Текст книги "Тысяча орков"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

10
НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

– Не-а, – повторил упрямый Пайкел, что есть силы топнул и загородил толстый дуб, не подпуская Айвена к заколдованному дереву.

– Да что ты говоришь?! – возмутился тот. – Значит, ты открыл проход только для того, чтобы не пускать в него, болван ты ослиный?!

Пайкел указал на медведя за спиной у брата: зверь сидел и слушал перебранку с потерянным видом.

– Медведя ты не возьмешь! – прорычал Айвен и пошел грудью вперед.

– Не-а, – повторил Пайкел, погрозив пальцем, и встал так, что теперь весь путь оказался загороженным.

Тогда Айвен встал нос к носу со своим братом и рявкнул на него, но позади раздался медвежий рык, и Айвен понял, что на сей раз силы будут не равны.

– Ты же не можешь его взять, – рассуждал вслух русобородый дворф. – Ты разлучишь его с медвежьей семьей, ты же не хочешь этого?

– У-у-У» – произнес Пайкел. Казалось, на мгновение он образумился, но внезапно лицо друида прояснилось.

Он подошел к Айвену и что-то зашептал на ухо.

– Да откуда тебе знать, что у него нет семьи? – негодующе заворчал на него брат, но ответом ему был шепот Пайкела.

– Он сам тебе сказал? – недоверчиво проворчал Айвен. – Глупый медведь сам тебе рассказал? А ты ему поверил? А тебе не приходило в голову, что он, должно быть, малость присочинил? Что он тебя просто обманул, захотел сбежать от своей… медвежки… или медвежицы … или медведки, как бы она там ни называлась?!

– Медведки… хе-хе-хе! – откликнулся Пайкел и, хихикая, прошептал что-то еще.

– Она и есть медведка? – переспросил Айвен и оглянулся. – А откуда ты… впрочем, не важно, не надо рассказывать. Все равно. Медведь или медведка – все равно он… она… в общем, с нами – не пойдет.

Лицо Пайкела скуксилось, нижняя губа оттопырилась, придавая самое жалобное выражение, но Айвен оставался непреклонен. Он не собирался предаваться непонятным полетам между деревьями, ведь полеты и без того заставляли изрядно волноваться, а тут еще и дикий медведь…

– Нет же, не пойдет, – спокойно повторил дворф. – И когда мы опоздаем на коронацию Бренора, то тебе самому придется объяснять почему. А когда нас здесь настигнет зима и твоя приятельница впадет в спячку, то я при тебе сниму с нее шкуру на пару теплых одеял! А когда… Яростную тираду брата прервал тихий стон Пайкела: Айвен явственно различил по голосу друида, что брат сдается.

Зеленобородый братец обошел Айвена и встал перед медведицей. Друид долго поглаживал ласковое животное за ушами, почесывая и выбирая клещей, которых осторожно опускал на землю.

Конечно же, всякий раз, когда Пайкел опускал свою добычу на землю, Айвен поднимал насекомое и демонстративно давил короткими толстыми пальцами.

Несколько мгновений спустя медведь заковылял прочь, и, хотя Пайкел и заметил, что животное было опечалено, Айвен при всем желании не смог различить в его поведении никаких изменений. Медведица удалилась восвояси, туда, где ей, скорее всего, придется довольно неплохо.

Пайкел вновь встал за спиной у брата. Он взял новый посох и трижды ударил по стволу, затем низко, почтительно поклонился, будто спрашивая у дерева позволения войти.

Разумеется, Айвен ничего не услышал, но до ушей брата явно донеслись некие звуки, ибо Пайкел встал вполоборота и протянул Айвену руку, приглашая следовать за собой.

Айвен отказался и знаками показал Пайкелу, чтобы тот шел первым.

Пайкел вновь поклонился и знаками предложил Айвену войти.

Тот отказался вновь и предложил брату пройти первым, на сей раз – более энергичными жестами.

Пайкел опять поклонился, сохраняя полнейшее спокойствие, и пригласил Айвена вперед.

Дворф начал было жестикулировать, но успел передумать, так и не завершив движений, а вместо этого пихнул брата вперед, затем развернулся и с разгона бросился на дерево…

…и ударился лбом о толстый ствол.

Эльф Тарафиэль, столь бледный, что кожа казалась прозрачной, и столь голубоглазый, что взгляд словно отражал царившие кругом цвета, казался совсем крошечным. Невысокого роста, совсем миниатюрный, он мог бы сойти за немощного старика из-за угловатых черт лица и остроконечных ушей. Однако то было обманчивое впечатление, ибо эльфийский воин являл собой поистине грозную силу и отнюдь не показался бы маленьким, доведись кому-нибудь отведать отточенного, тонкого эльфийского меча.

Притаившись на высоком, обдуваемом ветрами горном перевале, расположенном в одном дне полета от родного Лунного Леса, Тарафиэль без труда разглядел чужие следы. Орки проходили здесь. Их было много, а проходили они недавно. В иные дни подобное известие не обеспокоило бы Тарафиэля, ибо орки частенько досаждали тем, кто населял долину, раскинувшуюся между Хребтом Мира и Ровинскими горами, однако Тарафиэль шел по следам этой шайки, и он знал, откуда они пришли. Они вышли из Лунного Леса, родного дома в лесной чаще, и немало, немало срубленных деревьев захватили с собой.

Тарафиэль стиснул зубы. И самого эльфа, и его соплеменников постигла горькая неудача в попытке отстоять лесную вотчину, ибо им даже не удалось изгнать орков достаточно быстро. В сердце своем Тарафиэль испытывал страх: что сулило будущее? Не пожелают ли уродливые чудища вернуться лишь потому, что встретили недостаточный отпор?

– Если они пожелают вернуться, то мы их уничтожим, – высказался лунный эльф, обращаясь к своему верховому животному, что стояло, отвернувшись в сторону.

Пегас фыркнул в ответ, будто понял сказанное. Скакун мотнул головой и прижал крылья с белоснежными перьями к спине.

Тарафиэль улыбнулся, глядя на прекрасное создание, одного из двух крылатых скакунов, спасенных им здесь же, в горах, несколько лет тому назад, когда их отца и мать убили великаны. Раздавленных брошенными глыбами нашел он их, упавших, на дне каменистой лощины. По сосцам мертвой лошади понял эльф, что совсем недавно она дала жизнь потомству, а потому около недели он прочесывал окрестности, пока не отыскал пару жеребят. Им вольготно жилось в Лунном Лесу, где они выросли большими и сильными, окруженные дружеской (но не хозяйской) заботой немногочисленного клана Тарафиэля. Жеребец, названный эльфом из-за красноватых прядей, что шли по всей длинной, блестящей гриве пегаса, Закатом, любил возить эльфа на себе. Сестру-близнеца Заката Тарафиэль назвал Заря, ибо ее сверкающая, белая грива отсвечивала более яркими отблесками красного с желтовато-розовыми оттенками. Оба пегаса были примерно одинакового роста, около шестнадцати ладоней, оба мускулисты, с крепкими, сильными ногами и прочными, широкими копытами.

– Найдем орков и устроим им град, – с хитрым видом проговорил эльф, подмигнув крылатому скакуну.

Закат ударил по земле копытом, точно понял сказанное и на этот раз.

И вскоре они поднялись в воздух. Широкие, мощные крылья Заката то мерно вздымались и опускались, то, поймав восходящий поток, неподвижно распластывались в воздухе. Вскоре они разглядели шайку орков: отряд поднимался по тропе в высокогорье.

Всадник и скакун так свыклись друг с другом, что Тарафиэль одним лишь движением ног с легкостью мог направлять полет Заката, и вот уже пегас спустился с вышины и промелькнул в воздухе примерно в пятидесяти ярдах над орками. Эльфийский лук не знал отдыха, и стрела за стрелой летели вниз, в ряды орков.

Орки разбегались, выкрикивая проклятия, и Тарафиэлю подумалось, что гораздо больше орков пострадало, испуганно бросившись на горные выступы, а не от его стрел. Эльф пролетел вперед, вдоль поворота тропы и преодолел еще некоторое расстояние, прежде чем развернул Заката обратно. Он хотел дать оркам время перестроить ряды, дать им время почувствовать, что опасность миновала. На сей раз он намеревался вернуться быстрее. Гораздо быстрее.

Пегас взмыл выше, затем перевернулся в воздухе с боку на бок и вошел в стремительное пике, изо всех сил работая крыльями. Скакун и наездник неожиданно для противника вернулись на такой высоте, что орки, будь у кого-нибудь длинная палка или копье, могли бы дотянуться до них. Несмотря на скорость, прозвенела тетива эльфийского лука, и прямо в грудь одного из орков вонзилась стрела, отшвырнув его назад и заставив шлепнуться на землю.

Закат парил, улетая прочь, а вслед ему взлетали в воздух залпом выпущенные метательные снаряды.

Тарафиэль не стал испытывать судьбу в третий раз. Эльф взял курс на юго-восток и плавно полетел прочь от гор, по направлению к дому.

– Да откуда мне было знать, что твое дурацкое заклинание закончилось?! – громыхал Айвен под непрестанный смех брата. Русобородый дворф утирал кровь с ссадины на носу. – Когда ты сказал, что там была дверь, то никакой дурацкой двери я не видел, так что откуда мне было знать, что двери, которой не было, больше нет?

Смех Пайкела перешел в завывания.

Айвен шагнул вперед и ударил кулаком, но, конечно же, Пайкел смог предвидеть выпад, а потому он увернулся, мотнул головой и сбросил котел, который до этого красовался на макушке друида, точно шлем, прямо в руки, выставленные на пути удара.

Бум!

Айвен вновь заскакал от боли.

– Хе-хе-хе!

Спустя несколько мгновений Айвен очнулся и бросился прямо на брата, но Пайкел шагнул в дерево и исчез.

Айвен тотчас же остановился, присмотрелся, а затем прыгнул за братом вслед. Для бедного дворфа мир перевернулся вверх ногами.

В буквальном смысле.

Перемещение через деревья по методу Пайкела было делом нелегким, и происходило оно не по горизонтали и даже не по восходящей вертикали. Братья, чудесным образом слившись с деревьями, проносились по переплетениям корней, перетекая из одного дерева в другое, что росло по соседству. Они резко взмывали и неожиданно падали, при этом Пайкел разудало выкрикивал:

– И-и-и-и-йэх!

Айвен изо всех сил старался, чтобы содержимое желудка не вылетело изо рта.

Они пронеслись штопором по какому-то витому пути, затем пролетели чередой резких поворотов – таких сильных, что Айвен прикусил сначала одну, затем другую щеку.

Путешествие продолжалось долго, пока наконец неведомая сила не смилостивилась над братьями и не выпустила их на свободу. Айвен, который каким-то образом обогнал Пайкела и вылетел первым, шлепнулся лицом в грязь. Следом быстро вылетел друид, со всей силы шмякнувшись прямо на лежащего брата.

Их путешествия всегда заканчивались точно так же.

Мощным рывком Айвен сбросил брата прочь, но даже от столь сильного толчка Пайкел не прекратил хохотать.

Айвен направился к друиду, чтобы вцепиться ему в горло, или по крайней мере попытался проделать это, поскольку все перед глазами так и плясало, а желудок выворачивало наизнанку. Спотыкаясь, дворф сделал в сторону шаг, затем – второй, передохнул, шагнул в третий и четвертый раз и упал, ударившись о дерево. Ему почти удалось сохранить равновесие, но тут дворф споткнулся о корень и повалился на колени.

Айвен начал было подниматься, да его одолело головокружение, а желудок точно стиснуло клещами.

Пайкел тоже испытывал головокружение, но не желал с ним бороться. Подобно одному из малышей Кэддерли, стоял он на ногах и смеялся, пытаясь пройтись по прямой и всякий раз неминуемо падая, наслаждаясь каждым мигом своего занятия.

– Тупой болван! – пробормотал Айвен.' И тут его стошнило.

Тарафиэль наблюдал, как играют друг с другом Закат и Заря: пегасы явно радовались воссоединению. Они вышагивали на медвяном лугу, издавали тихое ржание и в шутку покусывали друг друга.

– На них можно смотреть вечно, – раздался за спиной высокий, чарующий, мелодичный голос.

Эльф обернулся и увидел, как на цветущий луг ступила Инновиндиль, его подруга и возлюбленная. Она была ниже, чем Тарафиэль, волосы ее были настолько же русы, насколько черноволос был лунный эльф, но обладала такими же голубыми глазами. Лицо эльфийки хранило пленявшее Тарафиэля выражение: улыбка ее была загадочной и дразнящей, словно говорившей: «Я знаю куда больше, чем ты».

Она тихо подошла сзади и опустила ладонь в ждущую руку эльфа.

– Ты слишком задержался, – упрекнула она его. Свободной рукою эльфийка взъерошила волосы Тарафиэля, затем медленно опустила ее и нежно погладила возлюбленного по груди.

Выражение его лица, нежное и радостное, пока он наблюдал за играющими пегасами, и ставшее еще более радостным, едва он заметил приход Инновиндиль, омрачилось.

– Ты нашел их? – спросила она. Тарафиэль кивнул и ответил:

– Отряд орков, как мы и предполагали. Мы с Закатом наткнулись на них в горах на севере, орки тащили деревья, что срубили в Лунном Лесу.

– Сколько их?

– Целый отряд. – Инновиндиль озорно улыбнулась:

– А сколько осталось в живых теперь?

– Я убил по меньшей мере одного, – ответил Тарафиэль, улыбаясь в ответ. – Нам потребуется самое малое день, чтобы их догнать, но если мы убьем всех, то можно не сомневаться: больше они не придут.

– У меня есть идея получше насчет того, чем нам заняться в следующие несколько дней, – ответила Инновиндиль. Она придвинулась ближе и нежно поцеловала мужа в губы. – Я рада твоему возвращению, – сказала она, и ее голос стал глубже и более серьезным.

– И я тоже рад, – искренне ответил эльф.

Они покинули медвяные луга, предоставив играющих пегасов самим себе. Эльфы направились к поселку под названьем Хмельная Луна, туда, где был их дом и дом их клана.

Но едва лишь они покинули луговое разнотравье, как вдалеке вспыхнул свет костра.

Костер в Хмельной Луне!

Тарафиэль протянул свой лук Инновиндиль и вытащил из ножен тонкий меч. Они отправились к огню в абсолютной тишине, пробираясь между темных деревьев. Не успели эльфы пройти и половину пути до далекого костра, как повстречались с соплеменниками – также вооруженными и готовыми к бою.

– Опять ты сварил похлебку! – бушевал Айвен. – Неудивительно, что каждый вечер мое брюхо ворчит! Ты совсем не даешь мне мяса!

– Не-а, – произнес Пайкел, погрозив пальцем. Жест с каждым разом раздражал Айвена все больше и больше, вызывая искушение отгрызть этот толстый, узловатый палец до основания. «По крайней мере, тогда мне удастся отведать хоть немного мяса», – размышлял он.

– В общем, я раздобуду себе настоящей еды! – проревел Айвен, прыжком вскочив на ноги и хватаясь за тяжелую секиру. – И для оленя, или кого я там поймаю, будет намного лучше, если ты воспользуешься своими заклинаниями и придержишь зверя, пока я буду его убивать, чтобы он погиб без мучений.

Пайкел с отвращением сморщился, скрестил руки на груди и встал, постукивая носком одной ноги.

– Хм! – презрительно фыркнул Айвен и двинулся прочь.

Но он остановился, едва только увидел эльфа с луком наизготовку, сидящего перед ним на нижней ветке.

– Пайкел, – тихо сказал дворф, не шевелясь и еле двигая губами, – как думаешь, не мог бы ты поговорить вот с тем деревом, что надо мною?

– Ой, не-е-а, – донесся ответ Пайкела.

Айвен оглянулся и увидел, что брат замер на месте, руки его подняты вверх в жесте сдающегося в плен, а вокруг собралось несколько мрачных эльфов с готовыми сорваться с тетивы стрелами.

Весь лес вокруг братьев пришел в движение, за каждым деревом, за каждой тенью виднелись силуэты эльфов.

Пожав плечами, Айвен опустил тяжелую секиру на плечо, а затем швырнул на землю.

11
ВЫБОР ОРУЖИЯ ОСТАЛСЯ ЗА НИМИ

Великан, шествовал по горной тропе среди орочьей орды один, без троих товарищей, и его низкорослые спутники казались явно обеспокоенными.

Пока Дзирт До'Урден наблюдал за врагами, притаившись в ветвях вечнозеленого дерева, прямо над тропой, он смог заметить, что противник настороже, а значит, эльфу и друзьям придется быть еще более точными. Дроу осознавал, что основным противником был великан, и своими соображениями темный эльф поделился на военном совете с Бренором и Дагнаббитом. Вооружившись верою в собственную правоту, Дзирт предпринял достаточно самостоятельный ход и отправился во главе отряда дворфов, которых ему удалось убедить. И грозная пантера, и ее хозяин были готовы нанести первый удар, который, как надеялся дроу, окажется решающим.

Тропу можно было различить без труда: она проходила среди деревьев, росших купами в укромной ложбинке. Когда орки предусмотрительно отправили сюда разведчиков, чтобы изучить местность, Дзирт затаил дыхание и прижался к сосновому суку. Эльф порадовался, что ему удалось убедить Бренора и Дагнаббита расставить засаду в другом месте, за ложбиной.

Внизу сновали разведчики орков, то появляясь, то исчезая среди теней, они пинали кипы опавших листьев. Двое орков заняли оборонительную стойку, когда к ним приблизилась еще одна пара и знаками подозвала собратьев.

Приближался караван, двигался он налегке и беззаботно.

Под веткой Дзирта прошел главарь орков. Эльф осмотрел тропу и взглянул на Гвенвивар, жестом указав гигантской кошке, чтобы та не теряла бдительности, но сохраняла спокойствие.

Один за другим орки внизу протискивались между деревьями, а затем показался и великан, он шел в одиночестве, с крайне хмурым выражением лица.

Дзирт, пристроившийся на ветке, что присмотрел заранее, медленно вытащил мечи, опустив их остриями вниз под плащом, чтобы не выдать себя блеском металла и волшебным свечением.

Великан продвигался вперед, один широкий шаг сменялся другим, глаза исполина были устремлены на тропу.

Дзирт метнулся вниз, опустился на громадное плечо великана, нанес молниеносный удар, и, пока великан пытался дотянуться до него, что есть духу припустил прочь, к другому дереву. Нападение не причинило гиганту особого вреда, но дроу и не собирался тяжело ранить противника: главное, ему удалось заставить соперника развернуться так, чтобы огромные руки, глаза и подбородок поднялись вверх.

И когда из укрытия бросилась Гвенвивар, то путь к горлу великана оказался перед ней открыт, туда-то она и метнулась, вгрызаясь в глотку исполина.

Великан завопил и попытался оторвать кошку. Однако Гвенвивар не ослабляла хватки, вгрызалась все глубже и глубже, кусала сильнее, разрывая великану трахею, обнажая вены.

От топота громадных башмаков и рева орки внизу бросились врассыпную.

– Что это? – проверещал один.

– Проклятая дикая кошка! – завопил в ответ другой. – Большая, черная!

Наконец, великану удалось оторвать от себя цепкую Гвенвивар, и он даже не почувствовал, что вместе с кошкой избавился от существенной части собственного горла. Затем неимоверным усилием великан сжал дикую кошку в громадных ручищах и начал ее давить. Гвенвивар испустила громкий жалобный крик.

Дзирт вздрогнул от воя пантеры и позволил ей вернуться в свою магическую обитель. Пантера обернулась бестелесной дымкой, которая просочилась сквозь пальцы великана.

Исполин потянулся к шее, дико вереща, неистово размазывая хлещущую кровь. Ноги великана подкосились. Разгоняя перепуганных орков, он опустился на колени а затем, хватая воздух широко разинутым ртом, рухнул в грязь.

– Он убил кошку! – завопил кто-то из орков. – Прямо придавил собою эту проклятую тварь!

Несколько орков ринулось на помощь великану, но огромное, перепуганное, ошалевшее существо, что неуклюже барахталось в грязи, взмахом руки отшвырнуло доброхотов в сторону. Немало орков таращилось на распростертую громаду, гадая, поднимется ли великан вновь.

А потому темный эльф, что прокрался за дерево и встал наготове, от их внимания ускользнул.

От их внимания ускользнули и дворфы, что подкрались чуть ближе, держа наготове боевые молоты и оружие для атаки.

Ошарашенные орки вопили, орали, советовали и подбадривали великана, пока наконец кто-то не обернулся и не увидел медленно приближающуюся рать. Орк выпучил глаза, пальцем указывая на то, что привлекло внимание, и разинул было пасть.

Однако крик его потонул в хоре голосов дружины дворфов, что бегом бросилась в наступление, сперва обстреляв орков из пращей, а затем пустив в дело секиры, боевые топоры и молоты, мечи и пики. Сеча закончилась быстро.

Какой-то орк в глубине толпы попытался возглавить оборону, но его попытку пресек удар кинжалом в спину, пропоровший легкое. Еще один орк в стороне попробовал руководить сопротивлением, однако эти попытки оборвались, едва пронеслась стрела в воздухе и вонзилась в дерево у него над головой. Заботясь скорее о собственной безопасности, нежели о том, как выстоять против дворфов, несостоявшийся вождь пригнулся и удрал, быстро перебирая всеми четырьмя конечностями.

Едва лишь орки, которые первыми встретили нападение дворфов, сумели организовать хоть какое-то подобие обороны, как в бой вступил Вульфгар, неистово размахивая боевым топором, убивая двоих орков одним ударом. Варвару досталось несколько уколов, но он не остановился, и не стихала его песня, обращенная к Темпосу – богу Войны.

В стороне от поля битвы Кэтти-бри испытывала сильнейшую радость и страдание. Раз за разом бралась она за лук, и раз за разом, раздосадованная, опускала оружие. Из-за покалеченных пальцев ей просто не хватало той меткости, с которой она осмелилась бы стрелять по целям в непосредственной близости от того места, где находились друзья. К тому же лучница совершенно не представляла себе, где среди разбежавшихся по грязи, раскричавшихся орков окажется Дзирт.

Кэтти-бри неимоверно страдала от того, что не могла присоединиться к битве, но она видела, что события развивались гораздо лучше, чем предполагалось. Орков удалось застать врасплох, и разъяренные дворфы не преминут воспользоваться преимуществом.

Еще великолепней, еще величественней казались Кэтти-бри движения Вульфгара. Варвар был исполнен уверенности, и ярость сквозила в каждом точном, смертоносном ударе. То не был мужчина из ее прошлого – сомневающийся, трусливый, беспомощный. Это был не тот человек, что покинул их, когда они отправились уничтожать хрустальный осколок – Креншинибон.

То был Вульфгар, знакомый ей по Долине Ледяного Ветра, – человек, что с радостью, бок о бок с Дзиртом, рвался на битву в логово огров. Тот самый Вульфгар, который повел варваров в наступление на хрустальную башню мага Акара Кесселя. То был сын Беорнегара, что вернулся к ним из когтей Эррту.

Кэтти-бри не могла сдержать улыбки, наблюдая за тем, как шествовал среди врагов Вульфгар, ибо ей каким-то образом было известно, что в тот день ни один меч и ни одна дубинка не тронут воина, что загадочным образом предвосхищал движения врагов. Орки разлетались в стороны, точно ошметки, от ударов Клыка Защитника. Какой-то орк метнулся в укрытие под сень молодого деревца, но Вульфгар громко вскрикнул и еще раз взмахнул грозным оружием, повалив и деревце, и тварь, что скорчилась под ним.

К тому времени, как Кэтти-бри нашла в себе силы отвести от варвара взгляд, битва завершилась, уцелевшие орки, которых по-прежнему было втрое больше, чем дворфов, разбегались куда глаза глядят, и многие бросали на бегу оружие.

Бренор и Дагнаббит быстро и уверенно вели войска, чтобы окружить как можно больше противников, и бок о бок с дворфами бежал Вульфгар, кроша вражеские головы.

Кэтти-бри разглядела, как в стороне трое орков метнулись под прикрытие деревьев, и уже вскинула было лук, но ее стрела не успела настичь врагов.

Под деревьями сгустились тени, более густые, чем вечерний полумрак, и вскоре орочьи вопли сообщили женщине, что там побывал Дзирт и что эльфу удалось расправиться с неприятелем.

Одному орку удалось вырваться на свет, он бежал прямо на Кэтти-бри, и лучница вскинула Тулмарил, чтобы поразить цель.

Но тут орк свалился, запнувшись о холмик, что появился перед ним на земле. Кэтти-бри оставалось лишь только покачать головой и улыбнуться, едва она увидела миниатюрную фигурку выпрямившегося Реджиса. Хафлинг ринулся на врага, несколько раз взмахнул булавой и с кислой миной увернулся от брызг малиновой крови. Реджис поднял взгляд, заметил Кэтти-бри, пожал плечами и вновь скрылся в зарослях травы.

Кэтти-бри огляделась, держа лук наготове, но тотчас же опустила его и вернула стрелу на прежнее место в волшебный, всегда полный колчан.

Короткая жестокая битва завершилась.

Во всех Королевствах не сыскать было расы более стойкой, чем дворфы, но и среди дворфов немногие могли потягаться в стойкости с Кланом Боевого Топора, особенно с теми его представителями, которые пережили бури Долины Ледяного Ветра, а потому, когда закончилась битва и дворфы построились, они не сразу заметили, что некоторые из них оказались ранены в битве.

Многие раны были глубоки и серьезны: по меньшей мере двое бойцов скончалось бы, не окажись среди дворфов жрецов, которые смогли помочь целительными заклинаниями, повязками и припарками.

В числе пострадавших оказался и Вульфгар: оружие орков нанесло сильному и гордому варвару несколько ран. Но ни жалобы не услышали от Вульфгара – лишь тихий стон, когда кто-то из дворфов полил его раны едким очищающим раствором.

– Так ты в порядке? – спросила Кэтти-бри варвара, который терпеливо сидел на скале, дожидаясь, пока усталые жрецы примутся за его лечение.

– Мне досталось несколько оплеух, – ответил он, точно это было само собой разумеющимся, – Ни одна из них не была столь же болезненной, как тот удар, которым наградил меня Бренор при нашей первой встрече, однако же…

Варвар замолк и широко улыбнулся, и Кэтти-бри подумала, что в своей жизни не видела ничего прекраснее этой улыбки.

К ним подошел Дзирт, баюкавший поврежденную в бою руку.

– Пришлось пустить в ход кулаки, – пояснил эльф, дуя на разбитые костяшки пальцев.

– А где Пузан? – поинтересовалась Кэтти-бри. Дроу кивком указал на место, где Кэтти-бри наблюдала за тем, как Реджис расправился с орком.

– Еще не бывало ни одной битвы, где бы он в конце не обыскивал мертвецов, – пояснил Дзирт. – Говорит, что в этом – весь смысл.

Темный эльф и женщина уселись и провели за разговором некоторое время, но вскоре их внимание привлек разгоревшийся поблизости спор.

– Бренор с Дагнаббитом, – заметила Кэтти-бри. – Интересно, почему я уже знаю, в чем причина их спора?

Женщина встала и ушла вместе с Дзиртом. Вульфгар остался в одиночестве, и когда они обернулись спросить, не присоединиться ли он к ним, варвар лишь махнул рукой.

– Его раны гораздо серьезней, чем он утверждает, – сообщила Дзирту Кэтти-бри.

– Он выстоял бы, доведись ему получить и в тысячу раз больше ран, – заверил дроу.

К тому времени, как они подошли к спорящим, предмет дискуссии уже выяснился и оказался точь-в-точь таким, как предполагала Кэтти-бри.

– Я пойду в Мифрил Халл тогда, когда я сам тебе скажу, что иду в Мифрил Халл! – раздавался громовой голос Бренора, тыкавшего пальцем Дагнаббиту прямо в грудь.

– У нас есть раненые, – отвечал Дагнаббит, по-прежнему не теряя надежды защитить короля от последствий собственного упрямства.

Бренор обернулся к Дзирту:

– А как ты думаешь? – спросил он. – Я говорю, что нам следует передвигаться от села к селу, прямо к Низинам. Не стоит позволять оркам совершать набеги без предупреждения.

– Орки либо убиты, либо разбежались, – вставил Дагнаббит. – А все их приятели-великаны мертвы.

Дзирт вовсе не был согласен с этим утверждением. Одежда великанов и их чистоплотность подсказали эльфу, что они столкнулись не с бродягами, а с представителями крупного клана. Однако дроу решил попридержать при себе новости, что могли обескуражить его друзей – до тех пор, пока не удастся раздобыть больше сведений.

– Только те, с которыми мы столкнулись! – крикнул Бренор, не успел дроу и слова сказать. – Быть может, их гораздо больше, и теперь они так и ходят поблизости целыми отрядами!

– Значит, нам тем более стоит вернуться, собраться с силами и пригласить Пуэнта с его ребятами, – отозвался Дагнаббит.

– Если мы заберем Пуэнта и его ребят с собой в Низины, то им и дела не будет до глупых орков, – ответил Бренор.

Собравшиеся возле короля, в том числе и Дзирт, оценили шутку с благодарностью, воспользовавшись возможностью снять напряжение. Однако Дагнаббит сохранял прежнюю недовольную мину: он, похоже, не понял юмора.

– Да, ты во многом прав, – чуть позднее произнес Бренор. – Я считаю, что перед нами лежит некая ответственность за воинов, и я не намерен забывать о своих обязанностях. Мы должны доставить раненых обратно. Мы должны сообщить тем, кто здесь живет, об опасности, помочь им обороняться, мы должны подготовиться к тому, чтобы биться близ Мифрил Халла.

Не успел Дагнаббит и слова сказать, как Бренор вскинул руку, прерывая его, и продолжил:

– Поэтому давай отправим обратно вместе с ранеными несколько бойцов, прикажем им сообщить Пуэнту и его ребятам, чтобы они разбили лагерь к северу от Долины Хранителя. Пусть пошлют две сотни, чтобы оцепить Низины вдоль побережья реки Сабрин к северу от Мифрил Халла. Возьмем врага в кольцо, и сможем выиграть бой.

– Хороший план, согласен, – произнес Дагнаббит.

– Хороший план, а выбора у тебя все равно нет, – уточнил Бренор.

– Но… – начал было Дагнаббит, хотя Бренор уже поворачивался лицом к Дзирту и Кэтти-бри.

Король дворфов вновь взглянул на главнокомандующего.

– Но ты тоже станешь сопровождать раненых на обратном пути к Мифрил Халлу, – потребовал Дагнаббит.

Дзирту показалось, что в ответ на замечание из ушей Бренора поднимаются две струи пара и что ближайшие несколько минут эльфу придется провести, оттаскивая Бренора от Дагнаббитовой бороды.

– Ты говоришь мне «Уйди и спрячься»? – спросил Бренор, подойдя к телохранителю так близко, что дворфы столкнулись носами.

– Я говорю тебе, что мой долг – блюсти твою безопасность!

– Кто нанял тебя?

– Гандалуг.

– А где теперь Гандалуг?

– Под каменным курганом.

– А кто вместо него?

– Конечно же ты.

Бренор состроил удивленную мину, хлопнул себя по ляжкам и ухмыльнулся Дагнаббиту, точно решение, следовавшее из сказанного, было очевидным и самим собой разумеющимся.

– Да, к тому же Гандалуг сказал мне, что ты так и будешь говорить, – заметил Дагнаббит, явно раздосадованный тем, что его переспорили.

– И что он приказал тебе мне сказать, когда я так скажу?

Второй дворф пожал плечами и ответил:

– Он просто посмеялся надо мной. Бренор дружески ткнул Дагнаббита в плечо:

– Иди и сделай все так, как я тебе приказал. Оставь с нами пятнадцать воинов, не считая моего сына, дочь, дроу и хафлинга.

– Нам нужно отправить вместе с ранеными хотя бы одного жреца.

– Но второй останется с нами, – кивнул Бренор. На том и порешили, и Бренор вновь заговорил

с Дзиртом и Кэтти-бри.

– Вульфгар тоже ранен, – сообщила королю приемная дочь.

Она отвела Бренора к скале, на которой по-прежнему сидел Вульфгар, перетягивая жгутом раненое бедро.

– Ты хочешь вернуться вместе с теми, кого я отправил? – спросил у него Бренор, приблизившись, чтобы лучше разглядеть многочисленные раны.

– Не более, чем ты, – ответил Вульфгар. Бренор улыбнулся и решил опустить щекотливую тему.

Немного позднее одиннадцать дворфов, из которых семеро были ранены, а одного несли на самодельных носилках, отправились к южной дельте, домой. Остальные пятнадцать, во главе с Бренором, Тредом и Дагнаббитом, отправились на северо-восток. С флангов их прикрывали Дзирт, Кэтти-бри, Реджис и Вульфгар.