даже с точки зрения эльфа, наблюдающего за жизнью человека. Каждая морщинка имеет свое значение, моя дорогая. День за днем мы проводим вместе, и каждая перемена что-то означает. Ты в своем сердце знаешь, что я тебя люблю, и я не сомневаюсь, что моя любовь к тебе будет расти с каждым годом. Кэтти-бри, я знаю твое сердце. Ты, к счастью, предсказуема в одних вопросах и совершенно непредсказуема в других. Я снова и снова убеждаюсь, что знаю твой выбор, он всегда обусловлен твоей прямотой и честностью.

Кэтти-бри снова улыбнулась и поцеловала его, но Дзирт быстро отстранился:

– Если огненное дыхание дракона застигнет меня врасплох, опалит кожу, ослепит меня и навеки оставит запах сгоревшей плоти, разве Кэтти-бри перестанет меня любить?

– Прекрасная мысль, – сухо ответила она.

– Ответь. Ты останешься со мной?

– Конечно.

– А если бы я думал иначе, я бы никогда не стал твоим мужем. Разве ты не так же твердо во мне уверена?

Кэтти-бри усмехнулась и снова его поцеловала, а потом толкнула на кровать. Сборы могут подождать.

На рассвете следующего дня Дзирт склонился над спящей Кэтти-бри и легонько притронулся губами к ее лицу. Потом он долго смотрел на нее, даже когда шел от кровати к двери. Наконец он отвернулся и едва не подпрыгнул от неожиданности – у самой двери стоял Тулмарил, Искатель Сердец, лук Кэтти-бри, а рядом лежал волшебный колчан, в котором никогда не иссякали стрелы. Дзирт на мгновение нерешительно замер, а потом увидел на полу маленькую записку. По проколу в бумаге он догадался, что листок был насажен на кончик лука, но не удержался на месте.

Даже не поднимая записки, он уже знал, о чем там говорится.

Он снова посмотрел на Кэтти-бри. Возможно, она и не могла быть с ним рядом, но с Тулмарилом в руке он везде будет чувствовать ее присутствие.

Дзирт повесил лук на плечо, поднял колчан и забросил за спину. Еще раз оглянувшись на свою любовь, он беззвучно покинул комнату.