Текст книги "Попутчик (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

Соавторы: Джино Сальваторе
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава двадцать третья

– Ты должен подождать, пока мы войдем в порт, – голос капитана был мягче, чем когда-либо. Его тон был полон чего-то вроде сочувствия. И это, по какой-то причине, очень разозлило меня.

– Не могу. Не могу оставаться тут с пиратами, – выплюнул я.

Мы стояли на палубе. Лишь мгновение назад я попытался – и не смог – разбудить Перро. Я сразу понял – мы не можем оставаться на борту, чтобы переждать шторм. У Перро не было времени.

– В Глубоководье много хороших целителей, – продолжил Барам. – Они смогут подлатать его. Тебе не нужно везти его в Сильверимун.

Я закинул седло на спину Дымки.

– Лучшие целители Фаэруна – в Сильверимуне. Он сам так сказал.

Барам окинул лошадь долгим взглядом.

– Ты уверен, что она доберется до берега?

– Она никогда не сбросит Перро. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

Я закончил с седлом и пряжками, и направился к Перро, который лежал на койке, которую вытащил на палубу экипаж.

– Помогите мне, а? – сказал я, и пара членов экипажа направились ко мне, чтобы помочь поднять друга в седло. Его кожа была горячей, а ресницы подрагивали, но глаза никогда полностью не открывались. Казалось, он застыл на полпути между сном и явью, на полпути между жизнью и смертью. Я начал привязывать Перро к седлу.

– Ты поедешь прямо в грозу, – сказал капитан. – Шторм так далеко на севере, да еще в это время года – страшная вещь. Предупреждаю.

– У нас все получится, – я взял плащ Перро и застегнул его вокруг собственной шеи. Он был слишком длинный и тащился по земле, но меня это не волновало. Я полез в ножны на его сапоге и снял оттуда волшебный стилет, вставляя его в одну из петель на своем поясе. На свои плечи я накинул ремни огромного ранца. Он был легким, словно пёрышко, несмотря на то, что стал хранилищем сотен книг.

– Я не сомневаюсь, что у тебя получится, – сказал Барам. – Но тебе нужно поспешить, иначе не получится у него.

Я кивнул и вскочил в седло.

– Я благодарю вас за гостеприимство, капитан Барам, – сказал я, протягивая руку.

Он с силой пожал её и твердо потряс.

– если когда-нибудь окажешься в Лускане – найди меня, – сказал он.

Я последний раз кивнул ему, подхватил вожжи и направил Дымку за борт.

У меня не было намеренья ехать в Сильверимун или доверять судьбу наставника целителям Глубоководья, однако я не собирался рассказывать о том, куда я направляюсь пиратскому капитану.

Я знал ту, что могла спасти Перро. И она жила во Вратах Бальдура.

Вратах Бальдура, где я был несколько дней назад.

Именно во Вратах Бальдура Перро был ранен, пытаясь защитить меня.

Мы рванули на восток, за короткое время покрывая огромные расстояния. Через несколько часов перед нами раскинулся берег, и довольно скоро я ощутил, как растет усталость Дымки. Казалось, словно она мчалось сквозь облако, но вскоре из-под её копыт полетели соленые брызги. Мы могли оказаться на земле в самое ближайшее время, но вдоль береговой линии маячила массивная черная туча. Воздух сотрясали молнии, а грохот грома, встретивший нас, звучал зловещим предупреждением.

Поворачивай, кричала гроза. Это бесполезно. Вы обречены. Возвращайтесь.

Вскоре мы оказались посреди ливня. Раскаты грома казались злобным смехом. Весь мир хохотал мне в лицо, дразня меня.

Но мы добрались до берега.

Дымка споткнулась и едва не упала, когда её копыта наконец коснулись твердой земли. Уставший и промокший, я сполз с её спины, тяжело приземляясь. Перро по-прежнему был крепко привязан к седлу. Его дыхание было очень слабым, а повязка, прикрывавшая рану, пропиталась кровью.

Поднявшись на ноги, я подошел к Дымке, прижимаясь лицом к её морде. Эти умные серые глаза устало смотрели на меня.

– Я знаю, что ты устала, – сказал я. – Но если мы остановимся – он умрет.

По её реакции я понял, что лошадь меня поняла. Она выпрямилась, становясь с гордостью, силой и благородством.

– Моя хорошая, – прошептал я, подтягиваясь обратно в седло. Дымка сорвалась с места прежде, чем я оказался наверху.

Нормальная лошадь, бегущая нормальным ходом, покрывает пятьдесят миль за день, если погода хорошая, а наездник позволяет ей бежать. Дорога от Глубоководья до Врат Бальдура занимала пятьсот миль. Так что наше путешествие должно было занять десять дней.

Мы покрыли это расстояние за два дня.

На полном скаку мы влетели в городские ворота, и Дымке удалось не сбавлять темпа, даже не смотря на то, что она не спала и не останавливалась в течение сорока часов и пяти сотен миль. Городские стражи закричали нам вслед, пытаясь остановить, но они не смогли догнать нас. Вскоре мы скакали по улицам города. Дымка и без меня знала, куда идти, а потому наконец мы резко остановились перед Пустой Кружкой.

Элвисс, который видел нас, уже стоял у дверей.

Я соскочил с лошади и передал поводья дворфу.

– Позаботься о них, – сказал я, поворачиваясь, чтобы уйти.

– куда ты? – спросил он.

– Мне нужно найти Джейд. Где она?

– Она… в своем храме, – выпалил дворф. – Но тебя тут быть не должно. Демон все еще ищет тебя!

– Плевать. Мне нужно найти Джейд, чтобы спасти Перро, – сказал я. – Какой из храмов её?

– Девичий Зал, – сказал он. – Но погоди! Не уходи пока.

Элвисс рванул в дверь Пустой Кружки, возвращаясь через несколько секунд. Лоб дворфа покрывали капельки пота. Он жестом попросил меня протянуть руку и положил в мою ладонь кусок пергамента. Прочитай вслух. Тогда она поймет, что это ты. Это единственный способ попасть в храм.

Я бросился к храмовому кварталу прежде чем дворф смог сказать еще что-то. Я слышал, как он кричит мне в спину, но ветер относил его слова в сторону. Лишь последние два донеслись до меня достаточно ясно.

– Будь осторожен!

Глава двадцать четвёртая

Девичий Залл – храм Тиморы, богини удачи и материнского божества Врат Бальдура – был чем-то доселе невиданным. Он был огромен и великолепен. На высоких стенах из белого камня через каждые несколько футов располагались статуи богини Тиморы, её сестры – Бешабы или какого-нибудь героя, который воевал с драконом или дьяволом. Вокруг здания возвышались могучие башни, покрытые красивой резьбой, вившейся до самого верха. Каждая башня казалось огромным произведением искусства. На самой вершине башен висели колокола, совершенные по форме и звуку.

Я не остановился, чтобы поглазеть на огромное здание. У меня была цель, и я пришел сюда по делу. Обойдя храм с востока, я оказался на узкой аллее, идущей между храмом и другим крупным строением, которое выглядело, как дом богатого человека, и двинулся вдоль прохода, ища дверь. Но я так и не нашел входа.

За большим домом я обнаружил ветхую хижину. На обветренной двери строения виднелось вырезанное в форме солнца лицо. Глаза изображения были закрыты, а рот – слегка приоткрыт.

Забравшись в карман, я вытащил пергамент. Достав его я почувствовал, что в мою руку скользнул еще один предмет. Развернув пергамент, я собрался уже произнести слово и поставить предмет на место.

– Я слишком долго искал тебя.

Я начал говорить, потому что узнал голос.

Эсбил.

– Наконец ты пришел, чтобы встретить свою судьбу! И принес мне ключ к дому жрицы. Умничка! – демон рассмеялся ужасным смехом.

Я скомкал листок и сунул его в карман, правой рукой доставая стилет, висящий на моем поясе. Я пытался держать руку твердо, но незнакомый вес оружия и ощущение холода в животе помешали мне сосредоточится.

– Изыди, змей, – прошипел я на него.

Когда я ткнул в него кинжалом, демон расхохотался еще громче.

– Плащ барда. Кинжал барда! Должно быть, слухи не врут и всемогущий Перро мертв!

У существа не было защиты. При нем не было никакого оружия, даже его обсидианового посоха. Глаза демона были полузакрыты из-за смеха. Я взмахнул рукой – стилет превратился в тонкую саблю – и прыгнул на Эсбила, целясь прямо в горло зверя.

Но мой клинок прошел мимо, не причиняя противнику никакого вреда.

Я понял свою ошибку, как только услышал биение крыльев за своей спиной. Иллюзия передо мной рассеялась, и я повернулся лицом к реальному демону, который падал с крыши дома. Его обсидиановый посох был нацелен мне в голову. Мне с трудом удалось взмахнуть клинком, чтобы блокировать удар, однако, сила атаки была невероятной. Я отлетел назад и тяжело приземлился на землю. Клинок выпал из моей руки.

– Игры закончились, деточка. Ты не был моим, когда родился, и, раз уж бард помер, я заявляю права на тебя. Как и должно быть. Не сопротивляйся, или я причиню тебе боль.

Он зашагал вперед, держа посох наготове. Я видел бой Перро и Эсбила, и знал, что не могу победить демона. Вскочив на ноги, я достал свою саблю, быстро перебирая варианты своих дальнейших действий. Что мне делать? Что я могу использовать против него?

А потом ослепительная вспышка озарила весь мир вокруг. Женский голос – холодный, бархатистый и мощный, проговорил:

– Оставь его, демон. Он тебе не принадлежит, – сказала женщина. – Иди, поиграй со мной.

Где-то я услышал щелчок дверного замка. Свет внезапно исчез, и в переулке появилась красавица Джейд.

Она была без оружия и брони, но все еще выглядела грозной. Эсбил тоже ощутил это. Он отвернулся от меня, бросая посох и обнажая меч. Лезвие вспыхнуло, когда он бросился на женщину. В руках Джейд появился посох, не физический объект, а концентрированный луч света, которым она парировала удар демона и тяжело атаковала в ответ.

Эсбил едва успел увернуться, отступая на шаг. Джейд не прекращала атаковать. Каждое её движение было грациозным, а жезл казался продолжением её силы воли. Бой был восхитительным, но мне не удалось понаблюдать за ним, из-за голоса, что прозвучал в моей голове.

Беги, Мэймун, – беззвучно крикнула Джейд. – Беги и спрячься.

Перро болен! – мысленно заорал я в ответ, почему-то зная, что она услышит меня. – Ты должна ему помочь!

Я всегда помогала ему. Но сейчас никто из нас не может сделать больше, чем обезопасить тебя и камень, – в словах женщины была какая-то завершенность и безмятежность. Я чувствовал, как сжимается сердце в моей груди, подтверждая то, что Перро действительно умер.

Я не хочу этого камня, – ответил я.

Это не твой выбор. Сохрани его. Пусть он будет в безопасности.

Куда мне идти? – смиренно спросил я.

Куда-нибудь. Но только подальше отсюда. Лучше всего, если я не буду знать, где ты. Не позволяй городской страже видеть тебя. Многие из них находятся в союзе с твоими врагами. Беги же. И слушай свое сердце. Удача будет с тобой в любом путешествии, в которое ты отправишься.

Я кивнул ей, хотя женщина не могла видеть меня, увлеченная битвой. Меч и посох сталкивались, вызывая всполохи пламени и вспышки света, озаряющие тенистый переулок. Я развернулся и побежал.

В конце переулка я остановился, когда последняя мысль пришла в мою голову. Я понадеялся, что жрица все еще может услышать меня.

Ты убьешь Эсбила?

Её ответ был тихим. Таким тихим, что я поначалу не мог разобрать его. Но Джейд повторяла его снова и снова. Хотя, быть может, это было лишь эхо.

Это должен сделать ты сам.

Часть третья

Резкий стук прервал мой рассказ.

– Еда готова, каптан, – приглушенно послышалось из-за двери.

– Хорошо, хорошо. Мне принесите сюда, – ответил сидящий передо мной пират. Он сделал паузу. – Принесите две порции.

Ответом снаружи стал лишь удаляющийся звук тяжелых шагов.

– Значит, вы тут капитан? – спросил я. – И не знал.

– Что, думал, позволим допрашивать тебя любому жалкому старику?

– А ты допрашиваешь меня?

– Что-то вроде того. Узнал кое-кого, с кем плавал когда-то, да?

– Это ты узнал о ком-то, с кем я уже плавал, – парировал я.

В дверь снова постучали и она распахнулась, открывая песчаный коридор, ведущий к… неужели это было ночное небо? Ритмичные удары волн о скалы эхом отдавались от стен туннеля, пропахшего соленой водой. Проблеск света в конце зала заставил меня предположить, что где-то там горит костер, а низкий гул слышался, как песня, льющаяся издалека. Остальные пираты были рядом.

Я обдумывал, возможно ли проскользнуть мимо капитана, быть может, взять его клинок, а потом рвануть мимо второго пирата, чьи руки были заняты. Несомненно, они где-то спрятали свою стоянку. В бухте или на острове. И потому мне некуда было деваться. Нет, решил я, плохое время для побега. Может быть, когда капитан уйдет. После того, как старик взял свою еду, дверь снова затворилась.

– Раздумывал, да? – спросил он.

– Не знаю, о чем вы.

– Ты собирался бежать.

Я пожал плечами.

– Не подходящий момент.

– И верно. Думаешь, подходящий скоро настанет?

– Мне приходилось и хуже.

Капитан поставил еду – какое-то бесформенное месиво из помоев и двух маленьких черных ломтиков соленого мяса – и начал есть.

– Голодны? – спросил я.

– Клянусь твоей уродливой задницей. Быть капитаном – тяжело.

– Достойно двойных рационов.

– Думал, поделюсь с тобой? Тебе не дадут пожрать, пока я не прикажу.

Я только пожал плечами.

– Тогда не получишь рассказа.

Капитан замер.

– Но ты же закончил, нет? Ты уже рассказал мне, что было дальше – ты сбежал от демона, нашел корабль Дюдермонта и пробрался туда тайком. Потом встретил морского тролля, и заключил сделку с капитаном, который предложил тебе работу на борту. Ты вернулся туда, откуда начал.

– Ну да. Только есть еще кое-что.

– О, да. Я знаю. Позволь же мне самому рассказать это. Ты плавал с Дюдермонтом шесть лет, а потом попал в руки к нам с командой. Отличная сказка. Но она не стоит еды.

С каждым словом он брызгал слюной.

– Думал бы так – не стал бы есть тут.

Пират смотрел на меня долгое время.

– Умный мальчик, да? – он протянул руку, взял один кусок мяса и бросил его мне. – Ну, говори.

Я откусил кусочек. Мясо выглядело в два раза хуже, чем было на вкус, а я был очень голодным.

– По рукам, – начал я. – Вернемся на Морскую Фею.

Глава двадцать пятая

На Морской Фее не было свободной каюты, чтобы расположить моряков, получивших раны в сражении с пиратами. Вместо этого, капитан Дюдермонт использовал запасной парус, который закрепил на стене в каюте экипажа, отделяя дюжину коек, стоявших ближе всего к корме корабля.

Дюдермонт сказал, что эти меры призваны защитить раненных от попадания грязи и болезней, которые могли распространяться от других моряков. Но я полагал, что это должно было держать тяжело раненных, ранения некоторых были куда хуже моих, подальше от глаз остальных членов экипажа.

Я получил койку ближе к левому борту судна, непосредственно под большим окном. Когда корабль направился на юг, мое окно стало выходить прямо на восход, и я воспользовался этим на второе утро после битвы. Окошко было слишком высоко, чтобы смотреть из него, не подымаясь с кровати, а я все еще чувствовал головокружение, однако все равно подтянулся вверх, чтобы поглядеть на светлеющее небо.

С моей точки наблюдения, горизонт казался сплошной линией воды, над которой поднималось восходящее солнце. В начале – едва-едва. А потом все больше, пока яркий свет не заполнил все вокруг, ослепляя меня.

Я подумал о Перро и первом восходе солнца, который я наблюдал с ним много лет назад. Каждый день дает нам шанс начать все с начала, говорил он. Новый день. Было ли это так? Могу ли я начать все заново прямо здесь и сейчас?

Я решил, что не мог. Тяжкий груз все еще висел на моей шее, и я не мог изменить свою жизнь, пока нес его с собой.

Я так погрузился в свои мысли, что не заметил смеха позади. Он был больше похож на хрип, наполненный мокротой и, вероятно, даже кровью. Только когда смех оборвался кашлем, я обратил на него внимание.

Я развернулся к раненному моряку. Он не казался старым, но его лицо было морщинистым и покрытым грубой кожей. Вначале я не видел его раны, тело человека скрывало одеяло, которое вздымалось от этого жуткого кашля, но, когда я наконец понял, что с человеком – меня затошнило. От левой ноги осталась лишь часть до колена, а пятна крови на простынях говорили о том, что её только что ампутировали.

Постепенно кашель стих, и мужчина успокоился, однако, его тело все равно покрывал пот. Я знал, что если прикоснусь к нему – его плоть будет горячей, а потом станет холодной. Щеки человека были бледными, а мускулы – расслаблены. Однако, глаза его светились, устремленные прямо на меня.

– С вами все хорошо? – спросил он. Лишь когда мужчина рассмеялся, я понял, как глупо прозвучал мой вопрос – он потерял ногу, а судя по кашлю – был тяжело болен.

На этот раз его смех не превратился в кашель. Вместо того, мужчина заговорил.

– Хорошо? Полагаю, так оно и есть. Я и не думал, что увижу рассвет нового дня, а вот, увидел! Конечно, тут какой-то мальчик закрывает мне весь вид, но это меня не слишком беспокоит. Он ведь не весь свет загородил.

Его голос, как и смех, вырывался изо рта, приглушенный мокротой. Он выглядел, как умирающий, и мой живот разболелся от этой мысли.

– Простите, сэр, – сказал я. – Я не знал, что вы проснулись.

– Все хорошо, малыш, – ответил он. – Только меня зовут не Сэр, а Тассо. И мне будет приятнее, если ты так и станешь звать меня.

Я медленно кивнул.

– А я – Мэймун, – представился я в ответ.

– Видел когда-нибудь, как человек умирает? – спросил он. В голосе мужчины не было страха, только любопытство. – Я спрашиваю не о том, видел ли ты, как человека пронзают мечом. Это другое. Это ужасно, но не то же самое. Я хочу знать, был ли ты когда-нибудь рядом с человеком, который мог поговорить с тобой прежде, чем ушел?

Я покачал головой, чтобы ответить отрицательно, но остановился, задумавшись о Перро. Он разговаривал, пытался отвести меня в безопасное место. А на следующий день – заснул, и я больше никогда не слышал его голос.

– Это да или нет? – спросил Тассо.

Я быстро затряс головой. Я знал, куда вели вопросы мужчины – Тассо говорил мне, что он умирает. И как бы я не желал спрятать правду о Перро от себя самого, я не мог заставить себя соврать человеку, которому недолго осталось в этом мире. Мне казалось, что будет не правильным, если его последний разговор будет испачкан ложью или даже полуправдой.

– Я видел умирающего человека, – в моем горле встал ком. – Но я никогда не видел, как человека покидает жизнь.

– Если думаешь, что не вынесешь этого зрелища, то тебе, пожалуй, стоит скоро отсюда выйти, – сказал мой собеседник. Его голос уже стал ниже и тише, словно энергия для разговора покидала его. – Я должен был плыть на восток, – продолжил он. – Хотел последовать за моей семьей, там, за морем Падающих Звезд. Я обещал им найти их.

– И почему не нашел?

– Не было времени.

Я несколько раз моргнул, вспомнив то, что Перро как-то сказал мне о времени.

– Сколько тебе лет, Мэймун? – спросил Тассо.

– Двенадцать, сэр. Ээээ, то есть Тассо.

Мужчина хрипло хихикнул.

– Мне было столько же, когда я впервые вышел в море. Из тридцати двух лет на этой земле я двадцать провел на воде. У меня было так много времени, правда? Но я так никогда и не отплыл на восток.

– Мы говорим не о том времени, которое у вас было, а о том, что было свободным, – тихо сказал я.

Он посмотрел на меня долгим взглядом.

– Не самые ли это мудрые слова в моей жизни?

Мужчина протянул руку и, схватив меня за предплечье, притянул к своему лицу. Щекой я ощутил его горячее дыхание, но не стал протестовать или пытаться отстраниться.

– Времени никогда не хватает, дитя, – сказал он. Голос мужчины стал низким, он задыхался. – Ты никогда не получишь свободной минутки, но можешь сам вырвать её для себя. Тебе нужно прожить еще двадцать лет, чтобы сравняться со мной. Не трать их даром. Иди на восток.

Тассо отпустил меня и повалился обратно, тяжело и слабо дыша. Он выглядел так, словно испытывал боль, словно воздух обжигал его легкие и горло, стоило ему вдохнуть. Но лицо его было мирным и таким безмятежным, что раньше я никогда не видел подобного выражения.

Я взял мужчину за руку и держал её. Его вздохи становились все реже и тише, пока, чтобы расслышать его дыхание, мне не пришлось бы придвинуть лицо ближе.

Меньше чем через час после нашего знакомства я держал руку моряка и наблюдал за тем, как последний вздох оставляет его тело.

Я сидел на краю кровати, держа холодеющую руку Тассо. Солнце за окном уже взошло, посылая рассеянный свет в каюту. Это придавала окружающей обстановке зловещий вид. Я сидел там, держа за руку мертвого матроса, и представлял на его месте Перро.

Лишь несколько дней назад я примчался во Врата Бальдура, чтобы найти способ спасти Перро. Когда у меня была возможность сказать последнее «прощай», прямо перед тем, как я отправился на причал, я прошел мимо. Я сказал себе, что Перро будет лучше без меня, что опасность, исходящая от Эсбила слишком велика. Но я знал, что все не так.

Перро шесть лет растил меня, он посвятил свою жизнь заботе о моей безопасности. Он учил меня и показывал мне мир. Он был ранен, сражаясь за мою жизнь и умер, защищая меня. Он был единственной семьей, которая у меня была. И у меня не хватило смелости, чтобы быть рядом и подержать его за руку, пока он отходил в иной мир.

Я задался вопросом, что чувствовал наставник, умирая. Носило ли его лицо то же выражение, что лицо Тассо? Что если он лишь на мгновение проснулся, желая поговорить со мной, понимая, что он уходит и в скором времени от него не останется ни следа?

Кто держал руку Перро, пока он умирал?

Корабельный лекарь нашел меня сжимавшим ладонь мертвого мужчины и тихо плачущим. Он осторожно отнял мою руку от Тассо и помог вернуться к собственной кровати.

Я едва слышал, как он говорил со мной. Едва заметил двух членов экипажа, пришедших с ним. Тассо умер, потому что его раны загноились, и оставить его здесь – значит подвергнуть риску заражения всех раненных. Его унесут и сегодня же похоронят в морских водах. То есть завернут в ткань, привяжут к доске, утяжеленной камнями, и сбросят за борт.

Если бы моя рана стала хуже, и я умер – они поступили бы со мной также? У меня не было никаких связей с этими моряками. Будет ли им все равно, если меня не станет? Если бы я умер? Будет ли не все равно хоть кому-нибудь?

Я повалился на жесткую койку и разрыдался. Я плакал по Перро, по Тассо, по себе, сироте, раненному и скитающемуся без дома и семьи.

– Жалость к себе – плохая штука.

Прозвучавший голос застал меня врасплох. Он был тихим и нежным, но полным сил. Я поднял голову, чтобы увидеть черную руку, которая отдергивала полог, отделяющий импровизированный лазарет, и фиалковые глаза, смотрящие на меня из-за поднятого угла.

– Я не себя жалею, – возмущенно солгал я. – Я плачу из-за Тассо.

Я ткнул пальцем на пустую койку.

– Ты едва его знал. И лил слезы по себе самому.

– А ты едва знаешь меня.

Дроу кивнул, соглашаясь. Мы действительно почти не знали друг друга. Но, глядя ему в глаза, я снова почувствовал связь, которую ощутил, впервые увидев его. Я снова ощутил, будто знал его всю свою жизнь. Я был уверен, что эльф знает о моих мыслях и надеялся, что он чувствует то же самое.

– Ты прав. Я не из-за Тассо плачу, а из-за кое-кого другого. Но не из-за жалости к себе.

– Почему ты оплакиваешь другого человека?

– Потому что он умер! – практически выкрикнул я.

Дзирт кивнул.

– Конечно, – сказал он. – Но почему ты плачешь об умерших?

Прежде, чем ответить, я несколько раз запнулся.

– Потому что он ушел и больше не вернется.

– И куда он ушел?

– Не знаю. Наверное, в королевство Тиморы, что в Светлых Водах. Он ушел к своей богине.

– Если ты веришь в это – зачем плачешь? Если он сейчас в лучшем месте, не стоит ли порадоваться за него?

– Я… я не знаю.

– Загляни внутрь себя. Ты плакал, потому что потерял его, а не потому, что он ушел. Ты плакал, потому что мир вокруг кажется теперь более одиноким. И это прекрасный повод, чтобы горевать. Но нужно признать это. Ты плачешь из-за себя.

Я посмотрел на него долгим взглядом. На этого мудрого темного эльфа. Он знал обо мне правду прежде, чем я сам осознал её.

– Почему умершего моряка хоронят в море? – спросил я, пытаясь сдержать слезы.

– Людей всегда хоронят рядом с семьями, – ответил Дзирт. – Так что, когда моряк умрет, его морская семья всегда будет рядом.

– Его семья в море? Моряки берут своих детей или родителей с собой на воду?

– Иногда. Но я имел в виду других членов команды, – Дзирт вошел в комнатку и сел на мою кровать. – Семьи бывают разные, как ты понимаешь. Каждый моряк на корабле – брат или сестра остальным членам команды. Ладно, достаточно этих разговоров. Как твоя рука?

Я запнулся. Мне потребовался момент, чтобы понять, о чем он. Бессознательно, я попробовал взмахнуть рукой по кругу.

– Боль ушла, – сказал я. – Но она какая-то… деревянная.

Дзирт кивнул.

– Можешь встать на ноги? А ходить?

Я пожал плечами.

– Стоять могу. А ходить не пробовал.

– Попробуй.

Он протянул мне руку, на которую я смог опереться, чтобы подняться с кровати. Мгновение, я стоял, пошатываясь.

– Чувствую себя немного неуверенно, – сказал я. – Но мне кажется, сейчас все хорошо.

– Хорошо. Тебя хочет видеть капитан, – он протянул мне большой мешок, открыв который я нашел свежую одежду – чистую рубашку, кожаный ремень с ножнами для моего стилета и поношенную пару сапог. Там же была кожаная перевязь, удерживающая камень.

Я поднял глаза и увидел, как край белого паруса колыхнулся вслед за дроу.

– Дзирт! – крикнул я ему вслед. Моя грудь разболелась от усилия, затраченного на крик, но темный эльф снова появился, поднимая край паруса.

– Забыл что-то? – спросил он.

– Если я умру – где они похоронят меня? У меня нет семьи.

Мгновение, дроу смотрел на меня.

– У тебя есть семья. Просто ты пока не знаешь о ней.