Текст книги "Тысяча орков"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Как раз в начале очередного цикла заклинание Пайкела утратило силу, и Валуноплечий вместе с братом мячом взлетел высоко в воздух, шлепнулся с приличествующим в таких случаях ойканьем и волчком покатился в сторону.

Дворфы прокатились чересчур близко от огня, и Айвен взвизгнул, когда обжег кончик носа. Они развалили сооруженный Пайкелом шалаш, и хворост разлетелся во все стороны. Пайкелу удалось извернуться, и он тотчас же принялся бормотать следующее заклинание, так что Айвен тотчас же зажал брату рот сильной ладонью, а Пайкел незамедлительно укусил его.

Поединок мог продолжаться немало времени, как повелось у братьев Валуноплечих, но их возню прервало низкое рычание, донесшееся со стороны кострища, и дворфы будто остолбенели, а направленные в лицо друг другу кулаки так и не успели ударить. Оба брата оглянулись и увидели, как в горячую похлебку из кореньев запустил лапы огромный черный медведь.

Айвен отпихнул Пайкела в сторону и вскочил на ноги.

– Хвала Морадину! – заорал он, выискивая взглядом свою мощную секиру. – Он послал мне новый плащ!

Верещание Пайкела нарушило ночную тишину и вынудило замолчать всех птиц на сотни ярдов в округе.

– Захлопни пасть! – приказал Айвен.

Он метнулся в сторону, выискивая оружие, и услышал, как за спиной вновь принялся произносить заклинания брат. Айвен надеялся, что ему удастся свести с чародеем счеты при помощи достаточно безобидных, но неизменно действенных законов природы.

И когда ни на шутку разошедшийся Айвен обернулся, держа секиру в руке… то увидел, как удобно устроился Пайкел» прислонившись спиной к меху довольного медведя.

– Не-э-эт! – простонал Айвен. – Хе-хе-хе!

С утробным ворчанием размахнулся Айвен и швырнул секиру, та завертелась в воздухе волчком и воткнулась в дерн.

– Проклятый Кэддерли! – злобно прошипел дворф, ибо, по мнению Айвена, именно Кэддерли сотворил из Пайкела монстра.

Ведь именно Кэддерли первым приручил дикое животное – белую белку, названную Персивалем. Следуя поданному примеру, Пайкел обзавелся новыми друзьями (друзьями, неизвестными Айвену, который считал их тягостной обузой) и приобрел изрядную известность в окрестностях Храма Парящего Духа, особенно – среди детей Кэддерли и Даники. Перечень друзей включал в себя большого орла, пару лысоголовых стервятников, семейство хорьков, трех цыплят и упрямого осла по имени Бубо.

А теперь еще и медведя.

Айвен вздохнул.

Медведь издал тихое ворчание, повалился, поудобней устраиваясь на земле, и почти тотчас же захрапел. Пайкел последовал примеру нового друга.

Айвен вновь вздохнул – на сей раз еще горестней.

– О нет, я не требую оваций, – пояснял гном Нан-фудл, скрестив на груди крохотные ручки и беспокойно топая большой ногой по полу. – Однако же я был бы весьма признателен, о да!

Ростом не выше трех с половиной фунтов, с длинным, согнутым носом и почти полностью лысый, если не считать спутанной гривы белесых волос, торчавших прямо над ушами и спускавшихся вниз, Нанфудл выглядел невзрачно. Однако то был известнейший из алхимиков Севера, и о его славе знали и Эластул, и Шаудра Звездноясная.

Маркграф Мирабарский захлопал в ладоши, и по лицу его расплылась Широкая, искренняя улыбка, ибо Нанфудл только что принес маркграфу слиток особым образом обработанного металла, выплавленного и выкованного из руды, добытой в мирабарских шахтах лишь неделю назад. Благодаря особой формуле, придуманной изобретательным гномом, слиток оказался гораздо прочней, чем прочие металлы из той же партии.

Хранительница скипетра, в свою очередь, была чересчур занята изучением всевозможных образцов, и не смогла присоединиться ко всеобщему ликованию, однако удостоила гнома поклоном, который Нанфудл принял с благодарностью. Эти двое были хорошими друзьями еще до того, как Эластул отыскал Нанфудла и пригласил его жить в Мирабар – пригласил благодаря рекомендации Шаудры.

– И при помощи твоего нового способа обработки металлов наши изделия окажутся лучшими на всем Севере! – радостно воскликнул Эластул.

– Ну… – Гном пребывал в нерешительности. – Они станут гораздо лучше, чем прежде, однако…

– Однако? Ни о каких «однако» и речи быть не может, дорогой мой Нанфудл. Хранительница скипетра Шаудра должна обеспечивать новые контракты, а для того, чтобы возместить потери последних лет, нам потребуется наилучшие – не просто хорошие, а наилучшие – изделия!

– Руда, что используют наши конкуренты, богаче, а их техника – безупречна. – пояснил Нанфудл. – Моя работа сделает изделия крепче и они прослужат гораздо дольше, но я сомневаюсь, удастся ли превзойти руду Мифрил Халла.

Казалось, Эластула прямо в кресле хватит удар – его руки обессилено опустились.

– Но мы добились существенного прогресса! – радостно произнес Нанфудл, в надежде, что маркграф разделит его радость.

Этого не произошло.

– Я искренне верю в то, что впервые благодаря алхимии отмечено подлинное улучшение качества, – добавила Шаудра Звездноясная и тайком подмигнула Нанфудлу.™ Вопреки заявлениям многих алхимиков из чужих земель, до сих пор без волшебства удалось достичь немногих улучшений… вернее, ни одного. И любое улучшение пойдет на пользу, – продолжала Шаудра. – Немало прежних покупателей не решаются выбрать между Мирабаром и Мифрил Халлом, и если удастся улучшить качество, не повышая цены, то я уверена: мне удастся перетянуть на нашу сторону немало покупателей.

В ответ на эти речи Эластул заметно повеселел и даже начал согласно кивать, но в разговор вмешался гном:

– И все же…

– И все же? – выжидательно спросил маркграф.

– Алмазная крошка, которая при этом требуется, стоит недешево.

Эластул в отчаянии схватился за голову. Несколько «молотов» у него за спиной пробормотали отборные ругательства.

– Ты использовал алмазы? – спросила Шаудра. – Я думала, что ты пробовал применить свинец.

– Я пробовал, – ответил гном. – И все формулы слияния металлов разрабатывались с добавлением свинца. – Нанфудл пожал плечами. – К несчастью, свинец лишь размягчил изделия.

– Постой. – Эластул обдал гнома волной ядовитого, нескрываемого сарказма. Керельменаф приподнялся над троном, его палец указывал на собеседника, точно Эластул только что осознал суть дела. – Ты нашел способ слияния металлов? И если при этом используется более сильный металл, то получается лучший продукт, а если используется более дешевый, то металл выходит хуже?

– Да, маркграф, – согласился Нанфудл и склонил под натиском желчного сарказма огромную голову.

– Слышал ли ты когда-нибудь о сплавах, о мой дорогой Нанфудл?

– Да, маркграф.

– Полагаю, ты только что изобрел их заново.

– Да, маркграф.

– Сколько я тебе плачу?

– Достаточно, – вмешалась в разговор Шаудра Звездноясная, подсаживаясь к маркграфу поближе и положив руку ему на локоть, чтобы успокоить правителя. – Возможно, это – первый шаг на пути к великой прибыли. Если техника Нанфудла поможет снизить затраты на дорогую процедуру, то она не лишена выгоды. Как бы там ни было, мне кажется, что это – первый шаг на пути к возможному успеху. Я бы сказала – доброе начало.

Воодушевление Шаудры заставило гнома чуть-чуть приосаниться, однако маркграф лишь саркастически усмехнулся в ответ на речи хранительницы скипетра.

– Ну что ж, добрый Нанфудл, – сказал правитель, – как бы там ни было, не трать более моего времени и раздобудь средство упростить работу. За дело, и не возвращайся, пока не достигнешь существенных успехов!

Гном коротко поклонился и засеменил прочь из комнаты. Когда он скрылся, маркграф Эластул испустил долгий стон отчаяния.

– Алхимия – наука хвастунов, – заметила Шаудра. Подобное она не раз говорила и прежде. Немалые

деньги потратил Эластул на содержание нанятых алхимиков, но, говоря по правде, до сих пор о достижениях было не слышно.

– Это никуда не годится, – уныло, точно весь гнев вышел из него вместе со стоном, произнес Эластул. – Стоило королю Бренору посетить наш город, и его охватили распри. Они превосходят нас своей рудой и держатся вызывающе. Так не годится.

– Мы по-прежнему с успехом продаем те изделия, для которых не требуется благородная, дорогая руда из Мифрил Халла, – заметила Шаудра. – И изделий этих – кос и плугов, скоб и колесных спиц – куда больше, чем мечей и нагрудных панцирей. Мифрил Халлу удалось переманить лишь часть наших покупателей.

– Как раз ту часть, от которой и зависит судьба города, что поставляет руду.

– Верно, – пришлось признать Шаудре, но она ограничилась пожатием плеч.

Возвращение дворфов в исконную вотчину по соседству с Мирабаром никогда не беспокоило ее чрезмерно, и Шаудра всегда полагала, что дворфы из Клана Боевого Топора – лучшие соседи, чем прежние обитатели крепости, злобные серые дворфы.

– Грядет их час, – произнес Эластул, и казалось, что правитель обращается к себе самому, а не к Шаудре. – Теперь к ним возвращается король Бренор, живая легенда.

– Немалой известностью пользовался и король Гандалуг Боевой Топор, – язвительно заметила Шаудра. – Возвращение прежних времен и прочее.

– Но он был не таким, как Бренор, который при нас отвоевал подземные чертоги вновь. Со своими странными друзьями и преданными дворфами из его клана Бренор перекроил границы северных земель, и я боюсь, что его возвращение имеет решающее значение. Стоит Бренору вновь воссесть на троне, и тебе станет еще сложнее поддерживать связи, необходимые для нашего процветания. – Каждое слово сопровождалось покачиванием головы маркграфа.

– Все обстоит иначе.

– Я не хотел бы испытывать судьбу, – оживился маркграф. – Готов поклясться, что стены нашего города трясутся от одного только имени Бренора. Стоило ему лишь пройти мимо – и половина дворфов бормочет благодарности. Нет, это невыносимо.

Вновь уселся маркграф и приложил палец к поджатым губам. На них медленно появлялась улыбка, точно в голове Эластула зарождался некий зловещий план.

Шаудра с любопытством посмотрела на него и сказала:

– Вы же не намерены…

– Есть способы насладиться зрелищем того, как слава Мифрил Халла немного пострадает.

– Способы? – с недоверием переспросила Шаудра.

– У нас же есть дворфы, сдружившиеся с королем Бренором, разве не так? Дворфы, которые называют нынешнего короля Мифрил Халла своим другом, и он отвечает им такой же любезностью.

– Торгар не станет делать ничего во вред Мифрил Халлу, – рассудила Шаудра, без труда понимая, к чему клонил правитель.

– Станет, если не будет знать, что делает, – загадочно произнес Эластул, и маркграф улыбнулся широко и искренне впервые с тех пор, как Нанфудл принес обманчиво радостные вести.

Шаудра Звездноясная лишь одарила правителя недоверчивым взглядом. Ей часто доводилось слышать планы заговоров, искусно составленных маркграфом, ибо немалую часть проведенного на троне времени правитель уделял плетению интриг. Однако почти всегда то был лишь плод его мечтаний. Несмотря на словоохотливость, усиленную словоохотливостью четверых «молотов», что всегда стояли за спинкою трона, Эластул, в сущности, не был человеком действия. Он желал защитить то, что имел, желал обогатиться легким и надежным способом, например при помощи нанятых алхимиков, однако подлинные действия – настоящая вылазка против Мифрил Халла, которая создала бы угрозу войны, – были попросту не в его стиле.

Однако Шаудра не могла не согласиться с тем, что было бы забавно увидеть дальнейшее развитие событий.

9
ТАК УЖ У НАС ЗАВЕДЕНО

Никогда ранее в своей жизни не приходилось Треду МакКлаку видеть более трагическое зрелище. Он считал, что обитатели Трещащих Холмов обошлись с ним и Никвиллихом щедро и заботливо, подвергая опасности собственные жизни, осмелившись ввязаться в битву, к которой они не имели ни малейшего отношения. Виной тому были он и Никвиллих, вошедшие в поселение людей, которые встретили гостей с большими добротой и открытостью, чем могли ожидать двое заблудившихся дворфов из далекой крепости.

И теперь людям пришлось расплачиваться.

Тред шел мимо развалин поселения, мимо разрушенных и сожженных домов, мимо мертвых тел. С одного трупа Тред согнал стервятников и тотчас же закрыл глаза от душевной боли, распознав в убитой женщине одну из тех, кто выхаживал его и чье лицо он увидел, впервые раскрыв глаза, едва придя в себя после изматывающего пути, которым некогда пришел сюда.

Бренор Боевой Топор внимательно следил за скорбными жестами Треда, непрестанно наблюдая за выражением его лица В глубине души Треда обуревала жажда мести, ибо на караван дворфов напали из засады, его уничтожили, а Тред утратил друзей и брата. Дворфы могли примириться с подобными потерями, составлявшими неотъемлемую часть их бытия. То было племя, обитавшее в приграничье диких земель, где нередко встречалось с опасностями того или иного рода, но на мужественном, постаревшем лице Треда читалось иное выражение – больше глубоких переживаний, больше

страдания. Среди бури чувств ощущалась и доля вины. Тред и Никвиллих набрели на Трещащие Холмы, и оттого поселение оказалось уничтожено.

Уничтожено грубо и жестоко.

Вина и подавленность явственно читались на лице Треда пока он проходил мимо тлеющих развалин – особенно явственно, когда попадались ему орочьи трупы, которые он от души пинал в голову.

– Сколько их было, как ты думаешь? – спросил Дзирта Бренор, едва лишь темный эльф вернулся из разведывательной экспедиции по окрестностям, в ходе которой изучал следы и пытался воссоздать более ясную картину событий, что разыгрались на месте развалин Трещащих Холмов.

– Несколько великанов, – сообщил дроу и указал на горную гряду, что возвышалась поодаль. – Полагаю, их было трое или пятеро, судя по следам и остаткам курганов из валунов.

– Курганов?

– Они неплохо приготовились к нападению, – вслух размышлял Дзирт. – Полагаю, под покровом ночи великаны обрушили на деревню град из валунов, ослабив тем самым защиту. Глыбы швыряли долго – по меньшей мере, несколько часов.

– Откуда ты знаешь?

– Местами стены чинили, чинили второпях, прежде чем они обрушились повторно, – пояснил дроу и указал на окраину поселения. – Вот там раздавило валуном женщину, однако поселенцам хватило времени откатить камень и унести несчастную. В отчаянии, под великанским обстрелом, несколько селян даже попытались покинуть деревню и добраться до месторасположения великанов. – Темный эльф указал на горную гряду, туда, где он нашел следы великанов и курганы из валунов, от которых откатилась одна глыба. – В засаде их поджидал отряд орков. Так что далеко они не ушли.

– Сколько их было? – спросил Бренор. – Ты говоришь, что великанов было несколько, но сколько орков напало на деревню?

Дзирт оглядел обломки домов, среди которых вповалку лежали человеческие и орочьи трупы.

– Сотня, – предположил он. – Возможно, больше пли меньше, но ненамного. На поле осталась лишь дюжина убитых, а потому я полагаю, что людей они застали врасплох. Валуны, что швыряли великаны, убили немало поселенцев и методично разрушали оборонные укрепления. Треть боевой силы поселения погибла у заградительной стены, а потому внутри на защиту смогло встать лишь несколько сильных, отважных охотников. Думаю, что великаны даже не стали входить в поселение, не стали сражаться за стенами. – Губы темного эльфа плотно поджались, голос стал крайне серьезен. – Думаю, им этого даже не потребовалось.

– Ты согласен, что мы должны с ними поквитаться? Дзирт кивнул.

– Ты сказал, сотня? – продолжал Бренор, оглядывая окрестности. – Их в четыре раза больше, чем нас.

Когда дворф вновь взглянул на темного эльфа, то он увидел, что Дзирт стоит, беззаботно выпрямившись, положив руки на рукояти ятаганов, воткнутых за пояс, и что при этом на лице темного эльфа застыло то серьезное, воодушевленное выражение, которое внушало Бренору и всем остальным смешанное чувство угрозы и радости перед предстоящим приключением.

– Четверо на одного? – спросил Дзирт. – Тебе следовало бы отослать половину войска назад к Пуэнту, в Мифрил Халл… чтобы вышло веселей.

Тонкая улыбка осветила старое, обветренное лицо Бренора:

– Так я и думал.

– Ты же король, будь ты проклят! Разве тебе не ясно, что это означает?

Бренор вовсе не удивила негодующая отповедь Дагнаббита на заявление о том, что предстоит отправиться по следам сотни орков и помогавших оркам великанов, чтобы отомстить за разрушение селения и нападение на караван Треда. Дагнаббит смотрел на вещи глазами телохранителя Бренора, и королю дворфов приходилось признать: временами он нуждался в защите от собственных планов.

Однако на сей раз все обстояло иначе. Королевство Бренора находилось лишь в нескольких днях легкого пути от Трещащих Холмов, и дворф считал своим приятным долгом помочь очистить земли от таких злокозненных созданий, как орки и коварные великаны.

– Среди прочего это означает, что я не могу позволить проклятым оркам подходить к границам моего королевства и убивать людей!

– Оркам вместе с великанами, – напомнил королю Дагнаббит. – Целая рать, пусть и небольшая. Не затем мы сюда пришли, чтобы…

– Мы пришли, чтобы убивать тех, кто убил спутников Треда, – перебил Бренор. – И мне кажется, что это вполне может оказаться та же самая шайка.

Тред, сидящий в стороне, согласно кивнул.

– Та же самая, и к тому же более многочисленная, чем мы думали, – не желал уступать упрямый Дагнаббит. – Тред говорил, что там было немало орков и несколько великанов, но это поселение разрушил гораздо более многочисленный отряд! Позвольте мне вернуться и привести Пуэнта вместе с его ребятами, да еще сотню моих лучших бойцов, вот тогда мы и разберемся с клятыми орками и великанами.

Бренор смерил Дзирта внимательным взглядом:

– Разве к тому времени следы не пропадут? – произнес он, и слова его более походили на просьбу, чем на вопрос.

Дзирт кивнул, добавив:

– И вряд ли удастся застать их врасплох, если по холмам марширует целая дружина дворфов.

– Дружина, которая без труда расправится с вашими орками и великанами, – сказал Дагнаббит.

– Но поле битвы смогут выбрать наши враги, – возразил Дзирт. Он взглянул на Бренора, хотя и без того было ясно, что темному эльфу не требовалось убеждать короля дворфов в собственной правоте. – Приведешь дружину – и возможно, мы сможем разыскать новые следы, которые приведут нас к врагам. Да, мы сможем их разгромить, но наше появление не останется для них незамеченным. Нам придется вести наступление под градом валунов, что станут швырять великаны, нам придется прорываться через военные укрепления – за каменные стены, а то и хуже, вверх по скальным утесам, где сложно нападать, но легко защищаться. Если мы немедленно пойдем вслед за орками и застанем их врасплох, то сможем выбирать место сражения. Не будет обстрела валунами, не придется штурмовать утесы – разве только нашим врагам.

– Судя по твоим словам, ты намерен поразвлечься, – вмешалась насмешливой репликой Кэтти-бри, и улыбка на лице Дзирта подтвердила: он не станет отпираться.

Как водилось за Дагнаббитом, он начал было спорить, но Бренор вдоволь наслушался споров. Король простер перед собою руку, вынуждая главнокомандующего замолчать.

– Иди и разыщи следы, эльф, – приказал король Дзирту. – Нашему другу Треду не терпится вкусить орочьей крови. Как дворф дворфу скажу тебе, что я признателен ему за это.

Лицо Треда озарилось радостью по поводу столь благоприятного исхода спора. Казалось, даже Дагнаббит смирился с королевским решением, и более не проронил не слова.

Дзирт повернулся к Кэтти-бри:

– Пойдем?

– А я уж думала, ты и не спросишь. Возьмешь с собою кошку?

– Не сейчас – позже, скоро, – пообещал Дзирт.

– Реджис вместе со мной станет поддерживать связь между вами и Бренором, – вставил Вульфгар.

Дзирт кивнул, и согласие между членами маленького отряда, где всякий знал свое место, усилило убежденность Бренора в правоте собственного решения.

Ведь Бренор нуждался в дополнительном подтверждении своей правоты, В глубине души его терзало смутное беспокойство, опасения, что он действует во вред собственным интересам, что он и друзей своих, и спутников доведет до отчаянного положения лишь потому только, что страшится жизни государственного мужа, ожидавшей его в конце пути, и даже презирает ее.

Однако заметив, с каким рвением собираются в дорогу опытные, закаленные в битвах друзья, Бренор отсеял большинство сомнений одним лишь пожатием плеч. Как только они управятся с этим делом, как только все орки и великаны будут убиты или загнаны обратно в глубокие норы, он вернется и займет в Мифрил Халле подобающее место, а победа, что предстояла сейчас, станет напоминанием о том, кем он некогда был, кем намеревался стать. Ему уготованы превратности чиновничьей жизни, его поджидала казавшаяся бесконечной череда почетных гостей, которых наверняка придется развлекать, однако ему уготовано и приключение. Именно это обещание дал себе Бренор, вновь вспомнив о тайнах Гоунтлгрюма. Ему еще доведется пройтись дорогою странствий, и ветер не раз потреплет его рыжую бороду.

Он улыбнулся, мысленно давая себе такое обещание.

Он и предположить не мог, что исполнение желаний обернется величайшей бедой.

– Здесь повсюду камни, и будет непросто разыскать следы, даже от такого многочисленного отряда, – заметил Дзирт, как только он вместе с Кэтти-бри ступил на каменистые склоны к северу от разрушенной деревни.

– Возможно, что все окажется проще, – ответила его спутница, знаками подзывая Дзирта ближе.

Как только темный эльф поравнялся с ней, женщина указала на темный серый камень, гладкую поверхность которого пересекала красная полоса. Дзирт опустился на колено, снял кожаную перчатку, макнул палец в красное и поднес его к улыбающемуся лицу.

– У них есть раненые.

– И они не добивают своих, – добавила Кэтти-бри. – Похоже, мы имеем дело с культурными орками.

– Это нам на руку, – заметил Дзирт. Вскоре он закончил изучение следов и обернулся, чтобы получше рассмотреть огромный силуэт, что появился из-за поворота.

– Дворфы готовы отправиться в дорогу, – объявил Вульфгар.

– А мы выяснили, куда ушел неприятель, – сообщила Кэтти-бри, указывая на испачканный орочьей кровью камень.

– Кровь орка или пленника? – спросил Вульфгар.

При этом вопросе мгновенно погасли улыбки на лицах Дзирта и Кэтти-бри, ибо никто из них и предположить не мог столь малоприятной возможности.

– Полагаю, кровь орков, – заметил Дзирт. – В поселении я не заметил никаких следов милости к побежденным, но если я не прав, то нам следует поторопиться.

Вульфгар кивнул и скрылся из виду, подавая знаки Реджису, который передал сообщение Бренору, Дагнаббиту и остальным.

– Похоже, ему полегчало, – заметила Кэтти-бри Дзирту, едва только силуэт Вульфгар растворился вдали, там, где маячили очертания войска дворфов.

– Он доволен новой семьей, – ответил Дзирт. – Настолько, что давно простил собственную глупость.

Эльф двинулся дальше, но Кэтти-бри схватила его за руку, и дроу, обернувшись, увидел, насколько серьезно выражение ее лица.

– Он настолько доволен новой семьей, что может без напряжения видеть нас вместе, бок о бок выслеживающих врага.

– И нам остается лишь надеяться на то, что когда-нибудь нас постигнет та же участь, что и Вульфгара, – с насмешливой улыбкой откликнулся Дзирт. – Может статься, вскоре…

С этими словами он удалился, идя неровной, каменистой местностью с такой легкостью и грацией, что Кэтти-бри и думать не могла о том, чтобы угнаться за ним. Ей была знакома повседневная рутина разведки. Дзирт будет порхать от одного наблюдательного пункта к другому, в то время как ей придется тщательно отслеживать путь противников, при этом дроу будет охватывать окрестности, точно ее вторые глаза, пока сама она будет рассматривать камни у себя под ногами.

– Побыстрее позови кошку! – кликнула она вслед уходящему дроу, но Дзирт ответил беспечным взмахом руки.

Несколько часов заняла быстрая ходьба. Идти по кровавым следам было довольно легко, и к тому времени, как они обнаружили источник кровавых капель – мертвого орка, лежащего на краю тропы (чему оба отчасти обрадовались), перед ними открылся заметный путь, по которому прошло войско орков. В горах было немного троп, и даже длинноногим снежным великанам пришлось бы нелегко, попытайся они перешагнуть через обочину единственной тропы, что протянулась перед парой следопытов.

Они передали сообщение назад, через цепь сигнальщиков, и принялись дожидаться прибытия дворфов.

– Если впереди не окажется развилки, то мы нагоним их за два дня, – пообещал Дзирт Бренору во время вечерней трапезы. – Орк умер три дня тому назад, но наши враги идут небыстро и у них. нет особой цели. Возможно, они намного ближе, чем мы думаем, возможно, они даже вернулись обратно, чтобы найти в низовьях новую добычу.

– Поэтому-то я и удвоил стражу, эльф, – ответил Бренор с набитым ртом. – Мне не хотелось бы, чтобы сотня орков и несколько великанов застали меня во сне врасплох!

Именно так, спящими и врасплох, и намеревался Дзирт застать сотню орков и нескольких великанов.

На следующий день отряд поспешно отправился дальше. Дзирту и Кэтти-бри удалось найти немало следов недавнего перехода орков, наподобие обильных отпечатков ног в грязи, в заболоченной ложбине. Постоянно попадавшиеся следы не только указывали путь, но и подтверждали правоту Дзирта в расчете числа вражеской рати.

И эльф, и Кэтти-бри понимали, что настигают противника, и что ни орки, ни великаны не намерены таиться или отслеживать тыл на случай возможной погони.

Да и для чего? Трещащие Холмы, как и любое другое поселение в Диком Приграничье, лежали в стороне от населенных земель, и здесь, при обычных обстоятельствах, другие обитатели этой местности не узнали бы о полном разрушении поселения в течение недель, а то и месяцев, даже если летом путешествовать оказалось бы легче. Торговля велась вяло, если не считать ярмарок в местах наподобие Мифрил Халла, и немногие пускались в путешествия по скалистым перевалам. Трещащие Холмы лежали в стороне от основных торговых путей. Деревня существовала в глуши, подобно дюжине схожих поселений, где обитали преимущественно охотники, и чаще всего такие места вообще не отмечались на картах.

То была глушь, дикая местность. Конечно, Кэтти-бри и Дзирт понимали, что это было превосходно известно и оркам, и великанам, так что ни эльф, ни женщина не верили, что враги станут выставлять часовых, чтобы обезопасить отход от разрушенного поселения, где не выжил ни один человек.

Когда на второй вечер следопыты присоединились к ужинающим дворфам, Дзирт все с той же непреходящей убежденностью вновь заверил Бренора в безопасности:

– Скажи своим воинам, чтобы выспались как следует, – посоветовал он. – Не успеет зайти завтрашнее солнце, как состоится первая встреча с врагами.

– Значит, враги будут мертвы, не успеет взойти солнце того дня, что последует за ним, – пообещал Бренор.

Говоря такие речи, он оглядел дворфов, приглашенных в тот вечер разделить с ним ужин.

Усмешкой и благодарным кивком ответил Тред на речи короля, после чего с наслаждением вгрызся в ногу ягненка.

Местность была каменистая, изрезанная впадинами и провалами, в небольших ложбинах, окаймленных горами, что становились все выше и выше, ютились рощицы – в основном рощицы вечнозеленых деревьев. Ветер срывался с верховьев и носился по низинам кругами, отскакивая от горной поверхности. По скатам гор спускались вниз каскадами речные потоки, что казались серебряными линиями на сером и синем. Горные перевалы могли обманчивым спокойствием ввести новичка в заблуждение, заставить его кружить, подниматься и опускаться по одному и тому же пути, так что в конце концов странник оказался бы вовсе не там, куда хотел добраться, или же заманить широкой дорогой, что внезапно закончилась бы пятисотфутовым обрывом.

Даже Дзирт и его спутники, так привыкшие к законам дикой природы, с трудом смогли бы перейти горы. Преследование орочьего отряда не представляло особой трудности, ибо дроу своим наметанным глазом без труда смог бы различить следы врага, но найти верное направление по свежим следам, так, чтобы можно было бы окружить уходящего неприятеля, представляло собой гораздо большую трудность.

На одном особенно широком плоскогорье, где, казалось, сходятся все мыслимые тропы, Дзирт обнаружил заметные следы. Эльф нагнулся над лужицей засохшей грязи, на краю которой остался недавний след башмака.

– Отпечаток свежий, – сообщил он Кэтти-бри, Реджису и Вульфгару. Темный эльф выпрямился, вытирая испачканные в грязи пальцы. – Менее часа тому назад.

Друзья переглянулись, внимание их было обращено главным образом на гигантскую горную гряду, что виднелась на севере.

Кэтти-бри первой заметила движение в той стороне – силуэт неуклюжего великана, скользящий вниз по треснувшим валунам.

– Настал час Гвенвивар, – заметил Вульфгар.

Дзирт кивнул и вытащил из поясной сумки статуэтку, затем поместил ее на землю и вызвал волшебную пантеру.

– Нам следует известить и Бренора, – добавил варвар.

– Вот ты и извести, – отозвалась Кэтти-бри. – Ноги у тебя длиннее, ты и доберешься к королю быстрее, чем малыш.

Вульфгар кивнул: предложение звучало разумно.

– Пока ты поведешь дворфов, мы изучим расстановку и число вражеских сил, – предложил Дзирт. Он бросил мимолетный взгляд на Реджиса, который уже отправился в путь – на запад, а не на север. – Окружаем?

– Я пойду сюда, ты – на север, а она – на восток, – пояснил Реджис.

Трое друзей хафлинга улыбнулись, радуясь возвращению старого доброго Реджиса, ибо великан, которого они разглядели, шел с запада на восток, и Реджис, направляясь на запад, был почти уверен в том, что двое его друзей наткнутся на отряд орков и великанов раньше, чем он.

– Гвенвивар станет сопровождать меня на север, мы пойдем прямо на врага, – сообщил Дзирт. – Только она способна бегать, не привлекая к себе внимания. Мы встретимся здесь все четверо вновь, прямо перед закатом.

Обменявшись последними кивками и исполненными решимости взглядами, каждый отправился в свою сторону выбранным курсом.

Одинокий Реджис, оказавшийся в этих диких местах без защиты Дзирта и остальных друзей, испытывал странное чувство. В Десяти Городах хафлинг нередко отправлялся в Одинокий Лес самостоятельно, но почти всегда он следовал знакомыми тропами, предпочтительнее – теми, что вывели бы его на побережье огромного озера Мер Дуалдон, к любимым местам для рыбной ловли.

То, что он оказался один, в диких местах, неподалеку от опасного врага, до странности бодрило. Несмотря на вполне оправданные страхи, Реджис не мог противиться потоку энергии, что наполняла миниатюрное тельце. Возбуждение, нервная дрожь оттого, что за каждым камнем мог скрываться гоблин, что он, Реджис, мог оказаться мишенью для огромного валуна, запущенного великаном…