Текст книги "Дорога Патриарха"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Глава 6

ИСПУГАННЫЕ МЫШИ, ВСТРЕВОЖЕННЫЕ ДРАКОНЫ

Белоснежная кошка мягко спрыгнула с подоконника, подошла к еще не успевшему прийти в себя торговцу и, мурлыча, потерлась головой о его ногу.

– Ах, Мурмур, – прислоняясь к стене и поглаживая кошку, посетовал Бенегаст, – а я уж думал, что больше никогда тебя не увижу. Эти убийцы, Мурмур, просто головорезы!

– Расскажи мне, – попросила кошка.

Бедный Бенегаст поперхнулся словами и застыл на месте. Осторожно отведя руку, он просто вжался в стену. Мурмур на глазах начала расти.

– Прошу тебя, – повторила она, – расскажи мне все. Мне очень интересно.

Бенегаст всхлипнул и хотел убежать – но не тут-то было. Лапа с острейшими когтями цапнула его за ворот, порвав дорогую одежду, и снова прижала к стене.

– Я требую, – повторила кошка.

В теле ее что-то щелкало и трещало, кости меняли форму, кожа растягивалась, и кошачья морда кривилась от неприятных ощущений. Пушистая белая шерсть съежилась и вскоре исчезла.

Колени Бенегаста подогнулись, и он медленно сполз на пол. Перед ним стоял чародей Нелликт.

– Ты любишь кошек, – заметил он. – Что ж, очко в твою пользу, я их тоже люблю.

– П-прошу вас, ваше величие, – заикаясь, залепетал Бенегаст.

– Ты должен был умереть.

– Но…

– Но вместо тебя погибли мои люди, – перебил торговца маг. – Как же это удалось глупому, трусливому торговцу?

– О нет, ваше величие! – с жаром воскликнул Бенегаст. – Не было этого! Я ни на кого не нападал! Я только делал, что мне велели.

– Тебе велели перебить моих людей?

– О нет, конечно нет, ваше высочайшество! Там был человек в маске! А как он владеет мечом!… Я видел, как он убил одного в переулке. А о других я ничего не зна…

– Человек в маске?

– Да, у него меч с красным лезвием и кинжал с рукоятью, осыпанной самоцветами. Он поймал меня на улице и забрал товар – там была плата вам. О, прошу вас, ваше величие! Ваши деньги уже были у меня, и я бы принес их вовремя, но тут явились стражники и забрали у меня камни. Я пытался объяснить, что камни я должен отдать…

– Ты сказал городским стражникам, что должен заплатить Нелликту? – негодующе перебил маг, и в глазах его блеснуло холодное пламя.

Бенегаст совсем съежился, и из его рта вырвался лишь какой-то нечленораздельный звук.

– Ты убил моего человека в фонтане, – заявил маг, пытаясь по кусочкам восстановить произошедшие события. Может, его люди спровоцировали Энтрери? Джайлиана, которой удалось спастись, вполне могла выкинуть что-нибудь эдакое, маленькая паршивка.

Бенегаст отчаянно замотал головой:

– Никого в фонтане не было, кроме того, в маске. Он оттуда выпрыгнул.

– Он – это человек с красным мечом?

– Да.

– И именно он был первым, с кем ты столкнулся?

– Да.

Нелликт гневно сжал губы, значит, Энтрери с самого начала решил подставить его.

– Прошу вас, великий господин, – снова заныл Бенегаст. – Я ничего плохого не сделал.

– А что ты знаешь о тех двоих стражниках, которых нашли мертвыми в переулке?

По выражению лица торговца ясно было, что об этом он и понятия не имеет.

– Говоришь, не сделал ничего плохого? – повторил Нелликт. – Ты припозднился с возвратом долга.

– Но… но все здесь, – заплетающимся языком выговорил Бенегаст. – И даже больше того, что я должен. Это все вам.

– Давай.

Бестолково размахивая руками и делая много лишних движений, перепуганный торговец попытался встать и выбраться из своего угла, но это не сразу ему удалось. Тогда невидимая рука схватила его за шиворот и рывком подняла на ноги.

– Где? – спросил Нелликт.

Бенегаст, болтая ногами в воздухе, робко указал на комод в другом конце комнаты. Нелликт швырнул его, и торговец с треском рухнул на комод, успев ухватиться за крышку. Правда, он тут же вскочил и с такой поспешностью дернул один из ящиков, что вырвал его целиком и вывалил на пол содержимое. Ворох тряпок разлетелся в разные стороны, а Бенегаст повернулся, сжимая в руках пухлый мешочек.

– Здесь даже больше, чем нужно, – проговорил он.

Нелликт протянул руку, но в этот момент обоих отвлекло движение в другом конце комнаты. В дверь вошла настоящая Мурмур, точь-в-точь такая же, каким Нелликт был пару минут назад. Она направилась было к своему хозяину, но вдруг все та же невидимая рука схватила ее и перенесла к магу.

– Нет, пожалуйста! – взмолился торговец. – Только не Мурмур!

– Что ж, такая привязанность к пушистому другу похвальна,– промолвил Нелликт, ласково поглаживая перепуганную кошку.

– Молю вас, господин, – застонал Бенегаст, падая на колени. – Все, что угодно, только не мою кошку.

– Ты так сильно ее любишь?

– Как родное дитя.

– И она отвечает взаимностью?

– О да!

– Что ж, проверим, и если ты прав, то я прощу тебе и долг, и задержку. Даже больше – если ты действительно сумел заслужить любовь такого прекрасного создания, я дам тебе в десять раз больше того, что сейчас в кошеле.

Бенегаст в замешательстве смотрел на него, не зная, что и подумать.

– Ну что, по рукам?

Торговцу ничего не оставалось, и он кивнул.

Нелликт начал творить заклинание, и Бенегаст невольно весь сжался. С последними словами заклинания маг направил руку в сторону торговца, и из его пальцев хлынули волны энергии.

Бенегаст услышал странные звуки – будто треск его собственных костей, хотя боли он не почувствовал. Комната почему-то вдруг выросла до невообразимых размеров.

Да и все непостижимым образом изменилось. Все окружающее стало черно-белым, воздух наполнился множеством необычайно сильных запахов. Повернув голову, он вдруг увидел, что у него выросли длинные тонкие… усы.

Кошка мяукнула, и Бенегаст снова поглядел на мага. Тот высился над ним, как гигант, а Мурмур в его руках извивалась, пытаясь вырваться.

Бенегаст хотел спросить, что произошло, но с губ его сорвался только тонкий писк.

И он вдруг все понял. Оглянувшись, он увидел свой голый тонкий хвост. Бенегаст превратился в мышь.

Он испуганно поглядел на чародея, державшего на руках Мурмур.

– Ну что, узнаем, насколько глубока преданность твоей кошечки? – спросил жестокий чародей.

Он отпустил Мурмур, и прыжок ее был столь скор и грациозен, что Бенегасту показалось, будто она даже пола не коснулась.

– По-моему, не слишком, – задумчиво проговорил Нелликт.

Вскоре он покинул дом торговца Бенегаста, думая, что же ему теперь делать с этим своенравным Артемисом Энтрери, а на плече его уютно устроилась сытая белоснежная кошечка.

* * *

Тазмикелла тотчас же узнала не очень молодого, худощавого человека, медленно поднимающегося по склону к ее дому. Одет он был, как и тысячи других странствующих бедняков, но посох, который он сжимал в руке, белый, как кость, мог принадлежать лишь одному человеку.

При взгляде на мастера Кейна по спине Тазмикеллы пробежал холодок. Она ненавидела этого монаха, хотя с позиций разума не смогла бы объяснить почему. Ненавидела потому, что боялась, а бояться человека – не слишком приятно. Но Кейн – монах, магистр, а это означало, что ее самое могучее оружие – ее смертоносное дыхание – ему не страшно. Тазмикелла не испытывала страха перед чародеями, даже такими, как Нелликт. Не боялась она и благочестивого короля, и его благородных друзей: ни странника, ни поэта, ни жреца – никого. Страх ей внушали лишь те странные представители низших рас – включая и дроу, – которые приняли аскезу и решили посвятить свою жизнь обретению власти над собственным телом.

Кейн же, ко всему прочему, не был простым монахом. Во всем Бладстоуне и сопредельных ему землях не было равного мастеру в боевой выучке. Говорили, что его понимание собственного тела и власть над ним столь велики, что его трансцендентное «я» могло преодолевать телесные ограничения и освобождать тело от оков земного мира.

Все эти слухи и домыслы крутились в голове Тазмикеллы, пока она следила за приближением невзрачного путника.

– Не забывай, кто ты есть, – шепотом напомнила она себе, тряхнула головой, и озабоченное выражение на ее лице сменилось слащавой улыбкой. – Мастер Кейн, – пропела она, когда монах подошел к двери, – сколько лет…

Она собиралась любезно пригласить его в дом, но он вошел сам, лишь слегка кивнув ей.

Хозяйка повернулась не сразу, а только после того, как заставила себя подавить презрительную ухмылку. Ей пришлось несколько раз мысленно повторить себе, что монах наверняка явился по поручению короля Гарета.

– Чему обязана вашим посещением? – приторным голосом проговорила она, вернулась в дом и села на свое место за столом напротив монаха.

Мимоходом она заметила, как странно уселся гость, – он не поставил ноги на пол, как все люди, а поджал под себя, держа при этом спину безукоризненно ровно. Из такой позы он мог вскочить в мгновение ока, так же молниеносно, как свернувшаяся кольцами змея.

– Твоя сестра в скором времени к нам присоединится, – вместо ответа сказал Кейн.

– Ты думаешь, Ильнезара часто здесь бывает? – с легким сарказмом поинтересовалась Тазмикелла, для пущего эффекта закатывая глаза.

Но ни ее ирония, ни гримаса не произвели на монаха никакого впечатления. Он остался бы равнодушным, даже если бы она свалилась со стула. Кейн сидел совершенно неподвижно, даже не моргал, только грудь его едва заметно поднималась и опускалась. Драконица помолчала, несколько раз поменяла положение тела, потом подалась вперед, ожидая, что гость издаст хотя бы звук. Но он молчал. Время шло, а он все сидел без движения и молчал.

Тазмикелла несколько раз вставала и подходила к двери посмотреть, не идет ли сестра. Потом садилась снова, то улыбаясь, то хмурясь. Она принималась спрашивать его о погоде, о Ваасе, о самочувствии короля Гарета и леди Кристины, но Кейн сидел как истукан.

Наконец, когда минула уже, казалось, целая вечность, хотя не прошло и часа, в дверях показалась Ильнезара. Войдя, она поздоровалась с сестрой и Кейном, на что тот ответил едва заметным кивком.

– Берегись, сестренка, – проговорила Тазмикелла, почувствовав себя в присутствии Ильнезары более уверенно, – похоже, мой гость не в духе.

– Вы не были на празднестве, устроенном в честь героев, вернувшихся из Ваасы, – проговорил Кейн, обращаясь к обеим.

– Я что-то слышала, – откликнулась Ильнезара. – Это ты о тех, кто победил замок Женги, да?

Кейн вперил в нее долгий пристальный взгляд.

– Новости так долго идут из Бладстоун-Виллиджа в Гелиогабалус, а мы ведь не можем туда слетать.

– Повинуясь приказу короля Гарета, – добавила Тазмикелла. – Не хотим же мы перепугать до смерти половину Дамары.

– Вы знакомы с дроу Джарлаксом и человеком Артемисом Энтрери, – заявил Кейн. – Они работали на вас до того, как отправиться в Ваасу, да и это путешествие было, вероятно, предпринято по вашему приказу.

– Не слишком ли много предположений, мастер Кейн? – спросила Ильнезара.

– Но вы пока ничего не отрицаете.

– У нас были какие-то мелкие дела с дроу и его товарищем, – сказала Тазмикелла. – Ты же знаешь нашу работу. А эти двое умеют добыть отличный товар.

– Вы послали их в Ваасу, – повторил монах.

Ильнезара насмешливо фыркнула, но Кейн и бровью не повел, тогда Тазмикелла признала:

– Мы намекнули Джарлаксу, что в необжитых землях он найдет, быть может, лучшее применение своим талантам и заработает себе доброе имя и награду, не говоря уж о приключениях.

– Есть старая поговорка о том, что совет дракона – все равно что приказ, – заметил Кейн.

Криво улыбнувшись, Тазмикелла посмотрела на сестру. Та уставилась на Кейна с нескрываемой ненавистью.

– Ладно, мы знаем Энтрери и Джарлакса, – признала наконец Тазмикелла. – Сейчас у нас нет с ними дел, но раньше мы действительно нанимали их. Если же тебя интересует их подноготная, мастер Кейн, то почему было не прийти до начала торже…

Монах взмахом руки прервал ее, и гордая драконица должна была собрать всю свою волю, чтобы не вспылить.

– Вы здесь живете с разрешения короля Гарета, помните об этом, – заметил Кейн. – Мы с вами не враги. Вы были дружески приняты в число граждан Бладстоуна и пользуетесь нашим доверием.

– Что-то твои предостережения плохо сочетаются со словами о доверии, магистр Кейн, – вставила Ильнезара.

– Вы скрыли, что наследие Женги вновь пришло в этот мир. И это принято во внимание.

– Ну и?…

Кейн внезапно встал на стуле во весь рост и отвесил глубокий поклон.

– Я очень прошу вас осознать, что пришло тревожное время.

– Ты смотришь на этот мир, как человек, – сказала Ильнезара. – Для вас бедствия в самом страшном случае длятся годы, а не десятилетия или века. Только это и оправдывает твою тревогу.

Похоже, Кейна ее слова не задели, но и особого впечатления тоже не произвели. Он снова сел.

– Замок этот был, несомненно, самым заметным проявлением Женги, будь проклято его имя, за все время после его падения, – сказал монах.

– Для нас и сам Женги не представлял собой ничего заметного, – возразила Ильнезара. – Лишь временное неудобство, всего-то.

Даже Тазмикеллу ошарашило это хвастливое заявление, совершенно не соответствующее истине. Обе драконицы вздохнули с облегчением, когда Женги был побежден, ибо так страшно им не было с тех самых пор, как красный дракон Аспирадимус и трое его отпрысков улетели, наконец, в горы Западной Дамары за четыреста лет до воцарения короля-колдуна.

– Наверное, сударыня, мы измеряем наши бедствия неделями и годами потому, что это все, что нам отпущено, – проговорил Кейн. – По вашим меркам наш век короток, но для нас он достаточно долог. Замок Женги меня не очень беспокоит, поскольку он обезврежен, и я убежден, что, какие бы козни король-колдун ни оставил после себя, Дозорные и Армия Бладстоуна сумеют с ними справиться.

– И все же ты пришел к нам, – проговорила Тазмикелла.

– Потому что так мы противостоим своим бедствиям,– ответил Кейн, и впервые его бесцветный голос слегка окрасился чувством – в нем послышалась нотка сарказма.

– Тогда умоляем, поведай о своей беде, – покровительственным тоном произнесла Ильнезара.

Кейн довольно долго смотрел на нее, но так и не ответил.

– Расскажи же, почему ты пришел к нам в гости,– нарушила молчание Тазмикелла, прекрасно понимая, что Кейн себя гостем не считает.

– Очень странно, что этот дроу и человек, которых вы наняли, вышли из замка невредимыми, тогда как племянница короля Гарета, рыцарь Ордена, осталась там, – промолвил он. – Очень странно, что они вышли из замка, а Странник Мариабронн, почитаемый герой нашей земли и ученик Ольвена, – нет. Если я не выясню обстоятельств гибели Эллери, значит, я плохой слуга своему королю и другу. И если я не выясню обстоятельств гибели ученика Ольвена, значит, я ему плохой друг. Так что никакой тайны в том, почему я к вам пришел, нет.

Сестры переглянулись.

– Вы можете поручиться за этого человека и дроу? – спросил Кейн.

– Они нас не подводили, – ответила Тазмикелла.

– Пока, – добавила Ильнезара.

Тазмикелла внимательно наблюдала за Кейном. Но догадаться о его чувствах по выражению лица было все равно что пытаться найти след на гранитной плите.

– Сказать по правде, мы не так уж хорошо с ними знакомы, – призналась она.

– И в Дамаре они оказались не из-за вас?

– Конечно нет, – хором ответили сестры.

– Мы узнали о них, когда они уже появились в Гелиогабалусе, – продолжала Тазмикелла, – и решили обратить их способности себе на пользу. Разве Дозорные действуют не так же? Не найми их мы, наверняка нанял бы твой друг Селедон.

– А в своем деле они действительно мастера, – прибавила Ильнезара.

– В воровстве?

– В снабжении, – поправила Тазмикелла.

Кейн едва заметно усмехнулся. Затем опять рывком встал, поклонился и, не сказав более ни слова, покинул дом драконицы.

– Эти двое сами себя погубят, – проговорила Тазмикелла, когда он был уже далеко.

– Это точно,– с неожиданной озабоченностью в голосе согласилась сестра, глядя вслед уходящему монаху.

Да, мало кто во всем мире так может подействовать дракону на нервы, как монах высокого ранга.

– Ты слышала о сражении у Большого Брода? – спросила Ильнезара. – Два красных дракона и могучий белый едва не разбили наголову отряд Гарета.

– Но на помощь поспешил магистр Кейн, – продолжила Тазмикелла. – Он вызвал на себя дыхание обоих, лед и пламя, но избежал и того и другого.

– И обманул драконов, заставив их выдохнуть друг на друга.

– Белый – говорят, это был Глациаламус – получил сильные ожоги, и неизвестно, остался ли он после этого жив. А оба красных изранены, сначала обжигающим холодом, потом энергией самого Кейна, а затем уж оружием солдат Гарета.

– Но ведь это только слухи, – заметила Тазмикелла.

– Однако, согласись, вполне правдоподобные.

Помолчав немного, Тазмикелла проговорила:

– Мне эти двое товарищей уже начинают надоедать.

– Да, Джарлакс меня беспокоит, – согласилась Ильнезара.

– Беспокоит?

– Но он превосходный любовник, – без тени смущения продолжила сестра. – Не хотелось бы отпускать его далеко.

Тазмикелла со вздохом закатила глаза.

Для стороннего взгляда этот темный провал в скалах ничем не отличался от множества других пещер, усеявших склоны величественных гор Гален восточнее Ворот Ваасы. Но тот, кто проник бы внутрь, увидел бы, что пещера хранит сказочные богатства и к тому же весьма удобно устроена для жизни: коридоры заливает волшебный свет, а воздух напоен приятным ароматом.

Хотя, разумеется, явившись сюда без приглашения, любопытный очень скоро распрощался бы с жизнью.

В этом надежно спрятанном и охраняемом убежище после падения Женги и изгнания из Гелиогабалуса укрылись со своей бандой глава Цитадели Убийц, достославный Тимоско и его могущественный советник Нелликт. Пещера уходила глубоко внутрь тела горы, в ней было множество залов, частично вырубленных наемными каменотесами, а частично созданных чародейством Нелликта. В своем дальнем приюте банда Тимоско жила в довольстве и безопасности, при этом до Дамары, где преступники в основном проворачивали свои дела, добраться было несложно, поскольку чародей со своими помощниками создал магические порталы, сквозь которые можно было мгновенно перенестись в важнейшие города Гаретова королевства.

Как раз через один из порталов, дрожа от ярости, и вернулась в Цитадель чародейка, которой удалось уйти после столкновения с Энтрери в Петле, Джайлиана. Спешно отчитавшись, как все прошло, она просила дать ей подкрепление, чтобы немедленно вернуться в Гелиогабалус и уничтожить предателя. Однако Нелликт велел ей остаться, и чародейка, как бы ни клокотала в ней злость, не посмела ослушаться, молча поклонилась и, насупившись, ушла в свои комнаты.

Маг вышел на залитый солнцем естественный скальный навес, превращенный в балкон, и задумчиво поглядел на запад, где простирались каменистые горные склоны и холмы. Он по-прежнему не расставался с Мурмур и успел полюбить ласковую кошку настолько, что даже подумывал о том, чтобы создать с ней неразрывную магическую связь.

Мысль о том, что один из его недругов, попытавшихся его обмануть, нашел смерть в когтях этой милой кошечки, была особенно приятна Нелликту.

– Джайлиану просто трясет от злости, – раздался за его спиной голос Куриза, одного из заместителей; он был надежен, но звезд с неба не хватал.

– Я знаю одно весьма эффективное заклинание против этого, – равнодушно проговорил маг. – Правда, оно обратит ее в ледяную глыбу.

– Она прекрасно понимает, что подвела тебя.

– Подвела? – переспросил Нелликт, оборачиваясь, и Куриз удивленно воззрился на белую кошку у него на руках. – Ничуть не подвела.

– Но ее послали убедиться, что Бенегаста убьют.

– Ее послали посмотреть, будет ли Энтрери нам верен или нет, – поправил Нелликт. – Так что все в порядке.

– Но ведь ему удалось бежать, при этом убиты двое наших.

– Ну, куда ему бежать, скажи ты мне? А что до людей, так ведь мы их теряем почти ежедневно, однако не переводятся те, кто готов занять их место. К тому же как можно было бы понять, кто из бойцов стоит усилий, затраченных на их подготовку, а кто – нет, если бы мы их не теряли?

Куриз пошевелил губами, но промолчал, и Нелликт, видя его напряженные раздумья, усмехнулся.

– Тогда я скажу Джайлиане, что ты не сердишься, – предложил, наконец, заместитель.

– В таком случае я сброшу тебя со скалы.

Побледнев как полотно, Куриз невольно отступил на шаг.

– Пусть ярость душит ее, – продолжал маг.– Ярость лучше побуждает к действиям, чем страх или повиновение приказу. К тому же мы назначим награду за голову нашего драгоценного Артемиса Энтрери. Может, она решит сорвать куш.

– Да она задаром станет на него охотиться, – ответил Куриз. – Еще и сама приплатит за возможность прикончить его.

– Ну, это ей решать. Она уже видела, на что способен этот человек. Полагаю, что женщина, которой достало ума нахвататься кое-чего в искусстве магии, способна отличить возможность убить кого-то от верного самоубийства.

Куриз некоторое время молчал, соображая. Потом спросил:

– Какое вознаграждение?

Нелликт помедлил, прикидывая в уме, что это будет неплохая проверка не только новых членов банды, но и того, на что способен Артемис Энтрери, и наконец, ответил:

– Пятьдесят платиновых монет.

Куриз, закусив губу, кивнул.

– А сам что думаешь? – спросил Нелликт, чувствуя недовольство заместителя, впрочем вполне ожидаемое.

Хотя об Энтрери мало что знали в Дамаре, но даже немногое известное весьма впечатляло, и обычно за голову наемного убийцы с такой громкой славой назначали сумму, по меньшей мере, раз в десять большую.

– Ничего, мой господин. Я отдам приказ о назначении награды.

Отвесив поклон, он собрался уйти, но выход из комнаты вдруг наглухо закрыла монолитная каменная дверь, словно и не было за ней никакой пещеры. Куриз обернулся к Нелликту.

– Когда я спрашиваю, что ты думаешь, то жду вразумительного ответа, – проговорил маг. – Без утайки.

– Прошу прощения, господин, – в замешательстве пробормотал заместитель, боязливо кланяясь.– Я только…

– Да говори же!

– Пятьдесят платиновых? – отважился Куриз.– Да я и сам, может, был бы не прочь попытать счастья, но за такую ничтожную цену связываться с Энтрери, у которого к тому же в приятелях дроу, меня не вдохновляет.

– Это потому, что ты умный.

Куриз поднял на чародея вопросительный взгляд.

– Я согласен, что только дурак попытается убить Энтрери за такие деньги,– продолжал Нелликт.– Так используем удобный случаи избавиться от дураков в наших рядах. Или, иначе говоря, пусть охота за Энтрери их выявит. К тому же «благородный рыцарь» оставит после себя столько трупов, что король Гарет не сможет закрыть на это глаза. И с какой стороны ни посмотри, мы останемся в выигрыше.

– Но Энтрери вряд ли удастся убить, – осмелев, заметил Куриз.

Нелликт фыркнул, как будто это вовсе не имело значения.

– Когда мне нужно будет, чтобы его не стало, его не станет. Не забывай, что Атрогейт не спускает с него глаз, а этот дворф предан мне целиком и полностью. Лучше разозлить Энтрери – хотя теперь его надо называть сэром Энтрери – и поставить в глупое положение короля Гарета. Да и кто знает, вдруг какой-нибудь одаренный новичок проявит необычайные способности и действительно убьет этого «рыцаря»? Или они прикончат его сообща.

Заместитель задумчиво кивал, начиная понимать, насколько удобнее назначить маленькую награду.

– Время от времени стоит устраивать такие проверки новобранцам, – повторил маг. – А то как же узнаешь, кто из них чего-то стоит, а кто заслуживает смерти?

Куриз, не говоря лишних слов, поклонился, повернулся к двери, которая, повинуясь взмаху руки Нелликта, отъехала в сторону, и вышел.

Усмехнувшись, чародей погладил Мурмур.

– Ах, киска, если бы ты знала, как трудно жить, когда в услужении такие дураки! А ведь этот еще один из лучших!

Он снова подошел к перилам и окинул взглядом раскинувшиеся вокруг пространства Ваасы. Как жаль, что миновало время могущества Женги, когда Гарет направлял на борьбу с ним все силы и Цитадель Убийц процветала.

Жить в пещере, пусть даже превосходно оборудованной, – что может быть хуже?