Текст книги "Попутчик (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

Соавторы: Джино Сальваторе
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Глава двадцать восьмая

Мемнон оказался даже более запутанным, чем при взгляде с корабля. Улицы не были вымощены камнем. Их расположение, казалось, не подчинялось никакому строгому плану. Вместо этого улицей считалось любое пространство, не занятое домами. Подавляющее большинство зданий были хлипкими и ужасными на вид, но народ тут жил удивительный. Проталкиваясь вдоль многолюдных улиц, я разглядывал их яркие одежды и головы, завернутые в красные, синие и черные тюрбаны. Большинство лиц были скрыты за вуалями. Некоторые были черные и непроглядные, другие же более светлые, за которыми можно было разглядеть контуры лица владельца.

Я передвигался как можно быстрее. Я понятия не имел, могла ли городская стража быть в услужении у демона. Но теперь я знал, агенты Эсбила могли быть где угодно, и я не мог рисковать, привлекая лишнее внимание. Больше некому было меня защитить, больше некому было умереть за меня.

И как я мог с чистой совестью снова связаться с кем-то, зная, что демон идет по моим пятам? Мое сердце упало, стоило мне представить своё будущее: одинокая жизнь в вечных скитаниях, пока, в один прекрасный день, я не поскользнусь. Тогда Эсбил догонит меня.

Я решил оставить Мемнон. Я мог отправиться на юг, в суровую пустыню Калим. В книгах я многое прочел о выживании в суровом климате, в том числе и в жаркой пустыне. Я мог по крайней мере несколько дней идти сквозь пески. Там, на одинокой равнине, я мог бы закопать камень. Закопать поглубже. И никто больше не станет преследовать меня, никто больше не найдет его. Я стану свободен. Никто больше не станет страдать из-за меня.

Но что тогда станется со мной? Так или иначе, камень был связан с моей семьей. Он каким-то образом стал частью моей судьбы. Так говорил мне Перро. Что бы он почувствовал, если бы узнал, что я собираюсь избавиться от камня? Мое лицо покраснело при этой мысли. Ведь я знал ответ.

За все дни, проведенные на борту Морской Феи, я понял одну вещь: независимо от того, как далеко я отправлюсь – через море на край Торила или через пески пустыни Калим – Эсбил всегда будет лишь на шаг позади меня. А я устал бегать.

Улицы Мемнона петляли совершенно хаотичным образом, иногда даже неожиданно обрываясь. Зачастую мне попадались перекрестки, вдаль от которых разбегались полдюжины улиц, которые невозможно было отличить. Город был огромным лабиринтом, и я до сих пор плутал по нему.

Незадолго до восхода солнца я оказался где-то в центре города. Вокруг меня не было ни стен, ни доков. И я понятия не имел, куда идти. Я не мог блуждать по городу всю ночь. Даже если бы я захотел оставить Мемнон – я все равно не знал, как это сделать.

Задумавшись, я свернул в тенистый переулок. Мои ноги ныли от усталости, а живот болел от голода. Скоро мне нужно будет найти место для отдыха.

Какое-то движение дальше по улице привлекло мой взгляд. Тень, петляющая среди теней. В одно мгновение вся моя боль исчезла, а сердце – бешено заколотилось. Это Эсбил или один из его приспешников явился за мной.

Я повернулся туда, откуда пришел, и посмотрел прямо в пару светящихся желтых глаз.

Глава двадцать девятая

Я был так удивлен, что с трудом смог подавить крик. Отшатнувшись назад, я неловко потянулся к ножнам, в которых находился мой стилет. Моя рука нащупала рукоять тонкого кинжала одновременно с тем, как моя нога наткнулась на ящик. Потеряв равновесие, я тяжело упал на землю.

От этого звука желтоглазое существо испуганно подпрыгнуло, шипя и обнажая свои кошачьи когти, а затем метнулось в тень. Я рассмеялся, несмотря на свое положение. Меня победил полосатый кот!

Я посмотрел на небо, чувствуя стыд из-за того, что маленький кот так перепугал меня. Мне показалось, что я услышал дребезжание крыши в конце темной улицы, которая дрожала под чьими-то ногами.

Что если Эсбил нашел меня даже здесь? Или я параноик?

Я увидел кучу старых ящиков, доходившую почти до крыши здания. Встав на ноги, я вспомнил фразу, слышанную ранее – удача сопутствует смелым.

Настало время побыть смелым.

Карабкаться вверх по ящикам оказалось легко. Прочная древесина выдерживала мой вес, а пирамидальная форма кучи почти образовала ступеньки. Верхний ящик располагался примерно на три фута ниже края крыши, и вскоре я поднялся из мрачного проулка, глядя на закат.

Здесь свет был еще ярче, чем на улицах. Крыши домов были покрыты какой-то белой плиткой, которая ловила на себя лучи заходящего солнца. Отблески света били мне в глаза, и я прикрыл их рукой, оглядывая сверкающие крыши.

Передо мной простерся почти весь Мемнон. По крайней мере мне больше не приходилось плутать в лабиринте улиц. Я повернулся на запад и решил, что увидел долговязую, похожую на эльфийскую, фигуру в фиолетовом плаще, которая скользнула за дымоход разрушенного здания.

Я крепче сжал свой кинжал и вдохнул. Если Эсбил хочет камень, ему придется драться со мной. Я больше не позволю ему преследовать меня.

Я бросился вслед за призрачным беглецом. Не пробежав и трех улиц, фигура, казалось, скользнула вниз и исчезла. Даже с расстояния я мог видеть строения рынка, лежащие ниже. Толпы людей суетились на улице, и я представил себе, чем жили Врата Бальдура. Мне нужно было спешить, или я потеряю незнакомца среди скопления людей..

Я перепрыгнул последние пять футов, перелетаю с крыши на крышу над переулком. Прямо подо мной пронеслась тележка, торопясь вниз по улице, которая уводила на рыночную площадь. Единственный вопрос заключался в том, как соскочить с крыши вниз так, чтобы никто не обратил на меня внимания. Здесь было почти двадцать футов. Внушительный прыжок. Но в одной из книг Перро я читал, что при падении со стен боевые монахи Шоу Лун использовали для замедления падения свои руки и ноги. После приземления, они кувыркались, чтобы поглотить большую часть импульса. Я мечтал повторить это, когда прочел книгу, и сейчас, кажется, настало отличное время.

Я заправил кинжал за голенище сапога и прыгнул.

Приземлившись, я понял, что читать о движениях и выполнять их оказалось разными вещами. Хвастаться было нечем, я не смог замедлить свой полет. Я едва заметил удивленные крики людей, идущих внизу. Все, что я видел – был неизбежный конец моего путешествия, грунтовая дорога, летящая мне на встречу.

Но в этот момент прямо передо мной появилась какая-то бледная форма, большое белое полотно, развевающееся на ветру. Оно болталось на бельевой веревке. Неожиданный порыв ветра потащил ткань в сторону, так, что я смог ухватиться за неё. Я не стал противиться этой неожиданной руке помощи – и вцепился в полотно.

Бельевая веревка прогнулась, и ткань растянулась, пока, наконец, булавки, державшие её, не отвалились, заставляя меня пролететь последние пятнадцать футов.

Вместо утрамбованной грунтовой дороги я приземлился прямо в корзину с дынями. Когда я провалился сквозь прутья, дыни взорвались, покрывая все вокруг красным и фиолетовым соком и мякотью.

– Олух! Ты что творишь? – бросился ко мне мужчина, размахивая тыквой, словно палицей. – Вот я тебе задам!

Я выкатился из тележки и полез в карман. Вытащив несколько монет, я бросил их человеку. Этого было недостаточно, чтобы покрыть его убытки, но хоть что-то.

Монеты описали дугу в воздухе, сверкая на солнце и отвлекая человека, вместе с другими наблюдателями, достаточно долго, чтобы я мог развернуться и побежать на дорогу.

Человек все еще продолжал кричать, хотя я уже не мог разобрать слова. Вскоре, к нему присоединился женский голос:

– Он порвал мою любимую простыню!

Я помчался на рынок, проталкиваясь сквозь толпу людей. Впереди меня слышались возгласы и проклятия, даже скрип опрокинутого прилавка. Это был Эсбил. Это должен был быть он. Я не мог позволить ему и дальше убивать людей из-за меня. Я мчался следом, шныряя под ногами у прохожих. Наконец, я увидел фигуру, которая скользнула в переулок, и потому ускорился, чтобы последовать за беглецом.

Но стоило мне шагнуть в тень узкой дорожки, я ощутил озноб, прокатившийся по моему телу.

Удары сердца отдавались в ушах, но я не мог двигаться.

Глава тридцатая

– Не бойся, маленький Мэймун, – сказал голос. Женский голос. Мелодичный и красивый, и совсем не угрожающий. – Я наложила на тебя заклинание сдерживания. Некоторое время ты не сможешь двигаться. Прости, но так было нужно.

Она вышла из тени, и мне потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть её. Женщина была полностью скрыта черным халатом, капюшон которого упал, обнажая маску, закрывающую её лицо. Маска представляла собой цельный кусок обсидиана, вырезанный в форме бесчувственного человеческого лица. Она покрывала собой все, даже глаза незнакомки.

Я попытался закричать на неё, сказать ей отпустить меня, но не смог справиться с её чарами.

– Ты знаешь, что за камень ты носишь, Мэймун? – спросила она. – Это артефакт богини Тиморы, носитель удачи. Той душе, что он выбрал, он будет приносить удачу, пока находится под рукой.

И вот я, наконец, узнал ответ, который так давно желал получить от Перро. Какую власть имел надо мной камень. События последних нескольких минут ярко вспыхнули передо мной. Это было удачей, что я нашел развевавшуюся простыню, которая смягчила мое падение. И телега с дынями, которая вовремя встала, где надо – тоже стала для меня счастьем. Куски мозаики встали на свои места, ставя под сомнение все мое путешествие, всю мою жизнь. Мне казалось, что мой собственный выбор привел меня на Морскую Фею. Но что если камень дал мне удачи, чтобы я мог убраться невредимым подальше из города? Если именно он дал мне сил, чтобы сразиться с троллем и спасти корабль? Мог ли я сам, без его помощи, найти свое место в море?

– К несчастью, – сказала женщина, подходя ближе, – удача в этом мире конечна. Счастье одного человека значит беду другого.

Цель женщины стала ясна и я начал со всех сил бороться с её чарами. Ведь мне стала ясна и моя собственная цель.

К лучшему или нет, но камень создал мое прошлое. Он же должен был создать мою будущее. Я не мог позволить ему пропасть. Я никогда не мог позволить ему пропасть. Камень попал ко мне не без причины. Перро доверял мне, надеясь, что я смогу понять эту причину и защитить камень любой ценой. После всего, что он сделал для меня, я не мог предать его доверие. Женщина спокойно начала расстегивать мою рубашку.

– Этот камень выводит удачу из равновесия. Пока она благоволит тебе, страдает кто-то другой. И это неприемлемо.

Моя рубашка была распахнута, и она нежно обвила меня руками, расстегивая застежку и снимая перевязь. Я чувствовал, как та исчезает, словно моя кожа склеилась с кожей перевязи, словно мое тело вытянулось, пытаясь удержать её. Но потом все пропало. Там, где был камень, моя грудь заныла, а сердце было пусто.

Женщина засунула камень под свою мантию и отступила назад.

– Камень будет храниться в безопасности от тех, кто пытается использовать его ради собственной выгоды. Ты должен быть свободен от своего бремени.

Когда-то я так мечтал освободиться от камня. Но теперь, когда его забрали, я понял, как был не прав. Это больно.

– Теперь, Мэймун, я применю другое заклинание. Оно погрузит тебя в глубокий сон. Завтра утром ты проснешься обновленным. И я предлагаю тебе начать новую жизнь.

Я не желаю новой жизни, подумал я. Я хочу вернуть камень. Я захотел добраться до кинжала Перро и, на мгновение, мне показалось, что я разрушил заклинание.

Мой голос разорвал тишину.

– Верни… его… назад! – выкрикнул я.

Но женщина начала тихо скандировать, и вскоре я обнаружил, что мысленно следую за её голосом. Я дрейфовал по реке под успокаивающие звуки, созданные женщиной, и вскоре крепко заснул.

Странная женщина ошиблась. Я не проспал до утра. Я проснулся где-то в ночи, из-за того, что кто-то пинал меня в плечо.

Я нашел себя глядящим на пару кожаных сапог. Из сапог торчали черные шелковые брюки. А еще выше виднелась чистая белая рубашка.

На самом верху скалилось лицо краснокожего эльфа.

– Где он, мальчишка? – выплюнул Эсбил. – Куда ты дел камень?